'Cause they will run you down, Down 'till the dark, Yes, and they will run you down, Down 'till you fall. — Kaleo, «Way Down We Go»
Щёчки маленькой Сильви покрывал очаровательный румянец, её волосы были заплетены в два хвостика, а глазки-изумрудики светились искренней детской радостью. Она носилась с друзьями по всему Айварстеду, и до прохожих доносился их звонкий смех. Близилось время обеда — скоро мама позовёт её домой, хотя Сильви предпочла бы целый день играть на улице. Вдруг солнце спряталось за тучи, и по небу прокатился чей-то оглушительный рёв. Подняв глаза, девочка увидела, как из-за гор на деревню летит огромный чёрный дракон. Нужно было срочно бежать домой и предупредить родителей! Сильви мчалась по опустевшей улице так быстро, как только могла. Завидев родную крышу, она в ужасе вскрикнула: дом был весь в огне. Где сейчас мама и папа?.. Она побежала ещё быстрее, но споткнулась и, бессильно повалившись на землю, зарыдала. Дракон парил в воздухе прямо над ней, однако почему-то не нападал. Девочка перевернулась на спину и встретилась взглядом с огненно-красными глазами, которые словно пожирали её изнутри. Она хотела подняться, но обнаружила, что не может сдвинуться с места: её тело будто парализовало. Внезапно чудовище стало снижаться, и, когда оно коснулось земли, перед Сильви стоял уже не дракон, а человек. Он достал стальной меч и приготовился нанести удар. …Или это не сон? Сильви испуганно раскрыла глаза и откатилась в сторону за секунду до того, как меч вонзился в пустой спальник. Не хотелось даже думать о том, что случилось бы, будь её реакция чуть медленнее. Лицо Алдуина выражало удивление и растерянность. «Какого даэдра она проснулась? Я же и звука не издал!» Пока бывший дракон не успел снова схватиться за меч, Довакин вскочила на ноги и обрушила на него первый ту’ум, что пришёл в голову: — Из Слен Нус! [с др.: Лёд Плоть Статуя] — Тело норда сковал лёд, полностью его обездвижив. Нетронутой осталась только голова. — Лживый гад! Ты ведь сам говорил, что «в ближайший месяц мне ничего не угрожает»! — вспыхнула Сильви. На самом же деле её наполнял не гнев, а страх. Она боялась, на что был способен Алдуин, даже в таком обличии. Она поняла, что его жажда мести никуда не делась и не денется, что его образ будет преследовать её в реальности и во снах… — Никогда не перестану удивляться твоей наивности, — уголки его губ приподнялись в самодовольной улыбке, а в насмехающихся глазах читалось: «Эх, жаль, что сегодня у меня не вышло тебя прикончить, но ничего страшного — у нас ещё много времени». — На твоём месте я бы задумалась, стоит ли убивать единственного человека, который знает, кто ты такой, и пытается помочь, — в голосе Сильви впервые были слышны нотки безразличия. Её сердце сковала какая-то странная боль. Она не считала это предательством, ибо изначально не ждала от дракона ничего хорошего, и его желание от неё избавиться было самой естественной вещью на свете… И всё-таки до этого момента девушка испытывала не только негативные эмоции по отношению к Алдуину: они, вроде как, были в одной лодке, а его поведение порой очень её веселило. Теперь же доверие умерло в самом зародыше. — Может, разморозишь меня? — осведомился парень. — Сам разморозишься, — коротко ответила Драконорождённая и применила Ледяную форму во второй раз, теперь уже до конца обращая врага в застывшее изваяние. Что ж, у неё оставалась ещё пара часов до того, как он сможет произвести какой-либо звук и потревожить её сон.***
