В этом свете

Тирион следом за ними покинул Большой Чертог. Джейме шёл быстро; они должны были сменить сира Аддама и уже опаздывали. – Джейме, каковы твои намерения... – Ты уже провозгласил себя лордом Утёса Кастерли и Хранителем Запада, Тирион. Представь, что я, ничтожный... – Я должен быть в курсе твоих намерений, – сквозь зубы проговорил Тирион. – Я не могу оставить под твоим командованием... – Командует Бриенна, – поправил его Джейме. Не вмешивайте меня в свои разборки, подумала она. Тирион, отчаянно силясь поспевать за Джейме, оглянулся на неё: – Да. Миледи, прошу прощения. Я бы хотел узнать и ваше мнение. Приблизившись к септе, Джейме остановился. – Ты бы уже давно узнал моё мнение, если бы предупредил, что твоя королева собиралась сделать вот это, – сказал он, резко вскинув правую руку в перчатке и указав в направлении Большого Чертога. – Я не знал, что она собиралась это сделать, – тихо ответил Тирион, так чтобы никто их не услышал. Джейме усмехнулся, и его брат пожал плечами. – Да, я знал, что это входило в её планы в конечном итоге, но понятия не имел, что это случится сегодня. Что бы ты себе ни воображал, она не бежит ко мне за советом по каждому поводу. Джейме, оглядевшись по сторонам, с раздражением выдохнул. Гнев отчётливо читался на его лице, под гладкой кожей его скул играли желваки, стиснутые челюсти сдерживали ярость. Властность, с которой он скрестил руки на груди, буравя глазами младшего брата, казалась Бриенне, с одной стороны, хорошо знакомой, а с другой — совершенно чуждой. Она вынужденно отвела от него взгляд. – Моё мнение не имеет веса, Тирион. Я ничего из себя не представляю. Я не могу украсть у тебя людей и замышлять с ними заговор, – заявил Джейме тоном столь низким и угрожающим, что он противоречил каждому сказанному им слову. Бриенна взглянула на Тириона, заметив, как он замаскировал пробежавшую по его лицу тень неуверенности. Он имел все основания для беспокойства. Солдаты Ланнистеров последуют за Джейме в любую из семи преисподних. После событий последних двух недель так бы поступила добрая половина обитателей Винтерфелла. С тех пор как запылали огнём их мечи, а рука Джейме обрела вторую жизнь, Бриенна наблюдала произошедшую с ним перемену. Когда Джейме Ланнистер говорил, его слушали, когда он бросался в атаку, люди тянулись за ним. Она знала его очень давно, знала присущие ему самонадеянность и самоуверенность, этот апломб, но в нём появилось что-то новое, некая безусловная решительность, об отсутствии которой, пока она не вернулась к нему, Бриенна и не подозревала. И она это ненавидела. Ненавидела ощущение, что она его и не знала вовсе. Она уже не смотрела на братьев, вспоминая, как королева драконов обвела взглядом Большой Чертог, прежде чем объявить несколько мгновений спустя, что Джорах Мормонт отныне становится верховным лордом и Хранителем Севера. Тут она уловила, как дверь септы неслышно затворилась. Медленно, стараясь не шуметь, Бриенна прошла вперёд и потянула на себя дверь, пока Джейме с Тирионом продолжали приглушённо спорить, кто кем командует и кому подчиняется. Укрытые тенью два силуэта внутри септы — мужчина и женщина — вздрогнули от неожиданности. Мужчина заслонил собой женщину. Джейме, увидев, что она ушла, присоединился к ней возле входа в септу. На уголках его губ играла лукавая улыбка. – И кто же у нас там? – поинтересовался он. Из тени выступил Тристан Мартелл; поверх тёмных волос, спадавших на его плечо, выглянула Мирцелла. Лицо Джейме помрачнело, когда он их узнал. Он зашёл в септу, и юная пара попятилась от него. Бриенна зашла внутрь вслед за Джейме, не зная, как он поступит. Подоспевший последним Тирион закрыл за собой дверь. – Это было опрометчиво, – сказал Тирион, встав между Джейме и молодыми людьми. – Вас мог бы