Там, где синие горы...

      — Что с ним?!       — Ранен?!       — Убит?!       — Да не знаем мы, - объясняет Луссурия. – У нашей машины заглох двигатель, и одна особа вызвалась подвезти нас на своём дилижансе. Всё шло хорошо, а потом он вдруг начал задыхаться, хрипеть…       — Так может аллергия? – спрашивает Гокудера. – С ним такое раньше бывало?       — Врой! А может, вы сначала врача вызовите?!       — Уже вызвали, - сообщает Оргельт. – Только прибудет он не раньше чем через двадцать минут. Нет связи. Поэтому позвонить не получилось. Бел-сама, вы меня слышите?       В ответ – тихий хрип, едва заметный кивок. Ослабевшие пальцы судорожно цепляются за руку Мармона.       Фран стоит рядом с семпаем. Видит его покрытую жемчужинками пота шею. Бледное лицо. Посиневшие губы. Голова Бельфегора откинута. Грудная клетка то вздымается, то опускается. Конвульсивно, тяжко. Как будто…       — Что вы делаете?! Пустите меня!       Голос. Знакомый. Где он мог его слышать? Тёмные волосы, крошечная красная шляпка-таблетка, чёрная блузка с камеей у ворота, плотные колготки в чёрную и красную вертикальную полоску, чёрные же ботильоны и юбка с большими пуговицами. Лена Штерн. Но что…?       — А вот и хозяйка дилижанса, - объяснил Луссурия.       Вырвавшись из рук попытавшегося остановить её Оргельта, девушка склонилась над семпаем.       — Поднесите лампы. Нужно больше света и… У кого-нибудь есть аптечка?       — Сейчас…, - Бьянки кинулась к одной из сумок и извлекла из неё небольшой обтянутый кожей чемоданчик.       — Вообще-то… ик… это мои инструменты, - уже изрядно «принявший за воротник» Шамал попытался встать с кресла, в коем сидел, но в результате лишь снова на него опустился.       — Сиди уж! – фыркнула Бьянки. – Раз сам ничего сделать не можешь. Тоже мне, эскулап!       — А йа-а пар…ней не лечу-у…       — Так и не возникай! Да не слушайте вы его. Берите. Берите.       — Вот т…олько оскорблять меня… ик… не надо. Хотите знать, что с ним? Так я ск…ажу. Инородное тело в дыхательных путях. Не так ли, коллега?       Однако «коллеге» было не до Шамала. Девушка открыла Белу рот и осторожно ввела зеркальце до самой гортани.       — Свет! Больше света! Хм. Так и есть. Инородное тело. Довольно далеко. Да ещё и в поперечном положении. Частично закрывает трахею. Катетера, как понимаю, среди ваших инструментов нет…       На столике стоял старинный письменный прибор с гусиными перьями. Лена взяла одно из них, удалила пух, покороче обрезала и секунду подержала над пламенем свечи. То же самое она проделала и со скальпелем.       Фран, не шевелясь, стоял рядом и пришёл в себя лишь, когда, обследовав шею Бельфегора, девушка занесла над ней скальпель. Вскрикнул, схватил за руку, но Лена с силой оттолкнула его от себя. Фран отлетел в сторону и наверняка упал бы, не подхвати его Ямамото с Гокудерой.       — Пустите! Она…       — Всего лишь собирается сделать ему коникотомию, - Гокудера придержал Франа за локти. – Не бойся. Присядь. Кажется, она в этом разбирается.       — Да… Фран… Не бойс-ся…, - еле слышным шёпотом произнёс Бельфегор, и Фран ощутил на себе его взгляд. – Прис-ступайте, я готов…       — А ты храбрый, - Лена чуть заметно улыбнулась. - Хотя чего ещё ожидать от Бельфегора Каваллини. Потерпи. Сейчас тебе станет легче.       