В которой все конкретно встряли
***
Вы даже толком и не пытались пообщаться с Альфис со времени вашей первой встречи, закончившейся провалом, боясь снова её напугать. Судя по всему, её психика крайне хрупка и, если что-либо когда-либо идёт не так, как она запланировала, она тут же накрепко запирается в своём жутком подвале. У Фриск, однако, имеется отличная тактика, позволяющая ладить с ней. Малыш слушает. И слушатель из него просто превосходный. Он слушает, а потом поступает таким образом, что, в большинстве случаев, ситуация разрешается к лучшему. Этому качеству ваша чрезмерно болтливая и бесшабашная натура может лишь сдержанно завидовать. Вновь малыш приводит ящерку-учёную и боевую рыбину на свалку на их странное свидание, к величайшему восторгу Андайн он говорит им, что аниме реально, и на сей раз даже умудряется убедить Альфис привести амальгаматов обратно к их семьям. Вы сами были этому свидетелем, и всё же до сих пор не уверены, как ему удалось провернуть всё это в столь короткий срок. В то время как Фриск возглавляет шаркающее и хлюпающее шествие, Альфис семенит далеко позади, обильно потея и бормоча что-то себе под нос. Вы решаете подстраховаться, скрытно следуя за процессией и не спуская с неё глазниц, чтобы кто-то вдруг куда-нибудь не сбежал. Особенно Альфис. Её поведение вызывает беспокойство и даже, видимо, оказывается заразно, поскольку освобождённые монстры явно встревожены, оказавшись вне привычной тишины того места, что так долго служило их темницей. В особенности Эндогини. Они выглядят настороженными, притихшими и нервничающими, так что Фриск приходится держаться к ним поближе, позволяя слипшемуся клубку собак самому задавать темп, и заранее одолжить немного собачьих лакомств из вашего подпространственного тайника, чтобы утешать и умасливать их. В ответ Эндогини доверчиво льнут к доброму ребёнку. Наблюдение за тем, как расцветает настолько трогательная дружба, определённо, согревает вашу душу. К тому моменту, как ваша мало-помалу поредевшая группа достигает Сноудина, слитые между собой собаки настолько полны жизни, любопытства и радости, насколько, вероятно, никогда не были прежде. Носятся по всему свободному пространству, карабкаются на стены и лают на деревья и монстров, которых почему-то ни капли не пугает настолько странная псинка. Знакомый булькающий лай доносится из-за угла, и вслед за этим вы видите, как возбуждённый амальгамат пытается облизать двух Сноудрейков одновременно. Со своей наблюдательной позиции вы смотрите за тем, как Миссис Сноудрейк замедляет свой темп. Её гуманоидная форма, служащая для перемещения, колышется и перестраивается обратно в то, что выглядит более похожим на её прежний облик в лаборатории. — Сн… оу… и… Ред… ж… и… — даже шёпот даётся ей с трудом, но её прекрасно услышали. Оба птицеподобных монстра бросаются к ней так, что только снег из-под лап разлетается, и каждый из них кричит, не сдерживая эмоций. — Мааам! Ты вернууулась! Я знал, что ты найдёшься! Как ты?? — Дорогая, дорогая! О, боже, милая… Э-это ты. Это правда ты! Я примчался сюда, как только получил звонок. Ты хорошо себя чувствуешь? Небольшие фрагменты её глаз скользят вниз и капают на землю, словно слёзы. Слёзы счастья. Её бесформенные крылья ложатся на плечи её любимых. — Хоро… шо… Чувс… твую… х… хо… рошо… — Надеюсь, вскоре тебе станет даже лучше! Ты похожа на мороженое. Овощное. Ха-ха-ха-ха… — отец семейства смеётся, но затем качает головой. — Это не смешно. — Ха… ха… Это… нем… ного… смеш… но… — Да. Немного… — подтверждает Сноуи, сдавленно то ли усмехаясь, то ли всхлипывая. «ты только погляди на это. все голубки снова вместе», — хмыкает Санс, наблюдая за семейным воссоединением с теплотой, но при этом и с лёгким налётом чувства, которое вы расцениваете как зависть. «И впрямь, семейное гнёздышко в полном составе». То, что они узнали её, едва лишь увидев, и приняли с такой любовью, ранит, но в то же время приносит немалое облегчение. Вы не уверены, что смогли бы с такой же готовностью принять того, кто вернулся бы из мёртвых в обличье «овощной мороженки». Теперь, когда вы попрощались с семейством Сноудрейков и доставили Эндогини в Сноудин, все, наконец-то, вернулись домой, и, как бы сильно она этого не хотела, Альфис приходится объясниться в последний раз. Все местные псы окружают её, засыпая кучей вопросов, и несчастная учёная силится сказать что-то членораздельное в ответ, готовая чуть ли не напополам сложиться от всего этого социального давления. Вам неудобно оставлять её вот так, но раз уж она занята здесь, то это отличная возможность ещё разок обследовать её лабораторию. Ранее это не принесло никаких результатов, но если и существует что-то, что может помочь вам отыскать то воспоминание, о котором упоминал Гастер, то оно просто обязано находиться в той старой лаборатории, где когда-то жил он вместе с братьями. В вас ещё теплится тщетная надежда, что вы обнаружите не замеченную ранее запись, кассету, или ещё какую зацепку, которую вы каким-то образом могли пропустить. Так что вы проверяете стеллажи, роетесь в