*** Жаждущий
Времени было уже далеко за полдень, когда мы с господином добрались до поселения, где жила мисс Уотерс. Косо стоящая на отшибе крошечная лачуга на фоне лесной чащи смотрелась как нечто инородное, как грязное пятно на белоснежном полотне. Толкнув скрипящую входную дверь, я вхожу первым, на всякий случай, печальный опыт прошлого показал, что не всегда следует соблюдать этикет, особенно в таких ситуациях. В своё время мистер Грелль и мадам Рэд преподали хороший урок. Но внутри никого нет, только опрокинутый табурет и разбросанные предметы обихода говорят о произошедшей здесь борьбе. – Мы опоздали, Себастьян, - тихо произносит за спиной господин, тяжело опираясь рукой о косяк. Тихий мучительный стон в наступившей тишине кажется оглушительным. Мы с милордом переглядываемся и бросаемся на звук, раздавшийся из-под заваленного каким-то хламом фанерного листа. Отбросив его в сторону, я нахожу лежащего на полуистлевшем матрасе человека с густой бородой и седыми прядями в грязных волосах. Он подслеповато щурится, пытаясь рассмотреть нас, и одновременно прикрывает глаза от света крупно дрожащей рукой. От поднявшейся пыли мужчина закашливается, хрипит, скорчившись на своём ложе в три погибели. – Мистер Уотерс? – зачем-то спрашивает господин, хотя прекрасно знает, кто перед нами. Мужчина делает вдох, пытаясь что-то сказать, но только сильнее бьётся в судорогах и хватается за грудь, широко открывая глаза. – Мистер Уотерс, что здесь случилось? Где Роуз? Где ваша дочь? Я помогу ей. – Н-не… я н-не см-мог… кх-кх… – надрывно выкашливает из себя мужчина, скрюченными пальцами хватаясь за горло. Я смотрю на корчащегося в муках человека и ничего не чувствую. Интересно, меня не волнуют чужие боль и страдания, но моё равнодушие рушится, когда я представляю на этом месте своего графа. А ведь он тоже человек, такой же хрупкий, и прервать его жизненный путь может что угодно. Это тревожит. Задумываюсь, что я буду делать, когда моего мальчика не станет, и сердце сжимается от внезапно острой боли. Оказывается, я совершенно к этому не готов, не перенесу его потери ни сейчас, ни через пятьдесят лет. Мороз ползёт по коже от подобных представлений, но рано или поздно смерть настигнет его, люди не живут вечно, в отличие от демонов они умирают от старости, болезни или шальной пули. И пусть я могу защитить моего мальчика от последнего, однако победить естественную смерть не в силах. Понимание безжалостно бьёт под дых, и я сам едва не сгибаюсь под гнётом неумолимой правды. Почему? Почему так больно? Несмотря на прожитые сотни лет мне горько от осознания того, что когда-нибудь неизбежно вновь останусь один. Нет, не так. Больно от того, что я потеряю единственное небезразличное мне существо. Отвращение к лежащему человеку затапливает удушливой волной, хочется поднять ногу и одним махом раздавить его убогий череп за то, что невольно он заставил меня чувствовать, заставил мучиться от ещё не наступившего горя, за ощущение потери самого дорогого, пусть ещё и не утратив.. – Скажите, где Роуз? – продолжает допытываться граф, протягивая к больному руки, которые я тут же перехватываю. – Лучше отойдите подальше, милорд, у него туберкулёз, - еще не хватало, чтоб мой господин подхватил эту заразу. – Себастьян, воды! Нехотя сдвигаюсь с места, ища взглядом требуемое и нахожу чудом уцелевший среди здешнего разгрома кувшин. Поднимаю с пола кружку и наполняю почти до краёв. – Пейте, - я приподнимаю голову мистера Уотерса, и тот с трудом делает глоток. – Её хот-тят уб-бить! Помог-гите, - он хватает меня за руку, а глаза наполняются блестящей влагой. – Мы за этим сюда и пришли, - терпеливо цедит мой граф, всплёскивая руками. – Он уб-бъёт… - как заведённый повторяет едва дышащий мистер Уотерс, чем раздражает ещё сильней. Можно я сверну ему шею? – Я знаю! – резко обрывает милорд, оглядываясь. – Тот, кто пришёл за ней, не смог убить Роуз здесь, она успела сбежать, не так ли? Куда она могла пойти? – Х-хижина у реки… Мужчина снова давится кашлем, пуская на пол слюну