Бледный принц

      – Ты умеешь рисовать? – заинтересованно спросил Итрауд, вытягиваясь и заглядывая на стол.       Вообще, я не любил, когда это выделяли, и сейчас внимание Итрауда очень меня нервировало. Хотя обычно только дети на такое и западали. "Ой, а нарисуй мне картинку, ой, а можно зайчика/оленя/лисичку". Итрауд, интересно, попросил бы рыб или кролика? Хотя я бы ему хоть всех Богов нарисовал, если бы он только попросил. Ради него всё что угодно.       – Немного.       – Здорово, – протянул он. – Нам отец запрещает заниматься подобным.       – Ну, не сказать, что большая потеря.. – попытался я. Мы разве уже не обсуждали это..? Ладно, допустим, он забыл.       – А.. – Итрауда, кажется, это не интересовало. – Вам можно изображать животных?       – Богов? – уточнил я. – Да. Хочешь Акид и Галатея?       – Если это не запрещено.. – пробормотал он, опуская взгляд.       – Всё в порядке, – подвигая к себе лист бумаги, я взглядом отыскал карандаши в этом завале.       Итрауд же пока осторожно подошёл ближе и пристроился на стуле рядом, встав на него коленями, а локтями оперевшись о стол. Вообще-то, я бы предпочёл, чтобы за мной не наблюдали во время работы, но как можно было отказать. Пришлось смиряться.       – Тиарнис запрещает нам интересоваться Богами, – вскоре Итрауд решил поговорить со мной. – Даже упоминать про них при нём нельзя.       – А ваш отец как на это смотрит? Вы не жалуетесь ему на такую тиранию?       – Ну, приходится молчать. А то Тиарнис убьёт потом. Или его убьют..       – Странно о таком слышать, – решил поделиться с ним я. – Чтобы принц, и не верил в Богов?       – Ну, – Итрауд пожал плечами. – Эолейв говорил, люди немного по-другому смотрят на это. Боги сделали для вас больше. И вы их видите иногда.. Может, если бы они приходили и к нам, Тиарнис вёл себя по-другому.       Предвидя неловкое молчание, я решил уточнить пару вопросов. Раз уж всё равно заговорили про Тиарниса, почему бы и нет.       – А он сегодня под арестом?       – Как ты узнал? – удивлённо спросил Итрауд. – Был у его комнаты?       – В смысле?       – Там стража. Отец выставил. Похоже, узнал от кого-то, что они просили у тебя помощи. Решил лишить его этой возможности.       Я недовольно выдохнул. Нет, о страже я не знал, и спрашивал я потому, что не видел Тиарниса за завтраком. И не то чтобы я рассматривал вариант пойти к нему, но ладно, да, мне хотелось это сделать. Помочь ему, во-первых. Ну и поговорить, во-вторых. Меня всё ещё беспокоило то, что Тиарнис мог подумать, что я произвольно или намеренно рассказал, или как-то по-другому сообщил его отцу, что мы сбегали вместе. Но я же этого не делал. Он сам высмотрел это у меня в воспоминаниях или как-то по-другому догадался. И я очень надеялся, что Тиарнис это понимает и это никак не скажется на наших отношениях. Не хотелось с ним ссориться. И дело даже не в этой моей недовлюблённости. Я просто не любил подобные отношения между людьми и пытался в них не встревать. Любое недопонимание стоило пресекать на корню. Но если там стража, значит, никак не пробраться? Ну, в целом, второй пункт и до завтра подождёт, это не страшно. А вот первый.       – А Редхильдс не сможет помочь? Ну, попасть к нему.       – Редхильдс? – Итрауд шлёпнул себя по щеке. – Если бы он был за Тиарниса в этой ситуации, он бы с самого начала помог ему. Но раз он сдал его, значит, он хочет, чтобы его наругали. Помогать он не будет.       М, вот так это работает?       – Одно время он вообще подставлял нас. Каждый раз, когда мы возвращались, он перемещал в то место отца или кого-то из его приближённых, которые бы непременно нас сдали.       Какое же паскудное создание. То есть, вчера..? Это не просто красивое совпадение было? Просто вопрос отца наталкивал на мысль о том, что нас искали, но я так и не спросил, что им было нужно от нас. Вообще-то, даже если бы они правда нас искали, какая им нужда была идти именно в Низы? К этому вопросу могли привлечь стражу, но нет, там были именно наши родители. То есть, это был Редхильдс? Он их туда завёл? Спасибо ему огромное.       – А что? – Итрауд глянул на меня. – Ты хотел поговорить с ним?       – Помочь ему, разве что, – я пожал плечами. – Может, можно как-то отвлечь людей..?       – Сомневаюсь, что они поведутся. Но можно попробовать сказать, что мы принесли ему еды. Когда будет обед.       Я покачал головой и всё же взялся за рисование. А то так до самого обеда тут и просидим? Хотя много времени мне нужно не было: всё это я умел рисовать буквально с детства, так что рука у меня была набита. Правда, в детстве у меня были специальные трафареты. Поэтому изрисовано было всё, что только можно было изрисовать. Куда у меня вечно всё пропадает, интересно..? Бива исчезла, трафареты. Кто и куда уносит вещи из моей комнаты? Надо разобраться.       Мы почти не разговаривали, но когда я принялся обводить всё тушью, Итрауд решил прокомментировать.       – Ты так хорошо держишь перья, – прошептал он. – Даже не дрожит.       – А вас не учили писать?       Должны ведь? Они принцы, в конце концов, должны обладать определёнными навыками. С другой стороны, что-то я не припомню, чтобы кто-то говорил о каких-то уроках или занятиях. Учителей я тоже не видел.. Первое время после нашего приезда братья целые дни проводили со мной. То есть, они правда не обременены никакими занятиями? Но кто-то же учил их стрельбе, фехтованию? Тиарнис должен уметь драться, раз уж у него есть меч. Оружие кому попало не раздают и как декорацию не используют. Другое дело, что Тиарнис его даже с собой не носит. Может, у них другие порядки..       – Ну, учили, – Итрауд опустил взгляд. – Но я. Наверное, ещё слишком маленький.       Слишком неуверенный, я бы сказал. Ничего не хочу сказать, но я иногда замечал, как у него трясутся руки. Даже если вокруг ничего важного или жуткого не происходило. Какая речь о красивом почерке может быть?       – Придёт со временем, – попытался успокоить его я.       – Я скоро вырасту, – Итрауд покачал головой. – И всё сразу станет лучше.       Мне было его жаль, честно говоря. Столько надежд возлагать на взросление? Сказать бы, что там ничего хорошего не будет, но в его случае, ладно, возможно, это действительно поможет. Просто пожелаем ему удачи.       