Бледный принц

      – Эм, простите? Простите, – голос раздался уже громче. – Извините, что беспокою..?       Я бы закатил глаза, если бы не было лень. Господи, как же она не вовремя..       – Но мне сказали вас проводить. Ваш отец ждёт вас.       Девушка, та же, что приходила вчера, царапала ногтями ногти другой руки. От смущения, кажется? Поразительная неуверенность в себе.       – Он просил разбудить вас и привести к нему, господин эльфегортский принц.. – бормотала дама, и мне даже показалось, что она расстроена. И я бы посочувствовал ей, но как она сказала, прости, господи? "Господин эльфегортский принц"?       Надо было вставать, и я наконец заставил себя открыть глаза.       – Давно он приходил?       – Ну, нет, – дама покосилась на дверь. – Но вам лучше поторопиться, если вам нужно успеть ещё и..       Она указала себе на голову, намекая на причёсывание. Да уж, действительно лучше поторопиться, если мы не хотим вывести отца из себя неподобающим внешним видом или опозданием.       – Ты не поможешь мне? – спросил я, очень неохотно слезая с кровати.       После такой замечательной ночи у меня было просто ноль желания делать что-либо самому. А раз дама укладывает свои волосы так, то мои уложить ей будет не трудно. В Анхеле, после сближения с Эльнедилом, когда он стал часто оставаться у меня на ночь, я иногда просил его помогать мне по утрам – потому что самому уже надоело. Да и для чего нужна прислуга? Чтобы делать за тебя то, что ты не хочешь делать сам. Уверен, отец в молодости тоже далеко не всегда самостоятельно следил за своими волосами. Хотя он и не требовал от меня ничего..? У нас ведь нет запретов на помощь в таких вещах? А то вдруг я забыл, и отец потом устроит мне чтение моралей. Тупые запреты, которые уже давно никому не нужны, но мы одни почему-то носимся вокруг них, как ненормальные. Это же просто смешно. Есть ещё где-то в мире такие дураки?       Упрекнув себя, я пообещал, что обязательно помолюсь Батто, когда мы вернёмся домой, и извинюсь за такую грубость. Потом снова посмотрел на девушку. После моих слов она почему-то вытянулась, задумчиво хмурясь.       – Нам сказали не прикасаться к вам.       – Я разрешаю.       – А, – она тут же расслабилась в плечах. – Если так можно, то конечно.       Комната, которую мне выделили, была разделена на две части, и сейчас нам пришлось уйти во вторую – зеркало со всем прилежащим было там.       – Можно узнать твоё имя? – спросил я, усаживаясь за столом и через зеркало наблюдая за девушкой.       – А вы собрались на меня жаловаться? – сразу уточнила она, так же глянув на меня через зеркало.       – Нет. Но ты же будешь часто здесь бывать? Я ошибаюсь?       Я же правильно понял, что её приставили ко мне? Или здесь так не принято и я тороплюсь?       – А, да. Меня приставили к вам на время вашего пребывания здесь. И правда стоит представиться, наверное. Я Напла.       Её бормотание всё ещё напрягало, но упрекать её было невежливо. Так что я понадеялся, что это от неловкости, которая скоро пройдёт.       – Очень приятно. Лесар.       – Добро пожаловать, господин Лесар. Я же могу так к вам обращаться?       – Так и нужно. Никаких эльфегортских принцев и прочего.       – О-о, – протянула та. – Я запомню. И надо будет передать остальным тогда..       Я только задумался, где она узнала такой способ обращения. Так любили говорить кьяелонцы, если не знали имя человека или при желании подчеркнуть его несущественность. Януш обращался так ко всем нашим сверстникам. В детстве я думал, что ему лень запоминать имена, сейчас же знаю, что он просто брезгует низшими народами и так выражает своё отношение. Потому от других это так странно слышать. Сразу начинаешь подозревать что-то не то.       – Мы всё не знали, как с вами заговорить. С вашим отцом и. Тем мужчиной, что приехал с ним. И другими тоже..       Она замолчала, склоняя голову и так пряча лицо. Кажется, поняла, что сболтнула лишнего, и решила отвлечься. Как будто ничего не было. Ладно, я прекрасно её понимал и не собирался злиться или странно реагировать. Просто нужно время, как отец и сказал..       Просто сидеть было скучно, и хотя у меня было, за чем можно наблюдать, я всё равно решил обсудить произошедшее ночью. Вряд ли у этого будет смысл, но за попытку не судят, так?       – Напла, ты не была здесь сегодня ночью?       – Мы не можем покидать Низы. А что? – она заинтересовано глянула на меня, но быстро вернулась к работе.       – Патруля здесь тоже не бывает?       – Нет, по ночам они сюда не заходят.       Хорошо, допустим, это и правда был кто-то из детей Брунлейва. Как мне и думалось с самого начала, впрочем. В который раз моё чутьё меня не подводит.       – Чьи комнаты здесь ближе всего?       – Ну, вашего отца – соседняя. Это вы и без меня, наверное, знаете.       Но это явно был не он. Кто-то пониже и потоньше. Его, похоже, вообще не было у себя? Иначе он бы пришёл. Мда, после его слов о том, что он специально попросил нам соседние комнаты, чтобы, в случае чего, прийти ко мне, это так безответственно с его стороны. Но мне ли злиться. Я хотя бы выжил.       – Где живут дети Брунлейва? – решил пойти с другой стороны я.       – Ой, ещё в другой части, – нахмурилась Напла. – А что, что-то случилось?       – Кто-то был здесь вчера.       – Ой.. Вас разбудили? Простите их. Они наверняка не хотели.       – Может, это были не они?       Я пытался подвести её к размышлениям вслух, чтобы она выдала мне что-нибудь полезное. Да и ладно, мне хотелось и просто поговорить хоть с кем-то. Не такой уж я и урод, на самом деле.       – Просто кто ещё это мог быть? Наверняка кто-то из братьев. Они были так взволнованы. Может, захотели посмотреть на вас?       – Ночью? – уточнил я.       – Дети всегда странные, – Напла быстро нашла, что сказать. – Но вы можете спросить у них.       Да, я спрошу, а они тут же ответят, извинятся, и всё у нас будет хорошо. Потом возьмёмся за руки и пойдём кормить лошадей сахаром. Не знаю, почему именно это. В Редхильдсе вообще есть лошади? Не то чтобы мне было дело – что до этого, что до лошадей и сахара. Просто.. Странные ассоциации, ладно.       – И они расскажут?       – Я думаю, тот, кто сделал это, сам подойдёт к вам и извинится.       Я следил за ней, так что видел, что она говорила это совершенно серьёзно. Святая наивность. Даже было жаль её расстраивать, и только поэтому я не стал говорить, что это полный бред, и кто когда извинялся за то, в чём не пойман. Пусть дама и дальше живёт в своём уютном мирке. Нечего её огорчать.       Закончив, Напла ещё раз оглядела меня сначала в зеркале, а потом ещё подойдя ко мне спереди. Поправив пару прядей, она отошла и снова присмотрелась, уже издалека.       – Вы такой красивый, – она не удержалась. – Даже с убранными волосами.       – Даже? – я вскинул брови. – Мне казалось, должно быть наоборот.       – В вашем случае это всё не важно, – проговорила Напла, и тут же осеклась. – Мы можем с вами так разговаривать?       А я уже думал, что она решила, что раз я спокойно с ней разговариваю, то всё в порядке. Хотя я никогда не относился к этому остро. Отец часто высказывает мне, что я позволяю прислуге слишком много, но я считаю, что это забавно. Они такие славные иногда, как можно удержаться.       – Со мной можно. Отец не оценит.       – Да, мы уже заметили, – Напла кивнула. – Я должна помочь вам одеться?       – Нет, – я поднялся на ноги, когда она отошла. – Это не так тяжело.       – Хорошо. Я вернусь, когда вы уйдёте, чтобы убраться.       Когда дверь за дамой закрылась, я прошёл к другому зеркалу, которое было уже в полный рост. Здесь же, рядом, стоял манекен – приходилось использовать их, чтобы одежда на мялась и сохраняла форму, – и какое-то время я стоял, рассматривая свой халат. В какой-то момент у меня даже начались галлюцинации: показалось, что я уже надеваю его на себя, и всё это было так реально, что я даже растерялся, когда очнулся. Опять шутки подсознания. Наверное, это из-за того, что я плохо спал. Сегодня надо будет разобраться, кто был здесь сегодня ночью. Первый и самый важный пункт в списке дел.       Утренние прогулки были чем-то вроде обычая, и отец часто брал меня с собой. Это помогало проснуться, собраться с мыслями и подготовиться к новому дню.. Я не вникал и, честно, не понимал, как это работает. Мне не к чему было готовиться, и я просто составлял отцу компанию больше из вежливости, чем из желания каждое утро вставать раньше необходимого. Мне никогда это не нравилось, в частности, из-за утреннего холода. Климат Люцифернии не слишком отличался от нашего, но мы были в горах, так что сейчас здесь было немногим противнее. Возможно, кому-то стоит одеваться теплее, а не жаловаться раз за разом? Но это слишком просто.       – Плохо спалось?       Отец говорил с противной усмешкой, и я невольно представил, как ночью он сидел возле стены, слушал моё сопение и так же усмехался. Ждал, что я умру? Да хоть бы. Если со мной что-то случится.. Хотя да. Теперь я не могу прикрывать своё ничтожество тем, что я единственный наследник. У меня есть сын, Вилче скоро родит второго. Я больше не так уж и нужен семье. Если я умру, отцу просто придётся подзадержаться на троне. Дождаться взросления Талара, а там уже можно и самому уходить на покой.. Не так уж и сложно.       – Да-а, – протянул я. – Немного.       – Дурная примета. Если на новом месте плохо спалось..       – Не наговаривайте, отец, – остановил его я. – И так плохо, ещё вы со своими сказками.       Он с осуждением осмотрел меня, и я, осёкшись, приложил руку к лицу. Кто опять назвал важные для семьи вещи сказками? Нельзя так делать, сколько раз мы уже это обсуждали? К счастью, отец не начал чтение нотаций, и я быстро перевёл тему, раз уж выдалась возможность и всё само по себе свелось к событиям ночи.       – Раз уж заговорили. Ты не встречал никого ночью в коридоре?       Отца в целом часто тянуло на прогулки, в том числе и по ночам, так что можно было понадеяться, что он мог столкнуться с кем-нибудь. Мда, какой масштабный сбор данных. Всех опрошу, всё узнаю.       – Нет, – нахмурившись, протянул отец. – А что случилось?       – Кто-то разбудил меня. Открыл дверь и стоял, смотрел. Это меня разбудило. Ну и сильно напугало.       – У тебя опять был приступ? – к счастью, мне не пришлось это проговаривать.       – Да.       Мне, возможно, не стоило так делать. Сообщать отцу, жаловаться. Но я хотел разобраться. Ну и да, мести. Кто-то довёл меня до такого состояния, и считает, что уйдёт безнаказанным. Ему лучше сожалеть о произошедшем.       – Разберёмся, – кивая головой, хмыкнул отец. Беспристрастный и спокойный, как всегда. В который раз я уже отметил, что мне стоит поучиться у него сдерживать себя и свои порывы ненависти ко всему, что мне не нравится. Но каждый раз дальше мыслей об этом дело не заходит. Может, с возрастом придёт? Или когда мне разрешат пить столько же, сколько пьёт отец.       – Я сам это улажу, ладно?       Полагаю, в ближайшее время мы будем находиться рядом с братьями, так что как-нибудь, но получится проникнуть в чьи-нибудь воспоминания. Там и увидим, кто это был.