вперемешку с кровью, по щеке сбегает скупая слеза, и хватка чужих пальцев на моём запястье медленно ослабевает. – Мистер Уотерс? – тихо шепчет милорд, делая шаг в нашу сторону, и вопросительно смотрит на меня, на что в ответ я качаю головой. Провожу ладонью по лицу, опуская веки навсегда застывших глаз, укладываю обмякшее тело обратно на матрас. Когда я поворачиваюсь, господин неотрывно смотрит на мёртвого мужчину, но во взгляде его, к моему удивлению, нет ни жалости, ни сочувствия, лишь глухое безразличие и даже презрение. Я решительно не понимаю людей. - Оставь его, Себастьян. Больше он нам ничем не поможет. Нужно отыскать хижину, о которой он говорил, - он разворачивается на каблуках и направляется к выходу. – Знать бы ещё где она. – До реки почти две мили. – Тогда поторопимся. Мы спускаемся с холма и продираемся по узкой тропинке сквозь лесную чащу. Господину приходится постоянно наклоняться и прижиматься ко мне с каждым разом всё сильнее, поскольку, кажется, сама природа против нашего продвижения вперёд – голые ветки цепляются за одежду, а сосновые иглы царапают лицо, норовя попасть в глаза. Несколько раз дорожка пропадала в зарослях кустарников, и будь я человеком, наверняка мы бы потерялись в глуши. Здешние жители явно очень редко пользуются этим путём, по крайней мере, в холодное время года. Земля мягкая и рыхлая, ноги так и вязнут в ней. Через какое-то время мы выбираемся на небольшую елань. Замираю, разглядывая обломанные ветви. – В чём дело, Себастьян? Почему ты остановился? – Милорд, спешка застилает ваш взор. Взгляните сами, - показываю рукой на землю. Он спрыгивает в жухлую траву и внимательно осматривается, при этом забавно хмурясь. Мысленно умиляюсь, поскольку посмей я изобразить нечто подобное на своём лице, графу бы это совершенно точно не понравилось. Однако милорд умён, он догадается обо всём и без моей помощи. Господин обходит кромку деревьев и присаживается, обводя рукой совершенно чёткий отпечаток ботинка в полусгнившей листве. – Свежий, - с придыханием говорит господин и резко поднимает голову, болезненно при этом скривившись. – Что-то случилось? – Слишком быстро поднялся. Сейчас всё пройдёт, - отмахивается милорд, пристально всматриваясь вглубь деревьев. Я отступаю, но что-то неспокойное засело в межрёберье, принуждая украдкой бросать в сторону мальчика тревожные взгляды. Ещё через мгновение тот срывается с места и бежит в гущу леса, а я – за ним. Порой мне кажется, что энтузиазм господина заразителен. Лесная полоса на этот раз заканчивается довольно скоро. На опушке нас встречает искомая река с проклюнувшейся свежей травой вдоль каменистых берегов. Однако естественную красоту природы оскверняет одно неуместное пятно у самой воды. – Дьявол! – слетает ругательство с губ моего графа, хотя упомянутый тут точно не причём. Милорд, втянув побольше воздуха, видимо для храбрости, торопливо спускается к нему. Тело лежит на боку, орошая свежей кровью камни и воду, которая эту кровь с них смывает. Но вопреки ожиданиям перед нами лежит человек не женского пола, а мужского, и мне даже не нужно подходить ближе, чтоб определить его личность. – Что за?.. Лорд Сомерсет? – а вот господин не ожидает этой встречи, уж точно не при таких обстоятельствах. – Что за чёрт, Себастьян? – Мхмм, - слетает с окровавленных губ мучительный тихий стон, а ресницы, дрогнув, приоткрываются. – Свяжи его, - господин сдёргивает со своей шеи тонкий шарф и протягивает мне. Пока лорд приходит в себя, я успеваю зафиксировать его руки за спиной, чему тот даже не сопротивляется. – Финни? Мистер Михаэлис? – подслеповато щурится лорд, хрипит и откашливается от попавшего в рот песка. Кажется, его хорошенько приложили по голове. Милорд тем временем обшаривает его карманы и отстёгивает от пояса пустую кобуру. – Где ваш револьвер, лорд Сомерсет? – жёстко выплёвывает господин, покачивая находкой перед его носом, играть робкого неуклюжего лакея больше нет смысла. – Кого вы хотели из него застрелить? Или решили поохотиться… в лесу? – Застре… что? – он