застать кто угодно. – Мы не делали ничего постыдного, – ответила Мирцелла. – Мы разговаривали, – подхватил принц Тристан. – Разумеется, – успокаивающе произнёс Тирион. Даже при тусклом свете, проникавшем сквозь окна септы, Бриенна заметила, как юноша распрямил плечи и слегка вздёрнул подбородок. Пожалуй, юношей он уже не был, но выглядел очень молодо. С тех пор как Тристан прибыл в Винтерфелл вместе с Дейенерис, Бриенна видела его только на расстоянии. Джейме назвал его негласным заложником. Ему столько же лет, сколько было мне, когда я покинула дом, чтобы примкнуть к Ренли, подумала она. – Вам абсолютно не о чем беспокоиться, – заявил Тристан, пытаясь придать своему голосу звучание, подобающее наследному правителю Дорна, которым он совсем недавно стал. – Мирцелла мне небезразлична. Джейме фыркнул. Тирион вздохнул. – Прекратите, – резко осадила их Мирцелла; шарф, который она никогда не снимала, сполз, открыв взору почти невидимый шрам, спрятанный за прелестными золотыми кудрями, обрамлявшими лицо девушки. – Мы с Тристаном были помолвлены, мы нравимся друг другу. И это действительно было так, пока Серсея не расторгла их помолвку. Их повторное сватовство представлялось Бриенне маловероятным, после того как Джейме объявил во всеуслышание, что является отцом Мирцеллы. – Вы больше не помолвлены, – твёрдо, но ласково сказал Тирион. – Пусть каждый идёт своей дорогой. Мирцелла, мы проводим тебя обратно в Великий Замок и не будем возвращаться к этой теме. – Вы не сможете нас разлучить, – возразила Мирцелла, дрожь в её голосе контрастировала с проявленной ею решимостью. Кроткая и нежная девушка пыталась пробудить внутри себя львицу. – Скажите же нам, дорнийский принц, – тихо обратился к Тристану Джейме, – какое будущее уготовано вам с Мирцеллой? Бриенна услышала, как молодой человек громко сглотнул, но звонко произнёс: – Я надеюсь, что она вернётся в Дорн. – Вернётся в Дорн? – переспросил Тирион, прикидываясь, что не понимает. – Ваша помолвка разорвана. Как она сможет вернуться в Дорн? – Ей всегда там будут рады, – ответил Тристан. – Для неё всегда найдётся место рядом со мной. – Место, – повторил Джейме неожиданно мягким тоном. – И что же это будет за место? Бриенну захлестнула волна жалости. Они хотели вынудить Тристана сказать Мирцелле голую правду. Потупив на мгновение взор, наследный принц вновь посмотрел им в глаза: – Моей возлюбленной. Она будет пользоваться уважением в Дорне. – В Дорне, – голос Тириона эхом отдался в стенах септы. Если намерения Тристана и стали для Мирцеллы откровением, то она хорошо сумела скрыть свою реакцию. – И ваши совместные дети станут наследниками? – задал вопрос Джейме. – Нет, – ответил Тристан, осознав, к чему ведёт этот разговор. – Однако я… – И какое имя будут носить ваши дети? – поинтересовался Тирион. Мирцелла переводила взгляд с Тириона на Джейме и обратно. Бриенна видела гнев и боль девушки. Это было душераздирающее зрелище. – Я знаю, что значит быть любовницей, – заявила Мирцелла, гордо вскинув голову. – Я не буду этого стыдиться. Я жила в Дорне. – Какое имя будут носить ваши дети? – повторил Джейме вопрос Тириона. – Сэнд, – сказала Мирцелла. – Сэнд. Я не ребёнок. Я понимаю, что такое бастард. Я сама им являюсь. – А что станет с Мирцеллой через десять или двадцать лет, когда у вас появится жена, и вы захотите завести новую и молодую любовницу? – спросил Тристана Тирион. – Я никогда… – Что станет с Мирцеллой? – перебил его Джейме. – Её всегда будет ждать тёплый приём. Я никогда… – Тёплый приём — это жизнь в Солнечном Копье вместе с вашей женой и новой любовницей, – подытожил Тирион. – Подверженность вашим капризам и зависимость от вашей милости. Либо она могла бы вернуться домой, но, конечно, вряд ли вы позволите ей прихватить с собой детей. – Вы