***
Сидя в мастерской Основателей, я медитировала на драгоценные камни. Точнее, шлифовала их за специальным столом с рабочим полотном, на котором светились активированные контуры для более успешного «программирования» кристаллов. Эта работа меня удивительно умиротворяла. Поэтому после тяжёлого и суетного дня я всегда спешила сюда отбывать своё «наказание». Когда эмблемы узнали судьбу своих «ключей», благодаря которым могли бы «гулять» за пределами границ территории Хогвартса со своим Хранителем, был грандиозный скандал. Я благополучно пережила его тихо, сидя в уголочке. «Выездным» по-прежнему оставался лишь Гриффиндор. Стоило скандалу пойти на спад, как самодовольная физиономия Годрика снова всех раззадоривала и всё начиналось по новой. Однако, это не могло продолжаться вечно. — Ваши реликвии спасли мне жизнь, — наконец подала я голос. Молчание длилось долго, пока Кэнди не заключила повелительным тоном: — Ты отработаешь своё спасение, Альбус! — Каким образом? — удивилась я. — Ты восстановишь наши «ключи»! — Каким образом? — недоумённо повторила я. — Идём, ученик, — махнул Салазар, — настало время показать тебе нашу мастерскую. И это было великолепно, скажу я вам. Безусловно, меня впечатлило оборудование. Но от материалов, с которым мне предстояло работать, бедный бухгалтер в моём лице невоспитанно разинул рот. Залежи драгметаллов и самоцветов завораживали. Меня снабдили прототипами и рабочими записями о разработке утраченных сложнейших артефактов. Создание чего-то, подобного им, да ещё «на всём готовеньком»… Я почувствовала, как прониклась оказанной честью и сохраненными Основателями тайнами. Меня не бросили, если говорить образно, в воду, чтобы научить «плавать», поэтому я не уловила смысла наказания. Основатели польщённо делали вид, что не замечают моей реакции и воодушевления. Думаю, они наказали меня так же, как я недавно «наказала» Гарри, когда Минерва привела драчунов ко мне. Меня наказали «конфетами». Думаю, лет на десять этого хобби мне хватит.***
— Альбус! — звонко поприветствовала меня Амелия, бодро вышагивая из камина. Министр напросилась «поговорить в неформальной обстановке», и я пригласила её на пятичасовой чай. — Рад тебя видеть! — вышла на встречу и обняла гостью. — Что ты! — тихий смех. Боунс высвободилась из моих рук и села в кресло. Какое-то время мы созерцали тишину, прихлёбывая горячий ароматный напиток и причмокивая сладостями. Этикет не позволял начать беседу сразу с причины встречи, и я с любопытством и с задумчивым видом ожидала вступления. — Альбус, о чём задумался? — перевела на меня стрелки женщина, чтобы тему «болтовни» не выбирать самой. Умно. — О близнецах Уизли, — беспроигрышный вариант заговорить о школе. — Эти разбойники продолжают хулиганить? — удивилась ведьма, знавшая, как круто я обошлась с братьями. — С начала учебного года прошло всего две недели! Неужели они снова вылетят из школы? — Вовсе нет. Их очень заинтересовал клуб драматургии. Теперь они оставили мысль о магазинчике со всякой всячиной. И загорелись идеей организовать свой собственный театр. — С чего бы вдруг? — И не вдруг, — подмигнула я. — Они проявили чудеса творческой мысли при постановке спектакля «Рождение короля». Их спецэффекты очень зрелищны. Также они оказались весьма талантливы как режиссёры-постановщики. — Рекомендуешь? — Рекомендую. Думаю, к их окончанию школы у нас будет готов бизнес-проект магического театра и полностью укомплектованная труппа. По крайней мере, именно такой целью загорелись эти вчерашние хулиганы-отравители. — Похвально… — Она помолчала, терзая зубами верхнюю губу. Я терпеливо ждала результата внутренней борьбы чиновницы. Пауза затянулась. — Волан-де-Морт… — вырвалось опасливо из её уст. Убедившись, что гром среди ясного неба ей не грозит, Боунс продолжила: — Ты заявляешь, что с ним покончено. Но. — Она начала загибать пальцы. — Не сообщаешь, каким образом. И я подозреваю, что способ был незаконным… Так? Дальше. Об этом, не побоюсь преувеличить, эпохальном событии никто, НИКТО не знает. Будто ничего не произошло. А произошло ли? И был ли этот неупокоеный дух? Ведь