Книга Мормонтов: молодой медведь

Дотракийцы — странный народ. Джорах никогда раньше не встречал кочевников. Их образ жизни казался варварским, но в то же время очень простым: они уважали одну лишь силу. Расставшись с Рогго и Бобоно, Джорах отправился с кхалом Дрого. После многочисленных попыток поговорить с дотракийцами, он понял, что совершил храбрый поступок, вмешавшись в спор между табунщиками и вестеросским купцом. Чудо, что меня не убили за то, что я сунулся не в свое дело. Джорах так и не понял, кто он для этих кочевников — гость или пленник. Его не держали в цепях — а он видел много рабов, закованных в цепи, — и ему было позволено свободно ходить по лагерю. Похоже, кхалу нужен был человек, владеющий общим языком, чтобы вести переговоры с купцами и работорговцами. Поэтому Джорах ехал в кхаласаре и мало-помалу учил дотракийское наречие. Ему в этом помогал юноша по имени Ракхаро. Ракхаро был молод и грезил о славе. Он поведал Джораху, что его отец был кровным всадником кхала Бхарбо, отца Дрого. Когда Бхарбо погиб, отец Ракхаро покончил с собой, как подобает кровному всаднику после смерти кхала. Жестокий обычай, но благодаря ему кровные всадники пользуются большим почетом, чем прочие. Ракхаро часто ехал рядом, показывал на различные предметы и называл их по-дотракийски, а Джорах старался запомнить. Дотракийский язык оказался трудным, к тому же в общем языке было множество слов и понятий, которых у дотракийцев попросту не было. С произношением тоже пришлось попотеть. После нескольких дней практики Джорах охрип, пытаясь воспроизвести гортанный и резкий дотракийский говор. Но он учился, и дотракийские нравы и обычаи оказались интересным предметом для изучения. Джорах узнал, что кочевники поклоняются Великому Жеребцу, поэтому лошади здесь в почете. Дотракийцы не строят домов, единственные постоянные сооружения находятся в священном городе — Вейес Дотрак. Туда и направлялся кхаласар, чтобы присутствовать на свадьбе кхала, с которым Дрого был в дружбе. Любопытно будет посмотреть на дотракийскую свадьбу. Вряд ли молодые здесь стоят перед деревом и обмениваются плащами. Однако где-то посреди Дотракийского моря их путь был прерван внезапным нападением. Джорах упражнялся в дотракийском с Ракхаро, когда впереди раздались крики. — Фини? (Что?) — спросил Джорах, придержав коня. Высокая, в рост человека, трава тревожно колыхалась. Ракхаро достал аракх и натянул поводья. Джорах тоже обнажил меч. — ГВЕ! (СЮДА!) — закричал дотракиец, едущий сзади. — Киша йет ладжат! (Будем сражаться!) — выкрикнул Ракхаро. Ладжат. Сражаться. Джорах огляделся. С кем сражаться? Наконец он увидел противника. Я ожидал увидеть людей, а это… зверь. По тропе бежал большой белый лев. Дотракийцы поспешно сворачивали с пути грозного хищника. Со всех сторон раздавались выкрики: «Храккар! Огат!» (Храккар! Убить!) Убить. Я знаю это слово. Огромный лев направился к Джораху. Его конь попятился. Едва не вывалившись из седла, Джорах сжал конские бока коленями и тронул жеребца вперед. Как только конь ступил на твердую землю, Джорах пришпорил его и послал в галоп. Лев, рыча, отстал, в надежде найти более медленную добычу. Джорах, сделав круг, вернулся к кхаласару, как вдруг услышал ржание. Завидев его, Тирро улыбнулся, и Джорах облегченно вздохнул. — Храккар… А-А-А-А!.. Все произошло мгновенно. Только что Тирро был здесь, и вдруг белая молния взмыла над лошадью, увлекая дотракийца за собой. Брызнула кровь; алые капли попали на Джораха, хотя он находился в десяти футах от происходящего. Предсмертный вопль Тирро стих, сменившись хрустом костей. Джорах развернул коня и поскакал прочь. Его охватила паника. В высокой траве невозможно разглядеть крадущегося хищника. А Тирро… Джорах не