В этом свете

Когда Бриенна погрузилась с головой в тёмную воду горячего пруда, её наполнили воспоминания о солнечных днях. Именно под воздействием воспоминаний о целовавших её лицо солнечных лучах её дыхание замедлилось, веки сомкнулись, а ноги стали ватными, когда она нырнула под волны. Само собой, мысли о направлявшемся к ней в пару купальни Харренхолла Джейме не имели к этому никакого отношения. – Теперь всё, что мне нужно, — это час в постели с мужчиной, – вздохнула Аша, высунув из воды только одно лицо. Бриенна откинула назад влажные пряди, зачесав их рукой, и взглянула на подругу. Странно было думать, что она прекрасно понимала, что имела в виду Аша. Час в постели... – Здесь целая тысяча мужчин, выбирайте любого, – сказала Арья, уже обтеревшись полотенцем и одеваясь. Аша рассмеялась: – Ох, маленькая волчица. Есть мужчины, а есть мужчины. – И все глупы, – буркнула Арья. – Не обращай внимания на Ашу, сестрица, – произнесла Санса, сидя на скамье у дальней стены и прижимая к груди своего туго спеленатого двухдневного младенца. Она не стала купаться вместе с ними, но решила составить им компанию. – Её представления о мужчинах не для ушей леди. – Однако вы прислушались к моим советам, – заметила Аша. Санса широко и тепло улыбнулась в ответ, улыбкой истинной леди. В этот момент она столь сильно походила на свою мать, что Бриенну захлестнуло чувство вины и грусти. Вздохнув, она доплыла до края образованного горячими источниками пруда. Её повреждённая нога, обволакиваемая тёплыми водами, почти не болела. Бриенна попробовала улыбнуться Миссандее, молча стоявшей на страже у входа в купальню, но было почти невыносимо видеть страдальческое выражение лица девушки. – Спасибо вам за это, – поблагодарила она Миссандею, взяв в руки полотенце и указав на пруд, после чего принялась вытирать лицо. – Это мы вам благодарны, миледи, – отозвалась Миссандея, скорбным взглядом обведя всех собравшихся в купальне. – Вам не стоит благодарить нас за еду, – сказала Арья. – Вы в гостях у лорда Винтерфелла, и всё продовольствие, которым мы располагаем, мы будем делить с вами, – провозгласила Санса. Станнис объявил, что все обитатели Винтерфелла переберутся в крипту для упрощения обороны. Когда эссосцы отказались, Станнис запретил выдавать им еду. Бриенна вместе с Ашей отправились на кухню, чтобы исправить положение, но потом о случившемся узнала Санса и взяла на себя решение этого вопроса. После того как Бриенна вытерлась и оделась, они стали подгонять Ашу, пока та не вылезла из воды. В главной зале Гостевого дома они обнаружили Джона и нескольких северян, стоявших возле горшков с едой, наполненных и доставленных сюда по распоряжению Сансы. В углу помещения о чём-то горячо спорил с Мормонтом Джейме. Серсея ночевала в крипте, однако Мормонт оставался здесь, даже не пытаясь скрывать своё неистовое горе из-за гибели Дейенерис Таргариен. Тирион съязвил, что все мужья Серсеи влюблены в мёртвых женщин, но Бриенна не сочла его шутку забавной. Было очевидно, что Серсея чувствовала себя униженной, и, насколько ей было известно, ни разу не заговорила с мужем после смерти королевы. Спрятав мокрые волосы под капюшоном плаща, Бриенна проследовала к выходу из Гостевого дома. Несколько дотракийцев поздоровались с ней, один из мужчин, которых Миссандея называла Безупречными, уважительно ей кивнул. Она не знала, как ей следовало реагировать на их обращения, поэтому просто пробормотала ответные приветствия. На следующую ночь после гибели Дейенерис один из её дотракийцев попытался перелезть через стену, вооружённый только своим аракхом и облачённый в одни лишь кожаные штаны. Его намерения были предельно ясны, пусть даже Бриенна и не говорила на его языке. Она попросила его остановиться, а затем отвела назад в Гостевой