***
Четверг, 20 декабря 1990 года День занялся хорошо. Проснулась задолго до будильника, наверное, за счет того, что легла сразу после ужина, да отрубилась, словно мёртвая. С самого утра уже успела очень многое. Смоталась в лабораторию за разной мелочёвкой. Написала письмо Ксенофилиусу Лавгуду, в котором рассказала об идее создания литературного школьного конкурса и спросила, во сколько мне встанет публикация конкурсных работ финалистов. Отправила приглашение на пятичасовой чай Андромеде Тонкс. И как раз успела к бою часов на завтрак. По правде сказать, если бы не эти часы, Соня давно бы потерялась во времени. Видать, у Дамби была та же проблема. Снейп нервничал и плохо ел. Нет, не так. Он сидел и ковырял содержимое своей тарелки с мученическим видом. Интересно, до чего он созрел за ночь? Вроде бы я говорила, что мне надо к врачу (мне не надо к врачу). С другой стороны, неужели он решил, что лечить будут его? Вот смешной человек! В моих планах взбодрить тебя, носатый, а не лечить. Я проконвоировала декана змеек через свой блатной проход до директорского кабинета к камину.***
На ресепшене нас обрадовали тем, что дежурный целитель Гиппократ Сметвик на утреннем обходе и найти его сейчас можно на пятом этаже в отделении «Недуги от заклятий»: «Уважаемый мистер Дамблдор, идите, Вас пропустят. Вы ведь пришли проведать несчастных Лонгботтомов?..» И бла-бла-бла. Мы шли по пятому этажу, и я читала таблички на дверях палат. Мне было любопытно навестить пострадавшую чету Лонгботтомов, в принципе, я как раз к ним и шла. Именно в их палате мы и застали Сметвика. Как я поняла, он записывал в карту физические показатели пациентов. Целитель оказался высоким здоровяком — холмом цвета неспелого лимона. Выглядел он достаточно молодо: я бы не дала ему больше тридцати пяти-сорока лет. Крупные черты лица, взъерошенные чёрные волосы. — Доброе утро, мой мальчик, — поздоровалась я с целителем, улыбаясь. За моей спиной маячил чёрным вороном Снейп. Гиппократ расплылся в развязной улыбке с каким-то похабным выражением лица. — Дедуля, сколько лет — сколько зим! И какими судьбами Вы пожаловали в наши пенаты? Снейп! Я не стала сдерживать улыбку от такого бурного приёма, весело сверкая глазами на внучка. Снейп хмуро кивнул. — Вот, решил проведать Фрэнка и Алису. Что видно по наблюдениям? — Изменений в состоянии нет, — сразу переключился Сметвик на серьёзный лад, — физиологические функции работают как часы, мозговая — отсутствует. — Недавно у меня появились некоторые мысли по поводу терапии бедных детей. Мальчик мой, где мы можем поговорить об этом, м? Меня цепко осмотрели, пожевали губы и махнули рукой, указывая направление. Помещение, в которое нас привёл целитель, очень походило на ординаторскую. Мы сели за стол — Сметвик напротив, Снейп примостился рядом со мной, настороженно постреливая своими глазными лазерами. Надо же, как интересно, мальчики не сошлись характерами, так что лучше сесть поближе к дедушке? Или Снейпа смущает шумный темперамент Сметвика и размашистые жесты? — И? — набычился Сметвик. — Что же Вы снова выдумали, наш Светлейший? — врачи очень не любят, когда их учат, как лечить. Что ж, это понятно. Сегодня на мне была изумительная мантия из плотного фиолетового сукна с нашивками звёзд, напоминающая своим мерцанием ночное небо. Ей-богу, дискотечный вариант. С весёлым колпаком звездочёта. Но мантия была изумительна не этим, а своими бездонными карманами, в которые я насобирала очень многое, как… Хагрид. Потому что вместо ответа я молча залезла к себе в карман и вытащила старую облезлую мышь, найденную Аксом специально для этого разговора. Реакция собеседников на такой наглый плагиат лесничего была бесценной! Мышь сразу вспомнила о своих срочных мышиных делах и решила сделать ноги. Северус не подвёл — он самый лучший охотник за старыми мышами, — одобрительно хмыкнула я. Далее из кармана появились: знакомый нам плотно закупоренный графин, стеклянная палочка, стакан. Под заинтересованные взгляды я наполнила стакан «агуаменти», откупорила графин с шикарным звуком от пробки, сунула