******
– Здравствуйте. Каракар смотрел на меня с уже знакомой суровостью. Чем-то они с Брунлейвом были похожи. Что в размерах тела (хотя разница в два метра, конечно, давала о себе знать), что в поведении. Возможно, сказывался возраст? Когда поживёшь пять-шесть распадов, уже не до радости и положительных эмоций. Вот и ходят, вечно хмурые и недовольные. – Добрый день, – наконец заговорил он, и мне большого стоило не вздрогнуть. – Я Каракар. Начальник стражи Редхильдса и временно исполняющий обязанности императора Люцифернии. Я осторожно выдохнул. Знают ли люцифернианцы, что простые люди не могут даже просто претендовать на такой титул..? Власть императоров и их семей избирается и поддерживается богами. Хотя после всех событий в моей жизни глупо упоминать про их волю, но так или иначе. Власть правящих семей не может попираться. Никто сторонний, пусть это приближённый семьи, не может в какой-то момент стать временно исполняющим обязанности императора. Но, видимо, за неимением другого варианта.. Оставлять империю без присмотра тоже нельзя, в конце концов. – И, полагаю, вас прислали, чтобы вы забрали у меня второй титул, – оглядев меня, хмыкнул Каракар. Я же в который раз отметил, что затылком могу упереться ему в колени. И как же ему смешно, наверное, думать, что я приехал что-то у него забирать? Мне тоже смешно. Он же может просто поднять ногу повыше, и у меня и целой кости не останется? Но слава всем богам, что он, как и Иммер, не так отрицательно ко мне расположен. И точно так же – на удивление. – Я бы сказал, что приехал присмотреть за Редхильдсом и.. Понимаю, у вас нет причин мне доверять. Но я не претендую на трон Люцифернии. И ничего у вас отнимать я не собираюсь. – Люди, которых прислал сюда ваш отец, будут слушаться вас? – Каракара интересовало другое. – Маловероятно, – вздохнул я, справившись с испугом. Но Каракар так внезапно повысил голос.. Как тут не испугаться. – В любом случае, – продолжил он. – Постарайтесь успокоить их. Они не получат того, зачем сюда пришли. И вы тоже. – Я.. – осторожно начал я. – Не стремлюсь найти здесь что-либо. Я приехал присмотреть за Редхильдсом. Мы говорили с Иммер перед моим приездом. Она просила.. Про вторую её просьбу, – выяснить, где её семья и в порядке ли они, – я пока не стал говорить. Иначе точно решат, что я тут что-то выискиваю для отца. Упоминание Иммер заинтересовало Каракара: он повёл головой, и выглядело это довольно.. Хищно. Я даже запнулся. У Каракара ещё была такая интересная манера речи: в какие-то моменты он внезапно повышал громкость и говорил как будто озлобленно. А потом снова возвращался к обычному говору. Если бы я не слышал его речь раньше, и не знал, что он всегда так разговаривает, я бы умер в первый его подъём громкости. Это очень страшно, когда человек, настолько крупнее тебя, начинает орать. – Госпожа Иммер в порядке? – спросил Каракар. – Да. Отец.. Хорошо с ней обращается. Тут же мне стало стыдно. Как будто она животное какое-то. – Простите, мне сложно описывать происходящее. Для меня был настоящий шок, когда я очнулся и узнал, что происходит. – Хорошо. В таком случае, мы озвучим просьбу. Тон его голоса значительно стих, и я тоже выдохнул, говоря себе успокоиться. Всё хорошо. Похоже, мы нашли общий язык. Ну или хотя бы точки соприкосновения. – Думаю, не стоит говорить, что замок без правителя – не замок. Духи имеют свои требования. Осознав, что при своих размышлениях о власти я совсем забыл о Духах, я даже ужаснулся. А ведь и правда? Взять хотя бы происходящее прямо сейчас. Как Редхильдс смотрит на сложившуюся ситуацию? Его и так когда-то предали, передав не той семье, которая его строила. А теперь и те правители сбегают, бросая его. Своеобразно, Духи тоже гаранты власти правящей семьи. Её хранители. С ними тоже нужно считаться. Особенно с таким обиженным на всех живых, как Редхильдс. – А все Мейриона сбежали, – рявкнул Каракар, но тут же снова стих. – Нам нужен человек королевской крови, который займёт трон, пока господина Брунлейва нет. Вы подойдёте на эту роль идеально. Отлично. Мне буквально позволяют занять это место. Если бы не их потребность в правителе в первую очередь для Редхильдса, меня бы уже убили. Интересно, отец это предвидел? Что Брунлейв сбежит, что Редхильдс взбесится, что меня спокойно примут только чтобы успокоить его. Иначе получается, что меня отправили на смерть. А я бы не хотел думать, что отец серьёзно отправил меня сюда с чётким осознанием того, что меня могут убить. Он ведь не такой человек, да? – Его уже когда-то предали, передав люцифернианцам, а не Демьенам. Ещё одно предательство он не переживёт. А его мы должны хранить равно как любое другое наследие Первой Люцифернии. Я уставился на него, нахмурившись. До нынешнего момента под наследием Первой Люцифернии подразумевалось что-то, скажем так, плохое. Люциферин, который может убить бога, иммур – камни, которые добываются в шахтах под Редхильдсом. Их назначение было неизвестно, но я слышал, как Брунлейв говорил об этом. Надо полагать, иммур тоже опасен или создавался с плохой целью. В духе люциферина. Теперь выходит, что и сам Редхильдс является чем-то из этого разряда? Господи, прости. – Не смею отказывать, – я кивнул. Повторять про то, что я для того и приехал – чтобы присмотреть за Редхильдсом, – я не стал. Каракар не слабоумный, надо полагать. – Я.. – у меня ещё были вопросы. – Могу не опасаться за свою жизнь? Остальные генералы ничего мне не сделают? Отношение Каракара может не поддерживаться остальными. И если он признал меня, и понял, что я нужен здесь, совсем не значит, что и остальные отнесутся ко мне спокойно. А так как вряд ли он будет постоянно сопровождать меня и защищать.. Мне подумалось, что будет хорошей идеей узнать, как ко мне относятся остальные. – Стража Редхильдса в первую очередь защищает его самого, – всё так же сухо ответил Каракар. – До вас нам дела нет. Я сказал им, чтобы вели себя спокойно. Хотя и возмущавшихся было не так много. – Господи, – выдохнул я. Можно бесконечно восхищаться беспристрастностью люцифернианцев. – Если вы свободны, – продолжил Каракар, – я бы хотел познакомить вас с генералами, ответственными за эту часть. Вы можете обращаться к ним за помощью, если вам что-то понадобится. И им тоже нужно вас увидеть. – О.. – я правда удивился. – Я как раз хотел обсудить с вами кое-что. – По пути, – указывая на дверь, хмыкнул Каракар. Поразительно практичный человек, конечно. – Со мной сюда приехал Эльнедил, – направляясь на выход, начал я. – Возможно, вы знакомы? – Тот человеческий маг? – подумав немного, спросил Каракар. – Да. Он учил детей Брунлейва, когда был здесь в прошлый раз. У него некоторые распри с Сутом, и.. Я бы хотел, чтобы его отправили в Нонард. Это возможно? Вы можете это устроить? Мне было бы неловко отдавать приказы не своей прислуге, а Каракар вполне мог командовать ими. Как временно исполняющий обязанности императора и как человек, в целом пользующийся здесь хоть каким-то авторитетом, да. – Да, – подумав, ответил он. – Это можно устроить. Отправить туда часть слуги. – И стражи, – мягко попросил я, и Каракар посмотрел на меня. Пришлось дополнительно пояснить: – Я хочу, чтобы все были в безопасности. – Я вас понял, – отозвался Каракар. – Я скажу людям, что желающие могут сопроводить этого человека. – Спасибо. И хотя меня всё ещё смущало, как спокойно меня приняли, и я никак не мог отделаться от ощущения, что это сговор, чтобы я ослабил бдительность, и меня убили.. Постепенно у меня нарастала уверенность. Это ощущение, когда всё идёт, как тебе надо, и ты уверяешься в том, что так будет и дальше. Я бы даже назвал его опьяняющим. Что сейчас очень некстати. Нужно быть настороже. Если опасность представляют не люцифернианцы, то Сенат однозначно. Каракар привёл нас в тронный зал, и, заметив здесь ещё стражников, я немного обеспокоился. После моих мыслей про уверенность это было даже смешно, но меня можно понять? Я в чужой стране, с сопровождением только из кучки стариков, пусть и сильных магов. Ни один из них даже не со мной сейчас. Зато со мной в одном помещении десять человек стражи Редхильдса – замка Люцифернии, которую я, можно считать, захватил. Просто отличное ощущение, даже не передать словами. Узнав среди людей Марвита, я неловко отвёл взгляд. Не то чтобы мы с ним были друзьями, но я хоть сколько-то его знал. Это был не просто стражник, не обезличенная персона. И хотя ничего не указывало на то, что он страдает (как и кто-либо ещё), перед ним мне было особенно стыдно. – Итак, – начал Каракар. – Господин Лесар согласен выполнять роль временного императора. Это означает, что Редхильдс будет в его руках. И здесь, – Каракар сделал паузу. – Он должен быть в полной безопасности. Я внимательно следил за реакцией людей, чтобы отследить, есть ли недовольные. Но все спокойно слушали Каракара, никто даже не вздрогнул и не обменялся недовольным взглядом с другими. Ну, повторюсь: я бесконечно поражён их спокойствием и беспристрастием. По сути, что мешает им просто поубивать нас всех? – Господин, – Каракар обернулся ко мне. – Пожалуйста. Он указал на трон, так предлагая мне сесть. Своеобразно, это было принятием обязанностей. Раз я вызвался хранить Редхильдс, должен быть проведён некий обряд инициации. Не полноценная коронация, разумеется, но что-то такое. Мелкое. Чисто формальное. Забавно, но в Эльфегорте я никогда даже просто не приближался к трону – первое восседание должно произойти только после коронации и ни в коем случае раньше. Я знал, что в других империях дети иногда баловались в тронном зале и попирали это правило, но я так никогда не делал. Потому мне всегда было интересно, каково это. Наконец занять своё место. Осознать, что теперь ты во главе целой империи, во главе своей семьи. Ты теперь решаешь. И действительно, что-то было. Как будто удалось проникнуть в чьи-то мысли и теперь у тебя надёжная связь с этим человеком. Он не двигается, никак не сбивает тебя, полностью даёт тебе увидеть всё, что ты хочешь. Вообще-то, для слабого мага вроде меня, это редкое чувство. Я бы даже не знал его, если бы не та редкая пара случаев. Интересно, это всегда так ощущается? Или Редхильдс так выражает принятие меня? Честно говоря, я надеялся, что он излечится после этого. Исчезнет этот ужасный красный цвет, который, как болезнь, расползся здесь повсюду. Но ничего не изменилось. У меня над головой раздался тихий шелест ткани – очевидно, Редхильдс сменил изображения на флагах, но не более. Что ж. Я не должен был так высоко себя оценивать.******
