Главный судебный зал Министерства Магии был полностью заполнен. На своих местах присутствовали судьи Визенгамота в полном составе. Процесс обещал быть скандальным и беспрецедентным. Рассматривалось обвинение одних судей другими, потому что семьи Селвин, Нотт, Розье и Флинт являлись частью высшего эшелона власти. Другую половину зала занимали близкие родственники и вассалы подсудимых.
— Встать, суд идёт!
В зал вошла Амелия Боунс, которая на правах министра взяла на себя ведущую роль. Я временно сложила с себя полномочия Председательствующего Судьи Визенгамота, потому что в данном конкретном случае исполняла функции прокурора.
— Судебное заседание объявляется открытым.
Секретарь объявил дату, время, зачитал состав судей, имена подсудимых.
— Просьба обвиняемой стороне представить свою защиту. Либо защита будет предоставлена юридическим отделом Министерства.
Из зала к столу адвоката прошёл сухопарый высокий старик с идеальной осанкой.
— Карлсон Шафферсон, королевская адвокатская коллегия магической Великобритании.
— Прошу прокурора объявить обвинение.
Соня обычный бухгалтер без семи пядей во лбу, не гений, и уж точно не Сью. Несмотря на то, что я не в первый раз нахожусь в этом зале, моих способностей обвинять потомственных аристократов может и не хватить. Поэтому всю тактику заседания взял на себя непревзойдённый юрист всех времён и народов — Слизерин. Библиотека Хогвартса регулярно пополнялась, и искусственные интеллекты алтаря регулярно обновляли свои базы данных.
— Сесил Салливан, глава рода Селвин, Максимилиан Тюдорус, глава рода Нотт, Донатан Дариан, глава рода Розье, Роберт Эдвард, глава рода Флинт, обвиняются в проведении чёрномагического ритуала на крови с принесением в жертву младенца и с применением запрещённых зелий и атрибутов, — громко провозгласил прокурор в моём лице.
Мы с Основателями продумали блистательный и величественный образ для Дамблдора. Годрик одел меня в общепринятую строгую судейскую мантию, которую украсил широкой золотой цепью а-ля герцог. Бриллиантовая звезда с крупным рубином в центре оттягивала её. Подарок Гриффиндора из его тайной комнаты. Артефакт помогал сохранять невозмутимость, а также защищал хозяина от различного внешнего воздействия, к тому же его ношение не противоречило международной судебной конвенции, потому как не влиял на окружающих. Волосы, тщательно зачёсанные назад специальным заклинанием, спускались в «свободном водопаде», чтобы монументальный судейский берет конической формы* сидел без проблем. Борода стандартно перетянута резинкой с колокольчиками, которые, впрочем, не издавали ни звука. Я не удержалась от шалости наложить на волосы слабое заклинание свечения, чтобы не отходить от образа «святого старца». На моём носу играли бликами очки-половинки, в которых замечательно просматривались эмоционально-магические возмущения волшебников, или попросту — ауры.
— Прошу обратить внимание, уважаемый суд, что к мистеру Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору будет предъявлен встречный иск о нарушении границ частной собственности.
Я поднялась со своего места и подала знак мистеру Эпплби раздать судейской комиссии и стороне обвинения собранные материалы.
— Благодарю, — и мило улыбнулась в ответ. — Однако, мистер Шафферсон упускает из виду некоторые серьёзные обстоятельства. Во-первых, прошу суд рассмотреть протоколы следствия, из которых следует, что обвиняемые замечены в порочащих их связях. Подробные допросы установленного образца прилагаются. Там же находятся исследования магического фона поместья Селвинов Отделом Тайн, с зафиксированным неоднократным возмущением магии тёмного характера. В соответствии с законом одна тысяча восемьсот восемнадцатого года номер 273 пункт 15, решением Визенгамота разрешены решительные действия в подобном случае. Решение Визенгамота с разрешением на применение веритасерума в зале суда прилагается.
Старик спешно просматривал документы, временами прожигая меня злым взглядом.
— Протестую! Глав родов нельзя допрашивать с веритасерумом!
— Протест отклонён, — спокойный голос Амелии.
— Однако, поправкой от одна тысяча восемьсот двадцать первого года было введено уточнение. Подозреваемая сторона должна добровольно впустить представителей власти на свою территорию и этому есть прецедент!
