В этом свете

Бриенна перевела взгляд обратно в окно, рассматривая луну высоко в небе. Через два дня, по словам Тириона. Возможно, что Джейме её переживёт. Эта мысль приносила ей утешение. Она не знала, как бы она нашла в себе силы лицезреть его смерть. Однажды, вскоре после того, как они выследили и отбили Сансу у сира Шадрика и его людей, Джейме сказал ей, что в случае атаки она должна схватить Подрика и Сансу и бежать, пока он сам и сир Хайл будут сдерживать нападающих, выигрывая для них время. – Нет, Джейме, – ответила она ему, – я лучший боец из нас двоих, именно я должна остаться вместе с сиром Хайлом, а ты, Под и Санса в это время ускользнёте. Он возразил ей с улыбкой: – Нет, последняя линия обороны должна быть самой надёжной, когда враг уже выбит из сил. С девушкой останешься ты. – Тогда отправим Подрика и Сансу вместе с сиром Хайлом, – заявила она. – Потому что я не смогу бросить тебя умирать. Джейме печально улыбнулся, короткое мгновение вглядываясь ей в глаза, а затем отвернулся. Бриенна отошла от окна и легла на узкое отведённое ей ложе, плотно завернувшись в меха. Холод больше не мешал ей легко засыпать. Она задумалась над просьбой Джейме увидеться с ней. Что бы они ни сказали друг другу, эти слова причинят ей боль. Поблагодарил бы он её? Или же высмеял за попытку защитить его сестру? Бриенна подозревала, что он бы просто улыбнулся и назвал её идиоткой. Он бы уже догадался, что она заступилась за Серсею только ради него. Причина была ему известна. Известна уже какое-то время. Её любовь к нему пролегла между ними зияющей пропастью. Они могли обходить её, не разговаривать о ней и даже не дышать на неё, но эта бездна никогда не смыкалась, готовая поглотить обоих, стоило им только оступиться. Это был безмолвный ответ на каждый мелькавший в его глазах вопрос, когда она следовала за ним из одной преисподней в другую. Если этой ночи суждено стать последней в её жизни, она лучше проведёт её с мечтой о Джейме, а не с реальностью. Она лучше закроет глаза и вообразит, что он рядом, что его рука успокаивающе смахивает слёзы с её щёк, что он прижимается губами к её губам и шепчет, что он всегда знал, что может на неё положиться, всегда знал, что она будет бороться за него до самого конца. Если она крепко-накрепко зажмурится и подавит рвущиеся наружу рыдания, она могла бы просто представить, как он говорит, что любит Серсею, но и что она ему тоже дорога. Что он в равной степени желает видеть обеих живыми. Она никогда не осмеливалась надеяться на что-то большее, нежели равенство, потому что рассудок не давал ей надолго обманываться. В её грёзы никогда не перестанет врываться образ Серсеи, изгнанной из Королевской Гавани и примкнувшей к ним в Речных Землях. Появится та отчаянная смесь ненависти и тоски, которую Бриенна увидела в тот день на его лице, и она вспомнит жгучее осознание того, что все его разговоры про порочность сестры всего лишь являлись отражением его боли. До того как это случилось, Бриенна мечтала более раскованно, более смело. Она и Джейме были неразлучны, и ей казалось, словно она познала даже его душу. Её надежды оживали в танце, когда они молча обменивались понимающим взглядом в толпе; её надежды взвивались и кружили, когда он кивком головы давал ей знак следовать за ним на собрание, или на трапезу, или к костру; её надежды взмывали ввысь, когда они сражались бок о бок, как если бы обладали единым разумом и целью. Бриенна делила с ним его шатёр всякий раз, когда они находились среди вооружённых мужчин. Джейме говорил, что так безопаснее, и она никогда не спорила. В ночь после их первого полноценного столкновения с Иными он ворочался без сна на своей подстилке и бурчал, что не может расслабиться. «Не хочешь перепихнуться?» – спросил он её наконец, и Бриенна, крайне ошеломлённая, лишь только разинула рот и ударила его по руке, уверенная, что он бросил это в шутку. Джейме засмеялся и заставил её думать, что он действительно пошутил. Однако это повторялось снова и снова, ещё с полдюжины раз, дважды — когда он был пьян, но в другие ночи он был трезв. Он всегда отшучивался, всегда, вплоть до последнего случая, когда он задал ей этот вопрос, и она промолчала вместо своей привычной ошарашенной реакции. Он коротко рассмеялся воцарившейся тишине и перевернулся на другой бок, устроившись спать, но что-то переменилось в этот момент, и она поклялась, что в следующий раз, когда он спросит, она даст ему свой ответ. И потом появилась Серсея. Несмотря на то, что у неё был собственный