Напряжённо выдохнув, я на время убрал руку от бумаги. Итрауд был буквально единственным человеком в моей жизни, кто вызывал у меня такие эмоции. Мне это не совсем нравилось. Потому что по сути, что не так? Вспомнить Вилче – у неё жизнь была куда трагичнее, но её мне жаль не было. Ну, так, первое время со знакомства, и это была такая, снисходительная жалость. Может, потому, что Итрауд выглядит так печально? Дети и должны вызывать что-то подобное. Мне надо просто относиться к этому спокойнее. Не всегда же он таким будет. Всё, спокойнее. Сам себя больше извожу..       Закончив, я по столу придвинул рисунок Итрауду.       – Держи. Надеюсь, Боги не пошлют мне кару.       – О-о.. – восхищённо протянул Итрауд. – Это ваши орнаменты?       – М-м.       Вряд ли хорошая идея изображать чужих Богов в "нашем" стиле, но допустим, я не умру. Да и чего бояться? Батто об этом не узнает, потому что мы сейчас не в его владениях, а Акид и Галатей.. Они, вроде, не такие придирчивые? Не то чтобы я знал. Возможно, и правда стоит читать Описания почаще..?       – Я видел такие в книгах по искусствоведению. В цвете там всё так красиво.       – О, – опешил я. – Я могу раскрасить, если хочешь.       – Да.. – задумчиво протянул он. – Не надо, наверное? Спасибо..       Внезапно дверь в том конце помещения распахнулась и послышался голос Кэрида:       – Есть тут кто-нибудь?       Совсем скоро они с Рибертой пришли сюда. Когда-нибудь я увижу их по отдельности друг от друга, и тогда, наверное, случится что-то жуткое? Ну, порадуемся, что это произойдёт не сегодня.       – О, ты тоже здесь, – Кэрид заметил меня. – Доброе утро.       – Привет, – хмыкнул я, наблюдая за тем, как Итрауд аккуратно сбегает по стеночке. Бросает меня одного?       – А где Эолейв?       – Его тут не было.       Пошутить бы, что вчера, вернувшись к себе, он выпил ещё, и сегодня вот, отсыпается. Но на завтраке он был вполне себе бодрым? Ну, ушёл по своим делам. Что, у него не может быть других дел кроме посиделок в библиотеке?       Кэрид вскинул одну бровь, оглядываясь на брата.       – Он что, умирает? Давно наш главный умник не пропадает в библиотеке с самого утра?       – А вы что-то хотели от него?       Не то чтобы я следил за ними, но всё же можно было заметить, что они часто здесь мелькают. Это мало сочеталось с тем, как они отзывались об Эолейве и его увлечениях, поэтому у меня были логичные вопросы к ним – а что им постоянно здесь нужно? Вряд ли они берут литературу, и что тогда? Приходят, чтобы Эолейва побесить? Или у них какие-то вопросы к нему? Так часто? Да, охотно верю.       – Да так, – отмахнулся Кэрид. – А ты что делаешь? Пишешь кому-то? Жене, да?       – Почему.. – я даже опешил. – Сразу ей?       – А кому? Твой отец тут. Твоя мать.. Где ваша мать, кстати?       "Ваша".. Чья – наша, я один здесь?       – Дома. Ей не здоровится.       Как обычно, в общем-то. Она выезжает с нами только если случай очень-очень важный. А так отец обычно прячет её от людей. У нас не принято бросать женщин даже после измен и более тяжких проступков. Но я такое не одобряю. Лучше бы он и правда уже избавился от неё и не мотал нам всем нервы почём зря.       – Вы с ней не общаетесь?       – Нет. Мы не особо близки.       – А больше у тебя никого нет? – допрос всё продолжался. – Ну, братья? Сёстры.       – Они бы приехали, если бы были.       – А твоя жена там одна осталась, то есть?       – Со слугами? Ещё там Мори и Януш.       С Мори Вилче на удивление хорошо сошлись, так что я даже не беспокоился за неё, что ей там будет скучно или грустно. Разве что Януш вызывал опасения – не достанет ли он её там вконец, но так? Всё должно быть хорошо. Лишь бы она не волновалась. А то её так обеспокоила новость о поездке. Надеюсь, она уже унялась. Надо написать ей, и правда? Но она говорила, что не любит переписки. Ну да, кто не умел писать половину сознательной жизни? В любом случае, не суть. Я написал ей, когда мы приехали, на второй или третий день, что всё хорошо, и на этом наше общение прекратилось. Ну, учитывая, что в Анхеле мы проводили довольно много времени вместе, я думаю, нам будет полезно отдохнуть друг от друга?       – Кто это?       – Третья принцесса Мегры. И наследник Кьяелона.       – О-о, – заинтересованно протянул Кэрид, а Риберта решил подловить меня:       – У них же двусложные имена.       – Януш-Арктур, – глянув на него, медленно проговорил я. Ещё претензии будут? Вопросы, уточнения? В письменном виде, пожалуйста. И писать пером, и чтобы ни одного разрыва на бумаге, попрошу.       – Он же брат Вилче, получается?       – Далёкий. Она не близкая их родственница. Скорее, даже из простых людей.       – И почему ты женился на такой?       – Так получилось, – я не хотел распинаться перед ними, но Кэрид настаивал.       – Ну расскажи. Или там что-то жуткое?       – Отец решил, что нам стоит немного породниться с Фаноринами. А они сами предложили мне жениться на девушке из Кьяелона. Это принесло бы в нашу семью силу..       От воспоминаний о том нашем разговоре мне даже дышать тяжело стало. Господи, какой позор..       – Отец решил, это неплохой вариант. Принцесс в другие империи для таких целей не отправляют, так что они нашли Вилче. Их далёкая.. Ветвь.       Вилче даже не была уверена, что их родственная связь с Фаноринами правда. Её мать говорила ей, что они родственники, но было бы это правдой, они бы жили лучше? Мысли Вилче. Она была уверена, что мать сошла с ума под старость лет. А потом к ним пришли и сказали выходить замуж. Страшный сон. Никому не пожелаешь.       – А у неё есть дракон?       – Нет. Они обнищали очень давно, так что даже яиц не осталось.       Что только нагоняло на них позора. Наличие дракона – показатель буквально всего в Кьяелоне. Главное – твоей боеспособности. Но чтобы содержать драконов, нужны ресурсы. У Вилче с матерью было только две козы. Это на людей-то едва хватает, наверное, а драконов? Да и опять же – последние яйца распродали ещё их предки. Откуда драконам взяться? У Вилче даже нормального оружия не было – что тоже очень важно для них. Фанорины подарили ей глефу на нашу помолвку, но это был буквально плевок в лицо. Мне её так жалко было. В целом для кьяелонца получить оружие за какое-то событие, а не при рождении – позор. Это ещё и не за слуги перед Родиной и не боевые действия было.. Может, конечно, Вилче не воспринимала это так. Но я бы оскорбился. Да, спасибо, только после того, как я вышла замуж за какого-то богатого урода, который даже не из моей империи, вы удостоили меня внимания, ещё и подарили оружие, спасибо, мне так льстит ваша доброта. Возможно, я слишком утрировал значимость оружия и статуса для кьяелонцев. Но они славятся своей принципиальностью, и мне казалось, что подобное должно оскорбить их? Но конечно, никаких конфликтов никто не раздувал. Это было бы глупо, и не в наших положениях таким заниматься.       – А ты видел их?       – Драконов? М. Если вы приедете к нам, тоже посмотрите.       – У вас они есть? – Кэрид с сомнением уставился на меня. – Ты же сказал, что у Вилче их нет.       – Фанорины наверняка прилетят, когда узнают о вашем прибытии. Хотя бы Ронсеваля вы точно увидите.       А после него ничего в жизни уже и не нужно. Фанорины традиционно разводят золотых драконов, которые ещё и в размерах самые крупные. Так что Ронсеваль божественен во всех смыслах.       – Так зовут дракона Януша, – решил пояснить я, видя замешательство. Ронсеваль был назван в честь Бога Кьяелона, так что могла возникнуть небольшая путаница, да..       Снова хлопнула дверь, и я даже обрадовался, что Эолейв сейчас отвлечёт этих двоих на себя, и мне больше не придётся терпеть их. Но это был Итрауд.       – О, мелочь, – Кэрид сощурился. – Где Эолейв?       – Я не слежу за ним, – Итрауд оглядел его, и быстро перевёл тему. – И надо как-то провести Лесара к Тиарнису.       Кэрид тяжело засопел, не спуская глаз с брата. Я ожидал, что ответ будет отрицательным, но двойчата, кажется, только заинтересовались. Это стало понятно после того, как Кэрид посмотрел на Риберту. Этот взгляд – сразу понятно, что что-то намечается.       – Ну и? Какой план? Как обычно? Или через балкон сверху?       Я немного поразился их отчаянности и готовности вот так подорваться с места, ещё и ради Тиарниса. С другой стороны, он же помогал им. Почему сейчас они не могут помочь ему? Хотя бы из чувства благодарности.       – Отец наверняка скажет отнести ему еду после обеда. Можно попытаться пройти тогда.       – Можно, – согласился Риберта. – Но цель же провести Лесара?       – Ну, он сходит с нами. Что не так?       – Мне кажется, это будет подозрительно, но ладно.       – Попытаемся хотя бы. Если не пустят, можно будет попытаться пробраться через балкон.       – Как мы потом выберемся?       – По верёвкам обратно залезем, – фыркнул Кэрид.       – А Лесар? Он же не умеет.       – Что-нибудь придумаем.

******

      – Вас сказали не пускать сюда.       Кэрид недоумённо нахмурился, после чего развернулся ко мне. Я тоже был немного обескуражен. Ничего себе, меня куда-то не пускают? Вот, я же ждал чего-то новенького и интересного. Получил?       Было даже не так странно, что наш план накрылся. Это было очевидно, что ли? Ну или более вероятно. А вот то, что у меня есть какие-то ограничения в передвижении. С ума сойти..       – Хорошо, – я решил не настаивать, чтобы не вызывать подозрений. – Подожду здесь.       Кэрид молча выдохнул, и когда им открыли дверь, они с Рибертой протиснулись в комнату Тиарниса. Я только отошёл к дальней стене. Хотелось уйти отсюда в целом, чтобы не напрягать стражников и не напрягаться самому, но это бы выглядело странно? Поэтому я продолжал стоять тут. Ведь ничего не произошло? Мы и не планировали ничего странного, и они совсем не сорвали никакие наши планы. Чего мне нервничать. Ладно, я сомневался, что стражники действительно будут как-то обдумывать произошедшее.       Кэрид и Риберта задержались. Просто зайти и оставить поднос столько времени явно не требовало, но стражники не возмущались, так что и я не переживал. Было бы странно, если бы они просто пришли и ушли, так? Спросить, как дела, хотя бы ради приличия нужно. Тем более, если у вас нет никаких ограничений. Ладно бы им сказали "Зашли и вышли" или что-нибудь в таком духе. Но, похоже, посещать Тиарниса можно без ограничений. Только не мне. Отлично, спасибо.       Когда двойчата вышли, мы молча отошли на безопасное расстояние, прежде чем остановиться.       – Уроды, – тут же прокомментировал ситуацию Риберта. Я только сейчас отметил, что когда они разговаривают, стоя сбоку друг от друга, то так сильно разворачивают голову. Не просто чуть повернули, а прямо вровень с плечом. Неестественно и дико. Как будто сейчас приблизятся и ухо откусят. Не знаю, почему у меня были именно такие мысли. Но что ещё с их зубами делать, как не отгрызать что-то.       – Ну, у них выбора нет, – Кэрид пожал плечами, после чего развернулся ко мне. – Тиарнис сказал, что не надо ему помогать. Отец будет проверять, так что лучше не стоит. Но он благодарен за желание помочь.       Я только недовольно выдохнул. Смысл мне с его благодарностей? Легче однозначно не станет. Теперь ещё и ждать, когда можно будет нормально поговорить с глазу на глаз. Ну да, до завтра, но.. Ещё полдня и целая ночь. Очень долго.       По комнатам мы шли все вместе, и вскоре у нас появилась замечательная возможность поделать то, что мы все так любим. Посплетничать. Пообсуждать людей за их спинами, плюясь ядом. Сложно представить жизнь без этого прекрасного дела.       Первым спохватился Риберта. Заметив что-то в окне, он тут же прошёл ближе и уставился куда-то в сторону. Кэрид быстро унёсся за ним, а мне пришлось присоединиться больше за компанию.       Мы были близко к краю этой части замка, так что сейчас из окна могли видеть, что происходит в коридоре следующей части. Октарин, кажется, последний стыд растерял? Уже аж в коридоре со служанками нежится. Ладно, они просто разговаривают. Но как же не поосуждать.       – Ой, смотрите, – сразу зашипел Кэрид. – Октарин опять гуляет со служанками.       Судя по волосам, это была та же девушка, которую мы видели, когда приходили к Октарину с Тиарнисом. Что же, хотя бы он постоянен. Или ещё рано говорить о верности? Кто знает, чем он в свободное время занят, и с кем. Так я понял, они тут особо ничем не заняты. Гуляй, сколько хочешь. Времени достаточно, можно и на несколько любовниц потратиться.       – Постоянно с ней.       Я грустно усмехнулся. Интересно, мы с Вилче так же глупо со стороны смотримся, когда так же обсуждаем тех, кто нам не нравится? А то я хотел укорить их сейчас, мол, как так можно, но.. Мне ли размышлять?       – Даже отец с матерью столько времени вместе не проводят.       А вы, то есть, в курсе, кто с кем и сколько времени проводит? Я ни на что не намекаю, но можно мне сводку, где будет сравнение совместно проведённого времени ваших родителей, Октарина и Орхид, и ваше с Рибертой? Вы спите вместе, я напомню. Вы думаете, у вас есть право что-то кому-то предъявлять?       – Что с ними не так вообще? – Кэрид недоумённо уставился на меня. – Достали глаза мозолить.       – Может, вы завидуете? – спросил я, надеясь подловить их на этом.       – Что? – но Кэрид так искренне меня не понял, что пришлось отказаться от этих мыслей. – Зачем завидовать?       – Что у него столько женского внимания.       – А что, это что-то важное?       – У людей, может, это важно? – задумчиво проговорил Риберта.       – А, как у животных? Когда особи нужно много других особей, чтобы быть важной в глазах других.       Они оба развернулись ко мне, ожидая.. Сам, не знаю, чего. Что я должен сказать?       – Мы так не делаем, – решил на всякий случай обозначить я. – Но обычно принято.. Когда у тебя много внимания от противоположного пола, это означает, что ты.. Лучше остальных?       – Логично, – усмехнулся Кэрид. Я же задумался, как у них это работает. Раз уж упомянули животных, у них ведь тоже должны быть какие-то "украшения". Какие-то детали в образе, которые привлекают к тебе противоположный пол и выделяют тебя на фоне остальных. Вот Октарин. Сахарный мальчик и, судя по всему, он очень нравится дамам. Такое у люцифернианцев в почёте? Только вот почему мне кажется, что это немного не тот интерес, который я привык видеть. Да и.. Итрауд же говорил, что у них процесс размножения сильно завязан на запахе. Возможно, у них важно только это? А на все остальные твои качества плевать? В целом, достаточно того, что в обычной жизни они вообще не интересуются другими особями. Для интереса есть брачный сезон. А в обычное время ещё не хватало время на эту ерунду тратить, действительно. Нет, но если это правда так, то у меня проблемы. Надо торопиться. А как же я это не люблю.       – Октарин хорошо выглядит? – Кэрид делал какие-то странные выводы. Хотя, возможно, кому-то надо работать над способностью доносить мысль.       – Но мы же одного цвета. Значит, те девушки должны так же и на нас реагировать.       Вот оно. Важна только ваша совместимость по цветам-запахам. Остальное роли играть не должно.       – Он просто смазливый, вот и всё, – фыркнул Риберта.       – Смазливый? – Кэрид задумчиво отвернулся.       Я хотел сказать им, что женщины обычно любят такое. По крайней мере, некоторые. Любят таких вот.. Широкоплечих высоких и красивых мальчиков, с зачёсанными волосами, в отглаженных рубашках и брюках.. Но это же только к нашим женщинам относится? К людским? Что насчёт люцифернианок? Возможно, им тоже такое нравится, но просто в более.. "Простом" отношении? Не обязательно же интересоваться человеком в сексуальном плане.       – Ну, они же любят друг друга, предположительно? Приятно проводить время друг с другом.       Как и вам, вообще-то..? Маленькие негодники.       – Что делают? – Кэрид поморщился. – Любят?       – Так вообще можно говорить? – поинтересовался Риберта. Всё такой же отстранённый и как будто беседующий с воздухом. Ну, я уже почти привык к его повадкам. Ещё мне нравится думать, что он немного дурной. И на свой счёт ничего не надо принимать, и его поведение объясняется.       – У вас такого нет?       К чему я начинал, собственно. Понимания я и не ждал, но зато сейчас мы всё проясним.       – Чего? – уже паникуя, спросил Кэрид.       – Чувств? Вы не.. Как сказать. Не привязываетесь? Ничего такого?       – Чего?       Риберта закатил глаза, скрещивая руки на груди. Да-да, я идиот и страшно вообще быть мной.       – Что ещё за "привязываетесь"?       – Это когда животные ищут себе одного партнёра на всю жизнь, – догадался Риберта. "Догадался". Но он так уверенно это произнёс.       – Мы так не делаем, – Кэрид покачал головой. – Кто первый успел на твой запах, тот и.       Он кивнул головой, пропуская всё жуткое.       – Потом вы расходитесь и не видитесь больше никогда. Возможно. Потому что кто запоминает-то?       То есть, если мы с Тиарнисом всё-таки переспим, он на утро об этом забудет? Вот прямо напрочь? Звучит очень уныло. Зато какая идея для драмы. Если человек влюбится в люцифернианца, у них даже не будет возможности сойтись. А если и получится, то один человек из пары просто всё забудет. Как-то это даже жестоко? И грустно.       – А люди женятся, – не то спросил, не то констатировал Кэрид. – Как наши родители.       – Вы этого не понимаете?       – Что там понимать? Мать была просто одного вида с отцом. Вот они и поженились, да..?       Ясно. В общем-то, в правящих семьях редко когда были "нормальные" понятия о браке. Что всё по любви, о-о, светлое будущее.. Всех выдают замуж или женят из политических причин или какой-либо выгоды, и редко кому везёт. Но вот, в Люцифернии немного другая обстановка. Что же ждёт их? Октарин и правда сможет жениться на Орхид? А Тиарнис? Будет очень смешно, если они все женятся на служанках. Люди с ума посходят, если узнают. Хотя так уж люцифернианцы будут переживать из-за бедных людей и что их беспокоит.       – То есть, у вас вообще нет такого, когда одна особь.. Очень заинтересована строго одной другой?       Кэрид, немного подумав, указал на окно.       – Но это странное поведение для вас? – уточнил я, и Кэрид оглянулся, щурясь.       – Мы не знаем, что у них происходит. Надо узнать, наверное? Октарин же даже не взрослый ещё..?       Кажется, осознание пришло настолько внезапно, что Кэрид сам не успел его нормально воспринять. Но он с таким возмущением и так резко заорал, что я даже испугался, что нас сейчас услышат.       – Почему он интересуется девушками? – Кэрид развернулся к Риберте, весь взвинченный. Вот-вот и ударит кого-нибудь?       Риберта сам испугался – весь вытянулся и сжался, подтянув руки к груди. Ну, если бы на меня орал Кэрид, я бы тоже испугался и прикрыл грудь и шею. А то мало ли, куда стукнут.       – И почему они интересуются им? Орхид же.. Наверняка неполноценная, да? Она не может быть нормальной, раз она здесь. Но если она чует, почему ей интересен не созревший самец? А если она не пахнет, то Октарину что от неё надо?       Ну вот мы все и сломались.       – Ну, может.. Эм.       Не знаю, что Риберта пытался сказать, но так ничего членораздельного у него не вышло. Но их недоумение только подтверждало все наши догадки. Мои, всех тех людей. Что Детям просто плевать. Животные, всё-таки. Что им ваши высокие чувства. Правда, всё ещё остаются вопросы насчёт некоторых отдельных особей.. Но в любом случае, этот разговор воодушевил меня. Придал мне смелости. Ну да, раз наши отношения не будут потом обременены неловкостью или чувствами, то почему бы и не попробовать. Осталось только узнать, как они относятся к однополым отношениям и можно будет попытаться предложить.. С другой стороны, всё ещё стоит вопрос с запахом. Они вступают в физический контакт только для размножения? И только по зову? То есть, со мной у них ничего не получится? Или запах тут не такое важное условие? Сколько вопросов..

