В страшном тёмном переулке...

Ну почему жизнь так несправедлива? Кому-то судьба дарит поездки на моря, кому-то красивых мужиков, кому-то денег побольше, а мне... А мне везёт на трупы. Ага, мёртвые тела прямо под ноги сыпятся, с неба падают в прямом смысле слова. Вот и сейчас вместо того, чтобы валяться на диване под тёплым одеялом и смотреть кино про любовь - в жизни-то меня любовью явно обделили, та ещё несправедливость -, я стою, согнувшись в три погибели над изуродованным в мясо телом и замерзаю в ожидании. В ожидании момента, когда Серёга дозвонится уже до нашего судмедэксперта, и тот соизволит, наконец, явиться. Бобырец всё слушал бесконечные гудки из трубки и трясся от холода, привалившись к пожарной лестнице. Как он только к ней не примёрз с концами в такой холод? Кстати, Серёга стал весь такого приятного сине-зелёного цвета, не пойму только, от холода, или от тошноты. Ну, напарник мой - мужик, конечно, брутальный, и нервы у него крепкие, но... В общем, пусть цветёт и зеленится там в углу, пока не заблевал мне все улики. Я, честно говоря, сама тут уже могла что-нибудь затоптать, потому как холодно было до одури и стоять на месте равносильно смерти, но от меня урону всё равно меньше, чем от брезгливого Бобырца, у которого вполне здорово развит рвотный рефлекс. Ну, на самом деле, девушку действительно изуродовали так, что даже мой крепкий организм пытался саботировать, однако я его быстренько успокоила парой шоколадных конфет, которые заканчивались как-то уж слишком быстро. Честно признаться, лет так пять назад я бы сама тут уже бежала за ближайший угол освобождать желудок, а сейчас... Сейчас такого насмотрелась, что могу в морге спокойно могу чаи с Сан Санычем гонять. Кстати, Сан Саныч и есть тот самый судмедэксперт, которому всё пытается дозвониться зеленеющий Серёга. Сан Саныч, вообще-то, позитивный дедок, тайна возраста которого раскроется, думается мне, только после его смерти. Ну серьёзно, все даже говорили по-разному, мол, то ли сорок, то ли семьдесят, то ли вообще он уже вторую сотню разменял и так хорошо сохранился. Абсолютно седая борода и брови, а ко всему тому блестящая лысина в придачу ситуацию не проясняли, так что гадать было бесполезно. На самом деле, главное не возраст, а состояние души. А уж в душе-то Сан Санычу едва ли восемнадцатая весна исполнилась. У него татуировок больше, чем у некоторых не один раз сидевших, и рваные на коленках джинсы. Тот ещё фрукт. Пока я всё ходила вокруг да около, глядя на растекающуюся по талому грязноватому снегу кровь и борясь с желанием свалить домой из этого кошмара, Серёга таки дозвонился до судмедэксперта, и тот пообещал выехать немедля. Ну да, его обещаниям грош цена, ждать теперь его минут сорок в холоде и в голоде. Ну ладно, от голода я ещё не умру, у меня палка колбасы в радикюле, а вот от холода вполне возможно. Бобырец вон уже, кажется, присмерти в своей этой брутальной кожанке. Доиграется, отморозит что-нибудь важное, и будет потом ходить, неполноценный и отмороженный. - Катюха, как ты можешь жрать?! Там же кишки наружу! - да уж, Бобырец в сторону тела, одиноко лежащего на снегу, даже не обернулся не разу. Нос только воротником прикрыл и сморщился весь, как яблоки на морозе. То же мне, великий полицейский, коммисар Перье! С таким отношением к мёртвым мы далеко не уедем, надо как-то с этим бороться. Хотя, я с Серёгой уже не один год пытаюсь бороться, пока ничья... То бишь он пишет отчёты и стабильно падает в обморок - да ладно, не падает, я ловлю - при виде трупов, а я копаюсь во всяком, прошу прощения, дерьме. Пока наш тандем удачно существует, и нарушать его никто из нас не имеет права. Иначе преступность захватит наш несчастный городишко, а злодеяния окажутся безнаказанными. Ну да, мы же с Бобырцом тут одни такие крутые, лучшая раскрываемость на районе. Грабитель только нас завидит - а меня издалека видно, поверьте на слово - так сразу бежит награбленное обратно раздавать, да ещё и приплачивает, чтоб