I won't stop fighting, But not fighting with you, I'll be fighting for you Like I'm born again, born again. — Kodaline, «Born Again»
— Ещё раз пройдёмся по плану действий. На остров мы переправляемся небольшими группами, у причала Ледяных Вод должна быть лодка. Лучники и арбалетчики занимают позиции на верху сторожевой башни, откуда расстреливают всех кровопийц, что посмеют высунуть нос из замка, — говорил Изран, водя пальцем по схеме, нарисованной Сераной. — Но этого недостаточно: вампиры будут оборонять ворота до последнего, они выпустят всех своих гончих и трэллов — вот тогда-то начнётся настоящая резня. Здесь на сцену выходит Довакин, — редгард пробежался взглядом по толпе в поисках вышеназванной, но девушки нигде не оказалось, как и её напарника. Раздражение на лице Израна сменилось лёгким волнением — один даэдра знает, что может случиться с человеком на суровых просторах Скайрима. Впрочем, уже через несколько секунд опоздавшие явились: запыхавшиеся от бега, они тихонько пристроились в самом дальнем ряду, надеясь остаться незамеченными. Изран решил не тратить драгоценное время на дисциплину и продолжил свою речь: — Довакин делает то, что умеет лучше всего — Кричит, а когда путь будет расчищен… Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! — командир Стражи Рассвета гневно посмотрел на парочку. Они явно пребывали где-то в собственном мирке: «Аланд» бесцеремонно обнял Драконорождённую сзади, та в свою очередь, смутившись, просила его прекратить. — Сначала вы опаздываете на общий сбор, теперь же демонстрируете всему отряду ваши отношения! — Я ведь говорила, — шепнула Сильви Алдуину, при этом пытаясь смахнуть его руки. На её щеках, наверное, можно было жарить яичницу, а бывший дракон лишь самодовольно ухмылялся, не намереваясь её отпускать. В голове нордки начали прокручиваться воспоминания прошлой ночи, что было очень некстати. Вскоре она не могла думать ни о чём другом, кроме вкуса его требовательных поцелуев, ощущения его сильных рук на… «Так, стоп, хватит!» — мысленно одёрнула себя девушка. — Да ладно, оставь их в покое, — шутливо обратилась к Израну Лидия, которая была искренне рада за свою подругу и по совместительству тана. Почти все охотники поддержали её весёлыми возгласами, и старый редгард мог только неодобрительно покачать головой. — Внутри замка мы разделяемся, — его голос стал немного громче и строже, — кто-то пойдёт в покои Харкона, а кто-то будет добивать обычных вампиров. Ещё раз напоминаю: лучшее оружие против нечисти — огонь и серебро. Если вы не владеете магией, берите факелы. Если вас заразили вампиризмом, пейте зелья исцеления. А уж если вы умираете, — добавил Изран с тяжестью на душе, — то продайте себя дорого. Это приказ. После его слов Стражи тотчас замолкли, будто их окатило холодной водой. За исключением Алдуина, страх по цепной реакции передался абсолютно всем, однако лидер прекрасно знал, как внушить бойцам отвагу. — У каждого из вас есть что-то, за что стоит сражаться: близкие люди, родные места, солнце над головой, воздух в лёгких! Эти гнусные твари хотят лишить вас всего, многих уже лишили, поэтому вы и вступили в орден — ради мести. И мы отомстим — за каждую каплю крови, за каждую поломанную жизнь! Не будем жалеть их так же, как они не жалеют нас! С воинственными криками Стражи Рассвета обнажили свои клинки, поднимая их высоко к небу. Теперь они знали, за что борются. Теперь они были готовы. Если раньше Сильви тревожили сомнения, то больше их не оставалось. Слишком долгий путь она проделала, из любой ситуации она так или иначе находила выход, неужели её одолеет какой-то вампирский лорд? Довакин нутром чувствовала, что справится; к тому же на этот раз она была не одна.***
Замок Волкихар одиноко возвышался над морем Призраков, окутанный белым одеялом тумана. Неприступная крепость, скрывающая внутри себя великое зло. В небе над островом кружили костяные ястребы — жуткие порождения даэдра, которых издали можно было принять за воронов, но, если присмотреться получше, становилось ясно, что на месте головы у них голый череп. От этого зрелища спина покрывалась мурашками, однако охотники на вампиров убеждали себя, что единственная тому причина — холод. Начинало светать, а значит, всё шло по плану: большинство кровопийц проводили дневное время суток в своих «уютных» гробах. Не то чтобы они нуждались в отдыхе, скорее это было старой