Neighbors

      Джин сидит в аудитории, по своей форме напоминающей амфитеатр, листает свой ежедневник и отмечает в нем галочкой выделенные черным маркером пункты. Учебный совет и другие совершенно неинтересные вещи кажутся преподавателю иностранного языка абсолютной бессмыслицей, особенно после бессонной ночи в клубе за барной стойкой. Впереди четыре пары, а Сокджину хочется только поскорее дойти до кровати, упасть на нее и не вставать как минимум трое суток.       В голове до сих пор гудит от громкой музыки клуба, плейлист в котором Джин, сам того не замечая, давно выучил наизусть. И, ох, как он ненавидит все эти треки. Сокджин закрывает ежедневник, пододвигает поближе стопку тетрадей с очередной самостоятельной работой по пройденному материалу, достает красную, как положено, ручку и старается прочитать каракули одного из студентов. Сделать это удается с трудом не столько из-за неразборчивого почерка, сколько из-за отсутствия самого Джина в данный момент в этой аудитории. Его мысли уже пару дней прикованы к Юнги, прикованы гораздо безнадежнее, чем обычно. В голове, не переставая, всплывает та сцена, в которой его Мин Юнги садится в такси с незнакомым Сокджину парнем. А следом еще одна, еще более ужасная – этот самый парень в домашнем халате на пороге в квартиру Мина, в которую Джин по привычке заглядывает перед уходом. И черт побери, он впервые в жизни так ненавидит то, что они соседи. Но еще больше он ненавидит эту неизвестность и свои мысли, целиком и полностью отданные блондину в квартире его любимого человека.       Из глубоких раздумий Джина отрывает сигнал о пришедшем сообщении, что его заметно радует – еще немного и он исчеркал бы всю тетрадь бедного и ни в чем не повинного студента красной ручкой, наверное, даже не заметив. Сокджин просматривает почту, с недовольным лицом откладывает телефон на край стола, стараясь не брать во внимание только что пришедшее сообщение.       Все становится гораздо сложнее, когда раздается телефонный звонок и нужно ответить. Как бы Джину не хотелось, игнорировать этот звонок нельзя. Нельзя, потому что он уже убедился в том, что ничем хорошим подобное не закончится.       — Да, — шатен отвечает с опаской, на всякий случай складывая тетради в свою небольшую коричневую сумку.       — Вы не ответили на мое сообщение.       Джин возмущенно фыркает и вздыхает, глядя на большой циферблат часов над учительским столом.       — Я работаю вообще-то. Позвони потом…а лучше не звони. Я занят.       — Но в Вашем плотном графике нашлось время, чтобы ответить на мой звонок. Значит не так уж и заняты?       Черт. Вот она, еще одна проблема. Большая проблема в лице одного из студентов профессора Кима.       — Возможно. Что-то хочешь? — Джин достает ключ от аудитории, спокойно выключает свет в ней и выходит.       — Вы знаете, чего я хочу.       Шатен закрывает дверь, кладет ключ в карман брюк и идет в сторону стойки охраны, чтобы отметиться там и указать, что он доставил ключи в целости и сохранности. Молчание получается слишком уж длинным, потому что Джин не хочет продолжать этот разговор, он ему, мягко говоря, неприятен.       — Молчите? А ведь знаете же. Мужской туалет на втором этаже, пожалуйста, не заставляйте меня ждать, профессор. — низкий голос на том конце провода меняет интонацию.       — А если я не…       — Туалет на втором этаже. У Вас две минуты.       Звонок заканчивается противными гудками, а вместе с ним заканчивается, кажется, вообще все у Джина: настроение, хотя нельзя сказать, что оно было хорошим, здравый смысл и способность оценивать ситуацию. Он незамедлительно поворачивается, начиная идти в противоположном направлении от стойки охраны, доходит до лестницы и поднимается наверх. У него в голове взрыв, война, что угодно – лишь бы не думать о человеке, который встретит его сейчас в туалете.       На втором этаже уже совсем пусто – рабочий день закончился еще пару часов назад, а задерживаться допоздна мало, кому хочется. Поэтому Джина встречают только выкрашенные в холодный больничный голубой цвет стены. Дверь в мужской туалет, конечно же, открыта. Шатен не спешит заходить в нее, потому что прекрасно понимает, что его ждет там. Мнется пару секунд, а потом все же заходит внутрь, не находя никого у небольшого помещения с раковинами.       — Намджун? Я здесь, — мужчина робко ставит сумку на подоконник рядом с раковиной.       Из другой комнаты, не отделенной от помещения с раковинами дверью, лишь дверным проемом, выходит высокий мужественный парень со светлыми волосами, собранными в хвост средней длины. Его черты лица грубее, чем у Джина – в нем нет миловидности или чего-то вроде. Вот он – нарушитель спокойствия профессора Кима.       Ким Намджун – студент первого курса факультета иностранных языков, который заставляет Джина нервничать почти каждый, мать его, день. Сначала это было непонятно откуда взявшееся «Вы мне нравитесь» … у Джина это до сих пор не укладывается в голове: ему, в конце концов, тридцать лет! А его студенту только девятнадцать. Потом стало куда хуже – Намджун ждал преподавателя после пар, провожал его до машины…надо отметить, что это и стало основной причиной Сокджина задерживаться на работе дольше остальных.       Но самое жестокое – это то, что в данный момент Намджун шантажирует мужчину уже на протяжении месяца. Виной всему работа преподавателя в баре, ведь «ректор не будет рад такое увидеть» и прикрепленное фото к сообщению от Джуна, на котором Джин любезно разливает напитки, одетый в рваную майку. На него нанесен яркий макияж – подведены глаза, подчеркнуты скулы. Просто надо же было этому паршивцу попасть в бар именно в день «поддержки секс меньшинств»!       — Я рад Вас видеть, — парень подходит, обнимает мужчину за талию и утыкается носом в его шею.       Джин старается не реагировать – не обнимает в ответ, просто стоит и молчит. Намджуну это не нравится, он целует чужую шею, ведет поцелуями к ключицам, расстегивая параллельно джинову рубашку.       — Обнимите меня тоже, — шепчет блондин куда-то в область груди преподавателя, расстегивая последнюю пуговицу на мешающей рубашке. — Неужели так неприятно? Мне вот очень даже, — парень прижимается всем телом к телу шатена, демонстрируя, что в штанах ему уже довольно тесно.       Джин молчит, краснея от неловкости всей сложившейся ситуации. От влажных поцелуев по коже бегут мурашки.       — Ну же, профессор, Вам ведь тоже хорошо, — блондин запускает руку в брюки Джина, находит его полувставший член через боксеры и ласкает его рукой, делая нежные движения вверх-вниз. — Не молчите… Ваше тело уже привыкло к моим прикосновениям, —отрывается от груди преподавателя и, не переставая массировать член, припадает к розовым пухлым губам, нежно ведя языком по нижней.       Намджуну нравится властвовать над Сокджином, ему нравится заниматься с ним сексом, что стало в принципе нормой в их недоотношениях, но больше всего ему нравятся эти губы, слаще которых, ему кажется, он еще не целовал.       От нежности, вложенной в каждое прикосновение губ, Джин позволяет стону наслаждения вырваться прямо в губы партнера, от чего тот, в свою очередь, становится более настойчивым, углубляет поцелуй и вжимает мужчину в стену, подложив ладонь под его голову, чтобы тот не ударился о кафельную плитку на стенах.       Намджун целует Джина напористо и страстно, в то же время с какой-то особой нежностью и лаской. Просто Джуну страшно сделать что-то не так, ведь он больше всего на свете боится все испортить…хотя, он шантажирует Сокджина, тут и так все хуже некуда.       Блондин слегка прикусывает губы Джина, посасывает его язычок, а когда мужчина начинает прерывать поцелуй тяжелыми вздохами, отстраняется от губ.       — Ты собираешься делать это здесь? — шатен сглатывает.       — Нет, вообще-то я надеялся, что мы поедем к Вам домой, — Джун ведет рукой по чужой щеке.       Сокджин находит это заявление крайне возмутительным и наглым, демонстративно кашляет, мол «знаешь что, дорогой», отходит от блондина и быстро застегивает пуговицы, давя из себя сквозь зубы:       — Еще чего? — поправляет воротник рубахи и подтягивает брюки, которые с недавних пор стали приносить дискомфорт.       — Еще? — Намджун подходит и помогает одернуть рубашку, чтобы смотрелось лучше. — Еще полюбите меня, профессор.       