***
Сегодня мне сообщили, что я практически здоров. Объём крови восполнен. Яд полностью выведен из организма. Следов обезвоживания нет. Общая слабость, конечно, присутствует, но это не существенно по сравнению с тем, что было. Ну, по сравнению с без минуты трупом, оно конечно. Так что после завтрака мой кабинет атаковали посвящённые. Внимательней всех рассматривал меня Флитвик. Разве родичи не сообщили ему о моих метаморфозах? Странно. Он о чём-то думал и поджимал губы. С другой стороны, это значит и то, что гоблины хранят мои секреты ото всех, даже от своих шпионов, желая знать всё об изучаемом объекте, но ни с кем не делясь полученными сведениями. Минерва сидела монументальной башней, смотря на всех несколько покровительственно. Её лицо разгладило благодушное осознание, что именно ей была отведена роль верной подруги и хранительнице секрета… первой! Только ей — единственной и неповторимой Минерве. Снейп отчего-то чувствовал себя крайне неловко, я так решила, когда он зашторился волосами. Видимо, из-за прошлого скандала. Очень уж ему не нравился фразеологизм «мой мальчик», особенно в свете нового облика. Никакие увещевания не помогали. Я поклялась, что не вкладываю в обращение сексуальный смысл. А он внезапно заорал, что ему всё равно, какой смысл я вкладываю, но, видите ли, пора иметь в виду, он уже давно вырос из подгузников! Его очень «огорчает» (бесит) моя снисходительная манера обращения к окружающим. Поппи еле нас растащила. Главным образом после моих слов о Снейпе, прости господи, как о горячем гриффиндорском парне. Я уже давно поняла, что плохо влияю на Снейпа. С прежним Дамблдором зельевар был скрытен и ядовито малословен. Он держал маску и щиты. Соня же, похоже, доконала парня. Один мой неверный жест, неосторожное слово, и Снейп возгорается, как шведская спичка — от любой поверхности. Видимо, Соня действует на Снейпа, как канонный Гарри. Мы просто не можем находиться спокойно в одном помещении (закрытом пространстве). Это какой-то особый вид клаустрофобии? С чего бы это и к чему? Ведь еще совсем недавно все было хорошо? Опять придется разговаривать… О Помфри ничего нельзя было сказать. Обычное её радушное спокойствие. Она почему-то восприняла всё как должное. Только блаженно улыбнулась: «Альбус, я так рада, что ты в очередной раз остался жив». М-да. Крайне взбодрилась только Спраут. — Альбус! — подпрыгивала Помона от бурлящих эмоций. — А нельзя ли мне тоже организовать такой побочный эффект? — заинтересовалась она моим внезапным омоложением. — Лучше не надо моим способом, Помона. Но я подумаю над твоей просьбой. — Теперь ты не сможешь называть нас уменьшительно «девочками», Альбус, — с достоинством медленно изрекла Минерва, сидя очень прямо, но тем не менее излучая довольство. Минерва всегда считала мою невинную прихоть фамильярностью. — Своими девочками, Минерва, — мягко произнесла я, шкодливо улыбаясь. У сидящих в комнате дам порозовели уши под моим ехидным взглядом. — Больше всего меня интересует, директор, — задумчиво произнёс Филиус, меняя тему, — где вы взяли вампира, а главное, зачем? Все глаза обратились ко мне. Я нервно откашлялась. — Эм. Я сам пока не совсем понимаю, как оказался с вампиром наедине… Честное слово, и чем больше я об этом думала, тем сильней не понимала своё давешнее поведение, приведшее к смертельно глупому поступку. — Наставники… Основатели зовут меня сегодня к себе… на так называемый разбор полётов… На меня посмотрели удивлённо, и только Снейп — странно понимающе. Я передёрнула плечами, вспоминая выражение лица Салазара, которое не предвещало ничего хорошего. Часть тела, отвечающая за интуицию и в совокупности обладающая способностями «третьего ока», нервно сжалась. — Признаться, коллеги, ваш директор попал в скверную ловушку… — Могу ли я составить вам компанию, Альбус? — непринуждённо спросил Флитвик, излучая искренний интерес и добродушие. — Сожалею, мой друг, эти служебные помещения только для директоров.***
