Бледный принц

      – Прости за вчерашнее. Мне очень стыдно.       Сразу видно, человек протрезвел.       – Ты ничего не сделал, – напомнил я, растирая лицо. – О, господи.. Как ты себя чувствуешь?       – Уже лучше. Но мы можем пройтись? – уже приподнимаясь, предложил Тиарнис. – Вы же любите гулять по утрам.       От его громкого и бойкого голоса я быстро снова устал и захотел спать. Когда проснулся буквально только что, отлично.       – Дай в себя прийти хоть, – я отвернулся, натягивая одеяло. Тиарнис, судя по всему проснулся ещё какое-то время назад, и пока он ворочался, одеяло сползло. Поправить его Тиарнис, конечно, не додумался. Если ему тепло, значит, и всем тоже, м? Спасибо ему за заботу, конечно.       Так же мне не нравилась такая резкая перемена в его поведении. Хотя я и сам этого хотел.. Нет, но почему нельзя вести себя более однородно? А не так, что сегодня ты даже разговаривать с человеком не хочешь, а завтра посыпаешься, и уже хочешь идти с ним гулять.       – Я пока оденусь, – полежав немного, Тиарнис подскочил и пошёл к манекену, на котором поверх моего халата была развешана его рубашка. Просто больше было негде, а идти к стулу мне вчера было лень.       Уж не знаю, показалось мне или нет, но одевался Тиарнис слишком торопливо. Вернее, надевал рубашку. Застёгивал её он уже нормально, спокойно, и это вызывало некоторые вопросы. Он что, стесняется? Меня? Боже, мальчик. Что я там не видел и чего ты переживаешь? Такой смешной, конечно.       Более-менее придя в себя, я сел в кровати и осмотрелся. Тиарнис, судя по бодрой походке и возмутительно свежему виду, очевидно уже протрезвел и ни в какой мере не страдал от вчерашнего? Возмутительно, опять же. Как он так может вообще? Пил больше, выглядит и чувствует себя лучше..       Вдруг остановившись у зеркала, Тиарнис уставился на своё отражение. Я из-за пары моментов вчера, особенно самого последнего, сейчас тоже задумался. У люцифернианцев нет проблем с зеркалами? Хотя я бы уже заметил, если бы были? Да и странно думать, что они глупее собак и кошек, которые вполне могут понять, что перед ними отражение, а не другое животное. Но было бы забавно, если бы Тиарнис сейчас испугался себя или попробовал кинуться на своё отражение. Или как одна кошка Мори, которая очень любила намывать лапками зеркало. Просто сидеть напротив и скрести его..       Смутило Тиарниса другое, как вскоре выяснилось.       – Ты можешь меня заплести?       Интересно, у хоть каких-то зверей в природе есть потребность выглядеть хорошо? Прихорашиваться, наводить порядок в своей внешности? Не просто поддержание внешней чистоты, скажем так, а именно себяукрашение. Или люцифернианцев этому люди научили?       – Да, конечно, – отозвался я. – Сейчас только.       Немного понаблюдав за тем, как он расчёсывается, я всё же смог заставить себя вылезти из кровати. За всеми этими разговорами я даже не заметил, что Тиарнис разрешил мне потрогать его волосы. Когда я пытался не то что заплести его, а просто сплести пару кос в тот раз (который был первым и последним, но не суть), Тиарнис отнёсся к этому остро отрицательно. Мне казалось, только Итрауду позволено его трогать? Ах, да.       И так как у Тиарниса вопросов ко мне не было, а сидеть в тишине мне не хотелось..       – Как Итрауд себя чувствует?       – Да.. – Тиарнис сразу напрягся. – Нормально. Он здоров, просто.. Забыл. Всё.       Такое неловкое уточнение, конечно. Просто забыл. Всё. Что это значит вообще.. Я слышал, некоторым людям после падения с высоты или других травм нужно заново учиться говорить и ходить. Итрауд хотя бы не настолько потерялся.       – Неловко, наверное.       – Да ладно. Хотя вот знаешь, – Тиарнис нервно усмехнулся. – Он идеально помнит, как верстать книги, как рисовать, как кормить своих хорьков и лисичек, как алкоголь гнать. Всё помнит. Даже, ну.. О текущих планах не забыл. В тот день он проснулся, с утра сходил, забил пару кроликов, потом пошёл делать книги, которые у него заказывал Эолейв. Но нас, – он ткнул себя в грудь. – Он не помнит. Ни имён, ни лиц. Даже обидно.       Я бы подумал про мышечную память, но это бы объяснило только память Итрауда о его занятиях. Но странно, что он помнил и то, что он "должен" что-то делать. То есть, все свои обязанности и планы он прекрасно помнил, но ни одного человека. Хотя они же, ну.. Животные, опять же. Они не предрасположены к тому, чтобы помнить своё окружение, и, возможно, поэтому так сложилось. С другой стороны, а Тиарнис? А другие их братья? Они же, вырастая, никого не забывали? Или забывали?       – А раньше такое бывало? – решил сразу узнать я. – Ты не забывал никого, когда вырастал? Или остальные.       – Нет, ни у кого такого не было. Из-за этого у нас служанки уже строят теории. Что это из-за того, что Итрауд седьмой ребёнок. И что родители, ну, истощились к его появлению. И поэтому он такой. Хилый, слабый, ну и на голову. Тоже немного не такой.       – Истощились? – не понял я. Шла бы речь о людях, я бы сразу сказал, что это полнейший бред. Но кто знает, как это протекает у люцифернианцев. Может, и правда, как говорят, "природа распорядилась", что постепенно организм родителей изнашивается, и дети получаются всё хуже и хуже. Может, и у людей это так же работает, просто никто об этом не знает? Но мне всегда казалось, что всё зависит от женщины. Если дать ей нормально восстановиться, всё будет хорошо. Для люцифернианцев же в этом нет смысла? Их организм особо не страдает во время беременности и прочего.. Впрочем, что я вообще могу знать.       – Не знаю, насколько это правда, – задумчиво протянул Тиарнис.       – Ну, ваши служанки много чего могут думать.       Сказать бы, что вот уж кого нужно слушать? Все же служанки отлично разбираются в биологии, вы не знали? Но лучше вспомнить, что люцифернианцы таинственным образом понимают свою природу и могут объяснить что-то, исходя из знаний, которые как бы сами по себе в них заложены, и промолчать.       – Ну да, – согласился Тиарнис. – Просто Итрауд действительно самый проблемный из нас. Я даже немного переживаю.       Я оглядел его через зеркало, умилённо вскидывая брови. Он переживает за своего младшего брата, господи, прости.. Что-то случилось, похоже, за то время, что мы не виделись? Тиарнис так присмирел. Хотя двойчата говорили про то, что Тиарнис изменится после созревания.. Интересно, у них всех есть шанс стать, как Итрауд? Или это другой случай? Ну да, там же просто про характер говорилось, а не про память..       – Я же говорил? – Тиарнис посмотрел на меня через зеркало. – Это редко происходит, и обычно с детьми. Я свои возможности всё забыть уже упустил. Хотя есть ещё пара переходов, но это уже ближе к старости. Эленох вот всех помнил. Отец тоже всё помнит. До всех мелочей. "О, а вот два восхода назад, я помню, было вот так".       