был с ним знаком так близко, как с Ракхаро, но именно Тирро привел его в кхаласар. У него осталась жена и две дочери. Рядом раздался львиный рык, и Джорах сосредоточился на том, что творится вокруг. Крепче сжав меч, он повернул коня и сошел с тропы. Высокая трава щекотала лицо, закрывая обзор. Справа вновь раздалось рычание, настолько близко, что конь дернулся, и на этот раз Джораху не удалось удержаться в седле. Он упал на спину; от удара перехватило дыхание. Конь тут же скрылся из виду среди колышущейся травы. — Твою мать, — выругался Джорах, поднимаясь на ноги и подбирая упавший меч. Рычание перешло в утробное ворчание, от которого дрожал воздух. Джорах повернулся на звук и принял защитную боевую стойку. Внезапно рычание раздалось позади него. Джорах тут же обернулся, настороженно прислушиваясь. Ему было трудно сосредоточиться — рядом слышались яростные выкрики и вопли ужаса, заглушаемые львиным рыком. Похоже, на нас охотится целая стая храккаров. Краем глаза Джорах заметил белую вспышку и тут же обернулся. Сколько их здесь? Один? Два? Он похолодел от страха. Одно дело сражаться с человеком… а этот зверь хитер и грозен. Не хочу окончить жизнь в львином брюхе. Его внимание привлекло едва заметное движение — и как раз вовремя. Храккар прыгнул прямо на него. Охнув от неожиданности, Джорах повернулся к нему, широко расставив ноги и выставив меч перед собой. Лев взвыл, но его вой тут же оборвался; меч рассек мышцы и кости. Лев всей тяжестью рухнул на Джораха, и тот упал на землю. Храккар пытался освободиться от меча, но конец уже был близок. Зверь несколько раз дернулся и затих. Джорах, придавленный массивной тушей, резко вдохнул — ему не хватало воздуха. Он отчаянно цеплялся за траву и грязь, стараясь выбраться из-под мертвого льва. Наконец ему это удалось. С трудом переведя дух, он медленно поднялся на ноги и выдернул меч из тела храккара. Однако схватка с львами еще не закончилась. До Джораха доносился низкий голос Дрого, отдающего приказы. Надеясь найти своего коня и вернуться к отряду, Джорах направился по следам копыт, виднеющимся в траве. Он чувствовал, что за ним наблюдают, и временами замечал среди зелени белые пятна. Справа и слева раздавались крики — львы продолжали нападать. Впереди он заметил двух всадников, с яростными воплями преследующих храккара. Наконец он нашел коня — тот стоял рядом с тропой и нервно бил копытом. Тут и там на тропе попадались мертвые лошади и дотракийцы, их внутренности валялись на земле. У храккаров будет настоящий пир. Вскочив на коня, Джорах поехал на голос Дрого. Если где и ведется организованное сражение, то рядом с кхалом. Кхал Дрого и его кровники прорубались сквозь высокую траву, их аракхи были алыми от крови. Сам Дрого был весь покрыт кровью, и даже на расстоянии Джорах разглядел в его глазах кровожадную ярость. Кхал не видел, что сзади к нему подкрадывается храккар. — ДРОГО! — крикнул Джорах, посылая коня вперед. — СЗАДИ! — Он не знал, как сказать это по-дотракийски, но надеялся, что кхал поймет. Он не знал, услышал ли его Дрого, а если услышал, то понял ли; кхал продолжил преследовать убегающего льва. Стиснув зубы, Джорах взял меч наизготовку. Его конь сопротивлялся, не желая приближаться к храккару, но Джорах крепко держал поводья. Ближе… еще немного… Храккар уже приготовился прыгнуть Дрого на спину, но Джорах смял его конем и описал мечом широкую дугу. Клинок вонзился в мясо и кость. Джорах едва не вывихнул руку; он застонал — или то был звериный рык? — но продолжал рубить, пока не отрубил льву голову. Храккар рухнул на землю. Джорах обернулся и увидел, как Дрого прыгает со своего коня прямо на спину льву, которого он преследовал. Преисполненный ярости, кхал прижал зверя к земле и