простынях и даже заглядываете под жуткую ванну. Вы переворачиваете с ног на голову каждый горшок и стул, открываете нараспашку все холодильники и изучаете каждую подозрительную кучку грязи. Вы проделываете практически всё то же самое, что и прежде, и – что вовсе не удивительно – к новым результатам это не приводит. Сидя на полу перед чёрным экраном телевизора, бездумно перематывая кассету туда-сюда, словно на записи вдруг появится новый материал, вы слышите шаги и ощущаете присутствие позади себя. — Ну что, мелочь, есть какие результаты? — небрежно бросаете вы через плечо. Даже не глядя вы чувствуете, что ребёнок вернулся с пустыми руками, и столь же разочарован, как и вы. Вы отбрасываете пульт и наконец поворачиваетесь к маленькому помощнику, взъерошивая его растрёпанные волосы. — В конце концов мы что-нибудь да найдём. Дитя сопровождает ваши действия неодобрительным пыхтением, однако не отстраняется. — Как насчёт хлебнуть чего-нибудь и свалить из этого места? От всей этой пыли и пыльцы у меня глазницы слезятся и во рту сушь. Малышу не удаётся скрыть за вскинутыми ладошками ни вырвавшийся изо рта смех, ни выступивший на щёчках румянец. — Чего смешного-то? — спрашиваете вы, искренне не понимая, что послужило причиной такого весёлого настроения Фриск. Не добившись никакого ответа, кроме сдавленного хихиканья, вы пожимаете плечами и направляетесь по коридору в сторону раковин. Там вы поворачиваете вентиль и подставляете сложенные ладони, как вдруг замечаете, что вода течёт очень, очень медленно. А ещё она белого цвета. Не говоря уже о потусторонних, рокочущих звуках, что доносятся из труб. Рванув назад, вы удостоверяетесь, что дитя в безопасности, и уже вдвоём вы наблюдаете за студенистой белой жидкостью, неспешно переполняющей раковину. Послав гравитацию ко всем чертям, жижа поднимается вверх, свиваясь и формируясь – или, скорее, деформируясь – в вихрящийся сгусток, который мало чем отличается от в высшей степени стрёмного воплощения теста Роршаха. Затем этот сгусток начинает неторопливо разделяться натрое. Вам хватает одного лишь взгляда на финальную форму этого безобразия, чтобы взвыть подобно раненому шакалу, думая при этом: — «МЭМОРИХЕДЫ! Как до меня сразу не допёрло! Твою ж дивизию!! Надо же мне было настолько по жёсткому затупить! Даже в их сраных именах есть МЭМОРИ! Что значит ПАМЯТЬ! АРГХ!» «воа, полегче, — встревает в ваше мысленное буйство Санс. — расслабься, дружище. всё хорошо. тебя никто ни в чём не винит». «Я виню себя! Но, да, сейчас на это нет времени». Вы бывали здесь, внизу, больше раз, чем можете припомнить, но эти ребята никогда прежде вам не показывались. Что же изменилось? Неужели ни вы, ни Фриск прежде не использовали краны в истинной лаборатории? Ну-с, чёрт… Может, в этом и кроется вся причина. Внезапно вы слышите телефонный звонок у себя за спиной. Бросив быстрый взгляд на источник звука, вы видите, как Фриск выуживает телефон, который несколько часов назад проапгрейдила Альфис, и принимает вызов. Из динамика доносится какофония искажённых звуков. Мешанина из множества шепотков, в которой вы не можете разобрать ни слова. Вы чувствуете, как от попыток хоть что-то понять ваша голова кружится, тяжелеет и становится необъяснимо пустой одновременно. Только когда вы бросаете попытки понять, звуки наконец-то начинают приобретать какое-то подобие смысла. — Присоединяйтесь к веселью… к веселью… веселью, — нараспев призывают голоса. — Станьте едины с нами. Вы выхватываете устройство из рук Фриск и кричите в приёмник, силясь переорать настойчивый гомон: — Как насчёт нет? Почему бы ВАМ самим не присоединиться к веселью, а? Вот это в самом деле была бы интересная встреча! Есть кое-кто, кто ждёт вас уже очень давно. Скажите, если это имя вам о чём-то напомнит, — вы переводите дыхание, а затем с нажимом произносите: — Гастер. Оглушительный звук допотопного модема заставляет вас вздрогнуть и выронить телефон на грязную плитку пола. Когда же вы поднимаете взгляд, мэморихеды уже исчезли. Досада, горечь, раздражение наваливаются скопом, замутняя разум и заклеивая рот. Возможно, вы всё же смогли бы найти в себе силы, кое-что сказать, но вы не можете позволить себе произнести это вслух, пока Фриск рядом. Пытаясь успокоиться и умерить свою пылающую злость и головную боль, вы стоите на месте, глядя себе под ноги. И только тут вы замечаете, что обронённый телефон мигает, словно на него пришло сообщение. Подобрав его, вы проверяете экран. Там можно прочесть три идентичных фразы: — Плохое воспоминание добавлено в подпространственный ящик. — М-мы сделали это? Вот… Вот и всё? — эти слова звучат странно как в мыслях, так и произнесённые вслух. Спустя столько попыток вы это сделали, и всё же. Сложно окончательно в это поверить. Частично из-за того… что ничего не произошло. Никаких эпичных взрывов, никакого визита Гастера, ничего такого, чтобы дало бы ощущение завершенности. — Ну, и… Что дальше-то?.. Эхо разносит прозвучавший вопрос по тёмным коридорам истинной лаборатории. Они пусты, прямо как и ваша голова, в которой нет ни одной