Пробасив это, Тиарнис закатил глаза, и я даже усмехнулся. Ох уж эти родители. Такие разные, но такие одинаковые.       – Итрауду просто не повезло. Бедный. Страшно, наверное, вот так оказаться неизвестно где, в окружении неизвестно кого. Мы же ещё, ну. Естественно воспринимаем взрослых особей как угрозу? Пришлось подселить к нему Микаэлу, чтобы он чувствовал себя не так плохо. Две маленькие особи, это должно помогать. Но, – Тиарнис поражённо склонил голову. – Что-то не вышло.       Я осторожно выдохнул. Сказать мне было нечего, хотя хотелось. Нужно же было как-то поддержать Тиарниса? Потому что он очевидно переживал? Грубо просто отмолчаться. Но что я могу сказать..       – Но хотя бы он не сильно нервничает, судя по всему?       – Да, – Тиарнис покачал головой, – повезло, что он такой спокойный. Был бы он как я, он бы уже умер, наверное.       – А что с тобой не так..? – напрягся я.       – Ну, – Тиарнис поморщился, как будто не желая объяснять. – Просто особенности характера. Вся эта вспыльчивость, беспокойство. Это же вредно?       Вредно, никто не спорит.. Хотя хорошо, я понял, что он имеет в виду. Итрауд тихий и спокойный мальчик, и такой склад характера помогает ему более хорошо переносить изменения и какие-то тяжёлые ситуации. Не как Тиарнис, который чуть что будет нервничать и переживать. Двойчата, к слову.. Я вчера издевался, что ох, да неужели между вами такая большая разница? Но относительно Тиарниса, так и быть, они более спокойные. Быстрее придут в себя, если их что-то разозлит, по крайней мере.       Осознав, что те же двойчата вчера говорили о подобном, я задумался, что у них произошло. Такое ощущение, что эта тема недавно поднималась, или детям только рассказали, что у них в пределах вида есть такое разделение. И все пока ещё помнят про это, и никак не перестанут думать. Или Тиарниса пристыдили. Причём, публично. Что он и сам распереживался, и двойчата говорят об этом довольно агрессивно и с насмешкой. Хм..       – Вредно, – согласился я. – Но и про характер Итрауда побеседовать ещё можно. Тоже не самое лучшее, что бывает в жизни.       – Самый нормальный из нас – это Октарин, наверное? – задумчиво проговорил Тиарнис.       М, что я там вчера думал? Про Мори, почему она сразу заговорила с ним? Наверное, она тоже как-то поняла, что он самый адекватный из детей, и лучше вести дела через него. Тиарнис вчера тем более не выглядел располагающе к беседе..       – И Валпур, – подумав немного, дополнил его я. Тиарнис же понимает, что это не значит, что все остальные плохие..?       – Не в оскорбление вас с двойчатами, – решил на всякий случай вслух обозначить я. А то будет как обычно. Что не надо – Тиарнис услышит из мыслей и сам. Что надо – очень удачно пропустит.       Он покачал головой, и я решил сменить тему.       – А Микаэла? Где она, к слову?       – Её оставили дома.       – Она всё ещё болеет?       – Нет. Но она выросла, начал показываться характер, и.       Тиарнис обречённо покачал головой.       – Это ужас. Хуже нас всех вместе взятых.       – Что такое?       – Люди называют это мифоманией? Ну, мать сказала, что это именно оно. Микаэла постоянно что-то выдумывает и врёт. Постоянно, – медленно повторил Тиарнис, почему-то очень раздражённый. Как будто это коснулось его лично, и очень серьёзно. Хотя, может, и коснулось. Кто знает, в конце концов.       – Служанки смеются с неё, но это же опасно. Это сейчас она врать не умеет, а когда научится? Хотя, наверное, за ней так же будут следить, чтобы всегда кто-то знал, как всё было на самом деле.       Мда. Теории насчёт издыхания родителей имеют всё больше и больше подтверждений. Ведь если так посмотреть, действительно, последние дети в их семье все какие-то не такие. Относительно старших уж точно. И не хочется позвучать грубо.. Нет, ладно. Мне всё же кажется, нужно дождаться взросления и потом уже делать заключения. Дети все глупые, несуразные и убогие. Нельзя судить о них в таком возрасте.       – А не опасно подселять такого человека к другим? Итрауд же..?       Если она как-то на него повлияет? Ему и так плохо, и мало ли, чем это может кончиться.       – А, нет, – Тиарнис прикрыл глаза, усмехаясь. – Он нас вообще не воспринимает. Ты не замечал? Или ты не видел.. Когда пытаешься с ним заговорить, он просто игнорирует. Хотя он слушает, судя по тому, что если его о чём-то попросить, он сделает? Но так он просто.       Он закрыл глаза рукой.       – "Оставьте меня в покое". Как-то двойчата попытались помочь ему выпотрошить оленя. Ну, просто подошли и начали что-то делать. Итрауд вот так замер.       Тиарнис поднял плечи, недовольно кривя губы и упирая руки в бока.       – Уставился перед собой, а потом такой. "Куда ты лезешь?". Это был единственный раз, когда он с нами как-то взаимодействовал.       Когда не знаешь – плакать или смеяться, или что вообще.. Насколько это ужасно? Это же ваш брат. Конечно, есть разная степень близости с родственниками, но.. Это же всё равно что потерять человека? Понятно теперь, почему и на Эолейве лица нет. Они с Итраудом, всё же, были близки? А тут такое.       – Больше ни разу, – продолжал Тиарнис. – И Микаэлу он сам довёл. Она же привыкла к вниманию. Что смотрители, мать к ней иногда ходит. Последнее время они тем более много общались, пока жили в Нонарде. А тут её подселили к нам. Нам всем плевать на неё, а Итрауд, с которым она должна сидеть, просто никакой. С ним ни поговорить, ничего. Она так расстроилась, что через пару дней жизни с нами сама попросилась отправить её обратно в её часть.       Насколько же уныло ей было? Довели девочку, вам не стыдно?       – Хотя мать сказала, она очень ждала, когда нам разрешат жить вместе.       – Так ждала, и в итоге через пару дней не выдержала?       Тиарнис посмеялся, как будто очень гордясь этим. О, да, разочаровал сестру, и сидит, довольный. Они сговаривались с остальными на этот счёт, интересно, или это вышло само собой? Просто я могу понять – маленькие дети всегда лишняя обуза старшим. Сколько раз уже такое было, что вы общаетесь в группе своего возраста, и тут к вам прибегает это, и начинается. Коротко о том, почему я обожаю семьи, где принято держать детей отдельно до относительно зрелого возраста. Никто не бегает, не бесит вас, не раздражает попытками привлечь к себе как можно больше внимания. Настроение Тиарниса я полностью разделял, в общем. И его злорадство тоже, хотя мне Микаэла ничего плохого не сделала.       