меня не знаете, – яростно отрезал принц. – А если бы она вернулась домой, – произнёс Джейме, его голос звучал тихо и едва ли не с грустью, – она стала бы изгоем при дворе, её детей бы презирали. Всё равно что волна разбивается о песок, разъедая его, так и её будет разъедать боль при виде их страданий. А когда её дети вырастут, и она обнаружит одного из них, допустим, дочь, затаившейся в септе вместе с любовником, который никогда не соизволит взять в жёны бастарда, что тогда скажет им мать? Джейме умолк и шагнул навстречу Тристану. Его голос понизился до еле различимого шёпота. – Я могу дать вам на это ответ, – продолжил он. – Она скажет: простите меня. Она скажет: не поступайте со своими детьми так же, как обошлась с ними я. Мирцелла встала перед Тристаном и отвесила Джейме пощёчину: – Я никогда тебя не прощу. – Пойдём, – вмешался Тирион, выступив вперёд и взяв Мирцеллу за её всё ещё дрожавшую руку, – я отведу тебя в Великий Замок. Бриенна наблюдала, как девушка позволила ему себя увести. От взгляда, которым обменялись на прощание Мирцелла и Тристан, у неё ещё сильнее сжалось сердце. Как только они ушли, Джейме вновь обернулся к принцу: – Вы молоды и, я убеждён, полны добрых намерений. Но в юности человек может принять такие решения, которые потом будут преследовать его всю оставшуюся жизнь. – Что и случилось с вами, – ехидно усмехнулся Тристан Мартелл. – Да, – подтвердил Джейме. – Я совсем другой. Джейме, улыбнувшись, повернулся к выходу, но затем повторно оглянулся на Тристана: – Будьте откровенны с женщиной, если всё, что вы ей предлагаете — это место в своей постели. После этого он покинул септу. Бриенна последовала за ним. – Ты не одобряешь? – обратился к ней Джейме, когда они миновали Большой Чертог. – Не мне об этом судить, – ответила она. Джейме и Тирион были безжалостны, но она понимала, что они хотели как лучше. – Раз я спросил, значит, тебе, – сказал он. – Или же ты отправишь меня к её матери, чтобы я перестал тебе докучать? Бриенна вздохнула. – По-твоему, какая жизнь ожидает леди Мирцеллу? – задала она ему вопрос. – Будет ли она хуже того, что предлагает ей принц Тристан? Останется ли она бастардом? – Серсея мне отказала, если в этом заключается твой вопрос. Бриенна замерла на полшаге посреди двора. Джейме прошёл чуть дальше, только тогда заметив, что она остановилась; он обернулся и посмотрел на неё. – Отказала? – переспросила она. – Да, – подтвердил он. Его взор метнулся вверх к Великому Замку, к окну комнаты, которую Бриенна делила с Серсеей и Ашей. – Она считает, что сможет убедить королеву драконов узаконить наших детей. – Она спятила, – прошептала Бриенна. Джейме вновь оглянулся на неё; у него вырвался смешок, и в глазах заплясали искры веселья. На миг он стал похож на прежнего Джейме, которого она знала. – Она сказала, что это я спятил. Спросила, куда мы отправимся, как мы будем жить. Я передал ей, что мне предложили должность пастуха на Тарте, но эта перспектива её не привлекла. Бриенна, осознав, что смотрит на него в упор, заставила себя отвести взгляд: – В любом случае, вряд ли там найдётся хоть одна живая овца. Снова рассмеявшись, он продолжил идти в направлении Охотничьих ворот: – Пошли, Марбранд наверняка уже проклинает нас на чём свет стоит. Дежуривший на стене сир Аддам отчитался, что всё было спокойно, и вскоре ожидалось возвращение двух разведывательных отрядов. За прошедшие две недели, с тех пор как Дейенерис Таргариен прибыла в Винтерфелл вместе со своими драконами, количество ночных дозорных сократили сначала вдвое, затем вчетверо, а следом ещё раз пополам. Регулярно проводились ночные вылазки в попытке разыскать места скоплений упырей и Белых Ходоков. Велись разговоры о том, чтобы направить войско дальше на Север, к Стене. На смену ужасу так