перерезал ему горло аракхом. Под улюлюканье кровных всадников оставшиеся львы были убиты или разбежались. Дотракийцы собрались вокруг кхала. Похоже, потеря нескольких товарищей не сильно их опечалила; они смеялись над полученными ранами и гордо демонстрировали друг другу львиные головы, взятые в качестве трофеев. Джорах с радостью заметил Ракхаро, целого и невредимого. — Джорах Андали. Йер савидозалат анна. Йер окео. (Джорах-андал. Ты спас меня. Ты мой друг). — Дрого положил тяжелую ладонь Джораху на плечо и крепко сжал его. Сила пожатия внушала трепет. Ему не нужен аракх — он способен убить и голыми руками. Джорах не понял, что сказал ему кхал, и счел за лучшее кивнуть. Дрого кивнул в ответ и повернулся к своим людям. — Аджалан! Киша виттейкой! (Сегодня устроим пир!) Дотракийцы разразились радостными криками и тут же принялись готовиться к празднику. Покинув Дотракийское море — по крайней мере, выехав из густой травы на открытое пространство, — они разбили лагерь. Джораха посадили на почетное место рядом с кхалом. Кхал сам научил его нескольким дотракийским словам, а Джорах с интересом слушал и старательно повторял. Самый главный урок, который я сегодня усвоил, — ни в коем случае не злить кхала. Если бы мне предложили выбор, с кем сражаться, — с Дрого или с храккаром, — я бы без колебаний выбрал льва. Пир получился роскошный. В стычке между львами и людьми хищники стали добычей. Правда, Джораху львиное мясо показалось слишком жестким — одни жилы. Слухи о его храбрости в борьбе с храккарами распространились по всему кхаласару. Дотракийцы выказывали ему знаки уважения, а несколько женщин даже танцевали перед ним, вероятно, в надежде затащить в постель, однако Джорах вовремя заметил ревнивые взгляды мужчин. Я здесь лишь гость, хотя и пользующийся почетом. Поэтому ночь он провел в одиночестве, хотя и не был этому рад. Его сердце по-прежнему было разбито, но тело жаждало утешения. Моя бывшая жена, ни капли не сомневаясь, нашла себе другого. Джорах спал крепко… только отдаленный львиный рык изредка тревожил его. Через несколько дней перед ними показались величественные статуи жеребцов, вставших на дыбы, — ворота в Вейес Дотрак. Ворота есть, а дороги к ним нет. Дома здесь, правда, были — из камней и глины, крытые соломой. Самое большое здание стояло в центре поселения. Сразу за воротами находились два больших сарая, охраняемые суровыми воинами. Ракхаро подъехал к Джораху. — Нет оруж. Джорах непонимающе взглянул на него. Ракхаро снял с пояса аракх и отдал его угрюмому стражу. — А, оружие, — произнес Джорах. — О-ру-жи-е, — повторил Ракхаро. — Нет оружие. — Джорах почувствовал себя неуютно. Ему не хотелось лишаться единственного средства защиты против пьяных табунщиков. Ракхаро почувствовал его колебания и медленно произнес: — Нет… э-э… ковволат кой (проливать кровь). — Ракхаро жестами показал, как сносит аракхом голову невидимому врагу, и развел руками. Здесь не убивают. Неплохой закон. Надеюсь, они его соблюдают. Джорах неохотно отдал стражнику-дотракийцу меч и кинжал. Только после этого ему позволили войти в город вместе с остальными членами кхаласара. За воротами обнаружилась настоящая дорога, ведущая к центру города. У Вейес Дотрак не было стен, дающих защиту или обозначающих границу поселения. Дорога вела к горе, высящейся над городом, по обеим ее сторонам стояли дома, воздвигнутые без всякого порядка. Чему тут удивляться — у них нет даже слова, обозначающего порядок. В преддверии свадьбы город был наполнен людьми, однако Джорах заметил много пустующих зданий. Здесь больше рабов, чем дотракийцев. Рабы ходят пешком, а дотракийцы ездят верхом. Кхал Дрого подъехал к большому зданию в центре города и спешился. Остальные последовали его примеру, и