Закончив, я напоследок пригладил Тиарнису волосы, через зеркало контролируя, насколько приемлемо он выглядит. Я, наверное, должен был уточнить, как Тиарнис хочет, чтобы его заплели? Но что-то я поздно об этом задумался, и потому сделал так, как мне нравится. Тиарнис как-то ходил так в Редхильдсе, так что это не что-то новое для него. Ну, будем полагать, он бы поправил меня в процессе, если бы я делал что-то не так? Он промолчал.       Аккуратно обхватив его лицо руками, я склонился к его голове и уткнулся носом в макушку. Тиарнис следил за мной через зеркало, и я тоже не спускал с него глаз. Я же могу? Он не против? Если против, пусть скажет.       – Вообще плевать, – продолжил Тиарнис. – Хорошо и без неё. Пусть возвращается, когда станет нормальной на голову.       Из-за своих мыслей и того, что я уже успел забыть, о чём мы говорили, я сперва даже не понял, о чём он. Но да. Микаэла, и Тиарнису на неё совершенно плевать.       – М-м, – протянул я. – Желание пройтись ещё в силе?       А то мы немного отвлеклись, да? Но я напомню.       – Да, – живо отозвался Тиарнис. – Ты не будешь одеваться?       – Потом. Всё равно нас никто не увидит.       Предположительно. Но даже если и да, то не страшно. Утро, я имею право, выглядеть как "лужица". Как вчера Кэрид выразился, забавно..       По пути на улицу мы молчали – Тиарнис осматривался, и я не хотел ему мешать. Пусть ребёнок насладится обстановкой, да и мне самому нужно было подумать. Вообще-то, утренние прогулки для того и были нужны. Проснуться, собраться с мыслями, продумать план на день.. Я обычно этим не занимался. Для меня прогулки были больше возможностью провести время и поговорить с отцом, узнать о его планах и согласовать мои с его. Или основать мои на его. Всё остальное – уже в меньшей степени, но.. Всё же, бродить по пустому двору мне нравилось, ладно. Ожидать же, что сегодня отец позовёт меня прогуляться, было глупо. Он, скорее, будет опохмеляться другими способами? Так что спасибо Тиарнису, что составил мне компанию.       – Как непривычно, – как только мы вышли на улицу, прокомментировал он. – Выходишь на улицу и тут небо.       Я хотел сказать, что в Редхильдсе тоже есть небо, – как без него, в конце концов, – но вовремя задумался. Хотя Тиарнис всё равно меня услышал.       – Ну да, если вверх смотреть. А тут.       Конечно, сравнивать было нечего. Анхель не тюрьма, не окружен стенами.. Не состоит из них, вернее. Но если говорить о внутреннем дворе, именно так. Когда мы вернулись домой, мне тоже было первое время немного непривычно находиться на улице. Что значит я выхожу из замка, и могу видеть горизонт, океан вдалеке, да то же небо? А не только стены замка. Понятно, что Редхильдс строили для защиты, и его устройство обусловлено этим, но.. Довольно тяжело? Хотя если не знать, что можно по-другому, наверное, не так уж и страшно. Надеюсь, Тиарнис не успеет привыкнуть за время нахождения тут. Ну, и что ему не понравится настолько, что потом нахождение в Редхильдсе станет для него невыносимым. Пока пусть любуется. Наслаждается тем, что чтобы увидеть небо, не надо запрокидывать голову.       Посмотрев на него, я тяжело вздохнул. Очень хотелось взять его за руку, но.. Ладно. У нас ещё будет время до завтрака, успеем ещё понежиться у меня в комнате. Будем надеяться..       – Как вообще, – вдруг начал Тиарнис. – Хотя ладно. Просто интересно, что мы тут будем делать целыми днями?       – Отец что-нибудь придумает, – я сам не знал, так что мог только пожать плечами. – Хотя у нас тут не так много развлечений..       Вспомнив, что примерно то же говорили мне, когда мы приехали в Редхильдс, я неловко запнулся. Мда уж..       – Ты просто, – Тиарнис задумался. – Занят, наверное? Нельзя будет, как у нас. Что ты целыми днями ничего не делал, и..       И можно было сидеть со мной целыми днями? О, вернуться бы туда, на самом деле. Не знать ни горя, ни забот. Целыми днями проводить с людьми и Тиарнисом, в частности.. Там я этого не понимал, но сейчас можно даже сказать, что это было одно из счастливейших времён в моей жизни. Как мало мне надо, м? Даже стыдно.       – Но часть моих обязанностей – организовывать досуг гостей, так что..       Заниматься вами всеми буду я. Пошутить бы, что Тиарнисом особенно, но нет. Это глупо и отвратительно, и по лицу меня ударить за такое можно. Позорище.       – Не знаю, освободят ли меня от другой работы. Но постараюсь, чтобы вы не скучали.       Тиарнис кивнул, неловко отворачиваясь, и я тоже выдохнул. Как хорошо пошёл разговор у меня в комнате, и как не вяжется сейчас. Ну, что-нибудь придумаем..       Вдруг заметив Януша, бодро шагающего нам на встречу, я сперва недоумённо нахмурился – что он тут забыл? Потом стало понятно – скорее, он летал домой, – и на смену удивлению пришла злость. Вот чего нам только не хватало сейчас?       – Твою мать, – не сдержавшись, выругался я, и Тиарнис радостно меня оглядел. Что, ему нравится, что мы ненавидим друг друга? Но ему лучше плакать.       Януш же, завидев нас, заулыбался, и хотя выглядел он довольно добродушно, я всё равно сказал себе не расслабляться. Януш человек такой. Рядом с ним всегда нужно быть начеку.       – Скарел сказал, что мы можем выехать на охоту, – даже не поздоровавшись, сразу начал Януш. – Полурыбки умеют охотиться? Или только плескаться в водичке?       – Умеют, не переживай.       – О, – заинтересовано протянул Януш. – Отлично. Готовьтесь тогда. Повеселимся.       Я закрыл лицо рукой. Вот почему они все такие невыносимые уроды? Неужели так сложно быть нормальными людьми и вести себя адекватно? Я просто не понимаю..       – Ага, – протянул Тиарнис, так сильно напоминая Брунлейва, что я даже испугался.       Януш только улыбнулся на последок, кивнул нам обоим и ушёл. Нет, очевидно, он потратил некоторую часть ночи на полёт, на какие-то дела дома, так что ему хотелось немного поспать или вроде того.. Привести себя в порядок, не знаю. Так или иначе, ушёл он так же быстро и легко, как появился. Стоило порадоваться, но я не мог.       – Вот тебе и занятие, – когда Януш отдалился от нас, сказал я.       – Ага, – протянул Тиарнис, напряжённо хмурясь. – Ещё и с ним.       Да, это просто отлично. Мне надо будет поговорить с отцом, или в крайнем случае как-то уговорить Тиарниса остаться тут. Или как-то устроить так, чтобы один из них не смог поехать.. Но точно нельзя допускать, чтобы они уезжали куда-то вдвоём без присмотра кого-то из взрослых. Иначе кто-то точно не вернётся, и, буду честен, с большей вероятностью похоронен в лесу окажется Тиарнис, а не Януш. Он уже раскусил, что выезд на охоту – отличная возможность совершить идеальное убийство. Тогда это, правда, была собака, которая ему не нравилась. Не надо сильно плохо о нём думать, что он убил человека или вроде того.. Убивать он может только животных. И в этом вся наша проблема.

