Вторая линия

Переговоры плавно переместились из ресторана в дом Малыгина. Этого Игорь ожидал с тех пор, как увидел Софию, но все равно не слишком обрадовался. Ему было страшно. Страшно до такой степени, что спина под душным пиджаком, несмотря на то, что вечер раннего лета выдался прохладным, пропотела насквозь, а заодно онемела и заклинилась. Игорь не стал садиться к Гаджиеву, предпочтя небольшой и забавный красный автомобильчик Софии. Гости, очевидно, явившиеся на такси, его примеру не последовали, и серебристый «Мерседес» поглотил их. - Теперь отца должны отпустить, - надеясь, что его голос выражает достаточно облегчения, спросил Игорь у Софии. Та вела машину медленно и внимательно, а руль держала по-девчачьи, одной рукой, даже не сомкнув пальцев. Игорю вспомнилось, как учивший его водить Джон бил не больно, но понятно по рукам, стоило хвату руля хоть немного отклониться от правильного. Да уж, базу заложили прочную, а на выходе все равно получилась блондинка… что ж, кому-то дано, а у кого-то отобрали. Вот тот же маршрутчик водил так, что, наверное, сам черт в аду мучился от зависти, но зато в обычной жизни творил не меньше форменной хрени, чем сам Игорь - за рулем. - Возможно, - без особого энтузиазма подтвердила София. – Ничего еще не решено. - Да уж, точно, - кивнул Сергеев. Ему представлялся Гаджиев, сидевший с кислой рожей в своем «Мерседесе» на переднем сиденье, и беззвучно брызгавший ядом на безразличного водителя и московских коллег. Вот уж кому было о чем помолчать! - Поправьте меня, если я ошибусь – но, кажется, так было задумано с самого начала? – наудачу спросил Игорь. – В СИЗО у нас гораздо безопаснее, чем на улице! И даже на собственной работе. Я вот едва не сгорел вместе с офисом, например. София снисходительно улыбнулась, спорить не стала, но и опровергать тоже. - В конце концов, отец не такой дурак, чтобы позволить какому-то пацану, вчерашнему студенту, подставить себя необратимо. - Вы верно мыслите, Игорь, - наконец, нарушила молчание София. – Хорошо, что вы на нашей стороне. - Ох, нет, - поправил ее Сергеев. – Не надо обманываться на мой счет. Я – только на своей собственной стороне. Я уже сказал вам – мне не нужна «Транс-Азия» и все связанные с ней неприятности. Я лишь хочу получить некоторые отступные в качестве компенсации за моральный и частично физический ущерб, который я понес из-за ваших разборок с Гаджиевым. Это понятно? - Более чем. Меня это устраивает. - Тогда будем считать, что у нас с вами альянс. София сдержанно рассмеялась. Игорь снова задумался о ее возрасте и на этот раз решил, что она, как минимум, на десять лет старше его самого. Осиная талия и безупречная кожа, при нынешних-то технологиях и хороших капиталовложениях – дело сугубо техническое, а глубоких карих глазах женщины светилась мудрость, которой никак не наживешь за каких-то двадцать шесть лет. Впрочем, Игорь не был уверен, что наживет хоть сколько-то хотя бы к сорока. Если вообще переживет этот день и эту неделю… - Против кого? – спросила София с лучезарной улыбкой. Высунувшийся полюбоваться ею маршрутчик резко топнул по тормозам – загляделся и едва не пролетел остановку, полную страждущего народа. Игорь подумал, подумал, и отвечать не стал. Между тем пробки остались позади, и по обе стороны от трассы зазеленел воспрянувший из спячки лес. Сергееву мечталось о странном – о том, что на девушку, например, запросто можно напасть, высадить в лесу, бросить, привязанной к сосне… вот только смысла в этих деяниях катастрофически мало. Скорее всего, София и так это понимала, поскольку за жизнь свою не особенно волновалась. - Пока мы не доехали, Игорь, - спокойно сказала она.