дом к Миссандее. – У них так принято, миледи, он был кровным всадником Дейенерис Бурерождённой, – печально пояснила юная девушка. – Она умерла, поэтому он тоже умрёт в схватке с Иными, чтобы отомстить за её гибель. Бриенне было слишком хорошо знакомо это чувство отчаянной преданности после понесённой утраты, которое приводило к подобным поступкам; она не винила его. Она лишь хотела направить его возмездие в более подходящее русло, нежели идти напролом сквозь сугробы к ледяным паукам. – Передайте ему, что если он желает почтить её память, умерев за неё в битве с врагом, то пусть дождётся возвращения ледяных драконов, – произнесла тогда Бриенна. – Скажите ему, что я уважаю его клятву. Скажите ему, что я понимаю. Дотракиец выслушал её с непроницаемым выражением глаз, однако согласился подождать крупного сражения. Прислушались к ней и ещё двое дотракийцев. Каким-то образом весть о её вмешательстве распространилась среди эссосцев. Даже однорукий остриженный кхал с исхудавшим лицом поприветствовал её уважительным кивком, когда они впервые принесли им еду. – Ах, эти твои поклонники дотракийцы, – заметил Джейме, нарисовавшись рядом, когда Бриенна уже покидала Гостевой дом, и с ней поздоровался ещё один Безупречный. – Они не мои, – ответила она, шагнув во двор навстречу стуже. – И не все они дотракийцы. – Разумеется, что не все, – хохотнул Джейме. – Но они твои. Мормонт только что божился, что они не станут слушать ни тебя, ни кого-либо ещё. И теперь я знаю, что это правда — они последуют за тобой. – Трое из них. Чтобы умереть. Его смех стал громче: – Мы все идём за кем-то на смерть, Бриенна. Она внимательно посмотрела на него, встретив его не менее пристальный взгляд. Бриенну обдало жаром, словно Джейме прочитал мысли, которые посетили её под водой. – Как прошло твоё купание? – поинтересовался он низким мурлыкающим голосом. Из начинавшегося за стеной леса до них донёсся вой. Вскинув головы, они увидели силуэт лютоволка, возникший на отвесной насыпи у Охотничьих ворот. Зверь остановился на вершине стены напротив кузницы, оглядевшись и принюхавшись. Невзирая на разделявшее их расстояние в полсотню шагов лютоволк заметил Джейме и долго смотрел на него, после чего спустился по ступеням во двор и засеменил к Большому Чертогу. – Лютоволки, будь они трижды прокляты, – буркнул Джейме, наблюдая за волком, пока тот не скрылся из виду. Бриенна его не винила. В том, что лютоволки жаждали его крови, сомневаться не приходилось. Тем не менее, у Бриенны не хватало духу их проклинать. За те несколько дней, что минули с их прибытия, они облегчили людям существование. Волки предупреждали их о надвигающихся атаках, и теперь отсутствовала надобность постоянно держать три четверти войск на стенах. Посреди двора они встретили Ходора с Браном на спине и седовласого брата Аши. Бриенна пожалела, что не заприметила их раньше. Бран и Джейме вели друг с другом непонятную игру, и она не любила становиться свидетельницей их обмена любезностями. На неё наводил дрожь потусторонний тон, которым разговаривал мальчик, точно за его плечами была прожита целая жизнь. – Мой любимый Старк, – сухо поприветствовал его Джейме. – Золотой воин, – отозвался Бран, с бесстрастным лицом выглянув из-за плеча Ходора. – Почему же твои волки до сих пор меня не разорвали? – полюбопытствовал Джейме. – Единственный, кто жаждет вас убить, — это волк Рикона, – сказал Бран. – Ему неведомо чувство юмора. – Что ж, не будем вам мешать, куда бы ни лежал ваш путь, – произнёс Джейме, подтолкнув Бриенну локтем и снова зашагав ко входу в крипту, к которой они направлялись. – Уверен, опять в богорощу. Могу представить, что сердце-древо — компания более приятная, нежели большинство северян. – Южане и в самом деле прекрасно нас развлекают, когда