******

      – Когда вы успели обсудить охоту?       Отец вскинул одну бровь, и я уже успел испугаться – неужели Януш сам всё это придумал? А я так легко повёлся. Но отца волновало другое.       – Как быстро расползаются слухи. Вот уж правда, что знают трое – знает весь мир.       Я даже глаза закатил. Господи, отец.. Говорите по делу, а не крылатыми фразами. Это не так уж и сложно?       – Ну, вчера..? – задумался отец. – Я предложил Вафару, да, организовать охоту. Януш услышал, и, похоже, уже сам всё спланировал?       Какой самостоятельный мальчик, с ума сойти можно.       – Вафар тоже поедет? – сразу уточнил я. А то обсуждали это с ним, как будто он тоже собирался или хотел. Но что за странная компания. Вафар, Януш, дети Мейриона..? Ещё кто-то? Кто у нас любители охоты?       – Нет. А, может, и да, – тут же осёкся отец. – Зависит от того, успеет ли он вернуться. Он просто вернулся в Морамор.       Отец указал рукой в сторону плато, где обычно отдыхали драконы Фаноринов, когда они приезжали к нам погостить.       – Что-то случилось? – сразу напрягся я. Януш, получается, провожал своего отца? А что такое? Есть причина, что они так резко подорвались с места? Похоже, это было ночью. Что-то важное?       – Нет-нет, – протянул отец. – Там что-то незначительное. Януш же вернулся?       Странная система. Было бы там что-то незначительное, Вафар бы отправил в Кьяелон одного Януша, а сам остался тут, нет? Но ладно. Раз не говорят сразу – значит, не моё дело. Хорошо, я вас услышал.       – Так, время охоты вы не назначали?       – Нет ещё. А что?       – Януш должен остаться тут. Никуда не ехать.       – Почему? – отец недоумённо нахмурился.       Ох, пришло мне время побыть женственным и немного поунижать этих противных мерзких мужланов. К которым я и сам отношусь, да, но из которых я в то же время вычеркнут. Но я быстро. Все же и так знают, что нельзя оставлять много мужчин в одном месте надолго? Да даже двоих иногда опасно. А тут ещё и в лесу, вдали от взрослых и в целом жизни. Они же там озвереют и поубивают друг друга. Это мужчины, от них только отвернись, один уже без головы останется. Почему моряки все больные на голову? Но вы только задумайтесь. Тридцать мужиков. Одни. На цикл, а то и больше. В замкнутом пространстве. А потом все удивляются, почему они убивают друг друга, сбегают, таинственно исчезают. Почему же, действительно? Да потому что так нельзя. Или нужен человек, который присмотрит. В нашем случае ещё повезло, что речь о двух детях, у которых есть родители, которых они боятся или уважают. Или нельзя оставлять их без присмотра целой толпы.       – Просто пусть останется тут.       Отца я своими переживаниями нагружать не хотел, так что.. Ограничимся этим.       – Ладно, я скажу Вафару.       – Так он успеет вернуться? – сощурился я.       – Должен. А если нет.. Придумаем что-нибудь.       Отец не выглядел так, будто воспринял мои слова всерьёз, так что я для себя решил, что сам что-нибудь придумаю и сам же что-нибудь предприму, когда они будут собираться на выезд. А то только на себя в этом мире полагаться и можно, похоже.       – У вас есть планы на сегодня? – напоследок решил узнать я.       – Детей они не касаются, так что можете гулять, – отец как будто знал, что меня интересует. – Хотя, возможно, мы заберём у вас Валпура ненадолго, и.. Тиарниса. Не знаю, он нам понадобится, нет? – отец сощурился, задумчиво осматриваясь. – Ну, в общем. Все дети на тебе.       – М-м, – протянул я, задаваясь тем же вопросом, что и Тиарнис. А что нам делать? Хорошо, надо просто вспомнить, чем мы занимались в Редхильдсе, сделать поправку на то, что теперь нас больше.. Что, безусловно, хорошо – не придётся всё тянуть мне одному. Да, теперь же есть целый ещё один человек, Мори. Вряд ли Вилче захочет сидеть с нами, от Януша и его сестёр активного участия ждать тоже не стоит.. Ну и ладно. Что-нибудь придумаем.       – Главное не убейтесь, – напоследок решил предупредить меня отец. – А так делайте, что хотите.       Да-да. Отлично.       Отец поймал нас во время прогулки, на улице, так что Тиарнису пришлось оставить нас – не подслушивать же, в самом деле. Дожидался меня он в Анхеле, сразу в холле первого этажа. Я, заметив, как он осматривается, задумался – а вчера он не успел этого сделать? Но им же не дали, точно. Почти сразу увели в обеденный зал и всё. Поэтому сейчас столько интереса.       Когда я подошёл, Тиарнис опасливо оглянулся на меня.       – Здесь так..       Я так и не дождался пояснений, так что решил предложить ему пару вариантов.       – Роскошно? Вычурно? Показушно?       Мне не нравилось последнее слово, но не так давно я это услышал, и.. Наверное, надо давать как вариант и его? Кто-то же так считает. Хотя меня это немного даже оскорбляло. При всей моей нелюбви к Анхелю и его претенциозности, называть его низкими словами нельзя. Доля почтения всё равно должна быть.       – Нет, не так грубо, – Тиарнису как будто было страшно осматриваться. Но что не так? Ему разве не нравится? Хотя, наверное, глупо думать, что раз он интересовался скульптурой и прочим, он непременно должен испытывать тягу ко всему, что имеет отношение к тому? Хотя так, вроде бы, увлечения людей и работают..? Нет, но я думал, что Тиарнису у нас понравится. Как меньшее, ему будет интересно побродить тут и осмотреться? Как большее – всё как следует изучить. Когда я учился рисовать, мне нравилось разглядывать картины, чтобы заметить какие-то детали, приёмы, возможно. Это я странный, и больше никто так не делает? Или я переоцениваю заинтересованность Тиарниса? Или дело в их отношении к изображениям людей? У нас все статуи, все фрески и лепнина именно такие, а.. Насколько для Тиарниса это дико?       – Просто.. А тут вообще можно ходить? – вдруг заинтересовался он. Как будто кто-то когда-то намекал, что нельзя? Он же не на стены лезет, в самом деле.       – Конечно.       Думаю, это всё для этого и делали. Чтобы кто-то это рассматривал, восхищался мастерством и красотой. Все жители Анхеля уже, наверное, и внимания не обращают? Приелось..       – Это..? – немного порассматривав два главных украшения этого зала, начал Тиарнис.       – Модо и Морамор.       Тиарнис кивнул после пояснения, похоже, и так прекрасно знавший. Ну, можно было и догадаться, действительно. Как с изображением козерога, всё довольно просто. Что здесь, что в Кьяелоне – если изображены двое мужчин, то и гадать не надо: это основатели семей Маригнана и Фанорин, избранники Батто и Ронсеваля, Модо и Морамор. Но довольно, кхм, мило, то даже Тиарнис знает. Понятно, что он мог читать об этом, и что познания в истории у него тоже имеются. Но, видимо, я многого от него не жду, что у меня даже элементарные познания вызывают удивление? Хотя я не удивлён. Это другое. Как будто знания о моей семье говорят о его симпатии ко мне..? Глупости какие.

******

      – На, – протянув Сумне шпажку с рыбой, сказал Итрауд. – Для губ полезно.       Сперва я удивился потому, что это был первый раз, когда он с кем-то говорил за время пребывания тут. Да, всего второй день, но всё равно важно. Потом мне стало неловко. Это было.. Очень странно? И немного невежливо. Сумна, наверное, и без того страдала, видя, как у неё раскраснелся весь рот, и из-за этих трещин по всем губам? И вдруг кто-то ещё прямо на них указывает. Ещё и говорит ей, как это исправить. А то она сама не знает сто и один способ, что ей с этим делать? Ну, предположительно.       – Итрауд, – зашипел на него Эолейв. – Не приставай к людям.       Сумна тоже не оценила такого подношения. С каменным лицом уставившись на Итрауда, она немного помолчала, после чего развернулась к Эолейву.       – Он умственно отсталый?       Сёстры и братья Януша по каким-то причинам казались мне более адекватными и приятными в общении, хотя нельзя сказать, что мы были близки хоть с кем-то из них. Возможно, так было потому, что обычно они все молчали, и на фоне Януша, который всегда отличался болтливостью, это добавляло им ума и вежливости? В любом случае, иногда и остальные дети Фаноринов демонстрировали корни.       – Нет, – Эолейв неловко отвёл взгляд. – Просто он недавно вырос. Ещё не до конца освоился.       Сумна повела головой. Скорее, она не поняла, что это значит, и как это может быть связано с поведением Итрауда..       – Ладно. Спасибо.       Но слава богу, она просто решила принять подарок. Хотя есть она не стала. Не знаю, правда, из вредности или потому что ей было больно открывать рот? С такими трещинами на губах улыбнуться-то нельзя – сразу появится пара новых. Но.. Будем надеяться, она не обиделась и не оскорбилась. Итрауд же не со зла и не ради издевательства это начал?       – Итрауд заговорил с человеческой девкой, ты слышал? – услышав шёпот Кэрида, я возмущённо оглянулся на них. Как ты сказал..?       – Слышь, мелочь, – уже громче он обратился к Итрауду. – А с кем-нибудь из нас ты поговорить не хочешь?       Итрауд в их сторону даже взгляд не скосил, не то что не повернулся. Полное игнорирование, да, как и говорили. Но что, он вообще им ничего не скажет?       На какое-то время воцарилась тишина. Даже Сумна заинтересовалась – даже брови вскинула, оглядываясь на двойчат. Для них с Тайлорой какое-либо проявление эмоций было большой редкостью. Вмешиваться она, правда, не стала. Ну, ей и не нужно было?       – Нет, ты посмотри, – подождав ещё немного, продолжил возмущаться Кэрид. – Мы же ему не братья.       Эолейв недовольно уставился на них, но ничего не сказал. Я тоже пока ждал. Может, Итрауд хоть что-то скажет, наконец..?       Но он молчал, даже не глядя на них, и Кэрид решил пояснить мне, что происходит.       – Просто смешно. Этот уродец не забыл ни как резать кроликов, ни как гнать алкоголь, ни как варить бумагу. Но когда он увидел нас, то сразу "Вы кто такие".       Они меня выбесили. Уж не знаю, обращением к Сумне, в целом поведением или тем, что рассказывали мне то, что я уже знаю? Откуда бы им знать, что Тиарнис уже всё рассказал, конечно. Но всё равно.       Кэрид недовольно подпёр руками бока.       – Паршивец мелкий.       – У вас принц готовит мясо? – вдруг вмешалась Сумна. Кэрид сразу немного стушевался, но заговорил довольно скоро.       – Ну да, он отвечает за.. Подачу мяса. Ну и кроликов в целом. Разводит их, лечит.. Потрошит. Всё делает.       – Полезный ребёнок, – заключила Сумна.       – Ага. Только вот.. Вырос и всех забыл. Как меня зовут, Итрауд?       – Не разговаривай со мной, – тихо проговорил он, отходя и прячась за Сумну.       Мы проводили его недоумённым взглядом, все – от двойчат до самой Сумны. Но даже меня поразило такое предательство. Что, Эолейв ему больше для защиты не годится? Раньше он всегда держался рядом с ним, а сейчас вдруг что случилось? И это не говоря уже о том, что Сумна же.. Тоже выглядит, как северянка в понятии люцифернианцев? Итрауд не должен её бояться?       Эолейв грустно выдохнул, и я сам чуть не умер от неловкости за поведение Итрауда. Хотя вот уж кому должно быть плевать.

