Бледный принц

      – Чем вы вчера занимались?       Мой отец тоже посмотрел на нас, кажется, заинтересовавшись. Да, Брунлейву надо было спросить об этом именно сейчас. Не мог сделать это до завтрака или после? Ладно, странно осуждать его, и мы сами виноваты в случившемся. Но зачем он такой.. Лучше промолчу.       Тиарнис и Октарин, как старшие братья, должны были отвечать сейчас, но вместо этого они так же развернулись к нам. Ну да, их же с нами не было, они не в курсе, что мы делали. Какая жалость.       – Просто говорили, – в конце концов решился на ответ Эолейв. – Ничего.. Такого.       Я побаивался реакции Брунлейва, но он даже бровью не повёл. Кажется, его вообще ничего не смутило? Но я слишком поторопился с выводами: ему просто нужно было время, чтобы пробраться к кому-то в воспоминания. И то я понял, что он делает это, только из-за того, как Тиарнис, сидевший рядом с ним, задёргался. Похоже, он чувствует влияние не только на себя, но ещё и на других? Как полезно. Держать его рядом на каких-либо судебных заседаниях, и сразу дела приобретают другие обороты.       – Занимаетесь ерундой какой-то, – в конце концов заключил Брунлейв. – Других дел нет ни у кого, что ли? Все пойдёте со мной сегодня, раз столько свободного времени.       Никто ничего не сказал, даже не поморщился, но я буквально ощутил внутренний крик всех братьев. Не огорчённый вздох, а именно крик. Что, провести день с отцом – это настолько неприятное времяпровождение? Но чем они планируют заниматься? Может, я чего-то не понимаю. Но я даже представить не могу, чтобы я так морщился на просьбу (да пусть даже приказ..?) отца помочь ему. А тут что-то совсем всё плохо.       Отец неодобрительно покосился на него, но вмешиваться не стал. Мне тоже хотелось, но у кого в этой комнате было меньше всего прав на это – это именно у меня. Пришлось так же помолчать..       Так я понял, братья решили дождаться Брунлейва, чтобы пойти с ним сразу после завтрака. По крайней мере, можно было так подумать из-за того, что никто из них не вставал, и сам Брунлейв не говорил никому уходить, как обычно всегда происходило.       Я тоже ждал. Потому что мне было неповадно уходить одному, да и меня мучил интерес. Хотелось узнать, будут ли они ещё разговаривать, если да, то о чём. Возможно, я планировал проследить за ними после завтрака. Куда они все пойдут, что будут там делать, как Брунлейв будет разговаривать с ними дальше. Возможно, мне хотелось надеяться, что он на самом деле не такой уж и злой, просто строжится на них, но потом извинится и всё будет хорошо? Но всё было чуть похуже.       Когда Брунлейв поднялся из-за стола, все дети тоже повскакивали, но их быстро осадили.       – Да пошутил я, – рыкнул Брунлейв. – Сидите. И ещё сегодняшнюю ночь за какой-нибудь дрянью проведите, чтобы завтра я никого не видел. Ничем полезным вы же заняться не можете.       Отец вскинул брови, аж приоткрыв рот от возмущения. Я тоже был уже не просто неприятно удивлён, а просто в ужасе. Это что за поведение? Ладно, сделали глупость. Я не буду говорить, что это мелочь, не достойная внимания. Но так себя вести? Это вообще должно быть непозволительно – унижать кого-то в присутствии посторонних.       В конечном счёте из обеденного зала мы с братьями выходили все вместе. Я не знал, куда они все собирались теперь, но довольно долго этот вопрос никто не прояснял. Разговаривать мне было неловко. И спасибо Кэриду, который решил прервать это молчание:       – Он имел в виду, что мы завтра не должны попадаться ему на глаза, или это было так, несерьёзно?       – Непонятно.       – Завтра выйдем из комнат, а он разозлится, – прикрывая рот рукой, предположил Эолейв. – Надо будет узнать у кого-нибудь..       – Простите.       Мне было жаль их и стыдно – за то, что, в какой-то мере, произошедшее было моей виной, и что я ничего не мог сделать. Стоило хотя бы попытаться? Сказать Брунлейву, что это я виноват, и не надо так разговаривать с ними. Но почему это пришло мне в голову только сейчас? Я ужасный человек..       – Да ладно, – Кэрид хлопнул меня по плечу, и я уставился на свою руку, где только что её коснулись. Он мог этого не делать..?       – В какой-то мере, он и тебя унизил. Надеюсь, тебя это не сильно задело.       – Мне больше за вас неприятно.       – Да нам-то что, мы уже привыкли.       И тем не менее, вон как все осели и растерялись после таких выпадов. И почему он говорит "мы"? Они в такие моменты испытывают приступы близости друг к другу? Как они в обычное время препираются между собой, но вдруг Кэрид – самый агрессивный из них всех, – говорит за всех? Странно.       – Тиарнису и Октарину вообще ни за что досталось.       – К слову, – Тиарнис как будто только очнулся. – Чем вы там занимались?       – А вот нечего было сбегать, – Кэрид почему-то решил поиздеваться. – Страдал бы вместе со всеми. Но мы же самые самостоятельные, да? Даже не купил нам ничего. Вот и иди, дальше ходи один.       На мой скромный взгляд, Тиарнису стоило его ударить. Вернее, это было бы в его характере? Но он только растерялся – судя по тому, как он замер с приоткрытым ртом. Мда, сдаёт позиции..       Никто так и не захотел посвящать их в курс дела, поэтому постепенно все братья разбрелись. Не то чтобы я ожидал, что мы сейчас пойдём куда-то все вместе, но смотрелось это странно? Ну, наверное, они были слишком не в настроении, чтобы даже просто обсуждать что-то? Могли хотя бы обговорить, что сегодня мы все сидим по отдельности. Приличия ради..       Я быстро успокоился, когда заметил, что Тиарнис никуда не собирается и как бы случайно так и топчется тут, в ожидании, пока уйдут все остальные. Потом ещё поиронизировал с себя. Насколько далеко стоит заходить в мыслях, что Тиарнис сам хочет проводить со мной время? Может, это банальная вежливость? Он ведь старший, он должен возиться со мной. Но, честно говоря, это походило на попытку понравиться. Или я хотел это так воспринимать – неизвестно.       – Так что вы сделали? – когда шаги остальных стихли, Тиарнис развернулся ко мне.       – Можно было не сбегать. Посидел бы с нами.       Когда я протянул ему руку, так предлагая поделиться воспоминаниями, Тиарнис сперва недовольно поморщился, но потом просто прикоснулся ко мне – к запястью, забравшись рукой под рукав. Меня это немало удивило. Потом я вспомнил, что у них какие-то проблемы с ладонями и успокоился. Хотя и стало интересно. Что именно не так? У этого есть какой-то смысл, или просто так повелось? Можно спрашивать о таком?       Долго Тиарнис не пропадал. Наконец, моргнув, он покачал головой и недовольно оглядел меня.       – Какая дрянь. Прости, конечно.       – А мне кажется забавным.       – Ну, то, как ты подшутил над Кэридом и Рибертой, неплохо, ладно, – он как будто не хотел в этом сознаваться. – Но всё равно. И так сложно было сперва отправить Итрауда спать?       Господи, как будто он серьёзно пострадал. Но мило, что Тиарнис переживает за него.       – Я думал об этом. Но потом решил, что ему тоже будет полезно.       – Полезно перепугаться и потом не спать полночи?       А что, он перепугался? Я ничего такого за ним не заметил.       – В какой-то мере, это был его выбор.       – Конечно, оправдывайся, – фыркнул он.       Мне было нечего сказать, Тиарнис тоже замолк и какое-то время мы так и стояли. Уходить он не спешил, мне идти тем более было некуда, так что я ждал разрешения ситуации именно с его стороны. Он почему-то тоже выжидал. Стеснялся чего-то? Не знал, как отправить меня куда-нибудь и с чистой совестью отправиться по своим делам? Я пойму его, если он хочет провести время за чем-то своим..       – Ты же, – только он начал, я сразу развернулся к нему. – Свободен сейчас? Можем пройтись немного.       – Можем.       Тиарнис задумчиво склонил голову на бок, сопя. Как будто не ожидал такого ответа и был ему не рад. Ну, будет забавно, если он ожидал, что я откажусь из вежливости, а я согласился. Но опять же.       – Пожелания? – вскоре уточнил он. – Октарин говорил, ты хотел посмотреть на совещательные залы. Ещё можно?       Я уже не ожидал, что эта тема поднимется снова, так что даже удивился.       – Было бы неплохо.       – Пойдём, – Тиарнис спокойно пожал плечами, как будто ничего жуткого не происходило. Не то чтобы это было странно: обычно все как-то так подобные просьбы-предложения и воспринимали. Но вспоминая отношение Кэрида, я думал, им туда нельзя? А Тиарнис так спокойно соглашается. Ему туда можно?       – Что тебе там надо? – вдруг его потянуло на разговоры. – Почему ты так рвёшься туда?       – Один раз предложил сходить и посмотреть – рвусь? – я недовольно закатил глаза. – Просто интересно. Обычно эти места считаются главным местом Замка. Их обычно хорошо украшают.       – И всё?       – Ты просто не видел остальные Замки, – я не собирался ничего ему разъяснять. – К слову, раз уж начали. Почему Октарин и Кэрид отказались вести меня туда?       – Им запрещено проходить в первую часть.       – А тебе разрешено?       – Нет, – Тиарнис посмеялся. – Но когда подобное останавливало нас. Просто они боятся отца.       Он должен был продолжить, но почему-то промолчал. Хотя я ожидал отчаянного "А мне уже ничего не страшно" или чего-то такого, но допустим, Тиарнис решил, что я сам догадаюсь.       – Сбегать вам почему-то не страшно, а пробраться в первую часть – такая проблема?       – У них спрашивай, что у них за беды, – открестился Тиарнис. – Мне вот плевать.       – Точно? Ваш отец не разозлится? А то сейчас разругаетесь ещё сильнее..       – Ой, да забудь уже, – он только поморщился. – Как будто впервые. Хотя бы к работе не припрягли. А то он обычно таскает нас с ними на эти их тупые советы и прочее. И ладно, когда нас там по двое. Но когда все семь, вешаться можно от скуки. Все дела разберут и ты просто сидишь. М-м, как интересно.       В этом я прекрасно мог их понять. Когда ты ещё ребёнок, и дела управления кажутся тебе такими далёкими, и к чему тогда готовиться к ним.. Ну, не буду устраивать чтение морали. Хотя бы они не переживают из-за отца. Ну или по крайней мере Тиарнис этого не делает.       Было сложно разобрать, сами мы дошли, или Редхильдс помог, но в месте назначения мы оказались подозрительно быстро. Первое помещение было затемнённым, света было мало, но всё же достаточно, чтобы можно было спокойно осмотреться здесь. В центре располагался невысокий фонтан, и хотя никакого источника света здесь не было, он как будто светился тусклым мягким светом. Когда мы прошли вперёд, я оглядел потолок – свет как будто падал оттуда, – но ничего странного не обнаружил. Возможно, он поднимался от цветов? Они светились, было заметно, и это был очень неприятный неестественный свет. Это не могло не нервировать, но я даже не стал озадачиваться этим вопросом. Всё равно не разберусь, и чего беспокоить себя в лишний раз?       – Что это? – но хотя бы это следовало уточнить.       – Люциферин.       После объяснения я с резко возросшим интересом развернулся обратно к фонтану. Это? Знаменитый таинственный люциферин? Как просто. Я думал, это будет что-то более.. Интересное? А это просто цветы? А разговоров-то было..       – Твой отец очень им интересовался, – хмыкнул Тиарнис, и я развернулся к нему. К чему это..?       – С ним что-то не так?       Я решил хотя бы попытаться. Раз отец не хочет ничего мне рассказывать, может, Тиарнис будет посговорчивее? Но я явно его переоценил.       – Мы не можем рассказывать об этом.       – Я могу спросить у отца.       – Попробуй, – Тиарнис пожал плечами. – Потом расскажешь, что он тебе рассказал.       Я даже усмехнулся. Он же не думает, что я не лезу к нему в голову просто потому что? Или потому что ему будет неприятно? Я могу сделать это в любой момент и хотя бы попытаться выяснить это оттуда. Более вероятно, хоть что-то у меня выйдет. Или я правда просто расспрошу отца. Он наверняка или уже узнал об этом от Брунлейва нормально, через разговор, или так же, как я сейчас озвучил. Тиарнис слишком высоко себя ставит.       Вокруг фонтана, в углублении, была вода, поэтому пришлось обходить комнату по кругу. Надо сказать, чем больше я здесь находился, тем больше ощущал энергию от этих цветов, и это было совершенно точно что-то неправильное. Не сложно догадаться, Люциферния называлась в честь этих растений, и из истории было известно, что Демьены тщательно оберегали их от других людей. Не то чтобы кто-то пытался к ним подобраться – всё равно об их пользе было известно одним Демьенам. И уж не знаю, пытался ли кто-то узнать что-то после их смерти, но, судя по тому, что, по ощущениям, о люциферине все забыли (был ли он вообще кому-то нужен?), можно сказать, что Демьены унесли эту тайну с собой в могилу. Но Дети, похоже, смогли что-то выяснить? Или Боги передали им.. Иначе смысл им держать что-то подобное здесь? Возможно, это память Первой Люцфернии, конечно, или воспринимается ими как символ Империи.. Но что-то мне подсказывает, что и они знают, какое у этих цветов назначение. Какое-то жуткое и неправильное..? И от Демьенов знания об этом совершенно точно перешли Мейриона. Что-то же они тут прячут от людей.       Во втором зале обстановка была более обычной. И спокойной – находиться здесь было не так неприятно, хотя темнота так же делала своё дело (а ещё отсутствие источников дурной энергии). Я не решился подходить к окнам и вообще что-то трогать, так что просто рассматривал гербы империй, развешанные здесь. Тиарнис же прошёл к столу и опёрся об него задом. Вообще-то, в таких местах так себя не вели. В конце концов, вы в сердце Замка, здесь нужно выражать максимальное почтение всему окружающему. Но одёргивать его я не решился. Тем более, что скоро стало понятно, что ему просто снова поплохело.       – Всё нормально? – сразу поинтересовался я.       – Да-да, – только отмахнулся тот, болезненно морщась и держась за грудь. – Скоро пройдёт.       – Может, помочь?       – Не надо.       Он всё ещё боится, что я услышу от него что-нибудь? Или ему так противна моя помощь? Или он стесняется?       – Вы здесь не бываете? – выждав немного, спросил я. Так, ненавязчивая беседа.       – Ну, эти залы же для торжественных встреч и, – Тиарнис осмотрелся. – Чтобы здесь собирались все императоры? Мы в таком не нуждаемся. Так что здесь только убираются.       – Как грустно.       Здесь всё так красиво обустроили, сделали такие фонтаны, а в итоге это место видят только служанки. Несправедливо.       – Ну. Глупо загадывать, но.. Хотя вряд ли здесь будут появляться люди, даже если мы перестанем быть такими..       Когда его снова шатнуло, я уже не выдержал.       – Садись, если тебе тяжело.       Он в кои-то веки не стал упираться и молча прошёл во главу стола, к месту, предназначенному для императора Люцифернии. Я до последнего момента не ждал, что он правда усядется туда, но именно это он и сделал. Я даже слегка опешил с такой наглости, но, скрепя сердце, сам прошёл к тому, что было предназначено для моего отца. Кто нас видит, в конце концов? Некому нас осуждать.       – Отец не любит людей, мне кажется, – начал Тиарнис, морщась не то задумчиво, не то от боли. – Я спрашивал его. Что не так с вами, ненавидит ли он вас. Он сказал, что это просто лёгкая неприязнь. Но это странно. К именно вам у него неприязни нет, получается? Чем вы лучше других людей?       Снова, да? Об этом уже говорили и в точно таком же ключе. Что наверняка повторятся те события, когда наша семья выбилась на особое положение здесь.. Мда. Брунлейв действительно так относится к нам потому, что наша семья помогала им, когда они только вышли из моря? Или есть ещё что-то?       – Но он прямо сказал, что вы будете единственными. Вас одних хватит, – он с придыханием закатил глаза, видимо, изображая отца. – Так что. Смысла в этом помещении всё ещё нет. Вряд ли в Редхильдсе хоть когда-нибудь будет собрание всех Двенадцати.       – Как сурово. Ваш отец вообще не планирует сближаться с людьми? Даже та же торговля..       Тиарнис пожал плечами.       – Не знаю. Но твой отец хорошо на него влияет, так что чёрт знает. Может, что-то и получится?       – Хорошо влияет? – уточнил я. А можно поподробнее?       – Я не знаю, как он это делает, – Тиарнис сам, кажется, был обеспокоен. – Мне кажется, это ненормально.       Почему-то мне стало тревожно. Тиарнис, который чувствителен к магии, чует, что в отношениях каких-то людей что-то не так? Это ли не подозрительно? Что отец делает? С другой стороны, было бы здесь такое вмешательство, Тиарнис бы прямо так и учуял. Без всяких "мне кажется" и прочего. Отец не такой уж и талантливый маг, чтобы скрываться. А Тиарнис, насколько я могу судить, довольно чувствителен к таким вопросам.       – Но, наверное, это не так плохо. По крайней мере, если Скарел и правда собирается выводить нас в люди, может, это даже поможет.       Тиарнис, конечно, умел нагнать. Или я умел загнаться..       Какое-то время мы сидели так же молча, каждый думая о чём-то своём. Я за время нашего молчания успел посокрушаться, какой же я нелепый в своей неспособности общаться с человеком, с которым хочу, а потом смириться с этим. А потом Тиарнис заговорил:       – Можно спросить?       – Конечно.       