— Призрак — это просто метафора. — Метафора? — Всего прошлого. «Багровый пик»
Чем дальше путники шли на восток, тем чаще им на снегу встречались проталины. Алдуина помимо суровых скайримских морозов удивляло то, как резко здесь могла меняться погода: из зимы они попали в настоящую осень, окрасившую деревья и кусты в оттенки оранжевого. К этому прибавились тёплые лучики солнца, золотом разливающиеся вокруг. Посреди живописного осеннего леса стояла одинокая хижина, на которую парень обратил внимание. Сильви, мыслями погружённая в воспоминания, начала рассказывать: — Эта хижина уже много лет как заброшена. Раньше она принадлежала какому-то алхимику: внутри куча разных ингредиентов. Помню, в детстве я сбегала из деревни сюда и пробовала смешивать зелья. Впрочем, не слишком удачно. — Так ты родом из этих мест? — в глазах Алдуина промелькнуло любопытство, которое он тут же скрыл за привычной маской равнодушия. — Да, я выросла в Айварстеде. Городок тихий, но безумно красивый, — на лице девушки заиграла лёгкая улыбка. Она никогда не переставала любоваться чудесной природой Рифта. В этих краях царила гармония человека с окружающим миром, а разноцветные листья берёз можно было разглядывать до бесконечности. Дорога свернула на север, и вскоре нордам открылся вид на поселение. Тут располагалось от силы двенадцать домов, с трёх сторон окружённых водами озера Гейр. Жители хлопотливо сновали от таверны к ферме, а от фермы к лесопилке. На переходе через мост Алдуин поинтересовался: — Полагаю, остановимся мы не в трактире, а в твоём доме? — ведь было логично, что если Сильви жила в Айварстеде с детства, то у неё должен быть здесь дом. Драконорождённая резко помрачнела. — Дом я… давно продала. Бывшему дракону оставалось только догадываться, чем было вызвано подобное решение. Может, из-за путешествий дом попросту перестал быть ей нужен? Однако горечь в голосе девушки подсказывала, что с этим была связана какая-то нехорошая история. — Не знаю, как ты, а я умираю с голода, — перевела она тему и направилась к местной таверне. — Хозяин «Вайлмира», Вилхельм, замечательный человек. Он очень помог мне в трудные времена, поэтому, прошу, будь вежливым. По крайней мере, вежливее, чем обычно. Алдуин скривился. Ещё чего! «Быть вежливым» со смертным! Когда перед путниками распахнулись двери «Вайлмира», на них разом обратились заинтересованные глаза посетителей. Для тех, кто не знал этих двоих, они бы вполне сошли за парочку наёмников, ищущих новый заказ. Но как только бывший дракон обвёл гостей взглядом, искрящимся чистой ненавистью, те торопливо отвернулись и продолжили заниматься своими делами. — Вилхельм! — Довакин радостно бросилась в объятия мужчины и даже зажмурилась от удовольствия. Алдуина от этой сопливой сцены тошнило. А Вилхельм, как оказалось, был пожилым нордом с недлинной бородой, голубыми глазами, в уголках которых прятались морщинки, и выразительной лысиной по центру лба. — Сильви, девочка! Как давно я тебя не видел! — по его лицу расплылась счастливая улыбка. — Что ж ты так редко навещаешь старика? Здесь ведь от скуки помереть можно! — Каюсь, каюсь, — рассмеялась она, — профессия вынуждает. Как у всех дела? Все живы-здоровы? — А то! Темба всё так же ворчит да жалуется на медведей, Фастрид всё так же бегает на свидания к Бассиану. Кстати, я недавно подписал контракт с самой Мавен Чёрный Вереск на поставку мёда! — вкратце сообщил трактирщик последние новости. — Это отлично! А я за это время успела разве что мир спасти… — хихикнула нордка. — Наша скромница! Друзья, — обратился Вилхельм к залу, — выпьем же за великие победы Драконорождённой! Эта девушка — гордость всего Айварстеда! — За Довакина! — поддержали гости и зазвенели кружками. Сильви немножко засмущалась: она не привыкла к повышенному вниманию к своей персоне. — Сомневаюсь, что ты заехала лишь потому, что соскучилась по родному краю, — со вздохом сказал