болезненно морщится и дёргается, только сейчас осознавая, что связан. – А-а, вот он, - господин делает пару шагов в сторону, наклоняется, выуживает между двух валунов револьвер, проверяет барабан и, удовлетворённо ухмыльнувшись, направляет его в лоб сидящему пленнику. – Мне до одурения осточертело играть с вами в салочки, перетряхивать скелеты в шкафах и рыться в вашем грязном белье, так что советую рассказать, что с мисс Роуз, если не хотите, чтоб вашу голову прошило свинцом! Милорд сжимает рукоять оружия сильнее, волосы прилипли ко лбу из-за выступившей испарины, грудь вздымается часто и тяжело, взгляд сверкает решимостью и беспощадностью. Само совершенство. А вот в глазах лорда Сомерсета проступает осознание, я чувствую расползающуюся от него пучину вины, боли, раскаяния и страха, однако боится он… не угроз моего графа, нет. И не направленного в голову смертоносного оружия. Здесь что-то другое, что-то… Страх не за себя, но за кого-то. Когда господин упомянул имя девочки, он дёрнулся, будто его ударили. Ну, конечно! Может, я не так уж плох в толковании человеческой натуры. – Господин, мне кажется, вы ошиблись на счет лорда Сомерсета, - сообщаю я о своём открытии. – Он не наш Невидимка. – С чего ты так решил? – Помните рисунки? Амбар? Тайную дверь? – с каждым моим словом глаза пленного лорда расширяются всё больше, а лицо вытягивается от изумления. – Откуда вы?.. Кто вы вообще? – Он просто влюблённый идиот, - от моей дерзости, а может от сказанных слов Сомерсет багровеет по самую шею и возмущённо раздувает ноздри. – Пусть так, - соглашается милорд, - но это не отменяет его участия в преступлениях. – Послушайте, я не знаю, о каких преступлениях вы говорите, в любом случае это может подождать. Прошу, развяжите руки, я очень тороплюсь, я не могу сидеть здесь просто так! Раз уж вы знаете о мисс Роуз, то не стоит терять время понапрасну, она в опасности! – Мы здесь как раз по этому поводу. Так где она? – Я не знаю. Когда я приехал в деревню, то обнаружил, что миссис Уотерс с детьми здесь больше не живёт. Они уехали, когда стало ясно, что мистер Уотерс серьёзно болен. Я знал, что у Роуз было место, где она пряталась от матери, когда та была не в настроении – заброшенная хижина у реки – и отправился её искать. Но кто-то опередил меня, напал сзади и ударил по голове, после чего я очнулся в вашем обществе. – Где эта хижина? – милорд всё ещё недоверчиво рассматривает пленника, но револьвер всё-таки опускает. – Вверх по течению реки, если я правильно помню. – Себастьян, привяжи-ка нашего дражайшего лорда вон к тому дереву. Не хочу, чтоб он сбежал. – Что значит привязать? – возмущённо вскидывает брови пленник, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки. – Я вам не дворовая псина! Лорд вымученно стонет и морщится, зеленеет лицом, когда вынужден наклониться вперёд под моим напором, видимо, его слишком сильно ударили по голове. – Вы не понимаете! Не оставляйте меня здесь, я нужен Роуз! – отчаянно взвывает он, и я должен признать, что, на удивление, вполне искренне. – Нужны Роуз?! – взрывается чёрной яростью мой мальчик, вызывая приятную дрожь в низу живота. – Для чего? А может это как раз она нужна вам? Вы, эгоистичный ублюдок, играете в бога, подбираете несчастных детей на улицах, откармливаете, даёте убежище и подобие заботы, чтоб казаться им чуть ли не святым, добреньким папочкой, которому они поклоняются и боготворят за кусок хлеба и крышу над головой. А им ведь много не надо! Зато взамен можно получить золотые реки, выставив их на продажу, как каких-то коров. Всего-то и надо что избавляться периодически от ненужного приплода, сбывая его в реку, которая, как вы надеялись, позаботится о сохранности ваших маленьких тайн. Увы, все люди ошибаются. И вы тоже. Скотланд-Ярд полнится телами ваших жертв, этого будет достаточно, чтоб провести остаток жизни в камере Пентонвилля. Лорд Сомерсет бледнеет так, что в какой-то миг мне кажется, что он вот-вот хлопнется в обморок, но нет, он сжимает губы в светлую нить и