забрали. Шучу, конечно. Не приплачивает. - Бобырец! Я сегодня только завтракала и осталась, между прочим, без обеда, понимаешь? Без обеда! Так что плевать я хотела на всякие там кишки. Колбаски, кстати, не хочешь? - я чуток отошла от тела, потому как кровь, растекавшаяся по грязному талому снегу, начала подступать к моим ботинкам. А обувь я мыть ой как не люблю, так что лучше и не пачкать. - Не, не хочу. Аппетита нет, - Серёга со своей рыжей макушкой совсем скрылся за воротом куртки, только волосы было и видать, как разгоревшийся пожар. Маленький такой пожарчик, на одной конкретной голове. - Где ж уже Сан Саныч со своей труповозкой?! Холодно, всё-таки, эта девица в таком холоде совсем обледенеет... - Бобырец, если ты не понял, она мёртвая, ей всё равно на погодку уже, ни горячо, ни холодно, не волнуйся. Лучшее, что ты для неё теперь можешь сделать - найти убийцу и сослать его в Сибирь, как при Катерине Великой, - я похлопала Бобырца по плечу и тяжко вздохнула. Всё-таки, я теряю свою человечность. Девчонка-то чья-то дочь, сестра, подруга или девушка, а может и жена уже, по ней плакать будут, обыскались везде. Она тут лежит, мёртвая, и никто из близких подумать о таком исходе событий боится, а я здесь со своим чёрным юмором. Однако, что поделать, этр для своих родных она одна такая, а я много повидала и безвинно убиенных, и за дело пришибленных, и если б по каждому сама плакала, то уже после третьего свихнулась бы напрочь. А люди всё интересуются у меня, почему я такая чёрствая и безразличная. Не безразличная я, просто хочу сохранить свой разум в относительном порядке. - Да уж, Катюха, нервы у тебя железные. Мне б такие. А то из нас двоих ты даже брутальнее, чем я, - печально вздознул Серёга, укладывая свою рыжую головёшку мне на плечо. Ну ага, сейчас, плечи не казённые, трогать нельзя, так что я быстренько шажок в сторону сделала, а Серёженька чуть ничком не рухнул, не ожидал видимо от меня такого подвоха. А вот и нечего, мы не в настолкьо близких отношениях, чтобы он тут голову свою на меня укладывал. Она у него пудовая, даром, что пустая. - Ну чего ты, а? - Серёга, вот неужели ты за все годы нашей совместной работы не дошёл своим скудным умишкой, что я не готова к тому, чтоб ты складывал на меня свои конечности? - я недовольно посмотрела на Серёгу, который только посмеялся на до мной своим лошадиным хохотом и посверкал довольными глазищами. Да уж, всё-таки, как бы не раздражал меня Бобрец, одно я могу признать точно - человек он солнечный, прям как Антошка. Рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой... Так, всё, хватит уже Серёги в моих мыслях, его и так вокруг слишком много: то он об ступеньку спотыкнётся, то свидетельниц кадрит, то грозится выбить глаз подозреваемому - в общем, эмоционально нестабильная личность. - И вообще, где там Сан Саныч? Сколько мы тут будем промерзать в ожидании? - Он в пути, жди, - печально и смиренно протянул Серёга, снова пряча нос в воротник куртки. Да уж, пожалуй, надо сделать жест доброй воли и подарить ему пуховик. Я не обеднею, а человека от воспаления лёгких точно спасу. А если ещё и шапку ему презентую, то тут и менингит не возьмёт. Когда мы с Бобырцом начали уже покрываться равномерной ледяной коркой и примерзать к ледяному асфальту, наконец прибыл Сан Саныч. Эпично прикатил на своём катафалке вместе с водителем Женечкой. У самого судмедэксперта права отобрали ещё тогда, когда я в школе училась, и до сих пор всё не возвращают, спасая тем самым ветрины, фонари и случайных прохожих. А то водитель Сан Саныч тот ещё, судя по его рассказам. А вот Женечка у нас девочка-цветочек, ездит по правилам, по навигатору, а на всякий случай - мало ли, даст сбой электронный путеводитель - у неё припрятана в бардачке самая настоящая карта. Да уж, я так думаю, Женечка в случае чего и по звёздам сможет добраться куда надо, тут и карта не понадобится. Сан Саныч выскочил на улицу бодренький и суетной, как всегда. Помахал бородой в разные