Враг мой

Дин пребывал в некотором замешательстве: он не знал, как вести себя с беременным Кастиэлем. А еще, несмотря на внешнюю браваду, изнутри его острыми когтями раздирал панический страх за ангела, причиняя почти физическую боль. Он помнил рассказ Каса о том, что без должной медицинской помощи его ждет неминуемая гибель при родах. И от осознания собственного бессилия и того, что он вряд ли сможет помочь, Дин приходил в ужас. Но с другой стороны, он был готов лопнуть от любопытства: еще бы, беременный мужик — полный сюр, аномалия, Чарли Чаплин бы разрыдался и лишился назначенной несколько веков назад премии в миллион долларов. Поэтому во время перехода Дин достал ангела вопросами, и под конец тот только каждый раз устало качал головой, но покорно отвечал. — Кас, а младенцы рождаются с крыльями? — перепрыгивая с камня на камень, задал Дин очередной вопрос, и Кастиэль страдальчески возвел глаза к небу, словно призывая своего Гаадаха в свидетели и прося награду за смирение и терпение. — Да, Дин, они рождаются с крыльями, — ответил он и тяжко вздохнул, покосившись на Дина — И что, — выпучил глаза Дин, — прям вот так с перьями, как у тебя? — Нет, Дин. Сначала они покрыты… — Кастиэль пощелкал пальцами, пытаясь подобрать слово, — таким мягким, легким… — Пухом? — Наверное, — неуверенно кивнул ангел. — Ага. А как вы выкармливаете младенцев? — продолжал атаковать Дин, скептически оглядывая плоскую грудную клетку Каса. — С сиськами у тебя явная напряженка. — Сиськами? — теперь уже увеличились глаза у Каса. — Ну, это такие полушария у женщин, вообще-то грудь называется. Когда появляется ребенок, он беззубый и питается молоком, которое выделяется у женщин из груди. Кастиэль аж споткнулся, услышав объяснение Дина. — Наши младенцы рождаются с зубами и сразу могут есть. Правда, сначала не твердую пищу. — Очешуеть, — потряс головой Дин и ненадолго замолчал. Они прошли еще около километра, когда Дин заметил уныло опущенные крылья Каса, шедшего немного впереди, и остановился. Ангел явно устал, и ему требовалась передышка. Но Дин был уверен, что тому не понравится, начни он обращаться с ним, как с нежной барышней. Несмотря на деликатное положение, в его глазах Кастиэль оставался мужчиной. — Ай, — фальшиво вскрикнул Дин и шлепнулся на пятую точку. Кастиэль моментально обернулся и, подбежав к Дину, опустился перед ним на колени. — Лодыжку, по-моему, потянул, — просипел Дин, морщась и пытаясь придать лицу соответствующее выражение. Кастиэль аккуратно потянул штанину вверх, и на ногу легла теплая ладонь. Чуть прохладные кончики пальцев осторожно пробежались снизу вверх и обратно, слегка нажимая. Дин аж зажмурился от удовольствия. Ощущение пальцев на коже исчезло. Дин приоткрыл один глаз и увидел отражения своего лица в синих глазах, внимательно за ним наблюдающих. — Устал? — спросил Кастиэль. — Не квохчи надо мной, ничего я не устал, — фыркнул Дин и легонько ткнул Кастиэля в плечо, отодвигая от себя. Но тут же поправился: — Просто слегка подвернул ногу. Десять минут, и я как новенький. Они перебрались под крону одного из деревьев и сели рядом, прислонившись к шершавому стволу. Дин запрокинул голову и лениво наблюдал, как легкий ветер колышет яркую листву. Вдруг он услышал еле слышный шорох и обернулся на звук: в кустах явно кто-то копошился. Он медленно протянул руку и наощупь нашел ладонь Каса. Осторожно сжал, привлекая его внимание, и приложил палец к губам. Кастиэль пошевелил пальцами, показывая, что понял, и тоже повернул голову в ту сторону, куда смотрел Дин. Какое-то время ничего не происходило, а потом ветви заколыхались, и на открытое пространство, осторожно принюхиваясь, вышел зверь. По острым зубам в вытянутой приоткрытой пасти Дин сразу понял, что это хищник. Крупное мощное тело на непропорционально вытянутых, но крепких конечностях, пушистый хвост с