в горлышко стеклянную палочку и капнула эликсиром в стакан. В стакане мигнула короткая вспышка — не заметишь, если не смотреть пристально. Далее я забрала у Северуса мышь, заставила разжать зубы и сбросила ей в рот каплю со стеклянной палочки. Мышь забилась у меня в руках, истошно вопя. Когда я переложила её в центр стола, Гиппократ и Северус с ужасом уставились на извивающееся животное, прямо на глазах в страшных мучениях перевоплощающееся в цветущую молодостью особь. — Дорогие друзья, это была демонстрация побочного продукта, скажем так… Сырьевого шлака от одной моей разработки. Зелье, на мой взгляд, отвратительнейшее, несмотря на положительный результат. Но вот в чём моя мысль. — Я интригующе-завлекающе переглянулась с целителем и зельеваром, которые поражённо смотрели то на умывающуюся обновлённую мышь, то на меня. — От чего пострадали Алиса и Фрэнк? От «круцио»! А что у нас тут? Круцио животворящий — клин клином! Что если Снейп разработает зелье… — я покрутила кистью руки, подбирая слова, — зелье-конструктор воспоминаний. Э-э-э… Ну представьте, что разрозненные клочки воспоминаний при обнаружении схожего по однородности клочка притягиваются друг другом, латая сознание. Но после такой работы с сознанием, пострадавшему необходим толчок — некая шоковая терапия. И тут очень может помочь раствор этого неприятного эликсира, — я кивнула на графин и снова полезла в карман. — Мальчики мои дорогие, вы всегда отличались удивительным потенциалом. У вас склад ума учёных-искателей-испытателей. И я не знаю, кому ещё могу доверить подобные изыскания. — Я, наконец, нащупала и достала флакон с молочной жидкостью на пятьдесят миллиграмм и маленький пузырёк с прозрачной жидкостью, своим размером напоминающий пробник от духов. — Это молоко единорога и слёзы феникса. Возможно, эти ингредиенты помогут стабилизировать эликсир. Ведь эликсир лучше стабилизировать, вы согласны? Также я готов, Северус, оказать содействие по спонсированию из личных средств твоей новой разработки под кодовым названием «конструктор воспоминаний». Что скажете, м? — я заговорщицки вскинула подбородок и вопросительно посмотрела на собеседников. — Что за аттракцион неслыханной щедрости, господин директор? — отмер Сметвик. Северус же улетел в заоблачные дали будущих перспектив моего предложения, судя по его отрешённо-мечтательному виду. — Вы меня на этот раз поразили в самое сердце. Неужели я дождался того знаменательного дня, когда не философствуют на тему и ругают колдомедиков, а предлагают реальную помощь? — Да, мой мальчик, именно такой сегодня день. — Я улыбнулась и встала из-за стола. — Гиппократ, оставляю Северуса на тебя. Договоритесь между собой о сотрудничестве… Северус… — протянула имя Снейпа, обращаясь к зельевару, наклонившись над ним и заглядывая в затуманенные глаза. Он встрепенулся и посмотрел на меня. — Северус, не забудь вернуться к урокам. — Лицо Снейпа скривилось в отвращении. — Да-да, мой мальчик, у тебя сегодня после обеда занятия. Гиппократ, проследи, — погрозила я пальчиком целителю. Он криво усмехнулся и кивнул. — Ну, я пошел, счастливо оставаться, дети. — Всего доброго, мистер Дамблдор, — попрощался Сметвик, а Снейп раздражённо фыркнул. Ну вот, о Снейпе я могу на какое-то время забыть. Надеюсь, он будет потерян для слежки за мной и тому подобным. Да-да, Фоукс, и никакого костра не потребовалось!***
Я вернулась в Хогвартс и засела за накопившиеся текущие документы школы. В кипе разных справок и докладов я раскопала странную записку от целителя за тридцатое ноября на имя какого-то Роджера Кэрри о том, что он сможет приступить к занятиям не раньше дня следующего за Рождественскими каникулами. А когда в Англии заканчиваются эти каникулы? Я снова зарылась в бумаги — на этот раз ища расписание занятий. Ага, дети приезжают из дома вечером второго января. Упс! А уезжают они когда? Двадцать третьего декабря! А как же Рождественский бал двадцать пятого числа? Я была в недоумении, ведь до этого открытия я мерила числа привычным для меня российским календарём. Соня снова села в