Оставаться наедине я боялся больше потому, что было очевидно – Редхильдс придёт меня навестить. – Если бы я мог, я бы отметил это событие тем, что выпил стакан вина. Как обычно, я не заметил, как он появился. Но, как ни странно, меня ничуть не напугало неожиданное появление собеседника. Наверное, потому, что я был рад ему? Мы ведь так давно не виделись. Последний раз я был в Люцифернии, когда лечился, и мы тогда жили в Иузо. После я довольно долго не покидал Анхель. В общем-то, это был мой первый выезд за его пределы. И как только Редхильдс не забыл меня? – Добрый вечер, – поприветствовал его я. Редхильдс улыбнулся, подаваясь телом вперёд и складывая руки на столе. Вёл себя он по-прежнему очень странно, но.. Спасибо, что теперь "я" выглядел не как фея. Редхильдс взял другое обличие – которое было в мехах и парче, и первой мыслью было "Почему именно это?". Что это за меха? Мне совсем не холодно. Но, наверное, я просто не хотел признавать, что Редхильдс так показывал меня в образе императора Люцифернии. Демьены ходили в подобных одеяниях. И, если повспоминать, Редхильдс принимал этот вид ещё в наш первый визит сюда. Он знал уже тогда? Хотя как будто это странно. Как всезнающее существо.. – Я даже скучал по тебе. Редхильдс польщённо улыбнулся. – Рад слышать это. Мы так давно не виделись, – это было сказано с упрёком. – Хотя я знаю, что ты был в Люцифернии. Но не навестил меня. – Претензии стоит озвучивать господину Брунлейву, – хмыкнул я. – От меня тогда ничего не зависело. Угощайтесь? Я указал на заварной чайник. – Я старался. Это очень вкусный чай. – Спасибо, – Редхильдс так быстро потянулся к чайнику, будто только и ждал разрешения. Открыв крышку, он склонился над чайником и ненадолго остался так. Духам не нужна еда, да, только запах. Я знал это, но всё равно не мог спокойно смотреть на это. Уж больно глупо это выглядело..? – Должен сказать, – выпрямившись, начал Редхильдс, – я рад принадлежать человеку. Ты не Демьен, конечно, но точно лучше, чем убогие рыбы. – Был рад вас порадовать, – я сделал лёгкий поклон. – Но я здесь ненадолго. Редхильдс усмехнулся, передёргивая бровями. – Хотел бы я надеяться, – пробормотал я, снова вспомнив, что Редхильдс – всезнающее Высшее существо. Мои предупреждения могут казаться ему смешным, если он наверняка знает, что будущее будет другим. – Что с тобой такое? – решил узнать я. Хотя я почти научился не обращать внимание на такие ужасные изменения в его обличии. Но скажем, что это простой человеческий интерес. – Почему я красный? – спросил Редхильдс. – Переживаю из-за сложившейся ситуации. По нему было совсем не похоже, чтобы он грустил. Но, конечно, все переживают проблемы по-своему. Не смею его осуждать. – Если хочешь, я могу сделать твою комнату нормальной? – предложил Редхильдс. – Я на всё для тебя готов. – Н.. – меня немного смутили такие высказывания, но я попытался не подавать виду. – Не стоит. Меня устраивает и такой ваш вид. – Принимаешь меня любым, – Редхильдс польщённо улыбнулся, и я кивнул. На самом деле, мне было всё равно. Хотя и было интересно, как можно будет узнавать время суток, и смогу ли я спать при постоянном дневном освещении. Ну, если будут трудности, попрошу Редхильдса и правда вернуть всё здесь к прежнему виду. Остаётся надеяться, что предложение будет в силе. Что в Редхильдсе было плохо – что как Дух, он не должен пить и есть. Уж не знаю, мог ли он хотя бы делать вид, но в любом случае, меня очень смущало его поведение. Всё-таки, он был моим гостем, а я не угощаю его чаем и ничем сладким. Это неправильно. Так же, так бы мы оба были заняты, и Редхильдс не таращился на меня без перерыва. – Вы чего-то хотели? – спросил я, наконец, не выдержав. Редхильдс ведь и правда следил за мной. Будто только и ждал, когда я немного освобожусь и он сможет задать свои вопросы. – Пришёл просто пообщаться, – он пожал плечами. Я замолчал, давая Редхильдсу продолжить общаться. У него какие-то вопросы? Возможно, он хочет что-то мне сказать? Пусть говорит, я весь внимание. Но он молчал, а потому я решил начать разговор со своей темы. – Почему я? Ничего уточнять я не стал – хотелось проверить, поймёт ли меня Редхильдс, или нет. Не знаю, на что я надеялся, если передо мной Высшее существо. Но, наверное, хотелось немного поиграться. – Ты мне нравишься, – он даже не задумывался. – Как только ты впервые оказался здесь, я как будто вдохнул свежего воздуха. И я тут же взял себе твоё лицо. – Простите, но что мешало вам принять мой образ сразу? Вы ведь с самого своего появления знали, что я буду существовать и однажды появлюсь здесь, так? – Знал, – согласился Редхильдс. – Но, возможно, я хочу больше походить на людей, и потому занимаюсь бессмысленным символизмом. Имеет смысл принять твой облик с первым твоим визитом сюда? А до этого сидеть в собственной убогой коже и ждать того самого момента просветления. – Ладно, – пробормотал я. Никакого смысла я не видел, но.. Бессмысленный символизм, Редхильдс хорошо выразился. Сразу отсеивает прочие вопросы, и можно вернуться к старым. – А как вы выглядели до этого? – О-о, – протянул Редхильдс. – Некоторые вещи лучше не знать. Рискуешь больше никогда не уснуть. – Настолько страшно? – удивился я. – Хотя в литературе нет упоминаний внешнего вида Духов, но.. Думаю, если бы вы все были уродливы, об этом написал хоть кто-нибудь? Редхильдс смотрел на меня со слабой улыбкой. Как загадочно.. – Вы можете показать мне? – предложил я, не теряя надежды, но Редхильдс только отрицательно покачал головой. – Не стоит. Люди ведь не любят показываться перед своими любимыми не в том виде? Я не хочу, чтобы ты испугался или.. Хм. Что случалось с людьми, которые видели моё первозданное обличие? Он серьёзно задумался, и я пока отвлёкся на чай. Дадим Редхильдсу подумать. Предаться воспоминаниям. – Кажется, ничего? – вскоре снова заговорил он. – Но я ещё подумаю. Настолько ли я тебе доверяю. Он снова деловито сложил руки на столе. Как будто Редхильдсу хотелось, чтобы я его поуговаривал, или как-то доказал, что мне можно доверять. Но я стелиться не собирался. Захочет – покажет. – Да, захочу – покажу, – Редхильдс покачал головой. – Пока же я хочу поговорить. Мне просто интересно, что ты будешь делать дальше. Говоря это, он приложил руку к груди, и уж не знаю, специально он старался походить на моего отца, или нет, но я узнавал эти движения. Отец так "прикрывался". Успокаивал меня, когда говорил что-то ужасное и оскорбительное. "Я бы правда не хотел так говорить, но". Ох уж это "но". – Твоя жена мертва, – начал перечислять Редхильдс. – Тиарнис сбежал. – На мне это не сработает, – сразу напомнил ему я. – Обидно, – усмехнулся Редхильдс. – Обычно люди склонны мне верить.. И хотя задавать поддерживающие разговор вопросы в таких диалогах было опасно, я всё же решил уточнить: – К чему это вообще? – Я просто желаю тебе счастья, – с невинным видом объяснил он. – Вы пришли издеваться? – у меня был свой взгляд. – Поговорить, – поправил Редхильдс и тут же продолжил. – Эльнедил тоже сбежит, когда всё закончится. Не боишься остаться ни с чем? Я почти что фыркнул. "Ни с чем"? Что значит – ни с чем? При всей моей любви к Эльнедилу и Тиарнису, моя жизнь на них не держится. У меня всё ещё будет отец. Талар. Другие дети. Эльфегорт. Они никуда не денутся уж точно? Моя жизнь не опустеет, если я лишусь пусть даже их обоих сразу. – Значит, то воля Батто. Не то чтобы я любил объяснять вещи такими словами. Но распинаться перед Редхильдсом мне не хотелось. Тот вскинул брови, противно ухмыляясь. Хотя было понятно, что упоминание бога его разозлит, но.. Наверное, отчасти поэтому я это и сказал. – Понятно, понятно. У меня на глазах он начал белеть. Волосы из причёски с тихим шуршанием упали вниз, одежды выцвели, в глазах исчезли зрачок и радужка, а изо лба показались два рога. Ну, хоть козлиных. Редхильдс мог бы, из большой ненависти к богам, сделать ему бараньи. Люди-то любят это делать, а он мог бы и подавно? Но спасибо, опять же. У меня подобное вызвало лишь бесконечное уважение к нему. Он может издеваться надо мной, но не над моим богом. – Боги жестоки, – сказав это, Редхильдс вдруг вернулся к прежнему виду. – Посмотри, что они сделали с моим народом. Что они допустили с тобой? Как ты думаешь, с каким лицом Батто отреагировал на смерть Вилче? На твою печаль? На твою смерть? Я вздохнул, отворачиваясь. Редхильдс начинал бить по больному, и это не могло не настораживать. И не расстраивать, но нет. Я не поведусь. – Боги не должны защищать нас. Батто не обязался защищать каждого от.. Бытовых печалей. – Бытовая печаль? – хохотнул Редхильдс. – Кто тебе это сказал? Я – не человек, мне не понятны ваши страдания, но как кто-то смеет называть смерть дорогого друга бытовой печалью? – Я лишь цитирую, – попытался объясниться я. Хотя как будто повторение чужой глупости не делает тебя таким же глупцом. – Признаюсь честно, – перебил меня Редхильдс, – Батто – один из немногих богов, которых я уважаю. Возможно, это знаменитое "Враг моего врага – мой