Скрывать не буду, я немного занервничал. Я всё ещё не определился из-за своей реакции на него, и того, как Тиарнис может отреагировать, если обо всём узнает. Потому в первую очередь подумал об этом – что он решил прояснить этот момент между нами. Мы ведь как раз наедине, сюда никто не придёт, и все условия для личного разговора..? Хотя для таких тем стоило бы выбрать место попроще. Но, похоже, меня одного беспокоит статус этого места?       – Люди же верят в Богов?       Убейте меня..       – Ну, – я уже хотел было начать объяснять, почему так сложилось, как передумал. Да и Тиарнис сам продолжил:       – Вы не любите менять место жительства. Переезд в другую империю считается чуть ли не грехом, как какое-нибудь самоубийство. А ты женат на кьяелонке.       – Господи, – выдохнул я. Тиарнис говорил так серьёзно, я уже думал, мы сейчас вернёмся к тому нашему полу-забытому спору. Но, похоже, ему было просто интересно. Наверное, насмотрелся на гербы империй здесь? Эльфегортский и кьяелонский висели рядом, вот, видимо, Тиарнис и связал это и то, что я как раз женат на женщине из Кьяелона. Что ж..       – Вилче же не отказалась от своего Бога. И наши народы были родственными раньше. Батто и Ронсеваль это понимают, поэтому дали своё согласие на наш брак.       Тиарнис поджал губы, кивая головой. Как будто с умственно отсталым говорит. Но пусть реагирует, как хочет. Я лично видел и Батто, и Ронсеваля в тот день, и ещё много раз до этого, так что ни в чьих комментариях не нуждаюсь.       – Говоря о людях в целом, – лучше было продолжить наш милый разговор. – Переезд считается страшным делом, и многие такое не поощряют. Но это не значит полный запрет, ещё и на законодательном уровне. У нас в империи, например, много беженцев.       – Да, я слышал, – прервал меня Тиарнис, и я сразу повёл головой, щурясь.       – Где?       Обычно это не обсуждалось и не обговаривалось – что Эльфегорт даёт убежище беглецам. Всё же, это было не совсем этично и вежливо по отношению к другим империям, и, наверное, не было бы у нас нашего статуса, нам бы уже давно высказали пару претензий? Но при нынешнем раскладе все предпочитали просто помалкивать. Так, что и где Тиарнис услышать успел?       – Наши родители это обсуждали. Что вы даёте убежище.. Как это называется?       – Отступники? – неуверенно протянул я. – У этого нет общепринятого названия.       – Отступники, имеется в виду, от своей веры?       – От традиций их империи, скорее. Обычно к нам бегут женщины, которые хотят получить образование или не намерены выходить замуж в.. Слишком раннем возрасте или за невесть кого.       В нашей империи для таких было просто идеальное место для убежища. Ну, точно получше, чем в других. Всё ещё оставались прелести в виде не всегда дружелюбно настроенных местных жителей, но раз люди были готовы терпеть такое, предположительно, их родина не могла предложить им жизнь лучше?       – А в других империях что.. Хотя ладно. И что, всех это устраивает?       – Нет, конечно. Батто не любит других Богов и их последователей..       Тиарнис вскинул одну бровь, видимо, намекая на небольшие расхождения в моих словах.       – Есть исключения.       – М-м, – протянул Тиарнис. – А почему именно Кьяелон?       – Отец сказал жениться на кьяелонке.       А я обычно не противлюсь, если он что-то говорит.       – Думаю, он решил так улучшить отношения с Фаноринами, – я решил поделиться своими предположениями. – Вилче далёкая их родственница, но они очень чтут родственную связь, так что. Восприняли это чуть ли не как прямое породнение наших семей.       Что смешно, на самом деле. Пока мы не попросили их найти мне девушку для свадьбы, Вилче жила в каких-то дебрях со своей матерью и всем было на неё плевать. Зато сколько внимания ей стали уделять потом. Сейчас Януш называет её чуть ли не своей родной сестрой, и с одной стороны их можно понять, а с другой.. Мы с Вилче любим ворчать на эту ситуацию, потому что серьёзно – это очень глупо. Но что поделать. Раньше я думал, что когда ты наследник, нельзя жить спокойно. Сейчас понимаю, что даже малейшей связи с императорской семьёй достаточно, чтобы всю жизнь провести на иголках. Так вот заявятся к тебе однажды, и скажут, что пора выходить замуж. А ты мужчин никогда в жизни не видела. Страшно.       – А разве люди женятся на простолюдинах?       – Мы выходящий из ряда случай, – я отвернулся, уже почему-то нехорошо нервничая с такой осведомлённости о себе. Вообще-то, вокруг нас было много разговоров, когда выяснилось, что мало того, что Вилче из Кьяелона, ещё и бедная. Но уже всё стихло, а сейчас вот снова интерес. Мда, нам всем, как можно понять, очень скучно, что такие случаи способны поднять столько шума? Хотя учитывая, что до нас в последний раз свадьба между представителями разных империй была я даже не вспомню когда, зря я преуменьшаю значимость этого события. А ещё ведь и разный социальный статус. Ужас.       Своим вопросом Тиарнис заставил меня обратить внимание на то, что отец внезапно и подозрительно активно принялся укреплять отношения с нашими соседями. С Кьяелоном, ладно, у нас всегда были крепкие связи – опять же, наши "прародители" были родными братьями, а учитывая, в какой культ кьяелонцы возводят родственные связи, едва ли мы смогли бы избавиться от них. Но наша с Вилче свадьба сблизила нас ещё сверх того, что было. И сейчас отец взялся за Люцифернию. Я, всё же, буду надеяться, что это никак не связано, и отец ничего не замышляет на самом деле. Иначе это будет очень плохо..       С другой стороны, что он может замыслить? Чего я вообще жду от него? Что отец вдруг пойдёт войной против других империй? Он бы сделал это и без Люцифернии. У нас есть Кьяелон, который всегда был довольно пренебрежительно настроен по отношению ко всему остальному населению Преисподней. У Кьяелона есть армия, которой нет равных нигде. Если бы отец хотел, он был уже давно получил всё, что ему нужно. И что тогда происходит..? Теперь это ощущение, что что-то здесь не так, будет выедать мозги. Спасибо, Тиарнис.       – Вы давно женаты? – он продолжил допрос. Всё же им неймётся. Хотя, возможно, его интерес обусловлен тем же, что было и у Кэрида?       – Пока мы только помолвлены, но мне лень так говорить, поэтому я называю её женой. Свадьба будет ещё через цикл. Когда нам можно будет вступать в брак.       – Вы ещё не доросли до этого возраста? – я покачал головой. – Но у вас уже есть дети?       – Вынужденные меры, – напомнил я, пытаясь вспомнить, был ли он с нами, когда мы обсуждали это в прошлый раз. – Отец решил заранее заняться вопросом продолжения рода, чтобы, в случае чего, не было пресечения прямой линии.       Тиарнис выдохнул, обречённо качая головой.       – Ясно.       – Ещё вопросы будут?       – М-м.. Что-то было, но я забыл.       – Обращайся, как вспомнишь.       Он хмыкнул, посмеиваясь, и раз пока у него не было ко мне вопросов, я решил тоже узнать немного.       – Что ещё ты подслушал, пока.. Сидел с нашими родителями?       И можно ли поподробнее про часть "хорошо влияет"? Мне очень интересно.       – А спросить у отца? – хотя бы Тиарнис говорил беззлобно и сразу же после этого продолжил. – Да, ничего важного. Твой отец хочет съездить на восток, осмотреть Шахты. Это они обсуждали в последний раз. До этого было несколько раз, когда они договаривались насчёт.. Торговли?       Он поморщился, когда говорил это. Что, тоже не любит всю эту муть с договорами и бесконечными препираниями насчёт цен? Не знаю, конечно, как выглядели обсуждения отца и Брунлейва, но обычно там всё очень плохо. И если Тиарниса это напрягает, я могу его прекрасно понять.       – Твой говорил про рыбу, стекло.. Поташ, – вспомнил он, и я покачал головой. Наверное, это самое интересное, что Люциферния может предложить людям? Но насколько я помню, у них здесь должны быть большие запасы. Если они начнут продавать его людям, некоторые империи серьёзно пострадают. А потом и все остальные вместе с ними. Потому что первым наверняка не понравится, что их монополия на мыло пошатнулась, и они начнут возмещать финансовые потери через повышение цен на другие товары. Ну, посмотрим. Чего сейчас гадать.       – И серебряный лён. Точно.       – Серебряный лён? – переспросил я. – Он ещё существует?       Я думал, он так же канул в небытие вместе с Демьенами? Но раз сейчас речь о нём, видимо, Дети где-то выведали и способ производства из него серебряной парчи? Потому что сам по себе этот лён, вроде как, бесполезен, зато ткань из него.. Я читал про неё – что раньше её приносили в храмы как подношение и она была на одном уровне чуть ли не с золотом. То, что сейчас называют серебряной парчой, то же самое, что называли так раньше, или нет? И зачем он нам нужен, интересно? Я уж не спрашиваю про стекло и поташ, но тряпки, серьёзно? Нам своих не хватает? Не знал, не знал.. Хотя если эта парча и правда такая восхитительная, то ещё ладно.       – Да. Похоже, по крайней мере. Я не интересовался. Как мы это называем, памятью Первой Люцифернии занимается наша мать, из нас в это никто не лезет.       О, всё-таки, я был прав? Замечательно. Нет, серьёзно. Это очень великодушно с их стороны, что они так относятся к обычаям Первой Люцифернии. Даже если это приказ Богов, всё равно они ответственно хранят всё.       – И как он выглядит?       – Его, вроде, можно не прятать, – задумчиво проговорил Тиарнис. – Можно будет сходить сейчас, посмотреть?       – Вы шьёте что-то из него?       Если верить историческим книгам, Демьены любили украшаться и постоянно ходили в парче и мехах, роскошные и прекрасные. Дети, похоже, не переняли у них любовь к красоте? Но при этом что-то они из этой парчи шьют? Или имеется в виду, что мы пойдём на рулоны ткани смотреть?       – Да, мать любит такое. Даже требует себе и своим ближайшим дамам платья из него. И ещё нам всем шьют.. Праздничную одежду? – Тиарнис как будто не знал, что это такое. Слово "праздничную", по ощущениям, далось ему с большим трудом. Странно? Кто знает.       – У вас есть праздники? – что-то заподозрив, спросил я.       – Нет, – растерянно протянул Тиарнис. – Я даже не знаю, что это. Опять какая-то людская..       Я вскинул брови, уже намекая ему не продолжать, но он быстро выкрутился.       – Особенность.       – Религиозных праздников тоже нет?       – Нет, наверное? Кстати, я хотел про это спросить. Что это значит и что в них происходит.       – Можем поговорить по дороге, – предложил я. Обсуждать всякие глупости вроде одежды и праздников здесь мне было неудобно, так что стоило уйти в место поспокойнее. И где можно заварить чай, желательно..       На выходе из части мы резко столкнулись с одним стражником. Я сразу испугался – думал, что нас отчитают или намекнут, что нам тут не место, и проводят отсюда, но парень был настроен более положительно.       – Ваше Высочество. Господин Лесар.       Я по привычке склонил голову в знак приветствия, и только через пару мгновений осознал, как же мне странно видеть такое поведение. Это был второй или третий раз, когда прислуга вела себя как подобает. И когда я только успел отвыкнуть, казалось бы? Но тем не менее, непривычно мне было.       Сам этот стражник тоже был странным. Судя по цвету доспеха, это был один из вышестоящих: обычно такие "золотые" сопровождали Брунлейва. Но это всегда были мужчины его роста и, вероятно, возраста тоже. А это был совсем молодой парень. Немногим выше Тиарниса, но уже на таком положении? За какие заслуги, интересно?       Ещё меня заинтересовали его волосы. Я думал, нас с Тиарнисом можно назвать длинноволосыми, но этот молодой человек меня прямо успокоил. Его волосы были буквально до пола, и с его доспехами это смотрелось особенно интересно. Они ещё были такого насыщенного, приятного розового цвета.. М, кажется, кто-то опять влюбился? Хотя обычно как-то так у меня это и случалось. Где-то рядом появляется красивый человек и всё, меня нет. Но он действительно меня взволновал. Так, немного. Пока основная пассия у меня всё ещё одна.       Очевидно, Стражник заметил, что с Тиарнисом что-то не так, почему перед уходом уточнил:       – У вас всё хорошо?       – Да. Просто поплохело.       Я следил за ним, так что заметил, как странно он втянул воздух. Не иначе он принюхивался, и я быстро обеспокоился этим вопросом. Он чует? Это те самые их пробники? Но это нормально? Тиарнис заметил? Ему есть, что сказать? У них есть какие-нибудь предрассудки на счёт таких людей? Так я понял, для них это естественно, но мало ли, что они могли придумать? Ну так?       – Проводить вас до комнаты? – предложил Стражник.       – Нет, всё нормально. Спасибо.       Когда дверь за нами закрылась, я тут же спросил.       – Кто это такой?       – Марвит, – Тиарнис обернулся назад. – Его отец – приближённый нашего, так что он тоже.. Ну, уже почти на том посту.       Я даже вспомнил, что и правда видел в свите Брунлейва мужчину с таким же цветом волос. У люцифернианцев так просто определять родство, господи, прости. Не то, что у людей. Ну и ясно, ох уж это кумовство.       – У вас есть семьи?       Это меня тоже интересовало. Насколько я помнил, люцифернианцы институт семьи так и не приняли. Единственные, кто был вынужден так жить – это Мейриона, но с ними понятно – нужно же как-то обеспечить преемственность власти. А теперь выясняется, что есть ещё кто-то? Мне не то чтобы было жутко интересно, но всё же. И так же можно вернуться к вопросу отношений Октарина и той дамы. Которая, к слову, тоже такая же розовая.. Господи. А она тоже дочь родителей Марвита? Или они просто одного цвета? Может же быть и такое? Это же, по сути, просто один цвет. То, что вы одной окраски, не подразумевает кровное родство между вами.       – Вообще, обычно мы так не делаем, но мы не единственные здесь такие, кто.. Пытается походить на людей. Это одни из них, – Тиарнис махнул рукой. – Во-первых, это был эксперимент по выращиванию потомства в полностью искусственных условиях. И во-вторых, попытка воспитания. Не как мы обычно растём, а.. Всё как у вас. С родителями, опекой с детства и до взросления и прочим.       Я покачал головой, больше впечатлённо. Всё же, было диковато слышать про такое. Интересные у них здесь эксперименты, ничего не скажешь. Может, они потому и такие плохие родители, что просто не умеют следить за детьми? Они не могут со своего опыта сделать какие-то выводы, потому что их тоже никто не воспитывал, и так далее? Я уж не буду размышлять про заложенное природой. Но мне кажется это немного логичным..?       – Я, может, лезу не в своё дело, но. Итрауд говорил, что главная ваша проблема – это неспособность размножаться. И проблема в запахах. А этот парень сейчас принюхивался. Это нормально?       Опять же, меня интересовала реакция Тиарниса. Тема неловкая? Обычная для них? Как он к этому относится? Сейчас, похоже, либо не говорили ни о чём неприятном для него, либо это по сути было у них на уровне нормального.       – Да, – похоже, ему было всё равно. – У нас есть пробники. Самцы и самки, которые чуят запахи всех. Обычно у нас самцы не чуят самцов, а самки самок. Но пробники, – он развёл руками. – Я уже сказал.       – А им это нравится? Так я понимаю, ваш запах привлекает особей для размножения. Они могут..?       – Нет. Ну или я просто не слышал, чтобы были случаи, когда самец с самцом или самка с самкой.. Так, ты что, говорил об этом с Итраудом? – вдруг дошло до него, и он недовольно на меня уставился. Интересно даже, что его смутило. Что я пристаю с расспросами о таких вещах к детям? Или какие ещё причины могут быть?       – Зачем?       – После того случая, когда ты попросил меня предупредить служанок о твоём приходе. Мне стало интересно, что происходит.       – А у меня чего не спросил?       А можно было, то есть?       – Было неловко.       Конечно, я заранее придумал оправдание (как видно, я очень долго над ним думал). Вообще-то, я планировал расспросить Тиарниса о его состоянии. Так подвести, будто я ничего не знаю, и чтобы он сам мне всё рассказал. Но мне уже было лень заниматься всей этой ерундой. Что-то выдумывать.. Хватит. Я слишком стар.       – Ну ладно, – протянул он, морщась.       – Что, он ещё слишком маленький, чтобы с ним говорили о таком?       – Нет, просто.. Я подумал, что твой интерес смотрится странно. Но по сути, я же тебя в это и втянул, так что без разницы.       О, да, втянул так втянул. Он сейчас говорит про тот случай со служанками, но знал бы он, что на этом далеко не всё.       Этот разговор по ощущениям убрал некоторую границу между нами. По крайней мере, лично для меня – было не так стыдно задавать вопросы.       – А что вообще происходит. Тебе так плохо из-за.. Взросления?       Тиарнис покачал головой.       – Первый нерест всегда тяжело протекает. Надо просто пережить это.       – И с этим нельзя ничего сделать?       – Нет. Только терпеть.       – Даже если, м. Человек вступит в связь?       Я рассматривал вариант, что у них это может быть от воздержания. С другой стороны, что и кому мешает удовлетвориться самостоятельно? Они бы уже знали о способах обхода, если бы они были, ещё и такими простыми. Но были у меня такие мысли. Глупые, конечно. Ну, вот сейчас их и развеяли.       – Нет, ничего не изменится. Тем более, нам не следует вступать с кем-либо в связь первые несколько нерестов.       – Как всё плохо.       – Мда, – Тиарнис, кажется, тоже зачувствовал себя свободнее. – Тело вообще отдельно от тебя живёт.       – В каком плане?       Как человек, известно, о чём я мог подумать. Эрекция не вовремя и с любого прикосновения к себе (а то и без него), и прочие прелести полового созревания. Что же смущает Детей?       – Всё болит, – конечно, всё было по-другому. – Ты хотел что-то поделать? Но попробуй встать с кровати так, чтобы все твои кости и суставы не развалились.       – Господи. Я подумал, ты про.. Инстинкты. Что хочется, но нельзя.       И почему им нельзя вступать в связь, интересно? Или это как-то связано с половой зрелостью? Как там было.. Половая зрелость не подразумевает способность выносить здоровое потомство, и наступает она не одновременно с телесной зрелостью. Но это же только для женщин имеет смысл? Начало у них месячных означает, что они выросли, но совсем не что они готовы рожать. Но в чём проблема для выросшего парня вступить в связь с девушкой? Или они никогда не слышали про прерывание полового акта или оральный секс? Или в их случае можно найти самку без нереста. Я же правильно понял, что оплодотворение может произойти только во время него? Тогда вообще никаких проблем нет. Другое дело, если без нереста они вообще никакого влечения к людям не испытывают и даже возбудиться не могут. Тогда всё очень грустно.       – Нет. Мне пока и не хочется. Это уже потом начнётся.       Вот оно, видимо. Немного неприятно такое слышать, на самом деле. Совсем-совсем не хочется? То есть, можно даже не предлагать? А если предложить, и он согласится из интереса или вежливости, то будет лежать пластом, не проявляя никакого интереса? О, что может быть лучше.       – Как у вас всё сложно.       – Да. Людям как-то больше повезло, насколько я знаю.       – Ну, никто ещё не умирал. На моей памяти точно. А вам не страшно?       – В смысле? – он глянул на меня, щурясь.       – Вы же можете умереть. Вы не боитесь?       – Я не боялся. Делать мне больше нечего, ещё переживать, что я умру, – он закатил глаза, и мне очень серьёзно захотелось как-нибудь над ним поиздеваться. Какой он суровый?       – Да и обычно таких особей сразу видно. Кто не то что взросление не переживёт, но ещё и до него успеет.. Отойти.       Что ж, видимо, это правда своего рода отбор. Завершающая его стадия, вернее. Если до этого ты не умер, то взросление, как они это называют, тебя обязательно добьёт. Отлично.       – А Итрауд переживёт? Он довольно дохлый.       Тут Тиарнис заволновался. Так неловко поджал губы. Ну, приятно осознавать, что у него есть хоть что-то святое.       – Сейчас он сменит стадию и можно будет смотреть. Пока нельзя точно сказать.       Потом мне самому стало стыдно, что я это начал. Смерть родственников – это же такая весёлая тема. Все так любят говорить об этом. С другой стороны, сколько у Итрауда старших братьев, и все хорошо себя чувствуют. Есть вероятность, что и с ним всё будет хорошо. Возможно, он даже так страдать не будет. Они же не все переживают это так тяжело? Двойчата говорили, что надеются, что их пронесёт. То есть, Тиарнису просто не повезло. Немного, да.       Вспомнив про двойчат и их небольшой разговор утром, я решил узнать:       – А что ты должен был купить остальным? Кэрид говорил утром, что ты не купил им что-то?       – Рыбу, – быстро понял Тиарнис. – В Крувите.. Это деревня здесь недалеко. Там делают вкусную печёную рыбу. Она нам нравится, и обычно, когда кто-то сбегает, он покупает её другим. Но я забыл. В следующий раз им всё принесу, пусть подавятся.       Любовь и забота..       – Как мило. И ты был там вчера весь день?       – Ну да.       – Что делал?       – Плавал. И ел.       То есть, сам поесть не забыл, а про братьев не вспомнил. Ну ясно..       – А здесь это поделать было нельзя?       Тиарнис уставился на меня тяжёлым взглядом, после чего открыл рот и издал какой-то невнятный короткий звук. Что-то среднее между хрипом и кашлем? Было сложно разобрать. Не то чтобы я вообще хотел.       – Доходчиво, – произдевался я.       – Отлично. Не люблю объяснять тупые вещи. Люди понимают разницу между затхлым воздухом и свежим? Ощущают?       – Есть иногда.       Я сомневался, правильно ли понял, что он имел в виду под "затхлым" воздухом. Но, наверное, это когда спишь в комнате с закрытыми окнами, потом утром выходишь в коридор и прямо ощущаешь это. Прилив свежего воздуха как будто к голове, а не к лёгким. И сразу так хорошо..       – Вода такая же. В Редхильдсе затхлая. Неприятно. Снаружи море. Приятно.       – Понял, – отчитался я, стараясь говорить так же тупо. А то вдруг не поймут, и правда.       – И тебе не было страшно, что тебя поймают?       – Отец вчера попросил Октарина помогать ему. Так что было логично, что меня даже искать не будут.       Меня хватило только на разочарованный вздох. А вроде, взрослый человек. Хотя меня радует, что он пользуется логикой, но всё равно это очень неосторожно с его стороны. Я бы на его месте прекращал с такими шутками. Какая бы вода ни была здесь и снаружи.       – А мы можем сходить в.. Как это называется. Где двойчата держат своих песцов и хорьков?       Раз уж заговорили про двойчат, и мы всё равно занимаемся тем, что бродим где-то, почему бы не сходить туда? Хотя если Тиарнису плохо, ему наверняка не до шастаний со мной по всему Редхильдсу. Но вдруг у него есть желание..       Что в нём было хорошо – что он даже не пытался вести себя прилично. Если ему что-то не нравилось, он не стеснялся дёргаться, отворачиваться, сопеть, скалить зубы, закатывать глаза. В общем, как угодно, но выражать эмоции со всей яркостью. У людей в высших кругах это считалось дурным тоном, и я не часто с таким сталкивался. Потому поведение Тиарниса привлекало меня как совершенно новое явление – раз. И два – было забавно общаться с людьми, по которым сразу всё понятно и без всякого чтения мыслей.       – Если я попытаюсь туда пройти, – наконец начал он, – они взбесятся. Так что лучше попроси их самих, или Итрауда. Он сейчас не занят, вроде, с удовольствием сходит с вами.       Подумав немного, Тиарнис поморщился.       – Они так их любят, удивительно, как они сами тебя туда не затащили?       Ну, учитывая всё произошедшее между мной и Рибертой, вряд ли я их когда-то увижу по их инициативе. Приходится вот, самому.       – Ну.. Риберте я, кажется, не нравлюсь. Так что чему ещё удивляться. А почему тебе туда нельзя?       Где же его бесстрашие теперь, м? Он их боится? Или чего?       – Не то чтобы нельзя. Я могу туда пройти, но.       Тяжело выдохнув, он продолжил.       – Они предупредили всех рабочих, которые там заняты, так что теперь, как только я там появляюсь, за мной ходит вот такая толпа и пристально следит за тем, что я делаю. Это так бесит. Не собираюсь я их трогать, ясно? Отстаньте. Нет, они ходят и смотрят.       Он так возмущённо сопел, было даже умилительно. И он серьёзно не понимает, почему так сложилось? Ну просто вдруг. Мало ли, и он действительно настолько глупый.       – Так что не хочу там бывать. Но я не знаю, где искать двойчат.       – Может, всё же, сходим без них? – я всё ещё не терял надежды. Не то чтобы это было такое замечательное времяпровождение – рассматривать зверюшек. Но хоть какая-то возможность провести время вместе. Да и совсем честно, взаимодействовать с двойчатами мне не хотелось. Возможно, мне было стыдно после вчерашнего? Кто знает. Но тут дело даже не в Тиарнисе и не в моих странных желаниях. Не столько в нём..       – М, – только вот он очевидно не был рад таким предложениям. – Давай посидим немного? Потом сходим.       Но добраться до комнат мы так и не успели – в одном из коридоров на нас выскочили Кэрид и Риберта. Помяни чёрта, что называется?       – Где вы были? – спросил Кэрид, когда мы подошли достаточно близко друг к другу. – Мы вас обыскались.       – Зачем? – сразу зафыркал Тиарнис. Ну, звучало так, будто нас сейчас припрягут к работе? Так что злость в его голосе была понятна. Так хотелось посидеть в комнате в тишине, видимо? Хотя кому и когда этого не хотелось. Как будто я не хотел.       – Отец сказал идти убираться. И это, похоже, опять какая-то комната, которую вскрыли только сейчас. Мы нашли там какие-то штуки, – Кэрид развернулся ко мне. – Лесар наверняка знает, что это, и как этим пользоваться.       Я еле сдержал недовольный вздох. Вообще-то, я уже настроился, что мы сейчас пойдём к Тиарнису и попьём чая.. Нельзя вмешиваться в такие планы..       Но сам Тиарнис, кажется, был не против, так что пришлось просто смириться. Ладно, что уж. Может, потом сходим посмотреть на хорьков. Все вместе – и с Тиарнисом, и с двойчатами. И там Тиарнис извинится перед ними, и они его простят, и все обнимутся, и всё у всех сразу станет хорошо. Так ведь оно и бывает.       