навещают Винтерфелл, – заметил Бран, и Ходор повернулся к ним лицом, когда они проходили мимо. – Но чардрева многое видят, и я предпочитаю их общество любому другому. Я всё собирался спросить, что вы оставили в Харренхолле? Джейме застыл, а вместе с ним и Бриенна. Он обернулся и посмотрел на Брана, в то время как Бриенна бросила взгляд на мальчика поверх плеча. – Бриенну, – сказал Джейме, и вся его бравада улетучилась на глазах, хотя голос звучал твёрдо. Он указал на неё. – Я оставил там леди Бриенну. – Это её призрак заставил вас закричать? – Нет, – ответил Джейме. – У меня много призраков. – Не сомневаюсь, – согласился Бран. Его тяжёлый взгляд упал на Бриенну. – Повезло, что он нашёл вас, миледи. Бриенна лишилась дара речи, и спустя секунду-другую Ходор повернулся к ним спиной и ушёл. Брат Аши молча за ним последовал. Джейме взглянул на неё и продолжил идти, не проронив ни слова. Когда они достигли входа в крипту, охранявшие его Под и Томмен встретили их приветственными кивками. Бриенна вымученно улыбнулась Подрику. По виду он был всё ещё слаб, однако уже мог стоять и держать меч, поэтому нёс дозор. Днём ранее, когда он пришёл к ней, подпоясанный мечом, и заявил, что готов вернуться на стены, она едва не расплакалась одновременно от гордости и от страха за юношу и с трудом сглотнула образовавшийся в горле ком. Хайл бы улыбнулся, увидев, как она гордилась Подом. Хайл. Начав спуск по витой узкой каменной лестнице, Бриенна украдкой посмотрела на Джейме. Воткнутые в стены факелы, расположенные через каждые несколько ступеней, отбрасывали тусклый мерцающий свет. Бриенна могла различить иней, налипший к тёмному золоту его видневшихся из-под капюшона плаща волос, а также усыпавший его бороду и брови. Его кожа приобрела ту же сухость и серость, как у всех, кто населял Винтерфелл; его обветренные и потрескавшиеся губы не отличались от других; его лоб был нахмурен под грузом общих тревог. Однако его глаза, его проницательные и умные зелёные глаза, горели огнём, живее которого она давно уже ничего не видела. Она знала, что он размышляет над словами Брана. Первый уровень крипты был отведён под нужды Сэма, куда переместили всех раненых, а их теперь в Винтерфелле насчитывались сотни. Бриенна сняла капюшон. В крипте было холодно и сыро, но не морозно, и по сравнению с внешней стужей они ощущали тепло. – К Тириону? – уточнил Джейме. – Прежде чем лягу спать, – ответила Бриенна, начав пробираться по усеянному людьми коридору между гробницами Старков. Ей нужно было уведомить Тириона о новых распоряжениях Станниса. И о том, что Станнис теперь называл Джейме лордом Утёса Кастерли. – Сейчас и моя очередь спать, – сказал Джейме. Они переглянулись. Они пытались устроить так, чтобы один из них всегда находился на стене, но после гибели королевы драконов многое изменилось. Станнис обеспечил непрерывную смену часовых, и в итоге им редко удавалось попадать в дозор со своими же солдатами. Бриенна прошла мимо Селисы, перехватив её угрюмый взгляд. Даже Селису вынудили помогать ухаживать за ранеными. Бриенна знала, что и Серсея помогает где-то рядом. Мысль об этом была непривычна; несмотря на длительное время, которое Серсея провела в военном лагере, она никогда не снисходила даже до того, чтобы помочь Джейме с простой перевязкой. – Ему хуже, – прошептал Джейме, остановившись у статуи особо крупного Старка, являвшегося королём ещё до завоевания. Позади статуи и усыпальницы с телом короля Бриенна увидела сидевшую на полу леди Мирцеллу. На коленях девушки покоилась голова принца Тристана Мартелла. Загорелая кожа молодого человека приобрела дымчато-серый нездоровый оттенок. – О, – тихо молвила Бриенна. Джейме, откинув капюшон, подошёл к Мирцелле и опустился рядом с ней на корточки. Бриенна, сама не