стороны, почесал бритую макушку и задумчиво взглянул на мёртвое тело. Я на это тело смотреть уже не могла, потому как за сорок минут разглядываний нашла ну очень много препротивных подробностей, от которых даже меня начинало подташнивать. - Чего, с крыши что ли сиганула? - Саныч шмыгнул носом и сунул руки в карманы клетчатого пальто. Из-под этого пальто торчали рваные джинсы, которые на девяносто процентов рваные и только на десять процентов джинсы, а завершают стильный образ берцы с кислотно-зелёными шнурками и махровый шарф. Да уж, наш судмедэксперт - тот ещё стиляга, модник и фешн-гуру. И всё-таки, сколько ж ему лет? - Это ты мне скажи, откуда она сиганула. И вообще, Сан Саныч, ты б как-нибудь побыстрее собирался, а то не май месяц на дворе, ждать не очень жарко, - я, наверное, походила на этакую снежную бабу, только не из снега. Вся заиндевела и уже начала примерзать к грязноватому снегу. К ночи вдруг разыгрался мороз, и как там Серёга в своей куртейке ещё не сконачался? У, бедняга, доживёт до завтра, подарю ему всё-таки куртку, жалко мужика. - Как могу, Катерина, как могу, это Женька всё еле едет, шестьдесят километров в час, подумать только! Я в своё время на Москвиче так разгонялся, что мне взлётную полосу готовили, а тут... Тьфу, нынешнее поколение, не выпить с вами, не опохмелиться, - Саныч начал свою старую песню о своей лихой молодости, временные рамки которой я всё никак не могла определить, а Женечка печально вздохнула из машины. Она-то на улицу не вылазит, греется в тепле, у них в катафалке печка работает на ура. Вообще, Женечка у нас всё мечтает стать судмедэкспертом, и когда шла добровольцем возить Сан Саныча туда-сюда, надеялась, мол, перенимать опыт будет. Ну, не тут-то было, она всё больше шофёр талантливый, чем медик, по словам Саныча. Ну, хоть какие-то таланты, я вот и вожу так себе. Правила нарушаю, мигалками пользуюсь, когда не положено и пользуюсь служебным положением во всю. А что, если есть возможность, почему бы и нет? Я ж не Женечка, у меня ни стыда ни совести. Это только она каждый раз краснеет, когда неловко в правый ряд перестраивается и выслушивает о себе нелестные мнения. Ну, Сан Саныч с пассажирского в ответ всех такими трёхэтажными кроет, что Женечка становится ровного свекольного цвета. Она стеснительная немножко, смущается всякой ерудны, право слово. Ну ничего, поработает ещё годок-другой с нашим судмедэкспертом, вообще краснеть разучится. В итоге, Сан Саныч склонился над уже охладевшим телом со своим волшебным чемоданчиком, а Серёгу заставил скакать вокруг с фотоаппаратом, улики чтоб запечатлел. Ну да, Бобырец у нас великий фотограф, знает, когда нужно вылететь птичке... На самом деле, фотографируем мы от балды, Сан Саныч этого в сериалах насмотрелся детективных, и теперь заставляет Серёгу брать камеру и освещать вспышкой все тёмные делишки. Честно признаться, я даже не знаю, куда потом эти фотографии деваются, кажется, пару раз я видела, как их мой напарник подшивал к делу, но это неточно, я в бумажной работе абсолютный ноль. У меня даже за свет и воду консъержка платит, ибо я абсолютно не ориентируюсь в этом и забываю вечно. Так что только Алёна Никитична, святая женщина, спасибо ей огромное, спасает меня от жизни без благ цивилизации. Вот так вот, дожила тётя до тридцати лет, а всё ещё ноль самостоятельности. - Ну, могу сказать одно: к вам она прилетела уже мёртвая. Чего-нибудь поинтереснее расскажу после того, как в морг скатаемся. Женька, чтоб тебя, давай, даставай каталку! - Саныч рявкнул в сторону катафалка, в котором Женечка грелась, пока мы мёрзли, и сам пошёл за носилками. Ну да, в Женьке килограмм сорок пять от силы, и ростик тоже не модельный, прямо сказать, так что в погрузке тела она явно не помощник. Так что грузили Сан Саныч с Серёгой. Я бы тоже помогла, конечно, и даже собиралась, но Бобырец вдруг решил проявить своего внутреннего джентльмена и, зажмурив глаза, помогал Санычу перекладывать тело с земли на носилки вместо