Бледный принц

      После завтрака я не нашёл занятия лучше, чем продолжить шататься по коридорам Редхильдса, словно неприкаянный призрак. Этим же я занимался и до завтрака.. И это уже успело мне надоесть. Возможно, если бы кто-то составил мне компанию, было бы легче? Но отец стал всё чаще и чаще пропадать, Напла была занята, да и мне было неловко отвлекать её от дел, а к братьям я предпочитал не приставать. Учитывая, что в такую рань (если речь о времени до завтрака, да) кроме меня вставали только Итрауд и иногда Тиарнис, это тем более было безнадёжно. Беря же в расчёт вчерашние события.. Приходилось развлекать себя самостоятельно. Насколько можно называть так бесцельные блуждания по коридору?       Вчера Брунлейв как-то неоднозначно себя повёл. На обед братьев не пригласили, зато на ужин собралась вся компания. Видимо, Брунлейв был не таким уж и уродом, раз разрешил им нормально попробовать оленину? Ну, я бы расстроился, если бы поймал оленя, а его выкинули или подали к столу без меня. Или если мне пришлось есть его у себя в комнате, находясь под арестом. Это так унизительно? Хотя все братья в любом случае всё ещё были наказаны, но хотя бы так.. Сегодня же их наказание продолжилось, и за завтраком никого не было. Кроме Итрауда, который быстро убежал сразу после. И в этом была вся проблема: я понятия не имел, что мне делать. Обычно мы шли с кем-то в библиотеку и сидели там, или шли ещё куда-то. А сейчас я остался один, и что мне оставалось? Только молиться, чтобы у отца не нашлось для меня поручений, действительно.       Когда я вернулся к своей комнате, то увидел возле дверей Тиарниса. Было странно встретить его, но, в целом, я примерно понимал, что могло ему понадобиться. От этого становилось грустно. Мне в последнее время (со вчерашнего вечера?) всё чаще и чаще хотелось какой-нибудь близости. Пообниматься, потрогать кого-нибудь. За что-нибудь, м. Тиарнис и так был единственным кандидатом – из всех детей он был единственным, кто достиг зрелости, так что его единственного я и мог рассматривать, как партнёра. Да и я уже как-то привык, что ли, что интересуюсь им? И надо было уже как-то начинать наше сближение. А то так и буду ходить, вздыхать до самого нашего уезда. Нет, так не надо. Другое дело, что к нему было сложно подступиться. Вот сейчас он пришёл сам. И казалось бы, радуйся и пользуйся ситуацией. Но все мы знаем, почему он здесь. И что ему плохо и явно не до всяких там мальчиков, желающих зажать его где-нибудь.       – Как, – приблизившись, начал я. – Самочувствие?       Вряд ли был смысл спрашивать, но молча разглядывать друг друга тоже было не лучшим вариантом. Да и ей-богу, Тиарнис сюда явно не на меня смотреть пришёл (спящего, ага).       – Отвратительно, – прошептал он. – И. Я понимаю, это грубо. Но ты можешь помочь?       Как я и думал. Ну а что ещё людям может быть нужно от меня, конечно.       Подойдя ближе, я прислушался к его состоянию.       – Оно не только в голове. Ничего, если я..?       – Просто убери это, – раздражённо прервал меня Тиарнис, и я недовольно отвернулся. Простите, просто не хотелось трогать вас без предупреждения. Я, всё же, считаю себя вежливым человеком? Но раз вы не возражаете, будет так.       – Прости, – вскоре опомнился он. – Просто. Бесит всё.       – Всё нормально.       Приложив ладони к его груди, я попытался сосредоточиться на нужном сейчас, а не на своих обидах и впечатлениях. Это, честно, было сложнее, чем вылечить Тиарниса – сама по себе эта магия была не сказать, что сложной, так что использовать её мог даже я. И уже в который раз – почему никто из братьев не может освоить подобное, или почему они не обратятся к лекарям. Ладно, Тиарнис не может к ним ходить, но остальные? Хотя, возможно, они все так и сделали, а он вот, пришёл ко мне?       Тиарнис на радостях вдохнул полной грудью, и я в ужасе убрал от него руки. Что это был за звук..?       – Спасибо.       – Что это? – не в силах перестать таращиться на него, спросил я.       – Что? Хруст?       – Да. Это нормально?       Его спокойствие меня возмущало. Конечно, я просто переволновался из-за неожиданности. Не надо было так концентрироваться и сливаться с ним. А так я как будто сидел в тишине, прислушиваясь, а потом пришёл кто-то и прямо возле уха, не знаю, в ладоши хлопнул. Резко, неожиданно. Неуместно. Люди так не дышат. Опять какие-то особенности люцифернианцев?       – Да. Мы так дышим. Всё нормально.       Вдруг он потянулся ко мне рукой и взялся за прядь волос у уха. При движении пальцев волосы перекатывались между ними, создавая хруст, и это было точно такой же звук, что я только что ощущал в его груди.       – У вас не так?       – Нет, – нервно косясь на его руку, хмыкнул я. Когда он успел так распуститься? Или всё, я подержал его за грудь, теперь и он может руки распускать? Я, вообще-то, спрашивал разрешения. Пытался сделать это, ладно. Он ничего не спрашивал, так что пусть не тянет руки. Тем более, к моим волосам.       – Вроде. Не то чтобы я часто слушал, кто и как дышит.       – Ну, если ты лекарь, может, ты, – Тиарнис пожал плечами. – Помогал кому-то. Так же, как и сейчас.       – Я не так часто этим занимаюсь, – всё же решил сообщить ему я, и, тяжело вздохнув, попытался успокоиться. Да, а как всё начиналось. У меня просто проскальзывала мысль, что я смогу потрогать Тиарниса, как закончу. Что-то вроде? Воспользуюсь ситуацией, и это будет выглядеть не так подозрительно. Можно будет спокойно проверить, будет ли у меня какая-то реакция на него. Не просто на запах, а на прикосновения. Хотя неплохо было бы одежду с него перед этим снять, но смысл? Уже в любом случае ничего не получилось. Как я жалок, господи..       – Эм, – Тиарнис неловко осмотрелся, топчась на месте. – Может, ты.. Поможешь и остальным? Если тебе не сложно, конечно.       Я отвернулся, пытаясь не выглядеть недовольным. О, да, полапаю ещё немного молодых тел, замечательно. О чём можно мечтать. Всю жизнь бы только этим с утра и занимался. Конечно, Тиарнис. Давай.       – Хорошо, – но как я мог отказать. – Куда идти?       Тиарнис довольно выдохнул, слабо улыбаясь, и я даже немного оттаял. Не то с того, каким милым он был, не то с того, как мило было то, что он заботился о братьях. Я такое ценил. Ладно, между ними не всё было идеально, но хотя бы в такие моменты они не ведут себя, как уроды.       Комнаты братьев располагались в другой части, третьей, хотя нас с отцом разместили во второй. Напла говорила об этом, конечно, но я думал, что вся императорская семья живёт в первой части, как и положено. Но оказалось, что их комнаты расположены в третьей. Это было странно: почему владельцы Замка живут так низко, ещё и хуже, чем гости? Хотя обустройство здесь было не сильно хуже, чем во второй части, но всё же, это было неправильно. Брунлейв ведь решал, кто и где будет жить? Я бы на месте каждого из братьев ненавидел нас всем сердцем. Родной отец размещает каких-то гостей в комнатах, которые лучше, чем те, в которых живёте вы. Так не должно быть.       Но всё моё возмущение быстро сошло на нет, когда мы оказались в комнате Кэрида. Сперва, конечно, требовалось обойти пару препятствий:       – Кэрид, – Тиарнис от всей души постучал в дверь. – Это я. Открывайте.       Я вздрогнул, когда он зашумел, а когда добавился и его голос, то вовсе недовольно поморщился. Бедный Кэрид. Ему же всё ещё плохо, предположительно? И тут такие звуки. Тиарнис, конечно, мог бы и получше роль старшего брата выполнять..       – Может, стоит быть потише? – когда он затих, спросил я.       – Они тогда не откроют, – тот был невозмутим. – Кэрид? Открывай давай.       Что ж. Давайте просто порадуемся, что он не вёл себя так же, когда приходил ко мне в первую ночь. Я бы точно умер от остановки сердца.       – Я тебе руки оторву, – только дверь приоткрылась, послышалось шипение. – Ты чё творишь?       – Лесар может помочь снять, – проходя в комнату, сказал Тиарнис. – Вот это состояние.       Я зашёл за ним и не успел даже толком осмотреться, как заметил на кровати Риберту. И я бы подумал, что это их с Кэридом комната – раз уж они двойчата, почему бы им не жить вместе. Но Тиарнис звал одного Кэрида, то есть, это его комната. И кровать здесь была одна. Хотя Тиарнис, кажется, припоминал им, что они спят вместе..? Кхм. Они с ума сошли?       