Только я поставил перед ним кружку, как Тиарнис тут же взял её в руки, обхватывая ладонями полностью. Я уже заметил, что он странно себя ведёт, так что сейчас следил за ним в пару раз внимательнее. Как бы он ничего не опрокинул со своей нервозностью? Что вообще случилось? Только что всё было нормально, дошли до моей комнаты – он начал тревожиться.
– У тебя всё хорошо? – в конце концов решил уточнить я.
– Да. Эм, извини, но.. Можно? Это грубо, наверное.
Я не мог ничего ему разрешить, так как не понимал, что он вообще хочет. Но Тиарнис и не стал дожидаться – и просто приложил чашку к животу.
– Что ты.. Что с тобой?
– Не знаю, – ему, кажется, самому было стыдно. – Просто хочется что-нибудь горячее к животу приложить. С самого утра так. Извини, но.. Надо.
Я выдохнул, пытаясь успокоиться. Вот у животных часто были какие-то свои заморочки. Кошки любили скидывать предметы с полок, путаться под ногами, сидеть в коробках. Интересно, если бы они умели говорить, они могли бы объяснить, почему делают всё это? Или у них тоже было бы это "ну надо"? И смех, и грех, господи.
– Может, тебе грелку дать?
– Что это?
Объяснять я не хотел, так что просто встал и направился к шкафу, где были спрятаны не особо нужные вещи. Не то чтобы я много чего брал с собой, но по сути, мне и нужно не так много. Мои баночки с травами для заварки чая, и достаточно. Я не привередливый.
Грелка лежала на дне сумки – так она была мне нужна. Хотя я думал, учитывая климат Люцифернии и как он похож на наш, она будет понужнее. Но в Редхильдсе, кстати..? На удивление тепло? Или это в целом погода такая. Но так или иначе, грелка ни разу мне не пригодилась.
Тиарнис с интересом следил за мной, так что я решил пояснить, как это работает. Хотя бы так.
– Сюда наливается горячая вода. Материал удерживает температуру..
– А, это как мы делаем с зерном? Я понял.
Только тогда я вдруг вспомнил, что у них действительно есть свои грелки и по сути, Тиарнис знаком с такими вещами. Почему только он не может взять их?
– У тебя есть такая? – сперва решил узнать я.
– Нет, только у Итрауда. Ну, обычно что-то тёплое рядом нужно только детям. Мы не нуждаемся в таком. Я не знаю, что со мной.
Переживающий за себя Тиарнис был слишком грустным зрелищем, так что я предложил:
– Можешь лечь и.. Полежать с ней.
И я могу подлечь рядом. Я, конечно, вряд ли такой же тёплый, как грелка, но за компанию.
– А можно? – когда я вернулся за стол, Тиарнис забрал у меня грелку. – Как удобно.
Тут же он приложил её к животу и с тихим вздохом немного сполз со стула. И хотя в происходящем не было ничего жуткого, у меня всё равно было ощущение, что он делает что-то неприличное. Но он даже прикладывал её к животу, а не куда-то слишком низко, и чего я пристал? Но я всё равно отвернулся, немного смущённый и возмущённый.
– Хочешь – оставь себе.
– Да ладно. Это наверняка связано с моим созреванием. Так что пройдёт скоро.
– Октарину отдашь.
Тиарнис сразу скривил губы, с таким жутким отвращением, будто мы не его брата упомянули, а.. Он примерно так реагировал на увлечения Итрауда. Но что случилось? Октарин так и не успокоился? Они говорили ещё? Сейчас будет очень грубо, но Эльнедила бы нам сюда. Он умеет вовремя появиться, чтобы никто не заметил, как он сталкивает людей с лестниц. Я ничего против Октарина не имею, но он бесит Тиарниса, а мне важно, чтобы его никто не тревожил. И в моих интересах чтобы он не боялся иметь отношения со мной. И если Октарину так хочется нам помешать.. Ну, я ему не советую.
– Октарин обойдётся, – пробурчал Тиарнис, ёрзая на стуле и выпрямляясь. – Много чести, ещё отдавать ему что-то.
– Всё нормально? – аккуратно отпивая, спросил я. – Или он так и продолжает?
– Ну он пытается поговорить, я его не слушаю.
– Ты не.. Боишься? Может, наоборот, стоит поговорить с ним?
И попросить ничего не говорить Брунлейву? Говорили бы мы о человеке, я бы подумал, что смысл просить, всё равно расскажут. Но с люцифернианцами есть шанс попробовать договориться, мне кажется? И Тиарнису бы стоило попробовать. А не сидеть и упираться чисто из принципа.
– Не буду я с ним разговаривать, – зафыркал он. – Иначе он точно не уймётся.
– А как к этому может отнестись ваш отец?
Если мы всё же рассмотрим вариант, что он узнает. Мне надо прощаться с Тиарнисом? А то мало ли, и мы больше никогда не увидимся.
– Ну, – выдохнул он, и на время замолчал. – Ладно, понятия не имею. Никто ещё так не делал, чтобы хоть пример был.
Но вообще, если у них нет никаких предрассудков насчёт отношений между двумя мужчинами. И учитывая, что Брунлейв игнорирует отношения Октарина со служанкой? Я бы понадеялся, что в его представлении наши случаи будут одинаковыми, и у него не будет морального права наказывать Тиарниса, если он позволяет Октарину то же самое. На случай же, если Брунлейв не знает про Октарина, Тиарнис может использовать это, чтобы тот заткнулся. А то тоже такой умный, посмотрите на него. Как он вообще может лезть к старшему брату? Давайте ещё про это подумаем. Где вся эта дедовщина, когда младшие и слова поперёк не могут сказать старшим? Вроде, только недавно была, и куда делать? Верните, пожалуйста.
– И что вы планируете делать?
– Отца пока здесь нет. И я надеюсь, что Октарин слишком дурак, чтобы рассказывать об этом ему.
– А если расскажет?
– Может, самому рассказать? – Тиарнис задумчиво отвёл взгляд. – Октарин думает, что сдаст меня, а я сдам себя сам и ещё раньше, чем он..?
Я возмущённо втянул воздух. Что за нелепые соревнования, прости, господи..?
– Может, просто поговорить с ним и попросить не вмешиваться?
Тиарнис посмотрел на меня так, будто я выдал сущую ерунду. Конечно, куда лучше вариант с "просто рассказать всё Брунлейву". Нет, не спорю, оно, может, и лучше. Сознаться во всём самому (возможно, Брунлейв оценит честность). Но он точно уверен, что останется жив после такого? Тут надо быть очень аккуратным в решениях.
– Кстати, а он вообще поверит? – вдруг додумался я. – Вы же не можете спать с людьми. А откуда ему знать, что есть способ обхода.
– Не, он поймёт, – решительно заявил Тиарнис. – Или сам придумает. Они с матерью пересекались с помощью третьего человека, так что он может решить, что мы делали так же. А мне вообще нельзя пересекаться с девушками. Так что мне ещё и за это дадут по шее.
– Тогда надо поговорить с Октарином.
– Октарин идёт в задницу, – медленно проговорил Тиарнис. – Не буду я с ним разговаривать.
– С Брунлейвом объясняться будет легче?
Брунлейв его не убьёт? В храм на исправление не отправит? Я не хочу, чтобы из-за меня страдали. И умирали тем более.
– Ну вот расскажу ему всё, когда они приедут, и отчитаюсь тебе, как он отреагировал.
– Тиарнис, – выдохнул я. – Это не единственный вариант.
Мне правда стало страшно, и я даже поставил чашку на стол, чтобы не трясти ей и не пролить ничего. Но он совсем с ума сошёл? Сам всё просто ему расскажет? Да это бред.
– Пусть потом Октарин ещё попробует мне что-нибудь сказать.
– То есть, ты это назло Октарину сделать планируешь?
Было не время разбираться в его проблемах, но я уже видел людей, которые выстраивали всю свою жизнь по принципу "насолить матери", или кому-то другому из семьи, и.. Довольно жалкое зрелище. Мне кажется, такое лучше даже не начинать. А то потом не остановишься, и всё. И вся жизнь положена на это. А потом, когда этот родственник умрёт или как-то по-другому исчезнет из твоей жизни, что ты будешь делать? Я уже промолчу про то, что это детский сад какой-то. Тиарнис весь такой из себя взрослый, старший брат, ага, но так легко соглашается подставить себя, лишь бы не дать это сделать своему брату. При этом у него есть другой выход, и стоит хотя бы попробовать. Но он, видите ли, не хочет разговаривать. Думает, что так его переиграет, но он только себя подставит этим.