******

      – Они собираются на охоту, вы слышали?       – М, – безразлично протянула Сумна. Я, оглянувшись, проверил, что мы всё ещё наедине, и продолжил.       – Если ваш отец не вернётся к тому моменту, можно попросить вас проследить, чтобы Януш не убил никого из..?       – Поняла, – отозвалась она. – Что у них происходит? Что с этим мальчиком, который.. Дал мне рыбу?       Я оглядел её, не поворачивая головы. А чем вызван интерес, позвольте узнать?       – Особенности их взросления, – я решил не допытываться. – Дети в таком возрасте могут потерять память, вырастая. И вот, что и произошло.       – Слишком избирательно для потери памяти.       – Всякое бывает, видимо? – я пожал плечами. – Но когда мы были у них, он был нормальным. Они говорят, он поправится.       – Ладно, – хмыкнула Сумна, всё такая же холодная и беспристрастная. И как у одних родителей могли появиться такие разные дети? Хотя чего я удивляюсь, боже. Как будто это первый случай. Тех же Мейриона всех рядом поставить, и если бы не одна внешность – никто бы в жизни не сказал, что они все родные братья?

******

      – У вас есть какие-то пожелания?       Отец так откровенно угодничал, что мне даже было стыдно. Он бы хоть Брунлейва постеснялся..? Позорище.       Но Иммер как будто только и ждала такого вопроса. Расправив плечи, она немного задумчиво покусала губы, после чего наконец заговорила:       – Я бы хотела попросить вас поставить оперу. В Редхильдсе остались записи о пьесах. Но мы к музыке не тянемся, не говоря уже о нашей неприязни к.. Некоторым музыкальным инструментам.       Я напряжённо слушал её с момента упоминания пьесы. В смысле она нашла что-то в Редхильдсе? Зная, сколько восходов вещам, которые там оставили люди, а эти записи наверняка из них же.. То есть, у Иммер есть сценарий какой-то постановки, которая настолько старая? С ума сойти.       – Простите, а кто автор? – мягко поинтересовался отец, и я посмотрел на Иммер. Мне тоже было очень интересно. Это кто-то известный? Или что-то из потерянного?       – Я не уверена. Книга подписана рукой, и явно не пером и тушью. И имя, – Иммер запнулась. – Рюмина Ирина.       Люди начали недоумённо переглядываться, и я сам принялся напряжённо вспоминать, из какой империи такие имена. Но?       – Это.. – после недолгой паузы тихо начал кто-то.       – Имя не из этого мира, – подтвердила Мумед.       – Господи..       – Кхм, – отец кашлянул. – Давайте не будем. Вы можете сперва показать записи мне? Я бы хотел увидеть их и.. Лично оценить их приемлемость.       Я не спускал с него глаз. Отец-то оценит. Человек, который вернул жесточайшую цензуру во всех направлениях искусства, и впервые за всю нашу историю ввёл уголовную ответственность за создание и распространение запрещённых книг и картин. А, вообще-то, мы всегда были символом свободы самовыражения. Ну ничего, когда-нибудь я приду к власти..       – Конечно, – Иммер пожала плечами.       – Если там не будет ничего страшного, то конечно, можно будет отдать её актёрам. Думаю, многим будет интересно?       Скорее, это было риторически вопросом или рассуждением – так отец не спрашивал ни у кого ни мнения, ни согласия. Ответить никто и не успел.       – Основная проблема, на мой взгляд, это музыка? – Иммер, похоже, действительно была заинтересована, потому и волновалась. – Там ведь нет нот.       – Ничего, – отец улыбнулся, прикрывая глаза. – Оставим это людям, которые разбираются. Они что-нибудь придумают.       А мне бы хотелось узнать, какое звучание подразумевалось автором.. Это довольно грубо, вообще-то? Буквально портить его произведение. Другое дело, о ком я вообще волнуюсь. Это принесли из другого мира, они сказали? Господи.       – Ну и если, конечно, для актёров это не будет проблемой. Насколько я знаю, люди очень трепетно относятся к вере и Богам?       Я, не сдержавшись, удивлённо вскинул брови. Иммер так переживает за нас? Это действительно неожиданно и приятно с её стороны. Хотя и немного странно. Я думал, у них в семье один Тиарнис отличился, но неужели есть ещё кто-то? Иначе почему она так говорит? Очевидно, в пьесе странное содержание, раз речь зашла об этом? Но саму Иммер, то есть, в этом ничего не смущает, она лишь беспокоится за людей, которые из-за своих взглядов могут отказаться от участия в подобном?       Брунлейв после её слов даже бровью не повёл, хотя про него я тоже много что думал. Что он главный блюститель порядков у них в семье. И за веру он тоже должен отвечать. А тут его супруга говорит, что люди трепетно относятся к Богам. Как будто они сами не такие?       – Нашли, за кого переживать, – отец закатил глаза. – Всем этим..       Я подался вперёд, готовый пинать его под столом. Одно неверное слово, отец, и вам будет больно.       Заметив меня, отец запнулся, но нашёлся со словами совсем скоро.       – .. деятелям искусства, только волю дай. Причаститься к запретному и пошлому они будут только рады. Принципов у них нет, и Богов они не боятся.       Иммер повела головой, жалобно вскидывая брови, но спрашивать ничего не стала. Хотя стоило бы. Хотя бы задать вопрос в своём ли отец уме, выдавать такие тирады? Совсем рехнулся?       – Можно даже сказать, что это шлюхи, но торгующие умом и талантом. Самая безнравственная и убогая..       – Отец, – наконец я не выдержал. – Перестаньте, пожалуйста.       – Всё, – он хлопнул себя по губам. – Не говорю.       Стоило заткнуться раньше. И пить меньше. Но это просто невыносимо, и это ведь при людях? При гостях, при наместниках. Позорище.