шатёр, Бриенна никогда больше не ночевала вместе с Джейме. Он ничего не сказал, но она это почувствовала, ощутила его замешательство с наступлением вечера в день прибытия Серсеи в их лагерь. Бриенна уже не располагала привилегией на подобную близость. И она не напрашивалась. Не говоря ни слова, она забрала своё одеяло и отправилась в шатёр к Пиа. И вот как всё обернулось. Она либо спасёт женщину, которую он любит, либо умрёт в попытке спасти её. Но она не пожалеет о своём выборе. Не пожалеет ни об одном разделённом вместе с Джейме мгновении. Она даже не пожалеет умереть ради Серсеи. Бриенна проснулась задолго до рассвета, ибо солнце с каждым днём вставало всё позже. Она начала собираться. Пришёл Хайл и помог ей облачиться в доспехи, не переставая её распекать, называя идиоткой. Сир Аддам и сир Илин следовали за ними в молчании, пока они направлялись во двор, где снег был утрамбован в мёрзлое рябое покрывало, устлавшее изъезженную землю. По краям двора сгрудилась толпа. Королева драконов и её окружение заняли наблюдательный пост сбоку ближе к воротам, а рядом с ними стояли закованные в цепи Джейме и Серсея. Было глупо с её стороны надеяться, что Джейме не будет дозволено присутствовать, но затем Бриенна вспомнила слова Тириона о том, что королева намеревалась заставить его страдать. Джейме перехватил её взгляд, взирая на неё через двор. На его лице не было ни следа насмешки, не было там и грусти. Он просто глядел на неё, периодически моргая, словно смотря сквозь неё куда-то вдаль на расстоянии тысяч лиг отсюда. Она мельком взглянула на надменное лицо Серсеи, и ей почудилось, что она увидела на нём проблеск страха, но в случае с Серсеей ей всегда было сложно угадать, что у неё на уме. Бриенна остановилась перед королевой драконов и почтительно поклонилась ей: – Ваше величество. – Леди Бриенна, – сказала королева, – я выбрала своего защитника. Из-за спины королевы донеслось шевеление, и показался Квиберн. И тогда Бриенна поняла, что ей предстоит. Он был известен под именем сира Роберта Стронга. Ещё давно Джейме назвал его монстром, и она с ним согласилась. Однако он был полезен в бою против вихтов и Иных, и поэтому они никогда не задавали лишних вопросов, что скрывалось за его шлемом, или почему сир Роберт никогда не спал и не ел, приняв телохранителя Серсеи в своё войско как данность — тревожную, но необходимую. – Благодарю, ваше величество, – ответила Бриенна, надеясь, что никто не заметил её обречённого смирения. Она на секунду задержала взгляд на Серсее, увидев, как бывшая королева презрительно усмехнулась в сторону Квиберна, совсем недавно переменившего свою лояльность. Затем Бриенна встретилась глазами с Джейме, и в его взоре читалось только осознание её неминуемой гибели. Она потянулась к своему мечу и извлекла Верного Клятве из ножен, уповая на то, что густой серый и красный цвет его лезвия поймает первые лучи восходящего солнца и подарит ей на краткий миг воспоминание о летнем тепле, прежде чем она падёт от руки монстра. Её жизнь не была такой уж большой потерей. Её отец мёртв, а все её родные умерли ещё раньше. Ренли мёртв. Леди Кейтилин. Тысяча солдат, сражавшихся и погибших рядом с ней. Она умрёт раньше Джейме, она преподнесла себе этот подарок, это трусливое отчаяние, заставившее её податься вперёд навстречу огромному клинку чудовища. Однако ей удавалось не столько отбивать удары меча сира Роберта, сколько выживать под ними. Тяжёлый зубодробительный лязг от столкновения его лезвия с Верным Клятве отдавался вибрацией по её рукам и доходил до плеч, заставляя ныть кости с каждым отражённым ударом. Этого противника ей было не измотать, и не дождаться, когда его ослабит усталость. Бриенна попробовала атаковать, прорвавшись сквозь его защиту и ткнув мечом ему в бок, прямо в щель между его доспехами ниже пояса. Но на сира Роберта её укол никак не подействовал, он лишь двинул локтём сверху вниз по её плечу, когда у неё недостаточно быстро получилось извлечь из него клинок. Он снова набросился на неё, широченные дуги, которые выписывал его атакующий меч, словно разрезали сам холод в воздухе вокруг, создавая тепловые волны, хлеставшие Бриенну, пока он вынуждал её отступать. Перехватив очередной его удар, она пригнулась, и конец его лезвия с глухим стуком ткнулся в землю. Она повторно всадила Верного Клятве в просвет между его доспехами на поясе, и на этот раз клинок вошёл глубже, практически достигнув сердцевины. До Бриенны донёсся приглушённый шум голосов, поднявшийся во дворе