Кэрид, не отходивший далеко, но навалившийся тут на стену, хмуро уставился на меня.       – И что, он правда поможет нам?       – Я уже пришёл, – всё же решил сообщить им я. На случай, если они не заметили.       – Ну, мало ли, тебя сюда насильно привели. Ладно, – он виновато опустил взгляд. – Прости. И спасибо, наверное.       – Но мне надо вас потрогать. Всё нормально с этим?       В частности, я беспокоился за Риберту. Он всё ещё не очень хорошо ко мне относился, и каково ему будет принимать от меня помощь? Я бы не оценил такого вмешательства. Возможно, Риберта не такой принципиальный идиот, или я слишком много думаю, и не так уж и сильно он меня ненавидит. Но я бы в любом случае спросил это.       – Трогай, – Кэрид пожал плечами. – У нас нет запретов на прикосновения.       – Я больше обозначал, что сейчас будет происходить. Чтобы не лезть к вам без предупреждений.       – Какие вы вежливые, – поморщился он. – Уже даже не смешно.       Мне захотелось его ударить. Сначала Тиарниса, потом его и потом ещё Риберте добавить, если будет возникать. "Не смешно"? Я понимаю, они все на взводе, им не до разговоров и препираний. Но банальная вежливость? Я много прошу? Хотя бы меня не порицать за это.       В конечном счёте какое-то время пришлось успокаиваться, чтобы не сделать только хуже. Хотя, вообще-то, только так поступить и следовало. Хоть немного бы призадумались над своим поведением. Но мы не зловредные. Никому ничего плохого не желаем. Да, и вот, что получаем в ответ. Вот цена всей доброте и вежливости.       Разобравшись с Кэридом, я сразу пошёл к Риберте, который не вставал в кровати, но хотя бы сел. Выглядел он грустно, затравленно, и, судя по тому, как старательно он избегал зрительного контакта, он действительно не хотел, чтобы я что-то для него делал. Но отказа он так же не озвучил, так что я просто сделал, что требовалось. После Тиарниса и Кэрида я уже наловчился, так что сейчас всё получилось быстро и мне даже показалось, что получше..? В любом случае, я ощущал его состояние немного иначе, и после окончания мне тоже стало немного не так. Может, конечно, я исчерпал больше магии, чем тратил обычно, и это объясняло ощущения. Но точно знать мне было неоткуда. Опять же, я редко когда так активно колдовал. Возможно, это нормальное состояние.       – Чёрт возьми, – отстраняясь, Риберта поморщился, как будто болезненно, но я чуял, что с ним всё было уже хорошо. – Почему никто из нас не может такому научиться?       – А вы пытались?       – Не знаю.       – А почему вы не можете обратиться к лекарям? – наконец, задал один из своих главных вопросов я.       – Отец выставляет стражу на выходы из этажа в такие дни. Мы не можем к ним попасть.       Я только вскинул бровь. Почему-то мне казалось, что должны быть пути обхода? Как-то же они сбегают из Замка в целом? И в "те моменты" стража их не смущает.       – Из Редхильдса вы как-то выбираетесь, но не можете добраться до лекарей?       – Просто Редхильдс тупая мразь, которая помогает через раз, – Кэрид скрестил руки на груди, недовольно оглядываясь на потолок. – Если он захочет, чтобы мы страдали, он всё для этого сделает.       Какой он коварный. Что ж, ещё одна причина не конфликтовать с ним. Не то чтобы я собирался, после всех тех слов о нём, но теперь есть причины даже не рисковать. Правда, я ещё ни разу не слышал о зловредных Духах. Ну, раньше Люцифернию называли страной чудес. После её падения этот титул перешёл Эрмере, но, видимо, просто так отнять титул нельзя? Люциферния ещё сохранила немного интересностей в закромах..       Октарин тоже был не один, и я, заметив девушку, порядком заинтересовался. Это была служанка, и что-то не было похоже, что она находится тут по работе. Ну, за Октарина можно было порадоваться, что он хотя бы с девушкой время проводит, а не как Кэрид или Риберта, но возвращаемся к моим старым вопросам. У них это нормально? Принц и служанка? Их отец в курсе? Как смотрит на это?       Потом я обратил внимание на то, что девушка была другого вида и походила на нескольких стражников, которых я видел, когда натыкался на патрули или приближённых Брунлейва. Тоже одноцветные, но розовые. Наверняка этот вид как-то назывался (как и все остальные?), но я так и не уточнил этот вопрос. Можем пока узнать, есть ли у этих двух видов – Октарина и этой дамы – этот их так называемый перекрёст. Получится завести детей? Немного смешно так торопиться и думать о детях, увидев людей рядом только один раз, но просто интересуюсь.       – Октарин, – со входа начал Тиарнис, но тут же замолк. – О, Орхид.       – Добрый день. Здравствуйте, – заметив меня, она кивнула головой. После тех мест, где мы были с Итраудом, такая вежливость от прислуги впечатляла, и я сам поклонился в знак приветствия. Потом отметил, как спокойно все трое реагируют друг на друга. Что Тиарнис на Октарин и Орхид, что они на него. Часто видятся? Часто видятся тут?       Октарин с нашим приходом подскочил с кровати, но тут же потерял равновесие и опёрся о стену, чтобы совсем не свалиться. Я с пониманием покачал головой – мне было прекрасно знакомо это состояние. Правда, я давно уже так загибался после резких подъёмов, а Октарин, возможно, делает это только из-за общего плохого самочувствия? Ну, я уже давно в курсе, что старый. Я и по меркам людей больной. Отлично помню, как Мори – которая моя сверстница – пожаловалась, что в последнее время у неё кружится голова, когда она резко встаёт, и я так удивился, что даже не сдержал вопроса "Только сейчас?". Я правда думал, что это нормально и у всех так. Но нас тогда там было шестеро, и все так на меня уставились. Наверное, мне уже умирать пора..       – Вы чего-то хотели? – кажется, Октарину всё же было немного неловко, но я так и не понял, в чём именно было дело. В том, что мы застукали его с девушкой? Или в том, что в целом пришли? Похоже, им всем сейчас не до компаний. Ну, одному человеку можно. Самому любимому, так сказать.       – Помочь. Лесар же, – Тиарнис оглянулся на меня. – Лекарь.       – О, – Октарин мотнул головой. – Было бы отлично. Я думал, что можно попросить тебя о помощи, но. Как ты дотуда дополз?       – По стенке, – невозмутимо отозвался Тиарнис.       Мне было неловко их слушать, так что я продолжал осматриваться. Комната Октарина мало чем отличалась от комнаты Кэрида планировкой, но тут было немногим приятнее находиться, даже несмотря на небольшой бардак. Рассматривая разбросанные рубашки и жилеты, я вспомнил издёвки над Октарином по поводу его аккуратности. Видимо, это распространялось только на его внешний вид во время выхода в люди, но не на его комнату? Ну, всякое бывает..       Когда Октарин подошёл, я уже из вредности не стал предупреждать его, что сейчас прикоснусь к нему. Воспримем точку зрения Кэрида: они все видели, как я это делаю, у всех есть представление, что мне нужно сделать, всё хорошо, никого это не смутит. У них в империи, похоже, вообще не было никаких правил на этот счёт? Ну так и чего я переживаю.       Октарин так увлёкся, что, когда я убрал руки, даже потянулся за ними. Правда, он быстро сам понял, что что-то не так, и отпрянул.       – А. Люди такие тёплые, – удивлённо проговорил он, неловко улыбаясь. – Прости. Просто непривычно.       Я замечал, что они холодноватые, но не придавал этому значения. Сейчас, когда Октарин прямо обратил на это внимание, стало не то чтобы интересно. Но забавно. И почему он первый, кто сказал об этом? Не то чтобы это важно, конечно.       Задерживаться мы так же не стали – Тиарнису, кажется, самому не хотелось здесь задерживаться. Он даже жался у выхода всё то время, что мы возились с Октарином, как будто только и ждал возможности уйти. Когда мы вышли в коридор, он продолжал вести себя довольно нервно, и я решил поговорить с ним. Хотя бы попытаться слегка разрядить обстановку.       – С кем будет Эолейв?       – С Итраудом, – быстро отозвался Тиарнис. – Надеюсь, что нет, на самом деле. Эти тупицы меня уже достали. Что Кэрид и Риберта не могут друг от друга отлипнуть, что Октарин с Орхид. Ладно хоть Итрауд с возрастом более самостоятельным стал, и не так за Эолейвом носится. Если бы они так же вместе сутки проводили возле друг друга, я бы уже повесился от стыда.       