Run away, run away if you can't speak, Turn a page on a world that you don't need, Wide awake, and you're scared that you won't come down now. — Rob Thomas, «Pieces»
Неприятный мелкий дождь не прекращался с самого утра, и небо вечно солнечного Айварстеда было плотно затянуто облаками. Чёрные одежды людей, столпившихся на маленьком кладбище за городом, развевались на ветру. Жрец Аркея вознёс руки к грязно-серому небу и, откашлявшись, начал свою речь: — В этот скорбный день мы собрались, чтобы почтить светлую память Вилхельма, павшего в схватке с порождениями ночи. Он доблестно защищал всех нас до прихода стражников, и герои Совнгарда поприветствуют его, как равного себе. Мы же потеряли не только соотечественника и гостеприимного хозяина «Вайлмира», но и верного друга, чьё утешительное слово, добрый совет поддерживали нас в самые тяжкие времена. Однако не стоит печалиться, ибо в смерти нет зла. Она так же естественна, как рождение, а вся наша жизнь находится во власти Девятерых. Те же самые слова. То же самое жрец говорил на похоронах её родителей, которые похоронами-то по сути не являлись, ведь тела так и не нашли. Не искали. Боль разъедала сердце изнутри; под действием этого яда оно медленно превращалось в камень, и каждый новый удар был слабее, чем предыдущий. Оставалось лишь тихо ждать, пока её сердце остановится навеки, как у Вилхельма… В последний год Сильви навещала его нечасто, но другой семьи у неё не было. Чтобы хоть как-то отвлечься, девушка сфокусировала внимание на людях, пришедших на церемонию. Сказав несколько прощальных слов, они по очереди бросали на крышку гроба горсть сырой от дождя земли. Некоторые роняли слёзы. Алдуин выделялся из общей толпы; на его лице застыл немой вопрос: «Зачем это нужно? Что я здесь делаю?» Довакин зацепилась за него взглядом, как за единственное, что казалось сейчас настоящим. Вдруг она осознала, что уже несколько минут в воздухе висело неестественное молчание и что все были повёрнуты к сыну Акатоша: настал его черёд произносить речь. Он приблизительно понимал, какие действия от него ожидались, и наконец выступил вперёд. — Я… почти не знал Вилхельма, но даже по одному разговору с ним было ясно, что… он всегда был готов прийти на помощь, а потому заслуживал уважения. Да упокоит Аркей его душу. «Как нелепо это прозвучало, как нелепа вся эта ситуация!» — думал Алдуин, зачерпывая горсть земли и кидая в могилу. Руку пришлось вытирать от грязи об одежду. Он был удивлён, когда Сильви еле заметно ему кивнула, мол, всё прошло нормально. Прерывисто вздохнув, Драконорождённая сжала и разжала пальцы, прежде чем высказать всё, что она чувствовала к человеку, заменившему ей отца. — Как вы знаете, Вилхельм взял меня под своё крыло, когда мне было десять. С тех пор он обращался со мной как с родной дочерью. Он завещал мне все свои деньги, все!.. — на этих словах голос предательски дрогнул. — Я очень жалею, что не проводила с ним достаточно времени и так редко говорила ему, что люблю. Дождь усиливался, и его холодные капли попадали девушке на лицо, смешиваясь с горячими слезами. Собравшись с мыслями, она заключила: — Наверное, такова человеческая природа: мы начинаем что-то ценить, только когда потеряем… Только в темноте мы скучаем по солнцу. И даже для Пожирателя Мира это являлось абсолютной истиной. После победы смертных в Войне Драконов он с горечью вспоминал былое величие; теперь, когда у него отобрали крылья, Алдуин чувствовал себя ещё более жалко. У него было всё, но его желания не знали предела. Ненасытность стала его погибелью.***