Двое путников, которые за этот день не проронили ни слова, пересекли каменный мост близ медоварни Хоннинга. После ночного инцидента Сильви отобрала у Алдуина его меч, и теперь на её поясе висело два клинка: один слева, другой справа. Это была необходимая мера предосторожности. Алдуин не мог не понимать мотив её поступка, и всё же он смотрел на Довакин как на врага народа, всем своим видом транслируя обиду и презрение. «Ничего, потерпит», — размышляла она. «Иначе он не усвоит урок». Сильви обратила взор на Вайтран: Драконий Предел, как и всегда, горделиво возвышался над остальными сооружениями, выполняя роль своеобразного маяка для приезжих. Хотя у девушки имелось желание зайти в город, успевший стать ей таким родным, она решила не привлекать лишнего внимания. От той же Лидии посыпалась бы куча ненужных вопросов насчёт Алдуина, поэтому нордка уверенно повернула в сторону Ривервуда. Там она наконец-то сможет расслабиться в кругу друзей: Гердур, Лукан, Камилла, Свен… Солнце начинало клониться к горизонту, когда Довакин и Алдуин достигли деревушки. Сильви вспомнилось, какой она сюда пришла впервые: потрёпанная, до смерти напуганная девчонка, ни на шаг не отходящая от светловолосого Брата Бури. Она не была готова к свалившимся на неё испытаниям, но кто её спрашивал? Оглядываясь в прошлое, героиня Скайрима оценивала, что в ней изменилось: она научилась держать оружие, научилась добиваться от людей того, что ей нужно, но вместе с тем стала хладнокровнее и прагматичнее, что ли. Озорной огонёк в её глазах давно потух; утратилась мечтательность, ибо Сильви убедилась, что не всем мечтам суждено сбыться. Безусловно, добро в ней сохранилось, ведь помогать окружающим стало смыслом её существования, раз себе самой она помочь не могла. Заметив Хода, по-видимому, возвращающегося с лесопилки, Сильви его поприветствовала и задала волновавший её вопрос: — А Ралоф дома? — Не хочу тебя огорчать, но он уехал на прошлой неделе — очередное «особое задание» от Ульфрика. Ищут какую-то Зубастую корону. Зубчатую, то есть. — Понятно, — не без сожаления вздохнула девушка. Ралоф был одним из немногих выживших в Хелгене и по совместительству одним из немногих, кому она по-настоящему доверяла. Сильви хотелось рассказать ему столько новостей, возможно, она бы поведала ему и об Алдуине… Будучи нордом, Драконорождённая всегда симпатизировала Братьям Бури и их идеям — свободный Скайрим, свободное поклонение Талосу. Она даже подумывала присоединиться к восстанию, пока случайно не нашла в Талморском посольстве досье на Ульфрика Буревестника. С этого момента в мысли Сильви закрались подозрения касательно истинных мотивов Ульфрика, а позднее она пришла к выводу, что, если Скайрим отделится от Империи, он окажется беззащитен перед Талмором. Тем не менее, политические взгляды никак не препятствовали дружбе, и в те редкие моменты, когда пути Сильви и Ралофа пересекались, эти двое были не разлей вода. Алдуин пошёл было в сторону трактира, но спутница его остановила. «Сперва надо заскочить в одно место», — пояснила она. И местом этим оказался «Ривервудский торговец». — Героиня, вернувшая мой золотой коготь, собственной персоной! — Лукан Валерий был чрезвычайно рад видеть Драконорождённую. — Привет, Лукан! Я ищу кое-что особенное и надеялась, что у тебя это будет. — У меня водятся самые разные безделушки, ты же знаешь, — торговец раскинул руками, демонстрируя свой ненаглядный товар. — На той неделе была поставка учебников из Коллегии. Один момент, — засуетился он и начал рыться в книжном шкафу. Сильви и Алдуин многозначительно переглянулись. — А, вот они где! — раздался торжествующий возглас, после чего Лукан выложил на прилавок шесть или семь томов заклинаний, любовно сдувая с них пыль. — Вы полистайте, вдруг что-нибудь заинтересует. Ещё из новинок — отборные ингредиенты для алхимии, а в минувший турдас сюда явился орк — весь из себя такой грозный, доспехи в крови — и продал мне бивень мамонта. А куда мне, спрашивается, его девать? Вам, ребятки, случаем, не нужно? — не унимался торговец, но, когда Алдуин посмотрел на мужчину так ошалело, будто у того вдруг выросли рога, он наконец-то осознал свою ошибку и, смущённо кашлянув, перешёл к делу. — Итак, Сильви, что бы ты хотела приобрести? — Эта вещь… несколько специфичная, — предупредила она. — Кандалы. — Женщина, ты с катушек съехала? — вмешался Алдуин. — На кой чёрт тебе кандалы? Только не