Вкус забытой жизни

      Стоило прийти уведомлению на телефон, как вся моя легкость и непринужденность пропала; я поняла, что это написала Мия. Соскочив в кровати, я мигом оказалась рядом со своим рюкзаком, открывая его и вынимая смартфон.       — Крис, мне надо в аэропорт.       — Какой именно?       — Шарль-де-голль, сможешь подкинуть? Кларисса, ты как со мной или нет?       — Вы сами должны поговорить, я пока приготовлю ей комнату. — легко (на первый взгляд) ответила, но я видела её настороженность и то, как она брезгливо вздернула плечами, будто отгоняя от себя дурные мысли.       — Аннабет! — с неожиданной для меня радостью окликнул меня нежный голос, и я на автомате обернулась, пытаясь понять, откуда доносится этот голос.       — Мия, что произошло? — сразу накинулась на девушку я, заключая её в крепкие объятия. Крис стоял позади нас, ожидая, когда на него обратят внимание.       Я бы соврала, если бы сказала, что не рада видеть Мию, но меня беспокоил вопрос, что она тут делает? Почему сорвалась так резко?       — Ох, Бет, нам надо столько обсудить! О, Крис и ты тут! Прости, я ожидала встречи только с Чейз! — Крис довольно улыбался: было видно, что он привязан к этой девчонке.       — Идемте, а то Кларисса будет волноваться.       Было странно и непривычно наблюдать, как Крис заботиться о Ла Ру, которая принимала эту заботу, но все еще держала его на расстоянии. Он волновался и переживал за нее. Я поняла, почему с утра в магазине, он так сильно кричал на неё. Он переживал и места себе не находил и, если бы я не влезла, то Крис окончательно вставил бы ей мозги. Но этого не произошло. Будто два разных человека. Кларисса с Крисом — неприступная, горделивая, тот еще ребенок, смелая и упрямая. А со мной она была шутливой, авантюристкой, остроумной и такой букой.       Мне было непонятны такие перепады, и, честно говоря, все это заставляло задуматься о том, что в принципе, когда я только-только познакомилась с Перси, я не была такой, как сейчас. От взрывного характера и чрезмерного упрямства, но в то же время мягкости и нежелания того, чтобы хоть кто-нибудь узнал и затронул мою душу.       Сейчас все иначе, я сама стремлюсь тронуть и прикоснуться к наибольшему количеству душ, желая узнать, что же скрывают люди, почему все такие одинаковые и разные одновременно? Все было настолько странно, и все произошло так быстро. И начинаешь понимать, как бы ты не хотел выстроить ту стену между людьми и собой, найдется тот, кто разрушит эту стену, не всегда намеренно, но зато эффективно, вытягивая тебя из этого болота отвращения к самому себе.       А еще дико не по себе становится от этих мыслей. Они вроде бы и правильные, и ты делаешь правильно, раскладывая для себя все по полочкам, но вот незадача, непонятно осознаешь ли ты всю суть мира или просто становишься старше.       Позиция Мии для меня были непонятны, но в то же время вызывали восхищение. Ей четырнадцать, а она спокойно откидывает от себя всех ненужных людей, проводя каждого через фильтр, — устоявшиеся принципы, ум и нестандартное мышление, — все это придает осознание того, что ей далеко не четырнадцать лет в психологическом смысле.       — Мия, давай на чистоту, ты пережила семичасовой перелет для чего? Что тебя так волновало?       — Мать Деменики попала в наркологическое отделение… Мама взяла её к себе, но Перси… Перси улетел, оставив только номер телефона, который последние недели две напросто недоступен… Маме не дадут опеку, так как у Деменики есть законный отец. И её могут забрать органы опеки, или как там это называется! Я понадеялась, что ты знаешь, где он. Понадеялась, что он тут с тобой. Но видимо ошиблась. — я слушала её, затаив дыхание и поняв, что мне безумно хочется ей помочь, и не только ей.       Мне хочется вновь увидеть эти зеленые глаза, в которых просто хочется тонуть вечно. Милую улыбку, от которой мозг на прочь тает. Голос, который будоражит что-то внутри, заставляя все внутренности сжаться. Слушать и наслаждаться всем тем, что он знает об этом мире — о каждом человеке больше, чем он сам. Слушать, как он выворачивает тебя наизнанку, загоняя в угол, но ты готов позволить ему это, лишь бы он также был рядом. Чтобы чувствовать его прикосновение: нежные большие ладони на своем теле. Горячее тело. Стальной пресс, рельефные мышцы. Горячее дыхание и неповторимый любимый запах его волос — мой самый любимый запах. Его волосы всегда пахли им, и я бы душу дьяволу продала, лишь бы этот запах был всегда безгранично рядом!       — По сути, ты должна меня ненавидеть, из-за меня же он сбежал. — тихо изрекла я, сжимаясь и опасаясь поднять взгляд.       — Я не должна этого делать. Он труслив на привязанность к людям. Как бы он не выворачивал их, он сам не знает, что нужно ему. Не смог разобраться в себе спустя долгие годы. Только в чужой жизни он — философ, в своей он — придурок. И это еще мягко сказано. Он, как грязный кот, который никому не нужен. Грязный внутри. Смотрит на всех, смотрит на то, как люди уходят, и не понимает, почему. Не понимает того, что он сам бежит от тех, кто хочет забрать его домой. Потому что ему страшно, что найдется тот человек, который затормозит его. Он никогда не стоит на месте. Ты была исключением, он замер, позволил себе влюбиться, но побоялся того, что не сможет идти дальше. Вот и убежал, забывая про то, что когда-нибудь он добежит до края в одиночестве. Только ты сможешь его найти.       Моя челюсть приоткрылась, а губы застыли в немом «о», я была ошарашена этим откровением Мии. Её наглостью, самоуверенностью, но такой добротой в голосе.       — Не думаю, что я… — на ее губах появилась наглая усмешка, и я оборвалась на полуслове, так и не договорив. Протянув руку и подняв с пола свой рюкзак, она выудила из него газету и кинула на середину кровати.       С опаской развернув её, я увидела знакомое фото на первой странице.       — Читай, третья строчка. — в её глазах зажглись точно такие же огоньки, которые загорались у Перси, когда он был чем-то чрезмерно доволен. — Это подсказка для тебя. Только ты можешь его догнать и затормозить. Только тебе он позволил это сделать один раз, позволит и снова. Ты просто не знаешь, как он пекся о тебе, как дорожил.       — Не думаю.       — А ты не думай. Ты же знаешь, куда он поехал. Он не мог тебе не сказать! Все проще, чем кажется, нам всегда оставляют подсказки, когда уходят из нашей жизни, в надежде, что мы остановим, найдем и вернем обратно. Как бы мы сами не отрицали, но шанс всегда остается. Надо всего лишь сделать правильный ход.       — Почему ты так в этом уверена?       Это был самый правдивый мой вопрос и самый искренний за последние сутки. Я действительно хотела знать, почему она так в этом уверена! Потому что лично мне было это непонятно! Я не понимала, что она хочет от меня. Не могу же я приехать ни с того ни с сего в Вашингтон!       — Это не все, Бет, далеко не все… У меня для тебя есть подарок от него… — она вновь полезла в рюкзак и достала картонную брошюрку.       — Что это? — спросила я, с опаской беря листок в руки. Девушка упрямо молчала.       — Сертификат на обучение в школе психологии и психиатрии?       — Угу, он считал, что из тебя выйдет что-то путное, как только ты научишься видеть мелочи и детали.       — А какой он видел меня? — вопрос сам сорвался с губ, и я потом осознала, что на этот вопрос Мия не даст мне ответ. Вздохнув, она вновь потянулась за рюкзаком. Как у нее туда все влазит?! Достает красивенький MacBook Pro и протягивает мне. — Что?       — Там его дневник, это его MacBook. — с запинкой проговорила она, теперь уже с опаской смотря на меня.       — Тут пароль.       — Ты его знаешь, он связан с тобой.       — Уверена? — переспросила я, хмурясь.       — Я хакнула его систему, не спрашивай как, но я не стала снимать блокировку с паролем.       С опаской набрав комбинацию цифр и увидев протест системы, я подзадумалась, соображая, что же это может быть. Вновь набрав еще одну комбинацию, я затаила дыхание, а визг Мии оглушил меня.       — А я говорила! Говорила! Оставлю тебя. Но учти, я приду и проверю, позвонила ли ты им или нет!       Слезы льются из глаз сами по себе, а я не в силах остановить. Вот, кто я для него! Маленький капризный ребенок с взбалмошным характером! Отрицающий все, что ему говорят! Не знаю от обиды или от осознания того, что я в действительности была права, лились слезы…