***
Дни летели за днями. Приближалась дата Литы. Хогвартс-экспресс уже стоял под парами, готовый везти детвору в Лондон. Ко мне подошел Снейп. — Директор Дамблдор, я хотел вам напомнить о моём приглашении в поместье Принцев завтра. Всё остаётся в силе? — Да, Северус, мои планы не поменялись, — добродушно улыбнулась я в бороду. Мне протянули камешек — обычную гальку. — Это одноразовый портал к воротам поместья. Сожмите его и окажетесь на месте. Я буду вас встречать в одиннадцать вечера.***
Ритуальный зал Принц-холла был мрачен и неуютен. Воздух вибрировал, давя на барабанные перепонки, будто от низких частот. Магия Принцев источала голод и злобу. На Снейпе не было лица. Должно быть, он вспомнил последнюю встречу с «семейной» магией и своё едва не ставшее смертельным фиаско. Алтарь узнал Северуса и кровожадно радовался, ожидая его в жертву. Помните, Снейп жаловался, что алтарный зал для него закрыт, а он является приживалом и бедным родственником? Но, тем не менее, в своём упрямстве он не прекращал попыток пробраться за запретную дверь. И в один не самый прекрасный день камень рода решил «пойти на встречу», чтобы сожрать наглеца. С тех пор сезон охоты и открыт. — Сейчас я начну ритуал Посредника, — я сделала паузу и продолжила торжественно: — Северус Тобиас Снейп, ты по доброй воле и трезвой памяти желаешь стать Регентом рода Принц? — Да. — Ты ознакомлен с правами и обязанностями Регента рода Принц и готов к их исполнению? — произнесла я второй ритуальный вопрос о намерении. — Да. — Да будет так! — воздух так пропитался магией, что его, казалось, можно было резать. Снейпа трясло от преодоления себя. Сейчас он доказывал магии рода, что его дух силён. Для начала я поместила алтарь в круг из рун, написанных специальным зельем, сваренным на основе крови жертвенных животных. Далее пропела требуемые заклинания и поделилась с алтарём частью своей силы, как жрец, руководящий данным ритуалом. Таким образом был подписан символический договор, в котором я являлась посредником между Магией Рода и кандидатом на ту или иную роль. Алтарь Принцев чувствовал тёмную силу, исходящую от меня, и ликовал, ластился и даже заискивал. Он выпрашивал моей крови. Но я не планировала самовольно или хитростью становиться Северусу родственником. А могла бы… — Подойди ко мне, — произнесла я с властью, данной мне, как жрецу, проводящему обряд. Северус медленно шёл ко мне на негнущихся ногах, а его зрачки затопили радужку. Алтарь всё ещё продолжал нападать на него, но делал это уже не в полную силу, так как я запрещала ему буйство, усмиряя магию Принцев волей жреца. Я сама себе напоминала дрессировщика в клетке с крупным хищником. Это было и волнительно и страшно, кровь кипела от адреналина, но я не позволяла алтарю набрасываться на Северуса и терзать его. Магия выла и стонала. И было непонятно от чего больше: от разочарования или от экстаза. В конце концов Северус смог доковылять до меня. — Прошу алтарь Принцев засвидетельствовать Регента Рода верительной грамотой! Схватив еле стоящего Снейпа за руку, я надсекла ему палец. Капли крови ударились об алтарь и жадно впитались в поверхность. Через мгновение на глянцевой поверхности камня появился пергамент о регентстве на имя — Северус Тобиас Снейп-Принц. Имя практически не изменилось, видимо, потому, что Северус остался Принцем боковой ветви. Данный ритуал лишь добавил немного прав в совокупности с обязанностями доверенного лица. Сурово. Алтарь так и не признал его наследных прав по крови, продолжая относиться к нему как к «бедному родственнику». Тем не менее, допуск к собственности Принцев, о котором он так грезил, был получен. Наконец магия, будто нехотя, успокоилась. Стало возможно свободно вздохнуть. Снейп же упал в обморок от изнеможения, я еле успела поймать страдальца, чтобы он лбом не пропахал алтарь. Меня ритуал тоже хорошо потрепал. Сейчас я могла сравниться в ловкости разве что с пьяным матросом. Покачиваясь, подхватила худую фигуру и перекинула её через плечо. Тяжёлый, зараза! Документ я тоже не забыла захватить.***