Ни в одном легионе не оставалось и половины боеспособных солдат. Два легиона были практически уничтожены, не считая Восьмой легион, потерянный при отступлении из Имперского города в прошлом году. Тит II знал, что лучшего времени для мирных переговоров не будет, и в конце 4Э 175 Империя и Альдмерский Доминион заключили Конкордат Белого Золота, положивший конец Великой войне. Алдуин лежал на кровати у себя в комнате с толстой книгой в руках. Как много он, оказывается, пропустил: основание Сиродильской Империи, исчезновение двемеров, Кризис Обливиона, извержение Красной Горы… По-видимому, сейчас на первом месте в списке скайримских проблем было усиление Талмора — короче говоря, высокие эльфы грозились захватить мир. «Всё-таки политика — увлекательная штука. Раньше жить было проще: драконы правили людьми, а я правил драконами». К его раздражению, вечерний урок истории был нагло прерван стуком в дверь. «Может, притвориться, что я сплю?» В ответ на эту мысль в двери стали биться ещё настойчивее. «Кого там даэдра принесли? Сильви бы так громко не стучала». Положив «Великую войну» на стол поверх трёх томов «Биографии Барензии», парень нехотя встал с кровати. Он повернул в замке ключ, дёрнул за ручку и наткнулся на встревоженный взгляд Линли, местной служанки и по совместительству барда. — Чего надо? — всем своим видом Алдуин выражал глубочайшее презрение. — Довакин пропала! — выпалила девушка. — В смысле?.. — его брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. Нет, он решительно отказывался в это верить. Довакин могло просто захотеться побыть одной, учитывая её эмоциональное состояние. — Я зашла к ней, чтобы узнать, всё ли в порядке, но в комнате её не было. Я бы ничего особенного не подумала, но она забрала свой кинжал и доспехи! — Дура! — прорычал бывший дракон. — Простите!.. — Линли испуганно попятилась назад. — Да это не про тебя. Возвращайся к работе, я сам разберусь, — огрызнулся он и грубо захлопнул дверь, после чего схватился за волосы. Хотя парень был уверен, что позабыл их с Сильви пьяный разговор, в нужный момент в голове что-то щёлкнуло. Он точно знал, куда она отправилась. Курган Погребальный Огонь, будь он неладен. В спешке Алдуин принялся натягивать свою чёрную кожаную броню. Ненавистные застёжки, никак не желавшие подчиняться, выбешивали его ещё сильнее. Им овладело неприятное чувство, будто у него отобрали что-то важное, а, как известно, драконы готовы защищать свою собственность ценой жизни.***
Полумрак, запах гнили и масса ловушек ждут заблудшего путника в любой древненордской усыпальнице, однако в кургане близ Айварстеда ни один драугр не оживал, а все ловушки были обезврежены. От этой липкой, зловещей тишины по спине Сильви пробегали мурашки. Уж лучше сражаться с мертвецами, чем идти с факелом в руке навстречу полной неизвестности. Ещё не поздно было одуматься и повернуть назад, но Драконорождённая понимала, что если она не узнает правду сейчас, то не узнает никогда. К тому же, если б этот день стал её последним, она бы не слишком огорчилась. В Нирне её удерживали только чувство долга и вкусная еда. Внезапно чуткий слух девушки уловил какое-то движение. Шаги. Она моментально вынула из ножен даэдрический кинжал, направляя его к источнику звука. Возможно, один из драугров всё-таки пробудился, или в гробницу забрёл мародёр — нужно быть готовой к любому исходу. Незваный гость остановился в нескольких метрах от Сильви, там, куда не доставал свет. — Кто здесь? — каждая мышца её тела была напряжена до предела. — Покажи себя! И тогда огонь факела осветил контуры смутно знакомой фигуры. — Алдуин? Ч-что ты тут делаешь? Довакин тотчас опустила оружие. С сердца свалился груз весом в тонну, пускай её напарник и выглядел так, будто мечтал разорвать её на кусочки. — Вероятно, пришёл поглазеть на твой труп. Женщина, ты с ума сошла?! В одиночку сунуться в курган, откуда не смогли выбраться два опытных воина! — отчитывал её Алдуин, гневно размахивая руками. — Я обязана завершить их дело! — Во-первых, ты никому и ничем не обязана, — когда расстояние между ними сократилось до минимума, дракон больно сжал её плечо, чтобы Сильви наконец включила мозг. — Во-вторых, ты исчезла, не сказав ни слова! — его хватка усилилась. Наверняка на этом месте останется синяк. — Я не думала, что кто-то будет волноваться… — пробормотала она, отводя взгляд. — Во имя Акатоша, ты шутишь?! — вырвалось у парня, но в следующий миг он осознал свою ошибку. — Я имею в виду ту блондинку из прислуги. Она жутко перепугалась. О том факте, что Линли больше испугалась его реакции, Алдуин умолчал. Почувствовав возникшую неловкость, он неохотно отпустил плечо Драконорождённой, прежде чем та развернулась и возобновила свой путь. — Ладно, можешь пойти со мной, — бросила она напоследок. «Для этого мне не нужно разрешение».***