опускает голову. Через пару секунд голос его звучит глухо и безжизненно: – Ты не с улицы, верно, Финни? Да и так ли тебя зовут на самом деле? – он поднимает голову, внимательно всматриваясь в фигуру, от которой буквально разит надменностью и высокомерием, и невесело хмыкает. – И как я не заметил этого раньше? Осанка, взгляд, голос. Хотя… хах, раньше-то ничего этого и не было. Сомерсет как-то нервно вздрагивает и вяло осаживается на землю. Обречённость пронизывает его насквозь. – Какой же я слепец! Вы! – теперь он обращается ко мне. – Я должен был догадаться обо всём с самого начала. Там, где появляется дворецкий семьи Фантомхайв, ждать беды. Не так ли… граф? Это ведь вы? – Вы правы, догадаться стоило гораздо раньше, - на этом господин разворачивается и направляется в сторону, указанную ранее лордом Сомерсетом. – Граф! – кричит он нам в спину. – Помогите Роуз! Милорд на мгновение замедляет шаг, а затем, не оглядываясь, скрывается за ветками можжевельника. – Вы собираетесь оставить его в живых? – Всё будет зависеть от того, в каком виде мы найдём мисс Уотерс, - угрюмо бурчит сосредоточенный на своих мыслях господин. – Надеюсь, ты крепко его привязал. – Не беспокойтесь, не вырвется. Но руки вполне могут онеметь через пару часов. – Ничего, ему будет полезно ощутить себя жертвой. – Господин? – М-м? – Кажется, нашли, - показываю на чернеющую впереди лачугу, походящую на покрытую многолетним мхом старую поленницу с полуоторванной дверью. Мы ускоряем шаг и, наконец, вваливаемся внутрь, ожидая увидеть всё, что угодно, начиная с окровавленного трупа юной девушки, заканчивая кладбищем из новорожденных, но даже я оказываюсь совершенно не готов узреть представшую перед нами картину. Посреди крохотной комнатушки с бревенчатыми стенами, обросшими паутиной и гнилью, на полу распростёрлось тело мужчины. На виске уже застыли струйки побагровевшей и подсохшей крови. Рана определённо глубокая, по доскам расплылась приличная лужица драгоценной эссенции жизни. Присаживаюсь рядом, пальцами чуть натягиваю кожу на лоб, изучая травмированное место, оно действительно оказалось смертельным - череп треснул от удара, возможно об стол. Что ж, камердинеру Джерому – потому что перед нами лежит именно он – явно сегодня не повезло. Я проверяю артерию на его шее, убеждаясь в своём диагнозе – мертвее быть не может. – Какая нелепая смерть, - озвучивает мои мысли милорд, изучая угол близстоящего стола, предсказуемо замаранный кровью. – А вот и наше орудие убийства. Господин присаживается рядом со мной, приподнимая руку с зажатым в ней намертво кинжалом. – Охотничий. Я был прав. С противоположного угла комнатки доносится слабое шевеление и чьё-то посапывание из-под сваленной кучи какого-то тряпья. Переглянувшись с милордом, мы одновременно подходим ближе. Тряпьё вблизи оказывается просто грудой вещей, из-под которой на нас смотрят испуганные светлые глаза, знакомые по карандашным рисункам из тайника лорда Сомерсета. Стоит наклониться к ней, как мне в лицо устремляется окровавленное острие самого обыкновенного кухонного ножа. Хм, не только я запаслив. – Мисс Уотерс, - констатирую, поднимая руки ладонями вверх. Яростный и одновременно испуганный взгляд ясно говорит о том, что его обладательница без раздумий пустит в ход своё оружие, стоит к ней приблизиться, в чём я ни минуты не сомневаюсь. Выкуренный из норы лис больно кусает и весьма опасен. На господина юная фурия не обращает внимания, видимо посчитав его наименее опасным злом в сложившейся ситуации. И тут ткань, которой укрыта мисс Роуз, начинает шевелиться и до нас доносится недовольное мычание. В конце концов, материя сползает с плеча девочки, открывая маленькое красное сморщенное личико и такую же крошечную ручку, высунувшуюся из наспех замотанной в кокон шерстяной юбки. Картина настолько сюрреалистична, что милорд за моей спиной что-то тихо охает. – Не подходите ко мне! – шипит на нас не хуже кошки юная особа, снова взмахивая своим оружием и другой рукой крепче прижимая к себе ребёнка. Однако вся