* * *
— Бел-семпай, так, может, вы нам всё-таки объясните, где были эти пять дней? С пятницы и по вторник. — И-ши-ши! Лягушка, это что, допрос? — Просьба… — Вот и рассказывай сам. И пусть Мармона позовут. Ему будет интересно послушать. — Врой! Да я его сейчас точно убью! — Успокойся, Скуало, - Ямамото придержал мечника за руку. - Он ведь может просто не помнить того, что произошло… — Пусть тогда хотя бы расскажет, где спрятал тело! — Чьё тело? – не понял Бел. Присутствующие переглянулись. Никто не решался ответить первым. Наконец, Савада произнёс: — Мармона… — Что?! – резко побледнев, Бельфегор вскочил, но Леви с Луссурией вернули его на место. — Признаться, мусор, мне безразлично, сколько людей ты убил по приказу, сколько из корысти, а сколько забавы ради, - Занзас взял со стола стакан виски с плававшими в нём кубиками льда, сделал неспешный глоток и посмотрел на Бельфегора своим фирменным «и чего я разговариваю с этим мусором?» взглядом. – Мы – независимый отряд убийц, а не орден сестёр милосердия. Но убивать своих – табу. И тебе следовало помнить об этом, в каком бы состоянии, вменяемом или невменяемом, ты ни находился. — Но, босс, позвольте… — Не позволю! Рассказывать будет Фран. Твою версию выслушаем после. Если тебе, конечно, будет, что добавить…, - Занзас усмехнулся и кивнул Франу. Приступай, мол. — Э-э-э… Даже не знаю, с чего начать…, - теперь, когда все взоры были устремлены к нему, Франу стало как-то не по себе. — А ты начни с начала, – тоном Червонного Короля, в костюм которого он, собственно, и был облачён на фестивале, подсказал Занзас, – и продолжай, пока не дойдешь до конца. Тогда остановишься. — Что ж. С начала так с начала. Но прежде прослушайте одну запись. Хроме? Хроме держала на коленях ноутбук, и как только Фран её окликнул, включила цифровой проигрыватель. Из динамика послышался прерываемый помехами голос Франа: «Э-э-э, семпаай, а вам не кажется, что эта фраза про войну как-то немного по-другому звучала…». На что Бельфегор ответил: «Как хочу – так и говорю. Ши-ши-ши! И всякие квакающие – мне не указ». — А теперь прислушайтесь к звукам на заднем плане. Трели, писк, звон. Но это только на первый взгляд. Затем Мармон говорит: «Бел, дай ещё мелочи». А сейча-ас… Вот оно!В «Арлекине» оторвись. Повезёт – получишь приз! -
Приглушённо пропел проигрыватель. — Слышали? Это - слоган игрового автомата в одном ночном клубе, здесь, в Хорнбурге. — Не понимаю, к чему это ты клонишь, лягушонок. — А к тому, семпаай, что вы позвонили мне утром, в понедельник… — Врой! Фран, но ведь в понедельник утром Бел ещё находился в Швейцарии! — Или очень хотел, чтобы мы так думали. Давайте рассуждать вместе. Во сколько вы встретились с Мармоном и семпаем? — Где-то в третьем-четвёртом часу дня, - промолвил Леви. — Вот именно! А перелёт из Хорнбурга в Берн занимает меньше часа. — То есть ты хочешь сказать, что Бел никуда не уезжал? – спросил Расиэль, и, несмотря на драматичность ситуации, Фран не мог не отметить, как ему идёт чёрное шёлковое косодэ с серебристым рисунком в виде ночных облаков, летучих мышей и тоненького, едва народившегося месяца. — Совершенно верно. Мне неприятно это говорить, Джил-сама, но семпай сейчас главный подозреваемый. — Но ведь мой водитель доставил его прямо к поезду, и даже багаж помог загрузить, - Расиэль, кажется, до сих пор не верил в виновность брата. Фран покачал головой: — Тем не менее, до пункта назначения семпай так и не доехал. Сошёл на следующей станции. Это