Объект не найден

Ночью поднялся ветер, разогнал дождливую хмарь. Пласты серых туч уползли за горизонт, цепляя тяжелым подбрюшьем вершины сопок. На самых высоких еще лежал пятнами снег, но по склонам тут и там разгоралось сиреневое пламя: цвел багульник! Кое-где отдельными всполохами, а порой настоящим лиловым ковром. Темные пятна — заросли кедрача и чернопихтарника. Вечнозеленая хвоя, валуны и скалы, осыпи… На краю земли синел горный хребет. Стас сидел, прислонившись спиной к нагретому солнцем камню за поворотом грунтовки, где и условились. Форма-афганка поверх пары теплых свитеров, крепкие берцы, рюкзак и неизменная книжка на коленях. Устав читать, подставил солнцу веснушчатый нос, с улыбкой вспомнил соседа. Признаться честно, он давно уже украдкой наблюдал за этим высоким темноволосым парнем, — не в меру серьезным, высоким, подтянутым, строгим… Тот ходил в гражданском, но выглядел вымуштрованным, будто выпускник военного училища. А глаза добрые. Глаза смотрели мимо Стаса, местной парии, отщепенца. Елецкие заселились недавно. Интересно, рассказали уже Сергею сослуживцы, что он, Сява из семнадцатой, — «Стас-пидорас»? Уж наверняка. Тут все всё про всех знают. А рассказывая, ещё и приврут для красного словца. Утром пёрднешь в уголке — вечером гарнизон будет гудеть про то, как обосрался прям посреди плаца перед генеральской комиссией. Звягинцев не сдержался и гыгыкнул, представив, как толстый напыщенный генерал в парадной форме важно вступает в его, Стасово, говно строевым шагом… А солдаты на построении отдают честь. Даа… велика честь, — ему подружиться с Елецким. И как только прорвало в подъезде, — открыть рот, разговориться, да еще и позвать в поход интересного соседа — чуть ли не единственного, от кого Стас не слышал подначек и не получал тычков. А в итоге вообще подфартило: новые шмотки, вкусный ужин, внимание абсолютно чужих, но участливых и радушных людей… — Надеюсь, не слишком долго ждешь? — Звягинцев едва не подскочил, настолько неожиданным был голос Сергея: тот приблизился абсолютно бесшумно. Стас спрыгнул с камня, потирая отсиженный зад. Отсалютовал приветственно и сплюнул измочаленный «Орбит» в квелую прошлогоднюю траву. Елецкий сбросил рюкзак, достал из него скрутку другого, армейского старого образца. На пару минут задумался, прикидывая что-то в уме, а затем быстро разделил нехитрую амуницию на две части. Во второй рюкзак отправились фильтры для воды, индивидуальная аптечка, нож, компас, консервы, фонарь с батарейками, непромокаемый мешок с термопледом и две бутылки воды. Из-за плеча соседа Стас сосредоточенно рассматривал содержимое, беззвучно шевеля губами. От себя добавил спиртовые таблетки, армейский сухой паек; коробки спичек и прочие мелочи, боящиеся влаги, упихал по презервативам, каждый туго завязал. Закончив с укладкой, Сергей еще раз критически окинул взглядом напарника, укоротил лямки. — Можно выдвигаться, — заключил он. Стас попрыгал с рюкзаком за плечами. Ничего не гремело. Шутливо отдал честь: — Есть, сэр! Потом развернул на камне карту с отметками и рядом — свою схему. Придавил камешками по углам. — Значит так. Двигаться будем в обход болота, потом по распадку. Там переночуем, перевалим через хребет, где каменные столбы; там местами даже тропинка есть, и можно сориентироваться: видно высоту с дотами, — и двинем туда. Я ж в первый раз через вентиляционную шахту провалился, а вообще есть вход, думаю. Может, даже не один. Ближайший как раз выходит на склон сопки. Эта хуйня подземная пиздец какая здоровая! Там есть туннель, такого размера, что могли бы даже грузовики проехать; несколько этажей вниз, оборудование всякое, провода. Собственно, снаружи не попадешь — все было запечатано и замаскировано — и если б я не ебнулся тогда по случайке — хрен бы открыл! — Надеюсь, что падать никуда не придется, — покачал головой Сергей. Затем закрепил разгрузку и направился вслед за Стасом. Парень шел впереди на правах проводника и следопыта. Подмечал одному ему лишь известные ориентиры. Он повязал старую бандану на голову и думал про себя, что смахивает на Дерсу Узала, который ведет Арсеньева звериными тропами по неизведанной тайге. Тигры, конечно, тут есть вряд ли, а вот встретить медведя, злого после пробуждения от зимней спячки, — это запросто! На этот случай у Стаса за пазухой была припасена дымовая шашка, украденная на одном из складов. Особенно же радовало отсутствие гнуса, комаров и клещей, для которых было еще рано, — и наличие симпатичного попутчика. Звягинцев улыбался своим мыслям, порой оборачиваясь назад, чтобы удостовериться: идет. — А как тебя сюда занесло, не специально же за металлоломом полез? — нарушил тишину Сергей, — Я в этой стороне прежде не бывал, хотя карты видел. Не страшно одному в тайге? — Да так… - помедлил с ответом Стас, — Мне лес больше нравится, чем вся эта местная кодла. Здесь никто не вяжется, не норовит отпиздить. Раньше отчим не так сильно бухал, да и со мной… не было зашкварно. Ходили вместе за грибами, на рыбалку, на охоту зимой. Ясен пень, я ему был как собаке пятая нога, но он мамку любил. И пытался перед ней… ну… типа, выслужиться. А мне только на руку было: смотрел, учился. Потом уже стал один везде лазить. Одному лучше. Парень потупился, свел брови на переносице, делая вид, что сосредоточенно разглядывает дорогу, прощупывает слегой. А затылком прямо-таки ощущал пристальный взгляд Сергея, в итоге даже не выдержал, поскреб пятерней под банданой. Вспомнилось стремное: поздний зимний вечер, дискотека в тогда еще работавшем клубе. Цветомузыка, попса из старого сабвуфера: девчонки извиваются кто во что горазд. Парни тоже — обхаживают своих цып. А он, Стас, не может отвести глаз от Дюхи, местного красавца и кумира: буквально пожирает взглядом, завороженный его танцем. Ладная крепкая задница обтянута светлыми джинсами, белая футболка облегает и подчеркивает накачанный торс, играют мускулы на руках: Дюха лапает Светку, но взглядом отвечает ему, Стасу! И видно, как растягиваются в улыбке уголки губ… И, когда оказались вдвоем в туалете, — тихий шепот: «После дискотеки. У кочегарки», — и Стас пришел, примчался как на крыльях! Из-за кучи угля вышел Дюха, все так же лучезарно улыбаясь. А потом и остальные. Человек шесть. Окружили и били, — смачно, со знанием дела. И забили бы насмерть, если бы не сторож, ринувшийся на шум с ломом наперевес. Парни разбежались, а Стас лежал в снегу и тихо стонал, чувствуя как распухают разбитые губы, сглатывал кровь. По гарнизону пополз гаденький слушок, а пацан быстро научился шарахаться от людей. На дискотеки он больше не ходил. Стас вскинулся, тряхнул головой, разгоняя невеселые мысли. — Тут, кстати, еще всякая хуйня творится. Я раньше слышал, а потом сам стал искать. Интересно же поглядеть… на нёхов всяких. Ну, типа черного дядюшки, белой женщины… Бэтмен еще есть. Знаешь? В районе Столбов. Елецкий неопределенно хмыкнул: — Неужто по синьке кому-то приглючился чувак в колготках и черном плаще? Стас еле сдержался чтобы не заржать, представив извращенца, который предстает перед охотниками в чуднОм прикиде; подавив смех — возразил: — Не, его еще местные аборигены видели. Голый совсем, весь коричневый, будто обожженный. Воет и перелетает с одной вершины дерева на другую — как белка-летяга. У него кожистые перепонки вдоль туловища. И вот он растопыривается — и планирует. У кого-то даже собаку унес, съел. Ну и вообще, говорят, он не к добру показывается. Как