Вилхельм. — Снова будешь подниматься на семь тысяч шагов? — Ты угадал. Эх, для некоторых совершить паломничество хотя бы раз в жизни — огромная честь, я же лазаю на Глотку Мира как на работу… — Ты ещё час будешь распинаться или всё-таки закажешь еду? — перебил спутницу раздражённый пустой болтовнёй Алдуин. — Так этот молодой человек с тобой? — трактирщик удивлённо посмотрел на Сильви, а затем на темноволосого парня, который вперился в него нечитаемым взглядом. — Будем знакомы. Я Вилхельм, — он протянул ему руку, — а вы, стало быть… — Ал… Аланд, — осёкся тот. Алдуин знал, что отказ от рукопожатия навёл бы на него подозрения, к тому же у него над душой стояла Драконорождённая, лёгким наклоном головы напоминавшая о своей просьбе. Поэтому он, пускай и крайне неохотно, вложил ладонь в мозолистую руку мужчины. — Друг Сильви — мой друг! Вам обоим ужин за счёт заведения, — добродушно улыбнулся Вилхельм и отошёл за тарелками. — Ага, «друг», — прозвучала саркастичная насмешка Алдуина. Пожалуй, это был лучший ужин за всё время его пребывания человеком: жареный козий окорок с печёным картофелем, сладкий рулет… и черновересковый мёд. В тот вечер сын Акатоша впервые пил алкоголь, и ощущения ему определённо понравились. Терпкий цветочно-медовый нектар приятно согревал его горло, что походило на Огненное дыхание и навевало дракону воспоминания о былой жизни. Несмотря на предостережения Сильви, он дважды просил добавки, и с каждой кружкой разум его всё больше затуманивался. Внезапно в нём проснулось огромнейшее желание с кем-нибудь поговорить, так что объектом пьяных расспросов стала Драконорождённая. — И кем тебе приходится тот лысый мужик? Дядечка? Любовник? — Не говори ерунды! Вилхельм мне как отец. — Как отец? Что же с настоящим папашей? — Я не собираюсь говорить об этом с тобой, пьяное ты чудовище, — сухо отрезала Сильви и отвернулась. — Тогда ответь вот на что: зачем дом продала? — не унимался Алдуин. — И об этом тоже, — девушка ещё сильнее нахмурилась. — Да брось! Дураку ясно, что ты обыкновенная вечно страдающая сиротка. О Девятеро, это было слишком больно, слишком… в точку. Сердце вновь разбивалось на тысячу осколков, и ей хотелось раз и навсегда заткнуть эту бездушную рептилию… Но Сильви была способна лишь приглушать собственные рыдания. — Эй, лучше не сопли распускай, а поделись. Говорят, помогает, — сидящий рядом Алдуин слегка толкнул её локтем, заставляя обратить на себя внимание. Драконорождённая утёрла нос и мрачно посмотрела на него полузаплаканными глазами. — Ну же, Сильви… Кажется, это был второй раз, когда он назвал её по имени. Не «смертная» и не «эта женщина», а Сильви. Её губы изобразили что-то, отдалённо напоминающее слабую улыбку. Она более внимательно, чем прежде, всмотрелась в рубиновые глаза Пожирателя Миров. И, как ни странно, не обнаружила в них ничего, кроме пьяной дымки и неподдельного интереса. «Если это всё — манипуляция, то очень искусная», — рассуждала Сильви. «Могу ли я довериться этому дова?» И, будто отвечая на её незаданный вопрос, Алдуин тихо добавил: — Ты можешь мне доверять. Сегодня я добрый. Его голос звучал спокойно и вкрадчиво, совсем не так, как во время их ссор. Сейчас он отдавал приятной хрипотцой и резонировал где-то в районе сердца. Опустив голову на скрещенные руки, лежащие на столе, Довакин тяжело вздохнула. Алдуин отзеркалил её жест и тоже навалился корпусом на деревянный стол, чтобы быть к ней ещё ближе — и чтобы тратить меньше энергии на поддержание тела в вертикальном состоянии. У него уже слипались глаза, однако он продолжал отхлёбывать медовуху из большой кружки напротив и донимать смущённую нордку: — Говорю же, Сильви, на этот вечер у нас перемирие. Ну да, тогда я сорвался, но с кем не бывает? — лукаво протянул он. — Даэдра, теперь я спать не смогу, пока не услышу твою грустную историю. «А что я теряю? Наутро он из этого всё равно ни слова не вспомнит», — обречённо подумала Довакин и, собравшись с мыслями, начала свой рассказ.***