Кэрид и Риберта увели нас в какое-то помещение, которое очевидно использовали как склад. Изначально, судя по размерам и обстановке, оно предполагалось для каких-то торжественных мероприятий, но в конце концов было решено отвести его под что-то более полезное. Хранение.. Сказать бы, что мусора, но это было слишком грубо. Здесь была мебель, какие-то картины, корзины, да даже бутылки алкоголя. Скатанные в рулоны ковры и полотна тканей вообще вызывали у меня приступ возмущения. Такая красота пропадает? Так не должно быть. Разве тут не появляются хотя бы служанки? Кто-то ведь здесь убирается, раз от количества пыли не хочется задохнуться. И что, они не могли сказать портным, что здесь есть материал? Хотя бы перенесли его в место подостойнее.       Из всех вещей, сваленных чёрт знает как, здесь был целый лабиринт, который двойчата уже успели изучить, судя по тому, как легко они здесь ориентировались. Через все преграды нас легко провели к дальней стене, где у стола копошился Эолейв – увлечённо доставал из одной коробки книги. Октарин тоже был здесь, но пока просто расхаживал вдоль стены, осматривая её. Активно изображает деятельность? Ну, все мы можем его понять. Хотя если им сказали убраться здесь.. Что вообще Брунлейв имел в виду? Разобрать весь этот хлам? Рассортировать на нужное-не нужное, и последнее вынести на улицу? Какое конкретно у них задание? Просто здесь довольно много работы, пусть даже для пяти человек. Где Итрауд, к слову..?       – Вот.       Кэрид протянул мне биву, и я аж дыхание затаил с неожиданности. Почему-то это вызывало у меня непонятный эмоциональный всплеск. У меня когда-то была и своя, но она куда-то пропала..? Самое время заинтересоваться этим, да. Надо будет найти, когда мы вернёмся. Только бы не забыть..       Конечно же, я сразу взял инструмент, уже вспоминая, как нужно играть, и с диким желанием попробовать. Я так давно этого не делал. Уже всё забыл, наверное? Или как это называют, мышечная память мне поможет?       – Это же какой-то ваш инструмент? – Кэрид, видимо, решил блеснуть знаниями. Я просто не хотел думать, что он просто так спрашивает очевидное.       – На ней же ваши орнаменты.       Я оглядел рисунки на корпусе, немного даже довольный осведомлённостью людей. Да, это наши орнаменты. На мой скромный взгляд, это самое прекрасное, что создавало человечество. Простота форм, но при этом множество их вариантов – есть место для выбора. Не вызывающие, но интересные цвета, и так же их универсальность. У нас наш вид росписи не считался святым или закреплённым за одним видом деятельности, потому его можно было без проблем использовать для украшения всего. Будь то роспись инструментов, открыток, допустим, да хоть стен или мебели. Разве это не чудо? И что только это здесь делает? Ладно, очевидно, это оставили здесь люди. Кто-то из наших предков или просто эльфегортцев. И сколько ей восходов, получается? Она отлично сохранилась. Даже струны были в хорошем состоянии. Заколдованная, возможно..?       Только я потянулся к струнам, как Тиарнис резко положил руку на гриф. Когда я посмотрел на него, он повёл головой.       – О. Простите, я забыл.       Потом я заметил, как напряглись остальные братья, заметив, что я делаю, и мне стало ещё хуже. Как я посмел..       – Так, давайте уберём её подальше, – Кэрид аккуратно забрал у меня биву и пошёл обратно к столу. Вернулся он уже с калимбой в руках.       – А это что такое, ты знаешь?       – Калимба, – сразу определил я. Ну, учитывая, что уроки музыки были одними из моих любимых в своё время.. Это было не трудно.       – И что с этим делать?       Сам догадавшись, Кэрид задел одну из пластинок, и тут же вздрогнул, но, скорее, удивлённо, чем от отвращения.       – У всех всё нормально, да? – оглядываясь на остальных братьев, спросил Кэрид и снова принялся тыкать по пластинам. – Значит, можно.       У меня сердце кровью обливалось от вида того, как грубо он обращался с инструментом.       – Ты.. Не так делаешь, – всё же решился сообщить ему я.       – А ты умеешь играть на ней? – Кэрид заинтересованно уставился на меня. – Сыграй что-нибудь.       Я забрал у него калимбу и внимательно осмотрел.       – Она настроена?       Вопрос был больше формальным – я не стал дожидаться ответа, тем более, что я и не думал, что мне смогут ответить. Игра звучала неплохо и как она должна была звучать? Ну, я только порадовался. Настройка инструментов не очень меня привлекала. С калимбами было особенно тяжело. Сидишь, стучишь по ней, как полоумный. Даже я придумаю сотню занятий, более увлекательных, чем это.       – А ты умеешь петь? – Кэрид всё не унимался.       – Не любитель.       На мой скромный взгляд, мужчины вообще не должны заниматься пением, но кто меня спрашивал. Хотя тенор я ещё мог выносить, но так. У нас отец был главным любителем опер и подобного времяпровождения. Я посещал с ним все постановки больше от безысходности, чем от интереса.       – Мы тоже, – грустно вздохнул Кэрид.       – Вам же запрещают иметь дело с музыкой.       – Ну да. Просто это само по себе даже звучит глупо. Люди просто растягивают какой-то текст на музыку? Зачем?       – Ну.. Вы же никогда не слышали? – вдруг вспомнил я. Просто подумалось, как они могут считать так, если никогда не сталкивались с подобным? С другой стороны, если подумать, суть музыки и правда не очень умная. Зачем, и правда, люди придумали петь?       – Нет. Можешь, – он немного запнулся. – Спеть?       – Могу передать воспоминания. Это намного лучше, чем если я сам буду что-то делать.       Поставленного голоса у меня не было, так что надрываться и мучить и себя, и людей я не собирался. Это будет просто свинство с моей стороны? Поэтому пойдём по более простому пути.       Кэрид легко подал мне руку, и я, подумав немного, нашёл в памяти подходящее. Мы любили всякие театры, оперы, и можно было взять что-нибудь оттуда, но у меня были и более простые примеры, такие же хорошие. Мори хорошо пела, и показать это людям, наверное, будет даже святым делом? Ну, я надеялся, что она не будет возражать. И что двойчата оценят. Насколько, конечно, они смогут оценить то, чего не понимают, но хотя бы с точки зрения.. Искусства?       По лицу Кэрида было сложно что-либо разобрать. Видимо, он и правда воспринимал это строго с научной точки зрения, и никаким эмоциями воли не давал? Ну, сложно его осуждать. Такое воспитание.       – Риберта, иди сюда, – только освободившись, сразу позвал он. Все даже вздрогнули – видимо, Кэрид решил, что Риберта сбежал, и поэтому нужно звать громче. А он вот, чуть ли не прямо за спиной стоит, стережёт. Переживает за брата.       Его, кажется, не радовала перспектива как-либо взаимодействовать со мной – он сразу весь сжался и сморщился, но я даже не стал уделять этому внимание. Хотя можно было подсунуть ему что-то жуткое, но ладно уже. Оставим эти шуточки. Мы же взрослые люди, и умеем закрывать глаза на обиды, да?       Пока мы стояли, я вдруг заметил, как нас рассматривает Тиарнис. Как будто мы делаем что-то жуткое? Потом я точно так же внезапно вспомнил, что он чует любые подобные взаимодействия, и снова мысленно дал себе пощёчину. Лесар, что с тобой такое сегодня? Всё забываешь. Ужас какой.       – Странная песня, – как только Риберта обернулся к нему, начал Кэрид. – Всё изначально велось к тому, что девушка мертва?       Риберта ожидаемо только пожал плечами, и когда Кэрид посмотрел на меня, я пояснил.       – Да. Это песня от лица человека, влюблённого в погибшую, которому осталось видеть её последние дни. Охраняя её тело, он вспоминает счастливые моменты, а в конце расстаётся с ней.       – Как-то грустно.       – Это колыбельная, – я пожал плечами, – она не должна быть весёлой.       – Колыбельная? – поморщился Кэрид. – Для детей, что ли?       Я уже успел закатить глаза, но оказалось, что его смутило другое.       – Это нормально – петь детям на ночь о смерти? Мне кажется, нет.       Кто бы жаловался.. Явно это должны делать не те, кому жить с десяток распадов?       – Мы считаем, что да. У нас не принято скрывать факт смерти. Всех с детства морально готовят к последнему путешествию.       – Ну не знаю, – Кэрид всё ещё был настроен плохо. – Это странно.       Мне не совсем нравился его тон, и пока он снова не разговорился, я решил поделиться внезапно нахлынувшими воспоминаниями.       – Я помню только две колыбельные. Эта и вторая про капитана корабля, который утонул и больше не вернётся.       Сейчас, когда Кэрид подметил странность таких вещей, хочется и правда задуматься. Но, помнится, в детстве меня это не смущало. И спал я хорошо. Да, не считая те мои приступы.. Но они даже сейчас случаются, хотя колыбельные мне уже давно не поют. Вряд ли это связано.       – Это.. – Кэрид сразу напрягся. – Про Модо? Он же, ну, погиб при крушении корабля.       