******

      – Я просто чувствую, что ты теперь относишься ко мне по-другому.       Тиарнис говорил так грустно, так печально потупив взгляд, что мне действительно стало стыдно за своё поведение. Хотя я бы не сказал, что что-то изменилось? Но, конечно, надо понимать, что у всех своё восприятие. Что мне "ничего не изменилось", то другому "меня больше не любят". И как это работает, даже не спрашивайте. Самому бы знать.       – По-другому? – уточнил я, склоняясь ближе к нему. О чём он вообще говорит?       – Ну, более.. Отстранённо? Вот мы говорим, а ты не тянешься ко мне, ничего такого, – он недовольно глянул на меня. – В Редхильдсе было по-другому.       Ох, солнце ты моё. В Редхильдсе.. Времена в Редхильдсе лучше не вспоминать и не держать как образец. Меньше разочарований будет.       – Ты поэтому такой странный?       – Ты тоже странный, – сразу перевёл Тиарнис. – Это из-за нового места, да?       Я как будто был в чём-то серьёзно виноват. Но что вообще..?       – Ну, мы давно не виделись, – поспешил успокоить его я. – Это раз. Два – здесь у нас обоих не так много свободного времени, чтобы позволять себе всё то же, что и в Редхильдсе.       Тиарнис повёл головой, кривя губы. Кажется, ответ его одновременно устроил и нет. Но, в любом случае, пусть смиряется с.. Что именно его там возмущает, я не понимаю. Что мы не можем проводить вместе столько же времени? Что я охладел? А я правда..? Мне, наверное, тяжело оценить своё поведение со стороны. Но он должен понимать, что это мой дом, и я не могу вести себя здесь неподобающим образом. Нас могут увидеть в любой момент. В Редхильдсе с этим было полегче, к слову. Таам я хотя бы мог быть уверен, что никуда за стены Редхильдса никакая информация не уйдёт. Здесь у меня такой уверенности нет, и мы оба должны быть осторожнее. Мне действительно нужно отдельно это проговаривать?       – А так ничего не изменилось.       – Точно? – Тиарнис оглядел меня. – Я думал, это из-за запаха. Что его больше нет, и я тебе больше не нужен.       – Нет, – поспешил обозначить я, надеясь, что не буду выглядеть подозрительно. Я же и правда даже не думал об этом? Ладно, было один раз, сегодня, но не больше. И это, вообще-то, причина, почему я не хотел поднимать этот вопрос – а что у нас дальше именно в плане.. Связи? Потому что боялся, что Тиарнис решит, что мне от него только одно и надо, и обидится. Хотя разве для них это что-то плохое? Как же все эти их.. Тонкости? Что связь только ради потомства, двое мужчин вообще не могут таким заниматься. Вспомним реакцию двойчат на отношения Октарина и Орхид. Вот, как люцифернианцы видят отношения, нормальные для людей. Я просто исключаю, что Тиарнис тоже из.. Таких. Дефектных, назовём это так. И что его объект воздыхания я. Октарин, Марвит, у них совсем другие ситуации. Ну или Тиарнис слишком хорошо прячется.       – Можно узнать? – в конце концов решил уточнить я. – Как ты видишь наши отношения?       Тиарнис вскинул брови, требуя пояснений. Хотя что тут надо пояснять, на его взгляд? Дурак.       – Ты так переживаешь, что.. Я стал более холодным. Но?       Тебе не плевать? Для вас же это вообще ничего не значит.       – Разве для вас это что-то необычное?       Я напомню, они после связи вообще расходятся и никак друг о друге не вспоминают. Для них это нормально. А Тиарнис сейчас изводится, что я веду себя как-то не так, хотя? Он вообще помнит, что между нами что-то было? Именно помнит. Не знает, а помнит?       – Ну, – кажется, я серьёзно его озадачил. – Мы это мы. А вы люди. У вас принято по-другому.       – Ага, – протянул я. – И ты решил, что так хорошо нас знаешь, что можешь высказывать мне претензии? Ладно, извини, – осёкся я, – прозвучало слишком грубо. Просто.. Мне очень странно видеть, что ты переживаешь из-за такой ерунды.       – Ладно, – вздохнул Тиарнис. – Возможно, я воспринял твоё поведение как намёк мне, что я делаю что-то не так? Или это вопрос с подвохом? – вдруг взволновался Тиарнис. И взволновался в плохом смысле, что особенно плохо. Не хватало ещё сейчас кому-то разораться.       – Ты хочешь услышать от меня что-то конкретное? Или проверяешь меня?       – Нет, – прервал его я. – Я просто спрашиваю. И давай уточним. Ты же не ведёшь себя конкретным образом только потому, что так вели бы себя люди?       Он не ответил, уставившись на меня.       – Не надо так делать, – на всякий случай обозначил я. – Это не.. Важно, ясно? И ты не должен под меня подстраиваться. Не знаю, с чего ты вообще взял, что это необходимо. Так что прекрати. Веди себя, как хочешь ты.       У него же ещё осталось понимание, где он, а где его желание походить на людей? Я надеюсь.       – Останешься сегодня на ночь?       Было неловко переводить тему, ещё и в такое русло (после наших бесед, мне казалось, это не совсем вежливо), но было уже поздно, и следовало уточнить организаторские моменты.       – Я.. – Тиарнис замешкался. – Я просто скажу, если ты вдруг забыл. У меня нерест, ну. Кончился. Я теперь не смогу.       Я поражённо выдохнул. Не очень приятно, он знает? Я же без намёка предлагал, а он сразу.       – Я и не думал об этом.       Когда у меня хорошее настроение (раз в пару циклов), я почитываю дневники Висан. И как раз недавно я пролистывал момент со словами, что люцифернианцев, если у них нет нереста, растормошить невозможно, ни прямо, ни косвенно. Поэтому, опять же, я изначально ни на что не надеялся. Наше золотое время уже закончилось. Ладно, если верить данным, которые у меня есть, оно будет снова уже через..? В общем, где-то в конце бури-начале рани. Там у лютей тоже пара оборотов нереста есть. Но сейчас точно ничего ждать не стоит. Я и не ждал, впрочем. Не надо думать, что я мерзкий озабоченный выродок.       – Хотя я могу, – Тиарнис начал бодро, но тут же задумался, – ну.. Если не требуется моё активное участие.       – Да боже, – я закатил глаза. – Прекрати.       – У людей же это потребность.       И он решил, что её обязан удовлетворять именно он? Какая наглость.       – Но явно не жизненно важная, – остановил его я. – Так что не надо издеваться над собой.       Мне не нужно, чтобы потом меня опять выставили виноватым. Хотя Тиарнис вряд ли догадается до этого, но всё равно. Я не хочу конфликтов, и с ним особенно.       – Да ладно, – протянул он. – Я не против, если что.       – Нет, так нельзя. Это неправильно, когда только одному хорошо.       Тиарнис вскинул одну бровь. Уж не знаю, что его смутило. Но что, он хочет мне сказать, что я раньше нарушал это правило? Ожин раз всего был..       – Ну, мне нравилось целоваться, – вскоре выдал Тиарнис. – Можно просто целоваться?       Ну, можно, но со мной это вряд ли сработает.. Хотя сейчас сложно сказать. Не будет же никаких отягощающих факторов? В виде запаха, в частности. С другой стороны, как знать. Надо попробовать, чтобы оценить все риски.       – Ну и я не против? – Тиарнис пожал плечами, похоже, услышав меня. – Ты говорил, приятно делать людям, эм, приятно. Я думаю, я понимаю это.       То есть, он согласен потерпеть меня, чтобы мне было хорошо? Как мило с его стороны.       Когда я – произвольно или нет, сложно сказать, – склонился ближе к Тиарнису, он тоже напряжённо вытянулся. И хотя я ничего странного не ощущал.. Возможно, это было сродни самовнушению? Когда чего-то точно нет, но ты или внушаешь себе, или твоя голова просто по привычке воспринимает это так, но я как будто уловил его запах. И хотя за обедом мы ничего не пили, я как будто вмиг опьянел. Но от него же не пахнет? Ну, значит, точно самовнушение. Ещё осталось немного воспоминаний. Или я просто рад тому, что он снова здесь, со мной.       – И я, кстати, помню, – вдруг Тиарнис нехорошо сощурился, – ты хотел угостить меня каким-то не сладким алкоголем и показать мне, что такое сыр.       – Господи, – выругался я, быстро выпрямляясь и так отстраняясь от Тиарниса. Вот он умеет подобрать момент, конечно? Хотя спасибо, что напомнил, и правда. Я уже действительно забыл об этом напрочь, а идея неплохая, между прочим? Что ж, организуем нам вечером приятное времяпровождение на двоих.       – Хорошо-хорошо, – притягивая его к себе обратно, выдохнул я.

