Вкус забытой жизни

       Просыпаюсь от непонятного странного чувства, будто вся горю. Причем в прямом смысле этого слова. Открыв глаза, сталкиваюсь с зеленым взглядом и чувствую, как щеки покрываются румянцем. Пытаюсь отползти и отодвинуться.       Я обвилась вокруг Перси, уткнувшись носом в его ключицу и крепко обняв за грудь, так крепко, что пальцы железной хваткой сжались на его футболке.       — Доброе утро, соня. — голос хриплый такой чарующий и манящий.       — Я не соня! — возразила я, выпячивая нижнюю губу и грозно смотря исподлобья.        Его грудной смех заставляет меня улыбнуться и спрятаться в его ключице, чтобы скрыть красные щеки.       Можно погрузиться хоть ненадолго в эту иллюзию? Почувствовать то, к чему так стремилась? Чего так желала и мечтала? Вспоминаю принцип мамы, и на глазах выступают слезы… Flashback       Я стою, раздумывая, как правильно перевернуть блинчик, о том, как не надо его переворачивать, чтобы он свернулся. Пока я думала, он, конечно же, сгорел. Мама качает головой, строго смотря на меня, и резко без раздумий переворачивает блинчик.       — Бетти, пока ты будешь думать, все сгорит, хочешь питаться угольками? Иногда не надо думать, надо делать. Если не хочешь после получить последствия своих долгих раздумий. Давай попробуй перевернуть другой блинчик. Просто делай…       — Хорошо, мамуль. Я попробую.       — Эй, Чейз, ты чего? Малышка…       Смотрю на него своими большими глазами, вижу беспокойство и, опираясь на грудь, тянусь к губам. Тянусь, боясь получить отказ. Но не получив его, с облегчением выдыхаю в губы парня. Совсем осмелев, сажусь на него и упиваюсь этим теплом. Чувствую мягкие чуть шершавые губы, которые сминают мои. Отдаюсь ощущениям, наклоняясь и не очень умело продолжая целовать Джексона.       Я слишком долго об этом грезила, чтобы сейчас остановиться. И пусть меня назовут ненормальной, я такой и являлась, являюсь и всегда буду таковой. Потому что я то, кто я есть.        — Эй. Эй. Стой. Чейз, остановись. — глаза шокированы и обеспокоены. Перехватив мои руки, он перевернул меня на спину, вдавливая в матрас. Дыхание сбилось, и я не могу понять, от чего именно.       Я не понимала, почему он меня остановил. Почему не позволил продолжить…       — Что? Почему?       — Потому что ты, как минимум, в полуистериченом состоянии. Мне пора. Я и так нахожусь больше, чем следует. — удрученно проговорил Перси, вставая и поправляя футболку.       — Нет! Стой! Останься, пожалуйста! — слёзы хлынули из глаз, как у маленького ребёнка, не желающего отпускать родителя. Вскакиваю на кровати, путаясь в одеяле, и на коленях подползаю к краю, хватаю его за руку, вцепившись в неё, как в последнюю ниточку, которая спасёт меня от нового падения.       Подхватывая меня на руки, и тем самым предотвращая соприкосновение с полом. Садиться на кровать, начиная укачивать, как маленького ребёнка. Глаза наполнены жалостью, сожалением.       — Ну. Малышка. Я ещё тут. Здесь. Успокаивайся. Не хочу вкалывать тебе снова успокоительное. Ты не ненормальная. У тебя слишком больная душа. Я не хочу ломать тебя ещё больше. Ну же, Бет. — рассыпается поцелуи по моим ключицам, шее, целует в волосы, вдыхая аромат волос. Сжимает талию, не давая рассыпаться.       Именно эти руки могут собрать меня за считанные мгновения. Собирает со скоростью света. Мгновенно… И также мгновенно может разрушить. Уничтожить.       — Давай я позову Ла Ру.       — Нет. — вновь хватаюсь за него, сжимая плечи ещё сильнее.       Вновь тянусь к губам и пытаюсь дышать. Заставляю принимать кислород, который, как мне кажется, с ним и вовсе не нужен.       Он падает на кровать, затягивая меня с собой. Сжимая скулу и притягивая к себе. Отстраняется и укладывает на себя, прикрывая одеялом. И было не важно, что мы лежали поперек кровати, вдыхая и успокаивая друг друга.        — Кто я для тебя? — голос хриплый, но я старалась придать ему как можно больше безразличия. Хотя на вряд ли это получилось. В комнате повисла тишина, но я покорно ждала ответ. Ожидая и понимая, что может он сам и не задавался этим вопросом.       — Человек, которому я не умею врать. Единственная девушка, с кем я не играл. Маленький ребенок, которого хочется защитить, укрыть от всех бед. В том числе и от самого себя. Ох, Бет, если бы ты знала… Я не тот человек, который тебе нужен. Я не привык к теплу. Всегда без остановки лечу вверх. Не останавливаюсь. Не беру попутчиков. Не подхватываю и не цепляю на себя балласт. Ты сильная внутренне, но в тоже время ты похожа на хрупкую розу, чьи лепестки нежны, а шипы остры. Даришь улыбки, но стебель такой одновременно толстый и тонкий. Его трудно сломать, но можно покрошить, смять.       — Останься. На пару дней. У меня завтра день рождения. Пожалуйста…       — Хорошо, но ты понимаешь, что мне все равно придется уехать?       — Да… — выдохнула я, утыкаясь носом в ключицу. Пытаясь привести мысли в порядок. Но собираться в кучу они явно не хотели…       Счастливые возгласы разбудили меня, заставляя непонимающе открыть глаза и осматривать все вокруг.       Кларисса держала большую коробку с красивым бантом и яркой оберткой. Коробка Родригеса была самая громадная, а у зеленоглазого самая маленькая (странно). Крис и Перси были с колпачками на головах. Это выглядело довольно забавно.       Оглянувшись, вижу, что вся комната цветах, над кроватью висит поздравление. На белом одеяле розовые лепестки. А на тумбочке шелковый халатик.       Слёзы брызнули из глаз, я не ожидала такого поздравления. Но я была счастлива, что нахожусь тут, а не, как в прошлом году, в белой комнате с мягкими стенами. Хотя время от времени туда хочется вернуться. Но сейчас не об этом.       Кларисса бросается мне на шею, ставя на кровать коробку и крепко сжимая меня, и целует в обе щеки по очереди.       — Моя большая девочка. Поздравляю тебя! — вытирая слёзы, Кларисса вручает мне коробку, довольно лёгкую.       С вожделением открываю её. А эта засранка снимает все на камеру. Убираю ярко-красную с золотыми цветочками бумагу, стараясь сделать это аккуратно.       Открываю коробку с красивым принтом и застываю в шоке и ужасе, чувствуя, как мои щеки краснеют, и я тала сравнима с этой оберткой. Тягу бюстгальтер за бретельки, приподнимая и смеясь. Кларисса подхватывает мой смех, переведя камеру на смущенных парней.       — Ох, Ла Ру! — в коробке несколько комплектов разнообразных оттенков и несколько пачек чулок.       Отставляю коробку, ожидая следующих подарков. Крис довольный, как слон, вручает свою. Аккуратно трясу её, и что-то внутри переваривается. Хм.       Открываю коробку, а в ней ещё одна, и ещё, и ещё… Открываю последнюю двадцать седьмую, и умиляюсь красивым золотым браслетом с совами в разных анимациях и с разными бусинами.       Тянусь к Крису, целуя его в щеку и крепко обнимаю. Перси смущённо протягивает свою коробочку. И я хочу её открыть, но видя его обеспокоенный взгляд, откладываю и решаю, что посмотрю потом.       — Вставай, у нас обширная программа на сегодня! — счастливая подруга светиться от счастья, будто день рождение не у меня, а у неё. И от этого начинаю любить её ещё сильнее. — Мы пойдём, пока одевайся.        Перси повернулся вслед за Клариссой и Крисом. Но к моему удивлению, парень остановился перед открытой дверью, закрывая её за ребятами.       Глаза настороженные, а шаги медленные, но четкие. Я смотрю на него, машинально приоткрывая губы и облизывая их. Напряжение в комнате можно почувствовать физически.        Заветная коробочка вновь оказывается в моих руках. Перси накрывает мои руки своими. Открывая моими же руками картонную синюю коробочку с матовым отблеском.        Множество маленьких подвесочек с буквами знакомыми мне… Первая буква имени моей мамы… Моего лучшего друга. Перси… Папы… Клариссы… Криса… Маленькая подвеска по стилю браслета от Криса. Мордочка лисы с зелеными камушками по середине. Орленок, который означал сущность Перси. И сущность Криса — лев.       Слёзы выступили из глаз. Пусть это был ещё один браслет, но я чувствовала, с какой заботой он был создан. Непонятная цепочка из белого золота, которая была создана из кружочков, как змейка, и на неё надевались красивые камушки. А только сейчас я заметила, что над каждым брелочком ровные такие же с камушками колечки, которые надеваются на цепочку. Слёзы сами льются, бросаюсь на шею к Перси. Целуя его и прижимаясь к нему так доверчиво. И любимо. Потому что была без ума от него всего. От его запаха. Губ. Ума. Непонятной души, но такой хрупкой и любимой…