идеи. Или, может, всё же не настолько пусты. — С-Санс? Человек? Зачем вы вернулись сюда? В-вам что-то нужно? Я… Я уже собиралась уходить. Как только вы видите Альфис – нервно перебирающую коготками, пытаясь удержать связку ключей, явно напуганную тем фактом, что кто-то всё ещё бродит по этому пустому подвалу – в вашем разуме словно что-то щёлкает и встаёт на место. Вам необходима помощь. Если вы чему-то и научились, так это тому, что вы не можете достичь всего своими собственными силами. Возможно, будь ваша команда менее упрямой и попроси вы помощи раньше, то вы не застряли бы на одном месте так надолго из-за столь глупой причины. И на данный момент, когда у вас, наконец-то, есть все кусочки мозаики, вам всё ещё нужно сложить их воедино. Вне всяких сомнений вам понадобится помощь единственного известного вам учёного, если не считать того, что заперт внутри собственного черепа. И сколь бы сильно ему не претила идея чьего-либо вмешательства, на этот раз вы обязаны попросить руки помощи. «Могу ли я?..» «не вижу причин отказывать». Ложь. Он против этой затеи, и он уже объяснял вам, почему, но при этом он не хочет становиться у вас на пути. В кои-то веки вы оказываетесь благодарны его безучастности. — Да. Если честно, нам и впрямь кое-что нужно. Нам нужно поговорить. — Э-э… ох… — вы не уверены, почему она отступает назад, но, возможно, виной тому тон вашего голоса, внезапно ставший слишком серьёзным. — Это очень, чрезвычайно важно, Альфис… — говорите вы, смягчая голос. — Пожалуйста. — Гм… Ладно?.. Всё равно мне некуда спешить, ха-хах… хах… Только. Давайте сперва уйдём отсюда?.. — Конечно. — Ох, верно, я совсем забыла! Я-я сейчас вернусь! Несмотря на ваши опасения, что она решила кинуть вас, возвращается она довольно быстро. Топоча своими маленькими ящериными лапками, поскальзываясь на каждом шагу, но всё равно поддерживая впечатляющую скорость, она следует за вами по направлению к выходу. Тишина, нарушаемая лишь машинным гулом да случайными покашливаними, окутывает вашу процессию аурой исключительной неловкости, пока она ведёт вас на второй этаж своей верхней лаборатории. Оказавшись там, она поспешно нажимает несколько кнопок на поверхности синего куба. Куб вибрирует, а затем раскрывается, превращаясь в розовую кровать с цветастым постельным бельём. — Р-располагайтесь! Принимая её предложение, вы плюхаетесь на кровать, пододвигаясь, чтобы освободить рядом с собой место для малыша, и собираетесь с мыслями. Сама Альфис выкатывает небольшой стул из-под своего рабочего места и садится на него, уткнувшись взглядом в колени и ожидая, пока вы начнёте говорить. Ваш внезапный план крайне прост. Вам нужна помощь, и Альфис единственная, кто действительно годится на эту роль. Вы терпели неудачи прежде, но на сей раз вы будете действовать наверняка и поступите умнее. Худший возможный сценарий? Вы с Фриск вызовете сброс и попробуете что-нибудь ещё, но если вам удастся уговорить её присоединиться к вашей команде с первой попытки, это, определённо, будет неплохо. — Итак… — потихоньку начинаете вы, — ты уже знакома с этой мелкотой. Фриск скрещивает ноги и игриво машет рукой. — Такого ребятёнка вообще трудно не заметить, — усмехаетесь вы, глядя на эту выходку. — Он не особо разговорчив, как ты могла заметить, но его зовут Фриск. Что же насчёт меня… — вы колеблетесь. — Ты можешь думать, что знаешь меня, но… Я не Санс. Теперь её взгляд прикован к вам, и на её лице читается проблеск удивления и непонимания. — Я… Я тоже человек. Человек, оказавшийся в теле Санса. Можешь звать меня… Ягодка… Пожалуй, — не к месту сейчас упоминать, что вы не знаете своего настоящего имени. — Но Санс по-прежнему здесь, и нам троим нужна твоя помощь, чтобы собрать воедино предыдущего королевского учёного… Знаю, это звучит без… — БОЖЕЧКИ! — её восторженный визг прерывает вас на полуслове. — Это прямо как в АНИМЕ! — Пфффф… Аха-ха-ха! — Ох… Мне т-т-так жа… — Нет, ну не жиза ли это?! — вы широко улыбаетесь, отвечая взаимностью на её приступ анимешного фанатизма. — Ты совершенно права! Я чувствую себя как персонаж какой-то мудрёной мешанины из научно-фантастического и фентезийного аниме! С движухой, драмой, загадками и ро… романтикой… Кх-кхм… Проехали, — вы останавливаете себя, возвращаясь к главному: — Нам действительно очень пригодилась бы твоя помощь. Твои знания, в особенности всё, что ты можешь знать о душах и решительности, могут оказаться крайне важными для нас… — Я… н-не думаю, что могу помочь вам с этим… — её восторг угасает столь же быстро, как и вспыхнул, а голос опускается до шёпота. — Решительность… Она очень пугает… Я больше не хочу иметь с ней дело… — Мы понимаем тебя, правда, но… — вы всё же решаете надавить. — Не хотелось тебе этого говорить, но тебе действительно необходимо держать ответ за кое-что из того, что ты совершила. У тебя ведь нет должного научного образования? Эта махинация с Меттатоном… С каждым сказанным вами словом глаза Альфис всё сильнее полнятся ужасом. Сейчас её тело, словно взведённая пружина, готово спрыгнуть со стула и убежать от этой