Я недовольно оглядел его. Что за отношение? Не слишком много внимания мелочам? Повесился бы он. Господи, мальчик. Тебе не рассказывали, что так нервничать по любому поводу плохо?       – Ты слишком остро на это реагируешь.       – Ты просто не представляешь, каково это, отвечать за таких тупиц. Это сейчас Кэрид и Риберта ведут себя прилично хотя бы на людях. Раньше они чуть ли не на одном стуле сидели.       Ладно, это уже правда было странно. Но всё ещё не повод вот так себя вести.       – И это ещё при отце, – продолжал возмущаться Тиарнис. – Если они наедине, буквально на колени друг другу лезут. Это нормально?       – Нет, – пришлось согласиться.       – Говоришь им перестать – только глаза закатывают. Бьёшь их – отец потом ругается.       – Что такое. Никак не устроить всё нормально.       – Ты издеваешься? – оглянувшись на меня, спросил Тиарнис.       – Немного.       Кроме огорчённого вздоха ничего не последовало. Что ж, опять кто-то надеялся на понимание, и не получил его? Простите, не могу найти ни одного оправдания насилию.       – Голова разболелась, – вскоре снова заговорил Тиарнис, болезненно морщась.       – И кто же виноват.       – Кто? – необычно серьёзно спросил он, даже задерживая шаг и давая нам поравняться.       – Ты. Довёл себя своей агрессией.       – О, конечно, – закатил глаза он. – Как будто я выбираю.       – Мне поправить?       – Да нет, – отмахнулся он. – Хватит тебе работы на сегодня. Само пройдёт. Это не страшно.       Я только пожал плечами. Как скажете, не смею настаивать.       В комнату Эолейва Тиарнис почему-то не забыл постучаться и уточнить, можно ли заходить. В общем-то, уже несколько раз были случаи, когда можно было заметить это странное уважение Тиарниса к Эолейву. Просто учитывая и их порядок по старшинству, и их отношение к вере, смотрелось бы логичнее, если бы они были самыми конфликтующими братьями. Но нет, всё прямо наоборот. Как же так. Не то чтобы мне не плевать.       На вопрос "Можно зайти" ответ последовал довольно быстро, и я в первую очередь отметил то, что голос не звучал сонно или как будто его владельцу больно или плохо. Эолейв как будто был в полном порядке, но он же ездил вчера вместе со всеми? Что-то странное происходит.       Когда мы зашли, я почти сразу же потянулся к себе рукой, чтобы прикрыть глаза, но вовремя одумался (решил не пугать людей своим поведением, да), и в конце просто хлопнул себя по груди, отводя взгляд в сторону. Эолейв сидел с ногами в каком-то тазике, и его голени было видно. Я не мог спокойно воспринимать такие вещи. За все наши поездки и приёмы гостей можно было привыкнуть к голым рукам, плечам и груди, но голые ноги были для меня совершенно запрещённым явлением. И понятно, что Эолейв просто сидит у себя в комнате. Какое у меня право возмущаться, если мы сами вломились к нему? Но он мог бы сказать нам подождать, привести себя в порядок и потом впустить. Ладно, было прекрасно понятно, что для них в этом не было ничего запретного, и мне просто надо успокоиться и не смотреть на его ноги. Всего-то.       Заметив спрятанные между столом и стеной пустые бутылки алкоголя, и ещё одну, почти допитую, на столе, я про себя усмехнулся. Ну вот и раскрыли секрет поразительного спокойствия Эолейва. Так же можно было заметить, что вода в тазе была голубоватого цвета, видимо, от растворённой соли? Ну, что тут скажешь. Человек решил хорошо воспользоваться их арестом. Заняться собой, сделать ванные для ног, немного выпить и почитать в тишине. Замечательно. Святое дело.       – Где Итрауд? – сходу решил поинтересоваться Тиарнис.       – Готовит мясо, наверное? – Эолейв пожал плечами. – Хотя надо будет сказать ему, чтобы прекращал. Скоро пойдёт сезон морепродуктов. Столько мяса будет не нужно.       При упоминании морепродуктов я немного даже заинтересовался. Что-то я совсем забыл об этом? Странно, учитывая, что мы тоже были морской империей? Не суть. Не показаться бы наглым, но что насчёт королевских крабов? Люциферния славилась ими когда-то, а что с рецептом сейчас? Эх, я всё о еде и о еде, но что поделать. Единственная отрада в жизни.       – Ясно. Мы сейчас были у Кэрида и Октарина. Угадай, кого видели в их комнатах.       Эолейв только усмехнулся, отворачиваясь. Я только тогда вспомнил, что мы приходили с конкретной целью, и совсем не разговаривать. Эолейву вообще плохо или я могу просто оставить их..?       – Пора бы уже перестать реагировать на это так остро.       – Меня просто уже выворачивает от вида всей этой.       Мы оба развернулись к нему в ожидании, но он вовремя заметил и замолчал.       – От этих. Вещей.       – Ты слишком остро реагируешь, – Эолейв отложил книгу в сторону и принялся аккуратно вставать. – Надо учиться относиться к происходящему легче. Мы рядом надолго, в конце концов. Не будешь же ты каждый раз так злиться.       Я был совершенно с ним согласен, хотя не решился это озвучить. Но разве не ясно и так? Будешь много нервничать – будешь больше болеть, твоё тело быстрее износится, и ещё много чего неприятного. Поэтому ко всему надо относится спокойно и ни о чём не беспокоиться. Ленись и живи долго, как говорится. В понятие "лень" в данном случае входит и спокойствие в эмоциональном плане. С другой стороны, это только наша философия, и нечего проталкивать её всем подряд. Но я правда считаю, что многим людям есть, чему у нас поучиться.       – Вы чего-то хотели? – наконец спросил Эолейв. – Вы ещё и к другим ходили. Зачем?       – Чтобы Лесар убрал неприятные ощущения.       Эолейв уставился на меня, удивлённо и заинтересованно.       – О, вы пришли помочь. Очень. Любезно с твоей стороны. Спасибо.       С ним было даже как-то приятно работать. Конечно, по сути, всё было то же самое – я просто подошёл, так же потрогал его, но почему-то я ощущал себя совсем по-другому. Возможно, дело было в том, что я истратил много энергии, но точно знать мне было неоткуда. Опять же, я никогда раньше таким не занимался. Такое перенапряжение, конечно.       – Спасибо, – повторил Эолейв, когда я отошёл от него. – Как удобно. Или ты не можешь применять свои силы на себе?       – Могу, – немного удивлённо начал я, – но я даже не думал об этом. Да и надобности обычно нет?       – У тебя никогда не болит голова?       – Я обычно сразу ложусь спать или пью что-нибудь от боли. Чаи, которые я завариваю, перенимают мои способности, так что. Выходит, я лечу себя косвенно.       Почему-то я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Ну, не то чтобы мне было дело.       – М-м, – задумчиво протянул Эолейв. – Вот бы кто-нибудь из нас так научился.       – Отец бы всё равно позаботился, чтобы к нему было невозможно попасть в таких случаях.       – Но хоть что-то, – попытался Эолейв, но в конце концов только отмахнулся. – Ладно. Вот так настроишься целый день ничего не делать, а потом приходят люди и помогают тебе.       – Что тебя не устраивает? – подумав немного, уточнил я. – Нельзя ничего не делать просто так?       Эолейв уставился на меня, почему-то занервничав. Я тоже вскоре начал, растеряв последнее понимание ситуации. А что не так, правда? Почему нельзя ничего не делать просто так? Потому что ты настроился весь день ничего не делать? Но что изменилось, кроме твоего самочувствия? Пусть радуется, что теперь ему не придётся страдать, пока он ничего не делает. Вообще никакой проблемы.       – Да, Эолейв, – вдруг начал Тиарнис. – Ничего не случится, если ты отдохнёшь один день.       – Ну, – тот всё ещё был настроен неоднозначно. – Ладно. В любом случае, можно будет пойти после обеда. Хотите остаться?       – А что? Хочешь поговорить?       – А вы? – тот слабо усмехнулся. – Мне в любом случае придётся идти в библиотеку. Там мой чайник.       – М-м. Ну, в другой раз тогда.       – Хорошо, – вместе с нами направляясь на выход, согласился Эолейв. Я только в коридоре понял, что мы сейчас могли остаться у него и попить чай, и немного даже расстроился. Такая возможность упущена, но не страшно, наверное? Ещё будет шанс.       – Можете прийти после обеда или позже днём? – уже собираясь оставить нас, предложил Эолейв. – Я найду Итрауда, вам так же принесут еды?       Он обращался к Тиарнису, и его что-то сильно смутило после таких предложений.       – А. Да, наверное. Спасибо.       – Ничего, что вы будете ходить по коридорам? – когда Эолейв скрылся из виду, я развернулся к Тиарнису. – Ваш отец не, как сказать. Не разозлится?       – Вряд ли они пересекутся. Да и что он нам сделает. Хотя не знаю, на самом деле, – тут же задумался он. – Ещё никогда такого не было, чтобы мы так быстро оправлялись. Он точно что-то заподозрит, но не будет же он повторять?       Я пожал плечами. Мне самому было интересно, потому я и спрашивал. Но если на это ему нечего сказать, то у меня ещё вопросы накопились.       – А Валпур и Микаэла. Как они распределились? Так я понимаю, Октарин и ты сами по себе, Кэрид с Рибертой. А младшие?       – Ну, – Тиарнис выдохнул. – Микаэле запрещают с нами общаться. Её растят в четвёртой части и она её почти не покидает. А Валпур. Он обычно где-то бродит. Учится владению оружием, вот это всё. Мы его тоже почти не видим. Последнее время так вообще.       – М. А чем они больны? Микаэла и ваша мать, – тут же решил пояснить я.       – Мы называем это вертячкой. Не знаю, есть у вас что-то подобное или нет. Когда сначала просто кружится голова, а потом и люди начинают.       Он подвигал рукой в воздухе, видимо, изображая повороты вокруг тела. Я даже обеспокоился. Звучало как что-то опасное, нет? Как проблемы с головой, причём, серьёзные, раз есть неконтролируемые движения?       – Это не опасно?       – Нет, – отмахнулся Тиарнис. – Но она очень заразная, и мужскими особями переносится тяжелее. Поэтому больных самок принято отдалять ото всех. Хотя бы самцов, от других самок по возможности.       Снова эти их самки и самцы, господи. Тиарнис же использовал "мужские особи", почему нельзя хотя бы "женские особи" говорить? Или даже просто "женщины"? Это же не трудно.       Разговоры о болезнях напомнили мне об Итрауде. И о том, что его комнату мы не видели. Как-то не справедливо получается? На всех посмотрели, а на его нет. Ну, Риберта ещё остался, но ладно. А вот Итрауд.       – Мы можем посмотреть на комнату Итрауда?       Он же не обидится, если узнает? Мы просто заглянем.       – Зачем тебе? – сразу напрягся Тиарнис.       – Просто интересно.       – Ну ладно, – всё ещё подозревающе хмурясь, протянул он. – Пойдём. Ты был в анатомических музеях?       Я нахмурился, качая головой. А что, Итрауд прямо у себя в комнате все препараты держит..?       – Пару раз. В Фаорэ. Они у нас главные лекари.       – Ну, вряд ли это сравнится с тем, что есть у них. Так, небольшая коллекция.       Я и не ждал, но спасибо за предупреждение.       – А Итрауда это всё привлекает, да? – решил ещё немного поговорить я. – Медицина, врачевание.       – Он.. Ну, да. Прочитал все книги по медицине, оставленные людьми. Хотя людские болезни для нас не опасны, но он думал, что найдёт какие-то закономерности или что поможет нам.       – Тебе это не нравится? Это же хорошо, что у человека такие увлечения.       Звучал Тиарнис довольно недоброжелательно, и поэтому я уточнял. Некоторые люди крайне отрицательно относились к идее физического вмешательства в тело человека, даже если это делалось с благой целью. И Тиарнис, видимо, из таких? Кто считает, что это противоестественно и должно быть запрещено?       – Хорошо. Но одно дело, когда ты просто увлекаешься чем-то. Но он же просто двинутый?       – Это твой брат, – напомнил я. – Постесняйся хоть немного.       – Нет, это ненормально.       Меня хватило только на тяжёлый вздох. И вот как с таким жить?       – Дети не должны таким интересоваться. И он таким не был, пока сам не заболел.       Почему все кругом чем-то болеют, прости, господи? Ладно, Тиарнис не болеет, и Итрауд болел в прошлом, но господи. Сколько можно.       – В смысле, его что-то. Задело в детстве?       – М, – протянул Тиарнис, и тут же начал. – У нас есть болезнь, пузырчатка.       Звучало не особо увлекательно, но я всё равно довольно повёл головой. Сплетни и истории? Давайте побольше.       – Сильно поражается кожа стоп, человеку больно ходить, потом больно постоянно, и в конечном счёте долгая и мучительная смерть. Она сама по себе не очень заразная, но в условиях, которые были у нас тогда, разлетелась очень быстро.       Было немного дико слышать о таких "условиях", но это даже логично, в какой-то мере, что у люцифернианцев, вышедших на сушу, был свой путь. Они ещё и были не в своей среде обитания, и конечно, её освоение должно было затянуться надолго. По части болезней тем более никогда не угадаешь. Что откуда принесут, как она будет распространяться на воздухе, что с ней делать и так далее.       – И конечно, он подхватил её. Ему же так нравится бродить по Низам и собирать там всякую дрянь, – Тиарнис недовольно глянул на меня. – Потом он заразил ещё и Эолейва. Ну, спасибо, все живы. Он же додумался до способа лечения?       К этому давно шло, но я всё равно вскинул брови в удивлении, не удержавшись. Итрауд? Нашёл способ лечения болезни? Этот ребёнок? Подумал бы я. Но вовремя вспомнил, что это мой сверстник, вообще-то, и стоит проявить уважение. И призадуматься над своим поведением. Смотри, какие у тебя талантливые сверстники. А ты чего добился? Учитывая, что вы прожили одинаковое количество времени? Тебе должно быть стыдно. Другое дело, что сколько места для исследования у них, и сколько у нас. Что нового могу найти я, и что он. Но звучит как глупые оправдания, а оправдываться низко. Пошли все к чёрту. Ничего не делаю, потому что не хочу.       – Разве это не хорошо?       – Ты просто не видел, как это выглядит. Это отвратительно. Я бы в жизни не стал даже прикасаться к этому. А он додумался скальпелем туда залезть. Больной, нет?       В какой-то мере, я полностью его поддерживал. У меня всегда вызывали дикое недопонимание истории врачей, которые заражали себя чем-то для более детального исследования болезни или подтверждения эффективности методов лечения. Увлечения увлечениями, но зачем рисковать жизнью? Итрауд не намеренно ей заразился, но тыкать в себя ножом – примерно из того же разряда. Правда, даже так, сложно в чём-то упрекать его. После того, как оказалось, что он перенёс какое-то опасное заболевание, которое могло убить его, но которое смогли победить благодаря ему. Что за человек, восхитительно.       – Ну, у всех разная степень восприимчивости к подобному.       – Это ненормально, – прошипел Тиарнис.       – Понятно, но что бы мир делал без таких людей. Кто-то же должен лечить людей, вскрывать их, чтобы изучить. Проводить операции, в конце концов.       – Ну, наверное, – Тиарнис выдохнул, морщась. – В любом случае, после того раза он окончательно поехал головой. Бредит миазмами, соблюдением гигиены. Если кто-то возьмёт его мыло или мочалку, или ляжет на его кровать, это всё. Мы ещё иногда берём одежду друг у друга. Он так больше не делает. Чужую обувь, я думаю, он бы в жизни никогда не надел.       Ну, учитывая, что это было причиной распространения какой-то опасной болезни, я бы на их месте думал об этом почаще. Теперь есть способ лечения, да, но именно такое безответственное отношение и служит причиной возвращения таких болячек. Так что аккуратнее, мальчики. Вряд ли кому-то нужна новая вспышка. Похоже, там что-то относительно болезненное? Раз речь о чём-то мерзком и тыканьи себя ножом. Да и сама болезнь протекает не особо приятно. Так что пусть имеют в виду.       – Я всё могу понять, но не это. И эти кролики его. Как-то мне надо было позвать его. Он был у себя в крольчатне. Я захожу, а он стоит и вот так трясёт кролика у уха.       Тиарнис показал мне, и я невольно усмехнулся. С его испуганно-недовольным выражением лица это выглядело ещё смешнее.       – Я спрашиваю: "Что ты делаешь?". А он: "Булькает. Воспаление лёгких".       Тиарнис вытянулся в лице и медленно выдохнул.       – Ладно. Я просто оставлю тебя тут. С твоими кроликами и воспалениями лёгких. Пока.       – Я бы на вашем месте радовался. Хирурги очень ценятся, а у вас, получается, есть свой собственный.       Так и быть, не буду снова расписывать, как важно то, что Итрауд занимается именно прикладной медициной, а не магической. Тем более, что для Люцифернии это и не что-то существенное, но тем не менее. Им очень повезло иметь такого человека рядом. Ну, опять же, сейчас важно не загубить это. Жаль, они такие закрытые. Отправили бы его учиться в Фаорэ, из него бы там выучили врача с большой буквы.       – А смысл, если он не работает с людьми.       – Давайте ему людей, в чём проблема.       Тиарнис стиснул зубы, возмущённо уставившись на меня. Кажется, он даже дышать перестал? Но господи, спокойнее.       – Нет, – выпалил он. – Что угодно, но не это. Пусть дальше своих кроликов трясёт и никого не трогает. Ужас какой.       Конечно, увлечения Итрауда были странными, но такое острое неприятие тоже выглядело не совсем адекватно. Ну, помнится, я читал, что для людей естественно избегать возможные источники заражения, к чему относятся и всякие там раны, внутренности, больные особи и животные и всё прочее. Но опять же, у любой реакции есть норма. Тиарнис и Итрауд здесь, скорее, два полюса. Один не испытывает отвращения вообще, второй чуть ли не в истерике бьётся. Ладно, я утрирую его отношение, но всё же. Ему точно надо учиться быть спокойнее. Или проблема опять в поверьях? Любые вмешательства в тела – грех и не угодно богам, поэтому мы это не ценим и запрещаем? Тогда извиняюсь, никаких претензий не имею.       – Я сейчас ещё вспомнил. Он же когда потрошит их, осматривает внутренние органы. И как-то он.. Это грустно, конечно, – Тиарнис пристыженно опустил голову. – Когда тебе что-то нравится, ты хочешь поделиться, а все нос ворочат. Но всё же. Он нашёл красивую печень. Там был красивый рисунок или что-то такое. Он её законсервировал, хотел показать нам. Мне так стыдно. Я так ужасно повёл себя тогда. Но он же должен понимать, что такое нельзя ходить и всем показывать?       Что ты сделал..?       – Бедный ребёнок, – вздохнул я, на самом деле искренне сочувствуя Итрауду. Вот неужели нельзя было потерпеть немного? Вы его братья, вообще-то? Немного внимания и терпения.       – Зачем вспомнил, – ну, Тиарнис хотя бы сожалел. – Опять думать об этом перед сном и убиваться.       Как, оказывается, приятно понимать, что и другие люди занимаются всякой ерундой.       В комнате Итрауда было непривычно светло из-за обилия окон. Большая часть места была занята шкафами, и конечно, препаратов здесь было немного – как Тиарнис и сказал, это, скорее, было коллекцией, чем музеем – конечно, если судить относительно того, что я видел в Фаорэ. В основном здесь были только органы, черепа или чучела – совсем немного интересного или необычного. В том же Фаорэ собирали трупы и эмбрионы уродов, другие интересные случаи.. Здесь же? Видимо, Итрауд старался больше для себя, а не работал на впечатление других людей. Хотя скелет оленя в углу комнаты меня впечатлил. Возможно, потому, что по каким-то причинам всё тело у него было очищено до самых костей, а голову оставили не тронутой.. Смотрелось это, надо признать, не очень приятно..? Но интересно.       – Не спрашивай, – послышался голос Тиарниса. Как будто я собирался. Хотя и правда стоило спросить, что это за нововведения в таксидермии. Но раз говорят не спрашивать, так и быть.       – Ему не страшно тут спать?       Только после этого я обратил внимание, что здесь нет ни кровати, ни какой-либо другой мебели. Только шкафы с препаратами и не больше..?       – Он тут не ночует. У него трёхэтажная комната.       – Ах, трёхэтажная, – протянул я. – За что такая честь?       – Ну, – Тиарнис вскинул руки и тут же уронил их с шлепком по бёдрам. – Тут жить невозможно, не то что спать. Ради его же хорошего самочувствия.       Я покачал головой, осматривая полки с запечатанными банками. Тиарнис, немного выждав, продолжил экскурсию.       – Наверху то, что мы зовём лабораторией. Где он варит бумагу, краски, клей, сшивает книги и вот это всё.       Варит краски и бумагу? Что за золотой ребёнок. Всё больше и больше желания забрать его к нам. Хотя бы ради изучения медицины. Мы, конечно, не Фаорэ, но явно можем предложить больше, чем здешние условия.       – И третья, уже нормальная комната. Без всего этого кошмара. Там он спит.. Разбрасывает вещи, да.       Какой отличный определяющий признак. Твоя комната – это там, где ты спишь и можешь разбрасывать вещи, не боясь, что тебе дадут по шее. Замечательно.       – Поднимемся?       Тиарнис молча пожал плечами и направился в сторону. Я только тогда заметил там проход, очевидно, к лестницам, и обречённо покачал головой. Как я проморгал её? Лабораторию мы прошли – я изначально не рвался туда. Что я хотел увидеть в комнате Итрауда я тоже не знал, но всё же она меня интересовала. Беспорядок здесь был сильнее, чем во всех остальных комнатах братьев вместе взятых: везде были разбросаны одеяла и подушки, одежда из шкафа вывалена на пол сплошной кучей. На фоне этого шкафы, на полках которых была аккуратно расставлена всякая мелочь, смотрелись даже странно. Как будто их принесли сюда из другого, более чистого места. Что за выборочное поддержание порядка, интересно? Я так удивился, когда Эолейв сказал про "вьёт гнёзда", но теперь.. А как по-другому это назвать можно? Гнездо. Самое настоящее.       – Только ничего не трогай, пожалуйста, – только мы зашли, предупредил меня Тиарнис. Как будто у него были причины думать, что я буду что-то трогать?       – Что здесь.. Или это нормально? Какой-нибудь переходный возраст?       – Ваши дети так не делают? – Тиарнис глянул на меня. – Если они заметят, что в их логове что-то изменилось в их отсутствие, они больше не смогут там жить?       Кажется, он не так понял мой вопрос, или как-то связал его с его первыми словами, не суть важно. Я уже просто не знал, чему больше удивляться. Опять их животным повадкам в поведении, или словам, которые Тиарнис использует. "Логово", прости, господи.       – Нет, у нас такого нет.       – Повезло, – Тиарнис опёрся о стол, осматриваясь. – Наши дети такие нежные, иногда страшно двигаться рядом с ними. Вдруг сердце остановится.       – Настолько всё плохо или ты утрируешь?       Это был очень важный вопрос. С другой стороны, если бы всё было настолько серьёзно, меня бы предупредили сразу? Учитывая, как Эолейв заботится об Итрауде, такое бы от меня точно не скрыли.       – Ну, сейчас сердце не остановится, конечно. Но в предыдущей стадии, запросто может. Да и сейчас тоже много тонкостей в обращении с ним. Мы как-то читали людские книги по разведению животных. И там было про правильное общение с ними. Что подходить только так, чтобы лошадь вас видела, прежде чем приступать к действиям, надо ласково позвать, погладить, резких движений не делать. И это же просто пособие по обращению с нашими детьми? Забавно.       Забавно, что они опять читают какую-то ерунду, но, в целом, ладно. Лошади – благородные животные, и уход за ними можно счесть за хорошее для принца занятие.       – Безумно, – протянул я, качая головой. – А никто не писал про наши отличия именно в поведенческом плане?       – Вроде, нет. Может, мы ещё не нашли что-то, но на данный момент точно такого нет.       – Кому-то стоит этим заняться.       Тиарнис с усмешкой вытянул шею, указывая так на меня.       – Плохой вариант, – сразу открестился я.       – Почему? Твоя родственница занималась этим. Ну, почти. Продолжишь её дело. Тебе же как раз интересны такие темы.       – С чего такое мнение?       – Ну, ты спокойно смотришь на всякую дрянь. Защищаешь Итрауда и его увлечения. Нет? Тебе это не нравится?       Интересная логика, конечно.       – Нет, не нравится. Да и медицина в нашей семье не чтится. Висан – единственное исключение, так что. Не надо связывать её и мой интерес.       Тиарнис только кивнул и, ещё немного потоптавшись, спросил.       – Ты закончил здесь? Может, пойдём?       – А, – опомнился я. – Ну да. Можем пойти.       Тиарнис, тем не менее, не сдвинулся с места, вдруг замешкавшись.       – Чем планируешь заняться?       Я демонстративно задумался. Как будто у меня много дел. Где он меня нашёл, ему напомнить? Бродящим по коридору. Что я могу планировать?       – У меня не так много вариантов. Если есть какие-то предложения, готов их выслушать.       – М-м, – Тиарнис нервно покосился в сторону. – Можно ещё пройтись.       – Можешь показать ещё свою комнату? – совсем не навязываясь, предложил я.       – Зачем? – он аж замер на месте, опешив.       – Раз уж начали?       