говори, что… В ответ Сильви лишь хитро улыбнулась. Немного виноватым голосом Лукан сказал: — Были у меня одни, но вот беда — они уже заказаны одной молодой парочкой, которая, к слову, щедро мне заплатила… Кхм. Невольно представив, для чего эта парочка могла использовать кандалы, девушка густо покраснела. — …А если я удвою цену? — Идёт! Этой ночью Алдуин спал в крайне неудобной позе, прикованный за одну руку к кровати. После вчерашнего казуса Сильви не верила ни единому его слову и боялась оставлять его без присмотра. Конечно, поначалу он активно сопротивлялся: дёргался, царапался, орал неизвестные ей слова на драконьем. После стадии отрицания и агрессии он пытался её подкупить, клялся Драконорождённой, что вовсе не хочет её убивать, а в прошлый раз он просто проверял её реакцию. Однако Сильви была непреклонна. Чтобы бывший дова не мешал своими криками другим гостям таверны, ей пришлось завязать ему рот, после чего Довакин наконец-то смогла пройти в большой зал и присоединиться к товарищам. Камилла и Свен сидели за широким обеденным столом; хотя на скамье было ещё полно места, они прижались друг к другу вплотную, игриво задевая друг дружку плечами, и тихо о чём-то перешёптывались. Глядя на эту парочку, Сильви не могла сдержать улыбки, ведь именно она поспособствовала развитию их отношений, когда рассказала Камилле Валерии о хитром плане Фендала, призванном рассорить влюблённых. Сейчас они казались такими счастливыми… и Сильви вновь убеждалась, что помогать окружающим — это не пустая трата времени. Она действительно могла влиять на жизни людей, и по итогу это окупалось — не всегда, но достаточно часто. — Ну как, разобралась с ним? — спросила Камилла подругу. Ей явно было любопытно, что за странный мужчина сопровождал Довакин, но до сих пор своё любопытство она не облекала в слова. — Это было нелегко, — вздохнула Сильви, усаживаясь напротив ривервудцев и стирая со лба мелкие капельки пота. — Мы слышали, — хохотнул Свен. Спустя секунду он добавил: — Итак, рассказывай. Кто этот парень? Ты держишь его в заложниках? Он всегда такой или только сегодня? Это государственная тайна? Или вас связывает нечто большее? Куда ты его везёшь? Поток вопросов хлынул на неё, как горный водопад, и если бы Камилла не ущипнула Свена за руку, то Довакин давно бы захлебнулась под этим бешеным натиском. Правдивый ответ звучал бы так: «Это Алдуин, тот самый дракон, которого я якобы убила. Да, мне приходится держать его на привязи, чтобы он не разнёс всё вокруг и не прикончил меня. Он такой по жизни, а не только сегодня. Естественно, всё это — великая тайна, но не государственная, а моя личная. Это мой грязный секрет, узнав который, все скайримские ярлы объявили бы мне войну, ибо выходит, что я самозванка, а моя победа над Пожирателем Мира — наглая ложь. Я везу его к Седобородым, но если так окажется, что даже Партурнакс не знает, что с ним делать, то я всё-таки дам ему меня убить — настолько я себя ненавижу». Сильви было крайне интересно, какие выражения примут лица её друзей, коли она расскажет им всё так, как есть. Однако во имя Здравого Смысла — единственного Бога, в которого она ещё верила, — Довакин соврала: — Он — лишь очередная проблема, которую мне надо решить. Даже не берите в голову. Лучше скажи мне, Свен: это правда, что Камилла к тебе переехала? — она с намёком повела бровью. И, кажется, перемена темы прошла на ура, ибо в следующий миг с ней уже охотно делились трудностями семейной жизни. — Да, и я безумно счастлив! Я предложил ей это пару месяцев назад… — Четыре месяца, любимый. — Да, четыре. — Ты и годовщину нашу, поди, забудешь. — Всё я помню! Короче, — уверенно продолжил Свен, — живём мы душа в душу. Хотя дом у меня небольшой, пока что нам места хватает. Мы с Ками решили тогда: непорядок, что она до сих пор ютится у брата. — Почесав голову, он с гораздо более скромной интонацией проговорил: — Только вот с мамой они плохо ладят. То на кухне что-нибудь не поделят, то