понимая почему, последовала за ним. Она села на колени возле Джейме. – Что говорит мейстер? – спросил Джейме. Мирцелла медленно покачала головой, по её щеке скатилась слеза. – Больше нет вина для кипячения, – произнесла она, – и эля тоже. – Подожди, я сейчас вернусь, – сказав это, Джейме поднялся и поспешно удалился. – Мне очень жаль, миледи, – проговорила Бриенна, не зная, какие слова подобрать. – Может, вам стоит на время поручить его заботам кого-то ещё, а вы пока присмотрите за другими, чтобы отвлечься... Девушка была бледна под стать всем остальным в Винтерфелле, но при этом она выглядела обессиленной, цвет её кожи напоминал водянистое молоко голубоватого оттенка. Она явно ночевала подле Тристана, и это наверняка значило, что она почти не спала. – Я помогаю тем, кто поблизости, но я его не оставлю, – ответила Мирцелла, ласково погладив Тристана по щеке. – Я не могу его покинуть. Чей-то силуэт в свете факела отбросил на них свою тень, и, подняв глаза, Бриенна увидела Серсею. – Держи, – произнесла Серсея, присев на колени возле Мирцеллы и протянув ей свой мех с вином. Разумеется, Джейме оказался прав, предположив, что его сестра припрятала у себя вино. Округлив от удивления глаза, Мирцелла тут же принялась греть вино над факельным огнём. Серсея посмотрела на лицо Тристана, после чего откинула меха и сняла с него источавшую тошнотворный запах перевязь. Силясь подавить рвотный позыв, Бриенна не заметила, что Серсея пыталась всучить ей замаранный бинт. Потихоньку всасывая в себя воздух сквозь зубы, чтобы унять тошноту, Бриенна увидела, что Серсея разглядывала её с презрительной усмешкой, сменившейся озадаченностью. Она забрала бинт из её рук. Их взгляды пересеклись, и Серсея сузила глаза. – Закипело, мама, – прошептала Мирцелла. Серсея перевела взор обратно на дочь: – Так промочи его рану. Не обронив больше ни слова, она встала и удалилась. Бриенна принялась помогать Мирцелле, и вскоре к ним вернулся Джейме. Он осторожно приподнял бесчувственное тело Тристана, пока они обматывали свежим бинтом нижнюю часть его живота. – А теперь надо ждать, – сказал дочери Джейме. – Оставайся с ним рядом, чтобы не мучиться вдали от него. Полные слёз глаза Мирцеллы встретились с глазами Джейме. Стремительно поднявшись, он слегка потрепал пальцами левой руки по макушке девушки, обёрнутой шарфом, и ушёл. Слёзы теперь уже катились по щекам Мирцеллы, и Бриенна понятия не имела, что ей сказать. Ей вспомнилось, как она с разрывающимся сердцем держала на руках Ренли; к её глазам тоже подступили слёзы. – Вы сильнее, чем кажется, миледи, – произнесла Бриенна, выпрямившись и посмотрев на девушку сверху вниз. Была ли она так уж юна? Мирцелла была девицей; моложе Сансы, ближе к возрасту Арьи, но, равно как и сёстры Старк, успела настрадаться на целую жизнь вперёд. Урождённая столичная принцесса, теперь она сидела в сырой крипте, с изувеченным лицом, внебрачное дитя самых ненавистных брата и сестры во всём королевстве. – Благодарю вас, – со всхлипом шепнула Мирцелла, коснувшись изящными пальцами руки Бриенны. Усилием воли Бриенна сдержала готовые пролиться слёзы, оставив Мирцеллу наедине с её возлюбленным. Пройдя лишь несколько шагов, она обнаружила Джейме прислонившимся к одной из огромных колонн, окружавших каждую усыпальницу. Покрывавший его волосы иней растаял, создав впечатление, будто Джейме только что попал под дождь. Он повёл плечами, уткнувшись взглядом в пол и скрестив руки на груди. – Что бы тебе сказал твой отец? – спросил он. Мысль об отце была равносильна посыпанной на рану соли. Бриенна закрыла глаза, осознавая, что плачет; она не стала утирать слёзы. – Джейме... – Прости меня, – извинился он. – Я не подумал... – Леди Кейтилин наказала мне не следовать за Ренли в могилу, – прошептала