Лекарство для Карлайла

      Танец закончился так же внезапно, как и начался. На мгновение я успела совсем потерять голову, но стоило Карлайлу отстраниться, как на меня будто вылили ушат холодной воды. Стало противно от самой себя, и я поспешила вернуться за стол. Карлайл отреагировал на удивление спокойно, похоже, он на все сегодня отреагировал бы спокойно, и от этого мне почему-то стало совсем неприятно.       Я понимала, как это ужасно, но реальность тяжелым грузом упала на мою голову. Я внезапно поняла, что все реже вспоминаю Эдварда. При этом, Карлайл стал моей жизнью. Я вдруг ощутила себя скромной дурнушкой Джен Эйр, которая влюбилась не в того мужчину. Тогда Карлайл — Рочестер, пылкий и влюбленный, но он совсем другой. Да и Эсми далеко до сумасшедшей Берты, жены Рочестера. А Эдвард не Сент-Джон. Хоть он также красив, как он. И теперь союз с младшим Калленом я ощущала бы точно, как Джен относилась к своему кузену, предлагавшему ей брак.       Литературное сравнение померкло передо мной, а на меня навалилась ужасающая реальность. Я влюбилась в Карлайла, как глупая девчонка. Это ужасно. Он этого не заслуживает.       — Все в порядке, Шарлотта? — Фахрие рассеянно поглядывала на меня. Я беспомощно посмотрела на нее. В карих глазах доктора я увидела рассеянность тревогу. К счастью, к столу уже подошел Карлайл, который поспешил избавить меня от ненужных расспросов:       — Она просто устала. Фахрие, праздник замечательный, мы еще раз — и я, и Шарлотта — поздравляем тебя, но нам пора. Спасибо за приглашение.       — Может, вам вызвать такси?       — Буду благодарен, немного устал. Шарлотте лучше тоже поехать.       — Не беспокойся, Фахрие, со мной все хорошо. Спасибо большое тебе, — девушка улыбнулась на мои слова и потянулась за телефоном. Праздник вокруг продолжался, только мне было уже невесело. Карлайл рядом молчал. Он иногда смотрел на меня. Я вспомнила его золотистые глаза, искрящиеся состраданием, что я видела в первую нашу встречу. Он поразил меня своей красотой.       Я почувствовала себя так плохо, что захотела ударить себя. Желательно чем-то потяжелее.       Карлайл озадаченно смотрела на меня, но ничего по-прежнему не говорил. Он взял меня за руку, когда мы шли к такси, но я не смогла выдержать это прикосновение и отстранилась. Он смерил меня недоуменным взглядом.       — Не хочешь объяснить? — спросил он меня, когда сел рядом в машину.       — Все в порядке, просто я немного устала.       — Ты можешь дурить Фахрие, но не меня.       Я никак ему не ответила, просто уставилась в одну точку. Непроизвольно обняла себя руками, потому что мне стало холодно. Карлайл это заметил и прижал к себе, как это и прежде иногда бывало. Он стал энергично растирать меня руками. Отпрыгивать в сторону было бы слишком странным, и я просто попыталась расслабиться. Таксист иногда посматривал на нас в зеркало, но ничего не говорил. Меня била мелкая дрожь, а от прикосновений Карлайла, в которых ничего особенного не было, по телу будто пробегал электрический ток. Я вспомнила, что он так не стал называть меня своей дочерью, как было с остальными членами семьи, но считала, что это временно. Впрочем, воспринимать главу Калленов, как своего отца, я бы, наверное, не смогла. Я украдкой посмотрела на него, ведь он сидел так близко. Его запах бил в нос, сводил с ума. Я никогда не сидела так близко к мужчине, человеку. Да, Джейк целовал меня несколько раз, но ведь это совсем другое, а Эдвард никогда не был человеком. Запах мужчины тяжелый, не похожий на женский, он обволакивал меня целиком. Близость Карлайла воспринималась моим телом совсем не так, как бы мне хотелось, я скоро расслабилась и просто нежилась в его объятиях. Скоро он отпустил меня, заставив мою совесть хоть немного замолкнуть, но вместе с тем, я ощутила ничем не объяснимую грусть.       Я была влюблена, но это совсем другое. Сейчас каждая клеточка моего тела стремилась к нему, хотелось быть рядом, ощущать его тепло, видеть в его глазах радость от встречи со мной и, о боже мной, вместе состариться. Я не могла ничего поделать, правда слишком резко вылилась на меня. Я всего лишь месяц как стала человеком, но ощущения возродились во мне слишком скоро. Я чувствовала, как изменила Эдварду, которому поклялась в верности, и от этого мне становилось противно от самой себя. Я ужасный человек.       