быстро пришла надежда, подняв настроение обитателей Винтерфелла, что в это с трудом верилось. – Дейенерис Таргариен только что провозгласила Мормонта Хранителем Севера. И верховным лордом, – сообщил сиру Аддаму Джейме. – Передай солдатам, чтобы не теряли бдительности. Могут возникнуть неприятности. Услышав новости, сир Аддам поморщился: – Зачем наносить Старкам такое оскорбление? Джейме пожал плечами. Джон Сноу не принёс присягу королеве драконов. Станнис ходил, погрузившись в мрачные раздумья, но прекратил требовать, чтобы Дейенерис преклонила перед ним колено. Винтерфелл был подобен котлу, который только-только повесили над огнём. Его содержимое ещё не закипело, но со временем начнёт бурлить. Лишь законы гостеприимства предотвращали кровопролитие. Тем не менее, закрыть глаза на последнее действие королевы драконов не представлялось возможным. Сир Аддам ушёл, и Бриенна вместе с Джейме начали свой первый медленный обход внутренней стены, останавливаясь возле каждого поста и разговаривая с дозорными. Когда они дошли до Южных ворот, их настиг Джон Сноу. – Что вы намерены предпринять? – тихо спросил у него Джейме, как только они шагнули внутрь ближайшей сторожевой башни, чтобы уединиться от посторонних глаз и ушей. Джон промолчал, изучая Джейме, а затем задал собственный вопрос: – Вы присоединитесь к войску, которое отправится дальше на Север? – Я не знаю. Я нахожусь здесь по желанию Тириона, и он требует от меня озвучить мою позицию касательно возвышения Мормонта. Если я выскажусь против его королевы, то брат больше не захочет видеть меня среди своих солдат. Джон повернулся к Бриенне: – А вы, миледи? Этот вопрос застал её врасплох. Без Джейме она не останется командующей войском Тириона, однако она понимала, как это будет выглядеть со стороны, если она так ему и ответит. – Я служу по прихоти Тириона, – сказала она, – но я предана детям миледи. Джейме покосился на неё краем глаза. Своим заявлением она связала себя определённым обязательством, и она знала, что ему это не понравится. Но его последующие слова её удивили. – Рейгар поручил мне охранять своих детей, а я подвёл его, – произнёс Джейме. – Однако есть вы. Требуется ли вам мой меч, Джон Сноу? Боюсь, больше мне предложить нечего. – Мой меч также к вашим услугам, – присоединилась Бриенна. Джон, по-видимому, остолбенел: – Я вам признателен, но я лишь пришёл, чтобы узнать о ваших намерениях продолжать борьбу. Проблема с Мормонтом может разрешиться и сама по себе. Сомневаюсь, что Север его примет. Даже его собственная семья может не принять его обратно. Бриенне вспомнилось бормотание Аши, после того как Дейенерис объявила о своём решении: «Посмотрим, что думают на этот счёт сами медведицы». – По меньшей мере, Винтерфелл пока что под вашим управлением, – сказал Джейме. – Под управлением Рикона, – поправил его Джон, повернувшись к ним спиной и готовясь уйти. – Я не Старк. Позже, когда уже настало утро, им на смену явились Аша и Лорас. Передав им командование, Бриенна вернулась к себе в комнату, отыскав в темноте свою кровать. Пиа, которая с момента прибытия в замок Серсеи спала на тюфяке в углу, проснулась и подошла к Бриенне, чтобы помочь ей раздеться. – В самом деле, Пиа, – прошептала Бриенна, – я вполне могу справиться с этим сама. – Позвольте мне помочь вам, миледи, – ответила Пиа. – И как прикажете спать, когда вы обе так орёте? – осведомилась Серсея, привстав на постели. – Ох, миледи, от меня всегда много шума, – сказала Пиа, поспешив к Серсее. – Вы будете сейчас завтракать? – Буду, пойди и принеси мне что-нибудь, – распорядилась Серсея. Пиа выскользнула из комнаты, в то время как Бриенна повалилась на кровать. – Долгая ночь на холоде? – спросила Серсея. – Или же вас согревает огненный меч моего брата? – У меня есть собственный