Бриенна. Он рассмеялся с тихой горечью: – Ты приложила все усилия, чтобы не внять её наставлению. – Что бы сказал твой отец? – задала ему вопрос Бриенна. Смех Джейме зазвучал громче: – Он бы сказал покончить с этим и найти себе другую. – Ты упоминал, что он любил твою мать. – Ну, она была из Ланнистеров, – ответил Джейме, посмотрев ей в глаза. Бриенна уставилась на него, ощутив, что невзирая на слёзы с её губ тоже скатился горький смешок: – Я забыла. Джейме оглянулся через плечо на тени за усыпальницей в нескольких шагах от них, где сидела Мирцелла, держа в объятиях своего умирающего принца. – Полагаю, в такой ситуации ничего и не скажешь. – Верно, – согласилась Бриенна. Горе — пустынная безжизненная тропа, по которой проходят в одиночестве. Направившись к Тириону, она провела рукой по лицу, надеясь, что никто не заметил её слёз. Джейме видел, но он бы их увидел даже непролитыми. Они расположились сбоку от Тириона по обе стороны его одеяла. Холодный воздух крипты был наполнен низким гулом разговоров, мучительными стонами раненых и умирающих и запахом слишком большого скопления тел, втиснутых в слишком маленькое пространство. – Дорогой брат, – произнёс Тирион, веки которого были сомкнуты, а челюсть напряжена, – сжалься и перенеси меня на один из нижних уровней. Куда-нибудь, где потише. Неподалёку от занимаемого Тирионом угла по приказу Джона прокладывали новую лестницу. Работы сопровождались непрекращающимся лязгом кирок о мёрзлую землю. Джон также распорядился пробить несколько вентиляционных отверстий, одно из которых находилось в нескольких футах от Бриенны. Она наблюдала, как оттуда просачивалась вода, стекая вниз по стене и попадая в другое отверстие, проделанное в полу для нижнего уровня. – Сэм хочет, чтобы вы оставались здесь, где он может беспрепятственно присматривать за вами, как и за всеми остальными, – сказала Бриенна. – Присматривать за мной, – Тирион фыркнул. – У него нет на это времени. Дважды в день он прикладывает руку к моему лбу, и раз в сутки оглядывает мои ноги. Эту боль ничем не приглушить, я не нуждаюсь в уходе. Джейме взглянул на неё поверх головы Тириона. Подчиняясь приказу Станниса, они провели в крипте уже две ночи, и Бриенна знала, что Джейме не нравилось здесь так же, как не нравилось и ей. – Ты возненавидишь нижние уровни, братец. Там холоднее, темнее, и воздух ещё более затхлый. Мёртвые Старки ещё древнее и злее внизу. – Но я ведь теперь член их семьи, разумеется, они привечают меня как родного, – ответил Тирион. Джейме захохотал: – Похоже, ты бредишь. – Смейся, смейся. Тебе не знакома такая боль, – заявил Тирион. – Знакома, только я справлялся с ней лучше тебя. Спроси у Бриенны. Ты бы ни за что не догадался, что у меня вообще что-то болело, разве что по моим слегка стиснутым зубам. Бриенна бросила взгляд на Джейме. От неспешной улыбки, озарившей его лицо, у неё сдавило в груди. – Память меня подводит, – сказала Бриенна, смотря на искажённое болью лицо Тириона и вспоминая те дни, когда Джейме отрубили руку. Он рыдал, он умолял, он сквернословил; он без капли достоинства переносил эти муки, и при виде его страданий её сердце начало смягчаться. Оно смягчалось до тех пор, пока не стало биться лишь под шёпот его имени. – Джейме, – произнёс Тирион, – миледи не желает тебя позорить, нарекая лжецом. Уверен, что ты плакал. – В три ручья, – подтвердил Джейме. – Однако Бриенна не давала мне умереть. Она посмотрела на него, и он улыбнулся ей. Её взгляд упал на его золотую руку. – Тебе повезло с твоим защитником, – заметил Тирион. – Повезло, и ты её не заслуживаешь. – Непростительно не заслуживаю, – согласился Джейме, не сводя глаз с Бриенны. Я не заслуживаю тебя. Таковы были его слова, когда он пытался сказать ей, что не может ответить взаимностью на