– Ну, тогда надо будет обязательно выпить перед их приездом. На прощание. Если вдруг тебя убьют или отправят в монастырь.
Тиарнис недовольно глянул на меня.
– Ничего со мной не случится. Отец меня слишком любит, чтобы убивать.
– Любит, м, – протянул я, не сдержавшись. – Я думал, вы не признаёте семейные отношения?
– Я не про ваше "любит". А к тому, что я единственный, кто сможет править. Он сам это говорил. Да и это очевидно. Кто меня заменит? Октарин? О, ну да. Этот вертихвост позорный.
Я вскинул брови, немного даже возмутившись. Ну да, я сам думал о нём довольно грубо. Но так его называть? И за что? Если он с теми дамами не спит, ничего такого, а просто, ну.. Общается. Мне казалось, в культуре у люцифернианцев вообще нет осуждения за подобное? Но это не "вертихвоство" в любом случае. С другой стороны, так же называют любителей флирта? Октарин именно это и делает.. Ладно, не будем.
– А Октарин что, прямо.. – захотелось уточнить, но я не знал, какие слова подобрать. – Ну.
– Ему даже Редхильдс это показывал. То есть, он сам считает это за проблему.
О, ого.. Такие у Октарина переживания? Можем пожать друг другу руки.
– Ты вспомнил, что они тебе рассказывали? – отметил я. А про себя он рассказать так и не хочет?
– Сейчас вот стукнуло. Потому что я снова начал думать над этим. И понял, что, ну.. Ничего себе? – Тиарнис усмехнулся. – Кто и в чём меня обвиняет-то вообще?
– Боже..
Мне уже правда становилось страшно. Походило на начало серьёзного конфликта, а это очень плохо.
– Про остальных и речи быть не может, – продолжил Тиарнис. – Двойчата? Эолейв? Итрауд? – его он особенно выделил. – Я один. Так что ничего он мне не сделает. А если отправит в монастырь..
Тут же его осенило – он на время замолчал, уставившись перед собой большими глазами. Потом победно заулыбался.
– А он теперь этого не сделает. Я же вырос. И в монастыре я могу на кого-нибудь отреагировать. Кто там будет следить-то за мной? О-о..
Он прикрыл лицо рукой, пряча так улыбку. Слава богу, что пряча – я бы умер, наверное, если бы сейчас увидел его зубы. Ничего такого, но они добавляли образу опасности. А Тиарнис сейчас и без того выглядел.. Плохо. Всё, ребёнок выявил родительскую слабость. Теперь Брунлейву придётся искать новые виды наказания. Сейчас ещё Эолейв раздаст остальным братьям фляги с моим чаем, и все окончательно обалдеют в своей наглости и бестрашии.
– Да и честно, я бы порадовался, если бы меня отправили работать. Всё лучше, чем тут сидеть и от скуки подыхать.
Выдохнув, он вдруг посмотрел на меня.
– Вы же скоро уедете? Тем более вешаться можно будет. Я вчера-то чуть не умер, а когда вас не станет?
Было понятно, что он имеет в виду под "когда вас не станет", но я всё равно посмеялся про себя. Выражения такие, конечно.
– Я привык, похоже, что ты вечно где-то рядом, – Тиарнис продолжал свою исповедь, и я нервно выдохнул. Вот зачем он мне это говорит? Я буду плакать.
– И мы много общаемся. И вот сейчас вы уедете, и просто. А что делать-то?
– То же, что до нашего приезда?
Хотя я понимал его настроение. Мне тоже теперь слабо представлялась нормальная жизнь, которая была до приезда сюда. Но со мной такое уже бывало, так что я не беспокоился. Каждый раз, стоило мне только вырваться куда-то из Анхеля и немного пожить в других условиях, как всё. Я проникался духом свободы, и потом очень страдал, когда приходилось возвращаться обратно в наши условия. Если так подумать, для меня проблемой будет даже расстаться с одеждой. И это самое простое из всего, наверное? А придётся ещё возвращаться к работе, ответственности, ко всем этим людям. Фу. А как хорошо было здесь? Отец всего пару раз выдёргивал меня на их обсуждения, а всё остальное время я мог со спокойной душой ничего не делать и наслаждаться жизнью. В Анхеле такого не будет.
– Я уже не помню, что я делал, – пробормотал Тиарнис. – Когда приехал твой отец, наш стал уделять нам меньше внимания. И мы.. Ну да, стали проводить больше времени вместе, или каждый за своим делом. Но это теперь таким непривычным кажется. Хотя по сути, прошло же не так много времени? Когда я успел отвыкнуть.
– К свободе быстро привыкаешь, – поделился своими мыслями я. – Всегда так. Восходами живёшь по правилам спокойно, потом чуть какое послабление, и сразу всё разваливается.
– Легче тогда уж без послаблений, – выдохнул Тиарнис. Я же про себя похихикал. Хотя, скорее, дело было в привыкании, а не в привязанности ко мне. Но всё равно было приятно думать, что Тиарнис не хочет расставаться. Но, учитывая, что люцифернианцы такие, животные.. Скорее, проблема и правда в привыкании. Ну, тогда тем более Тиарнису не из-за чего переживать? Быстро отвыкнет и всё. Это я, человек. Могу привязаться, привыкнуть, да хоть влюбиться. А ему-то что. Забудет про меня через пару дней, и всё. Больше страдает.
Тиарнис, похоже, услышал меня, и недовольно уставился на меня.
– А мы, то есть, по-твоему не можем привязываться к людям, да?
– Но не так же, как мы.
Он не ответил, но всё равно продолжал рассматривать меня очень сурово. Неужели правда обиделся? Мда, сейчас ещё мне назло как возьмёт и как привяжется. Всю жизнь ещё помнить будет.
Выдохнув, Тиарнис грустно осмотрелся. На свою чашку с чаем он посмотрел так, будто пить его заставляли. А он так не хотел, так не хотел.. Бедный ребёнок, боже. Отпустите его уже спать.
– Ещё страшно, что на этом может быть всё.
Подумав немного, я развернулся к нему. Чего это его так на откровения пробило, интересно? Это так день одиночества на него повлиял, или что? Расчувствовался из-за того, что мы скоро уедем? Ты моё солнышко..
– В ваших отношениях с людьми?
– М. С вами все договора подписаны, теперь отцы могут даже не видеться. И что, всё так и останется теперь?
Я сдавленно выдохнул, не видя проблемы. Даже если и да, то что плохого? Возможно, они надеялись на близкие отношения. На все эти визиты, приглашения друг друга на мероприятия.. Но зачем им другие люди? Одних нас хватит. Или он боится, что и мы их бросим? Подписали договора и уехали. Теперь только через пару распадов сюда заявится мой праправнук для заключения новых соглашений, и так и будет повторяться до конца дней.. Жаль, я понятия не имею, что планирует отец. Так бы успокоил его сейчас. А врать не хочется.
– А вы уже мечтали о нормальных отношениях с людьми?
– Да кого, помечтаешь тут, – Тиарнис закатил глаза. – Нам говорили даже не думать о вас и тем более о сближении. Люциферния, оказывается, закрыта для людей, ты знал? – вдруг опомнившись, воскликнул он. – Мне только недавно об этом рассказали. Отец даже разрешил убивать тех, кто незаконно пересекает границу.
Он говорил с таким жутким удивлением, будто никогда не знал, что такое возможно. Рассказать ему, что у людей и между собой такие отношения? Нет, конечно, всех без разбору никто не убивает за одну только попытку пересечь границу в неположенном месте. Но наказание может быть довольно суровым. Особенно если поймают с чем-нибудь интересными в сумке. Так что Брунлейв, ну.. Ведёт нормальную политику? Что Тиарниса так возмущает?
– И у нас серьёзно подписан такой указ, – продолжал ужасаться он. – С ума сойти.
– Во многих империях.. Ну, не такой же. Но подобное есть. Так что это нормально.