Тонкие пальцы с покрытыми чёрным лаком ногтями осторожно пробежались по его шее, определяя место для проведения коникотомии, и… Фран вздрогнул, когда на шее семпая образовался надрез, открывший доступ к трахее. Выверенным движением Лена вставила в отверстие перо, после чего в трахею начал поступать воздух.       Минуты не прошло, как Бельфегор почувствовал себя лучше. Бледность исчезла, губы порозовели. Однако операция была ещё далека до завершения. Лена отыскала среди инструментов маленькие, слегка изогнутые щипцы, продезинфицировала их спиртовой салфеткой, и открыла рот пациента. В одной руке зеркальце, щипцы – в другой. «Как стоматолог», - подумал Фран.       Похоже, семпаю было больно. Он стонал, давился, а по лицу его катились слёзы.       — Сейчас. Бел. Ещё немного. Потерпи, миленький, - Франу ещё не доводилось слышать, чтобы Мармон говорил с кем-то так ласково. А впрочем, Бельфегор ведь его друг, быть может, единственный на всём белом свете…       — Не могла применить местную анестезию…, - ворчал Шамал. – Врачевательница великая.       Наконец Лене удалось нащупать инородное тело, подцепить его и, осторожно повернув, извлечь наружу. Бельфегор судорожно выдохнул и улыбнулся.       — С-спасибо…       — Было б за что, - улыбнулась в ответ Лена. – А вот и преступница! Обычная сливовая косточка. Можешь забрать на память.       Операция длилась не более двух минут, между тем казалось, что прошла целая вечность. И Бел, и его спасительница устали.       — А написано, что без косточек, - проворчал Мармон, вынимая из сумки-холодильника ополовиненную банку компота. – Обманщики! Мы подадим в суд на производителей данного товара. Пусть выплачивают компенсацию мне и Белу.       — Врой! Тебе-то за что?! – удивился Скуало.       — За моральный ущерб.       — Ну я пойду, пожалуй, - Лена поднялась с края диванчика. – Отдыхай, набирайся сил. Доктор скоро придёт. Удалит перо и зашьёт надрез. Кроме того, необходимы полоскания, чтобы снять отёк. Но их он, полагаю, назначит сам.       — Подождите! - Фран схватил Лену за руку.       — Ну что ещё? Ты, кажется, уже достаточно мне препятствовал.       — Простите. Я ведь думал…       — Что я хочу перерезать твоему семпаю глотку? – девушка рассмеялась. – Ладно, чудик. Будем считать, что извинения приняты. Ты, кстати, тоже меня извини… за всё. Ну что? Мир?       — Мир…       — Так миритесь по-настоящему! - вмешалась Хару. – Сцепляйтесь мизинцами правых рук и повторяйте за мной: «Мирись-мирись и больше не дерись…».       — Э, а это обязательно? – пробормотал слегка смутившийся Фран.       — Конечно!       — Мирись-мирись и больше не дерись…       — А если будешь драться – я буду кусаться!       — А если будешь драться…       — Дурдом! – хмыкнул Занзас и зевнул. – Когда нас уже проводят в комнаты? Спать хочется, сил нет. И пить, и жрать. Тебя спрашиваю, мусор.       — Это вы мне? – с невозмутимым видом осведомился Оргельт.       — Насколько мне известно, из местного мусора здесь присутствуешь только ты. Кстати, как тебе удалось выжить после атаки Бестера? И где это чучело в короне?       — «Чучело в короне», как вы изволили выразиться, здесь, - Расиэль вышел из темноты и остановился в нескольких шагах от Занзаса, и хотя на боку его висела рапира, сердце Франа тревожно сжалось. – Приветствую вас и добро пожаловать.       — Ещё скажи, что рад меня видеть, - усмехнулся Занзас.       — А вам это нужно? – парировал Расиэль.       — Ха! А ты, гляжу, не растерял наглости, мусор. Скуало, разберись.       — Вроой! Сражаться с «этим»? Да он же хлипкий, как былинка. Хотя…, - взгляд Скуало пал на сжимавшую эфес руку Расиэля, - возможно, это будет интереснее, чем выглядит на первый взгляд…       — Джил-сама!       — Не вмешивайся, Оргельт. А вам, господа, скажу одно: размахивать оружием в моём замке не принято. Да, когда-то мы были врагами. Но сейчас вы все, и Вонгола, и Вария – мои гости, приехавшие сюда для того, чтобы повеселиться, отдохнуть и принять участие в фестивале. А посему убедительно прошу вас сложить оружие. И, с вашего позволения, я сделаю это первым.       Расиэль отстегнул рапиру и положил на столик. За рапирой последовала коробочка.       — А кольцо? – спросил кто-то.       — А кольца нам ещё пригодятся. Так вот. Во избежание недоразумений оружие будет помещено в сейф, открыть который можно будет только при помощи Пламени Предсмертной Воли и только в конкретный день. В данном случае 1 ноября этого года. Причём, механизм сейфа сработан так, что открыть дверцу смогут все, а вот взять оружие из определённой ячейки сможет только владелец оружия, которое в ней хранится.       — Врой! И почему это мы, интересно, должны тебе верить?!       — Потому что он говорит правду, - обронил Мармон. – И я, кажется, знаю, что за сейф он имеет в виду. Последняя разработка Верде. Кто такой Верде, надеюсь, объяснять не надо? Ему, знаете ли, удалось установить, что хоть видов Пламени Предсмертной Воли всего семь, каждое Пламя индивидуально, как отпечаток пальца…       — Погоди, - вмешался Фран, - то есть ты хочешь сказать, что хоть у тебя, у меня, у Мукуро-самы и у Хроме Пламя Предсмертной Воли Тумана – оно у всех разное?       — Да, именно это я и хочу сказать. И я был бы тебе очень признателен, Фран, если б ты меня не перебивал. Так вот. На основании данного открытия Верде и создал этот сейф.       — Врой! А что, полезная вещь. Ну как, босс, поверим парню?       — А поверим, - ухмыльнулся Занзас. – Если что, я его и голыми руками уничтожить смогу. Но сначала… Расстегни-ка рубаху. Хочу убедиться, что это действительно ты, а не какая-нибудь подстава.       — Вы хотите, чтобы я сделал это… при всех? - уголок рта Расиэля нервно дёрнулся.       — А в чём дело? – осклабился Занзас. – Или тебе есть, что скрывать?       — Джил-сама, вы не обязаны…, – завёлся было дворецкий, но Расиэль уже расстёгивал пуговицы. Одну, другую, третью…       — Врой! А это что ещё за хрень?       — Ортопедический корсет, - тихо объяснил Расиэль. – Упал с лошади прошлой осенью. Повредил позвоночник. Сейчас в корсете уже нет особой нужды, но по настоянию врача надеваю. На ночь. Оргельт, помоги снять.       Ткань мягко сползает с плеч. Руки дворецкого. Завязки. Застёжки. Голова Расиэля опущена. Губы плотно сжаты. Свечные блики на волосах. Шрамы. Старые, свинцово-серые. И новые, розоватые. Нежная молочно-белая кожа и шрамы. На животе, груди, спине. Верёвкообразные, ветвистые.       Фран сглотнул.       «Боже! Как же ему, наверное, было больно…».       Первым, впрочем, не выдержал Скуало.       — Врой! Чёртов босс! Может, хватит уже над человеком издеваться?! А ты оденься. Нечего тут стриптиз устраивать. Тем более что и смотреть-то не на что. Показывай, где твой сейф да пойдем, выпьем чего-нибудь. Замок всё-таки. Стены каменные. Холодно. Кстати, где этот ваш медик? Двадцать минут уже истекли!       Исчезновение Лены не замечали довольно долго, а когда, наконец, заметили, её уже и след простыл.       — А я так хотела попросить автограф! – сокрушалась Хару.