Лекарство для Карлайла

Посвящается Эрмине. Дорогая Эрмина, вы выиграли конкурс. Ваш комментарий призван самым лучшим по количеству лайков и некой оригинальности, но НЕ близости к реальности. Так что вы по-прежнему можете высказать свое пожелание к следующим главам. Всем спасибо за участие!       — А ты умеешь танцевать средневековый танец? — вдруг спросила я, совершенно не задумываясь о последствиях своего вопроса.       — Почему ты спрашиваешь?       — Хочу представить, как ты танцевал бы, родись на несколько веков раньше. Или если бы встретил свою Ребекку.       — Ребекка — персонаж вымышленный, героиня романа Айвенго. Но она мне всегда нравилась. И все-таки почему ты спрашиваешь, Белла?       Он внимательно глядел на меня. Я покраснела.       — Я всегда мечтала немного побыть героиней любимых книг или настоящей принцессой. Например, леди Гвиневрой, что красотой поразила короля Артура в самое сердце. Только представь: на мне средневековое платье, корона, а моей руки добивается доблестный рыцарь, что только что победил дракона.       — Надеюсь, что в твоих фантазиях рыцари не такие, что были в истории? Эти мужланы, которые отличались любовью грабить мирное население и насиловать красавиц-иноверок?       — Так далеко я не заглядывала, — я нахмурилась и отвернулась, снова решив поразглядывать небо.       — Впрочем, хватит мечтать, — Карлайл поднялся со своего места и теперь возвышался надо мной, — я умею танцевать средневековые танцы и научу тебя. Он протянул мне руку.       — Нет, нет, ты же знаешь, я ужасно неуклюжая!       — Неужели миледи Изабелла откажет мне?       — Я на это не куплюсь, Карлайл! — в притворном ужасе завопила я и встала далеко не так изящно, как Каллен, и попыталась удрать. Он поймал меня, закружил, счастливо смеясь. Я захихикала, вцепившись в его плечи. В следующую секунду, Карлайл не удержался на ногах и повалился на песок, а я упала на него.       — О боже… Прости меня!       — Ничего, — его голос был хриплым. Я лежала на нем целую вечность, хотя это продолжалось всего несколько секунд. Его запах сводил меня с ума. Но пришлось подняться, разрывая этот волшебный момент нашей недолгой радости.       Я шагнула назад, давая Карлайлу возможность встать.       — Учи давай, только предупреждаю: я не умею танцевать. Карлайл на удивление быстро взял себя в руки.       — Надо встать напротив друг друга. Вот так, на небольшом расстоянии, но не надо сталкиваться лбами, — он оказался рядом, глядя прямо в глаза. Карлайл был намного выше меня, и теперь я чувствовала это особенно отчетливо, — затем вытяни руки вперед. Чуть-чуть согни их, — я сделала, как он просил, — вот так, ладонями вверх.       Он проделал то же самое. Совсем рядом шумел океан.       — Теперь шагай в сторону, но смотри в глаза. Один шаг в сторону. Теперь шаг назад. Сделай поворот. Затем то же самое, но в другую сторону. А теперь мы должны коснуться ладоней друг друга…       Это был диковинный танец, я то и дело оступалась, но Карлайл помогал мне. Суть его заключалась в том, что касаться партнера позволялось очень редко. Можно было только смотреть друг другу в глаза. Каждый раз, когда я дотрагивалась до рук Карлайла, меня буквально било током, но это прикосновение было столько мимолетным, что я не успевала насладиться им. К несчастью, скоро все кончилось. Карлайл опустил руки и улыбнулся мне. Его лицо блестело от пота.       — Я устал, Белла. Ты хорошая ученица.       — Ты мне льстишь, — я тоже тяжело дышала, но не хотела признаваться в этом.       — Да нет, ты же занималась балетом, — воспоминания об этом заставили меня задрожать. Мне показалось, что я снова услышала голос Джеймса, который неотрывно преследовал меня в кошмарах. Только мысли об этом заставили меня предложить:       — Хочешь я покажу пару движений? — Карлайл изумленно кивнул и сел на коврик. Я же, дрожа от страха, отошла на несколько футов от него. Это была очень глупая затея, но мне очень хотелось забыть. Правда, была вероятность, что я упаду, но Карлайла точно не удивили бы мои падения.       