- Я бы хотела уточнить, что вы имели в виду, когда говорили «пока что от лица собственника». - Скоро узнаете, - мысленно ответил Игорь. – При определенном стечении обстоятельств. А вслух лишь сказал: - Ну, я ведь собрался уступить вам эту непосильную ношу. Отсюда и «пока что». - Только это? – словно чувствуя подвох, переспросила София. - Кто знает, - пожал плечами Сергеев. Машина остановилась у знакомого дома с высокой оградой и множеством камер наблюдения. Серебристого «Мерседеса» еще не было, и это Игоря сразу насторожило – ведь не могла же, в конце концов, женщина, по пять минут решавшаяся вывернуть на главную дорогу со второстепенной в не слишком плотном транспортном потоке, доехать быстрее профессионального водителя-силовика! - Они не приедут, - сказала София, когда за Игорем закрылась дверь. Зловеще так щелкнул замок, уличный закатный свет отсекла массивная преграда из железа и, кажется, бронзы. А может быть, это была латунь – на ручке в виде головы недоброго зубастого льва. Игорь пообещал себе, что ему кажется. И ни на секунду себе не поверил. Чтобы чем-то заняться, сел задницей на коврик и стал снимать тесные, не по размеру, но зато очень приличные ботинки, которые накануне позаимствовал у старшего гаджиевского сына. Получается, сводного брата… Дальше мысль Игорь решил не додумывать. Избавился от обоих ботинок, на одном из которых приметил внутри кровь – видимо, притащил на носках. Потом встал, снял ветровку, утвердил ее на вешалке, которая, скорее всего, стоила, как весь его костюм и половина «Истаны» в придачу. - Почему? – наконец, спросил он. София тоже успела разуться и почти уже ушла из холла. Платье цвета красного вина искрилось в отсветах, проникавших из-за открытой двери гостиной. - Дальнейший разговор касается только нас с вами, - пояснила женщина спокойно. – У Мурада Георгиевича теперь свои заботы. - Честно говоря, у меня тоже есть кое-какие личные дела, которые стоило уладить бы немедленно. - Подождут, - оборвала его София. – Проходите же. Кое-что ждать не может. С этими словами она исчезла в гостиной. Игорь постоял секунду, пытаясь понять, что ему светит, но ничего хорошего в голове не родилось. Одно плохое, зато пачками. А потому, когда София вскрикнула от неожиданности, сперва даже не задумался, к чему бы это. По инерции так и ввалился в зал. Да, вероятность того, что девушка увидела там мышь и испугалась, была практически нулевой, но кое-что страшное точно присутствовало. Пытаясь отступить назад, София налетела на Игоря, тот инстинктивно ее схватил, за что тут же огреб острыми нарощенными ногтями по лицу, но все-таки удержал добычу. В кресле, где прежде посиживал вор в законе Малыгин, помещался, закинув ноги на стол, молодой чернявый парень, похожий на типичного персонажа глупых и пафосных пацанских пабликов. Впечатление портили бледная до синевы рожа, на которой особенно хорошо выделялись трехдневная щетина, да глаза, в коих разума было не больше, чем у взбесившегося быка на корриде. - Опа-пэ, - откуда-то из угла прокомментировал ситуацию Джон. Игорь дернулся, услышав его голос, но мачеху все равно не отпустил. Маршрутчик, тоже с виду не первой свежести, сидел на медвежьей шкуре и задумчиво крутил в руках большую кованую кочергу, которую, вестимо, позаимствовал возле камина. - Не меня увидеть рассчитывали? – между тем, подал голос Максимов. Он явно был прав, в том числе, и в отношении Игоря. Впрочем, тот скорее не надеялся. - Так вот, если Рашидова, то он тоже не придет, - добавил Сергей. – Срочные дела на родине. - Что ты тут делаешь? – наконец, ожила София. – Да отпусти же меня! - Чтоб вы еще кого-нибудь поцарапали? – злобно улыбнулся Игорь. – Вот уж нет. - А почему, собственно, мне тут не оказаться? – рассмеялся Максимов. – Вы