Джорах поступил так же. Он удивленно взглянул на Ракхаро — на лице юноши отразилось благоговение. Остальные также взирали на здание с восторгом и трепетом. Это что, храм? — Дош кхалин, — пояснил Ракхаро. — Кхалиси ше дрив кхал. (Жены мертвых кхалов). Юноша подкрепил свои слова жестами, пока Джорах наконец не понял. Вдовы покойных кхалов. Я и не задумывался, какая судьба ждет жену кхала после его смерти. Я думал, ее убивают или берут в рабство. Джорах понял, что зря считал дотракийцев дикарями. Они проявляют уважение к женщинам, которые некогда вели их вместе с их вождем… В Вестеросе к бывшим королевам не проявляют такого почтения. Двери отворились, и наружу вышли несколько женщин. Среди них были и молодые девушки, и дряхлые старухи. Старшая из женщин приблизилась к кхалу Дрого, и тот, почтительно склонив голову, вручил ей дары — шкуры храккаров, а также золотые и серебряные изделия. Глава дош кхалин приняла дары и поцеловала кончик косы Дрого. После окончания церемонии вдовы вернулись в дом, а Дрого взмахом руки распустил всадников. Все разбрелись по городу в поисках свободных домов, в которых можно переночевать. Радуясь возможности наконец обрести крышу над головой, Джорах вместе с Ракхаро занял одну из лачуг. К ним присоединились еще несколько дотракийцев — каждому досталось по комнате. Вытянувшись на постели, Джорах вздохнул с облегчением. Ему нравилось путешествовать с дотракийцами и изучать их язык и обычаи, но он истосковался по удобствам. Весь оставшийся день он отдыхал, а на следующий день состоялась свадьба. У кхала, берущего себе жену, лицо и тело были раскрашены черными полосами, придававшими ему свирепый вид. Его невеста-дотракийка также разрисовала себя черным. Джорах надел лучшую шерстяную рубаху, чтобы не выглядеть оборванцем. Устроившись в отдалении, он наблюдал, как мужчины преподносят невесте дары — кнут, лук и аракх, — а невеста отказывается от них и вручает мужу. Видно, так здесь принято. По дотракийскому обычаю, свадьба длилась весь день. Сразу после церемонии подали угощение и крепкие напитки. Дотракийцы не ограничивали себя ни в том, ни в другом. Джорах старался соблюдать меру, но, когда солнце стало клониться к закату, понял, что вдрызг пьян. Ему стало это понятно, потому что он танцевал, — а он обычно старался этого не делать. Его движения трудно было назвать танцем — скорее, он ритмично переваливался с ноги на ногу. Женщина, с которой он танцевал, старалась за двоих. Она соблазнительно прижималась к нему всем телом, так что кровь закипала в жилах. Несмотря на головокружение, Джорах услышал какой-то шум. Кое-как сфокусировав взгляд, он увидел двух дерущихся дотракийцев. За ними наблюдала женщина в красной вуали. Дерущихся куда-то утащили — видимо, за пределы Вейес Дотрак, где они могут пустить друг другу кровь. Их уход сопровождался веселым улюлюканьем, а женщина в красной вуали нашла себе другого партнера для танцев, в то время как другие мужчины дрались за право потанцевать с ней. Заметив, что лицо его партнерши тоже скрыто за алой вуалью, Джорах счел за лучшее удалиться. И как раз вовремя — один из табунщиков схватил женщину и повалил на землю. К изумлению Джораха, они принялись совокупляться в грязи у всех на виду. Джорах отвел глаза и обнаружил, что эта парочка не единственная. В сгустившихся сумерках он разглядел кхала, поднимающегося на молодую жену. Интересно, все дотракийские свадьбы переходят в свальный грех? Похоже, так и есть. Возьму-ка еще один рог с… как там это называет Ракхаро? Забродившее кобылье молоко?.. Отвратительное на вкус, зато забористое. Сделав глоток, Джорах направился на поиски ночлега. Мысль о том, чтобы найти себе женщину, казалась весьма привлекательной, но он еле держался