******

      На завтрак я пришёл последним, так что пришлось извиняться за опоздание. На самом деле, это нельзя было считать опозданием, но я заставил людей ждать, так что надо было хотя бы сделать вид, что мне стыдно.       Дети Брунлейва уже были здесь, но почему-то они не сидели за столом, как наши отцы, а стояли все в ряд в стороне. Из-за выражения их лиц создавалось впечатление, что они в чём-то провинились и их так наказывали. Или их не устраивало что-то другое? Они же правда выглядели так, будто их на казнь привели, или собрались отчитывать за что-то серьёзное. Я даже немного проникся к ним жалостью. Кто обижает этих детей? Зачем вы это делаете? Вам не стыдно?       Только вспомнив, что нам ещё нужно представиться, я про себя выругался. Я терпеть не мог все эти церемонии, а когда они были ещё и неуместными.. Хотя у нас же не было нормального приёма, где бы нам было положено представиться.. Мать твою. Нельзя сперва поесть? Мы все за этим сюда пришли, а не чтобы возиться с бессмысленными разговорами..       – Надо вас представить, – первым об этом заговорил мой отец. Я развернулся к нему, изо всех сил стараясь не выглядеть недовольным, и он с улыбкой оглядел меня. И не устал ещё? Улыбаться. С самого утра ведь не перестаёт. Это даже на попытку казаться дружелюбным не похоже. Со мной бы так себя вели, я бы точно что-то заподозрил.       – Может, обойдёмся без формальностей? – уточнил я, очень надеясь, что отец согласится. Но он лишь с упрёком уставился на меня. Ну да. Зато как приезжать сюда без матери и Вилче, это он не думая согласился. А мне нельзя не представиться неофициально. Бред какой-то.       – Хорошо, – тихо вздохнул я, и выпрямившись, начал. – Лесар Орион-Этельлорд Маригнана. Шестьдесят четвёртый прямой наследник своей семьи, правителей Эльфегорта.       Тиарнис мельком глянул на своего отца, после чего мотнул головой (я прямо чуял, что он тоже не хочет этого делать) и так же заговорил:       – Тиарнис Брунлейв-Мороген Мейриона. Третий прямой наследник своей семьи, правителей Люцифернии.       Я знал, что у нас одинаковое титулосложение, но даже не думал, что это будет так странно слышать. В остальных империях титулы звучали по-другому, и сейчас у меня было ощущение, что Тиарнис просто повторил за мной, забыв правильный для своей семьи способ. Конечно, дело было в том, что вся их культура – это смесь нескольких других культур, и больше всего они взяли именно от нас. Но всё равно забавно.       – И мои братья, – он указал рукой на стоящих рядом. – Октарин, Кэрид, Риберта, Эолейв и Итрауд.       Я осмотрел всю их компанию, ещё раз про себя повторяя имена и проверяя, правильно ли я всех запомнил. По сути, не было ничего сложного. Моё положение обязывало иметь хорошую память на лица, так что..       Когда мы подошли ближе друг к другу для рукопожатия, я вдруг увидел так нужные мне воспоминания. Было неожиданно – я и не думал, что будет так легко. Но, кажется, Тиарнис вспомнил события ночи при взгляде на меня, а теперь из-за сократившегося расстояния я смог их получить. Прекрасно. Задания на день выполнены, теперь можно спать спокойно. Да, Тиарнис? Ну и как тебе было гулять по тёмным коридорам и взламывать двери в чужие комнаты? Понравилось? Мы ещё поговорим с тобой про это. Раз тебе стыдно, хотя бы не буду предъявлять тебе претензии при других.       Очевидно, он узнал, что я узнал – скривил губы, нервно вскинув голову. Я же предпочёл не подавать виду. Мы потом решим этот вопрос. Наедине. Да? Родителям лучше не знать. Особенно моему отцу. И вашему, судя по тому, какой он..?       Тиарнис быстро понял, что происходит, и "закрылся". Я бы извинился и объяснил, что не контролирую свои способности, но как-то не было возможности, да и желания тоже. Кто извиняться и должен – это он? Да и Тиарнис и без того успел оскорбиться – так больно хлопнул меня по руке. По его взгляду тоже можно было много определить. Что ж, простите. Все мы заложники обстоятельств.       – Очень приятно. Надеюсь, на плодотворное сотрудничество наших семей.       Тиарнис кивнул головой, и только после этого мы расселись. Я продолжал тайком осматриваться, и то, как распределилось количество людей на сторону, немногим меня смешило. Семеро и двое. Стоит ли стыдиться? Хотя как будто я выбирал или контролировал количество детей у своих родителей. Но, наверное, нам стоило взять с собой хотя бы Януша. Он как раз сошёл бы за пятерых – как минимум, создаваемым шумом.       Мы сидели без разделения на семьи, и получалось так, что Итрауд сидел рядом со мной и я легко мог заметить рабочие перчатки, заправленные у него за поясом. И ладно бы, он просто носил с собой перчатки, хорошо. Но эти пятна, это кровь? И шерсть? Господи. Можно принять священнослужителей, но чтобы принц потрошил животных? Допустим, это такой контроль за качеством мяса. Но это ещё ребёнок. Сколько ему восходов, полтора? А его допускают к забою животных?       Сознание опять подшутило надо мной и у меня получилось увидеть воспоминания Итрауда – как раз те, после которых его перчатки оказались запачканными. Кажется, он действительно отвечает за мясо к столу? Забавно. Почему нельзя доверять это слуге или кому-то ещё? Я никого не хочу оскорбить, конечно, но ему бы сперва вырасти, а потом уже резать животных. Моё скромное мнение, которое все хотели узнать.. Но это же ребёнок. Никто не видит, как ему плохо?       – Итрауд, – вдруг зашипел кто-то, и то, как он вздрогнул, только подтвердило мои догадки о плачевности его состояния. Ещё стало интересно: он всегда таким был или кто-то постарался? Торопиться с выводами плохо, но некоторые из его братьев походили на тех, кто мог бы довести человека до такого уровня тревожности. Учитывая, что он самый младший в семье – а это обычно самые бесправные люди, – я ему откровенно не завидую. А ещё желаю удачно дожить до зрелости и не сброситься ниоткуда.       Тиарнис не стал ничего говорить, но его недовольный взгляд сделал больше – Итрауд хотя и не понял сначала, в чём причина недовольства, осмотревшись (и заметив меня), сдавленно ойкнул.       – А.. Прошу прощения.       Вставать сразу он не стал – видимо, решал, что ему делать, но когда он всё же удалился, мы с Тиарнисом переглянулись. В этом не было ничего особенного, так что совсем скоро мы оба уткнулись каждый в свою тарелку. К счастью, тут было то, что я мог есть, и это просто невыносимо меня радовало. Было бы чему удивляться, если сюда отправляли людей специально для того, чтобы здесь всё подготовили к нашему приезду. Почему только людей не предупредили, что надо нормально себя вести? А не пугать гостей, вламываясь к ним среди ночи, м-м..