И отец, и мать Сильви были искателями приключений — весёлыми, находчивыми, бесстрашными. Конечно же, история их знакомства была безумно романтичной и тому подобное, но, когда Илва забеременела, им с Кьеллом пришлось осесть. Выбор пал на Айварстед — спокойную деревеньку с прекрасным видом на горы. После рождения Сильви её родители не бросили своё дело и по-прежнему отлучались в поездки по всяким опасным местам — они просто не могли жить иначе. Когда дочка подросла, её стали учить стрельбе из лука и иногда брать с собой на несложные задания. Илве и Кьеллу стоило отдать должное: именно они воспитали в Драконорождённой её лучшие качества. В целом, детство Сильви было счастливым и беззаботным… Но однажды она усвоила урок, что после светлой полосы неизменно наступает тёмная. В тот день в таверну вбежала до смерти напуганная Темба и сказала, что видела у кургана рядом с городом призраков; до этого о привидениях в Айварстеде ходили лишь неподтверждённые слухи. Родители десятилетней Сильви, как самые опытные воины, приняли решение отправиться в курган Погребальный Огонь и выяснить, что там творится. Илва и Кьелл были отличной командой и привыкли к подобным миссиям, поэтому никто в деревне за них особо не волновался. Кроме дочери. — Мам, пап, пожалуйста, не ходите туда! Случится что-то плохое, я знаю! — в глубине души девочка чувствовала необъяснимую угрозу, исходящую от древненордской усыпальницы. Она отчаянно цеплялась за рукав матери со слезами на глазах. — Сильви, милая, не стоит переживать, мы с твоим отцом выбирались из мест пострашнее. Вот увидишь: к заходу солнца мы уже будем сидеть дома и пить вкусный чай. С этими словами они ушли. И не вернулись ни к заходу солнца, ни к рассвету, ни через неделю… Вилхельм не допустил, чтобы Сильви попала в рифтенский сиротский приют, и взял её под свою опеку. В старом доме каждая деталь напоминала девочке о некогда счастливой семье, поэтому она продала его и переселилась в трактир. Со временем она смирилась с фактом, что жизнь продолжается, хоть никогда и не станет прежней.***
— И после них в тот курган никто не ходил? — спросил Алдуин, думая при этом: «Что это за странное чувство? Почему её печаль передалась и мне?» — Разумеется, нет. Взрослые туда соваться боялись, а меня не пускали. Призраки, кстати, больше не появлялись… — Неужели ты не хочешь выяснить, что с ними произошло? — Надеюсь, когда-нибудь у меня хватит на это смелости, — Сильви грустно улыбнулась. — А может, мне вообще лучше не знать. После минутной паузы она продолжила: — Слушай, раньше я ни с кем не разговаривала о своём прошлом. Ты был прав, полегчало. — Ответа от парня не последовало. — Алдуин? Собеседника она обнаружила сладко спящим в обнимку с бутылкой. Чего и следовало ожидать, учитывая, сколько он выпил. Довакин (не без помощи хозяина таверны) перетащила бывшего дракона на кровать и критически его оглядела. «Тяжёлый-то какой! Мда, в таком состоянии он часов до двенадцати проваляется… А это идея! За ночь я точно успею подняться к Высокому Хротгару и спуститься обратно». Вначале она думала пойти на гору вместе с Алдуином, однако чем ближе они подходили к Монавен, тем больше Сильви в этом сомневалась. Седобородые не встретят сына Акатоша с распростёртыми объятиями, а сила их ту'ума во много крат превосходит её… Не соваться туда лишний раз было в интересах самого Алдуина. Конечно, с ним бы мог поговорить Партурнакс — никто не знал Пожирателя Мира лучше, чем брат. «Только вот он считает Партурнакса предателем и вряд ли согласится его слушать… То, что он напился именно сегодня, не иначе как подарок Богов. И я должна им воспользоваться». Быстренько улизнув из «Вайлмира», Довакин пересекла мост на северо-западе города и начала своё «великое паломничество». Что ж, осталось всего шесть тысяч девятьсот девяносто девять ступеней…