же хотели пообщаться с собственником? Он перед вами. Жду предложений. София ахнула, извернулась и пнула Игоря под колено. Он сдавленно выматерился и все-таки разжал руки, после чего проковылял на подгибающейся ноге к дивану, куда и рухнул. - И биться сердце перестало, - оценил Джон. Игорь покосился на него и почему-то сразу решил, что маршрутчик неадекватен. Очень уж у него было интересное выражение лица. Вот с таким, наверное, чертей на стенах и рисовал. Чего обожрался, хотелось бы знать… Или, может, накачали какой-то ерундой в плену? - Кажется, я не Горохову позвонил, - себе под нос сказал Игорь, сопоставив факты. А потом, наконец, понял и главное. Максимов додумался! Их разговор, который и разговором-то назвать было сложно, Игорь помнил хорошо. Он объяснял, как мог, понятно, полубессознательному парню свой план, надеясь, что тот его хотя бы слышит, а не вырубился уже от болевого шока или еще какой-нибудь напасти. И чувствовал себя при этом одно слово, дурачком – доверяя все человеку, который у него числился в списке ненависти на самом первом месте. Хотя, может, и потеснили уже мать с обоими отцами… Но надежды на то, чтоб бешеный чеченец, едва живой к тому же, поступит так, как следует, и правда не было почти никакой. Он и вовсе мог не выжить, после такой-то травмы и неумелого игорева лечения. А уж вовремя найти под ванной документы, съездить в резервный офис, достать из тайника договор купли-продажи акций и холдинга, который Игорь едва успел подготовить… - Я рад, что ты жив, - громко сообщил Сергеев. ВРИО, вернее, теперь его следовало называть как-то иначе, лучезарно улыбнулся. В сочетании с откровенно зеленой физиономией и бордовыми кругами вокруг глаз, смотрелось жутковато, но отчего-то очень жизнеутверждающе. - Не ожидали вы меня увидеть, - резюмировал Максимов. – Я даже могу объяснить, почему. - Потрудитесь, - холодно отозвалась София. Грохот в прихожей почему-то никого не удивил. Пару минут спустя нарисовался и Гаджиев с залитым кровью лицом, похожий на вырвавшегося из ада демона. Заметив его, его подскочил флегматично вертевший кочергу Джон и сразу бросился, но был вовремя перехвачен Игорем в полете. Кувырком они полетели мимо шкуры по скользкому паркету, кочерга закатилась под диван. Гаджиев силился отдышаться, привалившись лбом к дверному косяку, да сплевывал на пол кровь. – Да, мне тоже интересно, - хрипло сказал он. - А где варяги? – из угла поинтересовался Игорь, высунув голову из-под джонова живота. - В Вальгалле, - равнодушно ответил Гаджиев. – София Ивановна, на будущее, если нанимаете людей кого-нибудь убить, принимайте во внимание, что вопросами борьбы с международным терроризмом занимаются совсем другие инстанции. Которые, кстати, уже в пути. - Браво, - захлопал в ладоши Максимов. – Они-то вас и спросят, зачем вы устроили этот взрыв. Игорь охнул и лег обратно на пол. Женя, доселе не подававший признаков жизни, завозился и начал выпутываться из его рук и ног, совершенно не соображая, где находится - получив под дых от всей души, Сергеев молча отполз и скрючился. - Пиздец какой-то, - подумал он. - Игореха, ты чего? – Джон, кажется, очухался, заметил его и принялся трясти за плечо. - Изыди, - честно попросил его Игорь. – С тобой я потом буду разбираться. - Игорь, вылезай оттуда, иди работать, - позвал его Максимов. – А то без тебя все поделим. - Да и хуй на него, - весело крикнул Сергеев. – Мне билет в банановую республику и бутылку коньяка. Остальное забирайте себе. Время я вам выиграл, дальше сами. - Не получится. - Что именно? – уточнил Игорь, все-таки найдя в себе силы подняться и заползти обратно на диван. Джон тоже встал, устроился на полу рядышком, лохматый, бледный и чумазый – и правда, большая неадекватная собака, и не поймешь, чего больше хочется – наподдать ногой в брюхо или потрепать по дурной голове. - Не советую вам покидать этот дом, София Ивановна, - закончил Гаджиев. – В противном случае, окажетесь под стражей. София сделала пару шагов назад, но вовремя поняла, что деваться некуда. В дверях торчал окровавленный и невероятно злой Гаджиев. За столом у окна потешался Максимов. Игорь и Джон, от которых тоже едва ли стоило ждать хорошего, разместились на диване и около. - Чего вы хотите? – спросила женщина. - Покоя, - тихо и в голос отозвались Игорь и Джон. - Справедливости и денег, - объявил Максимов. Гаджиев тактично промолчал. - Хорошо, а я-то тут причем? – закричала София. – Как будто у меня хоть что-то из этого есть! Мой муж в тюрьме, я уже два месяца не видела своего ребенка, компанию рвут на части… Что я, по-вашему, должна была делать? Игорь не сдержался: - Конечно же, взрывать здания с кучей народу внутри и нанимать киллеров, - злобно сказал он. - Я не взрывала… - Она не взрывала, - подтвердил Максимов. – Но кто получил за эту работу деньги и от кого, я в курсе. Мне просто обидно, что все, не разбираясь, валят на нас. - На чеченцев? – переспросил Игорь осторожно. - Именно. - Можно подумать, - скривился Джон. – У них нет на это никаких оснований. - Или убивайте, или делайте все по закону,- отрезала София. – Мне все равно. Никаких признаний вы от меня больше не дождетесь. - Будь по-вашему, - кивнул Гаджиев и достал сотовый телефон. - Куда ты ее? – оживился Игорь. - По закону, - подсказал Максимов. – Ладно, а выпить-то в этом доме найдется? - Не рановато отмечать? – нахмурился Джон. - А кто сказал, что у нас праздник? У нас военный совет, - пояснил ВРИО, когда Гаджиев вместе с Софией исчезли в коридоре. - В бассейн повез, - предположил Женя. - Без разницы. Что с нее возьмешь? Игорь прикрыл лицо рукой и расхохотался. Женя сидел, прижавшись спиной в диванной подушке – и все время норовил съехать на пол, потому что диван был кожаным и скользким, а тело слушалось как-то очень своеобразно. Нет, вести машину он смог. Он это мог, наверное, даже мертвым. Но в остальном… ему бы найти умные слова или сделать что-то, под пулю броситься на худой конец, но какие уж тут пули! Гаджиеву в рожу съездить – и то не дали! Теперь Игорь с Максимовым, оба едва живые, злющие и до чертей усталые, сидели – один за столом, другой на столе с ногами вместе, и рылись в бумагах, гремели клавишами ноутбука, что-то чертили, считали и все время матерились. Женя ждал, молча глядя на них, и старался не упускать из виду. Мало ли, что. Но ничего не происходило, только Гаджиев вернулся – уже один. О судьбе прекрасной девушки с нехорошими намерениями Женя спрашивать не стал. За бассейн тоже не слишком обижался – понятно ведь, для чего все затевалось, да не вышло ничего. Игореха вывернулся. Гаджиев это тоже понимал, поэтому молча сел на диван и стал пить из горла найденный где-то коньяк. Лицо от крови он уже отмыл, но выглядел все равно скверно – под стать всей их компании. - Я еще подрывник? – наконец, придумал подходящий вопрос Джон. Гаджиев его сперва даже не услышал. Потом медленно повернул голову, посмотрел сверху вниз – как на грязь, прилипшую к ботинку. Или таракана. Жене этот взгляд совершенно не понравился, но он сдержался и только повторил вопрос. - Господи, ну, конечно же, нет, - тихо ответил Гаджиев. – А то не будет у меня сына. Последнее, наверное, было шуткой. В то, что Игорь станет теперь за него сражаться, Женя не верил. Не умел верить. Понимал, что сделанного не вернешь, и что некоторые вещи не стоит прощать, даже если хочется. - Женя, иди сюда, - вспомнил о нем Максимов. Лучше б не