напряжённой ситуации. — Пожалуйста, не пугайся! Да, я много чего знаю, но я не желаю тебе зла. Просто выслушай меня, прошу. Цветок… — она застывает в неловкой позе. — Он всё ещё жив. Азриэль всё ещё жив. Однако это не совсем ОН, это всего лишь его разум, но без души. Более того, он был способен контролировать время посредством искусственной решительности вплоть до недавних событий. И он… У меня есть все основания полагать, что всё зашло очень, крайне далеко. Её дрожащие руки медленно поднимаются к голове, хватаясь за венчающие её заострённые шипы. — Я! Я не знала! Я… Господи, мне так жаль… Придя к какому-то своему умозаключению, Фриск спрыгивает на пол и подходит к выбитому из колеи монстру. Та напрягается, словно пытаясь стать настолько маленькой и незаметной, насколько это вообще возможно, но малыш просто берёт её руку в свои ладошки. Вы тепло улыбаетесь: — Видишь? Мы ни в чём тебя не виним. Лично я считаю, что ты просто хотела, как лучше, но если уж ты что-то начинаешь, то нужно, по крайней мере, попытаться завершить начатое, согласна? Мы хотим всё исправить, и я не знаю, справимся ли мы без тебя. Пожалуйста… Это может быть наш единственный шанс сделать всё правильно! Дитя кивает, подтверждая ваши слова. Альфис снимает очки и протирает лицо свободной, подрагивающей рукой. Её взгляд будто прикипел к полу, и какое-то время она не может поднять глаза. Тишина начинает становиться невыносимой, пока она, наконец, не отвечает: — Мне н-нужно немного в-времени… подумать… — Конечно, — немедля соглашаетесь вы. — Просто… Береги себя, хорошо? Она колеблется, прежде чем сказать: — Ладно. И, гм… Вам нужно от меня ещё что-нибудь… эмм… менее опасное? Например, я могу починить вам тостер! — её внезапная радушная улыбка чересчур уж широка. — Мне это по силам! И это даже, вероятно, не обернётся кошмарной катастрофой… вероятно. — Ну. Раз уж ты упомянула… Есть кое-что, — в вашей душе вздымается чувство тревоги. Вы просто не можете упустить этот шанс. — Нас с Сансом, настоящим Сансом, сплавило вместе… Или типа того? Но мы понятия не имеем, как это исправить. В смысле, мы стали друзьями и всё такое… Но может быть существует способ отделить нас друг от друга? — Это не выглядит как проблема «уровня тостера»… Но, божечки! Это и впрямь з-звучит интересно! Об этом я тоже подумаю и позвоню вам позже. Х-хорошо? — Ты просто чудо, Альфис. Спасибо тебе огромное. — Не за что меня благодарить… хех… Что ж, — она со слабой улыбкой смотрит на ребёнка, и только тогда тот отпускает её руку. — Гм… Пока!***
Вы с Фриск проводите какое-то время, бродя по опалённым дорогам Хотленда. Наступает час ужина, так что вы перекусываете хот-догами и устраиваетесь, чтобы вздремнуть. Нет нужды куда-либо спешить. Нужно лишь ждать, пока Альфис примет какое-нибудь решение. Вы подозреваете, что ждать вам придётся, по крайней мере, пару дней, или даже недель, если она вообще позвонит вам. Вот почему вечерний звонок застаёт вас врасплох. Запинающийся голос, сопровождающийся тяжёлым дыханием в трубку, приглашает вас обоих обратно в лабораторию. Ей не приходится упрашивать вас дважды. Прежде, чем вы даже успеваете постучаться в металлическую дверь, она открывается автоматически, являя вам сперва подёргивающуюся жёлтую мордочку, а затем и сутулую фигуру, облачённую в белое. — Простите, что отняла у вас время… Я-я решила… Что вы правы. Я знаю, что от меня никакой пользы, но, по крайней мере, я могу помочь кому-то более решительному исправить мои ошибки. Гм, так что… Я помогу! Ну… Я сделаю всё, что смогу. Конечно, этого недостаточно, но это уже хоть что-то. О, и, да, — Альфис осознаёт, что бормочет всё это, пока вы стоите в дверях. — Проходите! Это было непросто, но вам удалось убедить Фриск остаться на первом этаже и занять себя компьютерными играми. Возможно этот малыш думает иначе, но ему более чем вероятно будет скучно там внизу вместе с вами. А может даже хуже, чем просто скучно. После поездки на лифте и прогулки по извилистым мрачным коридорам вы оказываетесь в помещении с каким-то устройством или даже несколькими устройствами, соединёнными вместе и образующими нагромождение из металлических коробок и труб. Среди всех предметов как на полках, так и на полу, вы, вроде как, узнаёте осциллограф, хотя это может быть просто похожая штуковина, но на этом всё. — Это считыватель души, — поясняет Альфис, одним широким жестом показывая на практически всё содержимое комнаты. — Какое-то время я использовала его для считывания состояния падших… Я перенастроила его для вас. Что ж. Будем надеяться, это сработает. — Однако. Итак, мне нужно достать души, или?.. — Да, — она поправляет свои очки. — Покажи их мне. Жест, уже ставший для вас столь привычным, высвобождает души из глубины вашей грудной клетки. Их красное сияние отражается в круглых очках Альфис. — Ох. Боже мой. Это взаправду! — когтистые пальцы восторженно и чуть ли не жадно хватают воздух в паре сантиметров от душ. — Слияние! Прямо как в том аниме, где… — Альфис. Я люблю аниме, возможно и не меньше твоего, но… — Л-ладно… Понимаю. Начинаю