Бледный принц

      – Он придёт?       Октарин оглянулся на окна Замка, как будто отсюда можно было что-то рассмотреть.       – Ну, мы сказали ему. Может, его так и не опустило?       Я не хотел много думать, но мне уже начинало казаться, что Тиарнис избегает меня, и дело не в плохом самочувствии. Плохо думать о человеке так, но что оставалось? Он даже на обеде-ужине не появился. Хотя мне говорили, что уже бывало такое, когда он целый день не мог встать с кровати, но? Что это за странная болезнь. Я бы понял, если бы она была и для других опасна, но болеет только он. Что, снова какие-то их особенности? В целом, было логично, что у них будут другие заболевания, не такие, как у людей, но каждый раз это так странно воспринимать.       Ладно, ничего такого от Тиарниса мне нужно не было, но я всё ещё бесился из-за того, что провожу время с младшими родственниками, а не со старшим, как положено. В этом не было ничего плохого, да, мне даже нравилось, но просто было непривычно. А когда мне что-то непривычно, страдают вместе со мной все.       – А где Итрауд? – осматриваясь, спросил Кэрид. Ещё одна наша пропажа, да.       – Может, уже на бойне? – предложил Риберта, но Кэрид поморщился.       – Он бы пришёл спросить, сколько мяса нужно.       На время они замолкли, и я решил уточнить, пока есть время.       – Ваш отец нормально реагирует? Что его сын занимается подобным.       – О, – затянул Кэрид, заулыбавшись, – он в Итрауде души не чает, так что разрешает ему заниматься, чем он хочет. Даже трупы даёт ему вскрывать.       Это было сказано тихо и с удивлением, так что я решил, что для них это серьёзное дело. Меня подобные вещи не впечатляли, зато интересовало другое. Первое – ребёнка подпускают к вскрытиям? Замечательно. Второе – слова Кэрида про их отца. "Души не чает"? В Итрауде? Брунлейв, то есть, умеет относиться к своим детям нормально? Но что за выборочная любовь? Ещё и к кому. К самому младшему, который, простите, но ни два, ни полтора. Ужас какой. На месте остальных я бы был страшно оскорблён с такого отношения.       – Он даже.. Как вы это называете, анатомические музеи? Собрал. Ну так, немного, конечно. Но забавно. Итрауд! – вдруг завопил Кэрид. – Лесару можно в анатомический музей?       Эолейв весь вытянулся, будто готовый объяснять, почему нам не стоит таким заниматься, а Итрауд, только зашедший, застыл на месте, снова весь содрогнувшись. Так, видимо, его напугало обращение к себе? Ну, прямо как и днём.       – Эм. Ну да, наверное, я не знаю. Не сейчас же, наверное?       – Да, сейчас нам нужны кролики.       – Я уже всё приготовил, – почему-то Итрауд принялся буквально успокаивать их. – Сейчас пойду. Это быстро.       – Угли почти готовы.       – Как раз сразу запечём, – тот пожал плечами. – Чтобы не лежало.       – А можно посмотреть на убой? – снова вмешался я, пока была возможность.       Итрауд выпучил глаза, уставившись прямо перед собой. Кажется, мой вопрос очень его удивил, или даже напугал? В любом случае, я и сам занервничал с таких реакций. С ним вообще нельзя разговаривать, что ли? Кстати, возможно.. Чёрт. Надо было уточнить местные правила насчёт этого...       – Зачем, – настороженно спросил он. – В смысле.. Там ничего хорошего.       – Я понимаю. Но просто интересно.       – Эм. Ну, если всё нормально. И такие виды не смущают. Я. Могу. Да. Можно.       Он так неловко бормотал, что мне быстро расхотелось идти куда-либо с ним. Я не совсем понимал, что сделал не так, но мне не хотелось напрягать его ещё больше. Но он не сказал "нет", поэтому отказываться было уже нельзя. Ну, просто держаться подальше и не мешать ему? Возможно, быстро уйти, когда увижу всё нужное? Убоя одного животного мне хватит. Вряд ли успеет случится что-то страшное.       Уже в дверях к нам вдруг присоединился Эолейв.       – Я прослежу, чтобы всё было хорошо, – объяснил он.       Я только кивнул. Похоже, в вопросе распределения ролей в семье они тоже были похожи на нас? Я узнавал эту систему, хотя сам в ней не участвовал. Но как мы делали: если в семье было больше одного ребёнка, опеку над младшим на себя брал старший. Очевидно, Эолейв значился опекуном Итрауда и отвечал за него. И, возможно, действительно заботился о нём, а не делал это только потому, что ему сказали. Как мило. Я всегда думал, что дети заботятся о других по принуждению. Этот случай не из того ряда? Если так, можно порадоваться за них.       Мы втроём покинули павильон и направились куда-то в сторону низших частей замка – логично, бойня располагалась где-то в них. Я намеренно держался на приличном расстоянии от Итрауда. Во-первых, чтобы не нервировать его. Во-вторых, я чувствовал, что Эолейв хочет мне что-то сказать, и ждал этого. И хотя времени у нас было предостаточно, и Итрауд шёл не рядом с нами, Эолейв почему-то молчал. Я не то чтобы настаивал, но мне было интересно, что ему нужно. Возможно, я правда неправильно себя повёл, когда заговорил с Итраудом? Наша опекунская система требовала, чтобы младшие спрашивали разрешения у старших на каждое своё действие. Возможно, мне хотят сказать, что я должен был спросить разрешения на разговор с Итраудом у Эолейва или Октарина? Ну, дождёмся слов Эолейва для начала, потом уже будем решать. Всё же, я не замечал жестокой дедовщины здесь. Думаю, если бы она была, это бросилось бы в глаза сразу?       Бойня представляла собой большое, на удивление приятное и "спокойное", помещение, разделённое вдоль высокой длинной перегородкой. Всё здесь было таким светлым и просторным, что я бы в жизни, наверное, не подумал, что здесь кого-то убивают. Не то чтобы я знал, как выглядят бойни. Это вообще был первый раз, когда я посещал подобные места. Меня даже не смутила ванная со всеми прилагающимися рамами и крюками. Пока Итрауд не подошёл к этой конструкции, я даже не понял, что это то самое. Было немного смешно и жутко с того, что по росту эта ванная была подогнана под Итрауда. Я полагал, по крайней мере, что в обычной бойне это выглядело бы слегка по-другому.       Кролики уже были здесь – толкались в клетках, и Итрауд сразу прошёл к ним.       – Трёх нам хватит, наверное? – тихо спросил он.       – Думаю, можно больше? – глянув на меня, отозвался Эолейв. – Если Тиарнис придёт, нас будет семеро. Троих кроликов будет мало.       – Ну не знаю, – с сомнением протянул Итрауд. – Но как скажете. Иди сюда..       Я следил за тем, как он вылавливает животных и осматривает их. Проверяет морды, упитанность, возможно? Опять же, я от всех этих дел был крайне далёк. Почему меня и удивляло, что Итрауд занимается этим. Он же принц, пусть и один из младших детей, но всё же. Не заниматься же настолько грязным делом? Похоже, он ещё и медициной увлекается? Лучше бы пустил все силы туда. Учитывая его увлечение анатомией, он бы мог развиваться именно в прикладной медицине. Это сейчас как раз ценится даже больше магической, а.. Не могу сказать, как с врачеванием обстоят дела именно в их империи. Но думаю, есть, куда стремиться? Как и всем остальным империям, впрочем.       – Семеро, значит..       Отсчитав кроликов, Итрауд поднял ящик и перенёс его ближе к ванной. Я, случайно глянув на Эолейва, заметил, что за мной пристально наблюдают. Но хотя бы это была не агрессивная слежка, а, скорее, обеспокоенная. Что, он думает, что я неженка, и не переживу, если у меня на глазах убьют кого-то? Ладно, мне и самому было интересно, как я отреагирую на подобное. Отчасти, поэтому я и был здесь. Ещё отчасти потому, что хотел увидеть это своими глазами. Принц, забивающий животных. С ума сойти можно. Расскажу кому-нибудь другому, в жизни не поверят. Ещё у меня было несколько вопросов. Как давно Итрауд этим занимается. Как он к этому пришёл. Как он понял, что хочет убивать животных? Как донёс это до отца? Брунлейв нормально к этому отнёсся? Просто так позволил ребёнку заниматься этим? Я чего-то не понимаю, наверное. Нет бы и правда направить увлечения ребёнка на что-то полезное.       Насколько я знал, животных полагалось оглушать перед убийством, но Итрауд это игнорировал. Подвешивал за задние лапы над ванной и сразу вскрывал горло. Кажется, его вообще не смущал – ни визг, ни кровь, ничего из остального? Но вёл он себя слишком спокойно. Даже не нервничал, похоже? Насколько я мог понять по его спине, да.       Мне всегда казалось, что процесс убоя занимает довольно продолжительное время, но, похоже, это зависело от размера животного? По крайней мере, с первым кроликом Итрауд расправился довольно быстро. И даже снятие шкуры не заняло много времени. Возможно, это было нормально, а я просто ничего не понимаю? Но было странно узнать, что убой проходит так быстро. В Элеоле гостям часто подавали мясо кореек – местных животных, мясо которых там считалось деликатесом. Подавать всегда нужно было мясо только-только забитых животных, так что я точно знал, что на их разделку уходит гораздо больше времени. Наверное, дело и правда в размерах..?       Наконец, отделив лапы, Итрауд оттолкнул тушу в сторону и потянулся к следующему кролику. Вдруг вздрогнув, он развернулся к нам.       – Вы.. Будете стоять тут и дальше?       – Мы тебя смущаем? – сразу уточнил Эолейв.       – Нет. Просто.. Я бы сам всё принёс потом. Или можете подождать меня снаружи?       Эолейв глянул на меня, спрашивая моего мнения, и я кивнул. В целом, все увидели достаточно? Я уж точно. Можно расходиться.       Только мы остались наедине, Эолейв заговорил:       – Лесар, не прими, пожалуйста, на свой счёт, но Итрауд ребёнок..       Звучало уже многообещающе, и я развернулся к нему, прислушиваясь. Так, "Итрауд ребёнок", хорошо. Это тот самый ребёнок, который сейчас там кроликов забивает? И который людей вскрывает? О, я полон внимания. Очень интересно, что у него за проблемы, и как я могу ему помочь.       – .. а детей пугает всё чужеродное, это естественно.       Надо признаться, они умели удивлять. Я не совсем это ожидал услышать, но ладно. Так даже интереснее.       – Твоя внешность похожа на внешность северян, что как раз для нас относится к чужеродному. Я не имею в виду, что вам нельзя находиться рядом, но можно попросить тебя держаться от него подальше, пожалуйста? И не говорить с ним по возможности, пока он к тебе не привыкнет.       После этого он замолчал, и мы оба молча уставились друг на друга. Я, опять же, не ожидал таких просьб, а потому был слегка удивлён. Эолейв ждал моей реакции, и вскоре решил дополнить себя:       – Это не претензия к тебе, просто мы так устроены.       – Я понял, – успокоил его я. – Всё хорошо.       Он говорил довольно вежливо – это успокаивало. Придавало разговору не такой агрессивный тон, как могло бы быть, если бы, допустим, на его месте был Тиарнис или Кэрид. Не в обиду им, но они выглядят как кто-то, кто не умеет вежливо разговаривать. Эолейв был поприятнее, и за это можно было простить ему многое.       – Это просто из заботы о нём.       – Хорошо.       Заботу о родственниках стоит ценить. Тем более, если это правда какие-то их биологические особенности, и они не могут преодолеть себя в этом. Как можно на них злиться.       Если на то пошло. Меня о других их проблемах не хотят предупредить заранее? Они же есть?       – Можно уточнить? Много у вас таких особенностей?       – Это чисто детское. Дети немного отличаются от взрослых в своих поведенческих привычках.       – То есть, вас я не смущаю?       Просто хотелось уточнить. Хотя Эолейв сразу обозначил, что чужеродное пугает детей, но всё же. Может, каких-то взрослых оно тоже смущает?       – Нет.       – А есть ещё что-то, о чём мне лучше знать?       Эолейв серьёзно задумался, аж засопев от напряжения.       – Стоит подумать, – вскоре выдохнул он, глянув на меня.       – Можно оставить на потом.       – Если так, – Эолейв кивнул. – Я подумаю и расскажу.       – Спасибо.       Стоило уточнить во избежание неприятностей. Опять же, обычно я всегда знал, в каких империях какие порядки и больные темы, но про люцифернианцев мне ничего известно не было. Днём мы кое-как выяснили, что нам не стоит поднимать тему верований из-за отношений наших Богов, и вырождения наших народов. И то что-то мне подсказывает, что никто из нас всерьёз не воспринимает это как запретную тему. Есть ли что-то действительно ужасное и оскорбительное? Так же какая-нибудь тема для разговора или действие? Я думал об этом по дороге сюда, но потом забыл. Как можно. Хотя как бы я уточнил об этом? Это странно, напрямую подходить и спрашивать, что можно делать и что нельзя. Хотя, возможно, учитывая прочие условия, ничего странного в этом нет.. Но не суть.       – Мы будем ждать Итрауда? – немного покачавшись на ногах, спросил Эолейв.       – Я думал, мы поможем ему отнести мясо?       – Он справится и сам.       – Семь туш?       – Он сильный, – Эолейв только отмахнулся. – Мы ему не нужны для этого.       – Как скажешь.       Учитывая толщину его плеч, я бы посомневался в его силе, но раз его брат-опекун говорит так, как я могу идти против.       По пути стоило поговорить о чём-нибудь, и у меня как раз была припасена пара вопросов. Раз уж мы открыли новую тему.       – А вас он тоже боится?       – Да, – Эолейв так легко и быстро отозвался, что я снова стушевался. Я-то думал, я один буду тут страшный, пугать бедного Итрауда, а нет. Не я один здесь плохой, угнетаю его.       Эолейв тем временем решил устроить мне небольшой экскурс в их биологию, но надо же, было даже интересно.       – Вообще-то, мы не должны расти вместе. В смысле, разные возрастные категории. Микаэлу к нам не подпускают, например. Итрауда тоже стоило растить отдельно до определённого возраста, но отец почему-то это не учитывает. Странно.       Да уж, при том, что Кэрид говорил, что он души не чает в Итрауде. Не правильнее бы было растить его в комфортных для него условиях? Если я всё правильно понял сейчас, конечно. Но странно. И правда как будто о животных речь. Необходимо соблюдать некоторые правила содержания, чтобы всем было хорошо. Хотя и у людей подобное есть? До определённого возраста никто не подпускает детей к некоторым темам. Казни, например, или убийства, или какие-то совсем жестокие законы в стране. Меня вот до двух с половиной восходов не водили на казни. Было обидно, но отец говорил, что это для моего же блага. Чтобы у меня в голове ничего не пошатнулось, о-о. Как жутко звучит. Впрочем, теперь, когда передо мной ребёнок, у которого очевидно что-то где-то пошатнулось и так и не встало на место, можно оценить его заботу. Спасибо, отец. Через столько времени я понял, зачем вы это делали.       – Можно уточнить, сколько Итрауду восходов?       Эолейв слабо посмеялся.       – Хочешь пожалеть его?       – Ну, меня смущает, что вы подпускаете ребёнка к таким занятиям. Но лезть в чужие дела невежливо. Поэтому молча поворчу.       – Скорее, важно комплексное влияние всего, что с ним происходило. Дело не только в мясе. Я уже сказал, мы в целом растим его неправильно. Неудивительно, что он такой.       – Ну и тем не менее. Не продолжать же загонять его.       Или "хуже уже не станет"? Всегда есть, к чему стремиться и хуже может стать всегда. Не то чтобы я считал корректным вмешиваться в дела чужой семьи.       – Так сколько ему?       – М-м, мы растём немного по-другому. Твой отец говорил, тебе три восхода? Итрауд почти твой сверстник.       После таких откровений я даже опешил. Ему же от силы можно было дать полтора восхода, и это мой сверстник? Вот уж правда "немного по-другому".       – А сколько Тиарнису?       Они с Октарином выглядели примерно на мой возраст, и мне хотелось сравнить. Итрауд мой сверстник, но выглядит как ребёнок. Сколько восходов детям, которые выглядят на мой возраст?       – Примерно четырнадцать.       Я покачал головой, осмысливая его слова. Тиарнис в два раза старше моего отца, господи, прости. Получается, и все остальные братья старше меня? Какое забавное расположение дел. Хотя в данном случае правильнее будет сравнивать физиологию, а не фактический возраст, но не суть. Явно не сейчас об этом надо думать.       – О, – заметив нас, Кэрид вытянулся, но быстро сник. – А, вы без Итрауда.       – Они бы не вернулись так быстро, – хмыкнул Риберта.       – Я хотя бы надеялся. Я такой голодный..       Мне почему-то показалось, что они скучали здесь без нас. Просто они так уныло сидели, как будто им совсем нечего обсудить друг с другом. Даже двойчата между собой не разговаривали. Может, Октарин их смущал?       Очень вовремя я вспомнил, что Октарин говорил, что они не общаются между собой, а обычно расходятся по комнатам и сидят там. То есть, частое общение друг с другом их тяготит? Но они вынуждены из-за меня. Какой ужас. Надо будет сказать им завтра, что это совсем не обязательно. Вообще-то, Тиарнис один обязан проводить со мной время или хотя бы следить за тем, чтобы я не умирал от скуки. Его счастье, что можно просто показать мне, где здесь библиотека. Дальше я и сам справлюсь. Самостоятельность моё второе имя, да.       – Куда ты столько ешь вечно? – Октарин взволнованно оглядел его. – Ты же ещё нескоро вырастешь.       – А ты мой возраст считаешь?       – Я видел твой календарь.       – Зачем ты на него смотрел вообще? – Кэрид слишком неожиданно взъелся, и я удивлённо переглянулся с Эолейвом. Мы так и остались стоять в дверях, так что стояли рядом, и.. Ладно, это был глупый повод искать понимания у него. Но я почему-то чувствовал некую связь с ним. Вероятно, то самое непонятное влечение к людям, которые похожи на тебя. Или сказался наш небольшой разговор. В любом случае, пока он был мне ближе всех, и логично, я тянулся к нему.       – У нас стадийный рост, – вдруг заговорил Эолейв, обращаясь ко мне. – Не как у людей, размеренный и постепенный. Перед ростом особи начинают много есть. Кэрид немного выбивается из расписания.       Я только к самому концу понял, что это пояснение к разговору Кэрида и Октарина. Видимо, они отслеживают эти стадии роста? Это так важно? Хотя, возможно, значение имеет именно выбивание из расписания? Не то чтобы я что-то понимал. Куда мне, человеку, ещё и никак не связанному с медициной. Учитывая ещё и то, что люцифернианцы, похоже, во многом не похожи на нас..?       – Интересно.       Как это вообще выглядит? То есть, сегодня они маленькие, как Итрауд, а завтра уже как Эолейв? Я ведь правильно понял, что этапы роста из себя представляют? Значит, Тиарнис и Октарин сейчас на одной стадии, Кэрид и Риберта на следующей, Эолейв и Итрауд на ещё одной? Есть ли промежуточные варианты? Как выглядит Микаэла? И Валпур? Какая разница между стадиями по росту? И как это происходит? Я просто слабо представляю, как за одну ночь можно вытянуться на несколько сантиметров. Это никак не сказывается на их здоровье? На костях? Да уж, Висан было, где разгуляться здесь.       – Не позорьте меня? – обиженно фыркнул Кэрид, кажется, правда, оскорблённый. – Ещё и при Лесаре.       – Я всё равно ничего не понимаю, – успокоил его я. – У вас это относится к личному?       Эолейв, к которому я обратился больше непроизвольно, отрицательно покачал головой.       – Просто некоторые очень переживают из-за.. Своего младшинства.       Я хмыкнул, обозначая, что понял (не совсем, но не суть). Кэрид продолжал сидеть, насупленный, но хотя бы он не стал злиться на нас за то, что мы сейчас обсуждали его при нём же. Было немного грубо.       – А стадийный рост как выглядит, можно узнать?       Обсуждать подобное казалось не совсем приличным, но остальных это, кажется, не смущало? Что ж, в данном случае это было даже хорошо. Просто меня интересовала их биология в некоторых вопросах, а.. Это же не вежливо, лезть в такие темы? Ну, я немного. Самое этичное, что меня беспокоит.       – Ну, между стадиями вы не растёте. А потом, обычно это происходит ночью, во время сна, вырастаете на.. Ну, вот Октарин и Кэрид с Рибертой следующие друг от друга.       То есть, примерно на голову? Но всё равно это довольно много. Разве это нормальная нагрузка на организм? Может, у них это как-то по-другому устроено, но.. Ладно. Я не врач, не мне размышлять о подобном.       – Потом ты..?       – Да. И Итрауд.       Итрауд и Эолейв отличались друг от друга гораздо сильнее, так что я непроизвольно нахмурился. И это за ночь такие изменения? Это же какая эластичная у них кожа, в таком случае. Или мне чего-то не договаривают. Например, про жуткие растяжки на той же коже или страдания в течение всей ночи роста. Я не верю, что такое может пройти незаметно.       – А Валпур?       Я уже успел забыть правильный порядок старшинства, так что запутался, где именно он находится. После двойчат, вроде бы? То есть, рост Эолейва и Итрауда – следующий друг за другом? Между ними никаких стадий нет? Это же сколько надо есть, чтобы за одну ночь так вырасти. Не в половину, но на треть точно ведь рост увеличивается? Ужас.       – Валпур немного выбивается из привычных показателей. Он младше двойчат, но ростом уже с Тиарниса и Октарина. Ну, у нас есть такое понятие как гигантизм. Особи, у которых ненормальный для их возраста вид и телосложение. Валпур из таких.       – Это плохо?       – Нет. Своеобразно, это тоже нормально. Просто встречается редко.       – Понятно.       Сколько всего интересного вокруг. Хотя у людей тоже такое бывает, но, наверное, из-за общей атмосферы, всё кажется более таинственным и новым.       – Не следи больше за мной, – зашипел Кэрид. – Я же в твои календари не лезу?       – Да боги, уймись, – Октарин возмущённо на него уставился. – Как будто что-то страшное.       – Не смотри их, – продолжал Кэрид.       Эолейв устало выдохнул, а я продолжал внимательно следить за ними. Они подерутся? Просто научный интерес. У меня никогда не было младших братьев или сестёр, так что узнавать о том, как такие родственники взаимодействуют, приходилось через других. И согласно моим наблюдениям, все братья и сёстры либо ненавидят друг друга, либо просто недолюбливают, либо научились терпеть уже с возрастом. То есть, все эти сказки взрослых про "самых близких тебе людей" – это полный бред и никогда не работает. Что и логично, как мне кажется? Потому что у кого больше поводов ненавидеть тебя, как не у того, кто всю жизнь рядом и наблюдает за тобой? Иногда ещё и "вынужден ухаживать". А если вас заставляли заботиться друг о друге? Это просто крест на ваших отношениях. Я даже не буду затрагивать тему соперничества за трон или положение, тут и так всё понятно. Но, видимо, даже в обычных семьях никуда от этого не деться. В итоге, "самые близкие твои родственники" – всегда твои злейшие враги, так? Как же хорошо быть единственным ребёнком в семье..       Кэриду, наверное, было чисто принципиально важно, чтобы в его личные дела никто не вмешивался. Но это же просто рост? И какая кому разница. Все и так узнают, когда он вырастет, и что за бессмысленная агрессия?       Вернувшийся Итрауд опасливо оглядел всех нас с самого входа, но в конце концов прошёл к Кэриду и передал ему все туши. Я хотел последить за ним, но решил, что не стоит. Потому что Итрауд тоже косился на меня, и, наверное, он бы заметил, если бы я постоянно смотрел на него? А раз я напрягаю его сам по себе, лучше не делать в его сторону ничего странного. Поразительная забота о чужих детях, конечно. Странно, что даже мой собственный сын у меня столько эмоций не вызывал. Хотя он ещё маленький, и на него без отвращения не взглянешь. Может, когда он вырастет до возраста Итрауда, что-то изменится. Ну, точно изменится, если он будет ходить с таким же грустным выражением лица.       Отойдя за другой стол, Кэрид и Риберта взялись за разделку. Сразу же, не медля. Хотя они и говорили что-то про быстроту? Допустим. Итрауд почему-то вился рядом, и я ожидал, что на него прикрикнут, чтобы не путался под ногами, но всё было куда добрее. После пары движений ножом Кэрид недоумённо нахмурился и поднёс лезвие ближе к лицу.       – Ты мои ножи заточил?       Итрауд покачал головой, и Кэрид довольно улыбнулся.       – Спасибо. Им как будто можно отрезать палец теперь..       Он принялся трогать край, и я недовольно засопел. А если он порежется? А там кровь животного на лезвии, вообще-то. С головой всё в порядке?       – Как воду, – Итрауд покачал головой, выглядя при этом так.. Маниакально? Так бы я это описал. Ну, чего ещё ждать от детей, которые точат ножи? И убивают кроликов с такого возраста. Ладно, он мой сверстник, но это всё равно ничего не значит, потому что по их меркам он ребёнок. И что там, комплексное влияние, Эолейв говорил? Интересно, что имелось в виду. Мне всё же кажется, что над ним издеваются. И наверняка это двойчата. Больше и некому. Тогда странно смотрится данная ситуация. Что Итрауд что-то делает для них, старается, и они вроде бы и благодарны.. Может, я что-то не так понял, конечно. Но посмотрим.       Я продолжал следить за ними, так что заметил, как Кэрид, наконец не выдержав, отрезал от тушки немного мяса и отдал Итрауду. Прямо сырое. И Итрауд съел его. Прямо так, сырым, ещё и пальцы чуть не откусил. Мне по понятным причинам такое показалось слегка.. Странным? Так что я просто отвернулся к Эолейву и, дождавшись, пока он посмотрит на меня, спросил:       – Вы можете есть сырое мясо?       