она Камиллу донимает своими советами. — Клянусь, если Хильде опять упрекнёт меня в том, что я слишком много времени провожу в «Ривервудском торговце», я её подушкой задушу! — вспыхнула Камилла. — Ч-ш-ш-ш, дорогая, не надо нервничать, — шептал Свен, положив руку ей на плечо. — Как она не понимает, что на мне весь магазин держится?! — громко возмущалась имперка. — А что, если Свен потеряет работу? Мало ли что может случиться! Неужели я должна сидеть дома, варить щи да в огороде копаться! — Кстати о работе, — мягко оборвал её Свен, — мой перерыв уже закончился. Так что я предлагаю вам, дамы, выпить по кружечке нордского мёда и насладиться моей игрою на лютне. Бард встал из-за стола, чмокнул Камиллу в макушку и устремился в другую часть зала, где лежал его инструмент. Мелодия, которую он начал играть, была неторопливо-протяжной; Свен умело извлекал из струн музыкальные ноты, и звуки складывались в приятный, нежный мотив. Песня будто обволакивала разум, очищая его от всех навязчивых, беспокоящих мыслей, а спустя несколько томных минут — от любых мыслей вообще. Это было хорошее чувство. Сильви хотелось остаться в нём на всю ночь, если бы только она могла его удержать…***
На следующий день они выступили в путь практически с рассветом, ибо дорога предстояла нелёгкая: пересечь опасный горный перевал и выйти к Айварстеду. Утренний воздух был весьма свеж, а на бирюзовой траве, растущей вдоль каменной кладки, блестели капли росы. Сильви вела бывшего дракона по слишком уж хорошо знакомому маршруту: вдоль Белой реки, мимо камней-хранителей и… через Хелген. Нордка вспомнила, что ей с Алдуином придётся проходить им же разрушенный город, только когда чуть не врезалась в один из столбов-указателей. Хелген. Проделав круг, она вернулась туда, откуда начинала. Это был переломный момент, после которого всё пошло наперекосяк. «Прощай, нормальная жизнь», — так Сильви бы окрестила 17-ое Последнего зерна минувшего года. Как ни странно, тогда она смогла избежать смерти лишь благодаря нападению дракона. Ирония судьбы, или с лёгким дымом… Войдя в ворота, Алдуин с интересом осмотрелся: от деревянных домов и построек остались только камины да фундаменты, кирпичные башни были частично обрушены, а на земле то тут, то там встречались сожжённые тела. Из живых в округе никого видно не было. Он вполголоса произнёс: — Кажется, я помню это место… — Вижу, кое-кто перестал играть в молчанку. Это, между прочим, твоих рук дело. Крыльев, точнее, — огрызнулась Сильви. — Что, не узнаёшь? Неудивительно — раньше-то здесь было посимпатичнее. — О, значит, это то самое поселение, что первым попалось мне на глаза. Весьма приятные воспоминания: камнепад, разбегающиеся во все стороны смертные, как муравьи, если наступишь на их муравейник… — Алдуин мечтательно разглядывал плоды своих трудов. — Худший день моей жизни, — тихо пробормотала нордка, которая была одной из вышеназванных смертных, но не рассчитывала, что собеседник её услышит. — Хочешь сказать, ты тогда здесь была?.. — Алдуин недоумённо посмотрел на Сильви. Она же в ответ истерично захихикала и, подойдя к прогнившей плахе, с силой пнула её ногой, вследствие чего та раскололась надвое. — Была. И с нетерпением ждала, пока мне отрубят башку, а тут прилетаешь ты. Задержался бы на минутку — глядишь, пожрал бы таки весь мир, — горько усмехнулась Драконорождённая. Алдуин стоял в полнейшем ступоре. Получается, девчонка спаслась из-за него? Бывший дракон прикрыл глаза и чуть ли не до боли сжал руки в кулаки. Если бы он только мог всё изменить!.. Если бы он пролетел мимо, или выбрал бы любую другую деревню, или отсиживался бы спокойно в горах… Наверняка Акатоша очень забавляло в тот день наблюдать, как его сын сам себе копает могилу. Его первенца погубила собственная жестокость. Переведя взгляд на Довакин, он внезапно разразился смехом, тоже истеричным. «Карма, чёрт возьми, существует!» — Говорю же — просто уморительно, — Сильви театрально закатила