процедуру. Нажаты какие-то кнопки, размещены кабели, проведены прочие манипуляции, и затем она становится перед вами, перебирая большими пальцами. — Мм?.. — окружённые звенящей тишиной, которую лишь усиливает гудение и жужжание считывателя душ, вы бросаете на неё вопросительный взгляд. — Э-это займёт к-какое-то время. — Понимаю… Хей. Меня тут одна мысль донимала. — Д-да? — А ты можешь… возможно ли… Построить роботизированное тело для человеческой души? Как ты сделала с Меттатоном? — Я… э-э… гм… Э-это интересный вопрос! Ну, я так не думаю?.. Я имею в виду, Меттатон – не просто душа, — она запинается на середине объяснения. — Но… гм… Уверена, ты и так уже это знаешь… — Да. Я знаю, что Метта – монстр-призрак, но также я не знаю того, чего я не знаю, — вы философски пожимаете плечами. — Хе-хе, и правда, наверное. Видишь ли, монстры вроде Меттатона могут вселяться в неодушевлённые предметы, но… Души людей на такое не способны. Они едва ли обладают даже малейшим самосознанием. Если бы даже я построила что-то вроде роботического тела и поместила в него человеческую душу, она бы не была способна сделать что-либо или даже понять, что происходит. В лучшем случае она бы подёргалась немного внутри, нажимая случайные кнопки. Затем она либо попыталась бы выбраться, либо вернулась бы к бездействию. Гм… По крайней мере, я так думаю. П-прости… — Да не, это всё… понятно. Мне просто было любопытно. Спасибо. — У м-меня тоже есть вопрос, если можно. Что это такое? — её коготь указывает на белую линию, впечатанную в поверхность вашей красной души. — Это всегда так было? Я н-не настаиваю на ответе, не подумай. — Ох… Ну. Это долгая история. Не особо вдаваясь в подробности, вы рассказываете ей о другом ребёнке и о том, как при противостоянии с ним на вашей душе появился шрам. Ближе к концу повествования вы оказываетесь прерваны повторяющимися гудками машины. Похоже, сканирование завершено. Альфис поспешно склоняется над мониторами и бумагами с отпечатанными результатами. Проходят минута за минутой, пока она анализирует их в полнейшей тишине. Вы начинаете нервничать. — Итак?.. Она вздрагивает, словно позабыв, что в помещении есть кто-то ещё. Тихим, дрожащим голосом она подытоживает: — Кажется, данных вполне достаточно, но… судя по тому, что мне удалось получить… Я… Мне жаль… Но, похоже, ваше слияние… Крайне стабильно. — Э-э… И это плохо? — Н-ну… Может показаться, что это хорошо, но они оказались состыкованы воедино. Они держатся друг за друга, словно пришитые, но только стежков не видно, а это значит… Что я не могу разделить ваши души. Судя по твоим словам, это возможно… Но мои тесты показывают обратное. Так что, если вы не знаете, как это сделать… то я тем более. Какое-то время вы просто сидите, переваривая её слова. Затем вы медленно прячете лицо в ладонях. Не такого ответа вы ожидали. — Я… Я… Мне так жаль… Мне не стоило… — Нет… Нет. Успокойся. Твоей вины тут уж точно нет. Это… плохо. Да. Но спасибо тебе за информацию, — в ваших, по всей видимости, намертво склеенных душах по-прежнему теплится надежда, что она ошибается, или что вы в конце концов сами до чего-нибудь додумаетесь. — Да и… у нас есть куда более насущные проблемы… согласна? Она моргает, пытаясь сдержать слёзы сожаления, и кивает.***
Бездумно повторяя слова Санса, вы озвучиваете всё, что он говорит через вашу мысленную связь. Служить таким живым передатчиком утомительно и неудобно, но кроме как через вас общение между ним и Альфис невозможно. По крайней мере, настолько же надёжно и достаточно быстро. Его голос, в основном, монотонный и безэмоциональный, частично из-за того, что он, очевидно, не хочет, чтобы вы его неправильно поняли, но частично потому, что он до сих пор шокирован словами Альфис. Вы чувствуете, как его душа силится успокоиться. Похоже, он ещё не знает, что с этим делать. Равно как и вы. Уже целый час учёные обмениваются своими знаниями на темы решительности, душ и слившихся душ в частности. — К настоящему времени у нас есть три известных примера. Азриель и Чара, Флауи с комплектом человеческих душ и, ну, мы с Ягодкой. Первые два не особо стабильны, учитывая, что в случае с ребёнком контроль был у Азриеля, возможно из-за того, что решительность Чары была истощена попытками не вызвать немедленный сброс. Остальные человеческие души при столкновении с Фриск взбунтовались против Флауи и освободились. Что касается наших душ, то, как ты и сказала, связь поразительно стабильна. Интересно, что уровень решительности не достигает критических показателей при обычных обстоятельствах, но в отдельных случаях Ягодке удаётся спровоцировать всплеск, который приводит к таянию, а также позволяет нам проникнуть в пустоту, откуда возможно манипулировать временем. Знаю, на данный момент это всё просто отдельные предположения, но, думаю, закономерность ты видишь… Человеческая душа – особенно красная – в таких слияниях обычно сильнейшая. Контроль и усиление сильно зависят от носителей. Преимущественно дело в их душах и уровне РШ, однако их видовая принадлежность, душевное и физическое состояние