на ногах. Споткнувшись о какие-то тюки, Джорах рухнул на землю. Неподалеку послышался рокочущий смех — две женщины тащили кхала Дрого в дом. Ну хотя бы у кхала выдастся приятный вечер. Джорах с трудом принял вертикальное положение и, после долгих блужданий, наконец набрел на дом, в котором остановился вместе с Ракхаро. Добравшись до постели, он рухнул лицом на подушку и тут же уснул. На следующее утро его ожидали два сюрприза. Первый был неприятным — голова разламывалась на части. Джорах со стоном сжал виски и закрыл ладонями глаза, не в силах выносить дневной свет. «Больше никогда», — пробормотал он, чувствуя, как тошнота подступает к горлу. Выпив воды, Джорах повернулся на бок и обнаружил второй сюрприз. К его ладони прилип клочок пергамента. Как он сюда попал? Джорах неловко развернул маленький свиток и прочел: «Тоскуешь по дому? Встречаемся на Западном рынке. Возможно, твои молитвы станут явью. Приходи один. И. М». Джорах перечитал послание несколько раз, прежде чем до него дошло. Домой? Кто может знать о том, что я здесь? Инициалы в конце письма ни о чем не говорили ему. Упоминание о доме всколыхнуло застарелую тоску. Джорах резко встал и принялся умываться и одеваться, несмотря на плохое самочувствие. Надев вчерашнюю шерстяную рубаху, он остро ощутил, как вокруг жарко. Нужна новая рубашка — светлее и легче. Прихватив кошель, он медленно вышел из дома. Было тихо. Дотракийцы, которые так и не смогли добраться до своих домов, спали прямо на земле, некоторые — в чем мать родила. Рабы чистили и кормили лошадей, пока хозяева спали беспробудным сном. Лучше бы я тоже спал. Солнечный свет резал глаза, и Джорах чувствовал, что его вот-вот вырвет. Стиснув зубы, он направился на Западный рынок, на котором кипела жизнь. На Западном рынке торговали купцы из Вольных городов. Джорах заметил знакомые безделушки и товары из Волантиса и Браавоса. Лиссенийские торговцы выставили на продажу рабов для утех. Джорах понятия не имел, кого ему следует искать. Если этот И.М. знает, что я здесь, он сам меня найдет. Поэтому он решил не тратить время впустую и направился к прилавкам с одеждой. Большая часть одеяний была восточного покроя, а ему хотелось купить что-то более привычное. У одного из прилавков Джорах приметил ярко-желтую рубаху. — Вам нравится этот цвет, сир? — спросил торговец, прикладывая рубашку к груди Джораха. — Как раз ваш размер! Джорах вынужден был признать, что желтый цвет — необычный выбор. Мне и хотелось посветлее… к тому же она тоньше, чем шерстяная. Немного поколебавшись, он расплатился с торговцем и забрал рубашку. Повернувшись, чтобы уйти, он наткнулся на тучного мужчину, одетого в плащ с капюшоном. — Удачная покупка. Эта рубашка выгодно оттенит цвет ваших глаз, — произнес незнакомец. Джорах сразу догадался, кто это. — Полагаю, вы и есть И.М.? — спросил он. — Именно так, — незнакомец склонил голову. — Идемте. Здесь слишком много глаз и ушей. Он повел Джораха узкими переулками, подальше от рынка. Жалея, что при нем нет меча, Джорах настороженно шел за своим провожатым, ожидая любого подвоха. Ему хотелось думать, что он сможет одолеть этого загадочного незнакомца, если придется. По правде говоря, в моем теперешнем состоянии это мне вряд ли под силу. Они шли по запутанным переходам, пробираясь между хаотично расположенными домами. Издалека доносился шум рынка, но Джорах не имел ни малейшего представления, где находится. — Вот здесь подходящее место, — наконец объявил И.