Вслед за воскресшим пером

В тот момент между Наоки и Василисой был всего один с половиной метр, и если бы он исчез, то оба в порыве страсти обязательно бы пересеклись взглядами, а после и лбами, не сумев сдержать себя. Сейчас их разделяло лишь пламя, расцветающее, словно поля золотых цветов перед глазами Патрикеевны-сан и маячащее вокруг Нао, стараясь заключить лиса в кольцо и загнать в угол, и если бы кицунэ не сопротивлялся и не поддался гипнозу огня, то Наоки давно бы был побеждён и заключён в плену своей бывшей напарницы. Однако Ёкаме-сан хорошо помнил слова старого Аки, сказанные почтенным лисом в напутствие молодому рыжему воину прохладным осенним вечером у сверкающей озёрной глади. В тот день осень уже вошла в свои права, накрыв морской берег у озера пушистым покрывалом непроглядных туманов, а на голые ветви деревьев повесила серую ткань небес, которую время от времени обильно поливала собственными горькими слезами, падающими на землю дождями. Наоки прятался под раскидистыми ветвями плакучей ивы, печально глядящейся в озеро, словно покинутая всеми дева в зеркало, расчёсывая длинные волосы. Холодные ветерок изредка колыхал ветки, словно играл на огромной арфе, которая вопреки своим размерам не могла издать ни звука, навевая печаль. Нао точным взглядом, словно самурайским мечом, мысленно рассекал озёрную гладь, деля её на части, пока те не стали подобны мелким песчинкам, затерявшимся на пляже, но в этот момент лис бросил наскучившее занятие, поняв, насколько бесполезным оно было, и принялся было заточить лежащую в руках катану, как тут же увидел, что и это дело не будет иметь смысла, ведь кицунэ вчера всё утро точил и полировал верный меч. Делать Ёкаме-куну было нечего, потому он предался размышлениям и воспоминаниям о прошлых битвах, в которых лису порой еле удавалось выжить. Сам для себя, Наоки в этот момент неожиданно заметил, что как бы он не старался поразить противника, тот почему-то всегда находил способ ускользнуть в дальний угол, и как только Нао краем глаза замечал движение врага, то в голове кицунэ сразу же всплывало что-то похожее, будто бы он сам проделывал нечто подобное. Раз за разом Ёкаме-кун изобретал всё новые и новые техники ведения боя, но чем хитрее они становились, тем опаснее был бой. Не находящий себе места кицунэ уже не знал, что ему делать, потому завидев на горизонте неспешно подходящего к озеру старого Аки с зонтом в руках, решил задать мудрому лису мучающий Нао вопрос. Кенто-сама присел под ивой недалеко от Наоки и начал беседу с молодым воином, заметив печальное выражение его лица. Разговор мог бы длиться достаточно долго, если бы не желание Нао узнать то, о чём сам лис так долго размышлял, но ни разу не приходил к верному ответу. Во всех подробностях рассказав о своей проблеме, Ёкаме-кун принялся ждать того, что же скажет старый Аки, но тот лишь глубоко задумался, глядя на воду. Впрочем, через некоторое время почтенный лис оторвал свой взгляд от озёрной глади, устремив его на Наоки. - Нао, скажи мне, после чего противник теряет свою силу и уже не может атаковать как прежде? - неожиданно спросил Кенто-сама. - Наверное, после потери оружия, - предположил Ёкаме-кун. - И что надо сделать после того, как враг уже не держит меч в руках? - поинтересовался Кенто-сама. - Загнать в угол и добить окончательно? - озвучил своё мнение Ёкаме-кун. - Нет, Нао, в таком случае у противника ещё есть возможность одолеть тебя врукопашную. Здесь надо применить одну старую мудрость, а именно - одолеть врага его же оружием, ведь часто противника можно присмирить только одним видом того, как ты заносишь над ним его верный меч, - изрёк Кенто-сама. - Получается, бой становится похожим на игру, в которой надо понять правила, и только после этого ход событий будет подчиняться тебе, - сделал вывод Ёкаме-кун. Нао будет всегда помнить тот день, когда он впервые задумался об одной из самых загадочных и важных граней военной философии, но во время битвы с Василисой размышлять о высоком и что-то вспоминать времени не было, потому Наоки сразу же приступил к действию. Лис достаточно редко пользовался одной из своих врождённых способностей, предпочитая катану владению магией, но в этот раз ситуация вынудила кицунэ проявить свой дар. Нао пристально посмотрел на свои ладони, и в тот же миг через них начали прорастать цветы синего пламени, с виду кажущегося холодным, но обжигающим при самом лёгком касании. Лепестки этих чудных растений кружили в воздухе, словно ночные мотыльки во тьме, сияя синевой лёгких крыльев, и пролетев в воздухе меньше минуты, приземлялись на пол, оставляя от своих невесомых тел лишь чёрную сажу. Языки синего пламени Ёкаме-сана и золотой огонь Василисы причудливо смешивались, словно пытались разделить комнату и выявить её истинного хозяина. Горячая лоза ползла с пола на стены, обвивая и отравляя всё на своём пути, подобно голодной змее. Ярко-синие цветы становились всё больше, стараясь вытеснить вражеское пламя, их цвет становился всё насыщеннее, а в лепестках, будто в зеркале дождевых капель, отражался лик Нао. Казалось, кицунэ чувствовал себя