Не то чтобы я так хотел попасть к нему, но было интересно посмотреть и на его место жительства. И с одной стороны было понятно его нежелание пускать к себе посторонних, а с другой. Что такого? У него там что-то страшное? Постыдное? Я бы пошутил, что раз у него период полового созревания, то по всей комнате раскиданы использованные салфетки, но это грубо. Да и, скорее всего, неправда. Не может же он быть таким мерзким? Да и сейчас, для полной коллекции должно выясниться, что у них это как-то по-другому работает. Может, они вообще возбудиться без запаха не могут? И так и живут, нетронутые и чистые, до самого первого раза. Ужас, конечно. Что я тогда буду делать?       – Это странно, – скрещивая руки на груди и аж сжимаясь в плечах, проговорил Тиарнис. Настолько, видимо, не нравилось? Но в конце концов он сдался.       – Ладно. Наверное, ничего страшного не случится.       А разговоров было. Или он правда боялся?       – Что, у тебя там тоже скелеты и органы в банках? – направляясь за ним, спросил я. Надо же выяснить? Начнём издалека.       – Нет, – резко выпалил Тиарнис, недовольно глядя на меня. Тут же он стушевался.       – Просто.. Кэрид говорит, это по-женски.       – Что по-женски?       – Ну, – ему было очень тяжело говорить. – Я не знаю, как это назвать. Я клею модели.       Я бы очень тяжело вздохнул, но не стоило этого делать. Тиарнис ещё неправильно воспримет, а у него и так сомнения присутствуют. И что у них всех за проблемы с самооценкой? Эолейва и Итрауда ещё можно понять, они дети, им легко внушить, что они ничего из себя не представляют и занимаются ерундой. Но Тиарнис? Он старше моего отца, и у него до сих пор нет своего мнения и понимания, что мало ли, кто и что говорит? Ещё и привязывать что-то к полу, замечательно. Самое женское увлечение, которое приходит мне в голову – это пошив одежды или вышивка. Но знали бы люди, как это оплачивается, не смеялись бы. Когда речь идёт о богатых людях, и тем более, членах правящих семей, я считаю, тем более глупо стыдить их за интересы. Даже если бы Тиарнис тут гладью вышивал целыми днями.       – А Кэрид эталон мужественности? Или по-мужски только драться целыми днями?       Чем он занимается, если уж на то пошло? Я не видел у него в комнате ничего показательного. Ну, Риберта увлекается головоломками и чтением странных книжек, а Кэрид? Они любят готовить. Тоже не самое мужское занятие, нет? На мой скромный взгляд.       – Не знаю, что он имеет в виду. Но я постоянно выслушиваю от них за это.       – Побей их, – я не нашёл варианта лучше. – Немного выровняешь баланс женственности и мужественности в своём образе.       Тиарнис выдохнул, усмехаясь, и я отвернулся, без желания, чтобы меня видели улыбающимся. Ну или хоть сколько-то усмехающимся. Нам запрещают сильно тянуть кожу на лице, но в последнее время столько интересного происходит, столько эмоций. Вернусь весь в морщинах, Эльнедил не узнает, бросит меня, такого страшного.       – Ты же можешь их побить? – подумав ещё немного, спросил я. Вообще-то, я не одобрял то, что происходит между ними. И, может, не стоило подначивать Тиарниса, в таком случае? Мне уже стало стыдно за это. Но не будет же Тиарнис и правда это делать?       – Ну, с тех пор, как они выросли, это сложнее делать. Но я всё ещё выше и сильнее.       – Повезло.       – Хоть в чём-то, – Тиарнис покачал головой. – Не хотел бы я оказаться на месте Итрауда или Эолейва.       – А Валпур и Микаэла? Их не жалко?       – Микаэле запрещено с нами общаться, – напомнил Тиарнис. – А Валпур. Вообще-то, для нас это ненормально. Но он немного выбился из нормы роста. То есть, у нас есть конкретные стадии. Итрауд, – он принялся разгибать пальцы. – Эолейв, Кэрид и Риберта. Мы с Октарином. Потом три более взрослых стадии. И там уже, ну, как отец и выше. А Валпур уже сейчас с меня ростом, и. Мы должны быть вот такими.       Он отставил руку, указывая так на своё плечо.       – А Валпур широкий. Так что над ним особо не пошутишь.       – Ну да, – согласился я, про себя отмечая, что про это уже говорили. Видимо, у Детей относительно часто встречается вариативность по каким-то параметрам. Ну или "редко", но всё же встречается. Как это относится к моей проблеме? Неизвестно. Было бы неплохо выяснить, как с этой же вариативностью у людей. Из троих людей, что здесь есть, люцифернианцев чую, похоже, я один. Но я же не могу быть таким единственным вообще из всех людей, так? Скорее всего, у нас это тоже выборный показатель. И мне просто повезло. Ну или не-, как тут определишься. Нужно провести эксперимент..       Комната Тиарниса была больше, чем у остальных братьев, и в целом обставлена лучше. Я бы непременно подумал про "самого любимого сына", но, скорее, ему всё доставалось просто по праву старшинства. По крайней мере, я не замечал какой-то особенной любви к нему у Брунлейва. Хороший отец. Никого не выделяет, ненавидит всех одинаково.       Осматриваясь, я больше непроизвольно прошёл дальше. С самого начала больше всего меня заинтересовал письменный стол. Здесь было многих ярких мелких штучек, а я не то чтобы был сорокой, но была у меня странная тяга ко всему мелкому и яркому. Сложно преодолеть.       Заметив тут игрушечную плюшевую собачку, на шее которой висело жемчужное ожерелье, я недоумённо вскинул бровь. Тиарнис, стоявший даже не рядом, всё равно каким-то образом учуял моё замешательство, и решил объясниться.       – Это не моё. Микаэла подарила.       – Плюшевых щеночков тоже она тебе приносит? – уточнил я, заметив рядом какую-то непонятную булочку с ушками и мордочкой.       – Да.       – А коты?       Я без задней мысли потянулся к подвешенным к полке котикам, и когда послышался тихий звон, сразу одёрнул руку. Почему-то я не придал значения характерной чёрной черте на донышке каждой фигурки. Ладно, возможно, это забавно – держать под рукой колокольчики. Мы птицам такие вешали. Может, и людям надо..? Стало скучно – пошумел, и сразу на душе так хорошо стало.       Наличие здесь инструментов для дерева и глины даже не удивляло. По всему столу – этому и соседнему, который принесли очевидно потому, что одного просто не хватало – были раскиданы краски, нитки, листы картона и бумаги, какие-то дощечки. Выглядело уже довольно внушительно, и я не понимал, какие претензии были у Кэрида. Неплохое увлечение, и вполне даже мужское. И где только само творчество?       Осмотревшись, я заметил выход отсюда в другое помещение, и сразу всё прояснилось. Тиарнис крутился возле него, но было плохо понятно – потому что не хотел, чтобы я туда шёл, или потому что не хотел пропустить момент, когда я туда пойду? Хотя он в любом случае должен дать мне посмотреть. В конце концов, он же рассказал, что занимается моделированием. Передумывать сейчас будет глупо. Но такой вопрос – а почему он умолчал про скульптуру? Стесняется? Пытается скрыть?       Никто не уточнял, что именно он делает, так что заметив тут рельефную карту Преисподней, я удивился. Я знал нескольких человек, которые увлекались моделированием: один собирал копии кораблей, вторая собирала копии зданий – Замков, просто домов, храмов. Тиарнис, отчасти, разделял её интерес, потому что на карте были модели замков. В целом, "изображение" я узнавал: его обычно размещали на всех форзацах книг о истории Преисподней. Полная карта мира, чтобы читатели – обычно дети, которые ещё не выучили эту карту мира наизусть – могли в любой момент посмотреть, где какая империя находится и с кем граничит. Тиарнис буквально воплотил его в жизнь. И все Замки..       В первую очередь я, конечно, обратил внимание на Анхель. Хотелось снять его, чтобы рассмотреть получше, но ничего трогать я не решился. Тут же рядом был и Редхильдс. Появилась возможность сравнить его с остальными Замками, и хотя я и так знал, что это самый большой Замок в Преисподней, сейчас можно было убедиться в этом. Пропорции ведь сохранены? Походило на то самое, по крайней мере.       Заметив слишком подозрительное сходство, я решил уточнить:       – Где ты брал данные Замков?       – Из книг.       Каких, интересно. Что-то я не припомню, чтобы люди уделяли внимание архитектуре, ещё и писали целые книги по одним только Замкам. Но, может, в Люцифернии и такое есть. Где-нибудь рядом с "Пустыми глазами" затесалось.       – Интересно, конечно.       