после её удара. Она силилась вытащить меч из тела противника, но он погрузился в его плоть ещё глубже, настолько, что ни один смертный не пережил бы такое. Тем не менее, сир Роберт как ни в чём не бывало поднял свой меч с того места, куда его отбросило вследствие её увёртки, и полоснул ей по ноге от лодыжки до бедра. Бриенна пошатнулась под воздействием раздирающей боли, но не выпустила рукоять Верного Клятве, извлекла лезвие из тела противника, перекатилась промеж его ног на другую сторону и попыталась опереться на ногу, отказывавшуюся держать её вес. Кровь сбегала вниз и скапливалась внутри рассечённого сапога, и она знала, что во время следующей атаки уже не сможет передвигаться с требуемой скоростью. Сир Роберт развернулся к ней, и она заметила его неестественно съехавший живот, наполовину отрезанный от тела. Стоило ему вновь замахнуться, как сила броска выкрутила его торс, заставив его потерять равновесие и покачнуться. Бриенна отскочила в сторону, безрезультатно ударив его мечом по руке. Из толпы стали раздаваться крики. Она услышала, как кто-то назвал его вихтом, а кто-то обвинил в трюкачестве. Сир Роберт опять атаковал, и на этот раз его клинок угодил ей в нагрудник, расколов её доспехи — сначала пробив латы, потом кольчугу. Лишь только мощь удара, сбившая её с ног и отбросившая назад, уберегла её от его тяжести. Лезвие скользнуло по её грудной кости, не достигнув сердца. Но теперь она была повергнута на землю, её грудь вздымалась и кровоточила. Бриенна наблюдала, как сир Роберт грузно доковылял до неё и занёс меч над её горлом. Когда он опустил конец лезвия вниз, она в последний момент успела откатиться в сторону. Поднявшись на колени и вскрикнув от боли в ноге и груди, она замахнулась, целясь в щель между его доспехами уже с другого бока. Она налегла на меч всем весом и вложила остаток сил в этот удар, использовав невредимую ногу в качестве поддержки для своего кручёного выпада. С чавкающим звуком Бриенна рассекла сира Роберта надвое, его туловище скатилось с нижней части его тела. Она повалилась наземь рядом с ним и едва среагировала, когда его рука потянулась к её горлу, тут же перекрыв ей дыхание. Каким-то образом она ухитрилась поднести Верного Клятве к лицу и, ухватившись за оголённое лезвие левой рукой, отрубила ему кисть. Валирийская сталь раскромсала ей руку, кровь ручьём струилась с левой ладони ей на лицо, попадая в рот. Бриенна отцепила от себя вражескую отсечённую кисть, которая даже будучи отсоединённой от сира Роберта ещё сильнее зажала её в тисках. Она отодвинулась от обеих половин его тела, но, услышав, что какая-то из его частей снова зашевелилась в её направлении, она встала на колени, наблюдая за нетронутой рукой сира Роберта, пытавшейся приволочить к ней его туловище. Она подняла меч, готовясь нанести удар. – Достаточно! Бриенна обернулась, увидев, что королева драконов адресовала эту команду Квиберну, после чего тот отдал сиру Роберту свой приказ. Расчленённые части его тела вдруг замерли и затихли. Бриенна с трудом поднялась на ноги, зная, что ей нужно доказать свою победу. Прихрамывая, она медленно приблизилась к королеве, представ перед ней. – Ваше величество, – произнесла Бриенна, почтительно склонив голову и тяжело уронив подбородок на грудь. Она видела, что её нагрудник был разломан по центру, как если бы кто-то разодрал лист пергамента. Она видела под ним свою обнажённую, истекающую кровью плоть. Будь у неё более полные груди, не толщиной с ладонь, они бы оказались выставленными на всеобщее обозрение. – Освободите её, – тихо приказала королева драконов. Бриенна посмотрела на Серсею, упавшую на колени, — неожиданная победа лишила её сил. Безупречными белоснежными руками она растирала запястья, освобождённые от оков. Бриенна старательно не сводила с неё взгляда. Что бы ни выражало лицо Джейме, она не хотела это видеть. – Благодарю вас, ваше величество, – проговорила она, вновь обернувшись к королеве драконов. Даже простой поворот головы потребовал от неё усилий, её движения приобрели медлительность. Она понимала, что теряет слишком много крови. – Миледи, я тронута зрелищем, которому стала сегодня свидетелем, – сказала ей королева. – Я окажу вам милость. Вы можете выступить защитником Цареубийцы. Бриенна резко вскинула подбородок: – Ваше величество? – Нет, – услышала она голос Джейме, – я отказываюсь от её защиты. – Кто ещё желает поддержать свою королеву этим утром? – королева проигнорировала слова Джейме и оглядела своё окружение. Бриенна не