меня. Вот у меня какой напарник заботливый, и мужественный какой, долго борется с рвотным рефлексом. На самом деле, Серёга и впрям был весь зелёный, как трава на майском лугу, мне даже страшно было за него. Ну, Сан Саныч ему нашатырь под нос сунул, и он тут же опомнился. Заскакал, как зайчик. Ну да, подальше от судмедэксперта, пока он ещё чего покрепче не предложил. - Ну и чего, ребятки, вас подвезти? Места много, в кузове, мёртвое тело много не занимает. - Не надо, как-нибудь сами, - вежливо отказался Серёга, с ужасом поглядывая в сторону катафалка, и даже отошёл на пару шажочков. Ну а я что... Не брошу же я его одного, правда? Правда. Так что я тоже осталась мёрзнуть на морозе и смотреть вслед отъезжающему автомобилю. Да уж, в кузове явно теплее, чем в тёмном переулке. Последнюю свою фразу я вымолвила вслух, и Бобырец непреминул напомнить: - Ага, тепло очень, а ещё мёртвое тело, так себе попутчик, не находишь? - Серёга шмыгнул давно уже покрасневшим от холода носом и опять уткнулся в воротник своей кожанки. - Не нахожу! Пошли уже, дед Мороз, а то ты весь равномерно синий, примёрзнешь ещё к этой лестнице и до весны тут будешь стоять вместо ёлки, - я дёрнула Бобырца за рукав и, отодрав его от пожарной лестницы, потащила вперёд. До нашего тёпленького места работы мы дошли в рекордно короткие сроки, потому что оба замёрзли. Полвину пути бежали, половину шли ну очень быстрым шагом, мастера спортивной ходьбы отдыхают. Едва попав в наш кабинет, мы с Серёгой не сговариваясь кинулись включать электрический чайник. Кипяточку захотелось после уличного холода. От Бобырца валил пар, и он постепенно оттаивал, становился постепенно из синего обратно рыжим. Я же села рядом с батареей, отогревать замёрзшие ноги. Так, пора покупать шерстяные толстенные носочки, иначе палцы начнут отваливаться такими темпами. - Ка-а-ать, тебе чай или кофе? - Серёга загремел чашками из угла, в котором стоял чайник, а я почуяла запах растворимого кофе, которого у нас осталось на дне банки. - Кофе, конечно, чай для англичан, - буркнула я, и зевнула, разморило в тепле рядом с батареей. Серёга фыркнул и залил кипятком коричневый прошок, насыпанный в обе кружки. Кружки у нас знатные, поллитровые, пивные. Бобырец где-то нахаляву раздобыл уже года три назад, притащил в кабинет, а я не смогла отказаться от такой удобной тары для кофе. Наконец, когда мне сунули в руки горячий бокал, я уткнулась в него носом и выпала из реальности. Наконец стало тепло не только снаружи, но и внутри. Напиток отогрел все внутренности и заполнил всю пустоту внутри. Эх, красота, хорошо живём, всё-таки! - Так, теперь у нас два дела одновоеменно, что ли? Может мы одно того, пожертвуем в соседний кабинет, м? Им явно нужнее, - Серёга озадаченно нахмурился, тоже обнимаясь с кружкой, от которой валил пар. Да уж, Бобырец, точно как и я, кофе глушит литрами, а чай у нас на полочке стоит для красоты и многочисленных гостей. - Какое из? - я шмыгнула носом и сделала большой глоток кофе. Горло обожгло, но это было даже приятно, грело всё-таки. - Давай монетку кинем, - пожал плечами Серёга и достал пять рублей. Буржуй, я-то рублёвую всегда подкидываю. - Орёл - пропавший мальчик, решка - убитая девочка. Что выпадет, то и отдаём, а то чего они, сидят и чаи гоняют, Нюшенькин вообще из-за своего стола не встаёт! Нюшенькин Аркадий, наш сосед по кабинету, был тот ещё бравый полицейский. Серёга его мягко говоря недолюбливал, а я относилась с такой философией, мол, не трожь - и вонять не будет. Хотя, воняло иногда без причины. Да уж, Нюшенькин много крови нам попортил, потому Бобырец так рад скинуть ему дельце. Мы с Серёгой вечно разгребали кучу дел, а на долю нашего кабинетного соседа выпадало дай бог одно дело в месяц. Вселенская несправедливость, однако... Аркадий постепенно там прирастал к своему стулу, от нечего делать, и походил на колобка. Почти идеально круглый, лысенький, блестящий, как шар для боулинга, и затянутый в форму. Вместе с Нюшенькиным работала