друг", но его политика, в целом, меня устраивает. Однако что я успел узнать о людях – это что ваши слёзки по делу и без игнорировать и пропускать мимо внимания нельзя. Я почти что усмехнулся. "Слёзки по делу и без".. Даже забавно. Так Высшие существа воспринимают наши страдания? – Я бы в жизни не допустил, чтобы тебе или дорогому тебе человеку навредили. – Очень любезно с вашей стороны.. Редхильдс хлопнул рукой по столу, пристально глядя на меня. Мне пришлось замолчать, и не буду врать, я действительно испугался. Что за резкость? Его что-то разозлило? – Здесь, – медленно начал он, – в этих стенах, они не имеют силы. Здесь бог я. Останься тут, я прошу тебя. Я, моргнув, уставился на него. Что..? – Тебя даже приняли, как императора, – продолжил Редхильдс, смотря на меня жалобно. Жалобно, чёрт возьми. Он и правда просил меня. Какой ужас. Ему самому не стыдно? – Этим полурыбам плевать, кто занимает трон. Так пусть это будешь ты? – Я принц Эльфегорта, – я отрицательно покачал головой. – Поэтому простите, но.. Я дождусь возвращения Мейриона и уйду. – Зачем? – продолжал Редхильдс. – Если можно поступить проще. Только представь. Ты император Люцифернии. Твой верный спутник – я, Высшее существо. Я могу многое предложить. Никто больше не даст тебе такого. Надо всего-то остаться? – Редхильдс, – мягко позвал его я. – Пожалуйста. Есть божественный порядок. Я не буду его нарушать. В какой-то момент мне правда стало страшно. Вдруг он воспримет отказ остро отрицательно? Как Высшее существо, – чем он тут и хвалится, – он может сделать со мной что угодно. Это стоит держать в голове, когда говоришь ему то, что может ему не понравиться. Но не соглашаться же со всей его дуростью? Вдруг успокоившись, Редхильдс отвернулся. – Что ж. Печально слышать это. Снова меня отвергают. Предают. – Редхильдс, – снова позвал его я. – Я правда.. Своеобразно, но люблю вас. Но вы же понимаете, кто вы и кто я. И что я не должен быть здесь. Редхильдс демонстративно тяжело выдохнул. – Люди непостоянны, – снова начал жаловаться он. – Смертны. Жалки. Но в этом и бесконечно умилительны. На тебя я вообще не могу злиться. Конечно, очень жаль, что когда всё закончится, ты уедешь, и я больше никогда не ощущу твоего присутствия. Но хотя бы я могу насладиться моментами твоего правления. Отвернувшись, я аккуратно выдохнул. То есть, всё закончится? Раз Редхильдс так говорит, ему можно доверять. Но.. "Мы больше никогда не увидимся"? То есть, я больше никогда не появлюсь здесь? Впрочем, чего я жду. После такого прекратить любые отношения между нашими семьями будет делом принципа. Мы поступили просто отвратительно, и о каком взаимодействии может идти речь. Не знаю, может, отец как-то сможет объясниться перед Брунлейвом и, что называется, выкрутится. Но я, по ощущениям, даже после выплаты репараций не смогу смотреть Брунлейву в глаза. Что говорить об общении, даже самом банальном – касающемся только дел империй. Даже просто думать об этом было тяжело, поэтому я стал прокручивать в памяти наш диалог с Редхильдсом. Вскоре нашлось кое-что интересное: то, как он умолчал о внешности Духов. Вообще-то, он был довольно общительным? Мог бы и поделиться. Так же у меня были и другие вопросы, а потому откладывать я не стал. – Вы – наследие Демьенов, так? Наравне с иммуром и люциферином. – Да, – он даже не стал врать. – Можно считать, что мы братья. Вышли из-под одних рук. Чтобы ты знал, я очень горжусь, что был создан Вератой, Камполиной и Осе с Эйми. Четыре великих человека положили мне начало. – Значит, вы не Дух замка? Духи были чем-то.. Вечным, грубо говоря. Чем-то, что появилось из ниоткуда во времена, уже никем не помнимые. И создать их уж точно никто не мог. По крайней мере, они точно не могут быть делом рук людей. – Нет, – Редхильдс улыбнулся. – Духи замков – это посланники Богов, призванные с целью следить и ухаживать за семьёй. Боги не очень-то хотели следить за вами напрямую, потому послали своих наместников. Совершенно логично, что в каждой империи может быть только один Дух. И в Люцифернии это Иузо. Похоже, люди считают, что можно построить любой дом, и внутри него непременно появится полноценный Дух? Так вот, это не так. Немного, но мне стало страшно. Тогда..? Кто же это? – Но я хранитель Редхильдса. Моей тюрьмы, но и места, что надёжно скрывает меня от глаз тех, кто желает моей смерти. – Так кто вы? Редхильдс – с позволения, я продолжу называть его так, – пожал плечами. – Вероятно, люди назовут меня чудовищем. Но я результат Великого делания. Поэтому.. Как бы ты меня назвал? – Не знаю. – Я считаю себя искусством, – с придыханием произнёс Редхильдс. – Результат дела, которое все пытались задушить и боялись. Даже боги были в страхе во времена его рассвета. И вот он я. Он хлопнул себя по плечам, так как бы указывая. "Вот он я". Результат Великого делания. Но.. Я, конечно, ничего об этом не знал, но разве оно затрагивало создание иной формы жизни? Обычно все говорили про превосходство людей над богами, про излечение от всех болезней, про воскрешение мёртвых. Но не такое. Неужели и это возможно с его помощью? – И зачем.. – аккуратно начал я. – Вы созданы? – Я скажу тебе так, – деловито рассаживаясь, начал Редхильдс. – Демьены знали, что однажды они поплатятся за то, что они принесли в этот мир. Это разумно, когда ты осознаёшь, что делаешь, и что в мире есть сила, которая пока не может быть поражена, и которая очень недовольна тем, что ты ей угрожаешь. Очевидно, речь шла о богах, и в частности, об Акид и Галатее. Честно говоря, тема богоубийства меня уже утомила, хотя не то чтобы она часто поднималась. Просто.. Пока не может быть повержена? – Поэтому в какой-то момент они решили сделать так, чтобы их дело жило. Чтобы была гарантия, что то, что они сделали, не ушло в пустоту. Как ты думаешь, почему Мейриона так чтят традиции Демьенов? Редхильдс замолк, давая мне время озвучить ответ. Которого у меня, как положено, не было. Вопрос, всё же, был слишком внезапный. – Потому что, – но я хотя бы решил попытаться. – Люди ввели их в курс дела, и они осознают ответственность..? Ответ был неверным, но вместо нормального объяснения Редхильдс продолжал подводить: – Представь, если бы тебя привели сюда и сказали, что есть некие цветы, за которыми теперь вся твоя семья должна будет пристально следить. И другие люди не должны не то что касаться их, а даже просто видеть. Как ты думаешь, твой внук сможет внятно сказать, что вы делаете? Будет ли он следить за ними так же усиленно, как ты? Как тот человек, который создал эти цветы, или как тот человек, который сказал тебе их защищать? – Если ему нормально объяснить.. – Взять в пример тебя, – Редхильдс продолжал. – Отец не учил тебя, как нужно себя вести? – Ну.. – И что? Как ты себя ведёшь? Как ты сам однажды сказал, каждое поколение более свободное предыдущего. Слабость родителей ли, или желание дать ребёнку только лучшее, а потому отсутствие должного наставления и принуждения к дисциплине. Так или иначе, ничто не может закрепиться в обществе прочно и навсегда. Люди отвратительны в своей непостоянности. О чём речь, если даже один человек на протяжении своей жизни не может чётко придерживаться одних и тех же взглядов? А если мы говорим о нескольких поколениях? Страшно сравнить тебя и какого-нибудь Ориона. А то и Модо. Я засопел, действительно пристыженный. Редхильдс нашёл, конечно, кого поставить мне в пример. Вообще-то, я считал себя достойным наследником своей семьи? Не самым идеальным, конечно, но способным осознавать свою роль и назначение. Я не предам свою семью, я выполню своё предназначение. На уровне Ориона, а то и самого Модо. – Так к чему всё это? – честно, уже подустав, спросил я. – К тому, что Мейриона не такие уж и ответственные. И следят за наследием Демьенов они не потому, что люди их попросили, не потому, что Эленох пообещал им или был та-ак благодарен людям, – Редхильдс жалобно вскинул брови, – что согласился помочь в благодарность за подарок. А потому, что люциферин хорошо передаёт.. Всё. Память, – тут же начал медленно перечислять Редхильдс. – Эмоции. Мысли. Стремления. Знал ли ты, что Демьены не хоронили членов своей семьи, а погребали в цветах? И все их тела, – Редхильдс сделал паузу, – здесь. А вместе с тем и вся их память. А я храню её и обеспечиваю её передачу. Чтобы преемники чётко осознавали цели предшественников. И не, как ты говоришь, попирали её. Я нервно сглотнул. Вместо чая стоило сразу иметь напитки под рукой немного покрепче, конечно. Попрошу принести, наверное. Иначе ночью я точно не усну – буду без конца обдумывать сказанное Редхильдсом. Тот тем временем продолжал: – Любой, кто коснётся люциферина, познает страшное. То, что знали Демьены. То, за что их уничтожили. Редхильдс нехорошо усмехнулся. – То, что им рассказал я. – Так их убили из-за тебя? Редхильдс закатил глаза. – Их убили из-за тупости и страха богов. Чтобы ты знал, тот секрет знают все, – это он выделил, – боги. Все, кто знает будущее этого мира. Но почему-то убили только Демьенов. М? Как это объяснить? – Простите, я не знаю всех подробностей, – я приложил руку к груди. – Просто предположил. Вы ведь как злой дух. Который раскрывает страшные тайны людям и сводит их с ума. – Интересное сравнение, – Редхильдс с уважением посмотрел на меня. Хотя я ожидал, что он разозлится. Но раз нет, так даже лучше. Мне стоит больше следить за языком, наверное? И помнить, кто здесь передо мной. – А секрет, вы имеете в виду.. Тут же я передумал. Хочу ли я знать? Редхильдс же двинул рукой, и в его пальцах появился жёлтый цветок, смутно знакомый. – Хочешь? – Нет. – Ты всё равно станешь свидетелем этих событий, – устало фыркнул Редхильдс. – Не хочешь быть готовым к ним? – Это и есть тот секрет? – спросил я, и Редхильдс кивнул. – Его ведь рассказали