И откуда же им только всё известно. Ах, да. Модо же герой для них, получается? Тот, кто спас их Богов от Батто. Ещё и мученик, похоже?       – Батто забрал его к себе, – поправил его я.       Вообще-то, всё было именно так. По крайней мере, в нашей "мифологии". Батто решил, что Модо исполнил своё предназначение, и решил забрать его к себе в Небытие. А не уничтожил его корабль просто потому что он злой, и ему не понравилось, что люди мешают ему. Ладно, я тоже считал, что он поступил несправедливо. Он мог хотя бы дать Модо вернуться домой и попрощаться с родными? Но воля Бога есть воля Бога. Кто может её оспаривать. И придумывать ей странные подтексты..       – Давайте не будем? Только не снова, – нервно протянул Эолейв, но Кэрид уже нашёл ещё пару вопросов.       – А, то есть, вы правда считаете, что после смерти попадаете в подводный замок, к Батто, где потом веселитесь до конца своих дней? Хотя конец же уже был..       – Это называется Небытие, – я старался не сопеть слишком громко. – Поместье Батто, куда после смерти попадают все правители Эльфегорта.       – А те, кто не был правителем? Они куда попадают после смерти? Мне просто интересно, – всё же решил отметить он, хотя я и так видел, что его интерес был беззлобным и без цели оскорбить. Вот говорил бы сейчас Тиарнис, и его голос просто сквозил неприязнью и отвращением. А так. Даже не тянет оскорбиться.       – Они там же, но в городе. А правители на пиру в замке.       – Наверное, им там скучно?       – Не знаю, – хмыкнул я. – Пока не было возможности побывать там.       – Но ты же скоро умрёшь. Жаль, не сможешь рассказать нам потом, каково это. Как тебе понравится жизнь под водой?       Ах, так вот, в чём дело.. Жизнь под водой. Вот, почему он интересуется.       – После вашей смерти смогу.       – В смысле? – сразу нахмурившись, уточнил Кэрид. Кажется, он воспринял это как угрозу, так что я поспешил объясниться.       – Есть же праздник Белого моста. Когда все души могут покинуть свои места упокоения и встретиться друг с другом.       – Серьёзно? Ого.       – А, – вдруг начал Эолейв. – Получается, души попадают в место, закреплённое за их Богом?       – Ну конечно. Куда ещё.       – А если ребёнок полукровка?       Я нахмурился, задумываясь. Вопрос был очень хорошим. И я даже не думал об этом, хотя, вообще-то, тема близкая мне. Куда после смерти попадут наши с Вилче дети? В Небытие или на небеса? Всех кьяелонцев Ронсеваль забирает к себе на небо. Вилче – кьяелонка, к ней вопросов нет. А наши дети?       – Хороший вопрос. Надо будет спросить.       – А куда мы попадаем после смерти? – Кэрид тем временем заинтересовался другим вопросом. Важным уже для них, да.       Риберта пожал плечами, раздражённо отворачиваясь.       – Мне откуда знать?       – Кто знает? – он развернулся к Эолейву, который или нарочно его игнорировал, или просто задумался, что ничего вокруг не замечал? Мне точно знать было неоткуда, но я решил поделиться хотя бы возможным вариантом.       – Насколько я помню, по крайней мере, у первых люцифернианцев считалось, что они попадают на некие острова?       – А, точно, Золотые острова, – воскликнул Кэрид. – Всё, спасибо.       Я хорошо знал про Золотые острова, но намеренно говорил неопределённо, чтобы не показаться заучкой и не звучать слишком настойчиво. В конце концов, какой был шанс, что у Детей те же представления о загробной жизни, что были у первых люцифернианцев? Я не знал, что они схожи. Не хватало ещё обидеть кого-то..       – Вот представляете, – Риберта скрестил руки на груди, – мы умрём, попадём туда, а там наш отец.       Не сказать, что кто-то расстроился, но однозначно после его слов возникла некоторая неловкость. Да, вот уж что не будет греть душу – это мысли о встрече с родителями после смерти. То при жизни они тебя недостаточно достали, ещё и после смерти их терпеть. Ладно, я не считал это хорошей темой для шуток. Учитывая ситуацию в их семье, вообще тяжело смеяться над таким. Но чёрт возьми.       Заслышав шаги со стороны входа, мы все уставились в сторону. Очевидно, это был не Брунлейв – кто-то более мелкий в размерах тела – но легче от этого не становилось. Ей-богу, было бы сейчас более тёмное время суток, я бы испугался. В таком помещении услышать чужие шаги и сидеть, ждать, когда пришедший человек покажется? Ужасно.       Коло как будто учуял, что о нём вспомнили – других причин его появлению я не видел. Вообще-то, увидев его, я правда испугался. Что-то я совсем утерял его из виду..? Когда я вообще в последний раз видел его? Даже не вспомнить. А он, вообще-то, всё это время был где-то в Редхильдсе. Ладно, как будто Редхильдс маленький, чтобы удивляться исчезновению здесь кого-то. Но он, вообще-то, близкий отцу человек. Почему он не сопровождает его? С Брунлейвом вот постоянно кто-то ходит.       – Господин?       Пришлось пройти к нему – Коло не любил говорить или что-либо делать при свидетелях. Спасибо ему, что хотя бы не попросил выйти отсюда или ещё что-то. Не то что я бы умер от надобности немного пройтись..       – Я почти забыл, что ты здесь с нами, – подойдя к нему, тихо сказал я.       – Хороший слуга выполняет службу незаметно от своих господ. Так что буду считать ваши слова за похвалу.       – Да-а, – протянул я, немного смущённый. Коло любил выдавать такие речи, и меня это нервировало. Отец ещё как-то научился реагировать на это спокойно, я – ещё нет, но надежда теплилась в моём сердце. Когда-нибудь я научусь жить спокойно. Возможно, когда начну пить столько же, сколько и отец? Скоро точно узнаем. Как и то, понравится ли мне жить под водой.       – Прошу, – Коло протянул мне пакет, который до этого держал в руках. – Ваш отец сказал, господин Брунлейв очень грубо повёл себя утром. Это для молодых людей и вас.       Когда я взял его в руки, до меня донёсся приятный аромат, очевидно, какой-то рыбы. Как мило, он принёс им поесть? Заесть печали.       – Небольшой вкусный подарок.       – Спасибо.       Сделав лёгкий поклон, он удалился, а мне пришлось вернуться к братьям. По каким-то причинам мне было очень неудобно это делать, но как будто были другие варианты.       Судя по их лицам, они слышали нас (хотя не так уж и далеко мы отошли, чтобы я сейчас удивлялся) и уже раскусили, что происходит. Я снова сравнил их с котиками, которые поняли, что их сейчас будут кормить. И рыба как раз..       – Зачем? – когда я передал пакет Тиарнису, спросил он.       – Не знаю. Попытка немного вас поддержать?       – Нет, в смысле, как он узнал? Его там не было. Он ушёл в Крувит с самого утра. Как твой отец сказал ему?       – Может, там был его фантом. Хотя ты бы учуял, наверное.       – Ладно, – Тиарнис отвёл взгляд в сторону. – Надо будет потом сказать ему спасибо.       – Если мы найдём его, – согласно протянул Кэрид.       Пока Тиарнис раздавал всем палочки, на которые были нанизаны рыбки, Кэрид снова пристал ко мне.       – Он всегда такой?       – Пропадает где-то? – не понял я.       – Да. И вот это, – он указал себе на глаза. – Он, ну. Или это нормально у вас? Мы читали, у людей такое бывает. Изменения во внешности с возрастом. Но то было только про волосы, нет? Почему у него глаза белые и не двигаются?       – Вероятно, тоже данная Богом особенность.       Точно из-за чего это началось я не знал. И мне даже думать об этом было неудобно, потому что Коло выглядел довольно пугающе, и даже вспоминать его было неприятно. Он всегда смотрел прямо перед собой, а чтобы посмотреть в сторону, ему нужно было непременно повернуть и голову. С его белыми зрачками и обычно "каменным" выражением лица это мало кому нравилось. Мне в том числе.. Обычно он вызывал у людей, которые не привыкли к нему, отторжение, и, может, поэтому он предпочитал сильно ни перед кем не появляться..? Кто знает.       – Он же ещё и провидец? – спросил Кэрид.       – Да.       Я видел, как они с Рибертой косились на Тиарниса, но сам он делал вид, что ничего не происходит, и ничего страшного мы не обсуждаем. Ну да, когда перед тобой неоспоримый факт существования Богов, как-то не хочется вмешиваться со своими взглядами? Ну, его мы тоже осуждать не будем.       – Здесь такое не готовят? – видя, как братья набросились на рыбу, спросил я.       – Люди говорят, ворованное вкуснее, – Тиарнис покачал головой. – Это примерно из той же серии. Всё, что из-за стен Редхильдса, вкуснее.       Интересная логика. С другой стороны, вряд ли их балуют разнообразной едой. Крольчатина, в сезон – рыба. Всё приготовлено определённым способом и так каждый раз. Значит, еда из Крувита новая для них. Даже если они относительно часто её едят, всё же, это что-то необычное. А то, что ты не можешь есть часто, всегда кажется вкусным.       Когда Тиарнис протянул одну мне, я, испугавшись, даже отшатнулся. Было правда неожиданно.       – Это для Итрауда? – в первую очередь уточнил я.       – Нет, тут ещё одна. Всего семь.       – Ты что, не хочешь? – вдруг всполошился Кэрид. – Ты чего. Это самое вкусное, что можно сделать с рыбой.       Я правда хотел отказаться. Я не любил копчёную рыбу – запах после неё въедался не то что в кожу, но в мозг, и меня это раздражало. Но сейчас было такое давление. Как тут откажешься. Но потом опять отмывать руки.. С другой стороны, если постараться не прикасаться к ней..       – Если ты.. Может, сходишь как-нибудь туда с нами? Там очень вкусная копчёная рыба. Такое нежное мясо, это просто невозможно.       – М-м..       Желания заниматься подобным у меня не было в принципе, тем более, я не хотел, чтобы они снова попались на побеге и получили за это. Но остановить их я всё равно не смогу, а вот отказаться от участия всегда можно.       – Возможно.