******

      – Напла, ты же знаешь Орхид?       – Да.       – Вы подруги?       – Ну, – она почему-то замешкалась. – Мы работаем вместе?       Только потом я задумался, что она может не знать, что это такое. Нет, но дружба же у них существует? Не настолько всё у них плохо. Или у них это входит в понятие "стая"? Что там про них писали. Что они собираются в компании по два-три человека. Это не то же, что мы зовём друзьями? А то мало ли, что мы имеем в виду по этим?       – Что у них с Октарином? Ты не знаешь?       – Ой, – она втянула голову в плечи. – Нет, не знаю. Но она.. Вообще-то, у братьев нет приставленных к ним слуг, и они обычно просто распределяются. Сегодня там Лару, завтра Пурпур, потом Алята, потом Орта. Но Орхид никогда никому не отдаёт комнату Октарина.       Интересно, у них есть ревность? Если они не любят в нашем понимании. Просто если нет, можно подумать, что Орхид руководствуется желанием провести больше времени с любимым человеком. Как это мило.       – А почему вы спрашиваете? – Напла глянула на меня через зеркало.       – Просто я немного не понял. Они, кажется, проводят много времени вместе? Но вы же не.. Скажем так, не привязываетесь к одной особи?       – Что делаем? – Напла вскинула брови, глядя на меня, как на слабоумного. Она даже улыбалась. Вот эта неловкая улыбка твоих родителей, когда они разговаривают с чужими маленькими детьми, которые ещё не научились внятно доносить мысль. "Мы тебя слушаем, но не понимаем".       – Затрудняюсь объяснить. Просто какой-то человек особенный для тебя. И не имеется в виду социальный статус, – решил пояснить я, уловив от Наплы мысли о Брунлейве и Иммер. – По-другому.       – По-другому – это как? – спросила Напла. Точно как будто с глупым ребёнком говорит.       – Ну, у вас есть стаи, так? Вы с кем-то общаетесь ближе, чем со всеми другими.       – Ну да.       – А есть такое, что.. Какие-то особи ещё более.. Приятны, я не знаю? Прямо тянет к ним. Хочется быть с ними, общаться.       – Эм, – напряжённо выдохнула Напла. – Впервые слышу про такое..       Хорошо, пойдём от другого.       – А можно спросить? Как вы.. Находите партнёра для совокупления? Нормально спрашивать о таком? – тут же уточнил я.       – А почему нет? Ну, начинается нерест. И если рядом будет кто-то твоего вида, вы чуете друг друга и сливаетесь.       А общаться все пытаются по этому признаку? Но просто будет странно, если к тебе подойдёт совершенно незнакомый человек, но одного с тобой вида, и вам надо будет с ним слиться. Хотя у Детей это не что-то жуткое, судя по всему. И это уже обсуждали. Животные же не знакомятся друг с другом? Хотя у них есть брачные ритуалы, хотя бы. Чтобы самка могла выбрать достойнейшего самца, и всё такое. Но на собак во время течки посмотреть? Подошёл, понюхал, запрыгнул. С людской точки зрения дико смотрится, но собакам-то что. Природа. Может, и люцифернианцы не далеко ушли..? Да, скорее всего. Сколько уже можно размышлять про это.       – И всё. Я не знаю. Это странно?       – Ну, для людей да. Сперва нужно.. Достигнуть определённого уровня доверия друг к другу. Сблизиться?       Как тяжело, оказывается, это объяснять? Но, может, Октарин меня поймёт? Забавно будет. Вот я сейчас пытаюсь узнать у двойчат, у Наплы, и никто не понимает, что от них хотят. Но если я спрошу про это у Октарина, он отреагирует как-нибудь в духе: "Так вот что это такое? Боги, а я думал, что я заболел. А у людей для этого и название есть".       – Доверия, – повторила Напла. Ещё немного, и меня возьмут за руку и поведут искать моих родителей.       – Не знаю, как это можно объяснить. Я с этим не сталкивался.       Хотя Эльнедил мне нравился, наверное? Но по сравнению с ним, я, конечно, был полной мразью. Он меня любил, нормально, в общепринятом понимании. А я.. Ну, в моём понимании я тоже его любил. Но, опять же, со стороны я выглядел как какой-то урод. Стыдно ли мне? Когда я его вижу, да. Сейчас – нет. Потом он узнаёт об изменах и злится, и мне снова стыдно. Немного. Чёрт вообще разберёт, что происходит. Но, наверное, раз меня до сих пор не достали его концерты настолько, что я терплю его.. Возможно, он правда мне нравится. Или я просто нашёл удобного человека рядом с собой и поэтому не хочу, чтобы он уходил? Кто знает, кто знает.       – Ну, наверное, – вскоре начала Напла, – раз у людей встречаются разные варианты, то и у нас могут? Я к тому, что Орхид и Октарин могут быть чем-то вроде исключения..       Я и без того склонялся к таким мыслям. Некий разброс должен быть всегда. Но каково тогда, интересно, выбивающимся из правил особям? Даже спросить не у кого, что с ними происходит. Это тяжело, наверное? Попытаешься объяснить – будут так же смотреть, как Напла на меня сейчас. Повезёт, если второй человек будет испытывать то же, а если нет? Ты вот решишься озвучить чувства, а он даже не в курсе, о чём ты сказать хочешь. Но если так думать, мне теперь интересно, как до нас, до людей, это доносят. Наверное, мы сами понимаем? Видим отношения родителей, других людей, настоящих и не очень. А потом уже природа своё берёт. У некоторых. А кто-то как я. Без одного положительного примера перед глазами, и влечение только низкое. Стыдно быть мной, конечно.