вы? – Его рассказал я, а Камполина вложила его в цветы. Ну так? – Нет, спасибо. И, вообще-то, я уже трогал люциферин. И что насчёт тех, кто пьёт настойку из него? Эолейв, например? Он потому и столько пьёт, что знает что-то страшное? – Подержал пару мгновений – это не трогал, – возразил Редхильдс. – Возьми его в руки. Думай о нём. Вслушайся в то, что он хочет тебе сказать. Только тогда ты узнаешь. Ничего трогать я не собирался. Что бы там ни было – нет. – Разве, – но у меня были вопросы. – В нём не благая воля богов? – Тех самых богов, что сравняли целую империю с землёй? – фыркнул Редхильдс. – В этих уродах нет ничего благого. Всё благое, всё самое прекрасное в мире было уничтожено в тот день с их лёгкой руки. О, они пытались обезопасить себя и остальных.. Замолкнув, он уставился на меня с тихим сопением. Настолько его эта тема злила? Впрочем, почему бы ему не злиться. Его народ, его родителей убили. Причём, буквально же его родителей? Раз он был создан Вератой. Конечно, он злится на тех, кто это сделал. – Я их ненавижу, – вскоре Редхильдс продолжил. – И пусть мои слова засвидетельствуют остальные одиннадцать богов, я им отомщу. Как у вас называется этот обряд, поручение? – У людей, да. Не у нас. Я считал, это важное уточнение. В Эльфегорте эта практика не была распространена по очевидным причинам, но в остальной Преисподней, где магия не преследовалась и встречалась у большего количества людей.. Обряд поручения подразумевал, что на людях, – участниках некой сделки, – третий человек, – как правило, сильный маг, – накладывает печать договора, которая обязует стороны к выполнению. Иначе смерть. – Ты будешь моим поручителем в этом деле, – оглядев меня, Редхильдс усмехнулся. Поручителем мог выступать только маг, и только если сделка проходила между двумя людьми, но.. Плевать, в общем-то. Сейчас не до уточнения деталей, да и Редхильдсу, я уверен, это тем более не важно. Итак, что мы имеем. Демьены создали вещь, способную убить бога, и в компанию к ней – настоящее чудовище. Всё это они надёжно спрятали в одном месте, где так же хранится их воля. Чтобы их преемники полноценно и действительно понимали, что они делают и для чего. Надо полагать.. В мире что-то назревает? Для этого Боги выбирали своего Избранного? Тогда не до конца понятно, между кем будет конфликт. Демьены озаботились тем, чтобы у людей было оружие против богов. То есть, война будет против них? Но зачем тогда богам свой воин? Сколько непонятного. – Вы.. – начал я, и Редхильдс заинтересованно глянул на меня. – Описали, зачем нужен люциферин. А ваша обязанность – хранить эти цветы и заключённую в них память? – Можешь считать так, – Редхильдс пожал плечами. – То есть, для этого создали вас? Просто было немного странно. Сперва создать цветы, а потом ещё и специально охранника для них. Надо же. – Не сказал бы, что у моего создания была цель. Скорее, это вышло случайно, а потом на меня, как на того, кто гарантированно выживет, повесили эти обязанности. – Как случайно можно создать.. – Хорошо, я некорректно выразился, – Редхильдс кивнул, извиняясь. – Многие Демьены изучали определённые сферы Делания. Камполина была озабочена тем, что время слишком властно над людьми. Молодость и смерть её не беспокоили. В общем-то, Камполина и пережила несколько поколений людей. В частности, она интересовалась передачей памяти. Потом уже – эмоциями и знаниями. Чтобы был способ передавать это, и не просто чтобы кто-то узнал, а получил их как будто в первозданном виде. Изначально, вообще-то.. Редхильдс взял паузу на раскинуться в кресле поудобнее. Интересно, действительно ли Духи могут уставать от долгого сидения в одной позе? Или он просто издевается, пытаясь походить на людей? – Люциферин – это простые цветы. Применялись для изготовления алкоголя и.. Почва, засаженная ими, обладала повышенной способностью к разложению помещаемого в неё. Его поэтому любили высеивать на кладбищах. Но Камполина сделала их такими. Не знаю, почему именно их. Она могла взять что угодно? – Редхильдс раздражённо покачал головой, но вдруг опомнился. – Верата, её сын, изучал преодоление смерти и превосходство над естеством. Он автор труда о воскрешении мёртвых. Редхильдс посмотрел на меня, так намекая, что я знаю, о чём речь. – А преодоление естества, как он это называл, в его понимании заключалось в создании жизни из ничего. – Надо же, – хмыкнул я. – Я не слышал об этом. Не то чтобы мне вообще много рассказывали. Но я слышал об излечении, о воскрешении мёртвых, о победе над богами. Но не про искусственную жизнь. Редхильдс покачал головой, и так как он не продолжил, я задал свой вопрос: – Если не секрет, как вы появились? Из чего? Из чего можно создать.. Искусственную жизнь? Дух неожиданно напрягся. – Одна лишь шутка, – предупреждающе сказал он, – про конский навоз и ваши мерзкие человеческие выделения, и я оторву тебе голову. – Простите, – пробормотал я, действительно испугавшись. Ещё страшнее было от того, что я понятия не имел, почему Редхильдс говорит про это. Я не имел в виду ничего плохого, спрашивая? А он так разозлился. Резко успокоившись, он пояснил: – До того, как Демьены стали возрождать алхимию и изучать её, по ней были всякие мерзкие записки. Которые предполагали создание искусственной жизни через помещение человеческой спермы в конский навоз. – О.. – Когда Верата рассказал людям, что получил меня, все смеялись. Ну, сейчас они смеются в лучших местах, – Редхильдс скривил губы. – Интересно, что те люди думали, когда Демьенов убили? Это ведь прямо указывало на то, что в изучении алхимии они достигли небывалых высот. Каково им было смеяться после этого, м? – То есть.. – опешил я. – О вас знали другие люди? Я думал, Демьены старательно скрывали от людей свои подвиги и открытия? Но они рассказали людям о Редхильдсе? О созданном их руками чудовище? Да как их после этого сами люди не убили.. – Конечно. Люди того времени вообще очень много знали о делах Демьенов. Просто, видимо, предпочли не говорить об этом своим потомкам. Чтобы с падением Первой Люцифернии и смертью поколения, заставшего это, все забыли о том, что произошло и что привело их к этому. Но мы-то всё ещё здесь. Редхильдс снова склонился к столу, самодовольно улыбаясь. – Я всё ещё здесь. Никуда оно не делось. Просто его спрятали и забыли. – Жутко. Но так? Как вас создали, всё-таки? – В начале было.. – Редхильдс вскинул голову, сосредотачиваясь. – Золото, троекратно очищенное ртутью и напитавшееся сиянием звёзд. Затем.. О, мне так нравился этот этап, – Редхильдс смущённо прикрыл лицо рукой. – Верата так красиво описал его. "Стекольщик изготавливает огнеупорное стекло, цветом подобное драгоценному камню". В сосуд помещают пепел и песок, соль, чтобы защищала от гниения. Когда появляется тонкий слой красного пепла, в темноте его очищают и испаряют в водяной бане. Далее вещество разогревают в печи с тройными стенами и наглухо закупоренной, пока все пары не исчезнут. Пройдёт четыре времени, прежде чем будет результат. Кормить существо необходимо лебединым мясом и ежевикой, – как будто напоследок сообщил Редхильдс. Добрый полезный совет. – Ты ведь не можешь есть? – заметил я. – Я ем запах. А если совсем уж точно, пар. То, из чего я появился, – Редхильдс как будто хвастался. – Подобное восстанавливается через подобное, верно? Ну, тебе вряд ли интересно. Или ты хочешь повторить эксперимент? – Редхильдс посмеялся, и тут же озарённо произнёс. – И у меня будет брат.. – Я не.. – Ещё меня кормили кровью, – Редхильдс увлечённо продолжал, – Камполина и её дети. Сразу скажу, я буду ненавидеть того, кого вскормишь кровью ты. Это неслыханная несправедливость по отношению ко мне. Уже вторая. Это я просто так не оставлю. – Я не собирался, – остановил его я. – Единственное, что меня волнует, это.. Люциферин. Он правда может воскресить мёртвого? Редхильдс, необычно посерьёзнев, уставился на меня. Мне и без того было неловко, а под его взглядом я распереживался ещё сильнее. Но я должен был спросить. Раз Брунлейв и Тиарнис не могут дать мне то, что мне нужно, я спрошу у кое-кого другого. Редхильдс ведь тоже может мне помочь? – Задумывались ли живые хоть раз о том, хотят ли мёртвые вернуться к жизни? Когда Редхильдс превратился в Вилче, меня почему-то пробило на дрожь. "Почему-то", да. В последний раз я видел её перед её погребением. И хотя у меня не было проблем с осознанием, кто именно передо мной, видеть лицо Вилче я просто не мог. – Так ваша жизнь хороша, что вы хотите обрести на эти страдания тех, кто уже познал вечный благодатный покой? – Я.. – я замешкался. – Думаю, она бы хотела. Ну или была бы не против.. – Думаешь, после познания смерти мне будет не чужда радость жизни? – Редхильдс, – возмутился я. – Х.. Не смейте говорить от её лица. – Прости, – превращаясь обратно в себя, хмыкнул он. – В общем-то, ты прав. Она была бы рада. И да, люциферин может помочь тебе в этом деле. – Вы.. – я поёрзал на месте от волнения. – Дадите его мне? Редхильдс опустил голову, как будто сомневающийся. Как будто он не может согласиться, но и отказать не в силах. Возможно, он тоже помнит и чтит законы про то, что никто из людей не должен касаться люциферина? Или осознаёт опасность нахождения у меня подобного. Его могут украсть, или, не знаю.. Но он нужен мне. Тем более, если он действительно может помочь. – Я не могу тебе противиться, – Редхильдс виновато посмотрел на меня. – Ты словно тот самый свет звёзд, под которым я только зарождался. Не могу.. Дай мне какой-нибудь сосуд. Я в панике осмотрелся. Сосуд? Хоть что-то, ну же.. Должно ведь быть. Найдя чистый стакан, я быстро подал его Редхильдсу. Тот без лишних препираний положил в него несколько цветов, и я медленно поднёс стакан к себе. Как просто получилось. После слов Брунлейва и Тиарниса о том, что они никогда никому его не дадут, это тем более ощущалось как маленькая победа. Как же мне повезло, и правда, что Редхильдс на моей стороне. – Не трогай его сам, – деловито предупредил меня он. – Ну, раз ты не хочешь знать, что он может рассказать тебе. – Спасибо, – вздохнул я. – Правда. – Пожалуйста. Всё ради твоего счастья.******