После чая с сотрудниками я принялась за накопившуюся корреспонденцию. Особенно меня впечатлили заголовки газет, в которых рассказывалось о том, что четыре дня назад внезапно друг за другом пропали несколько высокопоставленных магов: министр Корнелиус Фадж, его друг и помощник глава секретариата Энтони Бэддок и глава Аврората Руфус Скримджер. Расследование зашло в тупик. Фадж, Бэддок и Скримджер будто растворились.***
Акс сильно обиделся на меня. После того, как домовик вышел из истерического состояния, он переметнулся к Салазару и они что-то задумали против меня. Что-то скверное. Я спускалась в катакомбы с тяжёлым сердцем. Даже Фоукс перестал «разговаривать» со мной, при каждом моем обращении к нему пряча голову под крыло. А Хог просто транслировал общее неодобрение Эмблем. Обложили. Иду, как на эшафот. Может, они пожалеют Соню? Я ещё не вернула вес и не свела синюшную бледность. Ритуальный зал, в котором мне назначили встречу, порадовал недавним изобретением. У стены стояла тумба с зеркальным видео транслятором. Рядом с «объективом» (мобильным зеркалом, его планировалось опустить в чашу) ждал думосброс. Основатели выглядели холодными аристократами, которые снизошли. Захотелось растереть плечи от нервного озноба. — Альбус, — обратился ко мне учитель, — меня интересует твой разговор с вампиром, твои дальнейшие действия, и на десерт — встреча. Мы просим, — под пренебрежительно указующий широкий жест рукой в сторону думосброса. — И подготовь объяснение своих мотивов, — властно произнесла Кандида. Если сказать честно, мне самой хотелось посмотреть на свои действия со стороны, подсознательно понимая, что где-то Соня была «сломана». Не в смысле личности, а в смысле алгоритма разумности и полезности. Смотрели эмоционально: дамы обмахивались веерами, мужчины хмурились. Глаза злобно сверкали. Губы кривились. Первой после просмотра заговорила Кандида. — Где личная темная сила? Где яркий и живой ум? Куда все девалось? Мне стало невероятно обидно. Да, я — простой человек, который узнал о волшебстве и приобрёл силы всего четыре месяца назад. Соня до сих пор живёт так, как привыкла. До недавнего времени я даже не видела необходимости использовать свою магию, направляя основные усилия в обучении на экранирование ауры. У меня это получается уже на автомате. А вот привычки реагировать на окружающие раздражители, будь они опасными или приятными, используя новые способности, у меня нет. Что будет особенно хорошо видно во время драки, где я скорее огрею противника стулом, чем прокляну. А в драке с вампиром я вообще превзошла себя! Правда… сильно сглупила, сконцентрировавшись на применении только анимагии… Да я до сих пор ощущаю себя женщиной! И не вижу возможности наладить личную жизнь. Потому что женщины меня не привлекают. А от мужчин я шарахаюсь, как от чумы, потому что не нравится способ «состыковки». Можете себе представить всю нелепость моего положения? Каждый день я пытаюсь жить. И я не виновата, что за четыре месяца не стала великим магом! Люди к этому всю жизнь идут! А Соня, выходит, новорожденный младенец в данном амплуа… Я боюсь использовать свою силу, потому что могу наворотить по незнанию тонны проблем. Впрочем, как показали последние события, эти тонны обеспечены мне при любых условиях! — Ты понял, с какого момента началось Мордред знает что, негодный ученик? — процедил сквозь зубы Салазар, смотря на меня безумными мистически светящимися глазами. Я сглотнула, инстинктивно отступив на шаг. — Да, — проблеяла я. — В середине диалога, особенно после слов — «...