я знаю про всё это лишь с твоих слов, Альбус. Я приподняла бровь, наморщив лоб. — Нет, Альбус, я не думаю, что ты лжец. Но хотелось бы убедиться «а был ли мальчик»? * Признайся, тебе больше свойственна театральность, а не скромность, которую ты сейчас проявляешь. Я развела руками. — А доказательств-то и нет, Амелия. Можно ли считать за доказательства то, что я подмял под себя всех Пожирателей смерти, надев на ПСов ошейники? Боунс крайне возмутилась. Она вытаращила глаза и даже вскочила с места. — Ты мне угрожаешь?! — Что ты! Я вскинула руки вверх, отпрянула на спинку кресла и натянула на лицо придурковатое выражение. — Ни в коем случае! Вот уж не ожидал, что мне прилетит такое обвинение, — уставилась я на министра до глубины души обиженными голубыми глазами. Чиновница успокоилась и села на прежнее место. — И каковы твои планы? — натянуто улыбнулась она. — Ничего нового, дорогая Амелия, следить за детьми, чтобы они не убились, заигравшись. Я не третья сила противостояния, а сторонний наблюдатель. — Ничего себе «наблюдатель»! Для этого ты слишком активен. Разве я не права, мой друг? — Ну… Сейчас-то я точно наблюдатель. Судейства Верховного Чародея мне хватает по горлышко, — я сделала характерный жест, — и в политические игры я больше ввязываться не намерен. Единственный мой мотив — обезопасить пространство, в котором правишь ты. — Министр — выборная должность, — решила со мной поспорить Боунс. Но я уже видела, что она довольна моими словами. — Я более чем уверен, что тебя переизберут неоднократно. — К слову о судействе… Суд состоится завтра. После него будет пресс-конференция. Я назначила тебя официальным легилиментом процесса. — Я же передавал тебе через Хамфри папку с допросами. — И что? Сам и будешь излагать, что понаписал. Все фигуранты дела извещены. Следователь приведёт врачей, которые наблюдали и реабилитировали мисс Джоркинс и мистера Крауча-младшего. Так же я планирую повесить на тебя общение с прессой. — За что? — За инициативу, — отрезала строго дама. — Кому ты хочешь предложить эту скользкую роль? — Неужели во всём Министерстве… — Не начинай. Меня окружают клоуны. Ты хочешь, чтобы «Пророк» снова стал цирковой афишей? — Э-э-э… — Вот-вот. — Я надену свою самую яркую мантию! — не удержалась от угрозы я. Мне снисходительно улыбнулись. — И колпак! — звякнул колокольчик в бороде. ---------------------- * А был ли мальчик? — устойчивое выражение русского языка, означающее сомнение говорящего в самом факте существования предмета обсуждения. Восходит к цитате из романа Горького «Жизнь Клима Самгина» (часть 1, глава 1, впервые напечатан в 1927 году). Соня предполагает, что в англоязычной культуре существует аналог этой фразы. Но Соня русскоязычная и пишет для русскоязычных.***
«СЕНСАЦИЯ! Бартемиус Крауч (старший) осуждён на десять лет! Уважаемые читатели, вчера в Визенгамоте состоялось разбирательство по делу о применении непростительных проклятий и нанесению тяжких телесных повреждений. К сожалению, суд проходил за закрытыми дверями, но по его итогам Министерством была проведена пресс-конференция. Интервью давал сам Великий Чародей А.П.В.Б. Дамблдор. «Дамы и господа, — начал своё слово мистер Дамблдор, — мне прискорбно это сообщать, но выдающийся чиновник, известный своей честностью и неподкупностью, не смог пройти испытание «огнём, водой и медными трубами»*. Во время борьбы с известной преступной тёмной личностью под кличкой Волан-де-Морт пострадал его сын. Проходивший сегодня суд постановил, что Бартемиус Крауч (младший) невиновен! Произошла страшная ошибка. Молодого человека оговорили. Ситуацию усугубили подтасованные улики. Мистер Крауч (старший) испугался за свою репутацию и не стал проводить тщательного расследования. Я являюсь официальным легилиментом по данному делу. В процессе проверки у Бартемиуса Крауча (младшего) были обнаружены ментальное воздействие и подмена воспоминаний с целью дискредитации его отца, который во время Первой магической войны планировал участвовать в выборах на должность министра. Но вернёмся к описанию событий десятилетней давности. Материнское сердце Ангелии