вспоминал. Гаджиев нервно усмехнулся и снова приложился к бутылке. - Голова работает? – заглянув ему в лицо, уточнил ВРИО. - Не очень, - честно сказал ему Джон. - Вижу, - кивнул Максимов. – Тогда слушай и запоминай. - Ты уверен? – Игорь на него даже не смотрел, только на Максимова – зато внимательно и абсолютно без всякой враждебности. Джон подавил порыв сбежать к чертовой матери от этого стола, из комнаты, из дома, из Т-ска… Куда угодно. Хоть на Ямайку, будь она неладна, хоть обратно на Севера к выжившему из ума отцу, больше похожему на лешего. Порыв был закономерный, но недопустимый. Маршрутчик остался стоять, вцепившись в столешницу. Так голова меньше кружилась. - Оставьте Непомнящих в покое, - попросил с дивана Гаджиев.- Если вылезет его биография, даже я ничем помочь не смогу. Закройте и спрячьте лучше где-нибудь. - Именно это я и собираюсь сделать, - мрачно подтвердил Игорь. - Отоспишься и поедешь в Н-ск, - добавил Максимов. - Привезешь Сохатого и Витю, - продолжил Сергеев. – Вернее, отправишь сюда их, а сам останешься. - Надолго? – только и смог спросить Джон. Все остальное он даже пока и не пытался понять. Только одно пульсировало в голове – его выгоняют. Больше не нужен. И даже если понадобится защитить – не сможет. - Надолго, - припечатал Максимов. – С большой вероятностью, насовсем. - Там ты хоть как-то жил, а здесь тебе сразу голову оторвут, - вмешался Гаджиев. - Да и хрен с ней, - пробормотал Женя. – Что, просто позвонить им нельзя? - Нельзя. Документы повезешь. Важные. Витя посмотрит и все поймет. Джон только взглянул на Сергеева – и сразу уставился в стол. Спорить было нечего. - Хочешь быть полезен – сделай, как попросили, - гораздо мягче сказал Максимов. – Больше доверять некому, уж извини. Только выспись сначала. Часов пять-шесть у тебя есть. Игорь промолчал. - Там тебе помогут, - Гаджиев встал, не расставаясь с коньяком, жесткими пальцами цапнул Джона за плечо и повел на выход. – А здесь без тебя разберутся. - Почему? – шагая на заплетающихся ногах в коридор, спросил Женя. - Проспись, поймешь, - пожал плечами Мурад. – Взрослый же человек. Не то, что эти пацаны. Маршрутчик тяжело вздохнул и согласился. По крайней мере, до того момента, пока не отойдет от препаратов. Мозг, похожий на безнадежно сгоревшую яичницу, производить умные мысли отказывался наотрез. Гаджиев скинул его в комнату, очевидно, дежурку охранника, и затворил за собой дверь. До кушетки Женя долетел по инерции. …Будить его явились под утро. Было, наверное, часов пять, и натренированный годами маршрутного промысла организм уже сам готовился проснуться. Джон сразу вывалился из тяжелого черного сна, обнаружив на плече чужую горячую руку. Рука не трясла его, не пыталась причинить боль – напротив, прикасалась мягко и даже ласково. - Ну, оживай, - иллюзия истаяла, не успев родиться. Женя прекрасно знал, что Игорь не придет. Хорошо бы, хоть сам отоспался… - Серега, а это точно надо? – не открывая глаз, спросил Женя. С Максимовым ему было проще разговаривать. И многое другое – проще. - Что именно? Вставать или уезжать? Кушетка слегка прогнулась, Максимов уселся рядом. Рана его явно беспокоила, он двигался тяжело и с напряжением, и наверняка, не кряхтел и не матерился только потому, что не позволяла гордость. - То и другое, - Джон слегка повернулся, освобождая парню побольше места. - Жизненно необходимо, - подтвердил Максимов.