— Вы безусловно правы, но только в том случае, если инициатором расследования не является Лорд скомпрометированных сторон, — мило улыбнулась я и развернулась к креслам подследственных. Я постаралась изобразить на лице всю душевную скорбь мира и родительский укор. — Сесил, Максимилиан, Донатан, Роберт, как же вы забыли о маленьком событии, которое произошло в конце августа прошлого года?
Я имела в виду проводы «Лорда Судеб» за грань. Шрамы на левых предплечьях вряд ли позволили им забыть погибель своего господина. Как вы помните, ритуал сильно повлиял на нас с Василисой. Мы еле совладали с мощью отката от чернокнижной авантюры. Такой эффект дало не уничтожение крестражей и злого духа, а обстоятельство существования у этого отморозка действующих меток на его так называемых сторонниках-рабах. Эти метки питали дух и должны были «сжечь» всех слуг, но спасти хозяина. Когда же я вступила в борьбу с противоборствующей силой, активно поддерживаемая своим даром и Хогвартсом, и победила, хозяйская привязка перекинулась на меня. Такое вот своеобразное наследство. Именно поэтому отток сил у Пожирателей прекратился и у них появился шанс, вот только здоровье уже находилось в критическом состоянии. Поэтому, когда я спасла их эликсиром жизни, положение выживших усугубилось Долгом Жизни своему господину.
И судя по тому, как побледнели пожиранцы, они неожиданно вспомнили об этом.
Щекотливость ситуации состояла ещё и в том, что для того, чтобы объяснить суду то, как я стала Лордом, подсудимым придётся признать тот факт, что они служили Волан-де-Морту. Потянется одно за другим и неизвестно, чем всё закончится.
Барристер заметил реакцию своих подзащитных и молниеносно среагировал.
— Прошу уважаемый суд о недолгом совещательном перерыве.
Боунс великодушно позволила перерыв и даже предоставила защите артефакт для конфиденциальных переговоров. Я заметила, как сильно Шафферсон злится на своих клиентов за то, что они не предоставили ему всей информации по делу. После пятнадцатиминутного совещания защита попросила перенести заседание на завтра.
— Не вижу смысла, господа.
Печальный дедушка резко «перевоплотился» в Верховного Чародея. Поза приобрела величественную осанку, выражение лица отразило неминуемость судьбы. Не отказывая себе в любви к спецэффектам, я решила закрепить образ Дамблдора как «светоча», и обратилась к своему своенравному кольцу. Невидимый другим череп злорадно поиграл челюстью и в моих руках возникла материальная иллюзия мерцающего магией посоха, с великолепным навершием цвета «Газпром — мечты сбываются», источающим гранями лучи яркого света. И я с удовольствием грохнула им об пол.
— Как мы видим, господам Сесилу Салливану Селвинн, Максимилиану Тюдорусу Нотту, Донатану Дариану Розье и Роберту Эдварду Флинту во избежание дальнейших обвинений при обнародовании некоторых событий, следует пойти навстречу следствию. Будете ли вы, господа, сотрудничать с судом?
И требовательный взгляд в их сторону. Зал зашумел. Присутствующие пытались узнать друг у друга, что произошло в августе.
Лицо адвоката превратилось в суровую маску.
— В связи с применением к моим подзащитным веритасерума, прошу предоставить мне список вопросов.
Мой небольшой шантаж сработал, и адвокату пришлось направить все свои силы не на нападение, а на защиту. Кресла под лордами закачались.
Суд вышел из стадии пререканий к получению показаний от подследственных. Шафферсону удалось вычеркнуть из списка несколько вопросов, но и оставшихся хватало с избытком. Лорды под сывороткой правды пели самозабвенно. Адвокат скрипел зубами от безысходности. В тартарары летела не только свобода подзащитных, но и его репутация акулы высшей юриспруденции. Так бывает, когда обвиняемые раскрывают перед защитой не все карты. Но барристер виноват сам. Получается, ему не хватило таланта разговорить собственных клиентов.
И вот, наконец, рассмотрев все материалы дела и выслушав все стороны, суд достиг финальной фазы обсуждения приговора. Совещательной комнаты у магов не было по причине излишнего количества судей, составляющих большую часть зала. Поэтому обсуждение быстро превратилось в балаган. Я же сидела и благожелательно улыбалась в бороду, посасывая карамельки. Время шло, но ничего не менялось, кроме вкуса моих карамелек. Когда аристократы перешли на личности, я снова поднялась с места и воспользовалась посохом.
— На правах Верховного Чародея выношу приговор, который может быть обжалован в течении суток в установленном порядке!
