Когда Лена принимает входящий вызов, а на её обыденное "Слушаю, что тебе нужно, Максимов?" раздаётся лишь напряженное сопение, она понимает, что что-то пошло не так. А когда голос обеспокоенного Леонова раздается на том конце телефонного провода, она в этом убеждается.
- Лен, тут такое дело... Макс в больнице.
«- В какой? Где он? Леонов, не молчи!»
«- 35, районная. Лен…»
Девушка не собирается дослушивать до конца. Она сбрасывает звонок, ровно две секунды слушая глухие удары сердца, а потом подрывается с места, хватая сумку и пулей вылетая из лаборатории.
Рой мыслей в голове разрастается в геометрической прогрессии, а путь от отделения до больницы помнится настолько смутно, что
МаксимоваЛеонидова вначале даже не понимает, как она оказалась посреди больничного коридора, что-то выкрикивая дежурной у стойки.
Добиваясь в итоге ответа, где сейчас Макс, Лена быстрым шагом идёт к нужной палате. Звонкий стук каблуков о кафельный пол поразительно идёт в унисон с рваным дыханием и рвущемся наружу сердцем.
«Ты не можешь уйти.»
«Ты не имеешь права, Максимов.»
«Я прошу тебя, только живи, мать твою.»
«Я…»
Пару минут судорожного разглядывания номеров на дверных табличках, прямой посыл к чёрту какого-то врача, который, видимо, хотел её остановить или попытаться успокоить, видя стеклянные глаза, и Лена на месте. Она осторожно открывает дверь, мысленно пытаясь угомонить нарастающую панику и дрожь на кончиках пальцев. Проходит внутрь, молясь всем богам, когда видит
его на больничной койке.
Максимов лежит, умиротворённо прикрыв глаза, к нему подсоединены всевозможные провода аппаратов, а пикающая кардиограмма даёт смутную надежду, что
всё в порядке. Его лицо всё в ссадинах, кровь едва запеклась, но вздымающаяся грудь всё-таки успокаивает девушку.
МаксимоваЛеонидова садится на стул с потёртой обивкой и практически инстинктивно сжимает его ладонь своими холодными пальцами.
В комнате раздаётся первый всхлип. Второй рукой Лена закрывает рот, глотая слёзы, и приглушенно шепчет, ощущая себя чёртовой героиней дешёвых мелодрам.
- Прошу тебя, только живи. Пожалуйста. Я всё, что угодно сделаю. Я не смогу без тебя.
Я же тебя до сих пор люб…
Последнее слово растворяется в нарастающих рыданиях, девушка с силой зажмуривает глаза, притягивая его тёплую ладонь к своим губам, покрывая её солёными поцелуями.
И даже внутренний голос, кричащий, что с ним всё хорошо не может образумить.
- Пожалуйста не сгорай…
«Пожалуйста не сгорай,
Ведь кто-то же должен гореть.
За углом начинается рай,
Нужно только чуть-чуть потерпеть.
Шагни обратно за край,
Тебе рано еще сгорать.
За углом начинается рай
Нужно только чуть-чуть подождать.»
- Всегда мечтал услышать от тебя эти слова.
Его голос хриплый и слабый, но на Лену он действует не хуже ведра с холодной водой. Она замирает, смотря на Макса во все глаза, до конца не веря в то, что
всё действительно хорошо. Мужчина тем временем аккуратно стирает дорожки смешавшихся с тушью слёз с её щёк и улыбается так беззаботно и тепло, что
МаксимоваЛеонидова сама расплывается в слабой улыбке. Она подаётся ближе, прикасаясь губами к его лицу, мягко целуя, стараясь не задеть раны.
- Какой же ты дурак, господи. Ты не представляешь, как я испугалась.
Максимов в ответ смеётся, шутя про то, что с Псом всё в порядке, а он как-нибудь выкарабкается, путается раскрытой ладонью в её волосах, отвечая на невинный поцелуй в уголок губ. А потом прижимает Лену крепко-крепко к перебинтованной груди, незаметно от неё морщась от боли, и шепчет, целуя в макушку.
- Прости, что заставил тебя нервничать. Я больше так не буду. По крайней мере, теперь точно не всё потеряно.
МаксимоваЛеонидова прикрывает глаза, слушая, как бьётся сердце мужчины о клетку рёбер, и делает вид, что произнесённых совсем тихо последних слов она действительно не услышала.
«Пожалуйста не сгорай,
Спаси, все что можно спасти.
Прости, все что можно простить.
Иди, пока можешь идти.
Шагни обратно за край,
За углом начинается рай...»