бравада показная, и своё дитя она защищает из последних сил, о чём говорят и дрожащая, едва удерживающая нож рука, и выступившая на лбу испарина, бледность скул и чуть посиневшие губы. Кажется, она сейчас упадёт в обморок. Что ж, в данном случае это даже к лучшему. – Мисс Уотерс, я граф Сиэль Фантомхайв. Позвольте помочь вам. Зрачки расширяются, тихий выдох слетает с губ, и она обмякает, едва не выронив своё дитя. На её счастье у меня отменная реакция. – Возьмите ребёнка, господин. Я заберу юную мисс. – Что? Ребёнка?! – на лице милорда отражается такой ужас, что я едва удерживаюсь от улыбки. Он смело смотрит в лицо смерти, а вот крошечный безобидный младенец пугает его до дрожи в коленях. Почти не дыша господин берёт на руки копошащийся свёрток, начинающий недовольно похныкивать, и смотрит на него так, будто держит улей с разъярёнными пчёлами. – Что будем делать с телом нашего Невидимки? – киваю в сторону бездыханного камердинера. В кои-то веки обошлось без нашего вмешательства, удивительно, но пятнадцатилетняя девчонка в одиночку справилась с взрослым мужчиной. Вот во что превращает материнский инстинкт даже самое, казалось бы, беспомощное существо. – Думаю, комиссар Рендалл, наконец, прислушается к моим словам. Даже он не сможет остаться глух к таким аргументам, как тело убийцы и показания свидетеля, - он кивает на юную мисс. – Но это ещё не всё. Мистер Джером всего лишь орудие, а мне нужна голова, которая управляла его руками. В какой-то степени даже жаль, что он мёртв… ммм… – Милорд? Что с вами? – Ничего, просто голова закружилась, ох… Господин успевает осторожно вернуть ребёнка в гнездо из вещей, а потом его буквально выворачивает на пол хижины, сгибая жутким спазмом почти пополам. – Господин! – опустив юную мисс рядом с ребёнком, моментально оказываюсь рядом, удерживая вздрагивающее тело и не давая упасть в собственную рвоту. Всё-таки инстинкты меня не обманули, с моим юным графом что-то не так! Нужно было проверить его ещё тогда, когда впервые забили тревожные звоночки. – Вы что-нибудь пили в доме Сомерсетов? Господин отплёвывается, тяжело глотает воздух и отрицательно качает головой. – Ели? – не успокаиваюсь я. – Хлебную булочку. Утром, - последняя надежда на ошибку в диагнозе осколками разлетается в разные стороны. Кажется, я не дышу, даже сердце перестало биться, глухо провалившись в пустоту. Зачем притворяться человеком, если тот, ради кого я это делаю, умирает на моих руках? – Милорд, вас отравили и мне нужно знать чем именно, но для этого потребуется немного вашей крови. Вы позволите? – Да за что мне всё это? Делай что хочешь, - к моему облегчению соглашается господин и непроизвольно приваливается ко мне теснее. Я бы порадовался такому доверию и близости, если бы не обстоятельства, в которых мы оказались. Бережно беру тонкую кисть в ладони и поднимаю глаза, ловя позволение на лице господина. Спустя пару секунд получаю одобрительный кивок. Как можно осторожней я прокусываю кожу на указательном пальце, тут же зализывая ранку. – Я не понимаю только одно – каким образом вы всё ещё живы. В булочке, которую вы съели, были подмешаны ядовитые семена тиса. Я немедленно доставлю вас домой. – Нет! – вскидывается упрямый мальчишка, явно не осознающий всю опасность своего положения. – Я не могу! Убийца ещё на свободе! Это она сделала, леди Сомерсет, я пока не всё понимаю, но это всегда была она. Пастуший сумочник… кха-кха! – На этот счёт можете не волноваться, лорд Рендалл с отрядом полисменов прибыл в особняк Сомерсетов почти сразу после нашего отъезда. Не успев ничего сказать, милорд снова сгибается в рвотном позыве, после чего изнурённый от напряжения оседает без чувств. Что ж, теперь у меня только одна проблема: как добраться до Лондона в такой компании.*** Роуз
