In memoriam

      Бессонница не становится для Стивена чем-то неожиданным и удивительным. Она давно превратилась в спутника, старого друга, желанного и долгожданного собеседника, время с которым летит незаметно. Он коротает его за книгами и медитацией, уходит в себя, погружаясь глубоко внутрь.       Тысячи вероятностей проносятся перед глазами, но Стивен как никто хорошо знает, что реальностью из них станет лишь одна.       Он бродит в чертогах памяти, путешествует между мирами в поисках сокровенного знания, что способно исцелить его дочь. В буквальном смысле поставить её на ноги и раз и навсегда прогнать кошмары, терзающие детский разум вместе с приходящей болью.       Стивен вздрагивает всем телом и резко выходит из очередного мира, в которое его заводит очередное путешествие бессонницы. Возвращается в реальность и не сразу понимает, что именно тревожит его, нарушая ровную размеренную медитацию.       Из комнаты Джоанны доносятся приглушённые стоны и всхлипы, и Стивен мгновенно поднимается на ноги. Кошмары вновь приходят к его дочери, и он спешит к ней как единственная помощь и избавление.       Светлые волосы девочки разметались по всей подушке, в лунном свете блестят на щеках влажные дорожки; Джоанна поджимает губы сквозь сон и жмурится, мечется по кровати, не в силах проснуться. — Джо, — Стивен присаживается на край детской кровати и аккуратно тормошит ребёнка. — Джо, проснись, — зовёт мягко, и тело девочки натягивается словно струна, что вот-вот лопнет.       Расслабляется на мгновение и вздрагивает, когда ребёнок открывает глаза. — Папа? — Джоанна вглядывается во тьму, улавливая в ней размытый силуэт отца. В её взгляде всё ещё читается испуг и растерянность, и Стивен спешит заключить её в крепкие объятия. — Всё хорошо, дорогая, я здесь, — он ласково гладит дочь по длинным волосам, и дрожащее в руках тело медленно успокаивается.       Джоанна отвечает на объятия отца, обвивая его тонкими ручками, и прячет на его плече лицо. — Побудь со мной немного, папа, — просит тихо, и в голосе её Стивен слышит нотки смущения.       Он улыбается, ни о чём не спрашивая и ничего не говоря. Лишь продолжает обнимать своего ребёнка, всё также ласково перебирая светлые волосы и баюкая. Золотистая магия ткётся в умиротворяющие фантастические картины, отражаясь в карих сонных глазах девочки. Джоанна улыбается умиротворённо, прижимается к отцу, устраиваясь поудобней в его руках, и медленно засыпает, погружаясь в сон, щедро приправленный магией папиных прикосновений и успокаивающим теплом его тела. Неодолимой силой, способной отогнать любые невзгоды.       И самой могущественной защитой, сокрушить которую не по силам ни одному кошмару — иначе и быть не может, думает Джоанна, прежде чем окончательно уснуть.       Ведь рядом с ней её папа.