была дурой. В данный момент она бы даже не сумела одолеть Пода. Старик в белых доспехах, преклонивший колено перед королевой и вызвавшийся отомстить за Эйриса Таргариена, мог бы показаться равным соперником для получившей серьёзные ранения Бриенны. Мог бы показаться, если не знать, что этого старика звали сир Барристан Селми. Королева собиралась заставить Джейме наблюдать, как она умирает, на что и намекал Тирион. Бриенна попыталась сделать шаг назад, готовясь встретить нового противника, но едва удержалась на ногах, вонзив конец лезвия Верного Клятве глубоко в лёд, чтобы сохранить равновесие. Сир Барристан еле уловимо кивнул ей в знак уважения. Что бы он ни думал о дуэли с раненой женщиной, решимость в его глазах говорила о том, что он не оставит защитника Цареубийцы в живых. И с проворством, каким мало кто мог похвастать из выдающихся мечников в расцвете сил, сир Барристан перешёл в атаку. Он напомнил ей Джейме — Джейме из прошлого, Джейме с правой рукой. Его скорость и точность во много раз превосходили её собственные в её нынешнем состоянии. Даже будь она цела и невредима, успехом было бы уже просто поддерживать его темп и оказывать ему сопротивление хотя бы несколько минут. Однако сейчас это был жалкий фарс — одна нога была ненадёжна, а грудь разрывалась с каждым движением рук. Его клинок уткнулся в кость её и без того повреждённого бедра, и Бриенна лишь исступлённо взревела, чудом сумев устоять на ногах и воспользовавшись близостью, чтобы рукоятью меча ударить его в лицо. Она представляла собой статическую мишень, продолжая держаться, но неспособная двигаться. Сир Барристан угодил ей в левое предплечье, и она вслепую нанесла ему удар правой рукой. Лезвие Верного Клятве плашмя опустилось на его ляжку, заставив пожилого рыцаря на секунду пошатнуться. Бриенна тем временем вновь ухватилась за меч обеими руками, чтобы встретить новую череду его атак, посыпавшихся на неё с частотой хлопающего крыльями ворона. Она всё медленнее отражала его удары и выпады, и её раскуроченная до кости левая кисть проскальзывала по рукояти Верного Клятве. В конечном счёте сир Барристан пересилил её слабую блокировку, отведя её меч в сторону и зацепив своим лезвием бок её шеи. Бриенна ощутила только благодарность за тепло — то была её собственная кровь, стекавшая ей под одежду и пропитывавшая её плечо. Несомненно, конец был близок. На какое-то мгновение она подумала, не позволить ли ему добить её, но мысль даже не успела сформироваться, как её руки самопроизвольно взмыли вверх для защиты от удара, который наверняка бы снёс ей голову. Сир Барристан сделал шаг назад, сдвинувшись в сторону, и Бриенна попыталась обернуться и последовать за ним, но он был быстрее, его клинок вихрем рассекал воздух, и она с трудом его замечала, чтобы увернуться. Он сменил направление, и она крутанулась вбок, дабы не отставать и удерживать меч перед собой. Бриенна не знала, то ли пожилой рыцарь оступился, то ли опять намеревался поменять направление, но он слишком высоко замахнулся, вероятно, нацелившись на её шею, и она не стала делать блок, а приняла удар на латы, подставив левый локоть. Её правая рука в этот момент всадила Верного Клятве — будто и не она целилась — в мягкое место под рукой сира Барристана, прямо сквозь рёбра и в самое сердце. Старик обмяк и соскользнул с её клинка. Бриенна вытаращилась на него в потрясении. Она услышала, как ахнула королева, и повернула голову, чтобы увидеть её лицо. От этого движения мир вокруг неё покачнулся, и она снова воткнула конец Верного Клятве в лёд, чтобы не упасть. Она должна была продержаться до конца и устоять — прожить — ровно столько, сколько требовалось. – Ваше величество... – Бриенна осознавала, что заговорила, она слышала звук собственного голоса, но не была уверена, как её губы сумели сложить слова. – Я...победила? Казалось, минула вечность, пока она смотрела на лицо королевы драконов. – Освободите его, – распорядилась королева. Он будет жить. Выдохнув, Бриенна рухнула наземь. Обледеневшая почва оказалась мягче, чем она ожидала. Уставившись в утреннее небо, она лежала, даже не ощущая холода. Перед ней возникло лицо сира Илина, который придавил что-то сбоку к её шее. Кто-то передвинул ей ноги. А может, она сама их подвинула. Над ней навис Джейме, и Бриенна увидела лёд, который он лихорадочно прижимал к её груди. Его губы шевелились слишком медленно для швыряемых им в неё слов: –...безмозглая...упёртая...уродливая...корова... Затем её веки сомкнулись, и окружающий мир затих.