Мы доехали до дома быстро.       Я вышла из машины, Карлайл заплатил водителю, и мы направились к своему дому. Открыли дверь, поднялись на лифте, все это время Карлайл молчал. Я уже подумала, что смогу избежать вопросов.       — Белла, что происходит? Ты себя очень странно ведешь. Мне хотелось бы узнать причину твоей холодности ко мне. Чем я ее заслужил?       Мы как раз зашли в квартиру, и я еще даже дверь закрыть не успела. Я стояла к нему спиной, держась за чертову дверную ручку. Холодный пот стекал по моему лицу, и я оттерла его свободной рукой. Карлайл был за моей спиной, я чувствовала его присутствие. Хлоп! Это захлопнулась дверь, которую я еще не успела закрыть. Карлайл толкнул ее рукой, упершись в дерево. Я обернулась, но руку он не убрал. Теперь я была почти зажата в угол, а он находился невыносимо близко. Я облизнула пересохшие губы, наверное, взгляд у меня был совершенно дикий, потому что в следующее мгновение он отшатнулся.       — Что происходит, Белла?       — Все хорошо, Карлайл. Я хочу спать. Я уверена, тебе тоже нужно отдохнуть, сегодняшняя вылазка была слишком рискованной для тебя.       Я попыталась пройти мимо него, дрожа всем телом, но он не дал мне этого сделать. Каллен схватил меня за локоть, удерживая рядом.       — Белла, не уходи, пожалуйста, сейчас. Прошу, не надо. Не оставляй меня с этими мыслями наедине.       — Что ты хочешь знать, Карлайл?       — Правду, Белла, всего лишь правду, — как же мягок его голос…       — Правду? А правда в том, что мне кажется, я влюбилась в тебя. Забыла Эдварда и теперь схожу с ума по тебе, — в его глазах я ничего не могла прочесть. Слезы сами начали течь, и я не стала их вытирать. Почему-то меня вдруг охватила злость. Ну зачем, зачем он заставил меня говорить, — прости меня, что я такая ужасная. Но я не могу больше. Я поняла это сейчас, пока мы танцевали. Впрочем, это и раньше было, просто я не хотела замечать.       — Это нормально, Белла.       Его лицо было совершенно спокойным и удивительно красивым. Это меня и добило.       — Нормально? Нормально? Ты слышишь, что говоришь? Я говорю, что влюбилась в приемного отца своего мужа! Это и звучит ужасно, что уж думать об этом!       Я выдернула руку и попыталась сбежать, но он снова мне дал, загородив проход.       — Чего ты хочешь, чего? Скажи! Это больно…       Я прижала руку к груди, будто бы сердце могло перестать биться. Стало физически плохо. В голове зашумело, а картинка перед глазами стала расплываться.       — Лекарство было замешено на моей крови, а мы двадцать четыре часа вместе, это нормально, что ты стала испытывать ко мне чувства. Мы постоянно в состоянии опасности, ты заботилась обо мне сильней, чем родная мать. Это нормально — влюбиться.       — Ты говоришь так, будто это проходное дело, на которое можно не обращать внимания. Но я не могу так. Не могу быть такой жестокой. Прости меня, я глупый человек, мне не четыреста лет.       — Мне не так просто, как может показаться, Изабелла, — моя имя в его устах казалось слаще меда.  Где продать душу, чтобы он вечно так называл меня Изабеллой? Я готова была подписать контракт, — потому что я тоже испытываю чувства к тебе.       Я изумленно посмотрела на него.       — Ты? Не может быть. Боже, Карлайл, не говори это только, чтобы успокоить меня.       Он шагнул вперед. Дальнейшее было тем, о чем я даже не смела мечтать. Потому что он обнял меня. Это было совсем не тем, что было в машине. Меня захлестнула волна блаженства, а потом он наклонился и поцеловал. Я не сопротивлялась. Его руки осторожно гладили мою спину, а губы нежно касались моих, а после поцелуй углубился, стал более страстным, от которого в голове взрывались фейерверки. Сейчас не важно, что это неправильно, главное, что это было.       Он перестал меня целовать, но не отстранился. Одной рукой он продолжал обнимать меня, другой же поймал прядь моих волос и поднес к носу, вдыхая ее запах. Эти несколько мгновений я видела, как он борется с собой. После он отпустил меня.       — Это иллюзия, Белла. Это иллюзия. Все, что мы чувствуем, ощущаем, просто работа наших гормонов.       — Но это больно, Карлайл.       Я оттолкнула его в сторону и бросилась в свою комнату, где ничком упала на кровать.       Он не последовал за мной.       Я не могла заснуть. Хотелось встать и выброситься из окна. Я думала о Карлайле, его месте в моей жизни, об Эдварде и тихо ненавидела себя. Я не хотела рыдать, кусала подушку, но слезы сами лились. Посреди ночи пришел Карлайл, лег на мою постель, сгреб меня в охапку, прижав к себе, уткнувшись в мою шею. Он не сказал ни слова, но этого было достаточно. Те мгновенья были чуть ли не самими ужасными и самыми счастливыми в моей жизни.       Но стыд не дал бы мне заснуть в ту ночь.       А утром все закончилось.       Оно было кошмарным.       Я проспала всего пару часов, а проснулась в одиночестве. Уже тогда стало понятно, что Карлайл решил последовать долгу. Я умылась и оделась, причесалась, тщательно оттягивая момент, когда мне нужно было идти на кухню, где мы обычно встречались. Но вечно бегать было нельзя, поэтому я вынуждена там появиться. Он выглядел ужасно: помятый и уставший, лицо зеленое, а круги под глазами стали черными.       — Как ты себя чувствуешь?       — Спасибо, мне уже лучше. Присядь, пожалуйста, нам нужно поговорить.       — О чем поговорить? — я села на стул, хотя и не хотела этого делать.       — О том, что было вчера.       — Не надо, Карлайл. Я понимаю, что ты хочешь все прекратить, но не хочу этого слышать. Понимаешь, мы не бессмертные вампиры, которым предстоит вечность, мы смертны, и это может наступить в любой момент. А я не хочу прожить всю жизнь в мыслях о совести, Эдварде или ком-либо другом. Я хочу жить сейчас.       — Ты считаешь, это любовь? Не игра гормонов, не твое сознание, которое окончательно спятило? Почему ты уверена в искренности чувств ко мне? До обращения ведь ничего не было?       — А у тебя было? — я видела, как он борется с собой, но не хотела отступать. Возможно, впервые в жизни.       — Было, Белла. Ты нравилась мне еще до обращения, но теперь это, конечно, стало иным. Я молча сидела, оглушенная его признанием.       — Тогда почему мы вообще об этом говорим? Не проще ли было уступить?       — Слишком просто, Белла, слишком просто, — он встал и отошел к окну, — это странно, знаешь. Еще недавно мы боролись против Вольтури, армии новорожденных, а теперь мы просто люди и оказались в каком-то любовном романе, но ведь все это не роман. Я знаю только, что не могу поддаться этому искушению, и должен оградить тебя от него.       — А ты меня спросил? Он промолчал.       — Что тебе снится, когда ты кричишь во сне? Чего ты боишься?       — Отец, — я не была готова услышать его ответ, поэтому очень удивилась. Карлайл тем временем продолжил, — мне снится мой отец. Я не видел его так долго, что многие забыли бы черты лица, облик, но я не могу. Теперь я научился спать, и он часто является ко мне во снах. Я подвел его. И чувствую вину. Я боюсь встретить его после смерти, Белла. Я боюсь, что он потребует ответ за то, что сделал.       — Здесь невинных нет. Если мы будем гореть в аду, так может насладимся тем, что нам осталось? — он удивленно посмотрел на меня, но я не стала больше ничего говорить.       — Ты обидишься, Белла, но мне нечего тебе сказать. Прошу, пойми. Я хотел поговорить с тобой. Я должен спросить тебя о том, хочешь ли ты, чтобы я изучал нашу кровь и попытался создать новое лекарство?       — Это связано с большим риском для других, поэтому не хочу. Вдруг кто-то завладеет твоими разработками? — я действительно боялась этого.       — Хорошо, я рад, что ты так сказала. Я намерен исследовать нашу кровь. Боюсь, что мы можем начать стареть, неизвестно, сколько будет действовать лекарство.       — Я готова участвовать в твоих разработках. Делай все, что нужно. Я сейчас уйду, хочу встретиться с Фахрие.       Я встала и направилась к выходу.       — Белла. Ты ведь не можешь так уйти? — похоже, его немало расстроила моя выходка.       — Почему нет?