и черный дядька. А белая женщина и белый дедушка — наоборот. Могут заблудившихся вывести, клад показать. Они типа хранители. — Не хотел бы я встретиться с таким типом, — пробормотал Сергей. — Знаешь… в тайге действительно всякое бывает. Не всё же изучено, в самом-то деле! Чёрт знает, может это животные такие или альтернативная ветвь развития… — Ну да, — Стас охотно согласился. — Типа приматов! Про него и говорят, что на обезьяну похож больше, чем на человека. Подумаешь, без шерсти, морщинистый. Тут из аборигенов чувак один служил, тот вообще рассказывал, что его дед видел в тайге голых существ, похожих на людей, но одноногих, — именно, что не инвалидов, а типа так и надо. Просто к низу сужались, как морковки. И эти одноногие взялись за руки, — и скачками водили хоровод вокруг костра. Дед пока из засады наблюдал, — чуть кирпичей не наложил! Боялся шевельнуться! — Бывает же! — удивленно прицокнул языком Елецкий, покачал головой. — Прямо сирены сухопутные! Знаешь… Я ведь тоже разное слышал… Про световые столбы и про соляных людей. Мне кажется, это как-то с радарными установками связано. Столбы по крайней мере. Там у полигона, который заброшенный, весьма интересное электромагнитное поле. Я проверял. То ли не всё выкопали, то ли не то, что заявлено, испытывали. Радиации нет, но электронные часы и калькуляторы врут, мобильники глючат… Сергей ненадолго остановился: отрегулировал лямки рюкзака, потом продолжил: — Для меня самое интересное — раскопать суть, узнать первопричину и природу явления. Ведь при ближайшем рассмотрении чудеса оказываются вполне объяснимы с научной точки зрения. А даже если и нет — значит, предметная область не до конца изучена… — он усмехнулся. — Если честно, меня еще с детства во всякие авантюры тянуло, как и тебя. Когда-то всерьез собирался геологией заниматься, но не срослось. Впрочем, желание исследовать никуда не делось. Стас почесал переносицу: — Я бы геологом тоже хотел стать. Говорят, там сейчас конкурс маленький. А лес я прям чувствую! И выживать умею. Буду ходить по горам, искать всякие там ископаемые. Мож даже нефть… или золото, — улыбнулся мечтательно. — А армия — это чтоб зацепиться. На права там сдам, все такое. А то куда мне ща без денег и связей. Даже если в фазанку — все равно ж в итоге загребут служить. Слушай, а что за соляные люди такие? Тоже нёхи? — Ну, вроде как была добыча соли, образовался карьер. Показания расходятся, как я понял, каждый врет на свой лад. Какая тут соль? В общем, якобы заблудились в тайге охотники, вышли к карьеру, а там техника стоит, домишко какой-то — и всё нетронутое, будто только вчера люди по своим делам отлучились. Только заметили одну странность: оборудование устаревшее. Всё годов так семидесятых. Ну, стали смотреть: чего да как… и, вроде бы, все хорошо. Решили попробовать «Урал» завести — а не выходит! И только тут заметили, что все в каком-то мелком кристаллическом налёте, ну и руки у них тоже, и одежда. Стало им страшно, пошли к озеру отмываться, но чем усерднее пытались соскрести с себя соль, тем больше ее становилось. А потом увидели фигуры на берегу… застывшие в разных позах, но было уже поздно. Превратились в соляных людей, да так и остались стоять истуканами. Я, кстати, спросил, кто же тогда рассказал, если все погибли. Ну, якобы другие охотники, которым бабка-знахарка запретила соваться туда. Словом, думаю, что бред. Но история занимательная. С чем связана только, не знаю… Мне кажется, там могло быть захоронение. Какое-то химическое оружие или вроде того. Это бы объяснило отравление и галлюцинации, например. Впрочем, думаю, что мы в лаборатории тогда рано или поздно увидели бы превышение показателей по грунтовым водам, но их нет. От природы