– Госпожа Микаэла хочет с вами поговорить. – Простите? – испугался я. – Микаэла? Она разве не.. – Она вернулась, – быстро отчитался Каракар. – И сейчас хочет видеть вас. – А.. – опешил я. – Хорошо, в таком случае? Приведите её. Мне было неловко приказывать, и то, как Каракар послушно кивнул, очень меня смутило. Всё никак не получалось смириться с тем, что у меня такие огромные подчинённые. В моём представлении так не должно быть. Хотя бы одного роста со мной, ну, или на пару десятков сантиметров выше. И как ты можешь править людьми, которые сильнее тебя? Ладно, звучит глупо. Как будто правитель империи должен быть сильнее каждого своего поданного.. Ну, у меня всегда были очень интересные поводы для волнения. Когда появилась Микаэла, я с нескрываемым интересом оглядел её. Это была наша первая встреча, несмотря на всю историю взаимоотношений с их семьёй. И как же смешно то, в каких условиях она происходит. Я не мог рассчитать её возраст и сказать, насколько нормально она выглядит, но она была уже довольно взрослой. Я ожидал, что она будет на той же стадии, что и Итрауд в нашу первую встречу, но она была куда старше. Нормально ли это? Ну, тем лучше, конечно. Я бы не хотел издеваться или наблюдать за издёвками над ребёнком. – Принц Лесар, – с нескрываемой издёвкой протянула Микаэла. После моих мыслей о том, что она ребёнок и может быть похожа на Итрауда, было даже странно. Она совсем на него не похожа. – Это только первая наша встреча, к сожалению. Я так ждала. Слушала о вас от братьев и всё мечтала о личной встрече. Я повёл головой. Я помнил, что Микаэла была больна мифоманией, и Тиарнис как-то говорил, что болезни подобного рода редко встречаются по одиночке. И если все думали, что у Микаэлы это по молодости, – просто детская дурость, – позже оказалось, что это нечто большее. И совсем не детское. Я так понимаю, я сейчас стал свидетелем того самого? Мы все станем, впрочем. Но вежливость никто не отменял. – Очень рад наконец-то познакомиться с вами лично. Микаэла улыбнулась. После этого она, похоже, решила, что наши отношения позволяют вести непринуждённые беседы? – Знаешь, что мне сказали? – как будто мы старые подружки, начала она. – Что принц Лесар хочет вас видеть. Кажется, мою семью предали все, кто только мог. Я неловко посмотрел на Каракара, который чудом, наверное, смог умолчать. Это, что называется, мифомания? Хотя, скорее, просто наглость и.. Гадость. Гадость характера. Хотя говорила Микаэла несерьёзно, чтобы обижаться или серьёзно беспокоиться. – Так или иначе.. Не сочтите за грубость, я бы предпочёл, чтобы вы ушли, пока вас не увидели. – Я никуда не пойду, пока не узнаю, что с моей матерью. Меня не волнует, кто меня увидит. Пусть хоть сам Скарел. Я снова посмотрел на Каракара. А он не может взять её и утащить куда-нибудь..? Для её же блага. Но он предательски молчал. – Что они мне сделают? – продолжала Микаэла. – Я слышала, Скарел хотел вашего брака с кем-то из нашей семьи? – Где вы это слышали? – нахмурился я. Эта тема поднималась один раз, и это было в Анхеле. Это слышали буквально четыре человека – я, отец, Эльнедил и Коло. Откуда Микаэла про это прознала? – Буквально только что, когда пробиралась к вам, – как ни в чём не бывало отозвалась она. – Так вот, я даже не против. Только верните её домой. – Микаэла, – позвал её я, уже борясь с головной болью. – Никаких браков я не допущу, ясно? С Иммер всё в порядке. Вы могли спросить и у господина Каракара.. – Я хочу подтверждения из первых рук, – та недовольно мотнула головой. – Поэтому пришла к вам. – Ответ вы получили. Теперь, пожалуйста, уйдите, пока.. И прямо в этот же момент стало слишком поздно. После предупреждающего стука в дверь в комнату вошёл Сут. Кто же ещё мог прийти, ну конечно? Последний, кому стоило видеть Микаэлу здесь. Хотя все они были последними. Никому не стоило знать, что Микаэла тут. Заметив девушку, он замер и пристально уставился на неё. Честно, я в какой-то момент даже заподозрил, что Сут может не знать, кто перед ним. Откуда ему, в конце концов, знать, как выглядит семья Мейриона? Что жёлтые волосы и глаза – это их характерный признак? Но, скорее, он видел Брунлейва и Иммер, или кого-то из их детей, в те редкие визиты Мейриона к нам. Или видел Иммер, когда её схватили.. – Госпожа Микаэла, правильно я понимаю? – наконец, заговорил он. – Да. – Принцесса Люцифернии, – продолжил он. – В Редхильдсе. – Да, – та была излишне дерзкой для сложившейся ситуации. Или она правда была настолько глупой, чтобы не понимать, к чему всё это может привести? – Замечательно, – протянул Сут. – Господин Каракар? Могу я попросить вас не допустить, чтобы госпожа покинула замок? – Чего, – взъелась Микаэла. – Я и сама могу никуда не уходить? – Микаэла, – прошипел я, закрывая лицо руками. Зачем она такая.. – Очень хорошо, – Сут кивнул. – Уверен, все вам здесь будут только рады, и вам тоже будет спокойнее в родных стенах. Я огорчённо вздохнул. Это очень плохо. Отец непременно узнает и решит этим воспользоваться. Тем более, что брак с Микаэлой предпочтительнее, чем брак с Тиарнисом. И это не может не расстраивать.. – Мне будет спокойнее, когда я узнаю, где моя мать. Сут покосился на меня, как будто растерянный. – Вам уже ответили, разве нет? Микаэла сопела, чем-то разозлённая. – Мне нужны нормальные доказательства. – Госпожа, – успокаивающе протянул Сут. – Смею вас заверить, ваша мать в полной безопасности. – Просто не может вернуться домой? – завопила Микаэла, и Сут, сложив руки у груди, посмотрел на меня. – Господин Каракар, пожалуйста. Уведите госпожу. Мы поговорим, когда все успокоимся. Каракар без лишних слов прошёл к опешившей Микаэеле и схватил её за плечи. Забавно, что его ладонь была длиной с плечо Микаэлы – прямо от плеча и до локтя. Какой ужас. Зато как удобно, когда надо схватить человека и увести его куда-то. Ты не то что можешь уволочить его куда-то, ты можешь поднять его, как игрушку, и унести. В случае Каракара и Микаэлы, даже если она будет вырываться, вряд ли это будет серьёзно мешать. Только за ними закрылась дверь, Сут развернулся ко мне. – Она..? – Меня только предупредили о её возвращении, – пожаловался я. Хотелось поделиться болью хоть с кем-то. Ну и так же я старался быть откровенным, чтобы Сут не видел во мне врага. Мы заодно. Так? – Право, девочка очень смела, если решилась на подобное, – Сут как будто утешал меня. – В моё время такой поступок от женщины, ещё и оставшейся без защиты в виде мужчин её семьи, одобрения бы не встретил. – У меня её действия и сейчас одобрения не вызывают, – буркнул я. – Она просто волнуется за свою мать. И желает убедиться, что с ней всё хорошо. Вызывает только уважение. – Да, это очень здорово, но.. Вы ведь знаете? Она больна. Мы сейчас все натерпимся из-за неё. Сут тяжело вздохнул. Пока он, похоже, не осознавал масштабов проблемы? Ну, удачи им всем, в любом случае. – Вы.. Позаботитесь о её неприкосновенности? – уточнил я. – Я ни в коем случае не хочу никого оскорблять, но. Ваши дорогие друзья вызывают у меня некоторые опасения. – Да, – Сут кивнул, как будто прекрасно меня понимая. Хотя я ожидал, что его подобное отношение оскорбит, но.. Видимо, он сам всё прекрасно понимает. – Я прослежу, чтобы даме никто не навредил. Хотя.. Возможно, я не должен о таком говорить. Но женщины уже многих из нас не волнуют. Так что можете не беспокоиться. – И всё же. Это принцесса. Так же я буду рад услышать, что вы проявите должное уважение и к другим жителям Редхильдса. Мне не понравились слова Сэораса о рыбках. Очень снисходительный тон. Как бы он не начал изводить слугу, которая будет присматривать за ним. Ну и за неприкосновенность местных дам я опасался особенно. В нашей империи этот вопрос регулировался законодательно, но мы буквально были единственными в Преисподней, кто заботился о неприкосновенности женского тела. Все члены Сената были иностранцами, так что от них должного поведения ждать не стоило. – Конечно, – Сут покорно склонил голову. – За такой тёплый приём мы обязаны им. Я удостоверюсь, чтобы никто не пострадал. – Больше спасибо. И вы сообщите отцу, так? О Микаэле? – Я буду обязан, – Сут снова кивнул, как будто успокаивал меня. – Он сказал держать его в курсе событий. Я не смею что-либо утаивать от него.******