Снейп очнулся в кровати ранним утром с первыми поющими птицами. Я дремала на кушетке, трансфигурированной из кресла, стоящего рядом. Поэтому сразу уловила ухом копошение и тихое постанывание. Недо-Принц обвёл себя глазами и замычал. Я понимающе усмехнулась. — О тебе позаботились эльфы. Теперь ты не гость Дома Принц, а господин Регент. Сильное магическое истощение, — ответила я на следующий мимический «вопль». — Как следствие, ты еле ворочаешь языком. Но это скоро пройдёт, я споил тебе восстанавливающие зелья, которые ты сам же и приготовил на случай подобного исхода. Мы замолчали. Я снова прикрыла глаза, Снейп, видимо, тоже. Через некоторое время он завозился и, покряхтывая, сел, упираясь спиной в изголовье. — Элфин, накрой нам чай и закуски, — приказал Снейп слабым, но уверенным голосом. — Элфин всё сделает, господин регент, сэр. Лопоухий домовик исчез, чтобы через короткое время перед каждым из нас появилось по круглому столику на высокой тонкой ножке. Они были сервированы одинаково: у каждого оказалось по заварочному чайнику, блюдцу с чашкой и ложечкой, сахарнице, молочнику и блюду с тарталетками, наполненными различными закусками. Я вернула креслу его изначальный вид. Мы молча угостились. Когда же столики с грязной посудой исчезли, я поинтересовалась: — Ты доволен? — Спасибо за помощь, директор, — Снейп был ещё не в курсе моей отставки. Я планировала прощальную вечеринку на завтрашний день. То есть, уже на сегодняшний. — Как будешь выкручиваться? — поинтересовалась я, любопытствуя. — Вы о чём? — В течение года тебе надо обеспечить наследника роду Принц. — Я уже составил приемлемый для себя договор на суррогатное материнство. У меня всё внутри сжалось от неприятного предчувствия. — А как же Соня? Насколько я знаю, вы с ней очень хорошо общаетесь. Разве нет? После нескольких наших свиданий мне казалось, что мы нравимся друг другу. Снейп смутился оттого, что была затронута неудобная тема. Скорее даже не смутился, а выглядел раздосадованным. Но в последнее время в лице Альбуса Дамблдора он нашёл понимающего наставника, поэтому, несмотря ни на что, принялся доверительно объяснять: — Она хорошая девушка, сэр, но… не в моём вкусе, — сморщился он от необходимости подбирать слова. — Она добрая, смешливая, но слишком хитромудрая для меня. Повисло неловкое молчание. — Директор, — взмолился профессор, — ну поймите же меня, как мужчина мужчину! Мне нравятся рыженькие и миниатюрные, — Снейп закатил глаза и показательно вздохнул-простонал, а у меня рухнул целый мир. Это всё, товарищи. У меня зашумело в голове, так как я позабыла дышать. Надо брать себя в руки… — Ну что ж, Северус, — голос звучал глухо и надсадно. — Значит, ты не готов к семейной жизни. Очень жаль. Сказать по секрету: ты стал сестрёнке люб. Но спасибо за честность. Лучше уж горькая правда, чем вождение за нос. Спасибо, Северус. Мне пора. И я быстро пошла… побежала отсюда с глаз долой. Хрупкие? Рыженькие? Шиш тебе! Значит, и ты принц не моего романа! — говорила во мне обида. А так хочется, чтобы было — вынь да положь! А ты думала, в сказку попала? По правде сказать, именно так я и думала, глупая наивная снейпоманка. В Хогвартс я вернулась вся в слезах. Хорошо, что директор может аппарировать в свои апартаменты без каких-либо проблем. Так что удалось никому на глаза не попасться. Ревущий белугой бородатый старик — зрелище не