любопытный и отзывчивый, Стас просто рот открыл на такую крутую историю. Шагал рядом с Сергеем, стараясь попадать в ногу, преданно заглядывал в глаза. — А прикольно. Ну. Это… как сказать… Что нет четкой грани между байками про всяких там бабаев лесных — и тем, что спрятано, но людьми. Ну, слухи ходят, народ видит разное-непонятное. А отчего оно? От пришельцев, от военных, от природы или от шаманских духов — фиг разберет. И на такое вряд ли где учат… Вон, кстати, смотри! — он мотнул головой в сторону: над обрывом кренилась высохшая сосна, невероятно кривая, извилистая. Мертвые сучья скручивались в жгуты будто змеи, причудливо изгибались, и на каждом было понавязано огромное количество тряпочек, бечевок, шнурков. — Типа, святыня. У местных тунгусов. Говорят, тут живет дух-проводник и надо ему жертву оставлять, а то пути не будет. А внизу, старый полигон, так там тоже… хрен знает что зарыто. Все рядом. И старое, и новое. И все непонятное. Стас подошел к дереву, пошарил по карманам. Вытащил и повязал на ветку замызганный обрывок бинта; обернулся к Сергею: — Ты тоже что-нибудь оставь! Елецкий молча кивнул и высыпал в развилку корней горсть мелочи. И лишь когда удалились от шаманской святыни на почтительное расстояние, задумчиво протянул: — Хммм… Очень странные вещи люди выбирают в качестве объектов поклонения. Мне кажется, такие места наделяют силой не духи, а люди, которые в них верят. Но не будем искушать судьбу, как говорится… И вдруг осекся на полуслове, издав странный булькающий звук, будто подавился. И шаги за спиной смолкли. Стас резко обернулся и замер сам: перед лицом Сергея завис с тихим гудением синевато-белый шар, едва заметно покачиваясь из стороны в сторону, будто примеривался для броска. Или… изучал? — шар казался живым. Стас смотрел на него как загипнотизированный — и боялся выдохнуть. Рядом возникли еще две сферы, поменьше, но с более ярким свечением. Будто спутники планеты, они двигались вокруг, каждый по своей орбите-траектории. Напоминали… любопытных детенышей. Над полигоном в ясном небе развернулось радужное полотнище — переливаясь складками, лились всполохи розового, зеленого, гипнотизируя плавной сменой цветов. Шары выстроились в цепочку и двинулись по направлению к сосне — гуськом. И… будто втянулись в трещину на мертвой коре. Стас с шумом выдохнул, кинулся к Сергею: — Ты как? Ты норм? Они прямо над тобой висели! Шаровые молнии! Приколись! Бляаадь! Помянули лихо, что называется, — парня ощутимо потряхивало, причем именно от страха за товарища. — Ну это…. — выдавил наконец посеревший и как-то даже спавший с лица Елецкий. — Охренеть. Чего это оно? — взгляд стал чуть более осмысленным; от пережитого потрясения и всплеска адреналина глаза Сергея лихорадочно блестели, пальцы мелко дрожали. Стас только пожал плечами и руками развел: не знаю, мол. Парень подспудно чувствовал, что пережитая опасность сплотила их, сблизила. А потому ободряюще хлопнул напарника по плечу: мол, не дрейфь! — и тут же, будто опомнившись, поспешно убрал руку, нервно улыбнулся: — Обошлось! Пропустили, нас, значит… А что ты на это скажешь? — ткнул пальцем в сторону полигона. Сияние в небе поугасло, сжалось в размерах, но видно было отчетливо и исчезать не собиралось. — Дефракция? Дисперсия? Дискуссия? — Стас мучительно морщил лоб, пытаясь вспомнить школьную программу по физике. — Угу. Еще скажи «дискинезия желчевыводящих путей», — фыркнул Елецкий. Воздух ярко и сильно пах озоном, как после сильной грозы. Сергей обернулся, вглядываясь в зеленовато-жёлтое свечение. — Сюда бы спектрометр… — Пожал плечами. — Мне сложно сказать, что это такое. Больше всего похоже на разряды статического электричества… — Ну его нах… пойдем лучше отсюда!