глаза. — Почему крепость не отстроят заново? — спросил Алдуин, когда наконец успокоился. — Прошло довольно много времени. — В народе её считают проклятой. Даже мародёры предпочитают обходить Хелген стороной, — помрачнела девушка. — И правильно делают. — Мне это безгранично льстит. — Не думала я раньше, что встречу дракона, да не одного, — рассказывала Сильви, пока они медленно обходили пепелище. — Люди вас веками считали выдуманными чудовищами из детских сказок. Но легенды не сжигают деревень, — всплыли в памяти бывшей пленницы слова Ульфрика. — Слушай, у драконов что, наравне с потребностью, например, в отдыхе есть потребность убивать? — Неплохая догадка, хотя в таком случае бедный Партурнакс бы столько не прожил, — усмехнулся Алдуин, и в его голосе звучало нескрываемое презрение к брату. — Нет, мы это делаем исключительно ради удовольствия. — Но теперь ты человек, — напомнила Сильви. — Ты не стал менее… бездушным? — Дай-ка подумать… Нет. — Пожиратель Мира приблизился к девушке и следующую фразу прошептал ей на ухо: — Лучше бы тебе не терять бдительности. Довакин почувствовала острую необходимость оставить последнее слово за собой, дабы не оказаться в позиции жертвы. — Тебе тоже, — спародировала она Алдуина, угрожающе стрельнув в него зелёными глазами.***
Выйдя с противоположной стороны крепости, вынужденные пилигримы направились на восток. Вскоре мощёная дорога сменилась горной тропой, а в лицо им подул ледяной ветер, от которого слезились глаза. — Надеюсь, в этом твоём Айварстеде климат поприятнее, — недовольно проворчал бывший дракон, изрядно уставший от здешних морозов. — Без чешуи ты не такой неуязвимый, да? — насмешливо сказала Сильви. — Может, хоть чему-то научишься, пожив в шкуре смертного. — Чему же старшему дракону учиться у такой, как ты? — он скептически изогнул бровь. Впрочем, девушка этого не видела, потому что шла впереди. — О, этот список бесконечен: самообладанию, вежливости, честности, отзывчивости… — вступила она в словесный поединок. — Мне продолжать? — А ещё глупости и безволию. Скорее ты должна учиться у меня. — Ага. Высокомерию, вспыльчивости, эгоистичности… — Замолкни уже! — прикрикнул темноволосый. — И неумению признать свои недостатки, — заключила Сильви. — Да ты ещё ребёнок! Ты ничего не добилась сама, другие тебе всё подносили на блюдечке просто потому, что нарекли Довакином! — Ах, ничего не добилась?! — она остановилась и повернулась к Алдуину лицом, не желая терпеть дальнейшие оскорбления. — Я выжила! Выжила в Хелгене, в сотне пещер и руин, в Совнгарде, выживала девять лет без родителей!.. — голос девушки дрогнул, а на глазах выступили непрошеные слёзы. От громких криков по ущелью пронёсся гулкий звук, который насторожил Алдуина. Когда парень встревоженно поднял глаза, то увидел летящий прямо на них с Сильви огромный булыжник; у него была всего секунда, чтобы среагировать. Алдуин рефлекторно отскочил вперёд, сбивая Драконорождённую с ног и вместе с нею падая на снег. Земля позади них содрогнулась от сильного удара. Выглянув из-под придавившей её туши бывшего дракона, Сильви ахнула: на месте, где она только что стояла, красовалась каменная глыба. На лбу нордки проступил холодный пот. В который раз она была на волоске от смерти… Алдуин, всё же заметив, что лежит на кряхтящей от его веса девушке, поспешно с неё слез и отряхнулся, после чего протянул Сильви руку. Та, слегка поколебавшись, неуверенно приняла помощь и поднялась на ноги. — Спасибо… — протянула она, не зная, как к этому поступку относиться. Алдуин в ответ лишь фыркнул. «Ну почему он не может быть более однозначным? То пытается меня убить, то во второй раз спасает. Конечно, это было непреднамеренно, но я просто не могу его ненавидеть. Если бы могла, всё было бы гораздо проще…» Хотя Алдуин не контролировал свой инстинктивный порыв, ему бы было очень жаль, если б Довакин скончалась так глупо. Она должна умереть исключительно от его клинка, пронзающего сердце.