её чувства. Вспомнив об этом, она зарделась. Я знаю, подумала она, я знаю. – Геройство миледи я лицезрел воочию, – снова заговорил Тирион. – Но я хочу услышать историю о твоём отважном поступке, Джейме. Харренхолл. Моих ушей достигли песни и людская молва, но не сама правда. На этот раз взгляд отвёл Джейме. Опять Харренхолл. Бриенна отогнала мысль о встрече с Браном во дворе, о признании Джейме про сон. Сон, который спас мне жизнь. – Потому что правда незатейлива, а моя роль неинтересна, – ответил Джейме. – И всё-таки расскажи. Подняв головы, они увидели Серсею, стоявшую рядом с гробницей, позади которой было спрятано одеяло Тириона. Бриенна уставилась на неё, но та пристально смотрела на Джейме. – Это Бриенна откусила Козлу ухо, и она же сражалась с медведем, – сказал Джейме, глядя на Серсею. – И это выпущенные из арбалетов стрелы убили несчастного зверя. Я лишь заставил их это сделать. – Он прыгнул в яму между ней и медведем, – сообщила Тириону Серсея. – Ему всегда была присуща галантность, – отозвался Тирион, открыв глаза и наблюдая за сестрой. – Когда я встретила её впервые, – продолжила Серсея, – то решила, что она напоминает ему тебя. Лицо Тириона помрачнело в замешательстве, но затем он улыбнулся, хотя Бриенна ощутила, что он напрягся. – Не сомневаюсь. – Джейме был передо мной в долгу, поэтому спас мне жизнь, – вставила Бриенна. Я не буду думать о его сне. – Всё просто. – Да, – с живостью подхватил Джейме, обращаясь к Серсее. – Всё просто. – Будь всё так просто, то вы бы не приклеились к нему и не продолжали бы повсюду за ним таскаться, – заявила Серсея, пронзив Бриенну взглядом, в свете факела её глаза мерцали зелёно-золотым огнём. – А он бы вам этого не позволил. Что-то происходило между ними, Бриенна это поняла. Нечто, что скрывалось за каждым словом, которое Ланнистеры бросали друг другу. Тирион был напряжён, Джейме прикидывался беззаботным, а глаза Серсеи горели хищным пламенем. – Это я следую за ней, – возразил Джейме, привалившись спиной к промозглому камню усыпальницы, отвечая сестре своим низким дразнящим тоном. – Она командующая, и я подчиняюсь её приказам. Глаза Серсеи вспыхнули, она склонила голову набок, воззрившись на брата: – И ты готов исполнить любое её веление, что бы она ни попросила? Боковым зрением Бриенна увидела, как сузились глаза Джейме, реагируя на дикость вопроса Серсеи, в то время как его улыбка стала только шире. Бриенна сглотнула, вперив взгляд в пол. – Это мои веления, – вмешался Тирион, беспечно хохотнув, словно и не испытывал никакой боли. – Я отдаю распоряжения ей, она отдаёт распоряжения ему, всё просто и понятно. Ты не разбираешься в военных делах, сестра. Серсея сердито посмотрела на Тириона, затем взглянула поочерёдно на Джейме и Бриенну и удалилась. – Чего ты боишься? – резко и тихо спросил Тирион. Бриенна вскинула голову, увидев, что его вопрос был адресован старшему брату. Лицо Джейме потускнело, пока он смотрел на Тириона; он бросил мимолётный взгляд на Бриенну. – А ты как думаешь? – так же тихо спросил Джейме. Взор Тириона устремился на неё. И тут её осенило. Тирион знал. Знал, что она переспала с Джейме. Серсея тоже, должно быть, знала. Бриенна посмотрела ему в глаза, не сомневаясь, что её лицо по-прежнему заливает густой румянец. – Мой брат считает, что может всех нас спасти, миледи, – произнёс Тирион. Бриенна заморгала, не уловив суть его слов, подавленная тяжестью момента. Джейме стремился защитить её имя, но она понимала, что это гиблое дело. Он не желает, чтобы она узнала, с издёвкой подсказал ей внутренний голос. Он страшится её потерять. – Мне надо... – она поднялась и покинула их. Сейчас не место и не время для этого, сказала она себе. Таким пустякам, как душевные муки и разбитые сердца, не место в Винтерфелле.