подтверждённая информация, так что… Впрочем, обо всём по порядку. Итак, среда. Мы едем на охоту. Чтобы с самого начала отвести от себя подозрение, семпай пристраивается к Оргельту. Его сообщник, а именно Мармон, прибывший в N. одновременно с нами или, может быть, даже раньше нас, уводит из конюшни Номинала и создаёт иллюзорный двойник семпая, который начинает метать в моего коня ножи. Конь пугается, несёт, нападает кабан, я падаю, и если б не своевременное вмешательство Джила-самы, я бы перед вами сейчас не стоял. Далее. Дуэль. Взрывное устройство, заложенное у основания люстры, и Мармон с пультом в руках, сидящий в потайной нише за зеркалом. Предприятие рискованное, ибо выбраны рапиры – оружие ближнего боя, и люстра, упав, запросто может накрыть обоих, но ненависть к брату берёт вверх над здравым смыслом. Люстра падает, но, по счастливому стечению обстоятельств, не задевает ни одного из принцев. Царапина на боку, сотрясение мозга. Казалось бы, пора и образумиться. Но нет. Переодевшись горничной, семпай подсыпает в заварной чайник снотворное (знакомый приём, не правда ли?) и собственноручно относит чай Джилу-саме, когда тот принимает ванну. Спрятавшись за шторой и дождавшись, когда его жертва потеряет сознание, семпай перерезает ему вены, запирает дверь изнутри, уходит через потайной ход и, добравшись до своей комнаты, поджигает полог кровати и снова закрывает дверь, на сей раз снаружи, не забыв оставить в замке ключ. Под дверью есть щель, в которую ключ как раз проходит, так что, сбросив его, скажем при помощи зубочистки, на газету, можно без труда открыть дверь, когда опять окажешься в комнате… — Но, Фран, - возразил Расиэль, - зачем ему было покушаться на мою жизнь, если он сам же после этого меня и спас? Балансировал по карнизу с риском для жизни, а потом и собственную кровь для переливания пожертвовал. — Кровь? – удивился Фран. – Я этого не знал… — Ты много чего не знал, лягушонок, - Бельфегор фыркнул и отвернулся, а Расиэль продолжал: — Дело в том, что нас редкая группа крови. Четвёртая или АВ. Быстро найти донора было бы проблематично, так что Бел можно сказать… — …просто вернул тебе долг! Не обольщайся, Джил! Наша дружба благополучно завершилась ещё двадцать лет тому назад, когда тебя объявили наследником престола! — Пусть так, - вздохнул Фран. – Если б мы имели дело с обычным злоумышленником, его поступки и впрямь можно было бы назвать странными. Но ведь речь идёт о семпае… — …которого в детстве семь раз подкинули и только один поймали! – добавил Скуало. – Он же псих! Говорил я тебе, чёртов босс, нечего было его в Варию брать. Так нет же. «Позволил Мармону себя уговорить». Врой! И где теперь этот покровитель сироток?! Допрыгался! Доигрался! — Да заткнись ты! – не выдержал Занзас. – Лично я хочу дослушать Франа, и твоё мнение относительно моих методов руководства меня совершенно не интересует. Скуало оскорблёно замолчал. — Как бы то ни было, - продолжал Фран, - все остаются живы. Семпай делает вид, что уехал, а на самом деле просто обманывает водителя и остаётся в Хорнбурге. Снимает двухместный номер в небольшой гостинице на окраине города и продолжает строить козни, на сей раз решив превратить замок в этакий аттракцион ужасов. Взятый на прокат дилижанс как нельзя лучше отвечает их требованиям. Внимания не привлекает – раз. В городе таких дилижансов полно. К тому же эта идея нравится Мармону, поскольку перевозя туристов можно ещё и неплохо заработать. Так, совмещая приятное с