очаровательная Кариночка, девочка-картиночка. Двухметровая бльшеглазая брюнетка, как будто сбежавшая из модельного бизнеса, с идеальным маникюром и полным нежеланием работать. Девицу сюда определил её отец, большой начальник в нашей отрасли, и она тут маялась от скуки. Ну, выбора у неё всё равно не было, иначе добрый папа лишит всех кредиток. С Нюшенькиным Кариночка общего языка не нашла, на работу захаживала крайне редко, за то за "опеку" над дочкой важной шишки Аркадию прилетали поблажки от начальства. Нам же с Серёгой прилетали только пинки под зад, для ускорения. - Эх, орёл! Вот Нюшенькину везёт, всегда ему чего попроще достаётся, - Серёга печально вздохнул и, встав на ноги, начал рыться в ящике стола. Сигареты ищет небось, дымит, как паровоз. Бобырец в столе сигарет не нашёл и пошёл рыться в карманах куртки. Там нужное было найдено, и радостный Серёга ускакал курить к Севоркину в приёмную. Да уж, бедный Севоркин, он за годы работы нанюхался сигаретного дыма, хотя сам не курящий, не пьющий и со всех сторон положительный. Я же осталась в полном одиночестве и загрустила. Дела делами, но возвращаться мне опять в пустую квартиру. А у меня даже кота нет, не могу завести с таким образом жизни, его ж кормить надо, холить и лелеять, а я дома бываю раз в день, и то поспать прихожу. Сдохнет без внимания бедная животинка. Так что дома меня ждут только кровать и холодильник. Да уж, та ещё весёлая компания. Ладно, дождусь, пока докурит Бобырец, и вместе с ним домой. Он тоже вон относительно одинокий, живёт один в своей холостяцкой обители, иногда приглашая к себе какую-нибудь красавицу. Да, Серёга тот ещё Дон Жуан, от одиночества не завянет. Едва подумала о Серёге, как тот тут же прилетел обратно, воняя табаком и чавкая жвачкой. Знает, что я не люблю нюхать сигареты, поэтому жуёт, распространяя запах мяты и не подозревая, что это не работает. Ну да ладно, пусть жуёт, хоть зубы будут чистые. - Бобырец, домой пойдём? Или ты тут ночевать собрался? - я лениво сполза со стула рядом с батареей и, зевая, потопала к своему креслу, на котором лежала моя сумка. Ну как сумка... Я сумки не люблю, хожу с рюкзаком, на котором изображены кошачьи мордочки. Люблю я всё-таки кошачьих всяких, так хочется домой кота, так хочется! - Да идём, идём, только кружечки помыть надо, а то заведутся тараканы, и ты опять будешь ныть, что они мерзкие, - Серёга, всё-таки, вон какой хозяйственный, заботится о тараканах. Не то что я, неряха та ещё, надо с этим что-то делать. Хотя, в квартире у меня всегда чисто. А всё потому, что я не успеваю наводить беспорядки, всё на работе да на работе. Пока Бобырец мыл кружки в ближайшей уборной, где раковина с водой такой холодной, что дрожь берёт, я попыталась в который раз разгрести мусор на своём столе, но попытка не удалась. Я бросила, даже не начав, ну его. Наконец, вернулся Серёга и мы уже навострили лыжи в сторону выхода, но... Окей, видимо, не суждено. Дверь открылась раньше, чем мы до неё дошли, с грохотом стукнулась о стену, а в кабинет влетел Сан Саныч, блистая лысиной. Ну, его как раз и не хватало до полноты картины, конечно. Я почувствовала, что домой идти придётся теперь нескоро, и упала обратно на стул около батареи. Недалеко от меня грустил умирающий фикус, в который Бобырец только что вылил остатки кофе. Бодрящий напиток явно не приободрил несчастного цветка, и он ещё больше поник. Ничего, дружок, рано или поздно ты отправишься в отдел для несовершеннолетних, и эти тётушки тебя вылечат, обещаю. Когда-нибудь настанет твоё время. Я решила перестать мысленно разговаривать с фикусом и обратила всё своё внимание на Сан Саныча, который был чем-то явно взбудоражен. Он чесал свою лысину, а другой рукой путался в бороде, что-то бурчал себе под нос. - Саныч, что там с телом? - Серёга спросил первым, я даже рта открыть не успела. - Там всё сложно, - начал Сан Саныч, а я поняла, что в свою одинокую квартиру я попаду нескоро. Да уж, может, стоило слушать родителей и