Помимо Замков здесь были и Боги – так же на каждую империю по своему. В целом, была очень интересная задумка, показать два символа каждой империи – Замок и Божество, – в таком виде. Но я точно не видел ничего подобного раньше. И, наверное, поэтому меня так это впечатляло.       Здесь был и Батто. Плескался в волнах недалеко от нашей империи. Был даже тот утёс, где обычно мы приветствовали его. Поразительно хорошая передача географии. Предположим, атласы с картами у них тоже здесь есть.       Ещё немного порассматривав нашу империю, я пошёл в обход карты, уже больше внимания уделяя Зверям. В каждой империи были свои обычаи в изображении Богов, и хотелось узнать, что по этой части в Люцифернии. Хотя Тиарнис, похоже, решил не заигрываться со стилистикой и сделать всё по Описаниям? Ну, даже такого я ещё ни разу не видел.       Возле берега Люцифернии так же были Акид и Галатей. Хотя их называли (и изображали в большинстве случаев) рыбами, здесь они больше походили на каких-то чудовищ. И я бы оскорбился, но, наверное, раз это принадлежит рукам Тиарниса, всё нормально? Он их последователь, в какой-то мере? Меня, по сути, должен был беспокоить только Батто. И, в общем и целом, мне хватало того, что ему сделали прямые рога, а не изогнутые, как у баранов. В Мираэльме ему почему-то постоянно изображали именно витые рога, как у баранов, и меня это так раздражало. Он козёл, не баран, неужели так сложно? Отвратительно.       В остальном всё было так же более-менее обычно. У фигурки Вайана было две короны, на голове и шее – как положено, Наки была изображена с глазами на плечах, Блур был обвешан шкурами. Так вышло, что под конец я вернулся к нам же, только с другой стороны. Если раньше я был с южной, где с нами соседствовала Люциферния, то сейчас стоял с северной, где расположились наши дорогие братья и союзники – Кьяелон. На их территории почему-то не было фигурки Бога, и я чисто из интереса уточнил:       – Ронсеваля нет?       – Я определяюсь с материалом, – Тиарнис как будто не хотел это говорить. – Да и как его разместить. Можно считать, что он уже есть. Я читал, кьяелонцы считают, что статуя вокруг Морамор-Андаля – это и есть Ронсеваль.       Замок Кьяелона изысками в общем строении не блистал – это буквально была одна башня, но зато как украшенная. Гигантская статуя Ронсеваля, опоясывающая эту башню от самой земли и до верха. По поверьям, как Тиарнис сейчас и озвучил, это было воплощение Ронсеваля. Который "ждёт наступления войны, чтобы явиться и привести своих детей к победе", и ещё там много пафосных речей. Я никогда в это не верил. С другой стороны, почему нет? Батто, Акид и Галатей спали на дне океана, а Ронсеваль где должен отдыхать? Правда, его всегда описывали, как дракона невообразимых размеров. Я всегда думал, что невообразимые размеры – это явно не такие, что были у статуи у Морамор-Андаля. Но что я могу знать, с другой стороны. Может, это какая-то божественная магия, и Ронсеваль просто немного уменьшился в размерах. Боги же могут являться людям в своих человеческих обличиях. Кто знает, что ещё в их силах?       – Логично, в какой-то мере.       Обернувшись к нему, я обнаружил, что он так и жмётся у стен.       – Ты принципиально не приближаешься ко мне или есть какая-то проблема?       – Боюсь, что ты опять ко мне в голову залезешь, – выдохнул он, всё-таки направляясь ко мне.       – Что у тебя там такого интересного есть? – после тяжёлого вздоха спросил я. – И это происходит непроизвольно, я разве не говорил? Если что, расстояние тебя не спасёт. Так что не волнуйся.       – Вот уж утешил, – проворчал он.       Когда он встал рядом, я какое-то время рассматривал его, пытаясь разобраться. Во-первых, подозревает ли он что-то или на самом деле сторонится только потому, что не хочет, чтобы я лез ему в голову. Во-вторых, мне было интересно, будут ли у меня какие-то мысли. Сейчас от него ничем не пахло, и я хотел узнать, будет ли у меня реакция на него "простого". Вот он стоит рядом. Какие-нибудь мысли?       Но он меня вообще не интересовал. Даже самому обидно было. Какая у меня истерика, когда я его чую, и как мне плевать на него, когда запаха нет. Какой я ужасный человек, так привязываться не к человеку, а к какому-то его качеству? С другой стороны, мне что, влюбиться в него, только чтобы всё было "как положено"? Как-то глупо. И почему мне тогда перед Эльнедилом не стыдно? Впрочем, как будто это серьёзная причина для переживаний. Никогда не понимал этой беготни вокруг чистой и прекрасной любви. Ну хочется связи с человеком, какая проблема? Даже хорошо, что у меня к нему только физическое влечение. А то будет как в тех глупых историях, где помолвленные или женатые герои вдруг влюбляются в других людей и начинают метаться туда-сюда. Ничем хорошим это не заканчивается, все страдают, грустят, кто-то непременно умирает в конце. Всегда было противно и непонятно. Не дай бог оказаться участником подобной истории. Но вот бы ещё Тиарнис нормально отнёсся к предложению просто.. "Повстречаться"? Приятно попроводить время друг с другом? Может, стоит поговорить с ним. Хотя сперва было бы неплохо выяснить, как они относятся к подобным отношениям. Вдруг у них это неприемлемо или жестоко порицается? Ладно, это в любом случае не должно решаться так быстро и резко. Подождём ещё немного. Никто же никуда не спешит?       Закончив с картой, я внимательнее осмотрел остальную комнату в поисках ещё чего-нибудь интересного. Здесь было расставлено несколько столов и шкафов, и все они были заняты чем-либо. Судя по всему, в какой-то момент своей жизни Тиарнис увлекался бумажным моделированием? По крайней мере, здесь было много подобного. Объёмные многогранники, другие модели зданий.. Был даже макет целой улицы, прости, господи. С магазинами, ларьками, повозками, мостом, цаплями в реке. И всё это из простой бумаги? Вырезали ведь и склеили.. Сколько времени на это ушло? Впрочем, как будто у Тиарниса много дел и мало времени.       Особенно меня привлекли бумажные фонари. Они были двух видов – для свечей внутри и простые, полностью вырезанные из бумаги. Первые были красиво расписаны, но всё моё внимание отвлекли на себя простые фонари. Вырезка мелких деталей и их совмещение было такой тонкой работой, что я даже засомневался, что это сделано человеком. Потом оглянулся на Тиарниса, представил, что он тут уже четырнадцать восходов сидит, и всё это время он спокойно мог тренироваться в построении таких фонарей, в вырезке деталей из бумаги, и почему бы ему не уметь составлять даже вот такие. Сложные. Но это впечатляло, конечно. Интересно, насколько нагло просить его сделать что-то подобное для меня? Или такое не стоит перевозить? Помнётся же, а жалко такое в пустоту пускать.       Вскоре я добрался и до статуэток, и господи, кого здесь только не было, и как только Тиарнис не развлекался. Были даже фигурки, выполненные в стилях разных империй. Вообще-то, заниматься подобным, будучи происхождением из другой империи, было запрещено, но я даже не хотел нудить. Тиарнис так умело повторял все отличительные черты. Ну, помнится, мы уже говорили, что он разбирается в таких вопросах? Ну, хоть кто-то в этой семье должен иметь нормальные увлечения. Есть Эолейв, но опустим пока эти мелочи.       Заметив на одном из столе расставленные дли сушки тарелки, я просто не сдержался:       – Ты и посуду расписываешь?       – Я всё делаю, – хмыкнул он, продолжая топтаться на месте со скрещенными на груди руками. – Был бы материал и инструменты.       Господи, что за человек. Они с Итраудом такие рукастые, даже странно. Их двоих можно в лесу поселить, и они идеально справятся со всем. Хотя тогда им ещё нужен будет Октарин, чтобы он охотился.. И двойчата, чтобы готовили. Молодцы мальчики, все необходимые для выживания навыки собрали.       – А наиболее любимое направление есть?       Тиарнис пожал плечами.       – Вырезать, наверное. Неважно, что и по чему. Просто резать. Это успокаивает.       Я про себя даже хихикнул. Хорошо, что Тиарнис вымещает свои странные потребности на бумаге и дереве, а не на.. Чём-нибудь живом, допустим? Просто это прозвучало довольно маниакально, и чёрт его знает, как далеко Тиарнис мог бы зайти. Раньше он, похоже, был довольно жестоким? Бил животных двойчат, их самих, похоже, тоже. Может, сейчас он вымещает всё в творчестве, и поэтому стал поспокойнее? Относительно того, что было раньше, точно.       – Это всё? – осмотревшись и не заметив больше ничего примечательного, спросил я.       – А должно быть больше?       – Не знаю. Но ты ведь давно.. Наверное, впрочем. Но сколько времени ты этим увлекаешься? Должно было накопиться много чего, нет?       – А, – протянул он. – Просто всё, что надоедает, я выбрасываю. Если Итрауд не утащит это к себе, или Микаэле не понравится. Зачем копить мусор.       – Как самокритично, – не сдержался я. Можно так вообще говорить о том, что вышло из-под твоих рук?       Тиарнис только пожал плечами.       – Самое нормальное я же оставляю?       – А людей ты не..       Он мгновенно выпучил глаза, продолжая смотреть в сторону. Ай-ой? Вскрыли нарыв? Но меня правда смутила его реакция. Как будто мы подошли слишком близко к чему-то плохому. Всё-таки, он тут занимается чем-то запрещённым, да..? Проказник.       – Нам нельзя изображать людей.       – Это ваш отец ввёл? Или завет Богов?       – Не знаю, чьи это беды с головой. Но я больше боюсь отца, чем персонажей из сказки.       Ох, господи..       – Как-нибудь эти персонажи из сказки и правда явятся к тебе.       Было не самой лучшей идеей пытаться запугать взрослого человека божьей карой, но я и делал это не серьёзно. Пытался, по крайней мере. Никто же не обидится? А то Тиарнис кажется таким принципиальным и, простите, тупым. Эти люди, которые не понимают шуток и вгрызаются из-за любого упоминания Богов, даже если тон откровенно шутливый.       Он на это только усмехнулся.       – Я их уже видел. Веры мне это не прибавило.       Я повёл головой, нахмурившись с такой неожиданности. В смысле он их видел..? Он же не картинки в Описаниях имеет в виду? Вряд ли, слишком глупо. Просто учитывая слова братьев, Акид и Галатей не являются никому. И где тогда Тиарнис успел их увидеть? И что тогда у него за взгляды? Не хочу ничего говорить, но мне хватило увидеть Батто даже краем глаза, чтобы потом на всю жизнь убедиться в существовании Зверей. А Тиарнис чем думает?       И я бы обязательно расспросил подробнее, но нас прервал стук в дверь. Как всегда очень вовремя.

******

      – Ну, вы держите хорьков, так я понял. Демьены тоже любили их.       Эолейв покачал головой.       – Только где они?       В комнатах Кэрида и Риберты? Вроде как, подразумевалось, что животных много, и вряд ли двойчата поселили с собой по целой стае? Это странно. С другой стороны, тут принц обеспечивает семью мясом. Мало ли, что тут ещё на уровне нормального. Может, нормально и переделать свою комнату под животноводческое помещение? Хотя, наверное, в таком случае от них пахло бы?       – А ты не видел, когда ходил с Итраудом? Недалеко от его помещения есть площадь с домиками. Там живёт часть. Часть в Редхильдсе, где-то во второй части.       – Они сами за ними следят?       – Нет, почему. Им помогают рабочие, но из нас, например, они никого не подпускают. Итрауда иногда, если что-то случается, но не больше.       – Обиделись на что-то?       Было и так понятно, почему они так себя вели, но я хотел поговорить об этом ещё.       – На Тиарниса, – Эолейв покачал головой. – Это уже давно было. Когда они сильно поругались и он швырнул одного хорька в стену.       Тиарнис глянул на нас, но даже бровью не повёл и просто продолжил есть. Впрочем, и Эолейв говорил вполне спокойно, и Итрауд никак на слова не отреагировал, хотя, казалось бы, кто должен щепетильнее всех относиться к животным. Я этого немного не понимал. Вообще, животные никогда не вызывали у меня никакой симпатии, не говоря уже о любви. Но я бы в жизни не решился пнуть кого-то или ударить. Тиарнис швырнул животное об стену, и сейчас сидит с таким лицом, будто всё нормально? Ну конечно, еда важнее.       – Тебе не стыдно? – решил уточнить я. У меня была одна знакомая, которая в детстве по незнанию любила издеваться над котятами. Сейчас она не помнила этого, но когда ей это припоминали, она тут же начинала убиваться. Тиарнис не хочет хотя бы виновато взгляд отвести?       – За что? – тот только закатил глаза. – За то, что они тупые? Будут думать наперёд теперь.       – Ты ударил животное.       – Я постоянно их бью, – Тиарнис почему-то указал на Эолейва. – Особенно двойчат. И ничего.       "И ничего". Никто же до сих пор не умер.       – Я про, – я немного запнулся. – Хорьков.       Ладно бы, он шутил. Некоторые считали очень остроумным сравнивать своих младших родственников с животными, но Тиарнис сейчас говорил совершенно серьёзно. Да и не походил он на шутника. В данном случае, к сожалению.       – А, – он, кажется, опешил, но быстро собрался. – Это низшие твари. Бить их не запрещено.       Я кивнул головой, запоминая его слова. Обдумаю это попозже. И про низших тварей, и про разрешённое насилие в их сторону.       Эолейв, немного подумав, решил прояснить.       – У людей это называется сочувствием, вроде как? Мы таким не страдаем. Под водой нам всем приходится охотиться и добывать себе еду, так что. Не до сочувствия и сопереживания бедным зверятам. Ну, просто хочу сказать, что не стоит переносить на нас людские нежности.       Как хорошо, когда вы читаете мысли друг друга, с полуслова всё понимаете и сразу же проясняете все вопросы. Почаще бы так.       – Хорошо.       Было странно слышать подобное, но что оставалось, как не согласиться. Учитывая, что Тиарнис только что назвал их животными, а все остальные спокойно промолчали. Хорошо, будем считать их животными. Мы же не требуем от кошек сочувствия к мышам? Интересные аналогии, конечно, но допустим, как-то так это и работает.       – Я просто говорю, чтобы потом не было недопонимания и обвинений нас в том, какие мы жестокие.       Было самое время задуматься над этим вопросом. И про жестокость, и про то, как на это реагируют люди, и насколько всё это "естественно". Но мне было слишком лень. Не то чтобы я вообще собирался в чём-то их обвинять. Я, опять же, и сам к животным сильной симпатией никогда не пылал, и с чего бы мне агрессивно защищать их. Хотя люцифернианцы всё же казались мне больше людьми, чем животными. Пусть даже без способности к состраданию (что, безусловно, о-очень важно), но вели они себя предельно адекватно. Некоторые невоспитанные, но с кем не бывает. Некоторым людям тоже тяжело даются манеры, и ничего. В животные их никто не записывает из-за этого.       – Но Кэрид и Риберта, кажется, не такие, – решил отметить я, немного подумав. Хотя мы уже проговаривали несколько раз, что у них встречается вариативность. И когда они говорят, что они не испытывают сострадания к своим жертвам, не имеется в виду, что они все до единого не могут испытывать жалость к страдающему животному. Впрочем, это было логично. Не может такого быть, чтобы все были совершенно одинаковыми. Какой-то разброс должен быть всегда и по всем параметрам.       – Ну и пусть трясутся над каждым зверьком, – фыркнул Тиарнис. – Кроликов им почему-то не жалко, а за своих хорьков они как будто убивать готовы. Надо им сказать, наверное, что прежние их владельцы делали из них воротники?       – Может, не стоит? – я не знал, правда ли он собирался делать это, но решил на всякий случай предупредить. Вообще-то, я ожидал, что Эолейв попросит его не издеваться над ними в лишний раз, но он промолчал. Меня и в целом возмущало, что он никак не осуждает Тиарниса в данной ситуации. Сейчас он мог хотя бы попросить его вести себя с ними повежливее, и не отзываться от них так. Да хотя бы осуждающего взгляда хватило, но нет. Ничего не было. Возможно, он тоже их недолюбливает и считает, что они заслужили? Но это так неправильно. И раньше Эолейв вёл себя довольно учтиво со всеми их братьями. Сейчас почему-то молчит. Но ладно, мы никого не осуждаем.       Тиарнис продолжал смотреть на меня, задумчиво хмурясь. Я только спустя какое-то время понял, что меня, похоже, снова услышали. Больше проверки ради я в мыслях сказал Тиарнису, что ему стоит извиниться перед двойчатами за того песца, и Тиарнис стиснул зубы.       – Я сам разберусь, как с ними общаться, м? Без обид, но тебя вообще лезть не просили.       Я кивнул головой, так извиняясь. Да, это было грубо, но с вашего позволения (да даже если и не-), я продолжу.