******

      – Октарин, – Брунлейв как будто только и ждал возможности прогнать детей. – Идите займитесь чем-нибудь.       Прозвучало довольно злобно, и мне уже становилось интересно, разговаривает ли этот человек нормально хотя бы иногда, и если да – то с кем. С женой, может быть? Но если его дети не достойны хорошего отношения, то кто достоин? Остаётся жена. Ненавязчиво интересуюсь. Я не то чтобы был защитником всех угнетённых. Спасение утопающих – дело самих утопающих, как говорится. Но разве дети заслужили такое отношение к себе? Понятно теперь, почему они такие притихшие.       Октарин молча поднялся и, поклонившись, вышел из-за стола. Я последовал за всеми остальными – мне так же не полагалось находиться здесь больше, и стоило покинуть помещение вместе с остальными детьми. Хотя я не знал, какие у них здесь распорядки, что-то мне подсказывало, что сейчас у нас будет возможность провести какое-то время вместе и пообщаться. Я как раз хотел задать им пару вопросов. Если они не будут возражать, конечно. Доставать их или навязываться я не собирался. Это невежливо, да и жалко.       Но братья были не так уж и плохо настроены. Октарин, как только мы все оказались в коридоре, молча намекнул, что нам лучше уйти подальше, прежде чем начинать разговаривать. Остальные не ёрничали, и мы все вместе двинулись к лестнице. Честно говоря, из-за того, что с нами пошли все братья, мне подумалось, что меня сейчас заведут в какой-нибудь всеми забытый коридор, и убьют. Не знаю, за что, но за что-нибудь. Будет смешно.       Спустившись на пару этажей, мы наконец остановились.       – Эм, – Октарину, кажется, было неудобно. – Прости, нам очень неловко.       Я прекрасно видел это по тому, как он растирал свои руки и как жались все остальные, но даже не знал, что с этим можно сделать. Меня впервые боялись настолько сильно. Я думал, они будут ненавидеть или презирать людей, ну и меня в частности, а они трясутся, как дети. При этом все братья, за исключением Итрауда, конечно, были довольно взрослыми, а потому я тем более не понимал такого отношения. Немного самостоятельности, нет..? Или я настолько страшный?       – Всё нормально, – в конце концов, попытался я. – Не надо так беспокоиться.       Наверное, был бы здесь Тиарнис, такой неловкости не было бы? Но ему поплохело и он ушёл, толком даже не позавтракав. Видимо, раз он не появился до сих пор, ему так и не полегчало? Печально. Ничего такого, но он выглядел посерьёзнее (да и посуровее) остальных братьев, и вряд ли бы он так же нервничал. Это бы немного разбавило обстановку. С другой стороны, не стоит делать поспешных выводов. Учитывая отношения между нами, которые испортились, не успев даже начаться. Какая жалость..       – Прости. Вы первые люди и вообще посторонние здесь.       Если про людей я знал, то последняя часть порядком меня удивила. Они настолько домашние? Никогда никого не видели, кроме прислуги? Понятно, в таком случае, почему у них языки заплетаются. Но неужели у них нет родственников, которых они могли бы навещать..? Резиденций? Они не выходят к людям? Ах, да. Они же живут в горах, и что-то не было похоже, чтобы где-то поблизости была хоть какая-то жизнь. Как грустно. Люди не должны быть затворниками. В целом, а когда это ещё и правящая семья, это просто жалко.       – Ты хочешь чего-нибудь? Я не знаю, – Октарин оглянулся на братьев. – Мы должны показать тебе Замок?       – Если нет других вариантов. Что вы обычно делаете?       – Расходимся по комнатам и сидим там, – Октарин неловко посмеялся. – Но отец сказал, что убьёт нас, если тебе что-то не понравится.       Их честность уже начинала пугать. Нельзя делать выводы по двум случаям, конечно, но что-то мне подсказывало, что они все тут такие. Простые, назовём это так. Напла, Октарин сейчас как на духу выдал то, что не стоило бы. Теперь понятно, что это из-за их затворничества, что они просто не знают, как общаться и что можно говорить, а что нет, но не настолько же далеко заходить?       – Так что надо что-то придумать.       – Можем провести немного времени вместе для виду, потом разойтись.       – Прости.       Ещё одно извинение, и я точно разозлюсь.       – Пойдём на улицу, в таком случае?       – Пожалуйста, – я пожал плечами. Мне было не принципиально, где проводить время. К тому же, мне казалось, что на улице им будет спокойнее. Чем дальше от родителей, тем лучше? Грустно, когда так, но что мы можем сделать. Меня не должно это беспокоить, но почему-то.. Надо будет как-нибудь выяснить, что тут происходит. Смысл это делать, если я не смогу никак им помочь, но провести расследование необходимо. Ох, кто же здесь первоклассный детектив..       Октарин после моего согласия, кажется, даже успокоился, что меня и подвело к таким мыслям. Может, они думали, что я буду каким-то уродом, который, чуть что, будет жаловаться родителям? Или это из-за их отца? Они и правда его боятся, похоже. Или Брунлейв человек слова, и если он пообещал, что убьёт их, то сделал бы это? Они это знают, и потому такая реакция. Кто бы знал.       Предстоял спуск вниз, и в первую очередь я обратил внимание на то, как все братья скакали по лестницам, похоже, совершенно не переживая за свою сохранность. Меня это, мягко говоря, удивляло. С другой стороны, у их отца семь сыновей. Вряд ли их растили в безопасности и заботе, как меня. Ещё, может, я не привык к такому потому, что мы носили более длинную одежду, в которой так бегать или прыгать было затруднительно. Здесь порядки были другими, и братьев ничего не стесняло. Почему бы не побегать? Зато движение.       Вскоре Октарин задержался, давая мне догнать себя, и дальше мы спускались уже вместе.       – Это, наверное, грубо. Но тебе удобно ходить в таком?       – Можно привыкнуть.       Меня наша одежда не беспокоила – ни в плане удобства, ни в плане зависти другим мужчинам, культура которых позволяла носить в повседневной жизни более "мужские" вещи. Хотя иногда хотелось завистливо повздыхать, но это не было чем-то серьёзным. Что ещё может интересовать людей? Вспоминая задаваемые мне ранее вопросы.. Я уже отвык от этих глупостей. Меня уже давно перезнакомили со всеми принцами и принцессами других империй, и я уже давно не слышал никаких вопросов. Но вот мы снова здесь..       – Если хочешь, ну, и если так можно, можешь взять что-то из нашей одежды.       Я не ожидал, что Октарин сведёт разговор к такому предложению, да и в целом слышать про подобное было странно. Взять чужую одежду? Вот это да.. Не то чтобы это было грубо. Наоборот, даже мило. Но просто странно.       – Спасибо, но отец вряд ли оценит.       Сам бы я не отказался, но отец. Наверное, ему нравится, когда я страдаю. Хотя не то чтобы я действительно мучался. Но как же не пожаловаться, когда дают возможность.       – У вас всё так строго? – он даже нахмурился. – Или это что-то вроде.. Воли Бога?       – Воля отца. Он не любит, когда я выгляжу неподобающе.       Так, вообще-то, у нас не было никаких требований к внешнему виду принцев. Только запрет на стрижку волос, но.. Да. У отца свои взгляды на мир.       – А тебе не холодно? У нас просто не тепло, особенно с утра.       – У нас не намного лучше. Всё нормально. Под халатом есть ещё одежда.       – О, – он нахмурился, хотя не было похоже, что его эта информация удивила. Скорее, это было жестом вежливости. "Смотри, я слушаю тебя, и даже как-то реагирую на твои слова". Мы хорошие, только не говори ничего нашему отцу, иначе нас убьют.       Первый этаж был открытым – сплошные стены сменились безстекольными окнами, и братья быстро повыскакивали на улицу прямо через них. Я же замер на месте, растерявшись. Это не должно было вызвать затруднений и у меня, но это было дико..? Поэтому я немного задержался на месте. Можно было дойти до нормального выхода, но можно было так же перелезть и не прослыть правильным послушным дурачком. Тем более, что братья уже заметили меня и сейчас все замерли и смотрели в мою сторону. Хорошо, допустим, меня не убьют за испачканную одежду..       – Ты занимался стрельбой? – когда я подошёл к ним, спросил Октарин.       – Нет.       – И вы не охотитесь? – каким-то образом вывел он, и я отрицательно покачал головой.       – Это запрещено.       – Совсем? В смысле, мы иногда выбираемся. Ты бы мог съездить с нами.       Возможно, это было очень грубо, но я неприятно удивился после его слов. Они? На охоту? Почему-то это звучит так, будто они ездят своей компанией, без отца и смотрителей, и если я прав, то у меня много вопросов. Они дети, кто их вообще куда выпускает отсюда? Ещё и на такие опасные мероприятия. А если кто-то пострадает? И на кого они охотятся, позвольте тоже узнать? На куропаток?       – Вам разве не запрещено покидать Редхильдс?       Я не мог сказать, откуда узнал об этом, но сейчас мне так же внезапно открылись воспоминания Октарина. И как они сбегают из Замка, и как их отец злится на них из-за этого..       