М. и снял капюшон, открыв пухлое лицо, украшенное по меньшей мере четырьмя подбородками. Светлые волосы, разделенные на прямой пробор, постепенно переходили в бакенбарды, обрамляющие необъятные щеки. Но самым нелепым штрихом к портрету незнакомца была раздвоенная бородка, которую тот самодовольно огладил. — Иллирио Мопатис, к вашим услугам. — Он церемонно поклонился Джораху, насколько это было возможно при его телосложении. — Не трудитесь называть свое имя, сир Джорах Мормонт. Мой друг приметил вас, как только вы высадились в Лиссе. Это встревожило Джораха. Кто следит за мной и с какой целью? — Сочувствую вашей утрате… любовь к женщине превращает мужчин в глупцов. Я сам пошел против воли принца ради женщины. Я мог бы стать членом королевской фамилии, но вместо этого последовал зову сердца. Поэтому мне понятна ваша боль. Мы получаем тяжкие раны из-за тех, кого любим. — Джорах промолчал. Я не знаю этого человека. Сомневаюсь, что он хотя бы отдаленно представляет, что я чувствую. — Однако все это дело прошлое, — продолжил незнакомец. — Вы пришли сюда из-за дара, который я могу предложить вам. — Помилование, — запинаясь, выговорил Джорах. — Каким образом вы можете его получить? — Я уже говорил, у меня есть друг… король слушает его советы. Одно слово из его уст, и королевское помилование у вас в кармане. Джорах скрипнул зубами. — Какова цена? — Сущий пустяк, — Иллирио сложил пальцы домиком. — Через несколько лет у нас появится прекрасная юная невеста. Когда этот день наступит, вас найдет мой посланник. Вы распишете вашему другу кхалу Дрого красоту невесты и удовольствия, которые он получит, вступив с ней в брак. Приведите его в Пентос, пусть посмотрит на нее своими глазами… а когда они поженятся — я уверен, они обязательно поженятся, девочка и вправду очень красива, — вы будете… поддерживать связь. Не со мной, нет. Вы будете писать нашему общему другу. Куда она поехала, как ее здоровье и тому подобное. Джорах скрестил руки на груди. — Вы хотите, чтобы я шпионил за невестой? — мрачно спросил он. — И за ее братом, — добавил Иллирио. — Вот, собственно, и все. Право же, ничего особенного. Со временем прибудет ваше помилование, и вы сможете вернуться на родину. Вы, вероятно, так тоскуете по дому. Я несколько месяцев не был в Пентосе, и мое сердце уже кровью обливается от тоски. — Он сочувственно посмотрел на Джораха. — Если бы я был столько времени оторван от дома, сколько вы, даже не могу представить, каково это, — наконец вернуться. В этом он прав. Джорах с каждым днем все сильнее тосковал по прохладным летним денькам, по своим необузданным кузинам, по еде, песням и запахам Медвежьего острова. Что я делаю здесь, так далеко от дома? Сжав губы в тонкую линию, он обдумал задание. Звучит довольно безобидно… и выполнить совсем нетрудно. Какая мне разница, кому понадобилось следить за невестой и ее братом? Цена оказалась гораздо ниже, чем я предполагал. Иллирио заметил, что Джорах слегка расслабился, и его глаза заблестели в предвкушении победы. — Вы сказали, пройдет несколько лет? Иллирио кивнул. — О да. У девочки должна начаться лунная кровь. Но помните — наша кровь не должна пролиться. Могу я на вас рассчитывать, сир Джорах? Толстяк протянул руку — жирные пальцы были унизаны драгоценными кольцами. Джораха едва не стошнило при мысли, что ему придется прикоснуться к этому человеку. У него на лбу написано — богатый купец, а все купцы — ядовитые змеи. Чувствуя, что продает свою душу, Джорах медленно протянул руку и крепко пожал руку Иллирио. — Да, я отвечу на ваш зов. Иллирио ответил на рукопожатие, заметно обрадовавшись ответу Джораха. Джорах выпустил его руку, подавив желание вытереть пальцы о штаны. Мопатис поклонился и натянул капюшон, намереваясь удалиться. Любопытство взяло верх над здравым смыслом, и Джорах окликнул его. Купец остановился. — Как зовут невесту? Иллирио обернулся. Джорах не смог разглядеть его лица под капюшоном, однако голос купца источал елей и масло. — Ее зовут Дейенерис Таргариен.