Я бы больше удивлялся тому, как так вышло, что старший сын, принц, ещё и так выделяющий то, что он единственный достоин престола, не знает, какие указы у них подписаны и приняты. Может, конечно, Тиарнис думает, что ему ещё рано готовиться к управлению страной. Но.. Это же базовые знания? Я просто не могу этого понять. Меня с детства учили таким вещам, а Тиарнис, который старше не то что меня, а моего отца, не знает. Жутко.
– Не знаю, – с сомнением пробормотал Тиарнис. – Мне кажется, это глупо. И вообще бессмысленно. Зачем это людям, если вы такие.. Набожные любители сидеть там, где родились?
– Тебе известно понятие "нелегальный сбыт"?
– Я совсем дурак, по-твоему?
– А что некоторые особо умные пытаются ещё людей сбывать?
Тиарнис уже хотел что-то сказать, но, открыв рот, в итоге промолчал. Кажется, он сперва даже не понял, что я сказал? Что, правда незнакомо? Ну, я очень рад за Люцифернию и за них, правда. Столько проблем обходит их стороной.
– Чего?
– Не важно. В любом случае, некоторым людям нужна серьёзная причина вести себя хорошо. И зачастую люди используют угрозу смертью.
– Вы.. Нормальные вообще?
– Так вот и поймёшь, почему твой отец закрыл границы, – я даже посмеялся. Никогда не думал, что раздражать людей может быть так весело.
– Уже начинаю, – он отвернулся, недовольно выдыхая. – Если вы все такие больные, лучше держаться от вас подальше.
– А вообще.. Ты знаешь? Вблизи границ с вами у империй есть поселения?
– На наших картах были. Но, возможно, они уже устаревшие? И сейчас там ничего уже нет. Потому что так, мне кажется, людей хотя бы иногда видели? Но никто не говорил о таких случаях.
О, ну вот опять.
– Вы так уверены в.. Своей осведомлённости? Что вам сообщают обо всём?
Святая уверенность двойчат, что у них нет случаев поедания, убийств и прочего, вот, сейчас Тиарнис говорит за всю империю, что никто и никогда не видел людей. Откуда ему знать? Кто держит их в курсе, что происходит за стенами замка? Брунлейв ведь не подпускает их к управлению, более того. Да и насколько вообще можно собирать информацию с такой длинной империи? Глупо звучит, но Люциферния занимает всю прибрежную часть Преисподней. Это немалое расстояние. И мне интересно, даже если отправлять всё птицами, а не людьми, сколько времени займёт отправление письма из одного конца империи в другой? И я уж промолчу про человеческий фактор. Когда служащие, находясь далеко от начальства, берут слишком многое под своё чуткое руководство. Кто контролирует, в конце концов? И про возможность ненадлежащего выполнения обязанностей по надзору.. С чего мы начинали. С чего они так уверены, что всё знают?
– Зачем наместникам врать?
– Какая у вас система с ними? – сразу спросил я. Наместники были важной частью системы надзора, так что было интересно. И важно. Каким людям они доверяют? И как работают эти люди? Расскажите мне всё, давайте. Это ведь, получается, ещё и их единственная связь с внешним миром?
– Ну, – Тиарнис замялся, и я уже испугался, что он и про это не знает, но всё было не настолько плохо. – Это люди из приближённых отца. Если кто-то хочет побыть наместником, он просто.. Едет?
– То есть, это даже не отдельные люди?
– Нет. Кто захотел – тот поехал. Или кого отобрали. Как отец захочет. Смена два оборота, по истечению этого срока они возвращаются в Редхильдс и отчитываются о положении на месте. Через два оборота они заменяют другого наместника, и так по кругу.
– За местом не закреплён конкретный человек?
– Нет. Отец считает, что частная сменяемость и то, что они обычно даже не пересекаются, не даёт на месте закрепиться.. Чему-то плохому. Они не могут ничего спланировать или как-то договориться между собой. Поэтому исключается возможность, что они скроют что-то.
– А это не создаёт лишней путаницы с документами?
Когда два человека ведут одно дело – уже есть угроза, что что-то пропадёт или потеряется. Потому что вот один положит в одно место, вот второй потом переложит, и вот первый уже не знает, что и где искать. А у них каждые два оборота на месте новый человек. Как ещё всё не развалилось?
– Нет, это организует их. Они должны делать все отчёты вовремя и держать всё в порядке, чтобы когда пришло время уезжать, приехавший на их место человек мог со всем разобраться без их помощи.
– Если так, – выдохнул я. Всё же, если все Дети поголовно все такие из себя ответственные и добропорядочные.. Это точно страна чудес. Я просто не мог представить, чтобы подобное было у людей. Хотя у меня всё ещё не было ни одной причины верить, что у них тут и правда всё настолько хорошо. Но ладно, допустим. Возможно, у них нет этой людской тяги к накоплению? И поэтому они не заинтересованы ни в личной выгоде, ни в деньгах, ни в остальном. Но это страшно, конечно.
– А это оплачиваемая должность? – напоследок решил узнать я.
– Нет. Все служащие люди на полном содержании Редхильдса, и никто ничего не получает.
То есть, буквально работа за еду и жильё устраивает вообще всех..? Уф.
– Да и.. – Тиарнис поморщился. – У нас не такое отношение к деньгам. Или мы и не пытались это привить, я не знаю. Но даже у нас.. У нас есть жалование, – он как будто оправдывался. – Но рабочих иногда не заставишь его брать. И то они потом приходят и подкидывают их обратно потому что они не знают, что делать с этими деньгами. Хотя сейчас немного улучшается ситуация. Спасибо, люди из Крувита, которые придумали готовить вкусную еду.
– А кроме еды людей ничего не интересует?
Тиарнис молча покачал головой.
– Видимо, нет. Поэтому, наверное, система храмов так у нас прижилась. Ты работаешь, тебя кормят, тебя всё устраивает. У нас половина империи, наверное, за храмами закреплена?
Он пожал плечами, и я выдохнул, очень удивлённый таким расположением дел. Интересно, отец знает об этом? Да скорее всего. Сейчас ещё сам посмотрит на жизнь.. И что же он скажет..
– Ну, если вам правда это всё не нужно. То пусть так. Хотя бы все довольны.
Хорошо, на самом деле, что они не общаются с людьми. А то некоторые бы быстро нашли им применение, таким трудолюбивым и не стремящимся к деньгам. Плохо о таком думать, но кто-нибудь бы обязательно попался на эту ерунду, а.. Вызволять потом таких людей. Попробуй ещё отыщи.
– А вы спокойно принимаете всех бегущих к вам? – вдруг спросил Тиарнис, и я удивлённо уставился на него. – Можно просто прийти и сказать "Я хочу жить в Эльфегорте", и вы впустите?
А вы с какой целью интересуетесь? Мы, конечно, можем и политическое убежище предоставить, но прятать принца другой империи.. Простите, нам проблемы не нужны.
– Обычно мы не отказываем. Это женщины, по большей части, что они сделают? Так что обычно проблем с пропуском нет. Пусть учатся.
– А у себя они учиться не могут?
– Учиться – иногда не могут. Некоторых возмущают обычаи и они бегут от них. Но мне кажется, это страшно. Тебя все ненавидят, все пинают. А если тебя обвинят в чём-то. Повезёт, если будут разбираться. Так могут и.. Нет, ну линчевания у нас давно уже нет. В других империях может быть и такое.
Недавно вот был случай. Пострадала, правда, не приезжая женщина, а местная. Но это не отменяет всего ужаса. Когда какие-то полоумные дети пустили про тебя слух, что ты занимаешься чёрной магией, и вот, тебя уже буквально раздирает толпа возмущённых людей. Варварство. Мы в своих землях предпочитаем тщательное судебное разбирательство прежде чем приступать к выговору. Я считаю, это правильно. Но, наверное, кто-то может назвать варваром и меня.
– Ну, ты принц, – Тиарнис пожал плечами. – Можешь бороться за их права.
Я вскинул одну бровь, выразительно оглядывая его. Заняться мне больше нечем, ещё переживать за приезжих.
– Я принц Эльфегорта и я буду бороться за права эльфегортцев. Обиженные иностранцы могут возвращаться к себе и там требовать для себя всех благ.
Это не значит, что я поощряю или не осуждаю незаконные действия по отношению к приезжим. Но защищать их или давать им что-то ещё? Уберите. На первом месте для меня всегда будет моя империя и мой народ. Потом уже всё остальное.