также могут быть важны. Есть ещё несколько моментов… Во-первых, если тело монстра контролируется человеческой душой, похоже, поглощение ещё одной души человека невозможно… — на последних словах Санс начал становиться крайне, нехарактерно встревоженным. «ягодка, тебе может не понравиться то, что я собираюсь сказать… ты меня знаешь, я тот ещё жадина, не любящий делиться, но это… это в нашей ситуации может быть важно». — Ягодка, тебе… Ой, — на автомате вы начинаете говорить это вслух, но затем безмолвно продолжаете: — «Ох. Нет-нет, всё нормально. Разумеется, прежде чем разобраться с проблемой, ею нужно поделиться, так что продолжай». «ладушки… итак…» — Видишь ли, да, Ягодка контролирует моё тело, и наши сознания всё ещё разделены, но наши души… Они оказывают взаимное влияние друг на друга. Я чувствую, как изо дня в день меняюсь. Не сильно, конечно, по большей части это просто естественные колебания характера, но Ягодка… Ягодка… В какой-то момент… В какой-то момент я чуть не сделал Ягодку… собой. — Шта?.. — вы моргаете округлившимися глазницами и встряхиваете головой. — Уф… Прости. Продолжай. — Я… Я чувствовал, что могу вернуть контроль над своим телом, если надавлю достаточно сильно. Чувствовал, как всё, что мне не принадлежит, растворяется, чтобы стать лишь частью меня. Это было чистой воды безумием. Разумеется, мне удалось это остановить. Взять свою душу на поводок, или что-то в этом роде, но… ты понимаешь… — И ты… Ты ничего мне не сказал?! — Прости… Я думал, это единичный случай. Надеялся на это. Но я ошибался. Позже это снова повторилось… И поддерживать статус кво стало заметно труднее. — Боже… — прошептала Альфис. — Это… Это ужасно. — Хех… Полагаю, именно этого-то люди и боялись… — Охереть можно, — бранные слова, пробубнённые себе под нос, не очень-то помогают вашей ситуации. Вы чувствуете себя нехорошо и вынуждены присесть. Пусть даже вам приходится согласиться с тем, что вы достаточно сильно изменились за время, проведённое в этом мире и подверглись множеству угроз, подорвавших состояние вашего разума и вашей души, но полное сплавление с Сансом?.. Когда вообще это началось? Почему вы об этом не знали? Казалось бы, трудно не заметить, что вашу личность поглощает другая. — Вот почему важно найти способ разделить нас, — вы продолжаете на автомате озвучивать слова Санса. — Я понятия не имею, что произойдёт, если случится полное слияние. И я бы предпочёл этого не узнавать. Вы даже думать больше не хотите. Весь этот нервирующий бред слишком сложно переварить. Альфис довольно долго теребит рукава своего халата. Её судорожные движения привлекают ваш блуждающий взгляд. Очевидно, она напугана и встревожена, и лишь большим усилием воли удерживается, чтобы не убежать и не спрятаться, и всё же она остаётся здесь, думая над чем-то. Заметив на себе ваш взгляд, она закусывает губу и спрашивает: — Могу я ещё раз взглянуть на ваши души? — Эм… Конечно. — Шрам… — произносит она после того, как ещё пару минут задумчиво разглядывает его. — Вы сказали, его оставило оружие Чары… И каким-то образом он не исчезает даже после сбросов?.. И лезвие ножа светилось красным… — Да?.. — Хорошо, а т-теперь послушайте! В обыденности – совершенно простой нож – вдруг засветился красным и превратился в оружие, способное оставлять раны, не исчезающие даже после сброса. Делающее их неизменными для всех временных линий. Эссенция РШ красная, независимо от того, из какой души её извлекают, она всегда красная. А это означает, что если предмет заряжен ею… — Альф, ботан ты наш! Ты чёртов гений! — вы пытаетесь поддержать энтузиазм Санса несмотря на ваше замешательство. — Если мы зарядим серых ребят решительностью, время не сможет на них влиять, ты это хотела сказать? — Ну… Наверное… Н-н-но… Это значит, что они могут просто превратиться в а-а-амальгаматов… — Но это не точно, верно? Стоит попытаться. — Я… Я… — Хочу заметить… — может, вы и не до конца понимаете, о чём толкуют эти шизики, но вы больше не можете оставаться в стороне. Сейчас вы говорите за себя. — Что даже ЕСЛИ это произойдёт, просто взгляни на семьи амальгаматов, которых ты вернула к жизни. Ты сама видела, насколько они были рады вновь увидеть своих любимых. Пусть даже в таком виде. Так что в худшем возможном сценарии ты лишь сделаешь счастливыми на пару семей больше. Она глубоко вздыхает и бубнит: — И почему я каждый раз соглашаюсь на подобное… Ох, как же я потом об этом пожалею. Ладно! Х-хорошо! Мы попробуем. Вместе. Верно?.. — Конечно. Отныне мы команда. Ура команде «наука», — после этих слов вы не сдерживаетесь и усмехаетесь. — Ура, — хихикая, вторит она вам. Этот маленький успех отодвигает ваши страхи на задний план. Вам просто непозволительно паниковать сейчас, когда перед вами по-прежнему стоят задачи и есть шанс получить помощь от умнейших из когда-либо живших монстров. — Так… Думаю, мне с-следует попробовать попросить у Азгора души, — телефон Альфис уже наполовину показался из её кармана, когда вы останавливаете её. — Нет… Нет. Этого не потребуется. У нас есть моя душа. — О-ох… — Это ведь не больно?.. — спрашиваете вы, уже почти жалея о своей идее. Она лишь неловко пожимает плечами. — Понятно…***
