Если обычно с утра Хиёри бегала по дому, собираясь в школу, то сейчас она еле передвигалась. Это грозило ей опозданием. А еще порезы на руке жутко гудели, напоминая о том, чем девушка занималась вчера.
Flashback
Она посмотрела на зеркало, рядом с которым, в стакане, находилась бритва…
Шатенка, ничуть не колеблясь, подошла к нему, взяла бритву и несколько раз подряд провела по руке. Из ран начала струиться горячая, алая жидкость. Ики прикусила от боли нижнюю, итак искусанную до нельзя губу и включила холодную воду, затем подставив под неё руку. Порезы начало неприятно щипать. Зажмурившись и удостоверившись, что кровь уже идет не так сильно, Ики вышла из ванной, оставив бритву, со следами крови и боли в ней, в её привычном стакане.
The End
« — Хиёри, ты действительно мазохист или притворяешься?»
Как-то раз этот вопрос задала ей её подруга, которая, будучи ещё здесь, была единственным лучиком света в серой жизни фиолетовоглазой. Но и той не суждено было пробыть здесь вечно. Она уехала в Америку, перед этим тысячу раз извинившись перед Ики, что не сможет закончить вместе с ней школу, и обещалась звонить чуть-ли не каждый день.
Но звонков так и не поступало.
Лгунья…
— Я действительно мазохист или притворяюсь? — пробормотала Хиёри этот заезжанный в её голове вопрос.
Она зашла в шумный класс и увидела, что знакомая троица идиотов тусит около её парты, и сделала вывод, что, очевидно, первое.
Увидев шатенку, у троицы появилась последовала самая ожидаемая реакция: двое кинулись её обнимать, а третий смотрел на всех, как на дебилов.
Как только Кофуку и Ято налетели на неё с объятиями, боль внизу живота снова дала о себе знать и девушка невольно вскрикнула, обращая на себя внимание одноклассников.
— Хиёри, что с тобой? – обеспокоено спросил синеволосый.
— Хиёрин, тебе больно?
Розоволосая с нескрываемым беспокойством во взгляде и голосе крутилась около подруги.
— Просто вы её уже достали, – фыркнул Юкине.
— Это правда, Хиёри? – Ято смотрел на неё глазами побитого щенка.
— Нет… У меня просто нет настроения, –соврала Хиёри и натянула улыбающуюся маску, а затем села за парту.
***
У шатенки весь школьный день не было настроения. Когда прозвенел звонок с последнего урока, Ики захотела в туалет, поэтому, собрав вещи и выйдя из класса, она направилась туда. Зайдя в кабинку, до её ушей донесся громкий стук по двери кабинки. И до боли знакомый голос.
— Хей, Ики Хиёри, ты там одна или там с тобой пол школы ещё, а, шалава? Я знаю, что ты там, шкура. Я чую запах мусора.
— Ты там выбери уже что-нибудь одно, а то мне трудно понять, кто я, – закатила глаза шатенка.
— Ты мусор! Мы решили тебе об этом напомнить.
После этих слов Хиёри увидела над собой чёрный пакет из которого полились отходы, но она успела прикрыться сумкой.
— Теперь ты хотя бы пахнешь, как надо. Иди отсоси у своего папаши, шлюха. Может и денег на нормальные шмотки даст!
Девушки снаружи кабинки засмеялись, пока та, что внутри, роняла горькие слезы на кафель.
— А ну пошли вон отсюда, курицы, –послышался слегка писклявый женский голос.
— Чего вякнула?! – судя по всему «элита» переключилась на только вошедшую в туалет девушку.
Затем послышались крики, визги той самой «элиты» и благой мат в их сторону, а затем дверь кабинки распахнулась, в проеме которой стояла Кофуку с синяком под глазом и чем-то красным у губы: либо помада, либо кровь. Если приглядеться, то можно было увидеть между пальцев розоволосой волоски другого цвета. Видать хорошо она тех шаболд потрепала.
— Ты как, Хиёрин?
Школьница подлетела к ревущей подруге и приобняла её за плечи, а затем начала кричать:
— Ято! Юкине! Тут Хиёри плачет!
Через минуты три, парни, наплевав на все запреты и на то, что туалет женский, посылая всё это далеко и надолго, прибежали туда.
— Я прибью тех, кто обидел мою Хиёри. Только назовите их имена и можете считать их трупами, — рычал не на шутку злой Ято.
— Прекратите, не нужно ничего делать, – пыталась переубедить их Хиёри, но друзья были непоколебимы. Опять люди влипают в проблемы из-за неё. Ох. не нравится ей это.
***
Троица проводила девушку, игнорируя все её просьбы этого не делать. Уж больно сильно они за неё волнуются.
— Я мазохист или притворяюсь?
Шатенка открыла дверь дома. Её встретил папаша недоверчивым взглядом.
— С возвращением, Хиёри, – он снова подошел к ней в плотную, убрал челку со лба девушки и прислонился к нему потрескавшимися, сухими губами, — Ты всё ещё моя малышка?
— Да, папа, я всё ещё твоя малышка. — заученно пробормотала Ики и убрала отцовские руки от своих волос и прошла в свою комнату, а затем
уселась улеглась за домашнее задание.
Сидеть ей было по прежнему больно. На молочной коже по-прежнему красовались фиолетовые синяки от родительских пальцев, что чересчур раздражало. Шатенке хотелось бы, чтобы их оставил любимый сердцем человек, а не этот тиран. Когда девушка начала думать о любимом сердцем человеке, то в голове начали всплывать картинки Ято.
Стоп, что? Ято?! Какого черта он забыл у Ики в голове?! Пускай сваливает из неё сейчас же!
Фиолетовоглазая потрясла головой, чувствуя, как кровь приливает к её щекам. Неужели она любит Ято? За несколько дней, что она знает его, она успела втрескаться в него или это всего лишь симпатия?
Хиёри мазохист или притворяется?