одним целым с огнём, который сам же и создал, даже порой удивлялся, почему раньше не призывал на помощь эту стихию, ведь она подчиняется ему, как волна океану, и так же способна уничтожить любого противника на своём пути. Впрочем, иначе и быть не могло - с огнём шутки не просто плохи, а опасны для жизни, но если получится укротить и сделать эту стихию своим союзником, то можно потягаться с самими богами. Языки холодного пламени словно ослепляющие солнечные лучи поползли вверх по стене прямо за спиной Василисы, пока остальные удачно подавляли огонь, созданный Патрикеевной-сан, делая лисицу всё более уязвимой для атаки. Чувствуя это, Наоки, который поначалу лишь изредка размахивал катаной перед носом Василисы, обнажил меч и двинулся к свой противнице, которая уже не выглядела особенно грозной. Длинные рыжие распущенный волосы, развевающиеся над головой лисы, растрепались и упали на спину лисицы, ночное платье изрядно подпалил огонь, особенно подол и рукава, и почему-то после этого Патрикеевна-сан уже не так часто жестикулировала и попросту спрятала локти за спину, лишь упрямо размахивая одним-единственным хвостом. Однако Нао не останавливался, не окончив битву, потому в сопровождении синего пламени лис уверенно направился к Василисе, чтобы нанести последний удар. Пожалуй, впервые Патрикеевна-сан видела такой напряжённый бой с хитрым и мощным противником, который сумел найти способ победить её, закалённую жизнью лисицу. Любая другая лиса бы сейчас на месте нашей героини бы покорно сдалась, попутно прощаясь с жизнью и плача навзрыд, но у Василисы был совершенно иной план действий, который был в её голове ещё с того момента, как та решила отправиться по обмену лисьим военным опытом в Японию. Именно поэтому Патрикеевна-сан особо не напрягалась в ту минуту, готовясь к чему-то важному, о чём Наоки и подумать не мог, ведь теперь, находясь в пламенной клетке перед лицом своего противника, лисе было некуда бежать и нечего делать, кроме как подчиниться приговору самого Ёкаме-сана. Кицунэ, стоящий напротив своей бывшей напарницы, держал перед её глазами свою острую катану, с помощью которой когда-то проклял Око, причём идут слухи, что с того момента тот вообще не выходит из своей каюта на "Механическом Лисе" и страдает депрессией, настолько сильно Нао был зол на чёрного лиса. Наоки смотрел в глаза Василисе, желая прочитать мысли лисицы, которые в любой момент могли стать последними, но кроме загадочного блеска кицунэ ничего не смог увидеть в них. Странное чувство овладело Нао после того, как он еле отвёл взгляд от этих бездонных голубых глаз, на миг лису даже показалось, что он, опьянённый своей силой, собирается убить дорогое ему создание, и оттого Нао впервые за все его схватки стало не по себе, поскольку он только что чуть не убил такое же фантастическое создание, как и он, тоже порождённое магией и созданное для жизни в этом мире. Не будь Наоки сдержанным и духовно сильным лисом, можно было бы точно увидеть, как по его щеке проскользнёт слеза печали и сострадания, но в этот раз Нао себя сдержал. Неожиданно рука, держащая меч, ослабла, и катан с лязгом упала на пол, поражённый огнём. Языки синего пламени, окружившие пару, словно кроны цветущих деревьев, начали затухать, оставляя после себя лишь чёрные стены и убогую комнатку. - К чему привёл нас бой, несущий лишь разрушения? Теперь нет ни уюта в комнате, ни теплоты между нами, ни уверенности в завтрашнем дне, - произнёс Наоки. - Не спеши с выводами, Ёкаме-кун. Мы просто отдали всё это, чтобы получить нечто новое, то, что подарит нам новый кров, новые чувства и новый день, - ответила ему Василиса. -И что же это? - полюбопытствовал Наоки. Ответа на свой вопрос лис не получил, точнее, получил не так, как ожидал. Патрикеевна-сан неожиданно обхватила его правое плечо тёплой рукой, желая притянуть Нао к себе, а второй взяла кицунэ за подбородок, окинула взглядом его тонкие губы и страстно прикоснулась к ним своими алыми устами, ощущая при этом несравненное удовольствие и вкус победы, доставшейся ей не с помощью огня и навыков рукопашного боя, а простой женской лисьей хитрости. Наоки поначалу не знал, что делать - то ли отбросить Василису подальше, то ли самому отвернуться, но позже понял, что не сможет устоять перед силой этого страстного поцелуя, символизирующего его проигрыш в борьбе за собственный дом. Нарушив все законы воинской чести, Ёкаме-сан вступил в союз со своей бывшей соперницей, которая сама же начала бой и закончила его в свою пользу, сумев одолеть Наоки одним из самых неожиданных методов в военной науке. Впрочем, мысли Нао уже походили на густой туман, в котором лису чудились самые невероятные картины, какие только могло придумать его воображение под чарами страсти. Патрикеевна-сан же, довольная своей первой победой, купалась в нежности и тепле и думала о том, как ей дальше сделать из грозного воина, верного своей человеческой девчонке, лиса, верного ей всю жизнь, пусть даже для этого ему придётся предать своё род, свою страну, свои жизненные принципы и своего единственного Автора. Тут-то и началась настоящая битва...