- Даже я не вижу другого выхода из этой ситуации. - Мы сейчас о чем с тобой? - У тебя заработали мозги, - с удовлетворением отметил ВРИО. – Разговаривать с осьминогом вчера смысла не имело. - С кем? – офонарел маршрутчик. - Ну, знаешь, такое морское животное – голова и жопа одно и то же, а вокруг – конечности. - Понял, - смутился Женя. – Я, однако, по жизни осьминог. - Не спорю, - рассмеялся Максимов. – Да ладно, не грузись. Я попрощаться зашел, вообще-то. Знаю, я не тот человек, которого ты ждал, но я, по крайней мере, обещаю по тебе скучать. Какое-то время. Маршрутчик фыркнул. - Взаимно, - честно сказал он. – Может, прикажешь мне остаться? Я готов тебя послушаться. - Не хватайся за тростинку, - попросил Максимов глухо. – Да и потом, звучит банально, но так будет лучше для всех. - Очень банально, - подтвердил Женя, приподнялся и ухватил парня за плечо. Тот ойкнул, скривился и что-то сказал на языке, русский напоминавшем очень отдаленно. - Ты уверен, что это хорошая идея? Вдруг Сергеев все-таки размякнет и решит тебя навестить? Да и потом, у меня сейчас даже просто полежать пару часов и поболеть – предел мечтаний. - Я вообще-то ничего такого в виду не имел, - помогая ему лечь, сказал маршрутчик. – Просто понять хочу хоть что-нибудь. А то совсем стал, как собака. Надо сожрать кого-нибудь – натравят. Надо тихо сидеть – на цепь. А не нужен – так пинка под жопу. - Я же тебе говорил, люди – это функции, - устало сообщил Максимов, сворачиваясь креветкой, - Функция звучит не так обидно, как собака? - Как собачья кличка, - скривился Женя. – Объясни, Серега, как так? - А чего ты ждал? Это ведь не женщина. Женщина бы простила. - Много ты про женщин знаешь! - Кое-что знаю, между прочим. Рано начал. Дочери четыре года, я же говорил. - Где живет-то? - Далеко, Женя, очень далеко. Я ее только на фотографиях вижу. - У меня от сына даже фотографий не осталось, - неизвестно кому сказал Джон. – А был бы далеко, уже, наверное, сам бы за девчонками вовсю бегал. Максимов промолчал. Завозился, шипя сквозь зубы, наконец, устроил голову у маршрутчика на коленях и замер. - Что тебе объяснять, Горохов? Что времена начинаются непростые, а ты – мишень на заднице, что на сергеевской, что на моей? - Или то, что пока ты здесь, мы с ним не проблемы будем решать, а грызться? Женя хотел спросить, почему это, хотя ответ в целом представлял, но тут Максимов добавил: - Или то, наконец, что ты для меня – наилучшая рекомендация, а я вижу, что не нужен тебе, хоть об стену разбейся? Ничего, так бывает. Жизнь штука забавная, ты сам видел. - Обхохочешься, - невнятно согласился Джон. Подождал немного, то прислушиваясь к ощущениям, то отгоняя их подальше, потом все-таки спросил: - Чья идея-то была? Твоя или игорехина? - Моя, - признался Максимов. – Но Сергеев сразу поддержал. - А сам-то он чего планировал? - Женя, ты пойди да спроси. Он может даже ответит. А меня не спрашивай, мне эти разговоры поперек горла. Маршрутчик охнул и заткнулся. Как есть, осьминог. Что Максимову говорить, он не знал. Извиняться было глупо, да и не за что вроде, но что-то сказать явно требовалось. Слов Женя так и не нашел, хотя пока думал, так и гладил притихшего парня по волосам. Тот лежал молча, прикрыв глаза, и то ли ждал чего-то, то ли наслаждался редкими минутами покоя. Может быть, первыми за сутки-двое. - Что будете делать? – наконец, нашел, что спросить Джон. - Ты про компанию? - Да. - Делить, - безразлично отозвался Максимов. – И пожирать. - Звучит, как будто это падаль какая-то. - Это, грубо говоря, падаль и есть. А пожирать ее будет «Виктория». По крайней мере, формально. - Спросил на свою голову, - вздохнул Джон. – Так я за этим в Н-ск еду? - В том числе. Остальное ты хоть понял? - Ни хрена я не понял, Серега! Видимо, совсем стал старый и дурной, и бесполезный в придачу. Но знаешь, что смешно? Ну, мне лично? Максимов вопросительно хмыкнул. - Что людям говоришь прямым текстом – не будет от меня добра, сдох я давно, не тревожьте мой труп, а они не верят. А потом оп-па – и