Но, тон моего голоса не советовал совершать подобный шаг. Я не собиралась строго приговаривать лордов. На это были веские основания, о которых, впрочем, все забыли.
— В связи с тем, что господа ответчики главы родов, участвующих в поддержании барьера от внешнего мира, суд в моём лице постановляет приговорить подсудимых к поражению в правах в пользу покровителя, домашнему аресту, и благотворительному штрафу на нужды развивающихся программ Хогвартса и Министерства в размере сто тысяч галлеонов с каждого лично.
Моей невольной паузой сразу воспользовались.
— Прошу Верховного Чародея разъяснить некоторые использованные им понятия.
— Прошу озвучить ваши вопросы, господин адвокат.
— Как будет воплощаться поражение в правах моих клиентов?
— Отстранение от министерских должностей и заседаний Визенгамота. Голоса в Визенгамоте передаются на время поражения покровителю.
— Кто назначается покровителем?
— Верховный Чародей.
— Какой судом устанавливается срок поражения?
— Пять лет.
— Пять лет?
— Будете оспаривать?
Шафферсон посмотрел на меня с неистовой холодностью, перевёл ястребиный взгляд на посеревших лицом подопечных, снова уставился на меня.
— Ничуть. В каком виде осуществится домашний арест, и кто будет куратором исполнительной власти?
— Куратором будет их Лорд, — по залу снова зазвучали шепотки недоумения, но интересующего всех вопроса никто не задал: боялись выставить себя в невыгодном свете. — Он же наложит на господские апартаменты специальные чары. Срок тот же — пять лет.
— О каких развивающихся программах Хогвартса и Министерства идёт речь?
— Расширенный штат школы по восстановленным предметам и факультативам. А под министерской программой имелся ввиду международный фестиваль. Всё это потребует дополнительного финансового обеспечения. Ещё вопросы?
— Благодарю.
— Ваша честь, передаю слово.
На этом судебное заседание подошло к концу. Описывать завершающую часть мероприятия не вижу смысла. Расскажу только о том, что все присутствующие были в шоке от увиденного. В зале заседания начались беспорядки, которые дорогая Амелия разогнала бравыми аврорами. А пресса, приглашенная господином Шафферсоном для моего публичного поругания, обернулась против него самого.
Завтра наступит год, как дух Тома был упокоен. Но, как вы знаете, эта дата ознаменована ещё одним событием.
***
На почтовом подносе меня ожидало письмо от семьи Малфоев.
«Уважаемый господин Альбус П.В.Б. Дамблдор, просим Вас прибыть на День рождения Вашего крестника Родольфуса Альнаджид Лестрейнджа. Торжество состоится завтра в десять часов утра. Со всем уважением, чета Малфоев Люциус Абраксас и Нарцисса Друэлла».
Это было необычное приглашение. Дети магов во время празднования своего годовалого возраста получают от своих крёстного или крёстных различные дары, которые они пронесут через всю свою жизнь. В памяти сразу всплывает множество сказок на эту тему. Но я опиралась не на них, а на кодекс правил чистокровных, где и прочитала про этот обычай.
Я решила подарить ребёнку два благословения: светлый разум, стремящийся к мудрости, и доброе, справедливое сердце. Мудрость и справедливость по своей сути серые дары, потому что мудрость, как и справедливость, могут стать орудием возмездия, — смотря как их развернёшь. Светлый разум с мудростью — это здравомыслие, со стремлением к познанию нового, способность оперировать знаниями с пользой. А доброе сердце не даст скатиться справедливости в жестокость. Совокупность моих даров очень сложна и со множеством нюансов. С меня семь потов сошло, когда я в ритуальном зале формировала волшебные жемчужины.
Также мною был изготовлен подарок крестнику и для светской части праздника.
И вот утро праздника настало.
Когда я вышла из камина, меня встречала уже известная компания. Семья собралась своим узким кругом, то есть лорд и леди Малфой с сыном, и всё семейство Блэков с воспитанником. Единственными отсутствующими были Сириус и Нимфадора, отправившиеся после бракосочетания в кругосветное путешествие. Кажется, Бродяга и его молодая жена и не собираются возвращаться домой в ближайшее время.
— Дедушка! — увидев меня, Гарри тут же подбежал, заключая в объятия, а я склонилась к нему с ответными. Полный собственного достоинства Драко чинно стоял рядом с отцом. На вольности кузена он никак не отреагировал.
— Доброе утро, дети.