белой кисточкой, охряная в рыжину шерсть и черные гольфы на лапах. — А вот и шуба нам на зиму, — одними губами шепнул Дин, но зверь все равно его услышал. Он напрягся и повернул голову, прядя огромными, будто локаторы, ушами. Дин, не отрываясь, пристально смотрел ему в глаза. Прошло несколько секунд; наконец животное не выдержало немигающий взгляд человека, зарычало, оскалив зубы, и одним слитным прыжком снова исчезло в кустах. — Это создание показалось мне опасным, — заметил Кастиэль, поднимаясь на ноги. — Не думаю, — ответил Дин, все еще глядя туда, где скрылось животное. — Оно чем-то напомнило мне земных волков, а на этих зверюг я когда-то охотился с отцом. Они — одиночки и на людей не нападают, а в стаи сбиваются только зимой, когда у них рождается потомство. Да и тогда они предпочитают не соваться к человеческому жилью. — Но это все же не земные волки, Дин, — резонно заметил Кастиэль. — Нельзя ожидать от них такого же поведения. — Ну, поживем — увидим. Дел в пещере было много. Перенося пожитки, Дин торопился, поэтому просто сваливал все в одну кучу. Теперь их следовало разобрать, но сначала они озаботились очагом и ложем. Назвать кроватью эту конструкцию у Дина не поворачивался язык, но все же это было лучше земляного пола. Вместо каркаса Дин взял четыре бревна и скрепил их между собой. После чего он несколько дней ходил на равнину и резал ножом траву, а Кастиэль относил ее в пещеру. Траву высушили, и перед ними встала следующая проблема: из чего сделать матрас. Два полотнища, положенные одно под слой травы, а другое сверху, постоянно съезжали, солома лезла отовсюду пучками, и спать было решительно невозможно. Дин поднапряг мозги и попытался вырезать деревянную иголку. Он сбился со счета, сколько раз Кастиэлю пришлось вытаскивать занозы из-под ногтей матерящегося на разные лады Дина, но наконец он гордо сел перед очагом и сшивал полотнища. За делами и хлопотами дни незаметно скользили мимо. У Дина буквально на глазах рос и заметно округлялся живот Кастиэля. И пропорционально ему росла тревога. Это было волнующе, но одновременно с этим и тревожно. Однажды теплым и солнечным утром Кастиэль пригласил Дина прогуляться до водопада. Они дошли до озера и уселись на огромном валуне, выступавшем из воды. Кастиэль кутался в причудливую, но теплую и удобную накидку, которую Дин сшил ему из шкуры местного волка. Он долго молчал, задумчиво глядя на воду. Молчал и Дин, ожидая, когда ангел соберется с мыслями. Наконец, тот вздохнул, словно принял какое-то очень важное для себя решение, наклонил голову и снял с шеи цепочку с книжечкой, а потом повернулся к Дину. — Для нас, детей планеты Мерифри, это писание, — Кастиэль сжал в ладони книжечку, — самое дорогое, чем мы владеем в течении жизни. Мы — закрытое от внешнего мира сообщество воинов-монахов, и мы охраняем слово Гаадаха нашего… — Так вот почему ты ни хрена не знаешь о других цивилизациях, — вырвалось у Дина. — Не перебивай меня, пожалуйста, — мягко, но укоризненно сказал Кастиэль. Дин поднял руки ладонями вверх в знак извинения. — И в этом писании заключена наша душа, сущность нас. Когда приходит время, мерифриец передает эту вещь своему самому близкому… созданию в знак вечного и нерушимого единения душ и сердец. — Кастиэль раскрыл ладонь, склонил голову и дотронулся до книжечки лбом, а потом приложил ее к сердцу и протянул Дину. — Я хочу отдать ее тебе, Дин. Дин пару секунд сидел, будто громом пораженный; в глазах что-то предательски защипало, и он несколько раз моргнул. А потом молча протянул руку, взял книжечку, поднес ее к своему сердцу, потом приложил ко лбу и протянул Кастиэлю, наклоняя голову. Кастиэль надел ее Дину на шею и тоже склонил голову, словно молясь. — В горе и в радости, Кас, пока смерть нас не разлучит… В горе и в радости… — прошептал Дин и взял Кастиэля за руку, сплетая пальцы.