Тиарнис посмеялся, и я облегчённо выдохнул, осознав, что он говорил несерьёзно. Просто его возмущение законом о запрете пересечении людьми границы Люцифернии можно было воспринять как то, что Тиарнис.. Из этих. Которые за объединение и борются за права всех и каждого, независимо от происхождения. По сути, какое ему вообще дело до людей, и что с ними будут делать, если они сами нарушат закон их земель? А он как будто возмущён такими порядками, хотя они не вредят – ни ему, ни его народу. Лично я сторонник единения. Когда каждая империя – за себя, каждая правящая семья отстаивает права только своего народа и когда в каждой империи защищается и просто "стоит во главе" народ этой империи. Который живёт там с самой Первой войны, поклоняется Богу этих земель и так далее. Но в последнее время чаще и чаще появляются всякие ущербные, как я их называю. И Тиарнис меня сейчас слегка напугал. Не хотелось бы, чтобы он был из них.
– Тогда не жалей их.
– Я не жалею. Просто не понимаю. Неужели настолько плохо у себя дома?
Возможно, я просто не понимаю всех прелестей брака по принуждению. И что за тяга к обучению у некоторых простолюдинов. Но не мне их судить. Для меня важно, чтобы они спокойно принимали наши правила и обычаи, и не мешали окружающим. Остальное меня не волнует. Мы и так даём им место для жизни и защиту от розыска. Пусть платят хоть чем-то.
– Ну раз бегут, наверное, плохо?
– А ты бы сбежал? – спросил я, наконец не выдержав.
– А куда? – Тиарнис склонил голову, чтобы почесать шею. Я отметил только что этот его вопрос прозвучал так, будто он уже обдумывал это много-много раз. Хотя как будто что-то странное. Наверное, каждый ребёнок хотя бы раз в жизни задумывался о побеге из дома? Наследник так тем более обязан. Так ведь хочется вырваться из этого кошмара. Побыть свободным, обычным человеком, без ответственности перед целым народом. Другое дело, что всё равно есть понимание, что это не так просто. И свободной жизни, по сути, не бывает. Ты в любом случае должен будешь чем-то заниматься. Вот если бы люди питались воздухом.. Хотя вот Тиарнис. Ему же нравилось работать? У него есть шансы прижиться вне Редхильдса. У меня же вне Анхеля – вряд ли.
– Если остаться здесь, меня легко узнают и отправят домой, – начал размышлять он. – А вечно прятаться.. Бред какой-то. А среди людей я буду сильно выделяться, что тоже много вопросов вызовет. Да и что я буду делать. Ну работать. В итоге меня так же будут все пинать, как ты рассказываешь. Лучше уж тут.
– Ты так серьёзно рассуждаешь. Правда хотел сбежать?
Как я уже сказал, все когда-либо задумывались над побегом из дома. Но я никогда не слышал, чтобы об этом говорили так серьёзно. Тиарнис как будто планы тут пишет. Как сбежать, куда податься. Потом, правда, всё зачёркивает, потому что это безнадёжно. Но тем не менее.
– Да все хотели, – хмыкнул он. – Как будто что-то странное. Но отец услышал от кого-то из нас мысли об этом. Сказал, что нас в любом случае вернут, и чтобы мы даже его время не тратили.
Прямо так и сказал..? Боже, что за человек.
– Ну, в целом, звучит логично, – выдохнул Тиарнис. – Люди отца по всей империи, получается. А прятаться. Мне кажется, это невозможно. Всё равно кто-нибудь увидит. Доложат потом, по цвету всё равно легко узнать. А там всё. Отец придёт, – Тиарнис постучал пальцами по столу, видимо, изображая спешный шаг Брунлейва. Как он придёт, когда найдётся его потерянный сын, о, да.
– "Бу-бу-бу". И вернут обратно.
Он забавно показал Брунлейва, и я даже посмеялся, хотя сам Тиарнис заметно сник после "вернут обратно". Я думал, он хочет стать императором, нет..? По крайней мере, он так об этом говорил. Чуть в грудь себя не бил, размышляя о том, что он единственный достоин. А тут вот сидит. Или имелось в виду, что он не гордится этим, но от безысходности примет эту ношу? Кто, если не он, всё-таки. А бросать империю нельзя. Придётся становиться императором, ах. И мы ведь уже говорили об этом, разве нет..? Ох, запоминать бы, кто и что мне говорит, да.
Ну, опять же, я понимал это желание уйти от всего этого куда подальше и жить свободно. И точно мог сказать, что когда-нибудь это пройдёт. Тиарнис просто.. Подросток. Характером ещё не вырос, вот и тянет побунтовать и поёрничать. Скоро пройдёт. Вместе с его желанием всем всё назло делать. Я хотел бы на это надеяться, по крайней мере. Иначе ему очень тяжело будет в дальнейшем.
Когда я закончил с чаем, мы сразу перебрались на кровать. Спать я не хотел, на самом деле, но после чая немного морило, так что поваляться хотелось. Тиарнис уже привычно занял левую часть, даже не залезая под одеяло.
– Не хочешь укрыться? – спросил я. – Или тебе не холодно?
– Ты же рядом будешь, – устраиваясь поудобнее, хмыкнул он.
– Ну да. Хорошо, когда есть тёплые друзья.
– Да. Ещё одна причина, почему не хочется, чтобы вы уезжали.
Я вдруг вспомнил о своих мыслях насчёт того, что Тиарнис мог бы стать наместником Люцифернии в Эльфегорте. Это же выигрышный вариант, если так подумать? Тиарнис покинет Редхильдс – чего он так хочет. Покинет Редхильдс "официально", то есть, у Брунлейва не будет повода злиться. И мы сможем продолжать общение. Хотя, как и с побегом из дома, тут не всё так просто. Во-первых, в Анхеле есть Эльнедил, от которого никуда не денешься. Во-вторых, там Вилче. При ней, всё же..? Грубо вести себя, как животное. В-третьих.. Тиарнис там не прохлаждаться будет. И я тоже. Поэтому вот так не отлипать друг от друга уже не получится. Но мечтать не вредно, конечно.
– Стащишь у Итрауда пару подушек. Будешь об них греться.
Тиарнис не ответил, и я тоже не стал продолжать разговоры. У меня было молчаливое настроение, и хотелось побыть в тишине. Подумать о своём или вообще ни о чём не думать.. Тиарнис, вроде, не излучал желания поговорить, так что я спокойно закрыл глаза и попытался успокоиться.
Хотя я думал, что Тиарнис тоже будет спать, он продолжал просто лежать – можно было легко различить по его дыханию и периодически возникающему шороху. Вообще-то, это было опасно, но я до последнего надеялся, что всё пройдёт спокойно. К сожалению, я не учёл погоду. Сегодня было солнечно, и сейчас солнце светило прямо сюда. И если я мог терпеть, что мне не очень приятно припекает спину, то Тиарнису свет мешал сильнее. Как дневному животному, ему было важно спать в темноте – это во-первых. Во-вторых, сторона освещения позволила заметить интересные детали во мне. Ну и как же можно было это не уточнить.
– У тебя что.. – испуганно начал он, похоже, аж подскочив. – Волосы на щеках?
Я даже оскорбился. Не волосы, а это даже пухом не назвать? Отвратительно. У нас в семье вообще таких людей не было, что немыслимо меня радовало. Я бы не пережил, если бы мне надо было постоянно бриться, чтобы выглядеть нормально. А как с такими людьми целоваться..? Я уже не говорю про другое.
Пришлось даже открыть глаза, чтобы недовольно посмотреть на Тиарниса, ну и заодно оценить степень его испуга. Правда, только увидев его, я быстро забыл обо всём. У Тиарниса бывало такое, когда он или специально так делал, или нет? Но начинал играться в затаившегося хищника. Вот так и сейчас – он весь вжался в кровать, при этом внимательно наблюдая за мной из-за подушки. Мне нравилось, когда он так делал – он выглядел мило. Как котёнок, который играет в уже взрослого и очень опасного хищника. Потом я, правда, вспоминал, как он ел всякую дрянь прямо из моря, пил мою кровь, и становилось не до сравнений его с котёнком. Но первые несколько мгновений можно и поумиляться.
– Лёгкий пушок.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем это нужно?