Продав на базаре пару своих платьев, Роуз удалось выручить несколько шиллингов, которые она потратила на найм кэба, но и того хватило только на дорогу до окраины соседней с её родной деревни. Дальше она шла пешком. Отец выглядел плохо. От вида немощного мужчины, с трудом повернувшего голову в её сторону, на глазах навернулись горькие слёзы. – Здравствуй, отец, - смахнув влагу с лица, Роуз вошла в дом и присела на матрас, опустив свой узелок с вещами на колени. – Роза, - едва слышно прошелестел потухшим голосом тот, однако в глазах его зажглась искренняя радость. – Как ты здесь оказалась? – Я получила твоё письмо. – Как же ты?.. – мистер Уотерс запнулся, выразительно глянув на внушительный живот. – Всё нормально. Я не могла не прийти, - грустная улыбка тронула губы девочки. Отца скрутило грудным кашлем, и он был вынужден отвернуться. – Ведь ты написал, что… умираешь. А я не могла оставить всё как есть, потому что хотела, чтобы ты знал – я не держу зла ни на тебя, ни на маму. Кстати, где она? А Энн и Вилмот? – Они уехали, когда стало ясно, что лучше мне не станет. – Что? Как она могла? И как давно? – Кажется неделю назад, или около того, - новый приступ кашля выгнул его на лежанке. Роуз помогла ему приподняться и опереться о стену, после чего поспешила к буфету, выудила оттуда кружку и кувшин с водой, быстро сунув внутрь нос. Вода оказалась вполне пригодной для питья, поэтому девочка плеснула немного в чарку и вернулась к отцу. – Ты, наверное, голоден, у меня осталось немного хлеба и сала. – Не нужно. – Нет, нужно! – внезапно выкрикнула Роуз от подступившей волны злости. – Нужно! Ты болен и должен есть. Она не имела права поступать с тобой так! – Моя Розочка, - с нежностью проговорил мистер Уотерс, щуря глаза от волнения. – Милая добрая Розочка. Я всё равно умру, моя болезнь не лечится, да и денег всё равно нет. Рано или поздно я покину этот мир, но теперь сделаю это со спокойной душой, ведь я смог напоследок увидеть тебя, узнать, что всё хорошо. Ведь у тебя всё хорошо? Роуз заметила направленный на свой живот взгляд и инстинктивно обняла его. – Да, папа, всё прекрасно, - улыбка сама приподняла уголки губ. Чтоб занять чем-то руки Роуз отошла к столу и принялась нарезать свои скромные припасы. Они сидели вместе на грязном потрёпанном матрасе, жевали остатки сала и думали каждый о своём. Однако их трапезу прервал неожиданный скрип двери. Оба вздрогнули, повернув головы на звук, ни один из них не ждал гостей. – Вы? – растеряно захлопала глазами Роуз, когда узнала вошедшего. Первой была мысль о том, что её накажут за побег, а второй – почему за ней послали мистера Джерома, ведь он не обязан следить за прислугой. – Мисс Уотерс, - приветственно склонил голову камердинер. – Мистер Уотерс, полагаю? – Да, это мой отец. Прошу, проходите и извините за обстановку, здесь никто не убирал. Джером тщательно осмотрел полулежащего человека, видимо оценивая его состояние, затем перевёл взгляд на Роуз, смущённо опустившую глаза в пол. – Простите, я вовсе не собиралась сбегать, но мой отец заболел, я хотела лишь увидеть его и вернуться обратно. – Да, ваше исчезновение было весьма неожиданным. Хозяева расстроены. Роуз подняла голову, услышав в голосе Джерома странные интонации, и попятилась назад, заметив в неуловимо изменившихся карих глазах что-то хищное. Она буквально кожей ощутила неладное - от выпрямившейся фигуры мужчины исходила опасность. – Ты оказалась плохой девочкой, Роуз. Не нужно было убегать, тогда всё было бы хорошо, - ласковый голос ещё больше настораживал, подталкивая её держаться от гостя подальше. – Простите, я так понимаю, вы из дома, где теперь работает Роза? Она не виновата, я не думал, что из-за меня у неё будут неприятности, - попытался вступиться за дочь мистер Уотерс, тоже чувствуя какой-то подвох. – С вами мы чуть позже… поговорим, - пообещал мистер Джером, медленно положив руку на пояс, и оскалился в белозубой улыбке, привёдшей Роуз в состояние паники, в этот момент она окончательно поняла, что за ней пришли вовсе не для того, чтоб вернуть обратно. Далее всё происходило слишком быстро, мозг не успевал запоминать действия тела, которое отчаянно боролось за жизнь одновременно двух людей. Роуз успела швырнуть в рванувшего к ней Джерома глиняную чашку, от которой