— Рады вас видеть, проходите, пожалуйста, в гостиную, — обратилась ко мне Нарцисса. Остальные присутствующие дружно кивнули.
Гостиная представляла собой уютный зал, уставленный диванами, креслами, банкетками, пуфами и различными кофейными и чайными столами с угощением. У «главного» дивана, как я его обозвала, находилась кроватка-манеж изысканной формы, в которой сидел, занимаясь своими, без сомнения, важными делами, лепечущий ребёнок.
— Какой богатырь! — я достала улыбающееся дитя из манежа. Жизнерадостный ребёнок был очаровательным. Бубенчик на бороде тут же потащили в рот. Поцеловав ребёнка в кулачок, вернула крестника на место.
Когда я села на диван, Гарри присоседился рядом, плотно прижавшись боком, ревниво и неодобрительно поглядывая на мелкого и страшно коварного конкурента.
— И кто же догадался сделать превосходное имя Альнаджид вторым именем? — решила подтрунить я.
— Я настоял, мой лорд, — ухмыляясь, ответил Люциус, гордо смотря на Сигнуса так, как умеют только Малфои.
Сигнус фыркнул. Я удивлённо подняла брови. Раньше Люциус называл меня «мой лорд» только наедине. Сейчас был первый раз при таком обилии свидетелей. Хотя, Сигнус тоже меченый… Чувствую, что это отголоски какого-то разговора. Впрочем, все присутствующие тем или иным образом в курсе. Лепту внёс и суд, на котором были и Нарцисса с Сигнусом, и Тонксы.
— Хороший мальчик.
Зашел разговор ни о чём, согласно этикету. Гарри и Драко иногда разбавляли эту болтовню, рассказывая о своих детских достижениях. Когда же мы насытились и наговорились, я достала традиционный подарок, вручаемый крёстным на первую годовщину. Я выбрала так называемую погремушку. Разноцветные шарики удерживались магией над кроваткой ребёнка. Стоило хлопнуть ладошкой по шарику, как он начинал прыгать по воздуху, при этом раздавалась приятная лёгкая музыка. Я взяла за основу родные «Спокойной ночи, малыши» и прочую музыку из советских мультиков. Все шарики имели свой репертуар. Своеобразную погремушку-ночник — шарики в темноте испускали мягкое свечение — сопровождал песенник со словами к музыке, адаптированные к английскому языку и магической повседневности.
Крёстной Родольфуса, как она и желала изначально, стала Нарцисса, проведя для этого соответствующий обряд ещё год назад. Она подарила мальчику традиционную серебряную ложку с целебными чарами. Малыш сразу потащил её в рот, пробуя на ней подрастающие редкие зубы.
Настало время обряду дарения. Нарцисса подошла к крестнику и, после того как уговорила его лечь на спину, положила ему на живот переливающуюся разноцветным перламутром жемчужину.
— Дитя моё, дарую тебе силу и удачу. Приведи род Лестрейндж к величию.
После того, как жемчужина засияла и истаяла, настала моя очередь. На лоб удивительно посерьёзневшего ребёнка легла яркая белая жемчужина.
— Дитя моё, дарую тебе светлый разум, стремящийся к мудрости.
Жемчужина засветилась и растаяла. В районе сердца лёг второй дар искрящегося перламутра.
— Дитя моё, дарую тебе и доброе, справедливое сердце.
И эта жемчужина, как и её сестры, впиталась в ауру младенца. А взрослые разволновались.
— Объясните, пожалуйста, ваши резоны, господин Дамблдор, — озвучил всеобщие беспокойство Сигнус. И я объяснила, что означают мои дары, что именно мною было вложено в жемчужины.
— Спасибо, за столь щедрые дары, директор, — со значением проговорила Андромеда, поглядывая на отца. Я не стала поправлять её обращение ко мне, слишком долго Дамблдор был директором, чтобы быстро изжить такие привычки.
***
Мне удалось уговорить Основателей дать на изучение «вопроса размножения» более одного дня. Шучу. Конечно же это вопрос моего раздвоения. Дела снова образовали не стройные ряды, а беспорядочную кучу, готовую рухнуть на меня. Суд над Пожирателями и обязанности крестного были в том числе.
Сейчас же я чинно сидела в своём кабинете и методично разбиралась в вопросах личного обучения.
Хроновороты практически сразу отошли в сторону. Слишком ненадёжно и опасно. Хотя артефакт я решила далеко не убирать.