Он так удивлялся. Как бы так сказать, что у людей это нормально? Странно, что у него не вызывали вопросов волосы в других местах (не считая ноги, ну да), но сейчас он в таком ужасе. И почему только сейчас? Понятно, что из-за света волосы стало лучше видно, и он их разглядел. И спасибо, в общем-то, что он уточняет такое в обычное время, а не во время секса. Я бы умер от неловкости, наверное?
– Они и на ушах есть..? – вдруг заметил Тиарнис, и я решил сообщить страшное.
– Они везде есть.
– Какой ужас.
Я уже не стал ничего говорить. Природные особенности, вот и всё? У них вот не было волос, и меня это, если честно, слегка даже отталкивало. Тиарниса вот наоборот возмущало наличие волос. Ну, что поделать. Вообще не смотреть друг на друга теперь?
Даже не спросив разрешения, Тиарнис полез меня трогать. Скорее, он пытался потрогать волосы, но всё равно получалось так, что он задевал мою щёку. Я так и не понял, что он пытался узнать, но ничего не говорил. Пусть узнаёт новое мальчик. Мне вот нравилось тереться лицом о бёдра. Эльнедил, правда, не очень любил, когда я таким занимался, но простите. Это правда забавно? Может, Тиарнис сейчас тоже уловит что-нибудь.
******
– Октарин в детстве приходил ко мне спать. Не знаю, у вас есть такое?
– Да. Дети часто боятся темноты, так что. Иногда идут спать к взрослым. Обычно няни? Или кто там за кем следит.
Я так не делал, насколько я помнил? Ну, за мной полдетства пристально следили, даже ночью, так что я мог не бояться. Моро всех убьёт, если кто-то ко мне приблизится. Так что все чудовища могли даже не пытаться.
– О, – протянул Тиарнис. – Ну, у нас дети так греются. Сами они не могут, поэтому на ночь им надо прибиться к кому-нибудь, чтобы было теплее. И обычно ни у кого нет проблем с правильным определением, кто уснул, кто нет. В смысле, дети не приближаются.. Ой, это сложно. В общем, они боятся взрослых особей, это нормальное поведение. И приближаются только когда особь уже уснула, чтобы не вызывать агрессию.
– М, – протянул я, обозначая, что слушаю.
– Но Октарин был каким-то странным. Никогда не дожидался. Или он будил меня? Не помню, но в любом случае, он вечно бился об меня головой. Со всем усердием, прямо вот.
Тиарнис резко мотнул головой, видимо, изображая Октарина.
– Вечно жёлтый ходил из-за него. Урод мелкий.
Я тихо посмеялся.
– А я тебя не пинаю ночью?
Раз уж говорим про неловкость во время сна, и Тиарнису не нравится, когда его тревожат. Хотя, наверное, если бы я пинался, он бы уже сказал об этом?
– Нет, – Тиарнис, кажется, удивился. – А люди пинаются во сне?
– Некоторые. Ну, я слышал про это. Так мне никто ничего не говорил. Но мало ли. Вдруг начал.
– Нет, всё нормально.
На этом разговоры прекратились, но мы так и продолжили валяться. Идти всё равно было некуда, и Тиарнис никуда не спешил, похоже?
Видимо, соскучившись по теплу или по прикосновениям, он перелёг на меня, и я сдавленно выдохнул от неожиданности и резко навалившегося тела. Тиарнис всё же не умел, или не хотел, делать всё аккуратно, поэтому иногда возникали неловкие ситуации. Вот как сейчас. Он не ребёнок, чтобы легко переносить, когда он падает на тебя, он в курсе..?
Но, всё же, я ожидал логичного продолжения. Что он хотя бы поцелует меня. И он, похоже, правда собирался – судя по взгляду и тому, как он уже придвинулся. Но конечно же, всё было как обычно.
Вдруг напрягшись, Тиарнис обернулся к двери.
– Идут звать на обед, – тихо проговорил он, и я выдохнул. А я надеялся, мы успеем? Было бы, куда торопиться, конечно. Но ладно.
– Перед приездом родителей надо будет ещё раз выпить, – из-за Тиарниса я тоже перешёл на шёпот, из-за чего мои слова прозвучали ещё страннее. Как будто мы что-то плохое обсуждаем, ух, негодники.
– Зачем?
– Отметить. Ну и на прощание. Вдруг мы больше не увидимся, – Тиарнис нахмурился, и я пояснил. – Тебя убьёт Брунлейв и всё.
Осознав, к чему я вёл, он обиженно пихнул меня в живот, но тут же замер, потому что в дверь постучали.
– Господин Лесар. Время обеда.
– Сейчас подойду.
******
– Что?
– Да.. – мне было неловко опять наглеть, и как только Тиарнис заметил. Теперь уже не открестишься.
– Ну говори, – немного порассматривав меня, Тиарнис мотнул головой. – Что там?
– А можно попросить кого-нибудь сделать конфет?
Он, кажется, разочаровался. "А разговоров было..".
– Я могу сделать.
– А ты умеешь?
– Что там уметь? – он закатил глаза, и недовольно-расстроенно отвернулся. Он всё в этой жизни делать умеет или что вообще? Почему они все такие умные? С каждым днём всё стыднее и стыднее за своё существование. Почему я такой никчёмный?
– А кондитеров у вас тут нет? – спросил я. Всё же, было неловко напрягать именно Тиарниса. Мне так неловко было, когда он просто принёс мне конфеты. Если он ещё и делать их сам будет.
– Все уехали с матерью и Микаэлой. Хотя, наверное, можно найти кого-нибудь.. Кто умеет, но не работает, собственно, кондитером, – Тиарнис задумался. – Орхид точно умеет. Но я с ней разговаривать не буду.
– Почему?
Потому что она подруга Октарина? И теперь, когда они поссорились, Тиарнис вместе с этим сразу поссорился и с Орхид?
– Потому что она расскажет Октарину, он поймёт, что мне-то конфеты не нужны, то есть, это для тебя, и я урод тупой, снова с тобой общаюсь.
Я тяжело выдохнул. Какой же.. Октарин – приставучий. А Тиарнис – мнительный. Оба отличились.
– Пошли они оба, – пробурчал он. Я только вспомнил, уже в который раз, что он старше моего отца. Я всегда думал, когда у тебя столько опыта за плечами. Ты столько пережил, через столько прошёл. Ты просто
должен по-другому смотреть на мир. На человеческие отношения особенно, потому что.. Это же приходит со временем? Ты живёшь, общаешься. Книги какой-то вклад вносят. Ты читаешь, осмысливаешь это, делаешь какие-то выводы. Как человек, проживший столько времени, может вести себя, как ребёнок? Может, у детей структурно другой мозг, и поэтому они не могут нормально думать? И люцифернианцы взрослеют позже? Ох, как сложно.
– А он хочет, чтобы мы перестали общаться?
– Ну, вроде, да. Или перестали общаться так близко, он имел в виду? – Тиарнис задумался, но быстро помотал головой. – Да без разницы.
Могу ли я считать, что Тиарнис общается со мной только назло Октарину? Хотя это глупо и немного не сходится по времени, но было бы забавно. К слову, мы же так и не узнали, что Тиарнису вообще стукнуло в голову, что он согласился? Не просто же так. И вряд ли он интересуется мной, потому что он же не может..? Хм. Стоит ли лезть? А то сейчас выясним страшное.
– Хотя если ты хочешь те.. Наши слуги называют их рисовыми, – Тиарнис глянул на меня. – Такие я делать не умею. Надо научиться.
– А про что ты говорил тогда?
– Карамельные? Меня учили работать со стеклом, а это почти одно и то же.
Я на время растерялся, не уловив связи между стеклом и карамелью, да и в целом слегка смущённый. Тиарнис ещё так заинтересовался. Как будто это ему надо, а не мне. Хотя если ему скучно, и просто хочется что-нибудь поделать, тогда ещё ладно. Но всё равно странно. Что с этой карамелью такого делать? Он же не собирается.. Как любят в некоторых империях. Что делают настоящие произведения искусства, а не просто конфеты, которые сейчас съедят. Я, конечно, ценю красоту и труд. Но это же просто еда? Смысл делать её такой, что жалко есть? Тиарнис же именно таким и собирается заниматься? Интересно, насколько это тяжело. Всё же, неловко напрягать его. Но и интересно.. С другой стороны, это карамель, с ней чай не попьёшь. Хотелось бы нормальных конфет..
