Ключевая точка

Это было… куда более неожиданно, нежели в первый раз. Сухой степной ветер, цокот копыт, светлеющая полоска на западе вместо ночного яблоневого сада… Рокэ резко дернул головой, оборачиваясь в ту сторону, где… Окделл живой и безмятежный, привычно держался рядом, словно и не было всего того кошмара, от которого Рокэ, неожиданно для самого себя, до сих пор ощущал ледяное оцепенение. Поверить в то, что безобразной сцены, произошедшей в доме губернатора Тронко, еще не случилось, было сейчас непросто. Стоило маршалу прикрыть глаза, как в памяти всплывал пустой взгляд мертвых серых глаз. Все было слишком свежо, слишком ярко, слишком недавно… По внутреннему ощущению Рокэ, с момента выстрела прошло не более пяти минут. Алва рвано выдохнул и прижал руку, затянутую в перчатку, к глазам, с силой надавливая на них. Появилось ощущение, что он просто сходит с ума. К горлу подкатила тошнота. — Эр Рокэ, — раздался рядом обеспокоенный голос оруженосца, — вам нехорошо? Рокэ не сразу понял, что застонал в голос. Оторвав руку от лица, маршал заставил себя посмотреть на Ричарда, поравнявшегося, стремя к стремени, с недовольным подобной дерзостью Моро. — Нет, юноша, — выдавил из себя Рокэ, задерживая взгляд на напряженном лице Окделла, — все в порядке. Во всяком случае, все гораздо лучше, чем могло бы быть. Чистая правда… По всему выходило, что милостью сурового Лита, Рокэ было позволено переиграть неудачное начало своей миссии. — Лайе Лите… — чуть слышно прошептал Алва, внутри себя ощущая признательность Великому за то, что тот после всего, что Рокэ сотворил, не стер бестолкового Ракана в порошок или не превратил оного в бессловесный камень. — Вы сделались так бледны, — тихо произнес Ричард, изрядно смущаясь, все еще держась рядом, — что мне подумалось… Простите… — Ничего, — буркнул Рокэ, но после заставил свой голос смягчиться и добавил, — Благодарю за беспокойство, но со мной действительно все хорошо. Мальчишка еще раз внимательно смерил своего эра взглядом, кивнул, и вернулся на положенное оруженосцу место. Рокэ с облегчением вздохнул. Ему требовалось время, чтобы обдумать все случившееся, но… Горизонт окончательно потемнел, и нужно было объявлять привал. Однако Рокэ не торопился с этим. Он продолжал упрямо двигаться вперед до тех пор, пока мог различать дорогу. Подумать действительно было о чем. То, что случилось в Тронко… Рокэ снова поймал взглядом все еще настороженного и не спускающего с него глаз юношу. Сейчас в Ричарде не было ни капли того разочарования и ненависти, которая выплеснулась на маршала в кошкином саду, и это почти радовало. Только сейчас, когда сознание Рокэ было ясно и в нем не осталось ни капли алкоголя, он смог оценить дикость своего порыва. Злость в отношении Дикона почти иссякла, схлынула напрочь, смытая накрывшим маршала страхом, когда он понял, что пуля Шеманталя оборвала жизнь оруженосца, и ничего уже изменить нельзя. Лежащее на земле тело, распахнутые в небо пустые глаза — это было страшно. Именно в этот момент Рокэ осознал, что Дикон, чтобы там прежде между ними не произошло, так и не стал ему безразличен, просто привязанность переплавилась в злость. Да и одно дело знать, что Окделла где-то там предали заслуженной смерти, а другое — вот так позволить Дику умереть у себя на глазах, глупо, преждевременно и совершенно неожиданно. Рокэ скомандовал остановку, когда совсем стемнело. Он спрыгнул с Моро, хмуро игнорируя веселое недоумение Савиньяка, позволил Ричарду забрать повод своего мориска и разместить его рядом с Соной на ночлег, отдал распоряжение по поводу раннего утреннего выступления и, не дожидаясь, пока разведут костры, завернувшись в дорожный плащ, устроился на ночлег. Не имея никакого желания общаться с кем бы то ни было. А в особенности, с собственным оруженосцем. Однако как только был готов нехитрый походный ужин, Дик, присел рядом и тронув Алву за плечо, протянул ему миску с горячей едой. Рокэ готов был уже послать юношу к тварям, но вспомнив, как в прошлый раз Дик безошибочно уловил перемену в отношении себя, ограничился мысленной руганью. Он нехотя сел и взял из рук оруженосца принесенный ужин. «Благодарю» прозвучало не слишком любезно и довольно сухо, но все лучше, чем откровенная ругань. Видеть рядом с собой Окделла было почти больно, так как непременно вспоминались размытые хмельным разумом подробности пьяного вечера в Тронко. По счастью, заметив, что эр не в духе, Дик не стал навязывать маршалу свою компанию, а, кинув на Рокэ очередной тревожный взгляд, отправился туда, где весело поблескивали армейские костры. Проследив за ним взглядом, Рокэ едва сдержался, чтобы не зарычать. Сейчас ситуация казалось ему еще хуже, чем во время первого возвращения. Злость утихла, но ее место заняли другие малоприятные чувства и мысли, например, понимание того, что новая история, которую он должен будет сотворить, может в любой момент вывернуться совершенно неожиданным образом. Сейчас ему повезло, некто сжалился над ним, позволив начать все с начала, но случись что еще, кто знает, чем обернется подобное в будущем? Из слов Лита Рокэ вынес четко только одно — Окделл должен быть живым и, желательно, сохранившим при этом ясность ума, в общем — никакого Альдо, рядом с Повелителем Скал оказаться не должно, только мудрый и терпеливый последний из Истинных Раканов, то есть, Рокэ из рода Алва. Условия более чем жесткие, учитывая отношение Рокэ к своему неверному и глупому юноше. Но выбора у маршала, похоже, не было. Впрочем, о своем отношении Рокэ прежде предпочитал не думать, прикрывая скручивающую его тоску, замешанную на густом презрении, язвительной злостью. Но если все обстояло именно так, каких тварей он, сорвавшись полез целовать того, кого презирал куда больше, нежели ненавидел? Зачем был тот, почти сломавший Окделла, порыв? Маршал прикрыл глаза и снова мысленно вернулся в гостиную губернатора. Камин, вино, раскрытое окно, в которое влетает хохот веселящихся солдат, и сидящий в кресле напротив Ричард. Злость, словно огонь, который подкормили охапкой сушняка… Тем сушняком было неверие Дика в то, что Рокэ достаточно благороден для того, чтобы предоставить поверженному герцогу честную дуэль. Ричард усомнился… А брошенная фраза, когда мальчишка вспомнил о байках Штанцлера? «Я не верил»… Тогда подумать о ней времени просто не оказалось, но сказанное определенно стоило того, чтобы поразмыслить. Значило ли это, что Дик верил не всему, что «пели» старый больной ызарг и Ее Королевское Величество? Как ни крути, чтобы понять Ричарда и разглядеть, что у паршивца намешано внутри, разобраться в тех фанабериях, что хозяйничают в русой голове, придется дать себе труд сблизится с юношей и детально изучить. Так, словно это боевая задача особой важности, от выполнения которой зависит жизнь Рокэ и благополучие всего королевства. Да, по сути, так оно и обстояло на самом деле. Вот только по силам ли маршалу подобное сближение с тем, кто может бросить яд в вино? Рокэ задумчиво поковырял ложкой горячую похлебку, принесенную Ричардом, но есть не стал, аппетита не было совершенно, а настроение… Впрочем, как говорят мудрые — утро вечера мудренее.