– Редхильдс, этот мерзкий дух, не пускает нас. Сут с отрешённым видом сидел молча. В какой-то момент я даже подумал, что он подозревает, что я здесь, и потому ничего не говорит, но он никак не отреагировал на моё приближение. Обычно люди, чующие фантомов, либо смотрели прямо на меня, либо следили за моим передвижением. Значит, Сут не чует. А разговоров было.. Впрочем, это не показатель силы. Просто способность, которая может тебе достаться, а может нет. Ничего такого. – Значит, проверить люциферин в действии не удастся, – заключил кто-то. Пройдя к столу, я устроился поудобнее и прислушался. Честно, выбираясь на вылазку фантомом, я даже не ожидал услышать что-то интересное. Я думал, просто пройдусь, освежусь перед сном, может, увижу пару стражников и подслушаю, что говорят они. А в итоге я наткнулся на кабинет Сената. Как здорово. И так, они уже пытались заполучить люциферин? И да, я точно так же уже слышал о том, что Редхильдс перекрыл все пути в первую часть замка – где всё наследие и хранилось. Меня об этом предупредил Каракар, когда вводил в курс дела. Что происходит в Редхильдсе и так далее. Поразительная сговорчивость, конечно. – Но как-то вылечить принца нам нужно. Услышав упоминание любимого себя, я заинтересовался ещё больше. Может, ещё и что-то интересное получится узнать? Вот, например. Всё-таки, поэтому мы здесь? Люциферин? Он поможет мне излечиться? Отец поэтому решил захватить Люцифернию? – Остаётся только переселение персон. – Нужна будет связь человека, – вздохнул кто-то. – Достанем, – уверенно прервали его. – Это не такая уж и проблема. Ну, в целом.. В цветах благая воля богов Люцифернии. Тех самых, которые истребили весь свой народ, да, но в целом, сильной тревоги у меня это не вызывало. Чего не сказать об этой странной связи человека. Что это значит вообще? – Возможно, если господин Лесар обручится с девчонкой Мейриона, Редхильдс признает его и пустит нас..? – Да, – согласился кто-то. – Редхильдс уже принял его, но пока, очевидно, не полностью? Может, если он станет полноценным членом семьи Мейриона, он успокоится? О, так вот, какая им выгода? А я всё думал, чего они так взъелись от присутствия Микаэлы. Им тоже нужен наш брак, чтобы Редхильдс счёл меня за полноценного императора, и дал доступ к люциферину. Такой это ценный материал, что все так и норовят его заполучить? Но интересно, зачем он нужен им? Я хотел воскресить Вилче, а они для чего собираются его использовать? Впрочем, как будто у них не может быть человека, которого они хотят вернуть к жизни. Или каких-нибудь других целей. Никто же не может точно сказать, что может люциферин. – Не знаю, чего вы так переживаете из-за этой ерунды, – рыкнул Барн. – У нас есть проблема поважнее. – Маленький Алгой? – не без насмешки поинтересовался Сэорас. – Да ты один его боишься. – Потому что я, – Барн указал себе на грудь, – провёл с его отцом больше всех времени, и я знаю, на что способна эта поганая кровь. А вы нет. – Мы все работали с Алгоем, – заспорил Сметор. – И все мы знаем о его могуществе. Но от молодого Алгоя я не чую и толики угрозы. – Значит, вы слабы умом, – спокойно заявил Барн, и Сметор возмущённо на него уставился. – Повторите это, глядя мне в глаза. Барн, ни разу не смутившись, медленно склонился над столом. Сам по себе Барн был довольно крупным мужчиной, а когда он вот так подавался телом вперёд, расправляя плечи, становилось совсем страшно. Я бы на месте Сметора не спорил с ним в лишний раз. – Вы безмозглый, – отчеканил он. – Скарел прислал сюда мальчика, который может невообразимо что. А вы переживаете за девчонку Мейриона и их брак. – Брак с Микаэлой, – внезапно заговорил Сут, – откроет нам доступ к важнейшему сокровищу всех времён. Мы должны поспособствовать этому всеми возможными способами. – Скарел желает того и без нас. Чёрт бы знал, на кой ему эта Люциферния.. Ага. Всё-таки, нет, и люциферин – не причина нападения. Ну или хотя бы не первоочередная. И даже Сенат не в курсе, что именно задумал отец. Хотя было бы странно, если бы они знали. Кто они такие, в конце концов, чтобы он держал их в курсе дел. – Нам повезло оказаться его приспешниками в этом деле, – продолжал Сут. – Мы близки к люциферину, как никогда, и мы не можем упустить этот шанс. И если надо создавать видимость того, что мы лечим юного господина, мы будем её создавать. – Что вы имеете в виду? – спросил Барн. – Что мы будем фальсифицировать результат? Какая пошлость. – Ни в коем случае. Обман – один из самых страшных грехов, и я не допущу этого в нашем союзе. Говоря это, Сут пристально оглядел всех присутствующих. Меня, честно, порадовало то, что его слова были встречены доброжелательно. Никто не переглядывался, не закатывал глаза. Всё-таки, Сут пользуется безупречным авторитетом в их компании? Это очень хорошо. – Если мы не сможем попробовать люциферин – я опробую переселение персон, как и хотел изначально. Но сейчас наша добавочная цель – поспособствовать браку господина Лесара и Микаэлы. Это наш надёжный путь к люциферину. Мужчины начали переглядываться, но спокойно – так, будто просто желали увидеть реакцию друзей. Но в целом, похоже, все были согласны с Сутом, и противиться ему не собирались. – До момента, когда можно будет призвать связь, два оборота. Барн, при всех своих отрицательных качествах, впечатлял своей практичностью и преданностью делу. Сразу рассматривает, сколько времени на что потребуется, все детали дела. Уважаю такое поведение. – Можно считать это небольшим перерывом, – Сут развёл руками. – В Редхильдсе много литературы, оставшейся от Демьенов. Изучайте её. Или просто отдыхайте. Копите силы, потому что они нам понадобятся. – Литература от Демьенов, – протянул Арурн, посмеиваясь. – Что может быть скучнее. – Скучнее? – Сут вскинул брови, действительно возмущённый. – В таком случае, пожалуйста, принесите мне всё, что найдёте самым скучным. – Хорошо, – усмехнулся Арурн. – Я просмотрю всё, что смогу найти, и составлю вам список. – Благодарю, – Сут кивнул, после чего решил подытожить. – Итак. Пока мы ждём. Я ещё раз всё обдумаю. Но пока основной наш путь – это призыв связи господина и.. – И? – фыркнул Барн. – Что "и"? – Может быть несколько путей, что можно сделать дальше, – пояснил Митраграр. – Да, восстановить персону господина Лесара и.. Можно ещё предложить один вариант Скарелу. – Нет, – заспорил Барн. – Такое надо озвучивать в самую последнюю очередь. Скарел, я уверен, нас всех поубивает за даже одни мысли об этом. – Думаю, достигни он определённого уровня отчаяния и разочарования.. – посмеялся Легелир. – И всё бы нам разрешил. – Не узнаем, пока не предложим, – хмыкнул Сут. – Ну, пока я в любом случае не собирался это предлагать. Это уже самый крайний вариант. – Напрямую пояснить, о чём вы, вы не хотите? – фыркнул Сэорас, и я даже благодарно кивнул ему. Спасибо, я тоже хотел бы узнать, что они имеют в виду. – Простите, не все здесь такие умные и полжизни провели, изучая вопрос и возможности персон? Пояснить вызвался Митраграр: – Они имеют в виду предложить Скарелу не лечить Лесара, а занять его тело. Переселить персону Скарела в тело Лесара. Сут согласно кивнул. – Если он так не уверен в том, что его сын станет достойным правителем, он может и не передавать ему власть. Вернее, сделать это не совсем. Осознав, про какое разочарование они говорили, я поражённо усмехнулся. Я думал, подразумевалось, что отец разочаруется в способах лечения, и согласился на что-то жуткое. Совсем уж запредельное или дорогое.. А они говорили о разочаровании во мне. Отец не захочет передавать мне власть, поэтому просто займёт моё тело, чтобы править от моего лица. Надо же. И они действительно на это способны? – Что за бессмысленные заморочки? – фыркнул Сметор. – Он не уверен в Лесаре, ну а Талар? Ему передать власть нельзя? – Наверное, так не принято, или что-то в этом роде, – Барн раздражённо подвигал рукой. – В любом случае, Сут рассматривает это как один из вариантов, которые мы можем предложить Скарелу в случае неудачи. Так как болезнь молодого господина есть болезнь души, а не тела, с изгнанием из него персоны, она исчезнет тоже. То есть, господин Скарел будет избавлен от страданий своего тела, и обретёт новую жизнь в ином. – Звучит как какой-то бред, – Сэорас продолжал психовать. – В Эльфегорте вопрос престолонаследия строго контролируется Батто. Если он одобрил вступление Лесара на престол, Скарел не посмеет этому помешать. Если Лесар не достоин, пусть место занимает Талар. Что за глупости? Зачем бы Скарелу занимать тело своего сына, чтобы править империей обоснованно ещё и тот срок, что отведён Лесару? – Если Скарел того пожелает, мы сделаем это, – обозначил Сут. – Но пока, как я и говорил, мы попытаемся излечить молодого господина. Это наша первоочередная задача. В случае неудачи, мы будем рассматривать иные варианты. Один из которых был озвучен только что. Я смотрел на них, пребывая не то чтобы в ужасе, конечно. Но, наверное, в замешательстве. Хотя прямо этого никто не говорил, но складывалось ощущение, что отец говорил с Сутом насчёт того, что не уверен во мне как в правителе. Что я не справлюсь, а потому было бы неплохо отцу побыть у власти вплоть до взросления Талара. Да, его тело страдает – известная наша проблема. Модо как-то выпросил у Батто молодость и красоту тела, но это не отменило старость. Поэтому мы долго остаёмся молодыми и красивыми; но страдаем куда больше прочих людей. Отцу уже плохо, и он хочет покоя, но не может уйти без уверенности, что империя будет в надёжных руках. Если его тело обновится, станет совсем как раньше – молодым и здоровым, ему будет намного легче. А так же у народа не возникнет вопросов. Как так выходит, что один человек правит империей так долго? Люди столько не живут, и конечно, это вызовет вопросы. Но если отец умрёт, и императором стану "я", всё будет правильно и как и должно быть. Интересно, Батто заметит подмену? Если это произойдёт здесь, в Редхильдсе, где всё скрыто от взора богов. Впрочем, ладно. Пока не стоит переживать. Отец, судя по всему, даже не знает о том, что такое возможно. И раз пока их задача – это вылечить меня, беспокоиться мне не о чём, так?******