для слабонервных. Пришлось выпить две порции умиротворяющего бальзама. Я вызвала Минерву запиской, переданной через Акса. — Альбус, ты спрашивал меня?.. Что с тобой? На тебе лица нет! — Некоторые проблемы личного плана. Сущее недоразумение. Я сегодня хотел устроить прощальную вечеринку, пока коллеги не разъехались. Могла бы ты на обеде всех предупредить? А я пока приведу себя в порядок и учительскую приготовлю. — Хорошо, — до моей руки дотронулись сочувствующим жестом. — Может быть, не надо уходить, мой друг? — Ты же знаешь, что я всё равно останусь. Не переживай. Я расстроен не по этой причине. Сам виноват. Страдаю из-за собственной глупости. Но как здорово мы разыграли снобов из Попечительского Совета! — сменила я тему и через силу изобразила радость. — Да, было весело. Ты большой молодец, Альбус. Ну, я пошла.***
Вечеринка, начавшаяся за здравие, продолжилась за упокой. Профессора решили для себя, что мероприятие устроено в честь закрытия учебного года. Поэтому когда я объявила о своей отставке, поднялся жуткий гвалт и неразбериха. Я и не подозревала, что эти люди так полюбили меня. — Небо не упадёт на землю, родные мои! И конечно же, я буду вас навещать. Или вы подумали, что избавитесь от старика? — балагурила я. Снейп, который снова находился под своей непрезентабельной личиной, забился в угол и изображал там инсталляцию скорби. Я подошла к нему и села рядом. В это время Минерва «приняла огонь на себя». Её окружили со всех сторон, но она мужественно держалась, отвечая на град вопросов и причитаний. Настоящая львица! — Мальчик мой, — притворно грустно вздохнула я и накрыла его судорожно сжимающую подлокотник руку ладонью, — зачем так убиваться? Мою ладонь не скинули, а на «мальчик мой» не отреагировали. Вместо этого зельевар механически повернул ко мне бледное лицо и прошептал: — Почему всегда, стоит мне довериться, как меня бросают? Моя боль успела перегореть в злость, поэтому, услышав это, я почувствовала стервозное удовлетворение. Сердце требовало мести несмотря на то, что разум понимал всю абсурдность ситуации. Женская народная забава: сама придумала, сама обиделась. Я похлопала Снейпа по руке и убрала ладонь. — Не стоит так драматизировать мою пенсию, Северус, — хмыкнула я. — То, что мы будем реже встречаться, никак не отразится на нашей дружбе. Я буду рад твоим письмам… Тут у меня возникла в голове картина, как сова Снейпа с письмом Альбусу подлетает к Соне… Надо будет обязательно заключить договор с магической почтой на абонентский ящик, как я это сделала на имя Вольфа Брайана. А Акс по знакомой схеме будет передавать мне корреспонденцию и посылки. Да, так и сделаю! Снейп тоже что-то обдумывал в это время. — Перестань дуться, Северус, и съешь лимонную дольку! Несмотря ни на что, нам с Минервой удалось всех успокоить. Хотя… Возможно, заслуга была не только наша, но и доброго «Огденского». На следующее утро педагоги очнулись там, где отключились, и круглая директорская башня наполнилась стонами. Почему мы проснулись не в учительской, я так и не вспомнила. Англичане жуткие алкаши! Когда я жаловалась Фоуксу на несправедливость мироздания, он хохотал до слёз.***
Очень надеюсь, что сегодня переезд уже завершится. Я меланхолично заканчивала упаковывать личные вещи по коробкам с расширенным пространством. Кабинет директора стал выглядеть удивительно пусто. Апартаменты я тоже освободила. Эльфы то и дело сновали, меняя мои коробки на коробки Минервы. Скрытая дверца к бункеру Дамблдора заблокирована. Когда я займу покои заместителя директора, Хогвартс произведёт всю необходимую перепланировку и тайный вход в коридор к бункеру появится в новом месте. От камина послышался шорох. В зелёном пламени возникла шкодливая