Шатен теряется – быстро отводит взгляд, потому что Джун сейчас смотрит на него с какой-то непередаваемой надеждой и серьезностью, что хочется просто забежать в одну из кабинок туалета и просидеть там сколько угодно, лишь бы не чувствовать себя столь же неловко, как сейчас. Ну серьезно, «полюбите меня» – что это еще такое? Кто вообще о таком просит?       Джину тридцать лет, а этот юноша, у которого в голове столько заоблачных целей и этой еще пока чистой любви, что-то нашел в таком угрюмом и хмуром мужчине, который до сих пор не понимает, что именно.       — Не проси невозможн…       — Да шучу я, шучу! – обрывает Намджун с такой хрипотцой в голосе, что тут и профессором быть не нужно, чтобы понять, что он сейчас лжет. — Разве я могу на такое рассчитывать? Ну что Вы, в самом деле, такой взрослый, а ведетесь на такую чепуху!       Блондин давит из себя улыбку и даже некое подобие смеха, но выходит, мягко сказать, плохо. И именно в этот момент Джин видит его дрожащие руки – скорее от волнения, чем от разочарования. Слышит, как дрожит его голос, видит, как слегка меняется мимика…смотрит и все еще не может понять, что такого в нем разглядел этот человек.       — Знаешь, мы могли бы поехать в отель, — Сокджин сначала говорит, потом думает. Ну на кой черт ему это вообще сдалось? Наверное, он просто любитель провести параллели, в которых Джун чем-то похож на него.       — А? Нет, простите, мне уже не хочется. Лучше подвезите меня до дома. И будем считать, что на сегодня этого хватит, — блондин улыбается, а у самого глаза печальные-печальные. Просто безумно больно, хоть он и не рассчитывал на другой ответ.       — Договорились. Тогда встретимся на стоянке у университета, выходи…       — Через десять минут после Вас, да-да, — бубнит Джун, ведя рукой по каштановым волосам Сокджина. — Я все это знаю.       Шатен кивает, еще раз поправляет рубашку, чтобы не возникало никаких подозрений, а потом выходит из туалета, оставляя дверь открытой, пока блондин провожает его взглядом.       У Намджуна пересыхает в горле. Он, само собой, знал, что ни на какую любовь ему рассчитывать не нужно. Он понял это с того дня, когда они впервые переспали. Когда Джин хмурился и закрывал глаза, стараясь не видеть своего партнера, когда в момент экстаза он простонал ему в ухо «Юнги». — Чего ты хочешь, Ким Намджун?

— Я хочу Вас.

      Сокджин сидит в машине, протирает бардачок от пыли влажной салфеткой и прокручивает в голове все встречи с Джуном – просто он не считает это нормальным. Намджун отвлекает задумавшегося мужчину от своего занятия открытием двери машины. Он быстро садится в салон, поворачивается к Сокджину и кладет голову на подголовник. Джин смотрит на него, думая о том, что с Юнги они совсем не похожи.       Намджун живет в довольно бедном районе, однако профессор никогда не спрашивает про его семью или положение – не видит смысла становиться с ним ближе, чем они есть. Это абсолютно ни к чему. Когда они приезжают на место, останавливаясь неподалеку со знаком названия района, Намджун поворачивается к Джину, просит его выйти и выходит сам. Сокджину эти манипуляции совсем непонятны, но он делает так, как говорит блондин.       На улице уже темнеет, по трассе изредка на большой скорости проносятся машины. Намджун стоит в свете фар проезжающих авто, обнимает мужчину за талию, прижимая его к темному автомобилю и впивается в губы. Он целует не так, как до этого целовал в университете. Он целует грубо, кусает сильно, оставляет красные метки на самих губах. Его руки скользят по чужой пояснице, пальцами считая позвонки. Профессор томно постанывает, потому что, как ни крути, даже такие грубые действия получаются у блондина нежно. Виной тому его чувства или то, что Джин уже привык не столь важно.       — Кто-нибудь может увид… — шатен не успевает договорить, потому что Джун снова целует, кажется, с еще большей страстью.       