Я скинула туфли и встала по первой позиции, широко разведя носки в сторону. Руки тоже были по первой позиции. Выпрямившись, я старалась вслушаться в шум волн, чтобы двигаться соответственно их ритму. И присела в плие, взмахнув рукой. Выпрямилась. Было сложно сохранять равновесие, я давно не занималась, но тело помнило свое. Затем было ролеве — движение, когда я становилась на полупальцы, всем телом стремясь к небу. После пур-де-бра. Арабеск сделать не получилось — это резкий мах ноги в сторону, назад и вперед. Закончила я свое показательное выступление попыткой сделать пару прыжков и фуэте, мне даже удалось два раза покрутиться. Карлайл смотрел на меня во все глаза, и я пожалела, что вызвалась. Его взгляд напомнил мне то, как смотрел на меня Эдвард, когда я раздевалась. Не знаю, откуда у меня взялась смелость. Я присела на коврик, глядя на Карлайла, который по-прежнему смотрел на меня, ничего не говоря.       — Когда ты увидел меня голой, а чем ты подумал? Карлайл тяжело вздохнул. Впрочем, его отрешенное выражение на лице скоро вернулось.       — Я подумал о том, что ты весьма хороша собой, и я понимаю, почему Эдвард был так увлечен тобой. Твоя фигура и цвет кожи совершенно в стиле того времени, когда жил Эдвард.       Мне оставалось только покраснеть.       — Пришли результаты обследований? — спросила я. Было понятно, что пытаюсь увести разговор в сторону, но Карлайл обладал достаточной интеллигентностью, чтобы никак не комментировать это.       Сегодня я сдала кровь и другие анализы, а также мне сделали кардиограмму. Не сказать, что это были самые приятные процедуры, но я понимала, что Карлайлу это важно. Он должен быть чем-нибудь занят, так пусть исследует мой организм.       — Результаты не очень хорошие, Белла, — он все еще тяжело дышал, и я старалась не думать, почему моя выходка на него так повлияла, — у нас обоих повышены тромбоциты, они отвечают за свертываемость крови. Скажем так, результаты почти под триста, что странно. Лейкоциты же очень низкие, значительно ниже нормы, по 2, 5, тут наши результаты одинаковы, не поверишь. В целом, нарушение сердечного ритма, брадикардия — сердцебиение меньше 60 ударов в минуту. Правда, у тебя еще и низкое давление и неважная клиническая картина. Завтра пойдешь на УЗИ сердца, мне не нравится твоя кардиограмма.       Известие о том, что с моим здоровьем не все в порядке, никак на меня не подействовало. Я не думала сейчас об этом. УЗИ так УЗИ.       Мы молчали несколько минут.       — Ты ощущаешь себя американцем или англичанином?       Он усмехнулся.       — Не знаю, Белла. Я хочу быть гражданином мира, как бы банально это не звучало. Я родился в Англии до того, как она стала Великобританией. США же стали моим домом на долгие годы. Можно сказать, я застал их развитие. Я помню, когда приехал туда. Страна меня просто поразила. Она ведь еще такая молодая, не сравнить со старушкой Англией. Но все-таки я скучаю по родным полям, холмам и близости океана и Северного моря.       — Мы можем поехать туда?       — Не думаю, Белла. Слишком близко к Америке. Слишком велика вероятность нашего там появления. Я не стану рисковать и тебе не позволю.       — Жаль. Хотела побывать на родине Бронте и Шекспира.       — И мне жаль, Белла, — он коснулся моей руки, но это продлилось недолго, — мне жаль, что тебе не досталось по моей вине все то, что ты могла получить.       — Хватит, Карлайл. Я тебя не виню. И ты сам должен прекратить это бесполезное самобичевание. Я проживу полноценную человеческую жизнь. Ее я бы и получила, если бы не встретила Эдварда, — имя мужа, хоть и бывшего, далось мне с трудом. Я чувствовала вину перед ним.       — А зря.       — Не тебе решать, Карлайл. Для всего мира потеря тебя будет значительной, а я всего лишь песчинка, которая скоро исчезнет.       — Какая же ты глупая, Белла… Впрочем, и я такая же песчинка, слишком долго задержавшаяся на земле.       — Какой из пяти веков, в которых ты жил, тебе понравился больше всего?       — Наверное, двадцать первый, — я удивилась такому ответу, а Карлайл поспешил пояснить,— первое столетие моей жизни прошло в преодолении себя и тяги к крови. Второе я постигал мир, а вокруг творились преобразования и революции. Наполеон во Франции, чартисты в Великобритании. Затем был ужасный двадцатый век с его кровопролитными войнами и эпидемиями. Но зато я обрел семью. Но все же мне нравится двадцать первый век с его технологиями и людьми. Однако… Я так и остался тем мальчишкой, который родился в семье священника, Белла. Я все тот же. Просто прошло слишком много времени. Но, пожалуй, нам пора ехать.       Я кивнула и поднялась вслед за ним. Мне не хотелось уезжать, но я уже устала.       Мы собрали вещи и сели в машину.       Невероятно романтичный вечер закончился. ***       На следующий день я проходила обследование. Не сказать, что волновалась, но беспокойство Карлайла передалось и мне. Он настоял на УЗИ сердца, которое я проходила в его присутствии. Он желал ясно представлять ситуацию, поэтому попросил моего разрешения оставаться в кабинете. Мне было немного неловко лежать перед ним в лифчике, но стесняться уже было нечего. Я чувствовала себя плохо, кружилась голова, но я старалась не показывать своего недомогания.       УЗИ проходило долго. Врач водил по моей груди аппаратом, разглядывая картинку на мониторе. Он то и дело перебрасывался фразами с Карлайлом, который разглядывал изображение, скрестив руки на груди. Он был напряжен и сосредоточен.       — Белла, можешь подождать меня? Можешь одеться и выйти в коридор, — мне показалось или его голос изменился? Но я молча оделась, попрощалась с доктором, который не говорил по-английски и вышла в коридор. Но стоять у кабинета я не хотела, поэтому отправилась искать Фахрие. Ее я не нашла, но встретила Мурата. Я тепло поприветствовала его.       — Здравствуй. Ты плохо выглядишь, Белла. Может тебе пойти на воздух? У нас есть небольшое кафе рядом с больницей.       Карлайла еще не было, поэтому я согласилась, решив, что он найдет меня позже.       Я еле дошла до кафе. Почему я чувствовала себя просто ужасно. Присев за столик, я думала, что Мурат сразу же уйдет, но он заказал два сока, один из которых отдал мне. Покупать напитки ему пришлось за стойкой бара, потому что здесь было самообслуживание.       — Спасибо. Я не нашла Фахрие…       — Она на операции, — он улыбнулся, — выпей, тебе станет легче.       Я последовала его совету, попутно разглядывая его. Это был красивый молодой человек с темными волосами, немного взъерошенными. Но выделялся он невероятными миндалевидными глазами, подобных я еще ни у кого не видела. Пожалуй, они с Фахрие могли бы стать прекрасной парой. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами, и я не следила за временем. Приятно было пообщаться с человеком, который о тебе ничего не знает.       — Шарлотта?       Я подняла голову и увидела Карлайла. Его лицо показалось мне очень странным.       — Я искал тебя.       — Пожалуй, я пойду, — Мурат поднялся со своего места и тепло улыбнулся мне, — был рад тебя повидать, Шарлотта. Стивен, — он кивнул Карлайлу и удалился. Карлайл же продолжил стоять.       — Прости, я увидела Мурата, и он предложил выйти на воздух, — я не хотела рассказывать Каллену, что мне стало плохо.       — Понятно. Не успел я задержаться, как вокруг тебя вьются мужчины. Но тебе, наверное, нравится их внимание? Всегда же нравилось.       — Что ты говоришь? Я всего лишь немного поговорила и все, — я очень удивилась его тону и выражению на лице. Карлайл был невероятно зол. Я не понимала, что стало этому причиной.       — Я видел, как он на тебя смотрит. Ты явно ему понравилась. Решила пленить и турка тоже? А что, он хорош собой.       — Мурат — парень Фахрие.       — Не ври мне, Белла, я знаю, что Фахрие одинока. Просто признай, что он кокетничал с тобой!       — Ты невыносим! Я больше не желаю продолжать разговор в таком тоне!       Я вскочила со своего места и быстро пошла в сторону. Он не последовал за мной.       В голове шумело, я то и дело вспоминала обидные слова Карлайла. Я прошла немного, завернула куда-то за угол, как в голове зашумело. Я старалась цепляться за сознание, но оно медленно куда-то уплывало.       В следующее мгновение я упала на асфальт. Глаза закрылись, а дальше я ничего не помнила.