лужу! Оказывается Рождественский бал только для оставшихся в Хогвартсе детей и преподавательского состава с их семьями, если они пожелают посетить его. И состоится он в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое. Надеюсь, Минерва успеет в свой салон красоты, то есть санаторий? Там же время, вроде, на первую половину дня… Вот я лошара! Надо будет напомнить ей про путёвку и перекинуть подготовку к балу на двадцать третье число. Кто такой Роджер Кэрри? Нет. У Сони точно что-то с головой! Это же недостающий преподаватель ЗоТИ!!! Согласно личному делу — молодой отставной аврор тридцати двух лет, покинувший службу из-за серьёзно подорвавшего здоровья проклятия. И как я поняла, в данное время он отлёживается из-за очередного обострения болезни. А ведь мне даже в голову не пришло, что кого-то не хватает! После обеда я засела за учебник чар по третьему курсу. За это время я узнала, как обезоружить и ослепить противника, превратить его в кролика, покорного моей воле, превратить в мышь… Соня сразу ударилась в воспоминание о фильме «Обыкновенное чудо», хотя речь там шла о крысе: «— А будете настаивать, я пожалуюсь мужу, и он превратит Вас в крысу. — А кто у нас муж? — Волшебник. — Предупреждать надо». Узнала о том, как не сгореть на костре и милом хобби Венделины Странной*. А так же универсальное заклинание, разработанное, на мой взгляд, для лентяев, которое притягивает человека к цели или цели к человеку. Хотя… Оно может стать боевым… Допустим, в одной моей руке меч, и я притянула противника на себя… Упс, шашлычок… К четырём часам я начала переживать. Придёт ли ко мне Андромеда? Отчего-то я очень разволновалась, обдумывая диалог с урождённой Блэк. У неё должен быть крутой норов, если она смогла послать всех в угоду своим взглядам. И мне ещё предстоит выяснить, не торчит ли и из этой истории клок седой бороды… В окно постучались, и я услышала хрипловатый каркающий на некоторых ударениях визгливый голос, от которого у меня по коже побежали мурашки. Я подошла к окну и увидела на карнизе огромный зелёный перьевой шар*. От удивления я застыла с открытым ртом. Мяч снова каркающе взвизгнул большим клювом и сердито уставился в меня маленькими чёрными буравчиками. К его лапе был привязан небольшой свиток. Я открыла окно, осторожно отвязала письмо от сердитого мяча. Нахохленное создание снова каркнуло — у меня в ушах даже послышалось ворчливое «Наконец-то!», хлопнуло себя по бокам куцыми крылышками и исчезло. Телепортировалось? Ничего себе! Кто это был? Надо выпить умиротворяющего бальзама, а лучше во́дочки. На соседнем карнизе мной был замечен такой же офигевший Маркс. Филин вытаращил глаза до состояния навыкате, не знала, что это возможно для сов: «брови» у него оказались чуть ли не на макушке, он распушил все перышки, но всё равно проигрывал в размере загадочному зелёному мячу. — Ух-о-о! Ух-го-о! — а мне слышится: «Ого! Ого!» — Я полностью с тобою согласен, Маркс. Письмо прислал мой дорогой Ксенофилиус Лавгуд. Они поистине оказались семьёй любителей экзотических животных. Мне даже страшно представить, кто у них ещё есть. Я не удивлюсь, если и домовик у них с изюминкой. «Уважаемый мистер Дамблдор! Я с удовольствием предоставлю Вам столько страниц в журнале, сколько Вам понадобится. Один разворот стоит десять сиклей. Рад быть полезным, Ваш К. Лавгуд». Во время чтения записки хозяина журнала загорелся камин. — Добрый день, директор! — обратилась ко мне темноволосая серьёзная дама. — Вы меня звали? Я только недавно прочла Ваше приглашение. — Да-да, девочка моя, — всполошилась Соня, семеня к камину. Я поддержала гостью за локоть, когда она выпорхнула из камина, и почистила с помощью «тергео» её мантию от золы. — Присаживайся! — я указала на пару кресел, * обитых светлым ситцем с высокими спинками и на тёмных изогнутых ножках, рядом с ними расположился маленький чайный столик* чёрного дерева, накрытый к чаепитию. На кружевной салфетке Акс приготовил для нас ароматный чай в великолепном тончайшем декоративном фарфоре* и блюдо с нежнейшими пирожными со свежей ягодой*.