но мне хочется крови. И боюсь, я не смогу себе отказать» — у меня резко началась болтливость. — Пояс-с-сни, — не хуже мужа прошипела Пенелопа. — Меня с чего-то понесло рассказывать про Малфоя, тем самым обращая на него пристальное внимание вампира. — Я икнула. — Подставляя. — Правильно. Продолж-жай, — перехватил эстафету Слизерин. — Я мог сразу сконцентрировать внимание на Фадже, Скримджере, и Бэддоке. — Дальш-ш-ш-ше. — Движения нервные. Глаза шальные. Психическое расстройство налицо — веду себя истерично. Про личную жизнь я вообще мог не отвечать. Имел полное право игнорировать. Мне повелительно кивнули, подгоняя. — Я не должен был советовать способ казни. Это не моё дело. — Правильно. Эти твари очень хитры. Они бы не стали подставляться. А со всеми прочими беспорядками не так и сложно совладать, — подал голос мрачный Гриффиндор. — То есть… — с нажимом сказала Кандида. — Я сам себе вырыл яму! Мне безумно стыдно! — Теперь ответь на вопрос: почему ты резко поглупел и стал вести себя ис-с-с-стерично? Учитель очень зол. — Меня зачаровали голосом, — убито прошептала я. — Где твои ментальные техники, сопляк?! — резко заорал Салазар так, что я подпрыгнула. — Я кого обучал все эти месяцы?! Природного менталиста или флоббер-червя?! Ты даже НЕ заметил воздействия!!! И что ты сделал дальше? ДОГОВОР! — взвыл наставник. — Договор с вампиром! Ты считаешь себя самым умным? Они способны извратить даже междометия! Но ты же Новый Мерлин эрудиции! Да? — Но… — Исторически запрещено договариваться с вампирами!!! Заруби это на своём носу! — Я хотел… — Молчать! Запрещаю! Знаешь, что сейчас начнётся? Эта тварь начнёт охотиться в предместьях Хогвартса, потому что один «мудрец» покормил её! — Дорогой, — Пуффендуй погладила мужа по плечам и поцеловала в темечко. — Не отвлекайся. Ведь наш мальчик пошёл чудить дальше. Но вот зачем? — Я подумал, что эта встреча будет неплохим экзаменом по анимагии… — Ты действительно достаточно приемлемо справился с трансфигурацией, но… — начал Гриффиндор, а за ним продолжила Когтевран в манере близнецов Уизли. — Но завалил: защиту, зелья, менталистику… — И тебя убили… — Потому что, если бы не феникс… — Быть тебе мертвецом, — припечатали супруги. — Почему ты пошёл без антидота? — Э… — Почему пошёл без осинового кола? Дело в том, что осиновый кол для вампира — что-то похожее на оглушающие заклинания для мага. Только благодаря ему вампир теряет способность перемещаться тенями. Если вынуть кол, вампир будет «жить» дальше. — Если ты не уверен в своей защите разума, почему не надел артефакт? — Но у меня же природный блок? — недоумённо. — Легилимент не сможет тебя прочесть дальше дня, когда ты очнулся в беспамятстве, и это не спасёт тебя от общего гипнотического воздействия, будь то голос, жесты, прикосновения, слюна, как мы красочно видим это в воспоминаниях, разочарование ходячее… — вздох. — Ты свалился к ногам вампира ещё ДО укуса! — Салазар начал заводиться по новой. — Вампиры такие ядовитые твари, — пробурчал Гриффиндор, явно что-то вспоминая из своей жизни, — а слюна вообще забористый глюк… Но плохо не это, а то, что ты явно понравился твари… Он аж впал в транс. А это значит… — Что в окрестностях Хогвартса и в любой тени за пределами тебя будет ожидать «милый граф», — пропела саркастично Пенелопа, дирижируя себе в такт. — И едва он откроет рот, как малыш Альби стреножится. Милости просим к-у-у-шать, господин граф. — Мой ученик додумался кормить вампира! — негодовал Салазар. — Безмозглый кретин. Стыд на