полезным, они избавляются от Койна. Облачённый иллюзией в облик Койна семпай посещает экскурсию. После чего заговорщики с помощью потайного хода подбрасывают в апартаменты Ирмгард уже мёртвое тело и ждут реакции, подробно изложив свою версию случившегося коллегам Койна из «Вечернего наблюдателя». Вот практически и всё. Я, правда, до сих пор не знаю, за что убили фрау Майер и зачем был нужен весь этот маскарад с рыжим париком и накладными ногтями, но избавиться от любопытного иллюзиониста, то есть от меня, видимо, стало для наших злоумышленников задачей номер раз. А для достижения цели все средства хороши, не так ли, семпаай? И породистый конь, и дешёвый гроб. За последний, кстати, отдельное спасибо Мармону, ибо я очень сомневаюсь, что мне удалось бы так легко выбраться, будь гроб крепче и добротней. — Ну, а потайные ходы? Как ты узнал, где они находятся, Фран? – спросил Савада. Фран улыбнулся: — Не я. Хроме. Она оказалась хорошей помощницей. Ведь именно она… Кстати, почему я это рассказываю. Хроме, тебе слово. — Ну-у, - Хроме замялась, – я выяснила, что часть работ в замке Бьякуран доверил Ирие-саме, и решила, что если ходы существуют, то Ирие-сама должен о них знать. Встретилась с ним, и тут оказалось, что он этого не помнит, и что он вообще здесь вроде как впервые. Тогда я заподозрила неладное и уговорила Ирие-саму попытаться восстановить утраченную информацию с помощью гипноза. — Только не думайте, что это было просто, - добавил Джаннини. - Иллюзионисты Мельфиоре умели хранить секреты. Мы со Спаннером присутствовали на этом сеансе, и, смею вас уверить, госпоже Хроме пришлось здорово потрудиться, чтобы узнать хоть что-нибудь. — Вот так, - подытожил Фран, - дальнейшее вам известно. Я пошёл к Джилу-сама. Немного погодя туда через потайной ход проник семпай, а затем и все вы. — Ты закончил? – Бельфегор мрачно посмотрел на окружающих из-за чёлки и облизнул пересохшие губы. – А теперь выслушайте меня. Я Мармона не убивал. А о существовании в замке потайного хода узнал только сегодня утром, когда пил молоко. — Врой! И причём тут какое-то молоко? — А притом, что я его расплескал. Ши-ши-ши! Шёл себе по аллее с кружкой тёплого молока в одной руке и с печенюшкой – в другой, как вдруг на меня налетел Джил, пробурчал что-то невнятное и помчался дальше. Я пошёл за ним. И знаете, что я обнаружил за скрытой плющом дверью? Тёмный, сырой, пахнущий плесенью потайной ход! Но поскольку фонарика у меня при себе не было, я решил отложить исследование на некоторое время. Вот такая история. — И в котором часу произошло столкновение? – осведомился Скуало. — Около семи. В шесть сорок, в шесть пятьдесят. Где-то так. — Врой! Вот ты себя и выдал! Потому что в это самое время мы с Джилом ещё только возвращались в замок с поисков Франа, в которых ты, Бел, почему-то участия не принимал. — Ши-ши-ши! Забавно! Вария от меня отвернулась. Даже представить боюсь, что дальше будет. Кстати, с чего вы взяли, что Мармон убит? — Кровь. На его кровати. Целая лужа, - Шамал вздохнул. – Дверь были заперта изнутри, а тело исчезло. По потайному ходу, начинавшемуся за камином, мы вышли на берег озера. Там кровавый след обрывался. — Так, может, он ещё жив?! — Судя по количеству пролитой крови – едва ли, - Фран взглянул на Шамала и понял, что тот смотрит на семпая едва ли не сочувственно. – Послушай, я, как тебе известно, парней не лечу, но у меня есть несколько знакомых, очень хороших специалистов, которые могли бы… Пойми, зла тебе