привычкой. Мёртвую тишину нарушали только осторожные шаги Стражей, пробирающихся к широкому каменному мосту. Внезапно воздух прорезал истошный рёв чудовища, и во все стороны разлетелись осколки ожившей статуи гаргульи. Сработал эффект домино, и остальные три статуи тоже пробудились от вечного сна, атакуя незваных гостей. — Чёрт! Даже я иногда про них забываю, — выругалась Серана. Четыре монстра не представляли особой опасности, но на шум мгновенно среагировал привратник. Он кинулся в замок и вернулся уже в сопровождении десятка гончих смерти и не меньшего числа разбойников-трэллов. Как только они выбежали на мост, часовой опустил решётку, а сам остался с другой стороны, обрекая слуг на верную гибель, словно те были расходным материалом. Вампирские гончие бросались на охотников, как стая голодных снежных волков, но Гунмар не зря потратил столько времени на дрессировку троллей. Помимо быстрой регенерации, у них имелось ещё одно серьёзное преимущество — броня, прокусить которую было нереально. Многих демонических псов просто-напросто отправили купаться в ледяных водах Моря Призраков. «Так странно сражаться бок о бок с существами, которые обычно нападают на людей! У Гунмара настоящий талант», — думала Сильви, выпуская очередную стрелу. Алдуин расправлялся с врагами в ближнем бою, умело орудуя мечом, а Драконорождённая прикрывала ему спину. Серана прекрасно владела магией Разрушения, у Израна был огромный зачарованный молот — в общем, все работали слаженно, и первая атака вампиров была отражена почти без потерь. Оставалась нерешённой лишь одна проблема: что им делать со здоровой металлической решёткой, преграждающей вход? — Одавинг! — выкрикнула Довакин Слова ту'ума, призывая на помощь красного дракона. Долго ждать не пришлось, и вскоре по небу прокатился громовой рёв, заставивший нордку вспомнить Хелген и её несостоявшуюся казнь, прерванную Алдуином. Когда Одавинг приземлился на остроконечную крышу замка, вниз посыпались куски черепицы; казалось, будто под его тяжестью сотрясся весь остров. Стражи Рассвета, хоть и были предупреждены о драконе, глядели на него с искренним изумлением. — Дрем Йол Лок, Довакин, — Одавинг слегка кивнул, и девушка ответила тем же. — Зачем я тебе понадобился? Надеюсь, ты не собираешься снова… — О нет! — Сильви отрицательно замахала руками, поняв, к чему он клонит. Хотя тот полёт был чудесным… Она не раз воскрешала его в памяти в моменты, когда на душе скребли кошки. — Ты не мог бы сорвать решётку перед воротами? Здесь обитают вампиры, но с таким сильным союзником, как ты, мы точно победим! Дракон на минуту о чём-то задумался, а затем резко расправил крылья и взлетел. Снизившись до уровня моста, он вцепился в прутья решётки острыми когтями задних лап и метнулся вверх, вместе с погнувшимся металлом унося за собой часть стены — картина, достойная быть воспетой в легендах. С громким всплеском конструкция упала в море; сам Одавинг остался парить над замком под стать костяным ястребам, дожидаясь того момента, когда Драконорождённой вновь потребуется его помощь. Как и предполагал Изран, прислужники Харкона посыпали наружу, не желая подпускать захватчиков к своему повелителю. Тогда Серана вдруг вышла вперёд. Сняв с головы капюшон, она подняла руки в примирительном жесте: — Стойте! Прежде, чем потерять жизнь в этой бессмысленной войне, выслушайте меня! — Признав в темноволосой девушке Дочь Хладной Гавани, вампиры стали удивлённо перешёптываться. — Я была одной из вас — я всё ещё одна из вас — и знаю, что не все здесь поддерживают безумные, разрушительные идеи моего отца. Так давайте на один-единственный день забудем о наших разногласиях и объединим усилия ради общей цели! Или вы можете умереть за человека, который сейчас отсиживается в своих покоях и которому нет до вас никакого дела. Несколько молодых вампиров нерешительно выступили из толпы, ловя на себе презрительные взгляды собратьев; словно опасаясь удара в спину, они как можно быстрее перешли на противоположную сторону моста и встали рядом с Сераной. Их примеру последовали ещё двое — не так много, как хотелось бы, но это, без сомнений, можно было назвать дипломатическим успехом. Остальные же, судя по всему, намеревались защищать Харкона до последнего удара его мёртвого сердца.***