******

      – Лесар сказал, что умрёт скоро, – Кэрид глянул на меня. – Что ему уже пора.       Отец, Брунлейв и Тиарнис уставились на меня, каждый со своим выражением. Отец недоумённо, Брунлейв – с каким-то жалобным презрением, Тиарнис – испуганно. Чёрт возьми, как неловко получилось. Я вот вчера думал, что стоит предупредить двойчат, как выражаться не стоит, чтобы не было недоразумений. Они создали его в другой ситуации. Молодцы. И я главный молодец здесь, конечно.       – Пора? – повторил отец. – А я, по его мнению, наверное, уже на ладан дышу?       К счастью, он понял, что это шутка, и сейчас тоже шутил. Это немного успокаивало.       – Отец, не примите за грубость, но вы видели себя?       Он вскинул брови, удивлённый, а я изо всех сил старался не усмехаться и не тянуть губы. Всё же, это было очень дико и неправильно, но у меня было игривое настроение. Даже при том, что мне было страшно. Я в целом не часто шутил. И ещё ни разу это не выходило за рамки личного. Между мной и кем-то. А тут при отце, при Брунлейве.. Кэрид, я тебе голову откручу.       – Ох, господи, – в конце концов выдохнул отец и потянулся к стакану. – За детей.       Брунлейв, очнувшись, покачал головой и чокнулся с ним чашкой. Отмечают, что у них обоих сыновья страдают слабоумием, наверное. Повод для праздника ведь, не иначе.       Вскоре отец снова заговорил:       – Ладно, Лесар, пока ты не умер, у нас есть к тебе одно дело.       Я замер, сразу вытягиваясь в спине и непроизвольно хмурясь. "У нас"? Что ещё за "у нас" и что за дело?       – Полон внимания.       – Нам придётся уехать ненадолго. Буквально половина оборота, может, оборот.       После этих слов он посмотрел на Брунлейва, который продолжал рассматривать меня очень сурово. Я себя убить захотел после мыслей о том, что они походили на женатую пару. Какие-то "мы", договаривают друг за друга, переглядываются. Омерзительно.       – Я хочу, чтобы ты присмотрел за этими бестолочами, – Брунлейв кивком головы указал на своих детей. Я бы тоже посмотрел туда (только чтобы недоумённо переглянуться, не более), но не мог даже отвести взгляд.       – Я..? – меня его слова немного выбили из колеи. – Простите. Конечно, да.       – Думаю, всё будет нормально? – отец с улыбкой посмотрел на меня, после чего перевёл взгляд на Брунлейва. Тот решил уделить немного внимания детям.       – Я всё равно скажу Каракару, чтобы они следили за выходами из Замка. И не дайте боги я узнаю, что кто-то из вас хотя бы раз покинул стены Редхильдса.       Никто ничего не сказал – послышалось только напряжённое сопение. Мне же просто стало интересно, нравится ли самому Брунлейву продолжать этот цирк. Неужели непонятно, что его запугивания ничего не дают? Ему нравится выглядеть в своих глазах, да и всех окружающих, таким дураком? Может, стоит сменить тактику? Начать можно с более лёгкого. Перестать оскорблять своих детей, например? Хотя бы публично. Это не должно быть трудно – в Редхильдсе не так много людей. Ну я ничего не говорю, конечно. Но было бы неплохо.       После завтрака я остался сидеть за столом, не спуская взгляд с отца. Вслух сказать, что нам нужно поговорить я не мог, приходилось использовать такое, молчаливое общение. К счастью, долго ждать не пришлось: отец быстро заметил, и поднялся из-за стола, только закончив с чаем.       – Мы отлучимся ненадолго.       – Конечно, – хмыкнул Брунлейв.       Я только тогда поднялся из-за стола и мы с отцом вместе вышли из зала.       – Куда вы поедете? – сразу приступил к допросу я.       Почему меня не предупредили об этом раньше? И почему я не еду с ними?       – Ближе к восточной части. Почти через всю Люцифернию.       – Цель поездки? Или мне не положено об этом знать?       – Хочу оценить состояние рудников. Три самых крупных находятся уже чуть ли не на границе с Мегрой.       – М-м, – протянул я. – Удачи в дороге.       – Спасибо. Заодно посмотрю на Люцифернию. Даже немного интересно, как сейчас здесь живут люди.       – Они же восстанавливали города после войны с Меритолом?       – Конечно. В записях говорили, что они хорошо постарались. Люди даже отмечали, что после восстановления Люциферния стала похожа на прошлую себя. Так что будет интересно посмотреть.       Да, очень интересно..       – Я не могу поехать с вами?       – Нет, Лесар, – отец уже сейчас устало закрыл глаза, видимо, предвидя моё нытьё. – Когда-нибудь в другой раз.       – Когда? Когда-нибудь потом ты так же соберёшься навещать местные рудники?       Это было очень маловероятно, поэтому я не хотел упускать эту возможность. Конечно, всё уже было решено, но как же не пожаловаться. Может, они передумают..?       – Может быть, – отец недовольно покосился на меня. – Не волнуйся. Не останешься без.. Как это назвать?       Он посмотрел на меня, спрашивая.       – Поездки по Люцифернии. Просто Брунлейв переживает за своих сыновей.       – То есть, только поэтому вы меня оставляете?       – Извини, я был вынужден. Без этого он отказывался куда-либо ехать.       – Поразительное доверие, учитывая, что я сам недавно сбежал.       Вообще, происходящее меня возмущало. Это глупость. Полнейшая.       – Мы не можем поехать все вместе? Раз Брунлейв так переживает за своих детей.       На каком основании, опять же, он вообще мне доверяет? А своим слугам? А Редхильдсу? Его жизнь вообще ничему не учит, что ли? Было бы в разы логичнее, если бы он взял их с собой. Они бы были под его присмотром. Но нет, он оставляет их на меня, в Замке, Дух которого может помочь им сбежать, как делал уже сотню раз. Это бред какой-то. Кого Каракар остановит? Зачем этот цирк вообще? Просто. Возьмите. Нас. С собой.       – Боже, Лесар. Не веди себя, как ребёнок.       – Вы тоже ведёте себя довольно глупо, – отметил я.       – Всё, – вдруг отчеканил отец. – Не ной. Тебя попросили помочь. В другой раз поедешь с нами.       Я и сам понимал, что обижаюсь по глупым причинам. Серьёзно, только из-за того, что меня не взяли с собой в поездку? И правда как ребёнок. Но что я мог сделать? Почему они едут вдвоём? Ну втроём, если Коло отправится с ними. Это просто глупо. А меня нагло лишают возможности посмотреть на новую Империю.       – Это всё? – уточнил отец, уже немного отойдя от меня.       – Мы ещё увидимся или можно попрощаться сейчас?       – О, мы не сейчас уезжаем. Послезавтра или даже позже.       Но сразу сказать вы, конечно, не захотели.       – Хорошо. Тогда всё.       Провожать меня до комнаты было некому, но получилось и самостоятельно добраться до неё без происшествий. Честно говоря, теперь, зная нрав Редхильдса, было немного страшно передвигаться в одиночку, но другого выбора у меня не было. Хотя и Дух был довольно благосклонен ко мне? Если вспоминать, он ведь всего пару раз заводил меня в какие-то дебри и один – не дал добраться до нужного места. А я тут ругаюсь на него. Но он заслужил.       Ещё с конца коридора я заметил, что на подоконнике напротив дверей в мою комнату кто-то сидит. Самого человека я не видел, но по ногам можно всё легко определить.       – Как самочувствие? – только приблизившись, уточнил я. Идей лучше у меня не было, да и чего стесняться – этот вопрос меня вторые сутки донимал.       – Ну, уже лучше.       – Ты не злишься?       – За что? – Тиарнис нахмурился. – Ты что-то сделал?       – Нет. Но вдруг ты.. Подумал, что я как-то сообщил твоему отцу об этом или что-то такое.       – А, – он опешил. – Ты достаточно раз сказал мне, что не контролируешь это. Да и я сам виноват. Надо был вместе сбежать оттуда и ничего бы не случилось.       – А Редхильдс бы дал нам это сделать?       – У меня иногда срабатывало, – Тиарнис пожал плечами. – Хотя ты прав, в общем-то. Готов поспорить, он их туда и завёл.       Если бы Итрауд вчера не рассказал мне про шутки Редхильдса над ними, я бы расспросил подробнее, но сейчас у меня не было настроения на это. Узнавать ещё больше о том, какой он противный? Спасибо, не надо.       Когда Тиарнис подошёл ближе ко мне, я уже больше непроизвольно затаил дыхание. Потом аккуратно вдохнул. Ничего не было. Ох уж эта непонятная смесь разочарования с облегчением.       Было не особо понятно, что ему нужно от меня, но однозначно он никуда не торопился.       – Ты.. За чем-то пришёл?       – Ну, – протянул он, отводя взгляд. – Ты же всё равно ничем не занят. Отец сказал, что убьёт нас, если тебе будет скучно.       И ох уж эта их честность.       – Он ещё ни разу не спрашивал у меня, как прошёл день.       – Зато у нас спрашивал. Что мы делали и кто был с тобой. Каждый день.       – О, – я правда удивился. – Ладно. Хочешь зайти?       Получается, он из-за отца здесь? Чтобы потом отчитаться перед ним, что всё хорошо? Мда, отлично. Ну, зато теперь мы знаем, почему он так странно себя вёл. Кто-то из них обязан быть со мной. Интересно только, как они выбирают жертву. Кто потратит на меня весь день? Жребий тянут? Хм.       – Если можно.       – Чай? – с порога предложил я. Внятного ответа не последовало, но я больше обозначал, а не предлагал. Я бы в любом случае заварил что-нибудь. Желания Тиарниса тут вторичные.       Пока я разбирался с травами, он уселся за другим столом. Я следил за ним, так что сразу заметил, что сейчас он расселся как.. Мужчина. Не то чтобы эта поза правда так называлась, но почему-то у меня ассоциировались именно с этим. Расставив ноги, сгорбившись и локтями оперевшись о колени. Выглядело довольно безысходно. Особенно при том, что раньше Тиарнис всегда держался, как подобает? Ну или хотя бы пытался.       – Тебе всё ещё плохо? – решил уточнить я.       – Нет.       "Сядь нормально тогда"..? Но ладно, не будем доставать людей. Мне ли не знать, как бесят эти формальности. Колени вместе, стопы сведены, плечи опущены, спина ровно, подбородок параллельно полу. А так хочется иногда распластаться по всему креслу, закинуть ноги куда-нибудь на стену. Или даже одну ногу закинуть, а вторую подтянуть к себе.. Чтобы кто-нибудь зашёл в комнату и чуть не умер от возмущения, увидев тебя в такой позе. М-м.       – А тебе что-нибудь было? – когда я прошёл к столу и расставил чашки, Тиарнис сел нормально. – Твой отец, вроде, тоже.. Узнал, да? Про море.       – К счастью, он узнал только про то, что я был в воде. А не про то, что чуть не утонул.       Тиарнис хрипло выдохнул, ёрзая на стуле. Да, неловко..       – Но у нас главное наказание – это читать Догмат веры. Это не особо утомляет.       Я, в отличие от некоторых, не принципиальный подросток, которому тяжело прочитать пару книжек про религию. Да, я не так давно не стал читать письма, где унижали мою семью.. Но это другое.       – Это ваше священное писание?       – М-м.       – Здорово, – фыркнул Тиарнис. – Меня пару раз отправляли в храмы рабочим.       – Ваш главный храм.. Ты же там был? – он покачал головой. – Он далеко?       Я только сейчас уловил в этом что-то странное. Ближайший к Редхильдсу храм в запустении. Тиарниса же не туда отправляли. Что он там делал, мох со стен соскребал? А если в главный.. Что, Брунлейв действительно отправил сына чёрт знает куда? На попечительство незнакомым людям? В самом деле?       – Да. Но всё равно было мало приятного. Хотя казалось бы – за стенами Редхильдса, уже событие. Но какая же дрянь.       