– Что такое связь человека? Коло поднял голову, заинтересованно меня оглядывая. – Где вы это услышали? – Вы знаете, где я мог это услышать. Было предельно очевидно, и на лишние слова я растрачиваться не собирался. Пусть Коло говорит. – Это, – вздохнул он. – Очень редкое искусство. Странно даже просто слышать о нём, вообще-то? Но хорошо. Вы, вероятно, не слышали о других мирах? – Мирах? – сдавленно проговорил я. Было довольно странно слышать это слово – мир, – во множественном числе. Кому вообще пришло в голову утверждать, что миров много, когда.. Ну ясно же видно, что он один? Ладно, я не знал, как можно объяснить моё замешательство. Но мне казалось это жуткой глупостью. И очевидно, что лучше ничего не утверждать, чтобы потом не выглядеть глупо, но.. – Есть наш, – Коло тем временем продолжал. – Но совершенно логично, на мой взгляд, что за пределами этого мира есть сотни других. Может быть, десятки, – тут же он исправился. – Но не может такого быть, чтобы в этом мире жизнь была, а в других нет. Это тоже логично. Сила, которая породила жизнь в нашем мире, не могла оставить без внимания и другие места. Или не может быть единственной силой, способной на это. – Хорошо, – протянул я, всё ещё в сомнениях. – И что дальше? – Некоторые миры связаны друг с другом. Предполагается, что в тех, других мирах, есть вы. Есть я. Просто немного другие. Представьте, каким человеком вы бы выросли, если бы родились в простой семье. Не принцем. И если бы условия в целом всего мира были другими. Возможно, я был полнейшим идиотом, и зря только всю жизнь считал себя образованным человеком. Но после таких изречений мне хотелось только позвать врача – очевидно, Коло тронулся умом. Что ещё за "другой я" и "другой он"? Он сам понимает, о чём говорит? – Проявите фантазию, – Коло загадочно отвёл взгляд. – Этот другой вы – и есть то, что называют вашей связью. Ещё иногда можно встретить название "иные близнецы". Потому что одновременно вы – один и тот же человек. Но в то же время и нет. Желание вызвать врача всё усиливалось. Хотя постепенно я начал понимать. Кажется, я видел подобные сюжетные тропы в некоторых книгах. Там, правда, всё происходило в рамках одного мира, но тоже затрагивалась тема "близнецов". Людей, не связанных кровными узами, но связанными таинственной силой. Сейчас речь о подобном, верно? – Возможно, человеку, который не видел никакого примера, сложно представить, о чём я говорю. Так что рассажу самый запавший мне в память случай. Человек в нашем мире лишился сестры. Серьёзная утрата. Чтобы немного восполнить это, он призвал из другого мира её связь. – Но это же другой человек, фактически? Раз даже сам мир другой, и условия, окружающие человека, совсем иные. Какой тогда вообще смысл в этой связи? От того человека, которого ты знал, там буквально будет одно название. – Да, – Коло кивнул. – Более того, насколько я могу судить из приведённых в литературе случаев, в том мире нет ни малейшей магии. Поэтому для них перемещения в наш мир выглядят как бред или безумный сон. Представьте реакцию женщины? Однако они смогли поладить и подружиться. Автор был очень рад увидеть близкого человека, пусть и в ином воплощении. А женщина.. К сожалению, описание её эмоций не приводится. Но раз она была не против, чтобы её призывали и потом, надо полагать, ей тоже здесь нравилось? Интересно, есть ли в Редхильдсе эта книга? "Разговоры с другим миром". Попробуйте поискать, довольно занимательно. Этот человек описал свой опыт и так же привёл все прочие известные ему случаи. Их было всего пять, если не ошибаюсь? Гость Сута будет шестым. С этими словами Коло невозмутимо уткнулся в свою книгу, а я остался стоять и недоумённо его рассматривать. То есть.. Предположим, всё это действительно возможно. Существуют другие миры, и мы можем призвать человека оттуда в наш. – И вы позволите им? – А что должно меня остановить? Я сдавленно пискнул, не зная, что ещё можно сказать. Что должно его остановить? А нужны причины? – Думаю, был бы тут Эльнедил.. – На наше всеобщее счастье, его здесь нет, – остановил меня Коло. – Да, господин, вы правы. Это ересь и безумство, и нам не стоит допускать подобного. Но у меня нет полномочий противиться Суту. Не говоря уже о том, что при всей своей образованности, я понятия не имею, будет ли эффективно его лечение. А вы, вроде как, очень желали избавиться от своего состояния? – Но не совершать же богомерзкие обряды? А если Акид и Галатей узнают? – Нам безумно повезло, что мы находимся в империи, от которой боги отвернулись. Акид и Галатей покинули Люцифернию. А даже если и нет, Редхильдс не даёт им знать, что происходит внутри его стен. Не забыли? – Боже, – вздохнул я, действительно ошарашенный осознанием. Ну да, Редхильдс сам говорил, что они здесь не властны и ничего не решают. Ладно, на этот счёт можно не волноваться. – Ваш отец как будто всё спланировал, – вздохнул Коло. – Поражающий человек. – Да уж, – безрадостно протянул я.******
– Я уже договорился, что ты уедешь. Эльнедил сидел со скрещёнными на груди руками. И хотя ситуация, в целом, была довольно напряжённой, меня его поведение смешило. Он так давно не дурачился, не вёл себя как обиженный ребёнок. Было странно видеть его таким, но вместе с тем и странно приятно. Очень сложные для описания чувства. – Я не хочу. – А я не хочу, чтобы ты оставался тут. С ними. – Я могу остаться, – настаивал он. – Что может случиться, по-твоему? – Тебя загрызут. У меня в памяти чётко сохранились слова Барна, что он считает Эльнедила за угрозу. Маленький Алгой, чёрт возьми, что за нелепое прозвище? Хотя я заметил, старые люди не любят имена. Им проще называть кого-то по фамилии с добавлением "меньшой" или "маленький", чем проговаривать имя конкретного человека. Может, им просто не хочется запоминать имена? – Буду жить у тебя в комнате. Я выдохнул, усмехаясь. Вот это да. А если я умру? Кто его тогда защитит? Его и я-то не защищу, кого я обманываю. Что я могу противопоставить Сенату? Стоит одному из них захотеть, от Эльнедила мокрого места не останется. – И как быстро мы друг друга возненавидим? – Проверим заодно. Я усмехнулся, но быстро собрался и посерьёзнел обратно. – Эльнедил, я серьёзно. Тебе лучше уехать. Там хотя бы будет безопасно. – Хорошо, – неожиданно спокойно и быстро согласился он, и я даже опешил. – Всё? – после небольшой паузы спросил я. – Ты передумал? – В Нонарде тоже есть литература, – Эльнедил со вздохом поднялся с кресла и пошёл в обход комнаты. – А я последнее время только и занимаюсь, что ищу, ищу, ищу.. Как же тебя вылечить. – Отец всех к этому приплёл, что ли, – проворчал я. На самом деле, мне стало стыдно. Я даже и не знал, что Эльнедила тоже заставили заниматься этим. И либо он приукрашивает, либо я всё это время не замечал, чем он занимается и как устаёт от этого. Ну, судя по тому, как он сейчас вздыхает? Это тяжело ему даётся. А как же я ненавижу, когда кто-то страдает из-за меня.. – А ты же знаешь, Демьены искали панацею. Излечение от всех болезней. – Это ведь люциферин, – я аккуратно коснулся заветной коробочки у себя за поясом. – Доступа к которому нет. Про то, что у меня он есть, я пока не собирался никому рассказывать. Это для Вилче. Хотя я не знал, какой объём нужен и для чего. Возможно, там бы хватило нам обоим? Но без уверенности я его тратить не собирался. Я, простите за каламбур, не умру. А вот Вилче.. – Я не верю, что это только он, – с долей раздражения фыркнул Эльнедил. – Возможно, есть какое-то заклинание? Я бы хотел найти его. Если нынешняя человеческая магия не в силах тебе помочь, может, удастся найти что-то здесь? Я чувствую, что-то есть. Я откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок. Хотя это не имело отношения к нашей теме (почти), мне очень хотелось рассказать Эльнедилу про то, что я услышал сегодня. Но сперва я хотел самостоятельно всё обдумать, осознать своё отношение и, возможно, обсудить с Коло. Уже потом втягивать в это Эльнедила. Его реакцию на подобное, в целом, можно было представить и так.. – Я могу приезжать хотя бы иногда? – косо оглядывая меня, спросил он. – Конечно, – я недоумённо нахмурился. – Можешь часто приезжать. Мы тут.. Надолго, насколько я могу посудить? Насколько глупо отправлять его в другое поместье из желания защитить, но при этом позволить часто появляться тут? Впрочем, не важно. Дорога не будет отнимать у него много времени явно. То есть, даже если он будет периодически приезжать на пару дней, он не будет жутко страдать. И это уж точно лучше, чем если он будет жить здесь постоянно. Нужно свести его контакты с Сенатом до минимума. Думаю, так будет лучше для всех. – М, я просто подумал, что ты не хочешь меня видеть. – Что за бред? – фыркнул я. – Я всегда рад тебя видеть. Вопреки.. Не знаю, что ты там думаешь. Эльнедил, так и стоящий ко мне спиной, с тихим вздохом покачал головой. Как будто он не верит мне? – Что-то не так? – попытался узнать я. – Да нет, – в привычной манере отмахнулся тот. – Всё нормально. Когда-нибудь люди догадаются, что проблемы можно обсуждать, а не бежать от разговора. Хотя в нашем случае, наверное, уже ничего не поможет. Сколько раз уже всё обговорено, и толку? Так что уже плевать. Помолчим.******
".. Наконец, касательно варианта с возвращением Брунлейва в Редхильдс. Да, в замке верная ему стража, но много ли эти люди смогут противопоставить Кьяелону, если они нападут? Хотя ваш отец пока не приобщает другие империи к происходящему, и Фанорины ни о чём не знают, но я думаю, ему не составит труда сказать им, что вы схвачены Мейриона. Подробностей истории никто не знает, а от вопросов Скарел как-нибудь отвертится. Тогда начнётся уже полномасштабная война. Никому не хочется воевать с Кьяелоном. Я так же уверен, что Брунлейв не станет сообщать иным людям о произошедшем, а потому ваш вариант сговориться с ним кажется мне самым предпочтительным. Я и сам об этом думал, и я очень рад увидеть от вас такие мысли. Советую вам поговорить с Брунлейвом напрямую или косвенно, и предположить то, что вы описали в своём письме мне. Я думаю, что это единственный наш вариант. Без вашего брака с кем-либо из детей Мейриона, Скарел не имеет права объявить Люцифернию своей территорией. И хотя очень сложно сказать, сколько времени у нас есть, но я бы посоветовал вам поторопиться.." Читая это, я покачал головой, так соглашаясь с Десклоком. Хотя это были и мои мысли. Мы с ним думали поразительно одинаково, и я немного даже гордился собой. Как приятно мыслить одинаково с разумными людьми.. Свернув письмо, я взял его пинцетом и занёс над пламенем свечи. Конфиденциальность переписки, что называется. Хотя подобные вещи стоило бы сохранять и время от времени перечитывать – чтобы помнить, чтобы держать в голове, – но.. Надо привыкать, быть как отец. Всё держать в голове, и только там. Тоже свихнусь к старости, зато никто ничего не узнает о моих делах. Немного посмотрев на то, как горит бумага, я осмотрелся в поисках ещё чего-нибудь, что можно сжечь. Не то чтобы мне понравилось. Но было в этом что-то хоть немного интересное и успокаивающее. А в последнее время мне только успокоения и не хватало.******