– А, – вдруг опомнился он. – Есть же ещё ниточки. Я могу их сделать.
– А это сложно?
Я не совсем хорошо разбирался в таких вопросах, но, вроде, делать их было тяжело? Ну или не очень.. В любом случае, это звучало интереснее, чем карамельные леденцы.
– Не, – Тиарнис мотнул головой. – Буквально ерунда. Пойдём? Или ты тут останешься?
– Нет, – уже подскакивая, протянул я. – Я хочу посмотреть.
Люблю смотреть на людей за работой. Не знаю, что это за вид пристрастий и что со мной не так, но нравится, и всё тут.
– Ага. По пути, может, наткнёмся на кого, я спрошу, кто рисовые конфеты ещё умеет делать. Не одна же Орхид тут такая.
М, у меня сегодня праздник? Ну, как полагается в последние дни отпуска. Наслаждаться по полной. Странно, правда, понимать под этим пить чай с конфетами, но что поделаешь. Такие у нас развлечения.
Тиарнис сразу провёл нас в Низы, и как обычно здесь было слишком пусто. Все служанки, видимо, уже прятались по своим комнатам и Ванным? Где же только прячутся все стражники..
Вскоре мы всё-таки встретили одну даму. И хотя в Анхеле служанки ходили в таких же чёрных платьях, сейчас от вида выплывшей из-за угла тёмной фигуры я очень взволновался. Возможно, дело было в чёрных волосах этой дамы? У нас в империи встретить черноволосого человека – большая редкость. А тут. Жуткое разнообразие, конечно.
Когда дама приблизилась к нам, я заметил, что у неё чёрные глаза – совсем как у того мальчика, который бегал за Лито. Конечно же, я мгновенно – сразу же, – решил, что это его мать, но вовремя опомнился. Они просто одного цвета, это не подразумевает родственную связь.
Поздоровавшись, она спокойно пошла дальше, но Тиарнис вдруг встал на месте, нахмурившись.
– Пёрышко, – кажется, он вспоминал её имя. – Кто умеет готовить рисовые конфеты?
– Я умею, – она сложила руки на животе. – Вам срочно? Мне нужно ненадолго отлучиться.
– Побыстрее, – хмыкнул Тиарнис, и Пёрышко кивнула, прощаясь. Нет, серьёзно, это её имя?
– У неё такие глаза.. – убедившись, что дама ушла, поделился я.
– Белопёрки, – спокойно протянул Тиарнис. – Это их самки. В крапинку, – он указал себе на волосы. – А самцы в полоску. Это, наверное, единственный вид, у кого самцы и самки окрашены по-разному?
А, кстати. И правда, получается? Сколько я видел одинаковых Детей, но все они были одинаково окрашены в рамках своего вида. Но вот эта Пёрышко, и тот мальчик. Они одного вида? Судя по глазами и клыкам, да. Но цвет у них разный. Окраска, вернее. Как же сложно, господи.
– Ещё у них жаберных щелей семь, а не шесть, – Тиарнис как будто свои знания проверял.
– Много у вас.. Такого? Необычного.
– Нет. Все одинаковые, но вот единственное.. – он указал себе за спину. – Интересно, как это вообще вышло. Почему они такие странные. Из всех видов они одни такие.
Я задумчиво отвернулся, пытаясь выискать что-нибудь похожее у людей. Есть у нас группы, которые в корне отличаются от большинства, хотя казалось бы? Те же люди, но другие. Хм..
– Когда Боги создавали вас, белопёрок лепили последними, когда Богам было уже лень заморачиваться, поэтому их сделали на отстань и пошли спать.
Тиарнис посмеялся, кажется, даже не из вежливости и правда оценив шутку, но я всё равно отвернулся. Это было не смешно и ужасно, и простите меня. Мне нельзя шутить.
– Извините. Не хочу никого обидеть.
– Да ладно. Они же не слышат.
Всё равно это было грубо, и к чему я вообще это выдал.. Ладно, всё. Никто ничего не слышал.
В кондитерской никого не было, так что можно было не стесняться того, что мы тут находимся. Ничего такого, но из-за Октарина я теперь немного переживал, что нас могут увидеть где-то вместе. Так что в одиночестве было легче. Все уехали, значит.. Интересно, Иммер и Микаэла уже не успеют приехать? Мы встретимся с ними уже у нас? Или в другой наш визит сюда..
– Тут же осталось..? – начал бормотать Тиарнис, осматриваясь.
– Ты же не часто готовишь? – спросил я, тоже разыскивая, но место, где бы устроиться.
– Неа. Я видел пару раз. Но, вроде, ничего сложного.
– Может, подождать..? Пёрышко же придёт сюда.
– Что, я карамель сам не сварю? Да это не сложно, – видимо, заметив, что я волнуюсь, обозначил Тиарнис. – Не отравишься точно.
– Как знаешь.
На самом деле, конечно, я слегка волновался. Особенно пугало то, что я понятия не имел, как готовить карамель, то есть, я даже не замечу, что что-то не так. Тиарнис сейчас что угодно может сделать, а я даже не узнаю. Вряд ли меня отравят, конечно. Но не навредит ли он себе?
– Сахар.. – обыскивая шкафы, продолжал Тиарнис. – О. Вот. Отлично.
Ещё немного побродив, он наконец устроился у плиты. Правда, тут же возникли проблемы, судя по тому, как растерянно он встал? Мне же становилось интереснее и интереснее. Хотя плохо было смеяться над ним, но? Что? Всё ещё не хочешь позвать служанок? Они-то явно знают, что делать.
– Ладно, пусть так, – пробормотал он, и начал сыпать сахар в мерный стакан. Я хотел поговорить с ним, даже придумал пару тем, но пока решил не отвлекать его. Пусть всё сделает, а потом, когда будет не самый важный этап в готовке, буду уже отвлекать его.
Пока можно было осмотреться. Я не часто был в рабочих помещениях, на кухнях, в кондитерских, потому сейчас для меня всё было новым и интересным. Я ещё как раз сидел возле странной.. Рулетки? Или как это называют? Пресса? В любом случае, это была крутящаяся штука, куда, наверное, клали карамель? И крутили. На колесе были высечены формы для конфет – забавно, что это были рыбки, ракушки и кораллы, – и.. Видимо, так можно было получать фигурные маленькие конфетки. Забавно. Я даже не знал, что их так делают. Я вообще ничего не знал про приготовление чего-либо, если уж на то пошло. Не будем скромничать. В некоторых вопросах я крайне жалок. Вообще-то, я ручался больше никогда не заходить в кухни и подобные помещения. Но ладно. Просто не будем прикасаться ни к чему горячему. И приближаться. И просто тихонько посидим в стороне.
Намешав сахар, воду и мёд, Тиарнис поставил чашку на плиту. Хоть включить не забыл.
– Ну всё, – обозначил он. – Сейчас закипит.
– Как быстро, – я поморщился. – Я думал, это дольше делается?
Тиарнис прикрыл глаза, глядя на меня. "Умоляю".
– Вообще быстро. Вот торты печь. Очень долго. Так достаёт. А конфеты. Это так.
– Ты и торты печёшь?
– Двойчата как-то пекли. Не сами, со служанками. Но, – он закатил глаза так сильно, ещё и с таким сопением. Весь Редхильдс сейчас сбежится, спрашивать, что случилось.
– Я думал, я тут повешусь, пока дождусь, пока они закончат. Но все эти коржи, крема, а-а, – прорычал он. – Ужас. Кто это придумал?
– Вы же не едите сладкое?
– Они тогда мелкие были, – Тиарнис показал рост. – Ещё могли его есть.
– А ты что там делал?
– Следил за ними. Вообще-то, этим Октарин должен заниматься. Но он уже тогда.. Любил посидеть где-нибудь с дамами, а не делами заниматься.
Вот как. Как мило. Маленькие Кэрид и Риберта, готовящие тортики в окружении служанок, и взрослый, уже тогда нудный и злой Тиарнис, жмущийся в углу. Картина маслом.
– А что ты делал со стеклом? – наконец решил узнать я. Тиарнис как раз был не занят, и можно немного побеседовать.
– Наш главный храм прямо подчиняется нам. Ну и снабжает нас. Тканью, стеклом, прочими вещами. Я делал бокалы для нас.