идти на экономиста? Нет уж, вряд ли, считаю я плоховато. - В общем-то, во-первых, как я уже говорил, упала на землю она уже мёртвой, то есть, не суицид. А во-вторых... Ну, на своём веку много повидал, но тут даже я теряюсь. Как бы, она полностью обескровлена. Совсем. И, не смейтесь, но у неё укус на шее. - Прям оборжаться, - крякнул Бобырец, принимая фиолетовый цвет. Мы с Серёгой вообще от услышанного схватились за головы. Бобырец опять позеленел, а я... Ну, мне тоже поплохело, потому что я даже представить не могу, да и не хочу особенно, кто способен обескровить тело, да ещё и через укус на шее. - Не поняла. Укус на шее? Типа, вампирский укус на шее, да? - я смотрела абсолютно все фильмы и сериалы про вампиров, прочитала кучу ненаучной литературы об этих клыкастых, поэтому точно знаю, что истории, с ними связанные, хорошо не заканчиваются. Так, стоп. Я только что серьёзно почти поверила, что это жертва самого настоящего вампира? Пора переставать увлекаться фэнтези. Я взглянула на фото шеи мёртвой девушки, которое мне показал Саныч, и, кажется, моя брезгливость вновь вернулась, меня затошнило и очень захотелось сбежать в уборную. Но я мужественно взяла себя в руки и, прикрыв рот рукой, начала усиленно думать о вкусных кексиках, чтобы желудок перестал пытаться сбежать. Знаете, помогает... - А что насчёт отпечатков пальцев, эпителия под ногтями? Может, чужое ДНК? - я всё-таки совладала с собой и подняла глаза на Сан Саныча. Тот выглядел прямо-таки удивлённым, озадаченным; видимо, тоже понятия не имел, что произошло с несчастной девушкой. - В том и дело, что вообще ничего. Я в ауте, ребятки, - Саныч развёл руками, а мы с Серёгой переглянулись. Нам предстоит тяжёлая рабочая неделя. А может и не неделя. - Это вампиры, - сделал однозначный вывод Бобырец, который ещё больший фанат сверхъестественного, чем я. - Ага, Эдвард поссорился с Беллой, выпил всю её кровь и скинул с тринадцатого этажа. Бобырец, прекращай, - я замахнулась на него своей тяжёлой рукой, делая самый серьёзный недовольный вид, хотя сама только что думала о том же самом. Ну, об этом никому знать не обязательно. - Ну а что, Катюха, похоже, - тут ещё и Сан Саныч присоеденился. Ну что за клуб любителей кровососущих у нас тут собрался? - Ладно, надо хотя бы подумать, откуда она упала. Там всего четыре дома, она свалилась ближе к тому, который с ржавой пожарной лестницей. Мы можем как-то восстановить её лицо? Надо показать людям, может, она чья-то соседка и кто-то её опознает, - я поняла, что домой пойти теперь точно не смогу, совесть не позволит, да и мозг уже начал работать исключительно в направлении расследования, а значит поспать мне всё равно не светит. Так что, да, я скинула куртку и мы все, втроём, пошли в морг. Даже Серёга, правда, он ещё и ведро прихватил, чтобы если что, пол не пачкать. А то уборщица у нас, тёть Маша, женщина суровая, церемониться не любит. И швабра у неё деревянная, тяжёлая... В морг я заходила без особого желания, всё-таки, не очень уютно чувствуешь себя в месте, где буквально пахнет смертью. Буквально. В прямом смысле. Тело лежало на металлическом столе, прикрытое белой простынёй. Не знаю зачем, но я ещё раз выглянула на жуткое месиво на неприкрытом лице, и меня снова затошнило. Чёрт, мысли о кексиках теперь не помогают. Стоит подумать о целом торте. - Кать, зачем мы в морг-то пришли? - Серёга остался у входа, жалобно глядя мне в след. Я сама не знаю, зачем я сюда пришла, но вслух об этом говорить не стоит. - Надо сфотографировать лицо и позвать Тёму. Он рассказывал про программу, которой можно восстанавливать приблизительный исходный вид. Бобырец, вали за Тёмой, - я позволила Серёге сбежать из ненавистного морга, но не ради его душевного спокойствия, а ради благого дела. Чтобы он притащил сюда нашего программиста, Тёму, который, вообще-то, компьютерных дел мастер. Ладно, ночь уж точно предстоит весёлая, и не только для меня, но и для всех моих коллег. Сан Саныч вон уже как развеселился.