– Почему ваш отец не вернётся? – Сюда? – Да. Здесь целая армия, в конце концов. Они же не пойдут против него? – А у вас его жена, – Микаэла пожала плечами. – Отец мог бы схватить тебя и потребовать обмен. Но очевидно, есть некие преграды. В лице ваших верных союзников, например. – Понял, – хмыкнул я. Поразительно, как это сходилось с тем, что предвидел Десклок. Все вокруг такие умные, даже страшно. – У тебя есть сообщение с твоими братьями или отцом? – наконец я решил приступить к делу. – Есть, – Микаэла даже не скрывала. Просто учитывая прошлое её недоверие, я ожидал, что она будет настроена не так хорошо, и не так быстро пойдёт на контакт. Но, может, тогда она просто вспылила, а сейчас уже подуспокоилась? Я бы подумал про то, что, возможно, она доверяет мне, и потому не продолжает ругаться.. Но не стоит так возносить себя. – Но я буду работать только когда мне скажут, что мать в порядке. Я протянул ей руку, намереваясь показать наш разговор с Иммер. Скрывать мне было нечего, так что пожалуйста. Тем более, что я уже говорил Микаэле, что её мать в полном порядке. Мне не поверили и логично, нужны более весомые доказательства. Она без сомнений взяла мою ладонь, и какое-то время мы сидели в тишине. Я не хотел мешать ей, да и.. На самом деле, я не пылал желанием взаимодействовать с ней в лишний раз. Только строго по делу. – Итак? – вскоре начал я. – Я заслужил немного доверия? Микаэла покачала головой, и я продолжил. – Я не буду спрашивать, где твои братья. Но.. Кто-нибудь из них находится в зоне моей доступности? – Тиарнис, – незамедлительно отозвалась Микаэла. – Иногда бывает в Крувите. Таких подробностей я не ожидал, а потому даже немного опешил. Потом разозлился. В Крувите, чёрт возьми? Вообще никакого страха за свою жизнь нет? Одуревший. Что они ему сделают, но всё же? Нельзя вот так просто прятаться буквально под носом у людей, которые тебя разыскивают. Хотя это сильно сказано, конечно.. Вообще, насколько странно, что Сут не попытался найти Брунлейва? Отец ему не приказывал? Или они понимают, что это бесполезно? Мне кажется, никто не выдаст их, где бы они ни были. Почему отец не прислал сюда наших людей, которые могли бы заняться этим? Другой вопрос. – Ты можешь устроить нам встречу? – Я спрошу у него, как он захочет. А то он не в настроении в последнее время. Микаэла говорила в очевидной попытке смутить и вызвать интерес. Я такое терпеть не мог, а потому обычно игнорировал, чтобы не тешить собеседника. Но сейчас ей удалось взволновать меня. Я даже захотел расспросить подробнее. Что это значит? Он в порядке? Ладно, о чём речь. Как должен чувствовать себя человек, у которого отняли дом и власть? О, да, точно же вести себя как будто ничего и не было. Обычное ведь дело. В любом случае, показывать Микаэле интерес не стоило. Сам скоро увижу его и всё узнаю. Хотя, наверное, не стоит говорить с такой уверенностью. Будет смешно, если Тиарнис меня даже видеть не захочет, не то что говорить со мной. – Хорошо. Передай мне, пожалуйста, что он скажет. Микаэла кивнула, непривычно молчаливая. Как она вела себя, когда только пришла, и как она притихла сейчас – можно было подумать, что передо мной два разных человека. Так на неё повлияло то, что она увидела? Было что-то страшное? – Нас поженят? – вдруг спросила она, садясь ровнее. Я, необычно даже для самого себя, никак от такого вопроса не смутился. – Отец.. Я хотел сказать, что отец планировал свадьбу мою и Тиарниса, и Микаэла тут совершенно ни к месту. Но нужно ли ей это знать? Совершенно ни к чему. Передаст ещё ему, ещё и переврав, а только этого нам не хватало. – Видимо, хотел этого. Микаэла заинтересованно повела головой. Честно, не таких эмоций я ожидал и вообще хотел увидеть. Мне казалось, Микаэла тем более должна была разозлиться или начать плеваться, что называется. "Как, меня, да за человека". А ей интересно, похоже? Но только не говорите, что она не против или даже хочет этого. – А ты? – немного подаваясь телом вперёд, спросила она. – Не хотел этого? Я нахмурился, сперва даже не поверив, что кто-то может задавать такие глупые вопросы. Она смеет сомневаться? – Это будет основанием объединить Эльфегорт и Люцифернию, – на всякий случай пояснил я. – Моя святая обязанность – этого не допустить. Микаэла закатила глаза. – Какой ты противно правильный.. Я вскинул брови. Ну, зато мы точно подтвердили, что дама не в себе. Блаженная, что называется. Хорошо, что узнали. – Простите, если разочаровал. Надо будет попросить Каракара, чтобы держал её подальше отсюда. Ох, столько дел на сегодня. Уже и переделал, и ещё надо сделать. Кошмар.******
В комнате Тиарниса не включали свет, но хотя бы убирались – было заметно отсутствие пыли. Подсветив кожу на руках, я осторожно прошёл внутрь. Не знаю, чего я боялся. Кто меня поймает? Прислуга, стражники? Я теперь здесь главный. Могу ходить, где хочу. Но всё равно было неловко нарушать покой этого места. Да и в целом бродить по чужой комнате без разрешения и ведома владельца. Это так грубо.. Зачем я пришёл? Я хотел найти одежду, чтобы, когда придёт время, не пришлось выходить на люди в своих одеждах. В тот раз, когда мы ходили в Крувит, я брал одежду Тиарниса, и.. Наверное, стоит придерживаться подобной модели поведения и сейчас. Вряд ли на меня обратят внимание, но всё равно – не стоит привлекать к себе посторонних. Да и марать халат об песок и прочую грязь мне не хотелось. Осознав, что я уже неосознанно думаю о том, что скажет отец, если поймает меня на неуважительном отношении к одежде, я даже усмехнулся. Вот настолько всё плохо, а отец ещё смеет во мне сомневаться. Выбрав сразу пару рубашек и брюк, я уже хотел было уйти, но, ведомый интересом, решил исследовать комнату ещё немного. Что-нибудь здесь изменилось? Может, получится найти что-то интересное? Я сам не знал, что хотел увидеть. Оба помещения по-прежнему были завалены творчеством Тиарниса и инструментами для всего, что можно придумать. Хорошо было заметно, что бежали они внезапно – что-то было брошено "на середине". Зная Тиарниса, как он убирает рабочее место, если планирует даже просто сделать перерыв.. Он бы в жизни так всё не оставил. И конечно, это такая мелочь. Нашёл, из-за чего переживать. Ой, Тиарнису не дали довырезать что-то и вся глина пересохла, какой ужас. Но это довольно показательно, наверное? Ну и.. Заброшенные места всегда вызывают приступ тревоги. Грустно видеть, что место, где недавно была жизнь, ничего не осталось. Конечно, тут не так ужасно, как в комнате Вилче, когда я приходил туда после её похорон.. Ох, ладно. Только этого нам ещё не хватало. Дойдя до объёмной карты, я задумался. Интересно, где все Мейриона сейчас? В Иузо? Отец что, не поручил Суту проверить второе их поместье? О нём хорошо известно. И о Нонарде. Может, есть ещё какие-то резиденции, и они все сейчас скрываются там.. Но подумать же смешно? С другой стороны, Люциферния большая. Пока приказ с одного конца дойдёт до другого. А если ещё и люди будут способствовать задержке и прикрывать своих правителей. Кого ты сможешь найти. Вдруг заметив человека в кресле, я чуть не умер – так это было неожиданно и страшно. В тёмной комнате, после длительного блуждания, обнаружить, что всё это время здесь кто-то был? И хотя в облике Тиарниса не было ничего, указывающего на Редхильдса, я знал – это был он. – Редхильдс, – вздохнул я, немного справившись с испугом. – Чёрт возьми.. Поднявшись со стула, он медленно направился в мою сторону. – Всё ещё не хочешь остаться? – спросил он. – Какой грязный приём, – хмыкнул я. – Прийти в его образе и п.. Редхильдс пошёл дальше и немного изменил свой облик – из обычной одежды сделал парадную. Как принцу Люцифернии, Тиарнису полагалось носить белое. Праздничная традиция Демьенов, – носить белое, – которую у них переняли Мейриона. И, вероятно, это было отсылкой к теме нашей свадьбы с Тиарнисом? Но я сказал себе не думать об этом. Не настолько же Редхильдс.. Какое слово тут ещё можно использовать? Не настолько же он тупой? Что он вообще хочет этим сказать? – Ты его таким никогда не увидишь, – пригрозил он. – Но если останешься со мной.. Я нервно усмехнулся. Редхильдс слишком много думает. И в частности - плохого обо мне. – С чего вы взяли, что я вообще хочу его таким видеть? Редхильдс перевоплотился обратно и уставился на меня с насмешкой. – А я не прав? – Нет. Я никогда не хотел брака с ним. Редхильдс демонстративно посмотрел на мою руку, где я носил наши с Вилче обручальные кольца – сразу и её, и моё. Просто когда я забирал свои украшения из хранилища Коло, захотелось взять оттуда и её вещи. Они не должны там быть. – Для мёртвых себя не хранят, хм, – повторил Редхильдс, усмехаясь. – Ну ладно. После этого он исчез, но я ещё какое-то время слепо смотрел на место, где мгновение назад был дух. – Знаешь, Редхильдс, – вздохнул я. – Так и сойти с ума недолго. По зданию будто бы прошла дрожь. Кэрид как-то говорил, что ощущает радость или гнев Редхильдса. Помнится, я и сам как-то сталкивался с этим? Я тогда ещё думал, правильно ли Кэрид определяет настроение Духа. Вот бы сейчас понять, доволен Редхильдс или зол. Или просто запугивает? Или просто обозначает, что услышал тебя, без какой-либо эмоциональной окраски?