Я повёл головой, заинтересованный. А где, собственно..? Я даже не припомню, чтобы мы пили что-то из бокалов. Обычные стаканы и чашки. При этом, у них тут есть хорошее стекло, судя по всему?
– Правда, отец их не достаёт, – Тиарнис, похоже, расстроился. Когда он только заговорил, он казался даже гордым? Но то, что он сделал, никак не показать миру. Зачем старался?
– Обидно, – выдохнул он. – Они нормальные, из них можно пить.
– Может, воспринимает, как коллекцию? Хочет сберечь.
Не то чтобы я что-то понимал. Но почему ещё можно беречь бокалы? Потому что коллекция. Хочется сохранить. В далёком-далёком будущем их можно будет передать какому-нибудь музею. Творение принца, как-никак.
– Ну и смысл им стоять? Заказывать посуду только чтобы она стояла в шкафу, о, да.
Объясните ребёнку, как работает коллекционирование..
– А.. Где они? Можно сходить посмотреть?
– Так, – задумался Тиарнис. – Это комната отца.. Мы, вообще-то, не любим туда ходить. Но пока из взрослых никого нет, можно, наверное.
– А что там? Ну, просто.. Бокалы, ты имеешь в виду, полностью из стекла?
– А бокалы бывают другие? – поглядывая на плиту, спросил Тиарнис. – Да, из стекла.
– Просто.. У людей стекло слишком роскошный материал, чтобы им раскидываться. И бокалы делают обычно.. Из металла?
Не то чтобы я знал, опять же. Но, вроде, звенел он, как металл? Ой, я этим не интересуюсь..
Тиарнис после упоминания металла уже знакомо засопел. Казалось бы, как много отвращения можно вложить в простой процесс дыхания? Много.
– Я понял. У нас были эти бокалы, я их видел. Ужас, конечно. Можно делать словари и рядом со словом "безвкусица" помещать это.
Я прикрыл лицо рукой. О-о..
– Нет, если речь о просто металле.. С тем же чернением, или не знаю, как ещё люди украшают посуду. Но если у вас везде и у всех такие, какие остались после вас тут.
Он оглядел меня, очень возмущённый. Как будто я сам эти стаканы придумал и всей Преисподней сказал делать их только такими.
– На них же даже смотреть невозможно? Всё налеплено, от узоров до гербов, и всё это непонятного грязного цвета? Если у человека будет хоть немного вкуса, он это в руки даже не возьмёт.
И это я ещё капризный. Человек так бесится из-за стаканов? Ладно. Просто я представил, как если бы Тиарнис приехал к каким-нибудь.. Эрлам. У кого ещё подобное можно встретить за столом? И увидел бы эти стаканы. И ему бы сказали, что придётся пить из них. И он бы вот так же вздохнул. А потом, стиснув зубы, всё-таки взял его в руки. И опрокинул на кого-нибудь. Или потом все эти стаканы таинственным образом исчезли. Ну, тут должен быть странный конец, отображающий ненависть Тиарниса к безвкусным стаканам. Господи, так это ещё смешнее звучит.
– Мы как-то находили что-то подобное, – когда он начал снимать кастрюлю с плиты, я забеспокоился. Не хватало, чтобы он ещё перевернул сейчас что-то на эмоциях. А эмоций у него сейчас было через край. Конечно, а как ещё может быть, когда в мире существуют некрасивые стаканы. Возмутительно.
– Противные такие, зелёные, фу. Я их выкинул, чтобы мать их себе не забрала. Такое даже ставить рядом с тем, что у неё в музее есть, стыдно.
Я прикрыл глаза рукой. Только не говорите мне, что это были стаканы из нефрита, а он их выкинул..
– Как радикально, – глубоко выдохнув, отметил я.
– А зачем оно существует? – продолжал возмущаться Тиарнис. – Это не красиво.
Да-да, право на существование в этом мире имеют только красивые. Люди, стаканы – не важно.
Ещё только сняв кастрюлю с плиты, Тиарнис вылил карамель на какую-то бумагу, и сейчас, видимо, дождавшись остывания, он начал собирать это всё в один кусок. Выглядело это всё не слишком сложно, но даже так, продолжать разговор я не решился. Лучше понаблюдаем.
Я упустил момент, когда достали чашку с сахарной пудрой, но она была уже готова. Опустив карамель туда, Тиарнис принялся разминать её, формируя так кольцо. Видимо, карамель остыла не настолько, чтобы окончательно затвердеть? Или это мёд в составе так влиял.. В любом случае, не было похоже, чтобы Тиарнис испытывал какие-либо затруднения, растягивая её и так постепенно утончая. Я, уже примерно поняв, что эти конфеты делают таким методом, ужаснулся. И что, надо вот так тянуть её, пока она не станет тонкой-тонкой? Эти конфеты – они же как волосы, практически. Буквально ниточки. И что, неужели она просто вот так тянется..?
Только я подумал об этом, как Тиарнис сложил кольцо на двое и продолжил растягивать. Я сразу успокоился: если система такая, то ещё ладно. Если постепенно складывать его, это облегчит задачу. Но вот интересно, а сколько раз нужно сложить, чтобы получился конечный результат?
Делать мне было нечего, так что я действительно подсчитал. Получалось примерно двенадцать, но точно сказать было нельзя, учитывая, что Тиарнис вечно топил это всё в пудре, крутил, перекручивал, при этом то отряхая, то продолжая растягивать.. В любом случае, после примерно двенадцати перекрутов, получились те самые ниточки. В некоторых империях эти конфеты называли волосами, но я не любил это название. Есть волосы не особо приятно..? Но было жутко, если честно. Из куска, который был в самом начале, в итоге получилось это. И ведь довольно просто? Я думал, будет сложнее. И дольше по времени. А так Тиарнис даже не соврал и не преуменьшил. Но он как будто целыми днями тут конфеты лепит. Так быстро и ловко всё сделал.
Но всё ещё оставалось нарезка. Разделив весь моток на более тонкую верёвку, Тиарнис принялся осматриваться. Снова. Что потерял на этот раз?
– Это орехи? – сняв крышку с одной тарелки, спросил он. Я даже не видел, про что он спрашивал, потому даже примерно подсказать ему не мог. Но забавно, что.. Вот люди обычно в подобных ситуациях пытались определить содержимое по запаху хотя бы. Понятно, что Тиарнис не мог так сделать.. Но выглядело смешно, как растерянно он на них уставился, не зная, что делать и как понять, что это. Ладно хоть, не полез пальцами.
– Но явно начинка. Я добавлю? Или так закрутить?
– Ну, можно так. Не важно, в целом.
Тиарнис положил крышку обратно. Ну и правильно, нечего сыпать в еду неизвестно, что.
Ножи у него, видимо, были не в почёте, потому что разрывал он всё руками. Разрывал, и с помощью ручки ложки заматывал в аккуратные комочки. Это ещё раз подтверждало мои мысли насчёт того, что он явно делал это не в первый раз. Ну или я могу в который раз поунижать себя за то, какой я никчёмный. Тиарнис даже в пудре не запачкался. Хотя готовил. А я поесть нормально не могу. Ужас.
Не успел Тиарнис закончить, как сюда пришла Пёрышко.
– Добрый вечер ещё раз, – непривычно свободно протянула она.
– Уберёшься здесь потом? – спросил Тиарнис, и я неловко отвёл взгляд. Даже не поздоровался, какой ужас. И в целом он вёл себя довольно грубо? Что забавно, учитывая, как остальные братья якшаются с прислугой. Хотя я ни разу не наблюдал взаимодействие со слугой двойчат и Эолейва. Но Октарин и Итрауд точно общались с ними вежливо. Обходительно. И Тиарнис. Не здоровается, ничего. Говорит так, будто он тут самый главный. Ладно, вообще-то, он принц и у него есть все права на такое поведение. Но всё же.
Пёрышко невозмутимо кивнула.
– Потом принести всё вам?
– В комнату, – Тиарнис указал на меня, замешкавшись. Что, не знает, как назвать меня..? О, ну всё.
– Поняла, – отчиталась дама и тут же направилась к одному из шкафов. Тиарнис же развернулся ко мне.
– Хочешь посмотреть?
– М, нет.
– Пойдём тогда?
– Смотреть на бокалы?
А то он уже забыл, наверное? Но я всё помню.