никто не желает. Более того, большинство присутствующих очень хорошо к тебе относятся, но… — …но на свободе я больше оставаться не могу, потому что я – псих и опасен для общества, так что ли? – Бельфегор горько усмехнулся. — Не столько для общества, Бел, сколько для самого себя, - Расиэль произнёс это совсем тихо, но Бельфегор от этих слов вздрогнул, будто его ударили, и, выхватив нож, кинулся на брата столь стремительно, что никто даже сообразить ничего не успел. — А, так это ты всё подстроил?! Опять ты?! Тварь! Мразь! Убью! — Нет! Бел! Н-е-е-е-т! Страшной силы удар сбил Бельфегора с ног и отбросил далеко назад. Прокатившись спиной по столешнице низенького японского столика и сметя с неё композицию из осенних листьев, он очутился на паркете. Что-то огромное белое с искрящейся синим пламенем шерстью насело на него и…* * *
— Что это? – испуганно шепчет Хару. – Собака или… — Скорее волк, - говорит Ямамото, спокойно и с интересом рассматривая стоящее менее чем в пяти метрах от них существо. — Точно волк! - соглашается Гокудера. – И какой огромный! Белый… Просто сказочный. Слушайте, а, может, это верфольф? — Врой! Сам ты верфольф! – фыркает Скуало. - Неужели неясно? Это же оружие из коробочки! — А ведь капитан Скуало пра-ав…, - привычно растягивая гласные, произносит Фран. – Это и в самом деле оружие из коробочки. Волк Тумана, lupo di nebbia, если не ошибаюсь. — Так сделайте же что-нибудь! – умоляет Хару. - Бел… Этот волк. Он же убьёт его! В ответ на это Лупо ди Небиа издаёт возмущённое «урр», смотрит на Хару долгим взглядом медно-жёлтых глаз, разбивает витраж и скрывается из виду.* * *
Я сижу под огромным раскидистым клёном, привалившись спиной к его могучему стволу. Клён старый-престарый (не удивлюсь, если он застал в колыбели ещё первого Каваллини), но держится молодцом. Он также прекрасен, как и десять, и двадцать лет назад, полон сил и энергии и совсем не выглядит спящим, хотя я чувствую, как внутри него животворные соки текут всё тише, всё неспешней, сворачиваясь и замедляясь, но, может, это потому лишь, что зима уже не за горами. С каждым днём клён теряет всё больше листьев, прихотливых, звёздчатых, самого изумительного красного цвета, какой только можно себе вообразить. Несколько таких листьев, багряных с охристыми разводами, пристроились на чёрном бархате моей накидки, словно драгоценные камни. В лесу тихо, свежо и туманно. Лёгкий ветерок доносит до меня густой аромат прелой листвы и мокрого мха, горьковатого дыма и жареных каштанов, медовых яблок и свежевыпеченного хлеба. Далёкие и призрачные звуки музыки, всплеск потревоженной озёрной глади, быстрые шаги мягких звериных лап. Фамаремино. Друг верный. Холодный мокрый нос утыкается в ладони, жаркий язык деликатно лижет мои холодные тонкие пальцы. — Мой красавец, мой хороший мальчик! Зарываюсь лицом в густую белую шерсть. Чешу за ушком. Мой любимец довольно урчит. План продуман до мельчайших деталей, но какая-то тревога всё же присутствует. Тревога, которую я не могу развеять подобно тому, как я изгоняю из комнаты промозглый холод, принесённый из парка осенним ветром. Тревога, которая шумом падающих капель звучит в ушах и будоражит всё моё существо. Ещё слишком рано. Они не должны были увидеть Фамаремино. Словно уловив мою мысль, зверь виновато скулит. — Ну что ты, что ты, малыш. Ты-то как раз всё правильно сделал. Вот только… Впрочем, так, наверное, даже интереснее. Люблю импровизировать. — Пора, – окликает Мари. — Иду, - говорю я…