физиономия Сириуса. Впрочем, он был явно чем-то обеспокоен. — Директор, можно к вам? — Проходи, мой мальчик. Чем могу помочь? Перевозбуждённый Блэк выпрыгнул из камина с перекатом, как паркуровец, приземлившийся с большой высоты. Вскочив на ноги, он заметался, беспрестанно дёргая себя за волосы. Ошарашенно оглядев кабинет, Блэк встал, как вкопанный. — Профессор Дамблдор, что происходит? — Я передал пост директора профессору МакГонагалл и освобождаю помещение… Сириус плюхнулся в кресло и уставился на меня с ужасом. — А… как же мы? Я фыркнула. К Дамблдору привыкли, как к незыблемой константе. Перемены пугают. — Ты так говоришь, Сириус, будто провожаешь в последний путь, — посетовала я. Блэк экспрессивно замотал головой. — Живите сто лет! — Мне уже более ста десяти лет, — усмехнулась я в бороду. — Ещё сто лет! — Я тебя понял, Сири, учту. Однако, речь не обо мне. Внимательно тебя слушаю. — Матушка назначила дату свадьбы! — выпалил Блэк. Он вскочил и снова принялся нарезать круги, нервируя моё зрение. — Вальпурга? С картины? — Ей и с картины превосходно удаётся переполошить весь дом! — И что тебя смущает? Насколько я в курсе, Нимфадора нравится тебе. Блэк залился краской. — Смею надеяться, что и я ей не безразличен. Мы чувствуем притяжение, вот только никак не можем поладить. Стоит одному из нас открыть рот, как в стороны летят пух и перья. Я ей слово, она мне — десять, и наоборот. Нет! Я очень хочу нормально общаться! Но не получается, хоть убейся! — раздосадовано вопил мужчина, так и не успевший повзрослеть. Я задумалась. — А вы проверялись на проклятия? — С этой стороны всё чисто, профессор. — Хм… — Я кое-что вспомнила. — Посиди здесь, Сириус. Мне надо ненадолго выйти. Похожую историю мне рассказывали Основатели, когда делились байками о своих похождениях и подвигах. Описанная Сириусом картина очень напоминала разборки между Годриком и Кандидой на заре их отношений. Поэтому я немедля отправилась к ним. Пенелопа смеялась, что зачаровала тогда ради шутки два листика клевера и незаметно приклеила их шумным друзьям на шею под волосами. Эффект оказался потрясающим. Бестолковые влюблённые стали говорить прямо противоположное тому, что говорили обычно. Их лица выражали полное изумление от происходящего, но поделать с этим они ничего не могли. Так, вместо ругательств сыпались комплименты. Вместо колкостей — признания в любви и прочие нежности. И, как ни удивительно, отпущенного романтическим розыгрышем времени вполне хватило, чтобы пылкие сердца нашли взаимопонимание. Что ж, стоит попробовать. Основатели очень обрадовались, что этим чарам снова найдётся применение и взяли с меня обещание показать в думосбросе, чем всё закончится у новой незадачливой парочки. Когда я поделилась с Сириусом весёлой идеей, он пришёл в полный восторг. — Классный розыгрыш! Как в старые добрые времена! — его глаза горели звёздами азарта. И, заверив меня в том, что непременно предоставит воспоминания, неугомонный мужчина рыбкой нырнул в камин. От прикосновения к чужим чувствам на меня снова навалилась печаль. Разочарование, поселившееся в сердце, жалило мысли и не давало покоя. Оглядев разгромленный кабинет, тяжело вздохнула. Нет, Соня не будет останавливаться на достигнутом и рефлексировать из-за неудачи. Где же ты спряталось, моё счастье? Я чувствовала, что стою на пороге перемен. «Перемен требуют наши сердца, Перемен требуют наши глаза, В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен — Перемен! Мы ждем перемен! Мы не можем похвастаться мудростью глаз И умелыми жестами рук, Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять. Лимонные дольки*, чай на столе — так замыкается круг. И вдруг нам становится страшно что-то менять» ©