Воспоминания прервались так же быстро, но я успел увидеть ссору. Просто отчитывание за побег, да, но что-то мне подсказывало, что это далеко не всё. Не может быть так просто. Может, их избивают? Но тогда было бы видно синяки или другие повреждения. Ну, возможно, используется магия? Эльнедил говорил, что есть магия, которую можно использовать для пыток или подобного. Вроде как, ты просто вызываешь у человека сильнейшую боль, при этом даже не прикасаясь к нему. Скорее всего, так и есть. Брунлейв не бьёт их, но использует свои способности для.. Как бы яснее выразиться. Наказаний? Я всё правильно понял? Ну, скорее всего, да. Мы не самые способные в магии люди в Преисподней, но интуиция у нас, и у меня в частности, работает, как нужно.       – Запрещено. Но можно не попасться.       Исходя из его воспоминаний, они очень плохо не попадались. "Сделать всё в тайне", как же. И мне вот, что интересно. Эти наказания для них вообще никакого смысла не несут? Ничему не учат? Или им не так уж и больно, на самом деле? Почему они продолжают сбегать? Им нравится злить отца и страдать потом? Или всё на самом деле не так страшно? Но зачем тогда Брунлейву тратить на это силы и время каждый раз? Господи, как глупо.       – Почему мне кажется, что это плохая идея?       – Потому что если нас поймают, мы умрём? – Октарин даже посмеялся, когда говорил об этом. Может, они все тут какие-то больные? Или им настолько нравится снаружи, что они готовы раз за разом терпеть подобное. Но я этого не понимаю. Конечно, куда мне. У меня нет запретов на выход за стены Анхеля. Хотя я никогда и не рвался. Что там делать, в конце концов. Всё есть внутри, если вдруг не хватает – тебе принесут. Что кому ещё нужно..?       – Звучит весело, – протянул я.       – Отец просто не любит, когда мы сбегаем. И обычно реакция не очень хорошая.       – Я вижу. В смысле.. – мне следовало промолчать сейчас, конечно. – Ладно. Это то, о чём ты хотел поговорить?       – Нет. Это просил узнать Тиарнис. Он думал, что ты мог бы съездить с нами.       Ого, как мило. Даже не узнать у меня, но уже что-то планировать. Хотя я так говорю, будто меня спросили об этом уже когда готовы лошади, и надо уже выдвигаться, и меня одного все ждут. Всё нормально, они просто предполагали, что можно будет взять меня с собой. Я уже устроил истерику, как обычно.       Но они, похоже, обсуждали меня? Или как это сказать, как-то планировали, что будут делать, когда я приеду? Ладно, это нормальное явление. Всегда нужно планировать совместное времяпровождение, чтобы ваши гости не сидели целыми днями у себя в комнате. Но сейчас это почему-то воспринималось по-другому. Что у меня за предвзятое отношение к ним, интересно? Как грубо.       – Если хочешь, – почти сразу же дополнил себя Октарин.       – М-м.. Возможно.       Я ни разу не был на подобных мероприятиях, потому не хотел даже пробовать. Как-то не хотелось стоять в стороне, ничего не понимая – что мне делать, где мне можно стоять, а где нет. Так что следовало вежливо отказаться. Тем более, что за нарушение традиций отец мне тоже может устроить приятное времяпровождение. Возможно, на самом деле. Я не то чтобы любил раздражать его и разводить на эмоции. Но чисто из интереса, если зайти настолько далеко..? Он сорвётся на крик? Хотя бы это. У нас не принято ярко выражать эмоции, и отец обычно придерживается этого. Всегда с лёгкой усмешкой, никакой злости, что бы ни случилось. Его невозможно вывести из себя, мне кажется. Ну, наверное, если бы я пил столько же, сколько и он, я бы тоже так не психовал из-за любой мелочи? Но проверить не как. Зато можно проверить устойчивость отца. Всего-то надо съездить на охоту. Или сходить к морю и зайти в воду. Здесь же где-то рядом есть открытая вода, так? Но всё ещё недостаточно мотивации.       – К слову, где сам Тиарнис? – решил узнать я.       – Ему всё ещё плохо, наверное, – оглядываясь на стены замка, задумчиво проговорил Октарин.       – Он бы пришёл, если бы мог, – вдруг в разговор втянулся и Кэрид. Было странно услышать кого-то нового, но я был даже рад. Ещё бы остальные присоединились, чтобы стало совсем замечательно, но я не то чтобы требую.       – Что с ним такое?       – Ничего серьёзного. Его иногда так накрывает, но это быстро проходит. Зачастую.       – Хорошо, – я не стал настаивать. Похоже, это секретная информация? Пусть молчат, если так хочется.       Во внутреннем дворе замка было пусто, но какую-то часть занимал небольшой павильон – туда мы и направились. Было неожиданно обнаружить здесь полностью оборудованное место для мероприятий. Здесь даже был мангал. При желании можно собраться и запечь мясо, или немного овощей. Смотря что они любят. Они так не делают, к слову? Просто что-то мне подсказывало, что это здесь для или из-за них, детей. Они не собираются для таких целей?       Когда мы расселись вокруг небольшого стола, я спросил:       – Чем вы ещё занимаетесь, кроме охоты?       – Нас заставляют заниматься стрельбой. Эм, – Октарин покосился в сторону. – Чем ещё?       Он оглянулся на братьев, требуя помощи. Помочь решил снова Кэрид:       – Отец иногда дёргает нас сидеть с ними на обсуждениях или помогать ему с бумагами. Но это так. Больше как наказание.       – Почему наказание?       – Это же скучно. А если ты хотя бы один раз дёрнешься или зевнёшь, то всё-ё, – Кэрид закатил глаза. – И сидишь там, как дурак какой-то вечно.       Я плохо понимал такое отношение. Для меня это было обычным времяпровождением, и я бы не назвал это приятным или весёлым делом, конечно, но и как Кэрид описывать бы не стал. Ну, наверное, это от невосприятия? У Кэрида два старших брата, и какая вероятность, что ему придётся править? С чего бы ему готовиться к чему-то и воспринимать всерьёз попытки приблизить его к управлению. Или это по буйной молодости. Я уже могу размышлять о таком? Я ведь уже такая развалина.       – Ну, тут в целом немного развлечений, – наконец заключил Кэрид. – Можно выбраться на крышу и пострелять оттуда в птиц.       – Зачем?       – По приколу? – он пожал плечами. – А что с ними можно ещё делать?       – Не знаю. Есть, возможно?       – Мы можем есть только крольчатину. Из всего земного мяса это верх для нас.       Внезапные факты? Спасибо.       – В самом деле?       – Ну, ещё оленину в сливовом уксусе. Это же, вроде, ваше блюдо?       Я покачал головой. Коронное, можно даже сказать. Настолько коронное, что пришлось даже начать разводить оленей в домашних условиях, чтобы люди перестали убивать диких животных в таких количествах. Тоже поделюсь фактами, о которых никто не просил, да.       – Ещё его можно. По крайней мере, точно известно, что после него никто не умрёт.       – А остальное, то есть, – я не ожидал, что всё будет настолько плохо. – Смертельно для вас?       Кэрид утвердительно кивнул, и Риберта недовольно заёрзал.       – Зачем говорить о таком? – вскоре не выдержал он. Кажется, его это серьёзно возмутило, но Кэрид только посмеялся.       – А ты думаешь, Лесар отравит нас? Здесь всё равно негде взять другое мясо.       Я обдумывал его слова, правда очень впечатлённый такими подробностями. Какой глупый и простой способ отравить любого из них, и правда. Спасибо, Риберта, что подал идею, без тебя я бы даже не задумался об этом. Мне и незачем это делать, но это так странно? Хорошо, скорее, это биологически обусловленное явление. Дело в жёсткости мяса? Но тогда, по логике, и всё другое мясо тоже должно становиться съедобным для них после обработки сливовым уксусом. Дичь сама по себе вся довольно жёсткая, и если уксус может сделать съедобным для них оленину, в чём проблема использовать его и для других блюд? Хотя, похоже, никто сильно не страдает и с таким планом питания, и к чему им эксперименты. Но интересно, что они знают, что из всего земного разнообразия они могут есть только крольчатину и одно конкретное блюдо. Наше. Ну, это к всё той же теме, что мы уже когда-то были близки.       – Кстати, а говоря о.. Эолейв, назови это по-умному.       – Преемственности, – тот каким-то образом догадался, чего Кэрид хотел.       – Да. Мы ведь живём по вашим законам, – Кэрид снова развернулся ко мне. – Одно титулосложение, одно устройство замков. Другие вопросы повседневной жизни.       Я внимательно слушал его, выжидая вопроса или прояснения, к чему он вообще это начал. Ничего такого, но тон у него был слегка.. Наезжающим. Я бы подумал, что мне так кажется, потому что в целом они с Рибертой – что выглядели, что вели себя довольно не доброжелательно. Но это немного походило на то, будто Кэрид возмущён тем, что всё сложилось именно так. Как будто мы заявились сюда и навязали им свои распорядки. Но, простите? Я, может, чего-то не знаю, но всё было более чем добровольно. Сколько я ни видел записей, все отмечали странную "любовь" люцифернианцев к эльфегортцам, причём, что на "простолюдинском" уровне, что на более высоком. Эленох, первый император Люцифернии, очень уважал Гильлорда, императора Эльфегорта того времени. Так что я не принимаю претензий. Если их собираются высказывать, конечно. А то я всегда так тороплюсь.       – Наши семьи были близки когда-то, – наконец заключил Кэрид. – У нас записано, что вы очень помогли, когда, ну. Дети только вышли из воды. А что случилось потом? Почему всё прекратилось?       Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Хорошо, похоже, это просто безобидный интерес. Мне и правда стоит поменьше думать.       – Я не нашёл ничего об этом. Вы, я так понимаю, тоже?       – Мы не то чтобы искали, на самом деле, – Кэрид смущённо отвёл взгляд. – Но записи есть, и Эленох тоже рассказывал о вас.       – Вы застали его? – я даже нахмурился.       – Он умер буквально, – Кэрид задумчиво подвигал челюстью. – Пару восходов назад?       Прозвучало так, будто это случилось на днях. Или мне только так показалось? Но в любом случае, я лишь повторил для себя, что здесь со мной существа, для которых довольно значительное время для людей – вообще не срок. Немного неприятно, но ладно. Смирюсь через пару дней.       – Я что-то не так сказал? – вдруг обеспокоился Кэрид, и я покачал головой.       – Нет. Просто начало прозвучало как претензия.       – А? Чего? Нет, – протараторил он. – Всё нормально. У нас Тиарнис главный по части комплексов.       – В плане? – уточнил я. "Комплексов"? Именно комплексов? Обсуждать других людей не вежливо, но как же интересно. Тем более, Кэрид сам начал. А остальным и без разницы, да?       – Ему не нравится, что мы, как он это называет, паразитируем на земной культуре. Но мы ведь считаемся наследниками Первой Люцифернии? Все её территории, её положение, даже какая-то часть культуры досталась нам от них, и мы – новые хранители этих земель. У нас даже Боги одни.       Кэрид меня приятно удивлял. Для человека, который выглядел настолько просто и злобно, он поразительно хорошо говорил и размышлял. Проскальзывали, конечно, моменты. "По приколу", когда он обращался к Эолейву, этикету и правильному поведению его, по ощущениям, никогда не учили. Но эти размышления немного впечатляли. Хотя, возможно, он цитирует кого-то. Того же Эолейва. Плохо судить по одной внешности и поведению, но он выглядел разумнее всех остальных здесь. Я бы понял, если бы он говорил что-то умное, а другие только повторяли.       – И ему это не нравится. Он считает, мы не должны так неуважительно относиться к тем людям.       Я вскинул брови, снова поражаясь. В чём Тиарнис видит здесь неуважение, интересно? Его смущает разное происхождение или что-то другое? Как он видит этот вопрос? Что они должны были делать после выхода в разрушенных после войны городах? Помощь людей была им необходима, и не только чтобы создать себе места для жизни. Им в любом случае пришлось бы что-то перенимать от нас. Или его возмущает только вопрос культуры и обычаев? Он бы предпочёл, чтобы они жили по тем же законам, что у них под водой? Не знаю, как на это смотрят все остальные люди, но лично мне кажется, что если равняешься на кого-то, равняйся во всём, а не в чём-то одном выборочно. Глупо брать какие-то одни особенности, но отвергать другие. И я бы всё же уточнил, в каком виде происходила эта так называемая преемственность. Навязывание? Именно как агрессивное насаждение? Тогда такое отношение ещё можно понять. Но я ничего не слышал о подобном, а учитывая откровенность наших историков, у меня нет ни одной причины им не доверять. Так что всё интереснее и интереснее.       – В чём я с ним согласен в данном вопросе, – Кэрид совсем ударился в размышления. – Что мы зря переняли ваше понятие семьи и все эти мелочи, вроде, жить вместе, воспитывать потомство. Понятно, что так сделано для власти. В Морогене наследников тоже держат при семье. Но всё равно вряд ли это выглядит так же, как у нас. В общем, этот вопрос кажется мне куда более важным. А не его нытьё. Ме, отец подарил мне меч людей Первой Люцифернии, я не имею права носить его.       Какие интересные причины переживать. Надо будет обдумать это вечером. Если уж на то пошло и сейчас прямо озвучили, что людской уклад жизни не совсем привычен для них, интересно, есть ли у них противники подобного? Те, кто агрессивно настаивает на возвращение к подводному образу жизни, что бы это ни значило. Понятие семьи, Кэрид сказал. Они не воспитывают детей сами? Есть что-то ещё?       – Тиарнис тебя убьёт, – вскоре заключил Риберта. – Что ты тут его позоришь.       К слову, как раз об этом. Это вообще нормально, что мне так доверяют? Мы и дня не знакомы, а мне уже рассказывают, кто и из-за чего переживает. Я буквально только что думал об этом. И это всё ещё странно.       – Ой, да ну его. А люди нормально к нам относятся? – Кэрид снова развернулся ко мне. – Никто не переживает из-за этого же? Что мы паразиты и всё такое.       – Люди, не прозвучать бы грубо, вообще о вас не думают.       Их это, кажется, успокоило. Ну или вообще ничего им не дало, потому что никто, по сути, никак даже не отреагировал.       – Зато Тиарнис за всех попереживал, – Кэрид глянул на Риберту, и тот согласно покачал головой. – У людей ведь больше прав злиться на нас. Это мы сюда пришли и засели тут.       – Насколько я помню, люди сами предложили вам остаться?       Мне было интересно, что они знают о тех событиях. Какая версия хранится у них? Судя по их словам, какая-то странная. "Пришли и засели". Возможно, он просто так выражается, но во избежание недопонимания стоило бы подбирать слова лучше.       – Ну да, – согласился Кэрид. – Но сколько времени прошло с тех пор. Кто-то ещё помнит об этом? Нам рассказывал, ну, сам Эленох. А люди? Вы ведь быстрее умираете. Наверняка уже не осталось ни одного свидетеля тех событий.       Он говорил об этом как о чём-то странном, так что я снова немного поудивлялся. Ну да, разница в продолжительности жизни. Чего говорить, если там был их дед, который ещё и умер только недавно, а среди людей и правда уже не осталось никого, кто бы застал те времена.       – У нас остались записи. Про остальные империи ничего сказать не могу.       – Ну, учитывая, что вряд ли здесь появится кто-то ещё, даже так хорошо. Хотя бы вы нас не презираете.       – Господи, не надо так говорить, – я устало поморщился. – Никто вас не презирает и не будет. И.. Вы что-то знаете?       – М? – Кэрид развернулся ко мне.       – Почему такая уверенность? Что вряд ли здесь появится кто-то ещё.       – А. Ну, отец, грубо говоря, не любитель нового. Скорее, у него так же, как у Эленоха, будет вот это.. Выгораживание Эльфегорта. В хорошем смысле, – тут же решил добавить он. – Что вы одни нам союзники и друзья, а все остальные пусть идут боком. Так что.       Кэрид пожал плечами, после чего ненадолго замолчал.       – .. Я потерял нить разговора.       – Я примерно понял. Возможно.       Что всё, скорее всего, повторится. Опять Эльфегорт по каким-то причинам встанет на вольготном положении у правителей Люцифернии и.. Сказать бы, что это приведёт к чему-то плохому, но прошлый раз ничем подобным не окончился? Хотя сперва бы хотелось узнать, почему, всё же, между нами прекратились любые отношения. Не было никаких конфликтов? Учитывая только что озвученное о словах Эленоха. Кажется, он довольно тепло к нам относился до самого конца. Но что тогда случилось? Он не счёл наш уход предательством или чем-то вроде того? Не хотелось бы быть таким параноиком. Может, отец прав, и люцифернианцы даже не заметили ничего? Люди для них будто вышли и вернулись. Нет, но семь распадов – это довольно много. Как столько времени может показаться хоть кому-то ерундой? Может я никчёмный человек, для которого и один распад – уже достаточно, пожили и можно умирать. Но это дикость.       После этого нить разговора действительно прервалась, но я быстро нашёлся с продолжением.       – То есть, ваши родители ничего не говорили вам? О целях или о каких-то желаниях?       Если они присутствуют на совещаниях, может, кто-то что-то слышал? Хотя почему я так уверен, что мне сейчас всё просто возьмут и расскажут. Не настолько же они дурачки? Решат сейчас, что я пытаюсь что-то выведать или преследую какие-то дурные цели. Но мне правда было просто интересно. Отец же мне ничего не рассказывает. Узнаю, откуда могу.       – Это мы должны у тебя спрашивать. Тебя, вроде как, держат ближе к управлению?       Но, кажется, всё было хорошо. Наверное, неизвестность и непонятное поведение родителей нас роднило.       – Мой отец мне ничего не говорит. И вообще, всё это планировалось отдельно от меня. Что странно.       Я, как только что озвучили, приближен к делам Эльфегорта, так что со стороны отца это просто предательство – устраивать подобные мероприятия в тайне от меня. Так стыдно было, когда он сообщил об этом наместникам из других империй, и я узнал только вместе с ними. В родной империи я на уровне чиновника-иностранца, спасибо, отец, очень мило с вашей стороны.       Кэрид переглянулся сперва с Рибертой, потом с Октарином, который уже тоже подался вперёд, внимательно нас слушая.       – Мы думали, они собираются, ну. Женить Микаэлу на тебе.       Я почти выругался. Этого ещё не хватало. Я пережил брак с девушкой из другой империи, но простите, с девушкой другого вида? Спасибо, не надо. Даже в теории.       – Но ты уже помолвлен.       – Я сильно сомневаюсь, что подобное одобрили бы, даже если бы я не был.       Не в обиду им сказано, но давайте честно.       – Ну да, – согласился Кэрид.       