огненный меч. – Именно так я всегда и считала, однако Джейме утверждает обратное. – Вы видели меня без одежды и ухаживали за мной, когда я была прикована к постели, – устало отозвалась Бриенна. – Вам известно, что я женщина. – О, я не сомневаюсь, что вы женщина, Бриенна. В некотором роде. Об этом Джейме не солгал. – О чём же он солгал? – Ну, можно было бы задаться вопросом, откуда у него такая непоколебимая уверенность в том, что вы женщина. Бриенна уставилась на Серсею под покровом темноты. Ей всегда казалось, что издёвки Серсеи в её адрес были направлены на то, чтобы высмеять брата. Возможно ли, что она была обеспокоена? Не отвергла ли она Джейме, потому что ставила под сомнение его верность? – У него никогда не было других женщин, – сказала Бриенна. – У него никогда не было любовниц. Серсея резко вдохнула: – Вы смеете поднимать со мной эту тему? – Если вы отказали ему, потому что думаете, что у него была другая, или потому что вы думаете, что я… – Вы? – Серсея разразилась внезапным хохотом, искренним и бурным. – Я знаю, что он никогда к вам не притрагивался. Не воображаете же вы, что я вся корчусь от страха, опасаясь, что вы уведёте его у меня? Бриенна, разозлившись, вспыхнула: – Речь не только обо мне. У него никого не было. Спросите Пиа… – По-вашему, я не спрашивала Пиа? Он прогнал её однажды, когда она забралась к нему в постель. Знали ли вы об этом? Пиа мне много о чём поведала. Мне известно про все ночи, которые он проводил в вашем шатре, боясь, что какой-нибудь вконец отчаявшийся бедняга рискнёт поискать удовольствия меж ваших огромных ляжек. Мне известно, что королева драконов смотрит на него так, словно была бы не прочь провести с ним какое-то время в своей опочивальне, предавшись ненависти. Мне известно, что единственное, что возбуждает Джейме помимо меня — это меч в руке. Я знаю своего брата. – Тогда почему вы его отвергли? – Естественно, он вам рассказал. Полагаете, меня беспокоит то, что вы окажетесь у него в постели? Нет, меня беспокоит, что вы окажетесь у него в голове. Их пути с Тирионом разошлись, и ему пришлось подыскать взамен другое несуразное существо, которое бы повсюду за ним таскалось, превозносило его ум и заверяло в том, что он величайший воин на свете. Речь о вас, несчастная вы идиотка, и если вы действительно питаете надежды на нечто большее, что в один прекрасный день он посмотрит на вас и решит переспать со страшной уродиной, то вы глупее, чем я думала. – Это меня вы называете идиоткой, отказав ему повторно? Глупы вы. – Глупец он, – ответила Серсея. Бриенна закрыла глаза, усиленно стараясь призвать к себе сон. Даже когда вернулась Пиа и Серсея с шумом начала готовиться к началу своего дня, её слова продолжали звенеть у Бриенны в ушах, не давая ей заснуть. Она попыталась направить мысли в иное русло. Попыталась вспомнить выражения лиц Арьи и Сансы, когда королева назначила Джораха Мормонта верховным лордом. Лицо Сансы не выдавало абсолютно никаких эмоций, какими бы они ни были внутри. Глаза Арьи обратились в лёд. Даже Рикон, ещё слишком юный, чтобы постигнуть смысл сказанного, вытаращился на Дейенерис Таргариен. А за их спинами стоял Джон Сноу, сгибая пальцы, словно намереваясь сжать руку в кулак, но это можно было счесть единственным признаком проявленной им озабоченности. Бриенна приняла решение задержаться на какое-то время в Винтерфелле, если не поедет дальше на Север. По крайней мере, пока Санса не разрешится от бремени. На Тарте почти ничего не осталось, что бы могло заставить её поскорее вернуться домой. Под рассказал ей, как в один из дней престарелый мейстер Вечернего Чертога отвёл его к руинам дома, где она провела своё детство. «П…простите, сир…миледи», – это всё, что ответил ей юноша, когда она спросила, сохранилось ли там что-то.