Папина дочка

В общем, с того дня, Леви стал относиться к девочке мягче. Заботиться он пытался, но выходило, правда, не очень. Миоко вскоре привыкла к такой «заботе» сурового капрала и порой даже заливалась громким смехом. Как-то раз, когда на темное небо плавно выкатилась белая луна, и все собирались внизу пить чай и обсуждать вылазку, которая пройдет через два дня, Миоко маялась от ужасной скуки. Пока Леви сидел в кабинете и читал отчеты, девочка прокралась в их комнату, стащила с постели две подушки и подошла к нему сзади на цыпочках. Дождавшись удачного момента, ребёнок не хило так хлопнул ничего не подозревавшего мужчину пуховой подушкой по спине, да так, что тот едва не выронил все свои листы из рук. — Что за… Миоко, а ну вернулась! Но пока Леви поднимался, девчонка уже прыгнула на диван с подушками в руках. — Давай, Леви. Покажи, на что способен. — И в обалдевшего капрала вновь прилетела подушка. Но в этот раз он поймал ее и сжал в пальцах, зло сверкнув глазами. — Миоко, останешься без сладкого. — Бу-бу-бу, давай! Или не можешь, старичок? Ничто не вечно, вот и терпению капрала пришел конец. Мужчина резко кинулся за девочкой, замахнувшись подушкой. Ребенок с веселым визгом спрыгнул с дивана, за секунду до того, как туда пришелся удар подушкой и помчался по коридору с хохотом. Леви кинулся за ней, подготавливая новый удар. Миоко смеялась, скатываясь по периллам. Она быстро юркнула за угол так, что мужчина ее не видел. — Миоко. — позвал он ее и как только подошел к тому углу, девчонка выпрыгнула и хлопнула ему подушкой по голове, после вновь понеслась вперед, в сторону столовой. Весь отряд под руководством Ирвина, находился в этой самой столовой и спокойно обсуждал предстоящую вылазку. Теперь представьте: все спокойно сидят, тут дверь распахивается, и в нее влетает хохочущая Миоко с мешком, который раньше был подушкой в руках, и прячется за Ирвина. А потом следом за ней вбегает уже изрядно вспотевший Леви, с точно таким же мешком в руках и бежит за девочкой. Представили какие лица у всего отряда и у Ирвина? Суровый и холодный капрал сейчас носится вокруг стола за ребенком, и оба лупят друг друга подушками, смеются, ну, по крайней мере, Леви хотя бы улыбается, и оба, кажется, забыли, кто они и где находятся. — Леви. — окликнул его Ирвин, после чего парочка замерла. Все с едва сдерживаемым смехом глазели на них. Волосы обоих взлохматились и больше походили на гнездо, в котором, к тому же, был пух из подушек. Щеки покраснели от продолжительной беготни и дыхание сбилось. И только сейчас капрал осознал, где они и что только что делали. Он закатал рукава рубашки, закинул подушку на плечо, взял Миоко под мышку и пошел к двери. Девочка кусала губы, чтобы не расхохотаться прямо тут. Все молча провожали их взглядом, а у Ирвина, который сам едва держался, чтобы не расхохотаться, в глазах горел вопрос. Напоследок, Леви обернулся ко всем, теперь уже все с тем же привычным холодным и суровым лицом, и, оглядев присутствующих, выдал: — Извините за беспокойство. После, он вышел из столовой, и когда скрип лестницы стих, весь отряд как по команде, включая командора, разразились громким хохотом, и смеялись все до слез…