Я не совсем разделял его отношение, но сейчас было глупо начинать ругаться. Тем более, что я сам завёл такой тон беседы: неоднозначно высказался о своём отношении к нашему священному писанию, и Тиарнис решил, что мы близки ещё и в этом вопросе, и решил поделиться наболевшим. Что ж, я почти не против.       – Что ты там делал?       Тот тяжело вздохнул, вспоминая.       – Убирался. Работал на полях. Собирал листья. Плёл ткань. Как-то меня отправили в стеклодувную мастерскую на пару дней. Но это была самая приятная часть из произошедшего.       Я нервно выдохнул. Мне не нравились подобные места: где было жарко, душно и высокая вероятность получить какую-либо травму. Тем более, ожог. Расплавленным стеклом. Ужасно. Хотя учитывая увлечения Тиарниса, подобные места должны ему нравиться? Но для меня это всё равно было дикостью.       – Я нормально отношусь к работе, – почему-то решил обозначить он. – Не считаю, что раз у меня какой-то статус, мне нельзя марать руки, или как ещё это называют.       Он говорил с такой серьёзностью, что мне даже стыдно стало за то, что мне именно это в данном вопросе казалось самым неприятным. Что принц, и занимается таким неблагородным делом. В самом деле наказание. А Тиарнис вот так это воспринимает. Какие мы разные. И, то есть, он же не хочет ходить в бассейны, куда ходит прислуга, и есть "еду для бедных"? Ладно, возможно, "это тоже другое".       – Но молитвы, – прошипел Тиарнис. – Отец ещё сказал учить их наизусть.       Я бы лучше молитвы выучил. Что уж там, я и так знал все наши наизусть, для меня это даже заданием не было бы.       Тиарнис обречённо покачал головой.       – Остался бы там? – не знаю, что на меня нашло, но стало интересно. – Снаружи, я имею в виду. Не в храме.       – Да, наверное. Да даже в храме бы. Если бы меня не заставляли молиться и посещать службы, было бы вообще всё отлично. Лучше за станком сидеть, чем всё это.       Как всё плохо.       – Кто-нибудь из вас вообще настроен на.. Правительство? Или как вы будете выбирать следующего императора?       – Не знаю, – Тиарнис пожал плечами. – Скорее, отец выберет? И меня, ага..       – Что-то безрадостно. Нет желания? – поинтересовался я. Вообще-то, я не воспринимал всерьёз это его настроение. У многих в детстве было такое неприятие себя и своего будущего. С возрастом должно пройти. Отец говорил, да..       – Я жду этого только чтобы, – он покачал головой, подыскивая слова. – Как это сказать. Чтобы отец ушёл, и мы могли жить спокойно. Не надо, наверное, грузить этим посторонних.       – Всё нормально.       Дико, конечно, но что поделать? Все мы иногда хотим пожаловаться. Семья – самое больное. Они хотя бы не рассказывают, что Брунлейв бьёт Иммер. А то бывало и такое.       – В любом случае.. Меня лично власть не волнует. Но лишь бы отец ушёл. А кого он выберет, мне вообще плевать.       – А ты не знаешь, как этот вопрос решается в Морогене? Там.. Мороген живёт так же семьёй или нет?       – Я не уверен. Но, вроде, просто вместе? Но никто ни с кем не носится, в плане воспитания и надзора, это точно.       – А как выбирается наследник?       – Битва, – Тиарнис пожал плечами. – Созывают всех и, – он мотнул головой. – Выбирают достойнейших.       – Прямо насмерть?       – Можно насмерть, – буднично протянул Тиарнис. – Если вы понравитесь друг другу, можно взять на роль советника. Или партнёра. Всё равно же, ну, надо получить потомство. Просто уничтожить всех твоих братьев и сестёр нельзя.       – Ты бы поучаствовал в таком?       – Почему нет? Но я бы не за власть боролся. Сдалась она мне, – он закатил глаза. – Но просто чтобы.       Он задумался.       – Доказать, что я самый достойный? Из нас семерых точно.       Я правильно понимаю, что он сейчас почти прямым текстом сказал, что спокойно бы убил всех своих братьев и Микаэлу? Ладно, он же сказал, что насмерть "можно". Но звучало слишком беззаботно. То есть?       Почему-то мне стало неловко. Ну да, тут вдруг вскрылось, что у них нормально убивать своих родственников, и что Тиарнис бы запросто это сделал, даже не особо нуждаясь в "награде". С другой стороны, сколько раз ещё напоминать себе? Я почему-то (действительно, почему) упорно продолжаю воспринимать их как людей. Они многое переняли у нас, пытаются жить, как мы, но, видимо, есть вещи, которые не изменить. И в некоторых вопросах они по-прежнему животные. У них нет привязанности, особых чувств, и чем их братья-сёстры, допустим, должны выделяться для них среди других? Надо будет убить – убьют. Естественная борьба за власть. А сентименты и мораль можно оставить людям. Только нас это и волнует, видимо.       Но теперь и слова Тиарниса о том, что он ждёт "ухода" своего отца, воспринимались слегка по-другому. Так я думал, что он не станет этого делать по.. Моральным соображениям? Просто я всё равно не воспринимал мысль, что можно думать о смерти родственника, тем более, родителя, пусть даже он плохой человек. Но Тиарнис ведь не я. И теперь вдруг оказывается, что у них это в порядке вещей. И вот жди теперь. Когда "природа" возьмёт своё, и Тиарнис и правда докажет, что он достоин. Только не братьев перебьёт, а более сильного противника – отца. Ужас какой, о чём я думаю..       – А, кстати, – вдруг Тиарнис вскинул голову, хмурясь. – Ты умираешь? Или что происходит?       – Это.. – сразу смутился я. – Шутка. Неудачная. Хотя с вашей точки зрения я, наверное, и правда скоро умру? Ну не суть. Забудь.       – А сколько живут люди?       – Пятнадцать восходов? – задумчиво протянул я. – Как повезёт, но обычно так. Чуть больше, чуть меньше.       Абстрактный люцифернианец даже до полового созревания дорасти не успеет. Как грустно.       Тиарнис, кажется, подумал о чём-то таком же, потому что уставился на меня с явным сожалением. Ну или отвращением. Сложно понять.