мою голову. Наказание! — Наказание! — хором рявкнули его друзья. Салазар зашипел, в одном из узоров на полу материализовалась лавка с «живыми» верёвками, которые извивались подобно щупальцам, ищущим жертву вслепую. Я чувствовала, как Хог перераспределяет магические потоки, подчиняясь командам Эмблем. Салазар продолжал шипеть, а остальные наставники читали незнакомые заклятия. С меня по волшебству слетела одежда, а тело растянуло на лавке тылом вверх. Из стены вышла статуя мужчины, очень похожая на Слизерина. На месте едва выпуклого барельефа мужского силуэта образовалась полость. В руках статуи возник тонкий хлёсткий длинный прут. — Ты подстраховываешься, прежде чем связываться с гипно-тварями. Засвистели розги, с первого же удара рассекая кожу. — Ты развиваешь ментал. УДАР. — Ты не брезгуешь зельями. УДАР. — Ты не мечешься из-за нехватки времени и соглашаешься на встречи только на своих условиях. УДАР. — Ты блокируешь яд, пользуясь даром водника, а не надеешься на авось. УДАР. — Ты не флиртуешь с тёмными тварями. УДАР. — А!!! — орала я, извиваясь. — Я не флиртовал!!! УДАР. — Ты не споришь с наставником. УДАР. И всё внутри меня восстало. Встало на дыбы. Мне было обидно и больно. По телу текла кровь. Не спорить? И тут у меня в голове словно щёлкнуло. У Эмблем нет магии, это Хог послушно исполняет экзекуцию над своим директором. А Основателей не существует! Они давно умерли. Не позволю поднимать руку на ХОЗЯИНА!!! Магия во мне будто сошла с ума, и я заорала от дикой боли, виной которой была уже не порка, а ярость, лишившая меня контроля над большим объёмом силы. — Потеря памяти не то же самое, что слабоумие. УДАР. Я подавила желание начать буянить. Бодаться с каменной глыбой на мощном источнике? Надо искать другие пути манипулирования. — Ты читаешь книги внимательно, а не по диагонали. УДАР. На меня продолжали сыпаться удары, но я постаралась абстрагироваться от них, поглощённая поиском выхода из западни. С каждым последующим «напутствием» учителя ярость сходила на нет. Так же я была поглощена поиском способа освободиться от магических пут. — Ты руководствуешься знаниями, а не фантазиями. УДАР. — Ты не истязаешь своей глупостью близких, доводя их до исступления от беспокойства за тебя. УДАР. — Ты ценишь обязанности Хранителя и дорожишь своей жизнью. УДАР. Зубы уже болели от того, с какой силой были сжаты челюсти. Но с многим я была подспудно согласна. Моя выходка выбила почву из-под ног многих неравнодушных ко мне личностей. И Хог мстит за страх снова остаться без Хранителя. Я уже не имела сил орать. Всё тело щедро расписывали кровавые потёки, потому что удары приходились и на ноги, и на руки, спину, поясницу, и мягкое место. Моя магия сходила с ума, бурлила и тоже доставляла боль, не находя выхода. Отпустить? Но вернувшееся чувство вины и понимание заслуженности порки останавливало срыв. А также осознание, что это наказание не смертельно. В конце концов, чем я лучше Уизли? Двойные стандарты… Да, Соня? Я снова взяла под контроль беспорядочно бьющуюся во мне магию и почувствовала облегчение. Статуя, точнее, голем Салазара, принёс откуда-то ведро ледяной воды и окатил меня ею, после чего спокойно вернулся в стену. — Ты водник? Водник. Так залечи своей бестолковой силой раны. И если я замечу хоть один рубец… Я застонала. Больно было даже дышать. — И как отвязаться от лавки, разберёшься, раз такой умный. А если не поймёш-ш-шь… будет второй ЭКЗАМЕН. Не будет второго экзамена, наставник, — злобно подумала я. — Если такой способ воспитания когда-нибудь повторится, и не подумаю сдерживаться! Разнесу всё к… Пора уже основательно взяться за осваивание своего резерва и способностей.