******

      – Вино? – оглядывая стакан, спросил Тиарнис.       – Мы уже пили его, – напомнил я, и он удивлённо уставился на меня.       – Да?       – Ты вообще ничего не запоминаешь?       – Да я с ума сойду, если буду всё запоминать, – фыркнул он, поднося стакан к лицу и.. Принюхиваясь? Не знаю, чего он ожидал получить. Он не знает, что вино подают холодным? Очевидно же. Хотя есть и горячие алкогольные напитки.. Не суть. Просто мне показалось, что он опять понабрался ерунды у людей и подражает им, хотя для него это не имеет никакого смысла. Ну вот что он пытается учуять? Или он пытается температуру так узнать? Тогда претензий нет.       – М, – кажется, вино ему понравилось больше сангрии. Но Тиарнис так резко вытянулся, весь взвинченный, как будто его уже.. Продрало как следует. Но не может же такого быть от пары глотков?       Попробовав, я даже немного разочаровался. Это вино ничем не отличалось от всех других. На что я надеялся, ну да, но.. А что только так впечатляет Тиарниса?       – Нравится? – решил знать я. Может, он на холод так реагирует?       – Такое я точно не пил, – торопливо пробормотал он прежде чем снова приложиться к стакану.       – Возможно, дело в температуре.. Тиарнис, вино так не пьют.       Он, совсем как пристыженный ребёнок, быстро опустил стакан.       – Прости.       Я только выдохнул, пытаясь успокоиться. Вот что это было? Мы же уже выпивали, и Тиарнис вёл себя нормально. Разучился вести себя за столом за прошедшее время? Или думает, что при мне можно не стесняться? Ладно, я должен ценить такое доверие. Но всё равно. Как воду ведь пьёт? Хотя приличные люди и воду так не пьют. Опрокинул, что называется, стаканчик. Просто раз – и нет.       Говорить нам было не о чём, тем более мне было неловко после того, что днём мне наговорил Тиарнис. Поэтому.. Пришлось возвращаться к истокам.       – Двойчата сказали, ваш отец подобрел.       – А, да, – Тиарнис поёрзал на стуле, расправляя плечи. – Я чуть не умер, когда он сказал, что.. Теперь всё. Вот Олави, он теперь заведующий охотой, все свои выезды вы согласуете с ним, он сопровождает вас, а я больше не занимаюсь тем, что слежу за вами и прочим.       Договорив, Тиарнис нахмурился, как бы изображая свои эмоции в тот момент.       – А ещё он разрешил Октарину играть на этих его.. Дудках, или чём. Они с матерью хотели обсудить с вами учителей. Музыки, получается? И, – Тиарнис запнулся. – Магии.       – С нами? – уточнил я. Очень иронично, вообще-то? Но мы последние, у кого стоит запрашивать учителей магии. Без шуток.       – Да, – Тиарнис прикрыл глаза, похоже, прекрасно понимая причины моего удивления. – Я хотел сказать им, но подумал, что, может.. Скарел договорится с Аэульт, или кем-нибудь ещё? Кто согласится поехать к нам.       – Да, попытаться можно.       Но на нас я бы на их месте не надеялся. Аэульт, да. Их народ в целом очень талантлив в магии, а ещё они не такие зануды, как мы, и во всей империи явно найдутся желающие поехать в Люцифернию. Так что.. Если Брунлейв хочет научить своих любимых детей хорошо.. Надо просить не нас. Ну или как посредников, как большее.       – Как Валпур? – спросил я, не видя продолжения предыдущей темы. – Вы же говорили вчера.       Тиарнис пожал плечами, растерянный.       – Нормально, не знаю. Мать очень волновалась. Ну, он вчера полночи у неё просидел. Она всё у него выяснила. Расспросила его.       – О, да? Просто днём она так спокойно себя вела.       Не выглядело так, будто ей было интересно, что с ним происходило за то время, что они не виделись. Хотя чего я прицепился. Понятное дело, что она просто не могла пойти к нему, бросив людей. И как будто я не могу понять её в этом. Мне же тоже всегда можно на вечерах вести себя как вздумается и общаться с кем я захочу, м?       – Ну да, и поэтому они сидели ночью. Мне даже стыдно немного, – нахмурившись, Тиарнис неловко глянул на меня. – Как нам всем, ну.. Плевать друг на друга. И она одна. За всех нас попереживала.       – Это же странно? – попытался угадать причину его удивления. – Вы не должны.       – Мы не должны, – подтвердил Тиарнис. – Но мать. Возможно, о таком нельзя говорить..       Когда стало понятно, что сейчас будут странные неловкие подробности, я непроизвольно поёрзал на месте. Что-что?       – Она упоминала, что её мучают видения, ну.. Женщин, которые. Это странно, – решил отдельно пояснить Тиарнис. – В Редхильдсе же никто никогда не жил. Но Ламбруска, Камполина, Фалабела.       Что сегодня за день такой..       – Это последние императрицы Первой Люцифернии.       – И сестра одной из них, – договорил я, и Тиарнис покачал головой. Всё же, знал, но решил не уточнять отдельно? Но простите, я считаю, к мёртвым нужно выражать должное почтение.       – И мать, ну.. Говорила, что видит то, что видели они. Переживает то, что переживали они. И иногда даже начинает путаться. Иммер она, Ламбруска или Камполина.       – О, господи.       Это звучит совсем не хорошо. Я читал, конечно, про призраков, про поверья в некоторых местах, что недавно усопшие могут переселяться в.. Там было про детей. Что если в доме, где не так давно умер человек, появляется ребёнок, может произойти подмена. Но интересно, насколько это опасно? Призраков обычно изображают озлобленными и мстительными. Ситуация Иммер должна вызывать опасения за неё и жизнь всей их семьи в целом?       – Я думаю, она поэтому так нас любит, – продолжил Тиарнис, и я глянул на него. Было немного странно слышать про любовь после моих мыслей про опасность.       – Потому что в ней сознание человеческих женщин. А вы странно относитесь к своим детям, – Тиарнис подозревающе оглядел меня, будто я сам был женщиной, которая безумно опекала своего ребёнка.       – Ужасы какие-то, – я поёрзал, осматриваясь. Попытка отвлечься на что-то в комнате ничего не дала, так что пришлось вернуться.       – Это не опасно?       В поверьях про подмену мне всегда было интересно, насколько это плохо в глазах людей. Допустим, в семье умерла старая женщина, но при том через пару оборотов родилась девочка. Ну и что плохого в том, что она примет душу своей погибшей родственницы? Это же не чужой семье человек. Он вам не навредит. А это всё равно ребёнок. Вы не можете ручаться, каким бы он вырос. А так будет похож на того человека? Так уж это плохо? Другое дело, что в случае Иммер её пытаются заменить чужие люди, которые чёрт знает как настроены. Но теперь.. Когда мы знаем имена, становится очень печально. Поэтому Иммер особенно любит двойчат? У Камполины были дети-близнецы, если я ничего не путаю. Так, у самих люцифернианцев же не может быть любви к своим детям? Хотя Брунлейв же любит Итрауда. Может, его тоже кто-то подменил..?       – Не знаю, – Тиарнис покачал головой. – Отец всегда говорил, люциферин не только грех Демьенов, но и воплощение их воли. Возможно, они так пытаются убедиться, что.. Их план точно исполнится? Проконтролировать. И через цветы они внушают матери.. Всякие вещи.       Ну, самое главное, чтобы они не внушили ей ничего странного. А так, вроде..? Это ужасно, конечно. Но хотя бы не опасно для самой Иммер и окружающих. Предположительно. Хотелось бы верить. Так даже не похоже, что и сознание Иммер в опасности. Она путается, конечно, но не забывает же совсем, кто она есть? С другой стороны, кто знает, что будет дальше. Но интересно, а с этим можно как-то ужиться? Свыкнуться, провести грань, где ты, где они, взять их под контроль и не дать захватить себя полностью? Фух.. Хорошо, что Тиарнис здесь и мы пьём. Иначе я бы сегодня всю ночь изводился.       – А вы не ощущаете на себе воздействие цветов?       Можно предположить, что они влияют на человека исходя из его пола и, возможно, положения. Иммер, как императрица, оказалась связана с императрицами Люцифернии и ближайшими их родственницами. Возможно, если бы с цветами работал Брунлейв, он бы оказался связан с императором? Ну а дети?       – Нас к цветам не подпускают, – остановил мои мысли Тиарнис. – Ещё Эленох запретил нам это делать. А отец сейчас запретил матери так часто бывать в первой части. Там за ними всё равно ухаживают люди, которые достаточно сильны, и могут противостоять им.       То есть, всё-таки, возможно? Хотя бы противостоять, ладно. Но возможно ли помочь человеку, который уже подвергся влиянию?       – Мать там не сильно нужна. Во-от..       По Тиарнису было отлично видно, что он переживает. И, наверное, только поэтому со мной решили поделиться такими подробностями? Его это пугает? Ладно, как такое может не пугать вообще.. Кем надо быть, чтобы спокойно отнестись к мысли, что твоя мать делит тело с несколькими давно умершими людьми? Ну, что я могу сказать. Хорошо, что Эльнедил этого не слышит. Он бы с ума сошёл.       – М.. – я неловко выдохнул. Нужно было как-то поддержать или успокоить его. Но давняя моя проблема.       – Возможно, если она перестанет часто с ними контактировать, всё вернётся к норме?       Тиарнис пожал плечами. Он сидел, отвернувшись и позволив себе сгорбиться, и поэтому, наверное, он выглядел особенно грустно? Мда уж. Вот и поговорили.       Ещё раз обдумав наш разговор, я решил уточить.       – Интересно, какая воля была у Демьенов?       Хотя было неловко возвращаться к этому, и по-хорошему стоило сменить тему на что-то более весёлое или хотя бы нейтральное. Но просто хотелось уточнить. У Тиарниса есть уникальная возможность пообщаться с представителями исчезнувшей семьи. Многое можно узнать.       – Тебе правда интересно? – он посмотрел на меня. – Мы знаем. Я могу рассказать. Там не что-то страшное.       – Эм.       Я слабо верил, что там может быть что-то не страшное, потому очень напрягся от таких предложений. Тиарнису, конечно, весело размышлять о таком, в его представлении его никто за такое не накажет и даже не подумает. Но мы в моём доме, Батто может слышать нас. Я не хочу нарушать его покой сомнительными разговорами.       Но там действительно не было ничего страшного. Когда Тиарнис сказал, я даже какое-то время ждал продолжения, потому что не верил, что это всё.       – Чтобы Преисподняя жила. Всего-то, – кажется, Тиарнис тоже был возмущён простотой. – А сколько тайны вокруг.       – Немного странно, что для жизни Преисподней.. Или это не связано?       – Что?       – Я правильно понял, что люциферин – это путь к убийству Бога?       – Один из ингредиентов, да, – Тиарнис кивнул. Меня немного возмутила уверенность, с которой он говорил. Сколько он вообще знает..?       – Получается, чтобы Преисподняя жила, нужно убить Бога?       – Не знаю, как ты связал одно с другим, но, может.       – Демьены хотели сохранить его и чтобы Преисподняя жила. То есть, цветы – это путь к благополучию Преисподней. А если для её благополучия нужно обеспечить сохранность цветов, которые помогут убить Божество..?       – Может, мы ещё чего-то не знаем, – Тиарнис почему-то упирался. – Родители нам тоже не обо всём рассказывают.       Моя же фантазия пошла дальше.       – Просто очень забавное совпадение, что принц империи, которая хранит эти цветы, Богов не чтит и не уважает.       Тиарнис поджал губы, недовольно щурясь.       – То есть, я, по-твоему, убью Бога?       – Кто, если не ты? Во всей Преисподней, наверное, единицы тех, кто не побоится даже думать о таком. В твоём случае всё сходится.       Он только закатил глаза, отворачиваясь.       – Ну посмотрим, – звучал он, тем не менее, спокойно. Даже поразительно для него.       – Даже не скажешь, что Богов не существует? – я пытался говорить как можно более спокойно, чтобы не спровоцировать новый конфликт.       – Да.. – он мотнул головой. – Мне уже лень в это ввязываться.       О..? Кто-то взрослеет. Понимает, на что бессмысленно тратить время, а на что нет.       – А я думал, ты.. Понял. Хотя бы из-за Валпура. Он показывал вам? Мечи.       – Да, показывал. Но мои претензии к Богам и верующим в них ещё не сняты.       Я вскинул брови. Тиарнис такой важный, конечно. Как будто все должны броситься доказывать ему что-то или объяснять. Претензии у него, прости, господи. Однако ж? Хотя бы он не продолжает слепо упираться в свою позицию. Хотя и не похоже, что он признаёт, что был не прав, но ничего. Тиарнис ещё молодой. Пылкий, страстный, действительно. Времени впереди ещё много, ещё научится признавать неправоту.       – Какой ужасный сегодня день, – решил подвести итоги я. – То про другие миры, то про это.       – Кстати, а.. – вдруг заинтересовался Тиарнис. – Про другие миры. У людей это на уровне обыденного? Вы все так спокойно отнеслись к этому. Никто ничего даже не сказал.       – Нет, это ненормально, просто.. Нам не положено о таком говорить и знать. Подобные вещи считаются неприемлемыми. Людям высокого происхождения не пристало таким интересоваться, не говоря уже о практике.       – Но те женщины, кажется..?       – Мумед на родине.. Ох, – я опустил голову. – Она сильный маг. И у себя на родине изучала многие вещи, иногда даже не совсем.. Дозволенные. Поэтому для неё в этом ничего страшного нет. Вернее, неожиданного. Она знакома, наверное, даже с тем, как это сделать?       – Что сделать?       – Призвать человека из другого мира.       Тиарнис снисходительно вскинул брови, недовольно сопя.       – Только не снова, пожалуйста, – вздохнул я. – В это ты тоже верить не будешь?       – Ну, я видел записи об этом. У нас оставались. Другие миры, связи, о-о.. Люди даже оставили какое-то собрание..       – Я знаю, – остановил его я. – У нас тоже есть эта книга.       Правда, в закрытом отделе, и её нельзя трогать.. Но я всё равно как-то умудрился до неё добраться однажды. Правда, особого интереса она у меня не вызвала, и я толком не читал её.. Но всё же.       – А что эта Мумед делает здесь? – почему-то заинтересовался Тиарнис. – Странная смена деятельности, нет?       От способного мага, который не чурается запрещённых техник, до наместника в Эльфегорте, где магия считается скверной, и убийство мага даже за преступление считаться не будет? Ну да, очень интересно.       – Она говорила, что так.. Очищается от грехов. Батто считается яростным противником магии. И где ещё замаливать свои грехи в этой сфере, как не в его империи.       Почему она из наук ушла в политику уже другой вопрос. Но и не будем допытываться до бедной женщины. Стать наместником – это единственный способ законно уехать в другую империю надолго и не погибнуть там от рук недовольных местных жителей. Возможно, Мумед руководствовалась этим? Я бы так размышлял.       – Вы все, да.. – уже начал Тиарнис, но остановился. – Ладно, всё. Не говорю.       Я только покачал головой. Да, солнце моё. Иногда лучше помолчать.