Мне просто было интересно. На самом деле, я не был уверен, что людям нельзя так делать. Но как-то употребление сырого мяса казалось довольно жутким делом?       – А? – Эолейв всё пропустил, потому, наверное, так удивился вопросу. – Да. Сырое мясо даже лучше. Естественнее, скажем так.       – Почему вы подаёте готовое тогда?       – Потому что мы живём по людским законам, – Эолейв улыбнулся. – Мы вышли из воды и должны жить на земле, как люди. Люди ведь не едят сырое мясо.       – Но вы едите.       – У Эленоха было ненормальное желание стать как можно дальше от Морогена. Так что он во многом перешёл на людской уклад.       – А сырую рыбу вы едите?       – Да. Люди называют это суши, вроде? Хотя иногда мы выбираемся на охоту и едим прямо свежепойманную. Но с рисом и овощами, надо сказать, ощущается лучше. Интереснее.       У меня было ещё несколько вопросов, и пару я решил не откладывать.       – Едите прямо с костями?       А куда идут потроха? Они и их едят? Простите, конечно, но.. Но? А чешуя, в конце концов? Плавники, я не знаю. Что ещё есть у рыбы, что мы не едим, но они, похоже, употребляют без вопросов?       – Да. Нам даже полезно их пожевать. Люди так не делают?       – Нет.       – Зря. Позвоночники довольно вкусные.       Я как-то слышал рекомендации разламывать куриные, допустим, кости, доставать из них костный мозг и есть его. Но уже это казалось мне какой-то дрянью, а тут речь про позвоночники. И так и быть, про потроха я спрашивать не буду. Не хочу знать.       – Лесар, – вдруг позвали меня. – А ты умеешь готовить?       – Нет, – протянул я, сразу слегка засмущавшись. – Я не особо разбираюсь в таких делах.       В низких, как мы это называем. В тех, в которых надо разбираться прислуге, но явно не принцу. В моём очень скромном видении мира, да. Вообще-то, я уже видел принцев и принцесс, которые умели хотя бы вкусно приготовить мясо – как раз для таких случаев. В Элеоле это традиция: готовить тех же кореек к праздничному столу там умеет вся императорская семья. Но меня это никогда не привлекало. Что уж там, меня вообще ничего никогда в жизни не интересовало. Если бы мне сказали "Лесар, можешь всю жизнь просидеть в комнате и ничего не делать, за тебя будет править твой отец, а потом сразу твой сын", я бы с радостью там и остался до самой смерти. Но увы. Не всё в жизни работает так, как мы хотим.       – Жаль, – хмыкнул Кэрид. – Могли бы обменяться культурой.       – М, предпочту обменяться, когда вы приедете навестить нас.       И без участия в этом самого меня. В плане, что мне не придётся готовить что-то самостоятельно. Простите, но я, что называется, комнатное растение. Меня всю жизнь обхаживали и прекратили огораживать от всего потенциально опасного относительно недавно. Так, кто знает, может, я бы не вырос таким тихушником? Но уж какой есть, простите. Работа с чем-либо горячим меня тем более отталкивает. Спасибо, как-то уже залез в кастрюлю с чем-то кипящим, больше не хочу.       Детей мои слова почему-то рассмешили.       – Вряд ли наш отец согласится уехать куда-то, – Кэрид глянул на меня, улыбаясь. – А даже если и вы пригласите, нас туда точно не возьмут.       М, повторишь это, когда встретимся в Анхеле.       – Мне кажется, вы преувеличиваете.       – Нет, Лесар, это правда, – Октарину я почему-то легче верил. – Он нас ненавидит. Никогда никуда нас с собой не берёт.       – Бросит нас тут, а сам умотает в Эльфегорт. Там, вроде, красиво.       – Откуда вы знаете?       Мне просто было интересно, откуда они что-то знают о внешнем мире. Если они никогда не уходили далеко от Редхильдса?       – Видели в книгах. И читали.       – Вы читаете? – не сдержался я. – Простите. Просто вы не выглядите, как любители этого дела.       Я бы больше понял, если бы они издевались над Эолейвом за любовь к чтению. Это было бы даже естественно. Но они читают сами? В жизни бы не поверил, если бы сами не сказали.       Кэрид усмехнулся и подвигал рукой возле шеи, изображая, где ему уже это чтение сидит. Рука у него была вымазана в крови, так что смотрелось.. Красиво. Он ещё улыбнулся, и у меня получилось заметить его зубы. Это было не сказать, что ужасно, но. Очень непривычно? Они были явно длиннее, чем у людей, и.. Острее, кажется? Нужно было рассмотреть поближе, чтобы говорить точно, но лезть в рот другим людям было бы странно. Я не хотел. Тем более, делать это без уверенности, что мне понравится. И если такими вцепиться в кого-нибудь? Точно же кусок можно вырвать, господи.       – Отец заставляет. Это так противно.       – Читать? Или что он заставляет?       – Что он заставляет, ещё и контролирует. Боги, мы что, дети?       – Контролирует? – уточнил я. Всё страннее и страннее, с каждым словом.       – Заставляет писать сочинения, – Кэрид вскинул руки, возмущённо меня оглядывая. – Что это за бред?       Я вскинул брови, стараясь не удивляться сильно. Сочинения..? Это хорошо, с одной стороны, хоть какие-то навыки в грамотном изложении мыслей. Но в их возрасте? Да даже детей учат другими способами, в самом деле. С другой стороны, учитывая, что все дети здесь затворники и не покидают Редхильдс.. Полагаю, разговаривать им тут особо не с кем? Так что, так и быть, пусть лучше пишут сочинения. Что под ними имеется в виду, интересно? Размышления? Впечатления от прочитанного? И что, Брунлейв это читает? Какой ужас.       – Сейчас окажется, что у людей это нормально, – выдохнул Риберта. – А ты сидишь возмущаешься.       – Да в жизни не поверю, что это нормально. Только наш отец мог такое придумать. Ты же не пишешь сочинения?       Кэрид уставился на меня, и я напряжённо выдохнул.       – Нет.       И так же я никогда не слышал о том, чтобы это делали другие. Но об этом лучше умолчать, наверное? Чтобы не расстраивать их ещё больше. Не знаю, насколько они грустят, но предположим.       – Видишь?       – А что вы читаете?       – В смысле – что? Всё, что попадётся. Тут не такой уж и большой выбор. Все книги здесь – это те, что оставили люди после выхода.       Я только после его слов осознал, что а ведь действительно? У них нет никаких связей с людьми, никакого сообщения с другими империями, и откуда бы им брать хотя бы те же книги? Не говоря уже про всё остальное. Логично, что в Редхильдсе есть только те, что остались здесь после людей. Получается, им каждой по примерно семь распадов? Какое же это старьё. Я бы к таким прикасаться боялся – рассыпется ведь в руках?       – Они ещё не истлели?       – Эолейв переписал их, так что нет. Все новые, чистые и не разваливающиеся. Даже приятно их трогать.       Я вскинул брови, оглядываясь на Эолейва. Что я там думал про книги? Ладно, в данном случае больше удивляет такая забота. И такие увлечения. Очень впечатляюще. А как хорошо смотрится на фоне увлечений Итрауда? Но сравнивать плохо. Особенно стравливать старших родственников со младшими. Каждый выбрал то, что ему по душе, и счастлив, занимаясь этим, всё. Не лезем со своим важным мнением.       – Ты переписываешь всё? Перепечатываешь, вернее.       Эолейв довольно кивнул, кажется, обрадовавшись моей поправке. Я обычно не ценил придирчивость, но ему был готов простить и это. Он мне нравился, и наконец-то у нас появилась нормальная тема для разговора. И даже не на пару фраз, ого.       – Да. Ну, они уже старые, и в очень плачевном состоянии. До меня этим никто не занимался, а.. – он мотнул головой. – Кто-то должен был. Иначе мы бы совсем без книг остались.       Печально, конечно. Интересно, насколько глупо будет смотреться, если я попрошу отца отправить им хоть что-нибудь? Ну просто пару новых книжек. Поновее, чем те, что у них есть, м-м..       Было неловко скакать с темы на тему, но я должен был спросить.       – Прошу прощения, а.. Книги Висан, они тоже уже перепечатаны?       Эолейв задумался, опустив взгляд.       – О, – вскоре вспомнил он. – Я сделал несколько копий, но сами книги всё ещё тут, да.       – Зачем вам несколько?       Ему работы мало? Я не то чтобы разбирался, как работают печатные станки, но это же целыми днями стоять, собирать текст на пластинах, потом накрывать их краской, потом давить страницы. Кто у них верстает книги? Все страницы надо же потом ещё собрать. Это не весело, не быстро и не легко. Ему хоть кто-то помогает, я надеюсь? Иначе всё совсем грустно.       – Мы используем их как учебники. И мы не любим, когда надо.. – он покосился на братьев. – Делиться. Так что каждому нужно по собственной копии.       Странно, но допустим. Просто звучит так, будто дисциплины им читают одновременно, но у них ведь разный возраст? Почему учебники – два, допустим – Тиарниса и Октарина не могли перейти к Кэриду и Риберте? И никому бы не пришлось делиться? Я уже промолчу про то, что зачем им учебники по анатомии. Их заставляют учить её прямо как отдельный предмет? Ладно, всё, не пристаём к чужим распорядкам.       – Но это только учебники, – вдруг решил обозначить Эолейв. – Художественную литературу и хроники мы обычно распределяем между собой так, чтобы не нуждаться в них одновременно. Поэтому там достаточно и одного нового экземпляра.       Даже не знаю, что хуже. Собирать штамп, который пригодится семь раз, менее обидно, чем потратить время на сбор страницы, которую придётся отпечатать один раз. Всё же, печатные станки больше нужны для массового производства книг, их для этого и придумывали. А не чтобы делать по одной копии. Ну, допустим, тут свои распорядки. И если Эолейв больше ничем не обременён, и может уделять этому достаточно времени, и ему это нравится.. Как я могу его осуждать. Только посочувствовать.       – Хотя бы так. Я уже подумал, что делаешь семь копий каждой книги.       Эолейв уже знакомо выпучил глаза, нервно посмеиваясь.       – После этого и умереть можно, наверное, – хмыкнул я.       – Наша письменность.. Именно Детей, – пояснил он. – Не особо пригодна для печати. И довольно простая, легче просто быстро нацарапать всё от руки. Стражников и служанок не учат общей письменности, и я иногда переписывал книги для них. Полностью от руки. Было очень весело.       – Боги, как будто тебя заставляли, – Кэрид закатил глаза. – Сам же сидел там целыми днями.       – Сложно остановиться, – Эолейв пожал плечами. – Говорю себе "Ещё пару страниц", а потом так неловко прерываться на середине главы. А потом оказывается, что у главы некрасивое число, и хочется добраться до круглого..       Я подавил тяжёлый вздох. Бедные дети, совсем уже от скуки с ума сходят. Это уже правда какими-то расстройствами отдаёт. Могли бы просто поручить переписывание тем же служанкам. Или стражникам. Да вообще кому угодно, но не мучить же себя? Ладно, опять же, если ему это нравится..       – А почему ты спросил про Висан? – вдруг Эолейв развернулся ко мне. – Ты хочешь забрать её книги в Анхель?       – Не знаю, насколько это хорошая идея. Если Висан оставила их здесь, значит, так надо. Но можно просто взглянуть? Или они в слишком плохом состоянии?       – Достаточно плохом, – Эолейв вежливо улыбнулся. – Я хотел их отреставрировать, но Итрауд сказал, что лучше даже не трогать в лишний раз. Может, у вас найдутся мастера?       Сперва стоит посмотреть. И спросить у отца. А то он мне потом тоже выскажет, что я обкрадываю их семью, как мне ни стыдно. Но если другого выхода и правда нет? Это книги, написанные Висан, тогда ещё и от руки. Они и без того хранились в другой империи столько времени. Нельзя допустить их полного исчезновения.       – Надо сперва посмотреть.       – Когда тебе будет удобно.       – Это ваша родственница? – вдруг к разговору подтянулся Кэрид. – Висан.       – Да. Это была сестра.. Вам это ничего не скажет, наверное? Гильлорда.       – Нет, мы знаем, кто это, – Кэрид хитро посмеялся. – Это ваш правитель, который жил во времена войны. И который так запал в душу нашему деду, что он до самой смерти считал Эльфегорт лучшими и единственными друзьями среди людей.       Какие вежливые слова они используют. "Запал в душу", ого. А люди обвиняли нас в манипуляциях и чёрт знает в чём ещё. Ну, если верить записям о тех временах: многим не нравилось то, в какой авторитет у Эленоха выбилась наша семья. Но что поделать. Сейчас уже не у кого спросить, чем это было вызвано. Возможно, и правда наша внешность сыграла роль? Или Гильлорд был очень обаятельным человеком. Я, к сожалению, с ним не знаком, ничего сказать не могу. Дай бог познакомиться с ним хотя бы после смерти.       – Хотя вас не было здесь семь распадов.       – Вы нас обвиняете?       – В чём? Нет, конечно. Но просто. Почему вы уехали? И почему мы ничего не сделали, чтобы, ну. Хоть сколько-то сблизиться с людьми? Столько времени прошло.       – Отец всегда недолюбливал людей, – Риберта пожал плечами. – Вот и всё.       – А Эленох?       – Это правда? – я указал на двойчат, обращаясь к Эолейву. – Что ваш отец недолюбливает людей?       – Скорее, он просто говорил так, чтобы мы не доставали его с расспросами о вас.       Надеюсь. А то вот бы весело сейчас стало.       – Нам просто было интересно, – продолжил Кэрид. – Одиннадцать империй, и ни с одной у нас нет никаких связей. Это же странно? И почему так? После всех рассказов про помощь людей. И отец никогда не скрывал, что между собой вы все общаетесь. А мы как изгои какие-то.       Да, действительно. Удивительно, как при наличии таких сведений они тут все не ударились в жуткую нетерпимость к людям. Хотя это было бы глупо, тем более, учитывая отношение их деда. Ну, можно много об этом рассуждать. Мы просто не будем. Тихо-молча порадуемся, что все мы здесь адекватные люди, и забудем об этом. Теперь-то всё хорошо? Мда, и как же неприятно будет, если что-то пойдёт не так, или у отца в планах окажется какая-нибудь дрянь. Брунлейв решился на сближение с людьми, а мы сделаем что-нибудь ужасное. После этого они точно закроют границы на всю жизнь. Пока власть не сменится на.. Более добрых людей. Возможно, потомков Тиарниса, которые так же будут сидеть и не понимать, почему к людям установилось такое отношение. Если Тиарнис, который ещё будет хорошо знать, как мы с ними поступили, нормально до них не донесёт всю нашу опасность..       Выдохнув, я ругнулся на себя и сказал больше об этом не думать. Не хватало ещё загнаться и распереживаться. И ведь что меня смущает? Так эта компания в душу запала, что я не хочу их расстраивать или разочаровывать? Замечательно, Лесар.       – Лесар, – у Кэрида снова появились вопросы. – А ты любишь острое? Или что-то другое?       Я не мог понять, чем он вообще занимается, потому такие вопросы меня немного смутили. Это было довольно внезапно? Но, похоже, он готовил что-то к мясу. Смешивал что-то в какой-то чашке..?       – М-м, да не важно? Лишь бы какой-то вкус был.       – То есть? – не спуская с меня глаз, Кэрид высыпал целую ложку чего-то в основную чашку. – Я могу?       – Ты уже сделал.       Я не знал, что именно это была за приправа, но красный цвет обычного ничего хорошего не обозначал. Потому у меня были все основания полагать, что я скоро умру. Ничего такого, я любил острое, но, предположительно, Кэрид готовил что-то очень острое? Это могло быть опасно.       – Можешь попрощаться с жизнью, – Октарин или решил подлить масла в огонь, или правда посочувствовать. Я что, один это есть буду? Нет уж, страдать, так все вместе. Я не жадный.       – Это моё самое лучшее изобретение, я считаю, – Кэрид, похоже, действительно гордился собой.       – Острое.. Что-то? – уточнил я.       – Очень острая панировка.       Нетерпеливо сглотнув, он слабо поскалился.       – Всем нравится.       – Да, судя по комментариям, не очень? – я оглянулся на Октарина, который тоже следил за братьями.       – Они врут. Это вкусно. Потом надо будет приготовить кальмаров.       – И рыбы, – договорил Риберта.       – Наконец-то, – отвлечённо проговорил Кэрид, и только через какое-то время решил продолжить. – А Октарин пусть вообще молчит сидит? Больше всех всегда сжирает и возмущается ещё, что ему остро.       – Но правда же..?       – Ой, отстань, – Кэрид отмахнулся.       Мясо они с Рибертой поделили: часть решили просто запечь на мангале, а вторую зажарить в панировке. Риберта, похоже, тоже умел готовить? В любом случае, всё походило на то. Итрауд вился рядом с ними до самого окончания готовки. Может, хотел научиться, или урвать ещё немного мяса – не то чтобы важно. Скоро всё равно стало поздно – всё выложили на жаровню или кинули в масло, и пришлось ждать.       Запах, вскоре распространившийся, ненормально меня заинтересовал. Хотя я бы не сказал, что он чем-то выделялся, но, наверное, я просто был слишком голоден. Здесь, так я понял, было принято есть мало? Или я просто обнаглел. В Эльфегорте у меня всегда был доступ к еде. Хочется чего-то к чаю посреди дня? Пожалуйста. На завтрак не подали ничего нормального? Адаль, передайте, чтобы мне в комнату принесли. Здесь такого не было. Не то чтобы я умирал с непривычки, но по вечерам было особенно грустно. Да, один вечер, вчера. Сегодня уже не будет, похоже.       Когда мясо принесли к основному столу, все заинтересованно придвинулись, но тянуться первым никто не осмелился. Я не хотел из вежливости, но почему остальные медлили, я плохо понимал. Риберта даже решил прибрать столы прежде чем приниматься за еду. Поразительная чистоплотность, конечно..       Кэрид же остался с нами, потому не упустил момент, когда Итрауд попытался стянуть кусочек.       – Нельзя есть горячее, – тут же прикрикнул он, и Итрауд грустно заурчал. Именно что заурчал, и я аж вытянулся, испытав приступ какого-то волнения.       То, что и остальных братьев это смутило, быстро натолкнуло меня на мысли, что это что-то вроде детского лепета. Звука для того, чтобы все взрослые быстро обратили на тебя внимание и помогли уладить твои проблемы.       Когда все успокоились, Эолейв развернулся ко мне.       – Люди.. Ладно, прости. Просто это звук, чтобы вызывать беспокойство у старших особей, чтобы они захотели о тебе позаботиться.       После этих слов я даже немного умилился. Как котята, когда они пищат, чтобы мать пришла и покормила их, какая прелесть.       – Странно, что на тебя это тоже воздействует. Ты же человек.       – М-м.. Не знаю, насколько это странно. Но людей ведь беспокоит плач животных? Зов, вернее. Котят, птенцов. Почему ваш не может?       То же мяуканье котят. Беспокоит ещё как, попробуй проигнорируй без боли в сердце. Даже такое бездушное убожество, как я, не может пройти мимо. А когда так урчит ребёнок, который ещё и так грустно выглядит. Тут уж простите, как не беспокоиться.       – Да? – Эолейв серьёзно удивился. – Я не знал.       – У вас здесь нет животных?       – Песцы и хорьки. Ну, если говорить именно о домашних.       – Правда?       – Да, но.       Эолейв глянул на двойчат, и когда я посмотрел туда, то увидел, как Риберта сверлит меня злобным взглядом.       – Кажется, ты их не увидишь.       – Да не то чтобы хотелось. Просто..       Насколько я помнил, хорьков и других пушных зверей, как домашних держали Демьены. Да и все остальные первые люцифернианцы? В общем, это было местной особенностью. Пока в других землях этих животных рассматривали как источник пушнины, здесь они были на уровне кошек. То есть, снова возвращаемся к тому, что нынешняя Люциферния – странное собрание обычаев и культуры других империй и народов. У нас, у людей, было дурным знаком – брать что-то у других, так что было странно и интересно наблюдать такое смешение. Что ещё здесь есть? Хочу знать обо всём.       – Где вы вообще их взяли? Они всегда здесь были?       – М-м, – отозвался Кэрид. – Дед говорил, они жили тут с самого выхода. Мы просто занялись их приучением к рукам.       Бедные создания. Получается, их сюда завезли ещё Демьены, когда были живы? И всё это время они жили тут без опеки людей? Прямой, имеется в виду. И как только не одичали? За столько времени, мне кажется, все процессы одомашнивания могли обратно повернуться, если ими никто не занимался..       Вдруг осознав, что по Редхильдсу бегают хорьки и песцы, я даже хихикнул про себя. Это ведь не кошки, которых ещё более-менее привычно видеть на роли домашних животных? Песцы, тем более, довольно крупные. Если я правильно помню..? Я их только в книгах и видел. Ну и на воротниках, да.. Ладно, лучше об этом не думать. Двойчата, похоже, довольно трепетно к ним относятся? И вряд ли я смогу их увидеть. Лучше не тешить интерес.       Пока мы с Эолейвом говорили, я успел заметить его зубы – как минимум то, что они были острыми. И сейчас, когда мы ели и сидели близко друг к другу, у меня была хорошая возможность понаблюдать за ними всеми. Кто бы мог подумать, что я окажусь таким увлечённым исследователем, конечно..       Но можно было заметить, как легко они кусают и жуют мясо. Ну, у них явно уходило на это меньше времени, чем у меня. И ещё я непроизвольно вспомнил, как нам готовили кореек. Их мясо при правильной готовке получалось довольно эластичным – как будто не до конца прожаренное мясо других животных. Резать его поэтому приходилось на очень мелкие куски: потому что своими зубами его разорвать было просто невозможно. Почему ещё стоило резать мелко – потому что жевать его было настоящим испытанием. Если кусок будет слишком крупным, у тебя скорее отнимется челюсть, чем ты сможешь прожевать его. Придётся потом сидеть, ждать, пока пройдёт боль и появятся силы. У Детей, наверное, с этим мясом проблем не было бы? Насколько их зубы острые. И неужели они по всему рту такие? Это не опасно? А если кто-то из них закусит себе язык?       Не стоило так откровенно таращиться на них. В конце концов, меня заметили:       – Что?       И, возможно, стоило просто покачать головой и продолжить есть. Но мне просто было интересно.       – Ваши зубы. Просто интересно. Они действительно острые?       – А. Ну да? А ваши не такие?       – Нет.       – Покажи? – Кэрид даже наклонился ко мне, очень заинтересованный. Я совсем немного смутился от такого внимания, но в конце концов просто показал ему свои зубы.       Кэрид отреагировал слишком ярко: уставился на меня широко раскрытыми глазами, прикрыв лицо руками. Как будто случилось что-то страшное. Я даже сам испугался.       – К.. – он аж запинаться начал. – Какой ужас.. У всех людей так?       – Да.       – А как.. Или вы не.. Хотя, наверное. Просто мы, ну. В воде иногда грызём кораллы. Это полезно для зубов. Вам, наверное, ничего грызть не надо?       – Ну, твёрдая пища полезна для зубов. Но не настолько твёрдая, как кораллы, конечно.       Я не то чтобы знал, какие они. Но я иногда рассматривал украшения гостящих у нас дам, и иногда попадались ожерелья или серьги из кораллов. И хотя я их не трогал, это выглядело, как довольно твёрдый материал? Я бы не рискнул такое грызть. Впрочем, с зубами люцифернианцев..       – А у вас один ряд зубов, да? – подумав немного, уточнил Кэрид.       – Да.       – Наверное, это так удобно, – он оглянулся на Риберту, который продолжал задумчиво жевать, вообще нас не слушая.       – Удобно?       Я думал, меня сейчас запишут в неудачники. Как это, с одним рядом зубов, которые ещё и такие тупые? Даже кораллов не погрызёшь спокойно. А они наоборот считают это удобным?       – Острые зубы в целом дрянь, а когда их два ряда. Или три, – вдруг ужаснулся Кэрид. – Это ужас. Некоторые выдирают их, конечно. Но, говорят, это очень больно.       Я осторожно выдохнул. Господи, прости, что за варварство? Ладно, я слышал про такие операции и что иногда они необходимы. Но просто так? И речь ведь не об одном зубе, не о двух. Твою ж мать.       – Насколько острые? Если вы закусите щёку или язык, например?       – Сразу смерть.       Он говорил слишком серьёзно, так что я сперва ужаснулся. Потом задумался – даже если будет серьёзное кровотечение, неужели можно будет умереть? Это глупо. Если они созданы такими, они должны быть как-то приспособлены, или, я не знаю..? Он врёт? Да наверняка же врёт. Не может такого быть. Хотя это в любом случае должно быть больно. Если уж людям больно, с их зубами, то каково люцифернианцам? Не завидую, не завидую..       – Печально, конечно.       – А ты можешь меня укусить? – вдруг спросил Кэрид, и я уставился на него, недурно так опешив. Чего, ещё раз? Укусить его?       – Мне интересно, – объяснил он, кажется, даже не видя в этом ничего странного. У меня же аж дыхание сбилось от возмущения, и снова пришлось восстанавливать его. Господи, прости..       – А тебе есть, с чем сравнивать? В смысле, ты знаешь, какие ваши зубы на ощущения?       – Тиарнис постоянно нас кусает. Кусал, – тут же исправился он. – Раньше, да.       У меня уже сил никаких не было терпеть их шутки. Да, они закончились после одной конкретной фразы, но..       – З.. Зачем?       – В воспитательных целях.       Где, интересно, шрамы? Предположительно, после их укуса должны остаться неплохие следы. Или у них кожа восстанавливается как-то по-другому? Вероятно.       – Попозже, может быть.       И надо будет проследить, чтобы мы делали это в незаметном месте. Потому что будет, как обычно. Отец чисто случайно будет прогуливаться по коридору и увидит нас, а мне потом придётся объяснять, что это вообще было. Не надо, спасибо.