Казалось, что весь остров пылал. Всё вокруг превратилось в бушующий огненный ураган, среди которого то и дело сверкали лезвия скрещивающихся мечей. Вампиры загорались, словно спички, когда на них обрушивался ту'ум Одавинга; в ход пошли взрывные болты и стрелы с пропитанными смолой наконечниками. Битва была не лёгкой — она была изнурительной, кровавой и беспощадной, но спустя время она подошла к концу. Всё в этом мире рано или поздно заканчивается. Оглядев выживших, Сильви с облегчением вздохнула: никто из её друзей не пострадал… чего нельзя было сказать о половине отряда. Домой эти люди вернутся с глубокими шрамами и ожогами, а кто-то не вернётся вовсе. Однако у Стражей ещё будет возможность позаботиться о павших товарищах. Сейчас важнее всего было добраться до Харкона, уничтожить корень зла. Когда охотники вошли в обеденный зал, их удивило отсутствие какого-либо сопротивления. Замок выглядел заброшенным, но они прекрасно знали, что это неправда: самые могущественные, самые изворотливые вампиры прятались по углам и подземельям, как последние крысы. — Серана, Сильвия, — обратился Изран к девушкам, — отыщите Харкона. Используйте все свои способности; сделайте так, чтобы пророчество не исполнилось никогда. Задача остальных — проследить, чтобы ни одна клыкастая тварь не сбежала от правосудия. — Я пойду с Драконорождённой, — упрямо возразил Алдуин. — Ты нужен здесь, — проговорила Сильви, на что Изран закивал, и пытливо посмотрела в глаза бывшему дракону. — Я справлюсь. Ты мне не веришь? — …Верю, — сдался Пожиратель Мира. Он на горьком опыте убедился, что эту девчонку не стоит недооценивать. — Скоро увидимся, — улыбнулась она. Надо было сказать что-то ещё, но что говорят в подобных случаях? «Люблю тебя»? Нет, к таким откровениям она готова не была. Вместо этого светловолосая запечатлела на его губах короткий поцелуй, в который постаралась вложить все свои чувства.***
Серана отворила массивную деревянную дверь, и они оказались в холодном, тёмном помещении, напоминающем склеп. На полу валялись груды костей, скорее всего, человеческих; справа и слева от входа находились лестницы, ведущие на балкон. Вдруг дверь за их спинами с шумом захлопнулась, отчего обе девушки вздрогнули. Чтобы проверить свою догадку, Сильви несколько раз дёрнула за ручку: не поддаётся. Ловушка. Хотя ещё неизвестно, кто в эту ловушку попался — они или Харкон. Вампирский король, как ему и подобало, восседал на троне в противоположном конце зала, приняв своё истинное обличие. Разве что короны на голове не хватало. Перед троном возвышался жертвенник с изображением Молага Бала, где Харкон, должно быть, и планировал убить собственную дочь. При взгляде на Серану его лицо исказила ненависть, которая тут же сменилась притворным снисхождением. Поднявшись со своего «престола», вампир широко развёл руками и произнёс: — Серана, моя милая. Вижу, ты не оставила привычку держать питомцев. Драконорождённой казалось, что у неё кровь закипает в жилах от гнева — кем Довакин точно не была, так это чьим-то питомцем. С другой стороны, она также не была человеком, легко ведущимся на провокации, поэтому решила ничего пока не предпринимать. — Ты знаешь, зачем мы здесь, — прошипела Дочь Хладной Гавани. — Разумеется. Ты разочаровываешь меня, Серана. Ты пренебрегла всем, что я дал тебе… ради этих жалких существ. — Ты? Дал мне? Ты в своём уме? Ты уничтожил нашу семью, убивал других вампиров, и всё из-за какого-то пророчества, которое мы даже понять не можем полностью! Хватит с меня! — В твоём голосе чувствуется ядовитое влияние твоей матери. Сейчас ты похожа на неё до тошноты. «Мама… Как только со всем этим будет покончено, я тебя отыщу, где бы ты ни была», — мысленно пообещала Серана, а затем сделала шаг по направлению к отцу. Точнее, к монстру, что когда-то был ей отцом. — Нет, не похожа. В отличие от Валерики, я тебя не боюсь. Больше не боюсь. — А как насчёт твоей подружки? — теперь внимания Харкона удостоилась и Сильви. — Я тебя помню… ещё в первую встречу почуял, что ты станешь помехой. — Довольно разговоров! — выкрикнула нордка, готовясь использовать заклинание «Огонь солнца». — Признаться честно, мне тоже надоело лицезреть тебя и предательницу-дочь. Ну, вы не оставляете мне выбора: кровь Сераны будет принесена в жертву во имя пророчества, а твоя насытит меня в честь Молага Бала! — сказав это, Харкон растворился во мраке комнаты, обернувшись стаей летучих мышей. — Сегодня я заставлю небеса потемнеть! — его властный голос звучал везде и одновременно нигде.