Гигантский механический череп чёрной тенью нависает над вами. Металлические провода, пусть и достаточно толстые, тем не менее кажутся хилыми, если смотреть на немалый размер штуковины, которую они удерживают. Воображение, что охотно подкидывает кадры того, как она падает на вас, также совсем не прибавляет чувства комфорта. Не говоря уже о представлении того, как она будет выкачивать вашу жизненную энергию. Вы остаётесь верны своему решению. Раз Азгор никогда и никому не показывает души, велика вероятность, что он не даст их даже Альфис, или хуже – приставит стражу для их сопровождения и охраны. Кроме того, вам кажется, что это ваш долг – предоставить группе решительность. Во всех возможных смыслах. Даже если это будет болезненно. Вы сглатываете ком. Движение настолько укоренившееся в вашем подсознании, что вы не можете прекратить делать это, даже находясь в теле скелета, по ощущениям, чуть ли не целую вечность. Затем вы киваете Альфис. Более готовы, чем сейчас, вы уже не будете. — Пожалуйста, не шевелись… Это займёт всего с-секундочку. Она уходит в комнату управления извлечением РШ, и вы выдыхаете. Стоя здесь, перед этой штуковиной, вы испытываете что угодно, только не спокойствие. Мгновение спустя череп начинает двигаться. Его челюсти медленно раскрываются, раздаваясь в стороны, безжизненный взгляд пустых глаз прожигает саму вашу душу. Ёбушки-воробушки, нафига было проектировать его настолько жутким?! Больше ничего значительного не происходит. Череп всего лишь издаёт какой-то низкий гул, однако почти моментально вы чувствуете, как ваша душа слабеет, а её цвет начинает постепенно бледнеть. Какое-то время спустя звук стихает, и череп принимает первоначальное положение, в то время как души аккуратно возвращаются под защиту вашей грудной клетки. После вы слышите приближающиеся клацающие звуки, вслед за которыми в комнате появляется Альфис, неся охапку флаконов, заполненных красной, слегка светящейся жидкостью. Да, вы будете чувствовать головокружение, слабость и безразличие к происходящему ещё пару дней после процедуры, но, по крайней мере, теперь у вас есть всё, что нужно вашей команде.***
Близится день эксперимента. Всё это время вы изводили себя работой до изнеможения, помогая передвигать кровати в центральном зале, чтобы освободить место, перетаскивая оборудование из комнаты в комнату и озвучивая слова Санса. Между вами образовалась странная атмосфера. Вы крайне много говорили за него, но между собой едва ли перекинулись и словом, не говоря уже о том, чтобы обмениваться шутками. И с каждым днём ситуация только пуще накалялась. В обозначенный день и время вы с Фриск стоите перед массивной дверью в лабораторию, не торопясь, однако, шагнуть внутрь. Сперва вы должны сделать кое-что ещё. — Пожалуйста, Фриск, выслушай меня. Я знаю, в последнее время мы с тобой почти не виделись, работая над нашим проектом, и я также знаю, что ты хочешь помочь сильнее, чем кто-либо ещё, но это может быть опасно. Мне понадобится твой телефон, и мне нужно, чтобы тебя не было поблизости от этого здания. Малыш скрещивает ручки на груди, явно надувшись на вас. — Послушай. Если что-то случится, и если это что-то повлияет на меня, то только ты сможешь всех спасти. Ты ведь это понимаешь, верно? Верно. Так что давай договоримся. Я, Санс и Альфис позаботимся обо всей скучной научной чепухе, надеюсь, в последний раз, а ты прикроешь наши спины снаружи. Как тебе такой план? Обдумав такой вариант, дитя неохотно кивает и отдаёт вам телефон. — Спасибо. Ты отличный друг. А теперь, что насчёт одной большой псинки? Эндогини, да. Я знаю, что ты любишь их, и вот прямо сейчас они наверняка не отказались бы от пузико-почесушек. Так за дело, дружище! Вы делаете выдох, наблюдая за тем, как Фриск быстрым шагом возвращается в Сноудин. Сейчас, когда нет необходимости бодриться перед ребёнком, ваши плечи против воли опускаются. Самую малость, но этого достаточно, чтобы заставить вас беспокоиться. Не об этом ли говорил Санс? Эта усталость и отсутствие мотивации – исходит от него, или от вас? Мысли об этом заставляют вас сильно нервничать, так что вы решаете сосредоточить своё внимание на деле. Наконец-то развернувшись, вы волочите ноги внутрь лаборатории. Спустя одну одинокую поездку на лифте и прогулку по нескольким тёмным, негостеприимным коридорам, вы встречаете Альфис и последователей на месте проведения эксперимента. — П-привет! Вы к-как раз вовремя! Я почти закончила! — чешуйчатая учёная машет заляпанной машинным маслом рукой и вновь погружается в мир шестерёнок и проводов. Серые монстры, однако, не отвечают на ваше приветствие. Они стоят молча, помещённые внутрь внушительного стеклянного резервуара, и на их лицах едва ли различимы хоть какие эмоции. Они пребывают в таком состоянии с тех пор, как вы решились вытянуть их всех из пустоты одного за другим. Это был рисковый манёвр, но, по крайней мере, они по-прежнему живы. Ожидание и тишина, нарушаемая лишь звуками возни