Матрикат пугал своей сложностью. Голема из многосущного зелья требовалось наделить душой, чтобы не получить на выходе тупую кочерыжку, в которой следует прописывать даже моргание. Для искусственного интеллекта предлагалось призвать какую-либо сущность или духа (поэтому зелье и звалось многосущным). А с ним надо будет ещё суметь ужиться, что не всегда удавалось, судя по записям.
Поэтому наиболее привлекательно для меня выглядела техника теневого клонирования. Клон был полностью идентичен мне интеллектом, опытом и характером. Однако и этот способ имел ограничения и ряд скрытых проблем. Авторы упоминали о неких сбоях, которые им не удалось систематизировать. Например, какая-нибудь черта характера становилась у клона ярче других, вызывая коренные изменения в начальном образце. И далеко не всегда удачные.
Далее, теневого клона можно было создать лишь владея ментальными практиками. Здесь у меня было всё в порядке. Наука от Госпожи сильно облегчила мне обучение у Основателей. И теперь я уже не была таким младенцем в этом вопросе. Дело в том, что, развеявшись после достаточно длительного существования, клон сильно бил по мозгам своим наработанным опытом и новыми знаниями, и только окклюмент не сходил с ума от подобного.
Были и плюшки. Можно было смотреть глазами клона и руководить им дистанционно. Но и в этом случае существовала опасность. Я ещё не умела раздваивать потоки сознания, поэтому взяв руководство над клоном, моё тело становилось беззащитным. Я печально вздохнула, взглянув на кипу свитков по менталистике. Уже давно необходимо серьёзно заняться подготовкой к встрече с главой клана Нассау.
Раздался стук в дверь.
— Войдите.
Меня навестила Минерва.
После отпуска она очень посвежела и приобрела лёгкий загар. Несколько дней назад, за чашкой чая она со мной поделилась новостью, что стала невестой «на старости лет», — с её слов. Я же её заверила, что она молода и свежа, как никогда прежде. Она похвасталась воспитанником, который в этом году перешёл на четвертый курс Пуффендуя. Джон Харт был сильно удивлён косвенным родством с профессором. Минерве удалось найти общий язык с его семьёй, и волшебница стала для них доброй тётушкой. О возрождении фамилии покойного мужа — Урхарт — речи ещё не шло. Глаза лучились довольством, которое слегка омрачалось обеспокоенностью.
— Добрый день, Альбус, — знакомые деловые интонации.
Подруга прикрыла дверь и, пройдя к креслу, уселась в него.
— Здравствуй, Минерва. Альбина, если можно, пожалуйста.
— Да-да, конечно, — отмахнулась от меня директриса.
— И когда же у нас состоится педсовет? Дорогая, раньше вы меня мучили этим вопросом, и вот пришёл тот светлый миг, когда можно отыграться мне, — я подмигнула.
— По твоей же традиции, то есть за день до приезда детей, — директор упрямо поджала губы. — Дверь заперта, и я чувствую чары конфиденциальности, Альбус, — с нажимом. — Но я пришла не за этим. Должность преподавателя ЗоТИ проклята, — траурные нотки.
— Должность не может быть проклята, а квартиру преподавателя мы проверяли.
— Я не об этом! Министерство чудит с этой ставкой. Я уже утомилась с ними бодаться. Тебя на них мало!
— В чём дело?
— Начальник департамента образования упёрся и настырно подсовывает нам своего племянника — у нас же тут будет престижное международное мероприятие!
— Этот племянник так плох?
— Он с этой дисциплиной и рядом не стоял! — всплеснула женщина руками. А в моих руках оказался учебник, которым в каноне, должно быть, оперировала незабвенная Долорес Амбридж. Проблема усугублялась тем, что сама я не нашла соискателя. Я бы взяла Сириуса, но он в отъезде. Годрик согласился закрыть своей призрачной грудью брешь, но меня смущает двухметровый голем в окружении детей. Такого в истории Хогвартса ещё не было. Где же мне найти преподавателя?
— Я поняла, Минни. Подумаю, что с этим можно сделать и сообщу тебе, дорогая, — озадаченно покивала я.
Когда в кабинете я осталась одна, посетовала в тишину:
— И что мне делать? У меня мозги и так плавятся уже!
— Вам надо отдохнуть, хозяюшка, — поучительно прогудел рядом Акс. — Вы так себя совсем загоните. Отправляйтесь-ка в своё шале. Ничего со школой не случится за пару-то часов. А я вам обед принесу, чайку, конфеток.