тот ловко увернулся, но вот выбраться из дома уже не смогла. Её схватили за руку и дёрнули обратно с такой силой, что она приложилась спиной к стене в противоположном конце комнаты, чудом не повредив живот. На несколько мгновений сознание провалилось в густой туман, сквозь который слышались хриплые, приправленные кашлем крики отца, умоляющие не причинять ей вреда, а когда удалось открыть глаза, то перед ней уже возвышалась тёмная фигура с обнажённым кинжалом в руках. Блеск его лезвия на миг ослепил Роуз, сердце забилось, как у перепуганного зайчонка, отдаваясь глухими ударами в висках и кончиках пальцев. Такого ужаса ей испытывать ещё не доводилось, но больше всего было страшно не за себя, а за крошечного человечка, который, скорее всего, так и не успеет познакомиться с дневным светом. Именно эти мысли придали сил для следующего рывка из паучьих сетей. Вслепую Роуз наткнулась руками на что-то мягкое, лежащее на полу, пальцы механически сжались, намертво впиваясь в находку и инстинктивно выставляя её перед собой. Спустя секунду девочка поняла, что ей спас жизнь её собственный узелок с вещами, задержав нож на весу. Пока Джером чертыхался и выпутывал своё смертоносное орудие из обвившегося вокруг рукоятки лоскута, Роуз, улучив момент, бросилась со всех ног к двери, опрокинув по дороге стул. Позади послышался треск и грохот падающих предметов, сопровождавшийся стонами отца, подмывающими вернуться в дом, но страх за собственного ребёнка был гораздо сильнее и гнал вперёд. Ноги сами понесли туда, куда нашли дорогу ещё в раннем детстве, в место, где всегда было безопасно, куда не долетали нескончаемая ругань матери и её несправедливые тумаки. В старый заброшенный домик у реки. Когда-то в нём жил местный лекарь, любивший уединение и лесной воздух, после его смерти жилище опустело, доживая свой век в глухой чаще. Со временем о нём забыли, тогда-то его и нашла Роуз, блуждавшая по лесу в поисках покоя и смирения. Крошечный домик стал её убежищем, её тайным местом для зализывания ран и обид, щедро расточаемых грозной матерью. И только отец знал о маленькой тайне дочери, которой она с ним однажды поделилась. Опомнилась от душившего страха Роуз только на опушке леса. Оперевшись о ствол старого вяза, она переводила дыхание после непрерывного бега и только теперь осознала, что что-то не так. По ногам стекали тёплые струйки. Она в панике приподняла подол юбки, неверяще оглядывая свои ноги. Господи, как же так? Только не сейчас, она не может рожать сейчас! Возвращаться в деревню поздно, Роуз понимала, что сил на обратный путь может не хватить, а искать помощи в лесу не у кого. Посему выбора особого не было кроме как идти вперёд и надеяться на лучшее. Теперь она просто обязана добраться до хижины, там, по крайней мере, будет крыша над головой.***
Расстелив на полу вещи из своего узелка, чудом оставшегося в руках, Роуз направилась к древнему шкафу с посудой. Ей нужно нарезать хотя бы несколько лоскутов, а в одном из ящиков должен был заваляться нож, тупой и старый, но на худой конец сойдёт. Острый приступ боли настиг девочку, когда она потянулась к верхним полкам, пришлось опереться на столешницу и переждать очередной спазм. Схватки накатывали всё чаще, а промежутки, которые позволяли передохнуть, сокращались всё быстрее, гораздо быстрее, чем положено, как считала Роуз, вспоминая роды собственной матери. Возможно, так сказалась незапланированная поездка в отчий дом и дальнейшие события, но разбираться в возможных причинах было недосуг. Наконец, ей удалось извлечь из воняющих плесенью недр буфета нож, когда сердце упало от звуков приближающихся шагов. Мысли Роуз панически метались, стараясь найти выход, она знала, кто добрался до её убежища. Джером выследил её, и деваться уже некуда. Медленно опустив руку с ножом, она прикрыла его складками юбки и согнулась, изображая приступ боли. Она собиралась защищаться любым способом, независимо от его законности, а за жизнь своего ребёнка будет биться до последнего вздоха. – Мисс Уотерс, вы полны