Изумруд

      Темно-синий, почти фиолетовый, купол грозы постепенно смыкался над небольшим провинциальным городом. Растворялся в жарком воздухе майский зной, уступая место прохладе. В последнем золоте солнца купалась ярко-зеленая свежая листва.       Окна просторной поточной аудитории университета были раскрыты настежь. Иногда на подоконник падали косые холодные капли дождя.       Дилан Стилински, студент третьего курса, тарабанил пальцами по столу, отложив в сторону свои экзаменационные вопросы. Пристально молодой человек наблюдал за другими сдающими студентами, ожидая, пока освободится нужный ему экзаменатор. Наконец в другой стороне аудитории произошло какое-то оживление. Белокурая студентка, вся в слезах, схватила свой табель и бросилась к двери. Принимающий молодой докторант не повел и бровью, спокойно откинувшись на стуле.       Рэйлин Бастон вскочила со своего места, едва не споткнувшись, схватила со стола листы и бросилась в сторону освободившегося экзаменатора. Тот смерил Бастон ледяным, несколько даже удивленным взглядом, поправил пиджак и сложил руки на столе.       — Привет! — выпалила Рэйлин и шумно уселась подле докторанта.       Тот молча забрал табель.       Рэйлин почесала затылок и заерзала на месте.       — Могу я… — начала она быстро.       — Номер билета, — холодно перебил докторант.       Бастон запнулась, покраснела и резко села ровно, разглядывая свой листок почти полминуты.       Докторант терпеливо ждал.       — Сорок третий. Дилан…       — Отвечайте на вопрос.       Рэйлин вздохнула и стала быстро тараторить заученный материал. Докторант слушал молча, скрестив руки на груди. Карие глаза внимательно следили за каждым жестом Бастон, пока та полчаса рассказывала свой билет. Рассказ получался ладный и гладкий, даже интересный.       Гремел гром и беспокойно шелестел за огромным окном старый ясень, песочная пыль носилась по тропинке возле стены. Черная громада грозы надвигалась неумолимо и медленно, словно грузовой корабль, рассекающий лазурные воды.       Наконец девушка закончила отвечать и горделиво запрокинула голову.       Дилан слегка склонил голову набок, смахнул со стола каплю воды и отложил ручку.       — Могу я поинтересоваться… — спросил Стилински медленно, — Вам известно, что я валю студентов на экзамене?       Рэйлин сглотнула и уверенно кивнула.       — И что никто из сдающих студентов не получил у меня «отлично», Вам тоже известно?       Бастон снова кивнула.       Дилан продолжал пристально смотреть на неё.       — И тем не менее, Вы здесь.       — Я всегда иду самым сложным путём, — Рэйлин ткнула себя пальцем в грудь и ослепительно улыбнулась, — и пока не забыла, хотела спросить кое-что. Можно пригласить тебя на кофе?       Дилан прекратил крутить ручку и медленно поднял на Рэйлин взгляд. Ничего хорошего выражение его лица не сулило.       — Что Вы сказали?       — Можно пригласить тебя на кофе? — твёрдо повторила вопрос Рэйлин.       Какое-то время было довольно тихо. Рядом сдавали экзамен другие студенты. Природа подчинялась власти грозы. Вилась восьмеркой под потолком оса.       Дилан смотрел на свою сдающую так зло, что любой другой на её месте схватил бы табель и убежал прочь. Рэйлин только улыбалась и смотрела докторанту прямо в глаза.       Стилински первым отвел взгляд и взял из своей папки какую-то фотографию.       На фоне зелёных полей белело полуразрушенное здание древней церкви.       — Что это? — спросил Дилан холодно.       Рэйлин похлопала глазами и неуверенно ответила:       — Санта-Мария-дель-Наранко?       Стилински молча достал другую фотографию и показал её Бастон.       — Это?       На фотографии было какое-то странное существо, похожее не то на верблюда, не то на курицу с горбом.       Рэйлин криво усмехнулась, закусив губу.       — Скорпион, знак зодиака с портала собора Сен-Мадлен в Везле, двенадцатый век.       Дилан убрал фото и долго выискивал что-то в папке. Затем он достал третью фотографию. На ней был зеленоватый замок, построенный в романском стиле, прекрасно сохранившийся.       Глаза Рэйлин загорелись.       — Это Изумрудный дворец, десятый век, провинция О’Браен, стиль изначально романский и на самом деле это никакой не дворец, а замок. Известен таинственной историей, произошедшей с одними из владельцев. Граф О’Браен сбежал с любовницей в Шотландию и пропал без вести. Может, кофе?       Длинные пальцы Дилана крепко сжали фото, едва его не помяв.       — Ещё раз спросишь — отправишься на пересдачу.       Рэйлин сглотнула. Четыре дня упорной подготовки, волнения и тяжелого труда упали на одну чашу весов. На другой чаше весов была безумная влюбленность в аспиранта кафедры истории искусств.       Дилан продолжал показывать фотографии. Соборы и манускрипты он выбирал самые нетипичные и малознакомые. Рэйлин держалась только лишь благодаря удаче и действительно старательной подготовке. Дилан задавал вопросы к каждой фотографии. Он явно начинал валить. Что было изображено на пятнадцатой фотографии, Рэйлин не знала, поэтому поняла, что терять уже нечего.       — Ты мне очень нравишься, Дилан. Я хотела бы спросить, не выпьешь ли ты со мной кофе после экзамена?       Стилински в бешенстве отшвырнул от себя фотографии и сдернул с носа строгие очки.       — Позволь кое-что прояснить, — зло проговорил он, — ты подала заявку на практику в Изумрудном дворце. Эта программа дорогостоящая и престижная. Единственный шанс поучаствовать в ней для тебя — идеально сдать этот экзамен. Если сейчас ты получишь незачёт, практики ты не увидишь, не напишешь диплом по любимой теме и так и останешься неудачницей. Итак, ты…       Рэйлин встрепенулась.       — Так я зайду за тобой в четыре?       Стилински молча убрал фотографию в папку, закрыл её и сказал:       — Забирайте свой табель и отправляйтесь.       Больше на сдающую Дилан не смотрел. Рэйлин вдруг почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Четыре дня подготовки без отдыха, почти без сна, зубрежка, учеба, помощь опекуну, снова зубрёжка… и всё напрасно. Она не сдала. С практикой в Изумрудном дворце можно было попрощаться.       Рэйлин сжала кулаки, схватила табель и выбежала из поточной аудитории.       Оказавшись в коридоре, Бастон в ярости швырнула табель в стену и опустился на корточки, хватаясь за голову.       Какое-то время она сидела так неподвижно. Рядом перешептывались испуганные студенты.       — Рэйли, — мягко позвала Кейт и потрепала подругу по плечу, — что, завалили?..       Роджер вздохнул и с силой поднял девушку с пола.       — Я не сдамся, — процедила Бастон, втирая рукавом слезы, — никогда. Этот ублюдок… он меня не остановит! Никто не остановит!       Кейт вздохнула и пошла к стене поднять табель.       Роджер опустил взгляд.       — Он даже Дону «С» поставил. А уж он-то на этой теме собаку съел, сама знаешь.       Бастон только упрямо покачала головой. Мысли беспокойно метались в её голове, не позволяя прийти в себя. Вся жизнь проносилась перед глазами.       Вспомнила Рэйлин, как впервые услышала фразеологизм «наставил рога, как Безымянная Графиня» и спросила, что это значит. Джонатон объяснил ей, что Безымянной Графиней называют человека неверного, предающего в самый неподходящий момент.       Бастон стало обидно за какую-то графиню, чье имя теперь так на слуху. Наверное, именно тогда, в восьмилетнем возрасте, она и приняла решение заниматься историей.       — Эй, Рэй! — крикнула вдруг Кейт, повернувшись.       Лицо её сияло. С легкой улыбкой девушка протянула подруге табель.       — Чего ты улыбаешься?.. — пробубнила Рэйлин, забирая лист.       — Посмотри в него, — прошептала Кейт, — идиотка.       Бастон вздрогнула всем телом и вцепилась в табель, начиная судорожно листать страницы. Дойдя до нужной, она едва устояла на ногах.       «Отлично».       Этот ублюдок поставил ей «отлично». Поставил «А+».       Красивая подпись стояла в правом углу.       Рэйлин не могла поверить. Она прислонилась к стене и прижала к себе табель. Снова захотелось плакать, на этот раз — от облегчения.       — Видите, — прошептала молодая девушка, — Дилан, конечно, тот ещё ублюдок, но он такой… черт, если бы только он…       Рэйлин громко шмыгнула носом и взяла себя в руки.       — Мы с ним обязательно будем друзьями.       Роджер фыркнул.       — У тебя на уме явно не только дружба, Рэйлин.       Кейт мечтательно улыбнулась.       — Ещё бы! Дилан такой красавец. Единственный такой на факультете. Кто к нему только не клеился. Говорят, даже парни…       — Болтай больше! — нервно воскликнула Рэйлин и закинула за спину рюкзак. — Ну ладно, я пошла. Удачи вам, напишите, как сдадите.       Кейт и Роджер попрощались с Рэйлин, переглянулись и снова заговорили об экзамене.       Бастон почти бежала по длинному коридору, увешанному фотографиями. За окнами лил страшной силы дождь, сверкали красные молнии. Пустынные залы колледжа навевали тоску.       Быстро пообедав в столовой, Рэйлин направилась на кафедру заполнить заявление на практику своей мечты. Изумрудный дворец ждал её, обещая приключения и бессмертную славу. Сады замка шептали, что именно Бастон сможет разгадать их тайну — тайну исчезновения графини. До сих пор историкам почти ничего не удалось найти: ни могилы, ни упоминания… ничего. Безымянная Графиня исчезла где-то в туманных горах Шотландии, но что-то подсказывало Рэйлин, что разгадка этого исчезновения кроется именно в Изумрудном дворце.       На данный момент самым авторитетным считалось мнение, что графиня бежала в один из замков своего любовника, склеп которого был разрушен и восстановлению не подлежал. Историки ссылались на одну народную песню, зафиксированную лишь в пятнадцатом веке, в которой пелось якобы именно о Безымянной Графине. Источник был весьма сомнительный, но никаких других версий пока не предлагалось.       Веками исчезновение графини в самый ответственный момент изображалось в литературе. Одни писали о несчастном рогатом пфальцграфе сатиры, высмеивали его в комедиях как недалекого мужа, ничего не видящего под собственным носом. Другие сочувствовали ему, называя графиню приспешницей дьявола и бессердечной обманщицей, которая и пропасть-то могла по одной только причине — провалившись прямиком в Ад. Большинство было на стороне вторых. Один известный художник, расписывавший Ватиканские соборы сценами из Нового Завета, даже надел Иуде, целующему Христа, на палец кольцо, которое носила Безымянная Графиня.       Одним словом, любовь пфальцграфа и графини давно считалась одной из самых больших тайн во Всемирной истории, наряду с утерянными сокровищами Тамплиеров и пропавшими в Тауэре братьями-принцами.       Рэйлин Бастон вместе с группой других студентов собирались писать о Безымянной Графине дипломную работу. Дилан тоже планировал поехать, чтобы собрать материалы для докторской. Он так же, как и многие другие, попался в ловушку таинственности.       Рэйлин уже подходила к кафедре, но услышав голос Дилана, резко остановилась. Заглянув за угол, она увидел декана, Мирославу Дерби, которая стоял рядом со столом Дилана и держала в руках бумажный стаканчик с кофе.       — Нет, — прохладно отозвался Стилински, — не стоит.       Рэйлин громко постучала и зашла.       — Здравствуйте. А я за заявлением на практику.       Дерби кивнула молодой особе и поставила стакан с кофе на стол.       — Я всё-таки оставлю кофе.       С этими словами декан вышла, тихо прикрыв за собой дверь.       Рэйлин неловко помялась в дверях, потом всё-таки села на стул перед Диланом и достала из рюкзака ручку.       Стилински молча выдал заявление и снова перевёл взгляд на свой макбук.       Какое-то время молодые люди сидели в тишине. Бастон заполняла заявление, Дилан что-то печатал.       Потом Стилински как будто что-то вспомнил, аккуратно взял стаканчик с кофе и кинул его в мусорку.       Рэйлин чуть усмехнулась. Подписав бумагу, она передала её Дилану и хотела было снова пригласить того куда-нибудь, но Стилински так мрачно на неё посмотрел, что Бастон несколько стушевалась.       — Я поставил тебе «А+» только потому, что ты учила. Это не значит, что я собираюсь с тобой куда-то идти, ясно?       Рэйлин прижала к себе ярко-оранжевый рюкзак и нахмурилась.       — Почему?       Дилан откинулся в кресле и прикрыл рукой глаза. На безымянном пальце правой руки поблескивало аккуратное кольцо с небольшим камнем.       — Я помолвлен, если ты не заметила. Но даже это — не основная проблема. Просто «нет». Забудь.       