Крауч не могло найти покоя. Несчастная женщина стала угасать от горя. Как вы знаете, душевное состояние очень влияет на физическое. Она упросила своего мужа навестить сына в тюрьме. Мистер Крауч не мог отказать своей любимой супруге. Каким-то немыслимым образом этой хрупкой женщине удалось уговорить сына поменяться с ней местами. Мистер Крауч узнал о замысле жены лишь вернувшись домой, когда действие оборотного зелья закончилось. Но исправить эту «ошибку» немедленно он не смог. Сын свалился с тяжёлой формой магической чахотки. А на прикроватной тумбочке мистера Крауча ждало прощальное письмо от возлюбленной жены, — я оглянулась по сторонам и заметила, как всхлипывали мои коллеги. Дорогие читатели, у меня самой глаза оказались на мокром месте. Какая любовь! Какие страсти! Но я продолжу делиться с вами этой удивительной историей, рассказанной мистером Дамблдором. Ангелия изливала в письме своё отчаяние. Она обвиняла супруга в излишнем фанатизме и жестокосердии. Признавала, что не сможет бросить родное дитя на прокорм дементорам только ради того, чтобы угодить честолюбцу. Она просила не искать с ней встреч, иначе мистеру Краучу не избежать семейного проклятия Фергюсонов, которым она его с удовольствием угостит, стоит ему едва подумать пойти ей наперекор. И ему следует лучше позаботиться о единственном сыне. Миссис Крауч пила оборотное зелье и умерла в тот же год в образе горячо любимого сына, не пережив тяготы Азкабана. А дома Краучи устроили тихие семейные похороны отважной матери и жены. Но эта могила была пуста. А мистера Крауча-младшего выходила эльфа Винки. Несмотря на жертву супруги, мистер Крауч так и не внял голосу разума и продолжил с прежним упрямством верить в виновность наследника. Чтобы скрыть похищение заключённого и предотвратить возможность свободы передвижения так называемого Пожирателя, отец подверг сына заклятию «империус», под которым тот и находился все эти годы, отчего его разум значительно пострадал. Сейчас он находится на реабилитации в Мунго. Врачи дают положительный прогноз, но лечение предвидится длительное. Какое-то время содержание сына под домашним арестом шло гладко, но однажды, когда мистера Крауча не было дома, к нему зашла по каким-то служебным делам Берта Джоркинс. Подслушав разговор Винки с Барти-младшим, она всё поняла и попыталась припугнуть Крауча-старшего разоблачением. Бартемиус, великолепный маг, наложил на сотрудницу заклинание изменения памяти исключительной силы, надеясь, что этого будет достаточно. Так что его действия подтверждают истину о том, что одно преступление влечёт за собой другое. К моему сожалению, мисс Джоркинс уже никогда не сможет оправиться. Работе мозга нанесён непоправимый вред. В связи с выявленным вопиющим нарушением закона и причинения значительного вреда здоровью волшебников, мистер Бартемиус Крауч (старший) приговорён судом к десяти годам заключения в тюрьме Азкабан». На этом пресс-конференция завершилась, и нас попросили удалиться. «Ежедневный Пророк» продолжит держать вас в курсе всех событий. Подробности в следующем номере. С глубоким уважением, ваша Рита Скитер». -------------------- * Авторство этого выражения установить практически невозможно: оно известно со времен античности и встречается в различных, но одинаковых по смыслу, версиях у Аристофана, Плутарха, Вергилия, Горация и других авторов. Иносказательно: пройти все мыслимые испытания, которые только могут встретиться в жизни человека. Под «огнем» и «водою» подразумеваются только «физические» испытания (воли, смелости, мужества и т. д.), под «медными трубами» — нравственные (самые трудные): испытания «фанфарами», «медными трубами», то есть славой, популярностью. И его выдерживают далеко не все, кто ранее успешно прошел «огонь» и «воду».***