У Сокджина кружится голова от нехватки воздуха, он неуверенно обнимает парня в ответ – но лишь чтобы не потерять равновесие. Намджун это чувствует всем телом – холодок пробегает по его спине, а в паху будто завязывается узел, заставляющий подаваться вперед и прижимать тело мужчины к боковой части машины. Он этого не хотел, не сегодня. Не сейчас, когда ему так невыносимо больно.       — Не можешь остановиться? — шепчет шатен в потрескавшиеся губы Джуна, заканчивая поцелуй.       — Не могу…       Мгновение, и оба парня находятся в салоне, на заднем сидении. Намджун кусает джинову шею, зализывает укусы и всасывает нежную кожу, оставляя красные отметины на ней.       — Не оставляй засосов, это ни к чему, — шепчет Сокджин, пока сильные руки кладут его на мягкие сидения.       Намджун будто не слышит преподавателя, спускается поцелуями к ключицам, оставляет там такие же отметины и избавляет мужчину от рубашки.       Джин дрожит, когда чужие холодные руки проникают в его трусы, прикасаются к члену, дразнят его попку… Блондин расстегивает ремень на брюках шатена, затем ширинку, тянет мешающую часть одежды с его бедер, аккуратно скидывая брюки на коврик.       Трясущимися от волнения руками – а он всегда волнуется, когда дело доходит до этого с Джином – Намджун расстегивает ширинку на своих джинсах, стягивает их до колен и пристраивается у попки шатена. Из-за нехватки места это неудобно, но желание куда сильнее неудобства. Блондин водит горячим членом по анусу Сокджина, дразнит его этим и замечает желание во взгляде преподавателя…или ему это только кажется.       — Я вхожу…       Сокджин закрывает глаза, когда чувствует в себе член Намджуна. Парень сразу начинает двигаться, входя полностью. Ему кажется, будто Джин двигается ему навстречу, толкается бедрами, подстраиваясь под ритм его толчков, и стонет. Стонет так, что Джуну не хочется останавливаться ни сейчас, ни когда-либо вообще. Он обхватывает сочащийся смазкой член профессора, дрочит ему и ловит каждый вздох наслаждения.       — Профессор… — Джун наклоняется, целует нежные губы Сокджина, слишком уж ему нравится их целовать, оттягивает нижнюю и утыкается в его шею. — Джин…       Намджун толкается в попку Сокджина, его тело бьется о тело преподавателя, создавая неприличные звуки; все, чего хочется сейчас студенту – чтобы это никогда не кончалось, он верит, что им двоим сейчас очень хорошо.       Джин выгибается в спине, стонет, дрожит…вот только не смотрит на Джуна. Он представляет другого, родного, нежного и желанного…он представляет Юнги. Старается услышать его голос в момент, когда студент шепчет его имя на ушко.       Намджун ускоряет толчки, грубеет, входя глубже и с большей силой, выбивая из шатена громкие стоны, похожие на вскрики.       Джин кончает первым, пачкая свой живот в густой полупрозрачной жидкости. Он дрожит от полученного оргазма и сжимает Намджуна внутри, от чего тот кончает прямо внутрь. Их секс всегда очень быстрый, но Джун ни разу не кончал внутрь профессора, поэтому его накрывает волной переживания почти сразу же.       — Простите, я…я не хотел, — виновато наваливается на Сокджина, утыкается носом в щеку и боится реакции.       — Ничего. Просто быстрее одевайся и иди домой.       Намджун понимает, что радоваться особо нечему, но все равно улыбается. Он ловит каждое мгновение, проведенное с Джином, ценит его… несмотря на то, что тот, кажется, старается особо не вникать в происходящее. В голове вдруг всплывает это имя, сказанное Сокджином в их первую близость…Юнги. И Джун навряд ли его забудет. Парни оба одеваются быстро, Намджун выходит из машины, ждет, пока Джин сядет за руль, а затем нависает над открытым окном автомобиля. На улице совсем стемнело.       — Поцелуй на прощание, — говорит Джун, притягивает за подбородок лицо Сокджина к своему и нежно прикасается к его губам, приминая их своими.       — Иди уже… — говорит на выдохе в губы студента.       Когда Намджун уходит, кидая на прощание «напишите мне, если станет одиноко», Джин еще пару минут сидит в тишине, стараясь успокоить свое сбитое дыхание от этого поцелуя, подаренного ему Джуном с невероятной любовью и нежностью.       Нужно прекращать представлять на месте студента Юнги, чтобы подобного не ощущать…ведь именно в этом все дело. Джин абсолютно уверен.