Я только задумался, как они на это смотрят и как бы отнеслись к таким новостям, окажись это правдой. И что именно было бы первой причиной плохого отношения. То, что их сестра вышла замуж за какого-то человека? Ладно, мне пора прекратить считать, что они непременно презирают или как-то не так относятся к людям. Но восходы дружбы с Кьяелоном не проходят бесследно. Да и, наверное, я переношу всё с себя. Я-то тоже не особо терпим к ним, очевидно? Ладно, предельно терпим, но пока речи нет о таком колоссальном сближении, как брак. Если уж на то пошло, от такого союза вообще может получиться что-то жизнеспособное? Никто никогда не проверял?       – Но просто что ещё это может быть. Мы не то чтобы плохо к вам относились. Но это странно.       – Я понимаю, – Октарину было неловко, так что я попытался его успокоить. – У людей было примерно такое же отношение, когда мы сообщили о своих намерениях.       Я тут же вспомнил поведение Вилче и Эльнедила. Они оба были категорически против этой поездки, ну, или того, чтобы сюда ехал конкретно я. Отец – ладно, но меня эти двое отпускать почему-то не хотели. И что началось на совещании с наместниками – про это лучше вообще не вспоминать. Отцу, наверное, понравилось видеть, как все ничего не понимают и недоумённо переглядываются. Точно головой уже едет к старости.       – Так, всё-таки, люди нас ненавидят?       – Нет. Просто это было внезапно. Мы обычно не ведём дела в тайне от остальных империй, но отец даже Кьяелону сообщил в самый последний момент.       – Как будто назревает что-то страшное, – Кэрид посмеялся. – Ну, пока всё выглядит как восстановление торговых отношений?       О, даже они знают больше, чем я? Замечательно.       – Ну, дай бог, чтобы всё было хорошо.       Действия отца казались мне просто сверх-подозрительными, поэтому я тоже очень надеялся на хорошее окончание этого нашего внезапного сближения с Детьми. Но после упоминания браков я так взволновался, что пришлось начать следить за дыханием, чтобы успокоиться. Господи, как же хорошо, что я и правда уже женат, и мне не надо переживать сейчас..       У Кэрида тем временем появились ещё вопросы:       – А ты единственный ребёнок в своей семье?       – Да.       – У людей какие-то проблемы с плодовитостью или что? Почему так?       Я даже не знал, чему больше удивляться. Таким выражениям или таким вопросам. Плодовитостью, господи. Как будто о животных речь.       – Нет, обычно.. Получается хотя бы троих завести. Но мы предпочитаем об этом не распространяться.       – Понято, – хмыкнул Кэрид, и я про себя даже поиздевался над ним. То есть, про чувство такта он знает? Можно было тогда вообще не спрашивать о таком?       Теперь, после упоминания братьев и сестёр (которых у меня не было, да), я вспомнил свой вчерашний интерес и оглядел всю их компанию, примеряясь к внешности. Как я отмечал вчера же, все они были "жёлтыми". Как и Брунлейв, теперь мы можем отметить.. Видимо, это правда говорит о родстве? Наверняка. И мне хотелось уточнить этот вопрос прямо, но было бы невежливо, потому оставалось только догадываться. Да и сейчас меня заинтересовало кое-что другое. Теперь, когда мы были близко, я мог хорошо рассмотреть и цвет их глаз, и бровей, и ресниц. Если с цвета волос ещё можно было удивляться не так сильно: в театральных постановках иногда использовали окрашенные в неестественные цвета парики, и я уже видел людей со странным цветом волос. Но крашенные брови и ресницы мне ещё не попадались. Не говоря уже о глазах. Я видел разных людей, но не таких точно. И странно, что императорская семья такая.. Скучная? Взять ту же Наплу. Предположительно, у них есть и другие варианты, такие же красочные, и насколько это странно? Почему они не пытаются сделать свой цвет более красочным? Или у них это работает не так? Цвета не смешиваются между собой? И о чём ещё я думал вчера..?       Заметив, что я разглядываю его, Кэрид сощурился.       – Что? Что-то не так?       – Научный интерес.       – А, – сразу успокоился он. – Спрашивай, если что-то интересно. Кто-нибудь точно сможет объяснить.       – Прямо?       – А что? – не понял он. – Непрямо можешь спрашивать тоже.       – Непрямо – это как? – фыркнул Риберта, скрещивая руки на груди.       – На бумажке пусть напишет, – невозмутимо отозвался Кэрид.       – Есть какие-то вопросы, некорректные для вас?       Что и стоило уточнить прямо, так это это. Конечно, мне хотелось уточнить пару моментов, с большим удовольствием, но надо соблюдать рамки приличия. Не хватало поссориться ещё с кем-то здесь в первые же дни.       – Какие вопросы для нас некорректны? – Кэрид оглянулся на Риберту, но тот растерянно пожал плечами, и Кэрид сразу же развернулся обратно ко мне.       – Что это значит? А у людей какие вопросы запрещены? Если у вас такое есть, лучше сразу сказать. Пока мы не спросили.       Мы все молча уставились друг на друга. Уж не знаю, кто о чём думал, но я пытался вспомнить, какие именно темы будут считаться для нас некорректными. Для нас – всех людей, или только для нашей семьи.. И как можно сказать об этом нормально и не умереть со стыда. Ох, какой я скромный.       – Наверное, – когда заговорил Эолейв, я даже вздрогнул, – нам не стоит затрагивать тему Богов?       – А, точно. Это же Батто..?       – Не стоит, – прервал его Эолейв, и Кэрид глянул на меня.       – Я не то чтобы остро на это реагировал, – я всё же решил предупредить.       Сколько мы путешествовали, уже можно было привыкнуть к разным изображениям Батто и к разным трактовкам истории. Что касается люцифернианцев, от них неприязнь к нему будет смотреться даже естественно, что ли? Батто особенно выделился тем, что какое-то время не давал жизни Акид и Галатею – Богам Люцифернии. Так что, так и быть, можно смириться. В конце концов, это их Боги.       – Нет-нет, – Эолейв покачал головой, – это.. Во избежание разных конфликтов.       – Это из-за Тиарниса, – вмешался Кэрид. – Сейчас его тут нет, но обычно, стоит упомянуть при нём Богов, начинается. "Как вы можете верить в этот бред, прекратите нести хрень, ме".       Я вскинул бровь, даже слабо веря. Серьёзно? Принц-безбожник? Что ещё расскажут?       – Ладно, мы. Но если он на тебя кидаться начнёт.       Что за чудесный персонаж? А можно будет поговорить с ним про это? Так интересно. Это, наверное, первый безбожник за всю мою жизнь, и мне очень интересно, как он видит мир. Среди людей такое встретить, мне кажется, невозможно, особенно если речь идёт о правящих семьях. Каждый знает историю, как именно его семья встала у главы империи, кто-то, возможно, даже видел своего Бога. Как я, например: Батто часто навещает нас, каждый праздник. А тут кто-то говорит, что не верит в Богов. Серьёзно? Боже.       – Не настолько же он тупой, – с сомнением протянул Октарин. – Чтобы и к другим приставать с этим.       – Я бы на всякий случай предупредил.       – Мы уже, – хмыкнул Эолейв.       – Хорошо, спасибо.       – А, мы о чём говорили-то? – воскликнул Кэрид. – О чём нельзя говорить? Наши Боги. Ещё что-то есть?       – Я пытаюсь вспомнить, что для нас неприемлемо, – Октарин задумчиво почесал щёку. – Массовые убийства своего народа считаются неловкой темой? Это, вроде, не этично?       – Вы тоже..? – я не сдержался и даже позволил себе немного эмоций. Просто было странно встретить кого-то с подобными случаями в истории. Среди людей мы были единственными такими, и не то чтобы я часто выслушивал претензии, но были несколько случаев, когда нас пытались осудить за это. А здесь, похоже..? Или мы будем с разных сторон? Потому что в нашем случае мы – правящая семья, – были инициаторами убийств. А они? Тоже?       – Что? – они тоже заинтересовались.       – Наш народ тоже переживал вырождение.       Как мягко мы это называем. Неловко признавать себя убийцами, наверное, и говорить об этом прямо – геноцид? Хотя, кажется, ещё никто из наших правителей не признал свою вину. Да и было бы, перед кем нам отчитываться. Было бы, кому ещё волноваться за наших бедных магов, оу.       – Да? – Кэрид заинтересованно уставился на меня.       – Мы так похожи, – Эолейв довольно свёл ладони.       – Вы тоже убивали людей просто так?       – Ну не сказать, что просто так, но за ерунду?       – Господи, – вдохнул я. Как прелестно.       – У нас это привело к войне.       – У нас до сих пор продолжаются гонения на таких людей, но уже не в таких масштабах. Ну да, потому что большая часть мертва или скрывается.       На меня в кои-то веки смотрели без осуждения или недовольства, и я даже проникся к ним ещё большей симпатией. Люди обычно любили не сказать, что осудить нас, но одобрения тоже никто не выражал. Сам я не считал это таким уж страшным делом. Страница в истории, не более. Было и было, мы уже никак это не изменим, а извиняться за взгляды своих предков я не собирался. Тем более, упаси, боже, стыдиться их. Другие люди испытывали какие-то проблемы с этим и поэтому мне нравилось лёгкое отношение люцифернианцев. Что, массовые убийства? О, мы тоже так делали, как здорово, мы так похожи. Ладно, больше походило на то, что у них нет отождествления себя со своим народом или со своими предками. "Ну да, убивали. А мы тут причём? Почему мы должны грустить или испытывать стыд? Предки и предки. Наш народ и наш народ, вообще без разницы. Сейчас-то всё в порядке?". И в этом дело, почему они так легко к этому относятся. Но они, кажется, и правда обрадовались? Я же только с грустью отметил, что тему отнесли к неловким, и нельзя нормально и спокойно спросить, что именно у них происходило. Мы вот пытались очистить свой народ от скверны и убивали всех, у кого были способности к магии. Кого уничтожали они? Ладно, может, как-нибудь в другой раз..       – И правда похожи, – Кэрид снова глянул на Риберту, потом снова развернулся ко мне. – Даже внешностью. Может, поэтому мы изначально так сдружились?       Я покачал головой, тоже впечатлённый. Хотя я не совсем понял его слова про внешность, но допустим, это какие-то их местные темы. Возможно, у них есть окраска, похожая на нашу? Под нашей стоит иметь в виду внешность именно эльфегортцев, ну, и кьяелонцев. Кто знает?       – А здесь не осталось никаких.. – я немного задумался. – Записей от людей?       – Здесь даже ваши книги есть. Но у нас Эолейв главный по книжечкам, – Кэрид быстро открестился. – К нему все вопросы.       Эолейв недовольно глянул на него, но ничего не сказал. Ну да, ещё бы он перечил старшим братьям. Но это хотя бы было нормальным увлечением для принца. И наверняка оно вытекало из его религиозности. Он ведь, наверное, остро верующий..? Ну, раз ходит в одежде священнослужителя аж в обычное время. Все основания подозревать, я считаю? И как же забавно, что его старший брат безбожник. Вообще, очень увлекательно, как здесь, среди них шестерых, собрались все типы личностей и интересов. Думаю, если сюда привести Валпура и повзрослевшую Микаэлу, будет ещё забавнее. Грубо так говорить о них, будто они животные какие-то, и я их поведение изучаю. Но поймите и меня.       – Ладно, возможно, потом, – решил я. – А.. Вы не собираетесь тут? Не жарите мясо?       – А, да, кстати, – вдруг вспомнил Кэрид. – Мы же хотели предложить. Можно запечь кроликов или.. Скоро ещё начнётся сезон моря. Будет много рыбы и устриц.       – И ежей, – Риберта оскалился, вроде бы с отвращением, но вроде и довольно. Я так и не расшифровал эмоциональную окраску их оскала. Но в целом, они оба были довольны. Любят поесть, вероятно?       Комментариев или согласия Кэрид дожидаться не стал, и сразу начал улаживать вопросы.       – Итрауд, забьёшь нам пару кроликов?       Я развернулся к нему, просто заинтересованный. Он был таким забитым, и мне хотелось понаблюдать за его отношениями с братьями. Как они с ним разговаривают? Как он реагирует на попытки поговорить с ним? Ничего такого, но мне казалось, что Кэрид и Риберта как раз могли бы загнать его в такую нервозность. Или всё в порядке и я слишком их очерняю?       – У меня отстаивается несколько тушек, – пробормотал он. – Вы можете просто взять их.       – Нет, надо свежее. У нас гости.       Итрауд засопел, весь содрогаясь.       – Лучше. Эм. Предупредить немного заранее.. Если вы хотите прямо свежее..       – Когда будем собираться? – сразу спросил Кэрид.       – Сегодня? – Октарин пожал плечами. – Отметить знакомство.       Я кивнул, когда Кэрид посмотрел на меня. У меня всё равно не было никаких дел, и чего вообще спрашивать. Можно и просто перед фактом поставить. Я бы даже не оскорбился. Как просто завоевать моё расположение, конечно – позвать на мясо.       – Тиарнис придёт? – решил узнать я. А то не по-человечески. Он старший сын в семье, он должен всё это планировать, а не прохлаждаться где-то.       – Ну мы скажем ему. Надеюсь, ему полегчает.       Я хотел узнать, что с ним, но вовремя вспомнил, что мы уже говорили об этом. Ладно, может, так же уточню в другой раз.

******

      – Ну, ты можешь порассказывать о том, что происходит снаружи.       – Вас вообще не выпускают отсюда?       – Нет. Отец даже на просто выезды нас с собой не берёт.       Кажется, Кэрида это серьёзно оскорбляло. Но мне так нравилось, как он скрещивал руки. Не просто под грудью, как обычно все делали, а прямо насупившись, подняв плечи. Смотрелось даже мило. Обиженный мальчик.       – У этого есть какое-то обоснование? Или просто так?       Он задумался.       – Да.. Нет? Мы, вроде, не так уж и плохо себя ведём?       Но постоянно сбегаете?       – Может, если бы мы не сбегали? – предложил Октарин, но Кэрид только зафыркал.       – Он всегда так себя вёл. Даже когда мы ещё никуда не сбегали. Помнишь?       Недовольно посопев, он развернулся ко мне.       – Так что мы те ещё затворники. Ты наша последняя надежда что-то узнать о внешнем мире.       О, спасибо. Очень приятно. Хотя прозвучало смешно, конечно. Внешний мир, оу. Как поэтично.       – Задавайте тогда конкретные вопросы, что вас интересует. Внешний мир большой, рассказывать можно долго.       Мне тем более было сложно. Я не воспринимал все те вещи как интересные или необычные. И что я мог рассказать на такое предложение?       Ненадолго Кэрид задумался, но я и так знал, что он спросит. Сколько мы тут сидели, и я уже несколько раз замечал, как они косятся на мои руки. Вернее, на кольца. Очень просто догадаться, что их беспокоит. И было предельно очевидно, что это будет первым, что придёт им в голову.       – Расскажи, как это происходит.       – Брак? – на всякий случай уточнил я.       – Да. Нам всем придётся жениться?       – Обычно заставляют троих старших..       – Неудачник, – перебив меня, шепнул Риберта, и Кэрид недовольно толкнул его.       – Может, мне разрешат не жениться? Смысл? Если Тиарнис так же семь детей наплодит, даже Октарину жениться не понадобится.       Тот, кажется, слегка смутился, но ничего говорить не стал. Потому заговорил я:       – А что за проблема?       – Я не хочу. Это так тупо. А если мне подберут кого-нибудь противного?       – У вас так невест выбирают?       – Я не знаю, – Кэрид испуганно пожал плечами. – Потому и спрашиваю у тебя.       Почему, интересно, он думает, что я – человек, из другой империи, буду знать о их порядках больше, чем они сами? Ладно, это нормальное для меня дело – знать, какие обычаи и распорядки в других империях. Но с Люцифернией мы никак не общались. О них никто ничего не знает, о них нет никаких записей. Что я могу знать..?       – Может, у вас.. Как у вас вообще подбирают невест?       – Мы не знаем, – повторил Кэрид. – Потому и спрашиваем.       – А по какому принципу женились ваш дед и отец?       Попробуем разобраться отсюда.       – М-м, – Кэрид вскинул голову к потолку. – Эленох женился на женщине, которая помогала ему в восстании. Отец на.. Ну, женщине из той части нашей семьи. Её изгнали сюда и вот.       "Изгнали"? Даже так..       – Мне кажется, это случается раз в семь восходов, чтобы кто-то из Морогена оказался, ну, изгнан. Так что.       – Простите, немного отвлекусь. Что имеется в виду под Морогеном? Это в титуле Тиарниса. Вы говорили про Мороген, как будто это географическое название?       – Под водой так называют всё. И столицу, и поместье правящей семьи, и саму её. В титуле ведь.. Твоё имя, имя отца, фамилия матери, фамилия отца. Вообще, Эленох был против того, чтобы мы носили это слово у себя в именах. Потому что мы же враги и всё такое. Но это же род нашей матери, и, всё-таки, пришлось взять.       – Враги?       – Да, там всё плохо. Мы даже не имеем права показываться в Морогене, потому что нас сразу же убьют.       – Господи, – выдохнул я. Такая вражда между ветвями одной семьи? Странно о таком слышать.       – Во-от. Отцу, можно сказать, повезло, что появилась возможность жениться на особи своего вида. Но? Какая вероятность, что будут ещё такие?       – А.. Знатных родов у вас нет?       – Нет, наверное? – он с сомнением глянул на Октарина, и тот пожал плечами. – Мы не знаем.       Господи, хоть что-то они знают?       – Нет, – в конце концов ответил Эолейв. – У нас не такое устройство общества.       Хотел бы я узнать, какое тогда, но допустим, уточним это в другой раз.       – Просто богатые семьи? – попытался я.       – Мы очень далеки от людей в таких вопросах, – снова отметил Эолейв.       – О, – хмыкнул я. – В таком случае, не могу сказать. У нас дам берут из таких семей. Потом вы просто женитесь и всё. Ничего необычного.       Мы с Вилче не были женаты, только помолвлены, но я воспринимал это как полноценную свадьбу, потому такой интерес к вопросу казался мне странным. Теперь, после того, как я проговорил это вслух – тем более. Ничего же не меняется, так что за переживания? Ну, у тебя есть жена. Скоро будут дети. Больше шума.       – Не хочу, – продолжил ныть Кэрид.       – Никто не хочет. Потом это проходит. С возрастом смиряешься с необходимостью или уже после свадьбы. Пары дней хватает. Потом уже не такое отношение.       – А какое?       – Никакое. Это же просто жена. Моя мать живёт в другой части, отец видит её только когда нам надо встречать гостей, на торжествах и прочих событиях. В повседневной жизни они почти не пересекаются.       – О, так можно? – Кэрида это, кажется, серьёзно удивило. – Наши родители просто живут вместе.       – О, – теперь удивлялся я. "Так можно"?       – Ага, – они сами, кажется, были удивлены. – Не знаем, как она его терпит. Или он только с нами такой злой?       – Скорее всего, – Риберта пожал плечами.       Я уже думал о том, что Брунлейв может хорошо общаться со своей женой, но почему-то это очень плохо мной воспринималось. Возможно, из-за отношений в нашей семье? Как мой отец обычно игнорирует мою мать, и как относится ко мне. Наверное, у меня как-то запечатлелось, что дети первее всего? И как можно любить кого-то сильнее, чем их? Ну, очевидно, сколько людей, столько и мнений и ситуаций? Кому-то вот, супруга ближе. Можно понять, в целом. Но я бы не сказал, что дети Брунлейва заслужили такое отношение. Можно же немного..? Любви? Ну или хотя бы просто уважения.       Кэрид, развернувшись ко мне, принялся так пристально меня оглядывать, что было очевидно, что сейчас они докопаются до какой-нибудь глупости.       И надо же.       – Зачем тебе столько колец?       – Одно брачное. Остальные просто так.       – А вы уши не прокалываете?       – Только женщины могут. При желании.       Украшения у нас были не в почёте. Можно пошутить, что за всю Преисподнюю украшаются мухариктцы, но не будем. Это грубо, да и мне нравились их ореолы, на самом деле. Что-то из серии "Я бы собрал коллекцию, выделив под неё отдельную комнату, но что бы я в жизни на себя не надел". В нашей империи, опять же, сильно украшаться было не принято. Для большинства верхом было одно брачное кольцо, но я вот "зажрался", и носил аж четыре. Непозволительная пошлость, но допустим, мы с отцом те ещё возмутители общества. То одобряем брак или вступаем в него с девушкой из другой империи, то решаем сблизиться с Люцифернией. Сплошные поводы для истерик у других империй.       – Чёрт, – Кэрид недовольно отвернулся. – Я тоже хотел. Но Микаэла меня засмеёт тогда.       Мужчину с проколотым ухом не только его сестра засмеёт, ему к сведению. Ладно, не стоит так относиться. Но господи, это уже совсем мрак какой-то. Прокалывать уши, серьёзно?       – Почему?       – Мы с ней и так поругались. Она говорит, это для девочек. А я же не девочка. То есть, я не могу проколоть уши.       Что должно случиться с человеком, чтобы он хотел проколоть себе уши. Он думает, это весело? Пусть попросит сделать ему такие, которые не требуют прокола. Закручивающиеся или какие там ещё есть..?       – Ты мужчина, – подтвердил я. – Можешь никого не слушать и не реагировать на насмешки, и просто делать так, как тебе хочется.       – Как умно, – Кэрид впечатлённо нахмурился.       Я повёл головой. Конечно, умно. Я всю жизнь хожу в "платье". Вообще-то, это халат, но некоторым особо умным не объяснишь ведь. Да и не то чтобы хотелось, время ещё тратить на такие глупости. Но мне ещё и стричься запрещено. Так что я очень часто в представлении многих становлюсь "женщиной". Приходится быть мужчиной в других сферах жизни, ай-ай.       – Когда всю жизнь ходишь в "платье", – я пожал плечами. – И выслушиваешь за то, какой ты женственный, приходится искать оправдания. И вообще, вы же не полностью, как выразиться, живёте по нашим правилам. Если у нас не принято украшаться, это не значит, что и вы не должны?       Интересно, под водой у Детей есть что-нибудь из этого рода? Если так подумать.. Какие там способы добычи руды? Она вообще есть там? А драгоценные камни? Методы их обработки? С жемчугом там точно проблем нет, но ведь и его нужно оформлять, чтобы была возможна его носка. И что, в таком случае, они делают? Просто интересуюсь. Если так подумать, это же хороший вопрос. Как они вообще там живут? Они разводят животных? Рыбу? Выращивают водоросли? Насколько жизнь там и здесь похожа? Жаль, детей не расспросишь. Они ведь не жили под водой? Но, может, слышали от кого-нибудь? Надо будет попробовать. Как-нибудь.       – Наверное, – задумчиво проговорил Кэрид, и я повёл головой. Ну вот, воодушевил человека на прокол уха. Ужасно.       – А что, – скоро заинтересовался Октарин, – над тобой часто издеваются из-за того, что ты похож на женщину?       – Не прямо, но я же слышу, что.. Ладно, в любом случае, грубо скрывать это. Я слышу, что люди думают. Иногда ещё подслушиваю разговоры через фантомов. Невольно узнаю некоторую грязь.       Октарин сперва удивлённо уставился на меня, а после упоминания грязи посмеялся.       – Если будешь заниматься этим здесь, рядом с отцом и Тиарнисом лучше не гулять. Они чуят это и, ну. Не любят.       Кэрид тоже решил добавить:       – Да, а Тиарнис ещё всегда злится, как мразь, когда читаешь его мысли. Во-первых, он всегда это чует. Во-вторых, ему физически неприятно с этого, и он очень злится. Так что не лезь к нему в голову.       Ой. Как неловко получилось, что я уже это сделал. И что я вообще это не контролирую.       – Ещё бы я это контролировал, – выдохнул я.       Эолейв задумчиво нахмурился, и вскоре осмелился на вопрос.       – Вы не.. Управляете своими силами? Совсем?       – У нас очень слабая контролирующая способность.       – Я извиняюсь, – он приложил руку к груди. – Но от тебя и от твоего отца, не сказать, что сильный, но и не слабый дух. И вы не можете контролировать себя?       – Я же говорю – слабая контролирующая способность. На сами способности это не влияет.       – Но, – Эолейв всё не унимался, – отделять фантомов – это редкое умение. Не все сильные маги могут обучиться этому.       – Парадокс нашей семьи, – я кивнул. – Мы слабые, но фантомы и очищающая магия у нас работают прекрасно.       Кэрид поморщился, ёрзая на стуле.       – Неплохо. А это же вы, эм.. Хотя мы решили не говорить об этом.       – Убивали магов в нашей империи?       Просто не было смысла больше жаться. Давайте просто заговорим про это и уже сделаем эту тему не-неловкой. Я всё равно не считаю её таковой. Она ей и не является. Просто все остальные люди думают, что мы до сих пор патологически ненавидим всё, что связано с магией, и что при нас не стоит даже заикаться о ней. Но мы не настолько тупые, хорошо? Предельно терпимы ко всему. О чём речь, если Коло – первый человек при дворе, сам маг? И не как мы с отцом, а действительно сильный. И Эльнедил? Сыновей Коло тоже никто не трогает.       – А.. – Кэрид, кажется, не ожидал. – Вы убивали магов?       На мгновение мне даже стало страшно. Но они ведь знали, нет? Ладно, возможно, и правда были не в курсе. Но это же не испортит отношения между нами? А то мало ли. Другие империи, которых возмущает такое положение дел у нас в землях, активно ничего нам не высказывают, потому что не имеют права – быстро лишатся всех денег. Но Люциферния от нас никак не зависит и зачем им заискивать перед нами. Как неловко.       – Прародитель нашей семьи считал это скверной. Так что после избрания попытался уничтожить её. Хотя бы на территории своей империи.       – Ого, – Кэрид удивлённо развернулся к Риберте. – Ты слышал?       – Я читал об этом, – тот кивнул. – Но не помнил, в какой именно империи это делали.       – Мы единственные одобряли такое отношение, – хмыкнул я. – Ну, ещё Кьяелон, но.. Нас можно не разделять в некоторых вопросах.       Так что странно, что они там не смогли запомнить. Два названия? Хотя они оба не выглядели как кто-то, кто вообще будет читать что-то связанное с историей, что уж говорить о запоминании каких-то фактов.       Кэрид, видимо, решил посвятить меня в их историю, но слова он подобрал не совсем хорошие. После его бодрого "А мы выпиливали.." все уставились на него с таким ужасом.       – .. особей, неспособных к размножению.       – Не совсем мы.. – аккуратно вмешался Эолейв. – Это делал Мороген. А Эленох был против них.       О, как я и предвидел – мы всё-таки по разные стороны. Мы убивали, они защищали. Ну, да, вернее, их предок защищал. Учитывая их отношение..? Кажется, оно не совсем правильное с общепринятой точки зрения? То есть, мы можем продолжать говорить об этом, да?       – Ну, – Кэрид пожал плечами. – Мы ведь тоже Мороген, по сути? Так что..       – При отце такое не скажи, – Октарин рассматривал его, усмехаясь. – Голову открутит.       – Пхе. Что за ненависть? Они тоже, интересно, так же начинают рычать при одном нашем упоминании?       – Вы не.. Поддерживаете взгляды Эленоха?       – Ну поддерживаем, – с сомнением протянул Кэрид. – Мы же должны. Но? А у Морогена что, выбор был? Их тоже можно понять.       Я покачал головой. Как интересно, конечно. Где-нибудь можно почитать про это, или нужно спрашивать? Ничего такого, но просто неловко поднимать такие темы, тем более, теперь, когда оказалось, что предок этих людей боролся за жертв. Мда, как прозаично. У нас вот таких героев не было. И я даже представить не могу, чтобы кто-то из правящей семьи решился на защиту. Наверное, если бы и появился, это был кто-нибудь из младших, кому бы не было доступа на трон, и кто бы со скуки занимался всякой дрянью, как раз вроде защиты всех обиженных и угнетённых. Эленох ведь..? Ладно, не стоит ничего говорить, пока точно не выяснится. Но он, наверное, как раз был младшим братом? Готов поспорить.       И вот его наследники. Всего второе поколение, а уже такие мысли. "Их тоже можно понять", ну замечательно. Не мне их осуждать, конечно. Не после моих размышлений о происходящем у нас. Но это странно. Но не то чтобы критично.