доходит. Внезапно как-то. И я снова виноват, что труп, и объяснить это пытался изо всех сил, а услышан не был. Смешно? - Нет, не очень, - Максимов перехватил его руку. – Но ничего нового ты мне не открыл. Люди вообще предпочитают слышать только себя. Это не интересно. - А что интересно? - Всем разное. А насчет мертвого ты, кстати, не совсем прав. Ты не мертвый. Тебе просто жить незачем. - Но… - Дослушай, раз спросил. Ты с собой разберись, кто ты такой, а потом уже иди и живи. Или не живи. Иначе так и будешь никому не нужным. - Странно слышать такое от ребенка. - От почти сорокалетнего мужика тоже странно, - парировал Максимов. - Откуда ты вообще такой взялся? – и не пытаясь высвободить руку, пожаловался Женя. - Убить меня больше не хочешь? – вместо ответа спросил ВРИО. - Не хочу. Только не надо больше мне мишень на лбу рисовать, а то могу и передумать. Максимов фыркнул, видимо, идея ему на самом деле пришлась по душе. Жене же эта привычка бить людей по больному и умиляться вылезшим из ран на свободу чертям очень не нравилась. Хотя не черти это были, а он сам, хуже любых чертей оказался. - Вставай уже, - словно мысли его прочитал Максимов. – Тебя в Н-ске заждались. - Еще полчаса не подождут? - Горохов, ты меня хотя бы слушал? - Да, возможно. Что ж ты тогда не слез до сих пор? Пригрелся? - Точно. Пригрелся, - неожиданно кротко согласился ВРИО, а потом резко оттолкнул джонову руку. – Только цепляться за меня, как утопающий за обломки кораблекрушения, не надо. Во-первых, бесполезно, в городе ты все равно не останешься. А во-вторых, Женя, я тебе уже говорил – разберись с собой для начала. Я к тебе слишком хорошо начал относиться, чтобы под тобой лежать и смотреть, как ты вместо меня Сергеева воображаешь. Джон остался сидеть с поднятыми руками – и куда их девать теперь не имел ни малейшего понятия. Максимов, как обычно, был прав. А с коленей его так и не убрался, несмотря на все гневные речи. - Я понял, - тихо сказал маршрутчик. – Попробую, чем еще теперь заниматься? ВРИО что-то хотел ответить, но как-то не успел. В полутемной комнате вдруг стало значительно светлее – открылась дверь. Кто-то стоял и смотрел на них обоих с минуту, не меньше, потом усмехнулся – как-то обреченно – и дверь захлопнул. - Сергеев приходил, - вместо того, чтоб собирался сказать, объявил Максимов. - А по-моему, Гаджиев, - засомневался Женя. - Одно и то же, - хмыкнул ВРИО. - Так-то да. Максимов все-таки сполз на софу, а Джон поднялся и вышел в коридор, не оглянувшись. Там ждал его, подпирая косяк, подполковник ФСБ Мурад Гаджиев. - Готов? – спросил он, внимательно глядя на маршрутчика. От рентгеновского взгляда вряд ли укрылись растрепанный вид, дурные глаза и полное непонимание своей дальнейшей функции в жизни, но все это Гаджиева не особенно интересовало. Он протянул Джону пакет – обычный такой пакет, из супермаркета – и жестом указал в сторону выхода. Во дворе уже стояла «Истана». - Бак полный, - пояснил он. – Деньги на заправку есть? - Найду, - пожал плечами Женя. - Это важно. Нигде не останавливаться без крайней надобности, пакет под одежду, без него никуда не уходить. Пока не отдашь Виктории Леонидовне лично в руки. Потом свободен. Но рекомендую поменьше рассказывать о том, что здесь произошло всем, включая брата. И уж точно не следует возвращаться в Т-ск. Узнаю, что ты тут нарисовался – закрою, на этот раз, по-настоящему, и никто меня за это не осудит. Все ясно? - Куда уж яснее, - отозвался Джон. - Тогда езжай. Удачи тебе, бродяга. - И тебе, мент позорный, - неожиданно развеселился маршрутчик. Гаджиев улыбнулся и пошел открывать ему ворота. Мотор «Истаны» завелся и сразу мягко зажурчал – машину кто-то не поленился прогреть. - Доедешь, дай