В субботу двадцать первого сентября на Мабон мы прощались с летним солнышком, которое с этого дня будет греть всё меньше. Тех, кто хотел провести это время с семьёй, я отпустила на выходные. Мы вместе с преподавателями и оставшимися студентами гуляли по опушке Запретного леса, собирая осенние травы, ягоды и красивые облетевшие с деревьев листья. Кому-то пришла в голову мысль сплести из этих даров природы венки на голову, я не уловила, кто начал первым, но идея понравилась. — Северус, а где твой венок? — лукаво спросила я, разглядывая пышный букет в руках зельевара. — Я похож на несмышлёного малолетку? — фыркнули мне в ответ. И я, точно так же фыркнув, выразительно скосила глаза на мистера Филча. Завхоз, как и его фамильяр, являлись гордыми обладателями осенних венков. — Аргус! Подойди к нам! — Что такое? — не понял старик, семеня к нам. — Северус только что сделал тебе комплимент… — Снейп?! Декан Слизерина стремительно отвернулся. — И что же опять изрыгнул этот негодник? — Он сказал, что ты, мой друг, сегодня юн и свеж, как никогда! — веселилась я. — Правда? — опешил старик. — Чувствую, Альбус, ты что-то недоговариваешь. Более чем уверен, что этот молодой человек сказал что-то скверное. Хотя… — Он подошёл к Снейпу с хитрым прищуром. — Вот тебе! — и Филч водрузил на голову Снейпа свой венок. А я расхохоталась. «Чёрный человек» в осеннем венке смотрелся очень гротескно. Потом мы всей гурьбой забрались на холм и танцевали под лучами уходящего солнца. В Большом зале нас ждали обильно накрытые праздничные столы, изобилующие фруктами, овощами, рыбой и различной выпечкой.***
В мой кабинет, пыхтя на разный лад, вошли трое человек. — Директор, вы пожелали сами разбираться в конфликтах учащихся, поэтому вот! Снейп толкнул в спину Поттера и Уизли, страдальчески трогающих свои уши, за которые их притащил декан. — Я уже не знаю, что с ними делать! Прошу разобраться, директор. Снейп вихрем развернулся к двери и исчез за ней. Я легко прочистила горло. — Молодые люди? Мальчишки насупились, опустили головы, кося друг на друга недружелюбными взглядами. — Мистер Дамблдор, — решился Уизли, — мы гуляли по третьему этажу! — с вызовом признался он. — Вы задумали шалость против учителя физкультуры? — удивилась я. — Да нет же! — присоединился к разговору Поттер. — Этот клоун… простите, этот мистер Уизли считает, что на третьем этаже спрятан философский камень. Я не могу уже его слушать, — мальчишка показательно заткнул уши. — Он мне уже дырку в черепе просверлил! Я прекрасно знала, что Хогвартс убрал из дальней аудитории люк с лазом, замуровав галерею комнат с ловушками. Я решила их пока не трогать. Испытания интересные, может, использую эти заготовки для какого-нибудь соревнования. — Философский камень? — я изобразила искреннее удивление. — А вам есть дело до философского камня, мистер Уизли? И с чего ему находиться в школе? Рон смотрел волком и молчал. — А ещё, — продолжал ябедничать Гарри, — он в девчачьем туалете ищет василиска! — Предатель! — заорал Рон, взорвавшись. — Василиск в школе? — прикинулась дурочкой я. И философский камень, и Солнышко — моё имущество, и я не собиралась ими делиться. — Это фамилиар Салазара Слизерина. Он живёт в Тайной Комнате. — Совершенно верно. Это фамилиар Салазара Слизерина. В таком случае, молодые люди, что вам мешает подойти к хозяину василиска и всё уточнить у него? Оба парня разинули рты. Похоже, у них из голов совсем вылетел тот факт, что Основатели сейчас курируют школу наравне с привидениями. — Всё. Хватит, — лопнуло моё терпение. — Мистер Уизли, я запрещаю вам терроризировать мистера Поттера. Чтобы перестали ссориться! — это уже к обоим. — Выпорю! А теперь свободны. Ребятню как ветром сдуло.***
Мне предстояла защита «дипломной работы» на тему «Прикладная некромагия и ментальные практики». За полгода я уже написала целый фолиант. К рукописи прилагались флаконы с воспоминаниями по практической части. Как «защищающийся» некромант, я избрала раздел «Инферналы», в основном из-за доступности «методического пособия». Покойный Лорд Судеб оставил мне в одной небезызвестной пещере щедрый дар. Я смогла их как взять под своё управление, так и упокоить. Правда, довелось изрядно побороться со своей брезгливостью. Всё-таки некромантия в таком виде не для моей нежной души. Потом пришлось долго отмываться от тошнотворного запаха. Был и любопытный момент: это тёмное колдунство мне поддалось только при использовании