Рэйлин опустила глаза. В ярко-красной футболке, потрепанных джинсах, кедах и рваной синей бандане она выглядела особенно нелепо. И с чего она только могла подумать, что Дилан, такой прекрасно образованный, красивый и успешный, согласится пойти куда-то с нищей студенткой, которая не отличался ни блестящими знаниями, ни гениальностью, ни любовью к учебе?.. Рэйлин продолжала улыбаться, но теперь улыбка эта была горькой.       Разочарование от отказа прошло быстро, Бастон заставила себя успокоиться и продолжать борьбу. Она широко усмехнулась и почти закричала:       — Враньё! Ты носишь кольцо, чтобы к тебе не клеились. Уверена, ты свободен.       Дилан резко закрыл ноутбук и убрал заявление в ящик стола.       — Если не уберешься отсюда через три секунды, я сделаю всё, чтобы на практику ты не попала.       Рэйлин хотела что-то крикнуть, но только раскрыла и закрыла рот, пробубнил нечто вроде «прекрасно, ублюдок» и стремительно направилась к выходу из комнаты.       Дождь уже закончился, и вся улица теперь блестела в солнечном свете. Водная гладь луж дрожала от резких порывов холодного ветра. Рэйлин посильнее закуталась в толстовку и прислонилась лбом к стеклу автобуса. Пестрые витрины магазинов, реклама, граффити, люди, всё ещё суеверно вытягивающие над головами зонты — всё это будто сливалось в одну расплывчатую картину. Автобус был почти пустой.       Бастон почувствовала, как в кармане вибрирует телефон. На дисплее высветилось «Роджер». Рэйлин вздохнула и нажала зеленую кнопку принятия вызова. Несколько минут Роджер рассказывал о том, как сдал экзамен. Потом он вдруг замолчал и только спустя секунд двадцать тихо заговорил:       — Рэйли, что с тобой происходит в последнее время?       Бастон шмыгнула носом и поднялась со своего места.       — Не понимаю, о чем ты.       — Брось, — оборвал Роджер. — «Дилан, Дилан, Дилан» — это всё, о чем ты думаешь. Прекрати уже изводить себя, это не принесет ничего, кроме расстройства.       Шумно раскрылись двери, и Рэйлин выпрыгнула на улицу. Пройдя под прозрачным куполом остановки, направился по знакомой улице к дому. Город дышал весенней прохладой. За пиком церкви виднелась еле заметная радуга. Легкие перистые облака плыли высоко по лазурному небу.       — Я не собираюсь отступать, Роджер. Я очень… ты знаешь, правда?       Парень вздохнул и промолчал.       — Четыре года разницы — не так уж и много, — грустно продолжала Бастон, подходя к двери старого дома. Большие деревянные двери были раскрыты настежь. На скамейке у подъезда лежала промокшая одинокая газета.       Роджеру вдруг стало очень жаль свою давнюю подругу. Рэйлин действительно была ужасно настырной и не отступала, даже если дело казалось совсем безнадежным.       — На самом деле, я звоню не для этого. Скажи, ты одна?       Рэйлин замерла на месте и огляделся. На крыльце никого, кроме него, не было. Только толстый шмель вился над горшком с красными цветами.       Поудобнее перехватив телефон, Бастон ответила:       — Да, а в чем дело?       — Есть тут одна зацепка… только не поднимай тревогу раньше времени, я пока не уверен. В городе сейчас один тип гостит, в Музее Искусств. Тип этот нечист на руку, торгует антиквариатом, действительно дорогим антиквариатом, твой Джонатон должен его знать. Суть в том, что он раскопал в каком-то монастыре манускрипт… что-то вроде книги постояльцев с центральной шотландской заставы.       Рэйлин едва не выронила из рук телефон. Медленно присела она прямо на мокрые ступени и начала судорожно выискивать в рюкзаке блокнот и ручку. Роджер продолжал рассказывать.       — Так вот. Одни из сохранившихся листов датируются 1307 годом…       — Год исчезновения Графини! — почти закричала Бастон, подскакивая, словно ошпаренная.       Ужасное волнение охватило её. Казалось, ключ к загадке семисотлетней давности был у Рэйлин под самым носом — всего в трех автобусных остановках.       У молодой девушки тряслись руки от волнения.       — Если Огринт и эта графиня действительно бежали в Шотландию, они должны были записаться в книге, — спокойно добавил Роджер.       — Невероятно! — кричала Рэйлин, судорожно оглядываясь вокруг. — Это невероятно, Роджи, это…       — Тихо. Я тебе ничего не говорил. Отец узнает — убьет меня. Расспроси Джонатона, он даст тебе контакты.       — Спасибо, — шептала Бастон, — спасибо огромное. Я твоя должница. Пока.       Сбросив вызов, Рэйлин бросилась бежать по лестнице на свой второй этаж. Молодая девушка сначала отчаянно барабанила в дверь квартиры кулаками, потом вспомнила, что взяла ключи, с трудом нашла их в рюкзаке и хотела было уже вставить в замок, как вдруг дверь открылась и на пороге появился Джонатон.       — Совсем крыша поехала, а? — проворчал он, впуская племянницу в квартиру. — Что ты ломишься?       Рэйлин скинула рюкзак, не разуваясь, побежала на кухню, схватила кусок поджаренного бекона прямо со сковороды, съела и выжидающе посмотрела на опекуна.       — Дай расписку.       — Какую ещё расписку?       — Ты знаешь, какую. Почему ты ни черта мне не сказал о манускрипте? Это же ключ к загадке, над которой голову ломают уже несколько столетий, тебе что, вообще всё равно?!       Джонатон вздохнул и закурил. Именно он научил племянницу работать с историческими документами. Он научил определять подлинность и наслаждаться поиском фактов. Когда-то и сам Джонатон болел приключениями и тайнами, но болезнь эту вылечили годы. Уже почти десять лет Джо приторговывал на черном рынке произведениями Средневекового искусства, не вдаваясь в детали, не интересуясь ни историей продаваемых вещей, ни их душой.       — Не ори. Я сам узнал о манускрипте только вчера.       Нехотя Джонатон написал для Рэйлин расписку, чтобы та смогла посмотреть документ и сделать пару фотографий. Бастон вцепилась в клочок бумаги, словно это была манна небесная. Быстро переодевшись, она направилась к музею.       Громко хлопнула дверь. От сквозняка встрепенулись шторы.       Джонатон со вздохом сгреб с письменного стола тридцать серебряных монет и бережно убрал их в шкатулку. Всей этой истории про Безымянную Графиню он не любил. Девчонке было чуть меньше тридцати лет, когда её мужа обвинили в государственной измене и собирались разорить и пытать до смерти. Ничего необычного в исчезновении графини Джонатон не видел. Даже если в Шотландии с ней случилось что-то плохое — она это заслужила, раз была изменницей и вором.       Джонатон подошел к окну и открыл старые ставни. Небольшой сад под окнами благоухал цветами и весной. Высоко-высоко на небе парили беспокойные голуби.       Силуэт Бастон мелькнул где-то в конце улицы. Джонатон посмотрел племяннице вслед и тяжело вздохнул.       — Некоторые тайны должны оставаться тайнами, Рэйлин…       Слова его радостно подхватил ветер и унес прочь.       К вечеру немного похолодало. Порозовело небо, медленно поплыли на север лиловые облака. Здание университета окончательно опустело. Только на кафедре истории искусств сидел за своим столом Дилан и печатал что-то на макбуке.       Кольцо с небольшим аккуратным камнем лежало на краю стола и печально переливалось в слабом свете уходящего солнца. Жаркий, уже почти совсем летний вечер расцветал за окном.       Снова дела давно минувших дней не давали Дилану покоя, мучили его, заставляя вновь и вновь исследовать, раскапывать, искать. Гнаться за ответом, который семь столетий назад растворился в шотландском тумане.       Устало помассировав виски, Стилински закрыл ноутбук и начал собираться. Сложил в кожаный портфель свои вещи, едва не забыв кольцо, и направился было к двери, но на пути его неожиданно возникла запыхавшаяся Рэйлин.       Молодая особа всё никак не могла отдышаться. Она схватилась за дверной косяк одной рукой и примирительно улыбнулась. Спустя минуту она достала из кармана телефон и посмотрела Дилану прямо в глаза.       — Ты должен это увидеть.       Стилински с сомнением отнесся к словам девушки и скрестил руки на груди. Он чертовски устал и просто не имел ни сил, ни желания разбираться с надоедливой, шумной Рэйлин.       Дверь бесшумно закрылась.       Бастон нашла необходимые фотографии и показала их Дилану. Тот недоверчиво взял смартфон и стал внимательно рассматривать изображения. Несколько минут прошли в гробовой тишине.       Ласковый вечерний свет окутывал фигуру Дилана, оттеняя каждую строгую линию его лица. Карие глаза медленно расширялись.       — Где… где ты это взяла?       Рэйлин гордо усмехнулась и прислонилась спиной к стене.       — Секрет. Но манускрипт подлинный, я видела заключение. Там, кстати, есть копия, можешь посмотреть.       Дилан присел на край стола и постарался взять себя в руки. Его била дрожь.       — В этой книге записывались все, кто пересекал границу Шотландии с октября 1307 года по июль 1309. Здесь нет имени графа Огринта. Более того, один добрый человек показал мне ещё один отрывок из другого недавно найденного манускрипта, и знаешь, что там написано?       — Праздник восьмого декабря…       — Да, — подтвердила Рэйлин. — Восьмого декабря в имении Огранта богато отмечали церковный праздник. В манускрипте есть довольно подробное и хорошо сохранившееся описание, но вот, что странно: никаких сведений о том, что сам Огринт или кто-то его сопровождающий был на празднике, нет.       Дилан медленно отложил чужой смартфон и закрыл глаза. Возможно, студентка третьего курса через своих сомнительных знакомых торговцев антиквариатом только что совершила одно из важнейших открытий в истории Изумрудного дворца. Новая информация никак не хотела укладываться в голове. Стилински поднял портфель и задумчиво опустил его на столешницу.       — Значит, они действительно не доехали до Шотландии.       Рэйлин растерянно почесала затылок и тоже присела рядом с Диланом.       — Я думаю… что если они вообще ехали не в Шотландию?       Стилински недоверчиво покачал головой и скрестил руки на груди.       — Этот манускрипт надо изучить. Пришли мне копии на почту.       Дилан хотел было идти, но вдруг заметил, что Рэйлин колебалась — стояла, потупив глаза в пол, и мяла в руках край своего рюкзака.       Медленно угасал за окнами поздневесенний день. Разгоралось очарование майской ночи. Тени скрещивались, переплетались на серых стенах комнаты. Беспокойные вечерние голуби летали по небу.       На кафедре Рэйлин и Дилан были одни. Они были одни, казалось, во всем здании университета, и во всем городе, и во всей Вселенной. Хотелось достать поэму «Барон-Иуда» и плакать.       — Просто… — твердо начала Бастон, набираясь храбрости, — я хочу, чтобы мы занялись этим вместе.       — Неужели? — холодно переспросил Дилан.       Рэйлин разозлилась.       — Не будь ублюдком! Я нашла эти записи и сразу прибежала к тебе. Ты в состоянии терпеть мое общество несколько раз в неделю, знаешь ли.       Стилински устало надел на палец снятое пару часов назад кольцо и нахмурился.       — Рэйлин, какого черта? Кажется, я довольно ясно дал тебе понять, что это бессмысленная затея. Хватит преследовать меня.       — Я тебя не преследую!       Перебранка продолжалась. Рэйлин набрала в легкие побольше воздуха разразился искренней длинной тирадой:       — Я делаю это потому, что знаю тебя. Знаю, что ты заботишься обо мне. Может быть, я и идиотка, но даже я понимаю, что практика в Изумрудном дворце блатная с ног до головы — туда не прорваться без рекомендаций. И никто, кроме тебя, не мог за меня поручиться. Пусть ты раздражаешься, я знаю, что на самом деле ты приглядываешь за мной. И когда-нибудь… когда-нибудь, Дилан, я хочу ответить тебе тем же.       — Рэйлин, дай мне пройти.       Бастон не замолкала и не двигалась с места.       — Ты тоже потерял родителей, как и я. Мы с тобой знаем, что одним непросто. У нас одна мечта и одна цель — тайна Изумрудного дворца. Я читала твои заметки. Ты думаешь, что графиня не доехала до Шотландии. Думаешь, её убили грабители. Ссылаешься на манускрипт, где сказано о захоронении неизвестной дворянки близ озера Лох-Несс. Её похоронили в безымянной могиле, так что эксгумация невозможна. Твоя версия хороша, но думаю, мы вообще не там ищем. Думаю, здесь что-то не так. Что-то странное произошло в том месте, Дилан. Ты и сам это понимаешь, черт возьми, не так ли?!       Стилински промолчал, плотно сжав губы.       — Это как зуд, как болезнь… когда кто-то пишет эти стишки о Изумрудном дворце или говорит «наставил рога, как Безымянная Графиня» — ты хочешь заставить их заткнуться. Потому что всё было не так. А как всё было, ты сам не можешь понять. И знаешь, что я тебе скажу, Дилан?       Дилан чуть усмехнулся и посмотрел в серьезное лицо Рэйлин.       — Что же?       Бастон всё с таким же серьезным лицом произнесла:       — Пойдем выпьем кофе.