Полчаса они бесцельно бродили по тёмным коридорам, пока не обнаружили Зал легенд. Великолепные барельефы, повествующие об истории Меретической эры, были единственным сохранившимся напоминанием о Культе драконов. В конце зала виднелась дверь с вращающимися каменными кольцами и тремя отверстиями посередине — загадка, которую спасительница Скайрима знала слишком хорошо. — Если у тебя нет сапфирового когтя, нам здесь делать нечего, — сообщил Алдуин. — Тогда от развилки пойдём налево. Стоп, откуда ты..? — Всё это строилось при мне. Естественно, я знаю, какой коготь нужен, — фыркнул бывший дракон. — Кстати, мне всегда было интересно: зачем нужны эти кольца? — спросила светловолосая. — Ведь повторить рисунок сможет любой дурак. — С этим я бы поспорил, — у Пожирателя Мира вырвался смешок, когда он вспомнил некоторых недалёких прислужников Культа. — А вообще, все «сверхсложные» головоломки в гробницах сделаны для того, чтобы во внутреннее святилище не проникли драугры. — А почему драуграм… — Слишком много вопросов, Сильви, слишком много вопросов. На первый взгляд, коридор слева заканчивался тупиком, но рычаг на полу говорил об обратном. Он открывал тайный проход в… жилую комнату? Десять лет назад она определённо была жилой: здесь имелись стол со стулом, спальник, камин и даже алхимическая лаборатория. Сейчас же от человека, по какой-то причине поселившегося в кургане, остался лишь скелет, как и от двух несчастных искателей приключений. Довакин упала перед ними на колени. — Папа… мама… — Ты не можешь быть уверена, что это они, — возразил Алдуин. — Я уверена. Это их обручальные кольца, — тыльной стороной ладони девушка вытерла слёзы, из-за которых перед глазами всё расплывалось. — На столе лежит какой-то дневник. Пойду проверю. Дневник принадлежал Винделиусу Гатариану. Безумный маг был одержим поисками сапфирового когтя и для того, чтобы запугивать местных жителей, создал снадобье фантома. Спустя год, проведённый в одиночестве под землёй, у него развилась паранойя и вконец поехала крыша. — В Погребальном Огне никогда не было призраков, чёртов маг всех обманул. Он выглядел как дух благодаря зелью, — пересказал Алдуин прочитанное. — Но последнюю запись… ты должна увидеть сама. Сильви взяла пожелтевший дневник и открыла на последней странице, где почерк резко менялся. 4Э 192, 18-й день месяца Вечерней звезды Илве становится всё хуже. Нет ни лекарств, ни еды. Винделиус оказался хитрее, чем мы предполагали: когда эльф понял, что ему не выиграть бой, он запечатал нас всех в этой коморке. Без помощи кого-то из деревни нам не выбраться. Единственное, о чём мы молим Девятерых, — это чтобы они оберегали нашу девочку. — Вот почему их не было в Совнгарде! Они погибли не в битве, а от простого… голода? — Драконорождённая, наверное, по сотому разу перечитывала строки в надежде, что они волшебным образом исчезнут. — Я могла их спасти! Рыдания мучительно сдавливали лёгкие, воздуха не хватало, и дневник выпал из ослабших рук. — Нам пора уходить, — донёсся до неё голос Алдуина, но значение слов от девушки ускользало. Тогда дракон опустился на пол рядом с ней и обхватил её заплаканное лицо ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза. — В том, что произошло, твоей вины нет ни капли, слышишь? Сильви действительно хотела в это верить. Сейчас она была готова поверить всему, что только скажет сын Акатоша. Она бы исполнила любое его приказание, ибо противостоять этим рубиновым глазам было невозможно. Алдуин встал, и у Довакин не осталось другого выбора, кроме как принять протянутую ей руку. — Теперь я знаю, что делать. Я уже не могу отомстить Винделиусу за родителей… Но вампирам я отомщу.