Альфис, изрядно изматывают ваши нервы. «Так, давай-ка ещё раз, как единовременное введение им всем решительности должно помочь вернуть Гастера?» «по части построения теорий мы достигли предела, — немедленно отзывается Санс, ощущая ваше растущее раздражение. — так что настало время действовать. наши исследования в какой-то мере показывают, что он… везде. и я правда не знаю, сработает ли это вообще, но он сказал, что мы должны собрать их всех вместе. так что, именно это мы и пытаемся сделать». «Из всего того, что я знаю, это лишь приведёт к тому, что они сплавятся воедино… Ты уверен, что он именно это имел в виду?» — судя по тому, что вы слышали от Гастера до настоящего времени, и по его состоянию на данный момент, удивительно, как в его словах есть хоть какой-то смысл. Он кажется, в лучшем случае, умеренно спятившим, а в худшем – поехавшим злым гением. «возможно, нет. вот для этого-то у нас и имеется эта новенькая блестящая стабилизирующая машинка, — он кивком показывает на цилиндр, из которого выходит множество трубок, подсоединённых к резервуару. — она должна помочь этим ребяткам остаться целыми…» «В теории?» «в теории». Такого ответа вы и ожидали. С ужасом. Ибо если они сольются воедино, сможете ли вы вообще вернуть их обратно в пустотный карман? Ящерка-учёная отходит от вышеупомянутой машины, направляясь к вам, на ходу торопливо вытирая лапки уже изрядно загвазданным полотенцем. Она становится перед мерцающим монитором и вопросительно смотрит на вас. Вы ободряюще киваете. Сглотнув, она с оттяжкой нажимает пару кнопок. Из трубок начинает литься вода, заполняя резервуар. Из тех мест, где к ним присоединён цилиндр, идут пузырьки, отчего резервуар становится похож на большое джакузи. Эта мысль заставляет вас улыбнуться. — П-первая инъекция… — подрагивающий жёлтый палец нажимает ещё одну кнопку, выпуская в воду небольшую порцию решительности, взятой из вашей души. Она выглядит как капля красной краски, быстро растворяясь в воде без какого-либо эффекта. — Недостаточно, — машинально озвучиваете вы мысли Санса. Ещё одна инъекция даёт тот же результат. Монстры всё так же стоят в резервуаре, по шею в воде – те, что пониже, стоят на металлических ящиках – не тают, но также и не показывают никаких признаков каких-либо других изменений. После третьей инъекции стабилизирующий прибор начинает подозрительно дребезжать. Альфис понемногу охватывает паника. Носясь по комнате от одного устройства к другому и судорожно проверяя свой телефон, она бормочет себе под нос какую-то научную тарабарщину, из которой вы можете понять только: — Должно быть, это… Нет, так и есть… Но почему?! Что-то, определённо, идёт не по плану, поскольку Санс тоже пугающе напряжён. С громким хлопком один из шлангов отрывается от резервуара и отлетает в сторону, с диким шипением выпуская какой-то газ. Альфис подпрыгивает, хватая его, и падает на пол, пытаясь всем своим весом удержать его. Она кричит вам что-то, но вы ничего не слышите из-за шума от дымящейся машины. Взгляд, вновь брошенный на резервуар, наполняет вашу душу страхом. Монстры за стеклом стремительно теряют свои черты. Это зрелище не для слабонервных, и если всё продолжится в том же духе, от них очень скоро не останется ничего, кроме склизкого монстро-супа. «сюда!» — иллюзорный образ Санса зовёт вас с противоположной стороны комнаты, указывая на рычаг на стене. Вы спешно телепортируетесь туда и дёргаете его так быстро, как можете. Питание отключается. В кромешной темноте единственным источником света является тусклое белое свечение, исходящее из резервуара, внутри которого в толще воды серая субстанция пульсирует, колеблется и… растёт. Словно загипнотизированные, вы можете лишь стоять и наблюдать, как она постепенно поглощает воду, заполняя всё пространство тёмной жижей и надавливая на стеклянные стенки. Вы ещё успеваете подумать, что треск стекла звучит, словно треск ломающихся костей. Контейнер разлетается на осколки, и омерзительная жидкость расплёскивается повсюду, покрывая лабораторию светящимися пятнами. Сквозь слабеющий свист обвисших шлангов вы слышите нечеловеческий, агонизирующий вопль Альфис. Плавится. Она плавится. Потрясённые и полные ужаса, вы становитесь свидетелем того, как она тает, словно снеговик летом на пляже, дрожа и пытаясь собрать себя обратно быстро деформирующимися руками. — Нет-нет-нет… Н-нет… Н… нн… ееее… — её причитания искажаются вместе с её лицом. В помещении ни от кого практически ничего не осталось, лишь вы, да субстанция, обратившаяся чёрным потоком, поглотившим и впитавшим то, что осталось от Альфис, и заливающим всё доступное пространство. Вы неотрывно смотрите, как она приближается к вам – отвращение, жалость и страх блокируют вашу способность двигаться или даже думать – чтобы затем начать преобразовываться. Преобразовываться в одно огромное существо со множеством голов с пустыми белыми глазами на чёрном, деформированном, растекающемся теле. Всё оно хаотично пульсирует, сочится и источает гнилостный смрад и опасность. Опасность, уровень которой вам ещё предстоит познать.