Сломанные, потрёпанные, но выжившие

Джессика животик гладит, пальцами ощущает теплоту. У неё десна сводит от подступающего сока, глаза усталые и покрасневшие. Она поглаживает животик, всматривается в пучину мировоззрения, шипит. Мэттью молчит. На все задаваемые ею вопросы, он молчит. Целует её в затылок, говорит, что всё хорошо. А сам, по ночам не спит, ходит, как неприкаянный. А она вид делает, что не спит, а на самом деле руки к животу прижимает, про жизнь вспоминает. - Мэттью, - слабо пищит она. Боли в животе вымотали её. Мёрдок не слышит её, бродит по комнате, волочится, устало ноги перегибая. Она еще что-то говорит, не помнит сама. И только тогда, словно услышав её таинственный скулёж, подходит к ней. Хватает за руку, смотрит тоскливо, душу выкручивая. - Всё плохо, - это не вопрос, слепое утверждение. Мёрдок кивает головой, говорит что всё хорошо и волнение ни к чему. Джесс усмехается. У неё губы обветрились и потрескались, волосы растрепались и беспредельно липнут к щекам. У неё слёзы на щеках застыли, кристаллическим колпаком накрывая с головой. Она устала. Ей просто хочется растить их малыша, в надежде, что он вырастет в городе, где не царит преступность, где не царит бандитизм. Она хочет. Мёрдок обещает, что сделает всё. Клянётся всем, что их малыш, общее чадо, вырастит в новом городе, там где царить будут возможности, там где солнце светит постоянно. Это утопия, говорит он себе, но он обещает. Нет, клянётся. - Я же люблю тебя, - говорит. Это к разговору не имеет значения, но он просто говорит. Это нужно сказать. Нужно, чтобы знала она, как любит её, чтобы знала: не смотря ни на что. Вместе. Она улыбается, его руку подносит к животу. Мэттью ощущением чувствует, как брыкается их маленький малыш, как растёт. Он смотрит в глаза Джесс, и видит там надежду на светлое будущее. И он поверит. Снова и снова. *** Кровь хлыщет повсюду. Каждая субстанция заполняется этой брезгливой жижей. Мёрдок слабо морщится, костяшками кровь сбивает. У него Джесс на руках, вся в крови, изнеможённая и сломленная. Лежит, голову запрокинув. Щёки пунцовые, и глаза стекленеют слезой. Мёрдок прижимает её к себе, что-то шепчет, как умалишённый, по волосам рукой водит. Улыбается, к животу прикасается. Джесс хрипло смеётся, говорит, что он идиот, но сильнее руку на животе сжимает. Она прижимается к нему отчаянно, кровавыми пальцами по плечам водит. - Мэтт, - говорит тихо. Гулко. Он наклоняется к ней, чтобы лучше расслышать. Но слышит лишь бульканье в горле, ощущает, как тело бьётся в конвульсиях. И жарко ей, до невозможности. Губами прикасается к её ключице, слабо усмехается. Когда всматривается в её глаза, покрытые слезами и дымкой, осознаёт. Надежда есть всегда.