сюрпризов. Не ожидал такой прыти от человека в вашем положении, - Джером произносил свою речь так, будто отчитывал за плохо застеленные кровати, и не было ни сумасшедшей борьбы за жизнь в родном доме, ни погони через лесные дебри. – Почему? – умоляюще простонала Роуз, сильнее сжимая деревянную рукоять. Руки вспотели, и она до безумия боялась выронить свой единственный шанс на спасение. – Что именно? – невозмутимо уточнил Джером, подходя ближе. У Роуз зашумело в ушах, она чувствовала, как вздуваются вены на лбу от напряжения. – Я всего лишь хотела увидеть отца. Я бы вернулась… – О, дело вовсе не в этом. Бесспорно, вы были довольно ценны. Такой бы и оставались, если бы не некоторые обстоятельства, которые вынуждают нас действовать и принимать, как бы нам этого не хотелось избежать, хм, жёсткие меры. – К-какие обстоятельства? – Роуз едва сумела сглотнуть ставшую вязкой и противной слюну. – Слишком много шума из-за вас. – Какого шума? Я ведь почти пять месяцев провела взаперти и, кроме Джетта, ни с кем больше не встречалась! – Видите ли, мисс Уотерс, лондонский Скотланд-Ярд вдруг начал проявлять к нам пристальное внимание, даже осмелились подослать своего человека, - на последнем слове Джером презрительно усмехнулся. – Но если не будет свидетелей, то никто ничего не расскажет. Роуз едва понимала, о чём они говорили, всё это просто не укладывалось в голове, но одно она знала точно – живой камердинер её не отпустит. Поэтому когда он подошёл совсем близко, опрометчиво считая, что является полновластным хозяином ситуации, она резко махнула ножом перед собой. Однако реакция у Джерома была отменной, и от основного удара он успел уйти, хотя тупое лезвие всё же смогло его достать, слегка оцарапав кожу на предплечье. – Весьма похвальная предусмотрительность, - оценил он, осматривая полученную рану. – И тем не менее… Лицо всегда спокойного и незаметного камердинера исказилось звериным оскалом, он с неожиданной прытью бросился на отступавшую вглубь комнаты Роуз, инстинктивно желавшей быть подальше от опасности, но при этом непроизвольно уходившей от единственного выхода. Слишком поздно она осознала, что сама себя загнала в угол. - Прошу, пожалуйста, - Роуз схватилась за живот от нового болевого спазма, едва не рухнув на пол. На ногах она удержалась не иначе, как только чудом, понимая, что в ином случае её ждёт мгновенная смерть. В Джерома полетела вся подворачивавшаяся под руку утварь, почти ослепшая от боли и страха, Роуз хватала всё подряд в слабых попытках защититься, но её это всё равно не спасло. В какой-то миг сопротивление было сломлено жёстким захватом. Сграбастав длинные волосы в кулак, он развернул и прижал её спиной к себе. Голова застыла в цепкой хватке, прижатая предплечьем к чужой груди, и Роуз в ужасе наблюдала, как быстро приближается к её горлу блестящее лезвие кинжала. Сил сопротивляться не осталось, боль истощила её последние силы, но жажда жизни оказалась достаточно велика для последнего отчаянного рывка вслепую. Покрепче стиснув всё ещё зажатый в перехваченной руке нож, она перевернула его и навалилась всем весом назад, на рукоять. Свирепый вскрик нарушил спокойствие леса. Смертельный захват ослаб, и Роуз оказалась на свободе, отталкивая от себя мужчину. Раздался грохот мебели и падающего тела. Боль от накатившей схватки не позволила уйти далеко, но, как оказалось, бежать больше было не от кого. Упавшая на пол Роуз испуганно озиралась по сторонам в поисках своего палача, пока не поняла, что он совершенно неподвижно лежал на прогнивших досках с окровавленной головой. Собравшись с духом, девочка потихоньку, боясь, что обидчик с минуты на минуту придёт в себя, если его потревожить, подползла к нему, задержав дыхание, выдернула торчащий из бедра нож, и отпрянула назад. Кровь стекала по металлу на руки, но ей было не до того. Своего спасителя она ни за что не выпустит, пока рядом этот человек. Новый приступ боли оказался настолько невыносим, что Роуз закричала, прижимая колени к груди. Уйти отсюда она уже не сможет.