In memoriam

      Стивен глубоко вздыхает, набирая полную грудь воздуха, и медленно выдыхает, открывая глаза, ясно глядя на мир. Долгожданное и выстраданное спокойствие течёт по его венам, смешиваясь с размеренным сердцебиением. Он улыбается, широко и искренне, и крепко держит в своих руках тонкие ладошки Джоанны. Заглядывает в её карие глаза, встречая в них смесь неуверенности и испуга, а потому ободряюще сжимает руки в своих руках и поднимается с корточек, тянет за собой и дочь. Босые ноги девочки становятся на деревянный пол, она выпрямляется в полный рост, и тень паники проскальзывает во взгляде. — Не бойся, — ласково шепчет Стивен. — Доверься мне, — он наклоняется, целуя дочку чуть выше лба, и чувствует, как она немного расслабляется.       Стивен знает, что Джоанна всецело доверяет ему, и для него нет большей награды, чем эта. Он делает неширокий шаг назад и тянет девочку за собой, отчего та вынуждена сделать неуверенный шаг вперёд. На лице ребёнка отражается вселенское удивление, когда вопреки ожиданиям, ноги не подкашиваются, и тело не норовит упасть. Джоанна поднимает глаза на отца, видя на его лице спокойную улыбку. На её же удивление медленно сменяется восторгом. Она делает ещё один шаг, на этот раз несколько уверенней, и Стивен вынужден подчиниться. За вторым шагом следует и третий, и четвертый, и все последующие, и Джоанна набирается всё большей и большей уверенности, явно входя в раж от новоприобретённой — фундаментальной — способности. Радость новых открытый сопровождается счастливым смехом, и смеётся не только Джоанна, но и Стивен.       В перерыве, когда у Джоанны с непривычки начинает кружиться голова, отец на мгновение отлучается ровно для того, чтобы по возвращению увидеть, как его дочь сама поднимается по ступенькам лестницы, ведущей на второй этаж. Девочка обеими руками держится за перила, карабкаясь со ступеньки на ступеньку и делая небольшие паузы — для неё каждая из них — испытание. — Папа, смотри! — Стивен и так не спускает глаз с дочери, которая ступенька за ступенькой преодолевает лестницу. — Да, Джо, я смотрю, — получается сначала как-то рассеянно-удивлённо.       Так она зовёт его ещё не раз, и он покорно отвечает, и интонация в голосе с каждым разом приобретает всё новые и новые оттенки, апогеем которых становится гордость: дойдя до конца, Джоанна поворачивается к отцу лицом, сияя от радости и победоносно улыбаясь. Стивен же уверен, что его лицо сияет не меньше. Он протягивает руки вперёд, и дочь тут же оказывается в его объятиях. — Но, па, — глядя прямо в глаза верховного мага, говорит девочка, — я хочу ещё ходить! — Для начала и этого хватит. Не стоит пресыщаться, да и для тебя с непривычки это может быть не полезно. Тем более что ты и так сегодня молодец, — мягко отвечает доктор.       Джоанна кивает — она редко спорит с папой, ведь папа самый умный и он лучше знает — и прижимается щекой к щеке Стивена, легко трётся о его колючую бородку. На что он лишь крепче прижимает ребёнка к себе.       Стивен резко открыл глаза. Маг не сразу понял, где он находится и какое сейчас время. Ошалело и несколько рассеянно провёл рукой по лицу, как будто снимая с него невидимую паутину, и с удивлением заметил, что на подушечках пальцев осталась влага. Такими же влажными были щёки и глаза, и доктор понял, что это слёзы. Слёзы, которые всё ещё продолжали катиться вниз, капая на складки штанов.       Стивен закрыл глаза, накрыв их рукой. Ситуация постепенно прояснялась, и реальность медленно возвращалась на круги своя. Губы мага искривились в странной улыбке, а из груди вырвался полуотчаянный смех. Очередная медитация в зеркальном измерении неожиданно приняла необычный поворот, открыв доктору то, что нужно искать. Теперь у него появилась надежда.       Стивен громко рассмеялся, и смех смешивался с рыданиями. Наконец-то он получил ответы на свои вопросы.       Моя дочь будет ходить! Моя дочь будет жить!