Тиарнис покосился на Пёрышко, будто при ней нельзя было упоминать это, и я уже успел испугаться, как вдруг он спокойно хмыкнул и направился на выход.
Было уже поздно, и хотя обычно это не было проблемой, сейчас мы как будто действительно забрели, куда не нужно. Похоже, на этом этаже располагалась только комната Брунлейва и Иммер, и сейчас, из-за отсутствия их обоих, здесь не зажигали свет? Так или иначе, тут было темно и от этого довольно жутко. Света с улицы так же не было, и.. Вот когда мы только заговорили про то, чтобы сходить сюда, Тиарнис так притих. Будто это плохое место и сюда ходить крайне нежелательно. Во многих замках были такие, "проклятые", места. И хотя в случае с Редхильдсом тут не было никакой связи, я всё равно связал это неприятное ощущение с тем, что здесь живёт Брунлейв. Надо же так запугать детей. Хотя и слуги виноваты, что не зажигают тут лампы. Если бы не это, наверное, тут было бы не так страшно? Ну, уже не узнаем.
– Вы здесь не появляетесь? – в конце концов решил узнать я. Мы молчали всю дорогу и, возможно, ещё поэтому было так жутко. Разговор должен был разбавить обстановку. Только бы не получилось, как обычно.
– Нам нечего тут делать? – Тиарнис нервно пожал плечами. – Это территория отца и матери.
В целом, всё было логично. Что им тут делать, действительно. Но вот мой отец иногда звал меня к себе, чтобы посидеть, выпить, поговорить о всяком. Не то чтобы я ожидал услышать, что и Брунлейв так делает. Но просто.. Они настолько не общаются, да?
Наконец Тиарнис остановился у одной из дверей. Было ожидаемо, что он будет мешкаться, но, похоже, он был не настолько напуган этим местом.
Комната Брунлейва была необычно большой, и я, наверное, только из-за размера и вспомнил, что здесь живёт ещё и Иммер. К этому меня подвело так же то, что из первой комнаты можно было пройти в ещё два помещения, где, похоже, были рабочие кабинеты или что-то вроде того. Брунлейв и Иммер работают ещё и у себя? Впечатляет. Детьми бы лучше занимались, конечно..
Пока я осматривался (всё же, было очень интересно), Тиарнис топтался у прохода в одну из комнат. Я же не спешил уходить отсюда, потому что.. Серьёзно. Это, наверное, была первая пара, которая жила вместе, а не по разным комнатам. И тут даже была одна кровать. То есть, они не то что жили, они ещё и спали не-раздельно? Для меня подобное было дикостью. Я вообще не думал, что такое бывает? И вот уж от кого это ожидалось меньше всего. В смысле, я знал несколько пар, которые хорошо общались. И были именно что друзьями, а не просто насильно обручёнными людьми. И я бы понял, если бы такие люди делили одну комнату. И то не кровать. Но чтобы такой человек, как Брунлейв, мог жить с кем-то? И ведь, судя по всему, они с Иммер хорошо общаются. Это не просто "Мы спим в одной кровати потому что так положено". Страшно, конечно.
Уже меньше меня смущал размер мебели, хотя чего стоила одна только кровать. Ей-богу, она была в высоту с добрую половину меня, не говоря уже про длину и ширину. Понятно, что здесь должны помещаться два взрослых люцифернианца. Но уже в который раз – какой же ужас?
Напоследок оглядев гобелен с гербом Люцифернии и многочисленные подставки с украшениями у зеркала, я всё-таки направился к Тиарнису.
– Он их закрыл, похоже, – сразу отметил он. – Получится только посмотреть.
Я кивнул. Когда только мы решили, что будем ещё и трогать эти стаканы? Но нечего цепляться к каждому слову.
В кабинете Брунлейва под стаканы и прочее был отведён целый шкаф, и кроме бокалов тут были фляги, вазы, графины. Брунлейв, похоже, тоже ценитель прекрасного? Ясно, почему они с моим отцом так сошлись. Подобное к подобному, как говорится?
Как я и думал, бокалы выглядели слишком роскошно, чтобы доставать их без веского повода. Желание Брунлейва держать это за стеклом было прекрасно понятно? Даже зная, что стекло довольно крепкий материал, я бы всё равно боялся такое трогать в лишний раз. Ещё и давать кому-то в руки. Перебьются? А с такого надо пыль сдувать.
– Ты сам это делал, да?
– М.
Интересно, насколько это сложно. Я уже видел фигурки из стекла, но ещё ни разу, чтобы так повторяли человеческую анатомию. И так закручивали. Из этого можно пить, Тиарнис сказал? То есть, они прямо выдержат? Жутко.
В общем-то, особенностью было то, что ножки бокалов были заменены на что-то интересное. Дракон? Пожалуйста. Русалка? Как хотите. Медузы? Осьминоги? Кораллы? Это, наверное, было самое простое для выполнения из всего представленного, но выглядело так же эффектно. Да даже какая-то непонятная завитушка смотрелась гармонично с остальной коллекцией и "важно". Только вот что это? Что-то живое, судя по.. Подобию морды и плавникам? Предположим, это связано с тем, что Акид и Галатея иногда изображают чудовищами. Возможно, это они? Или что-то оттуда явно.
– С ума сойти, конечно, – я не знал, что ещё можно сказать. – Но, всё же, они слишком.. Праздничные. Такие явно не для обычного застолья.
– Отец сам просил сделать подобные, – Тиарнис скрестил руки на груди. – Зачем, если в итоге они простаивают?
– Радуют глаз. Зачем ваша мать собирает музей?
– Это память.
– Это тоже память, в какой-то мере.
Он не ответил, раздражённо переступив с ноги на ногу.
– Если ты закончил, можем пойти.
Я сразу заволновался. Он же не обиделся..? Я должен был похвалить его работу как-то усерднее..?
Несмотря на довольно тихие посиделки на кухне и ту прогулку, я всё же надеялся, что когда мы пойдём пить чай ко мне, станет повеселее. Сейчас же я распереживался, что Тиарнис, расстроившись, решит уйти к себе, и не будет мне никакого совместного чаепития. Буду сидеть один, грустить, и даже конфеты не скрасят вечер. Возможно, Редхильдс соизволит навестить меня, но я бы предпочёл другую компанию.
И я бы спросил, есть ли у Тиарниса какие-то планы, как вдруг из ниоткуда выскочила Пёрышко.
И
ей-богу.
Никому не желаю напороться в тёмном коридоре на человека с чёрными глазами и торчащими изо рта клыками. Просто не нужно. Ради вашего же хорошего самочувствия.
– Господин, – начала она. – Я отнесла всё к вам в комнату. Немного убралась там, извините. И прогнала оттуда Октарина.
– Оттуда.. – начал я, но Пёрышко сама исправилась.
– Он бродил в коридоре. Не у вас в комнате.
У меня буквально отлегло от сердца, но только чуть-чуть. А что он забыл рядом с моей комнатой? Ладно, возможно, у него было какое-то дело. Но в свете последних событий тяжело ничего не подозревать. Какого только чёрта.
– Он.. – Тиарнис тоже не обрадовался таким новостям. – Ты не говорила с ним?
– Сказала, что уже поздно и ему следует идти спать.
Интересно, а они просто так слушают их? Тиарнису бы сейчас кто из слуг сказал, что ему надо спать, быстро бы узнал, где его место. Или другие братья не такие?
– А где мы? Он не спрашивал?
– Нет, я ничего не сказала.
Она даже не моргала, прости, господи. Не Октарин бы со своими шутками, я бы сейчас умер из-за неё. Спасибо, Октарин.
– Спасибо.
Пёрышко кивнула, после чего удалилась туда, откуда мы пришли. Пошла проверять, не натворили ли мы чего в комнате Брунлейва..? Но с какой стати, к слову? Я никогда не видел её тут раньше, то есть, она не с этой части. Что она тут делает?
– Это.. – я даже решился уточнить. – Кто? Мама?
– Да. Вообще-то, она из другой части. Но она давно здесь, так что имеет статус повыше. И иногда вот, приходит сюда, чтобы всех построить.
– Замечательно.
Не хотел бы я, конечно, чтобы такой человек работал рядом со мной. Ничего такого. Она, похоже, очень ответственная и понимающая? Но господи, какая же она жуткая. Тиарнис совершит страшный грех, если сейчас оставит меня одного.