жезла. Судьба несчастного Питера была предрешена ДБС (Доброй-Бабушкой-Соней). За эти полгода в его памяти остались только те знания, с которыми комфортно жить любому разумному человеку. То есть Питер стал владельцем классической амнезии, когда пациент помнит абсолютно все свои навыки, академические знания и прочее, но не помнит своего имени, родственников, друзей, откуда взят жизненный опыт. Одно лишь воспоминание об анимагии я стёрла полностью. Если мой подопечный заинтересуется этим разделом магии, ему придётся пройти весь путь заново. Но лишить человека памяти — это очень грубая работа, которую всегда обнаружит более опытный мастер-менталист. Что же делать? Как завуалировать вмешательство? Мне пришлось научиться творить подсознательные закладки, которые очень схожи с обычным чувством «дежавю». Тайное наблюдение за семьёй Петтигрю не прекращалось. Так что было выяснено следующее: у матери Питера есть родная тётка Элис Петтигрю, с которой она тесно общается. А у этой Элис есть родная сестра Энид. Энид сильно пострадала в Первой Магической Войне, потеряв сына и мужа. И если с мужем всё было ясно — он погиб в Косом переулке от шального проклятия, то сын пропал без вести. Я не поленилась поискать следы Нормана Петтигрю по больницам и тюрьмам, даже в Азкабан заглянула. Но нет. Молодой человек словно под землю провалился. И я ухватилась за эту возможность. Первым делом был похищен альбом с колдофото. Правда, я его вернула в тот же день. Данное ухищрение было необходимо не только, чтобы выяснить внешность пропавшего парня, но и для того, чтобы сформировать в подсознании Питера ложные воспоминания. Например, посмотрит он на Энид, и его будет мучить вопрос о смутном знакомстве, услышит имя Норман, и сердце затрепещет в груди, и тому подобное. Так прошли мои подготовительные работы ко второму этапу. Второй этап включал в себя раздел колдомедицинской некромантии, то есть работа с плотью. Прежде всего мною были залечены все болячки «клиента». Потом я стала менять его внешность, превратив Питера в Нормана Петтигрю. Скорей всего, полной идентичности я не смогла добиться. И свою надежду, что мой косяк не вскроется, я возлагала на психологию. Мать «воскресшего» сына захочет остаться «слепа», потому что вера в то, что сын вернулся живым, перекроет любые подозрения. И в этом было здравое зерно. Женщина до сих пор глубоко скорбела, напоминая тень себя прежней. Передо мной встал насущный вопрос легализации вновь созданного человека. Такого «потеряшку» просто так не подкинешь. И меня снова выручила пещера. Питер-Норман, погружённый тёмным колдунством в летаргический сон и со старой колдографией своей «матери» во внутреннем кармане, был подброшен под постамент с ядом, хранящим поддельный крестраж. А дальнейшее уже стало делом техники, то есть анонимки в Аврорат. — Ну что ж, Альбус, — задумчиво заговорили мои наставники, после ознакомления с рукописью и воспоминаниями. — Интересное решение. И крайне запутанное — всё, как ты любишь. С нашими заданиями ты справился… Пускай не на Превосходно, но справился. Так что твоё мастерство мы подтверждаем. Но стремиться есть к чему, есть. Звёзд ты с неба не хватаешь… Честно говоря, я рассчитывала на более высокую оценку, что, несомненно, было написано на моём лице. — Ты хорошо поработал с инфери, но сам не поднял покойника… Только теоретически. А этого недостаточно для превосходной оценки. — Во-вторых, каждый волшебник уникален, — продолжили растолковывать мне, — у Питера и Нормана в любом случае разные магические ядра, магические склонности, подписи магических аур, анимагическая форма и прочее. — Пускай так, — набычилась я, — никто не станет ковыряться в этом деле. Маги современной Британии удивительно узколобые существа, интересующиеся исключительно своей выгодой. А с найденного мальчишки взять нечего! На меня посмотрели с сочувствием, и я разозлилась. — На что спорим, кто окажется прав?! Эмблемы подняли руки в сдающемся жесте и испарились. А я рассерженной дикой кошкой осталась метаться по экзаменационному залу. Тем временем на мягких лапах к нам всем подкрадывался Самайн.