******

      – Эолейв, господи, – похихикал Кэрид. – Что там у тебя?       – Ужасный почерк.       Судя по тому, как он морщился, почерк действительно сильно бил по глазам. Эолейв уже какое-то время рассматривал этот разворот, и всё это время, видимо, он пытался вчитаться? Что же там такое.       – Я уже почти привык, – вскоре сообщили нам. – Это, похоже, и правда комната, которую никто не вскрывал с самого заселения в Редхильдс. Здесь записи людей ещё с тех пор..       – М-м, – довольно протянул Кэрид, заглушив собой последние слова Эолейва. – Ну что, кто первый отравится пылью, тот неудачник?       Я уставился на них, ожидая пояснений. Отравление пылью? А раньше они сказать не могли?       – Да не бойся, – заметив меня, хмыкнул Кэрид. – Это не смертельно. Мы просто шутим.       – Здесь слишком чисто, чтобы думать, что здесь никого не было столько времени, – Риберта даже потёр пальцами стол. То мы раньше не замечали, что тут слишком чисто, да.. Но всё равно это не помешало мне испугаться.       – Может, кто-то приходил сюда убираться?       – Ага, а нам никто ничего не сказал?       – Как они всегда делали. "Ну вы не спросили, мы не сказали", – состроив невинное выражение лица, пробормотал Кэрид.       Утомившись от шума, я решил присоединиться пока к Эолейву. Как раз у него там было что-то интересное.       Только я приблизился, он глянул на меня.       – Можешь забрать, если хочешь.       – Это что-то неважное? – оглядывая целую коробку каких-то тетрадей, спросил я. – В смысле.. Ты не будешь перепечатывать?       – Это чьи-то записки, похоже? Или дневники. Не вижу смысла тратить на это время.       Зато мы могли бы. Люди, я имею в виду. Если Люциферния и правда планирует "сближаться" с нами, будет полезно знать о них хоть что-то. После того нашего разговора с Тиарнисом я слегка заинтересовался этой темой, и даже подумывал взяться за это. Но, наверное, мне глупо полагаться на свои силы и навыки в писательстве. А вот первые люди, что были в Редхильдсе. Они же наверняка записывали свои наблюдения, или что-то вроде того? Если собрать все их записи, исправить, если что-то было не так понято, можно будет на основе этого сделать что-то вроде справочника. Здесь ведь были учёные. Та же Висан, другие врачи и люди других наук. Они явно могли написать что-то содержательное. По крайней мере, я уверен, в их записях можно будет что-то найти.       – Откуда это? – только я взял одну тетрадь в руки, из-за моей спины выскочил Кэрид.       – Имя эльское. Либо из Юнгарда, либо из Арвита.       Почему-то автор не стал использовать предфамильную приставку, которая в данных случаях ясно указывала, откуда человек родом. Это, конечно, личная вещь, её необязательно подписывать по правилам, но как же не докапаться.       – Нуран Алти-шаат, – прочитал Кэрид. – Ужас какой. Это кто-то важный?       – Не знакомая мне семья, – я раскрыл тетрадь в надежде, что здесь будет какая-то информация, но нет. – Ну, в Редхильдсе ведь были и простые люди. Врачи, учителя. Это кто-то из них, вероятно.       "Эльские" империи славились своим прогрессом в точных науках, так что я предположил бы, что госпожа Нуран была учителем химии, физики или математики. Что-то такое. Самый крайний случай – это была дама из простолюдинов, которые обучали Детей ведению сельского хозяйства. С этим в Юнгарде и Арвите тоже всегда всё было прекрасно. Хотя такой человек вряд ли бы умел писать.. Значит, всё же какая-то учёная. Разобрались.       Ничего читать я сейчас не собирался, только просмотреть записи, чтобы хотя бы примерно понимать, о чём в них говорится, но Кэрид, немного помолчав, снова пристал ко мне с расспросами.       – А ты прямо знаешь все правящие семьи? Фамилии, имена?       – Это не так сложно. Нас всего-то одиннадцать. Было, да. Сейчас двенадцать.       И даже тогда я знал, что раньше Люцифернией правили Демьены, а сейчас её передали Мейриона. Не был знаком с ними лично, к сожалению, но знания у меня были. Какой я важный.       – И ты всех видел?       – Да.       – Здорово..       – Лесар, – вдруг позвал меня Эолейв. – Это точно для вас.       Обернувшись к нему, я увидел, как мне протягивают какую-то тетрадь. Коробку похожих мне вручили почти только что, но это, судя по всему, было что-то особенное? Раз "точно для вас". Отношение у меня было слегка предвзятое, пока я не рассмотрел подпись внизу обложки. "Висан Орион-Одия Маригнана" и уже знакомая размашистая подпись.       – Это её дневник? – я даже не сдержался. Но просто что тут делают её личные вещи? Почему она не могла просто забыть их тут, да, но это странно. Она очень восхищалась Люцифернией, но не жила же здесь? И она точно умерла в Анхеле. Почему тут хранятся её вещи?       – Видимо. Ты, помнится, интересовался нашими различиями в поведении. Там, вроде, что-то есть? – с сомнением протянул Эолейв. – Я краем глаза посмотрел. Ты можешь почитать внимательнее.       – Спасибо.       Это я уже откладывать не хотел – это же записи самой Висан?, – но было бы очень грубо бросать братьев. Хотя вряд ли моя помощь была такой уж ощутимой, но сидеть за чтением, пока остальные заняты уборкой, я не собирался. В конце концов, даже Тиарнис что-то делал, и это не смотря на плохое самочувствие. К тому же, мне самому было интересно, что ещё тут можно найти. В Редхильдсе, опять же, хранилось много вещей с таких времён, что и подумать страшно. И исследовать это самостоятельно было жутко приятно. К сожалению, мне так и не удалось подбить братьев на стащить бутылку вина, найденную нами, но я надеялся, что отец сделает это, уже с Брунлейвом. В конце концов, когда ещё у нас будет возможность попробовать вино такой выдержки? Вот и я так думаю.       – Лесар.       Голос Октарина даже заставил меня вздрогнуть. Что уж там, я его даже не узнал сперва. Слышать бы его ещё реже, и я, наверное, смогу забыть о существовании самого Октарина – так редко мы видимся.       – Можно у тебя нож одолжить? – приблизившись, спросил он. – Тебе же он не нужен пока?       За ним сюда к нам вышел и Тиарнис, так что он увидел, откуда я достаю оружие, а я увидел выражение его лица в этот момент. Тиарниса же не было с нами, когда мы с Кэридом дрались? Поэтому логично, он не знал, что у меня за поясом припрятано немного вещей. Неловко вышло.       – Ты там оружие носишь? – спросил он, аж перейдя на высокий тон с эмоций.       – Да? – я сперва не понял его удивления, но потом всё же дошло. – Удобное место.       Кэрид посмеялся.       – А туда влезает что-нибудь ещё?       Я, втянув живот, снова полез рукой под пояс, чтобы показать всё, что ношу с собой. Два ножа, веер, вистл и пара тетрадей – не так много, конечно. Но, учитывая, сколько удивления у людей вызывает один нож, сейчас можно ожидать сильный шок как самое меньшее.       – Ну, обычно сюда ещё можно уместить какую-нибудь флягу и ещё что-нибудь мелкое.       Как правило, небольшие стаканчики. Но не будем об этом. Я всё равно пока в силу возраста не мог носить с собой такое. Но я жду.       – Как удобно, – восхитился Кэрид. – Это не какие-то тупые карманы, куда одна ладонь влезет и всё.       Риберта согласно покачал головой, продолжая рассматривать мой пояс. Да-да, все хотят себе такой же. Ладно, нет. Никто не хочет, особенно когда узнаёт, как муторно его завязывать. И сколько вся эта одежда на мне весит.       – А зачем два веера?       – Чтобы одолжить один кому-нибудь другому.       – А. А почему фляги тогда не две?       – Вы и одну на двоих можете распить. Логично.       – Действительно.       Да. Учитывая, что обычно все фляги заколдованы на восстановление содержимого, непонятно, зачем тебе носить две, если одной хватит на всю компанию, сколько вас там будет. Главное – чтобы были стаканы.