знать, - напоследок напутствовал Гаджиев. - Игорь где? – отпустив стекло, спросил Джон. - Работает, а остальное тебе знать не полагается. «Истана» бежала по слегка подсохшей грязи коттеджного поселка. Джон отмечал машинально знакомые картинки – все тех же несчастных таджиков на полуиздохшей стройке, пустой разоренный сергеевский дом, выбоину на дороге, в которую запросто мог провалиться целый лоховоз… - Вот и все, - самому себе сказал маршрутчик. – Поедем домой. Машина, наверное, была этому рада. Сам Женя не чувствовал практически ничего. Есть задача – доехать, довезти ценные документы, а дальше – не так уж важно. Знал, что не пропадет. И что снова очень быстро научится в пять утра выходить на линию. - Выпьешь? Максимов притащился в зал, держась за стены одной рукой, в другой был коньяк. Игорь поднял на гостя тяжелый, как свинцовая чушка, взгляд. Смотрел долго, не мигая даже, отмечал явные и очень заметные следы непотребства – как можно было одновременно едва держаться на ногах от усталости и многочисленных травм и сохранять такой безнадежно блядский вид – Сергеев в душе не чаял. - За что? – спросил он. – За любовь? - Можно без тостов, - не обиделся Максимов, дополз до дивана и рухнул. Впрочем, сразу же нашарил бутылку и принялся пить. Он глотал огненную жидкость так легко, что Игорю показалось, что в бутылку из-под коньяка налит чай. - Не хочу, - наконец, ответил Сергеев. – Видеть тебя тошно, а пить с тобой – тем более. - Я не причем. Твои тараканы, сам с ними разбирайся. - Таракан тут один. Вернее, крыса. - Вот уж нет. Скажи, Игорь, тебе больше заняться нечем, или ты принципиально обиделся? - Ни то, ни другое. Просто зрелище было то еще. - Я ему сказал, что ты заходил, а он говорит – нет, Гаджиев это, - поделился Максимов бесхитростно. – Что в сущности, одно и то же. Ты уже осознаешь себя нерусским? - Потихоньку, - туманно отозвался Игорь. Он не хотел разговаривать с Максимовым. Не хотел совсем. И вообще ни с кем, положа руку на сердце - после того, как, проглотив обиду, собрался напоследок поговорить с Джоном. Да вот только оказалось, что не ему одному пришла в голову эта мысль. Сергей успел первым, и судя по тому, как спокойно и хорошо ему лежалось на женькиных коленях, прощание получилось теплым. Игорь подавился словами, постоял с минуту и дверь закрыл. Попытался представить себя так же расслабленно и кротко свернувшимся, и не представил. Это был какой-то совсем другой уровень взаимодействия, на который его так никогда и не пустили. А теперь уже стало и не нужно. - Иди работай, - жестко сказал ему Гаджиев, встреченный в коридоре. – И чтоб больше я тебя рядом с Непомнящих не видел. - Это ты не мне говори, - огрызнулся Игорь. - А за него я не отвечаю, - пожал плечами Мурад. – Ступай. - И не греши, - передразнил его Сергеев. Потом долго сидел, отсутствующим взглядом таращась в документы, и все равно ничего не видел. Зато напряженно прислушивался, провожая постепенно стихнувший вдали звук мотора. Начиналась новая, странная и злая жизнь. - Игорь, ты опять решил свести наше взаимодействие к конкуренции? – спросил Максимов. Он то ли сидел, то ли лежал на диване, бледный, весь в синяках и ссадинах, отощавший и пьяный, но нисколько этим не тяготился. Сергеев прекрасно понимал, почему. - Не лез бы ты ко мне некоторое время, - попросил он только. – Я пока мечтаю, чтобы ты своим счастьем подавился. Хотя бы так же, как я. Максимов грустно посмотрел на него и ничего не сказал. Минут пять он плотно общался с бутылкой, потом поставил ее, пустую, на пол, свернулся на диване и сразу же уснул. Игорь разглядывал спящего врага, оглушенный, и понимал, что этот раунд он проиграл точно так же, как и всю свою войну.