Объект не найден

Уже второй день подряд Стаса занимала новая идея, и он с огромным нетерпением дожидался Сергея с работы. А дело все было в том, что утром на кухне Елецких появился новый молчаливый жилец: соседка поделилась с Ниной Петровной чайным грибом. Стас долго и с явным недоумением рассматривал слоистую телесного цвета лепёху, плавающую в банке. Не мог решить: существо оно или растение. Украдкой тронул пальцем слизистую поверхность. Холодная. Пахнет кисловато-сладко. Оказалось, с помощью этой биомассы можно делать полезный напиток, подливая грибу сладкий чай в качестве питательный среды. К вкусовым достоинствам грибного кваса Стас отнесся весьма сдержанно. А вот возможность использовать эту органику для их с Сергеем экспериментов прямо-таки воодушевила. Парень попросил разрешения отделить одну из пластин и отсадил в отдельную емкость. Из энциклопедии узнал, что по-латыни его питомец называется «медузомицет» и является одним из древнейших организмов, используемых человеком, и представляет из себя симбиоз уксуснокислых бактерий и нескольких видов дрожжей. Обладает поразительными адаптационными свойствами, его обмен веществ зависит от внешних условий. Возникла мысль заварить сладкий чай на воде из Чертова колодца, но Стас решил не самовольничать. – У нас тут филиал газеты ЗОЖ, – негромко, так, чтобы не услышала мать прокомментировал Сергей. – Кажется, все новое – это хорошо забытое старое, но мне нравится ход твоих мыслей. Изучим и этот образец. Только нужно хорошенько все это запаковать. Я с работы захватил несколько герметичных контейнеров, вот и пригодятся как раз. К этой вылазке Сергей готовился более основательно, складывая не только химические грелки, но и полную смену спецодежды. – Если судить по карте, то прогноз неутешительный. Объект в низине. После дождей грунтовые воды поднялись. Ну да ладно, на месте разберемся. Будем решать проблемы по мере поступления. – Кстати, в той стороне вроде есть менгиры или дольмены. Хрень такая от первобытных людей осталась. Знаешь что-нибудь про них? – Я читал, что некоторые использовали как кладбище, вроде усыпальниц. Во всяком случае, в них нашли множество трупов, уложенных особенным образом, а мне они всегда напоминали небольшие убежища. Вот и посмотрим, что там на самом деле. У нас-то тут место не туристическое, вряд ли их кто-то полностью выкопал. Звягинцев оживился: – Да! Было бы здорово наткнуться! И какие-нибудь наскальные рисунки найти. А то я только читал, а вживую никогда не видел. А вообще идея с убежищами интересная. Просто я раньше думал, что это с астрономией как-то связано. Вроде древней обсерватории. Древние вообще были далеко не тупые. Они про всяких богов заливали только для отвода глаз, думаю. Ну, чтобы авторитет свой поддержать, отодвинуть чернь. А так - просто наблюдали за природой, за светилами, за циклами всякими. И пудрили мозги простолюдинам. Мол, это боги так велят. Поэтому думаю, если раскопать утраченное, можно реально что-то путное найти. Но это, конечно, если повезет. Или вообще потом. У нас сейчас другая цель. Парень покосился за окно, там сгущались сумерки. – Вроде не поздно еще. Ты сильно устал? Может, погуляем? – А пойдем! – Сергей улыбнулся. С укладкой управились довольно быстро: уже через час выбрались из подъезда. Шли в сторону лесополосы. Уличное освещение в гарнизоне отсутствовало даже в лучшие времена. Дорожное покрытие также не радовало: грунтовку размыло ливнями. Стас светил под ноги карманным фонариком. – Я тоже читал про дольмен, – Елецкий продолжил начатый дома разговор. – Ты знал, что их вход всегда на восток повернут? Если все же усыпальницы – якобы тела так лучше хранятся… – Мумии в тайге, – задумчиво протянул Стас. Представлять такое в темноте было жутковато. Он и обычные-то кладбища не особо любил, а тут еще некстати вспомнился высушенный труп в их первом бункере. Куда бы там вход ни смотрел – мумифицировался тот парень на славу! – А я-то думал – обсерватория. В Екате круче, конечно, но это же первобытные. Уж как смогли. А вообще славяне же своих жмуров тоже не закапывали. Оставляли в лесу, в домиках на сваях. Чтобы мыши не съели. Проведывать ходили. Так и получилась сказка про бабу ягу и избушку на курьих ножках. – Стас усмехнулся, – А местные аборигены кое-что пострашнее рассказывают на эту тему. Знаешь, кто такой деретник? – Стас знал. И даже видел иллюстрацию к легенде. И увиденное ему не понравилось категорически. – Что-то вроде зомби у сибирских народов. Восставший мертвец, в которого вселился злой дух. Вот только эта нежить совсем не такая тупая и медленная, как в ужастиках показывают. Он быстрый как понос, злой, носится по верхушкам деревьев и жрет своих жертв гнилыми зубами. Разлагается прямо на ходу! А убить его можно только расчленив и отрубив башку. Такая вот добрая сказочка! Некстати разыгравшееся воображение заставило мороз пробежать по коже и дыбом подняло волоски на руках. Еще и лесополоса вокруг. Как-то совсем уж не по себе. Стас машинально жался к напарнику, подсознательно искал защиты. Наконец не выдержал и взял за руку, стало ощутимо легче. Мрачные тени подсознания отступили. От земли тянуло холодом, но под ногами больше не хлюпало. Парни медленно брели знакомыми тропами. Рука Сергея на плече согревала даже через ткань ветровки. Звягинцеву вспомнилась их первая совместная вылазка: насколько тогда для него было важно самоутвердиться, произвести впечатление, пусть и неосознанно. Хотел выглядеть крутым и независимым, дерзким и сильным в глазах старшего товарища. Рисовался и строил из себя бывалого следопыта. «Я смогу! Я докажу!» – а ведь не так уж и много времени прошло. А теперь понял: показать кому-то слабость – знак настоящего доверия. И Стас абсолютно сейчас не стеснялся своего страха и, если честно, желал только одного: чтобы рука напарника так вот и дальше обнимала. Что хочет, то пусть и думает. Стас улыбнулся своим мыслям и погладил тыльную сторону ладони Елецкого. Тот усмехнулся чуть слышно. – Боишься все-таки. Сам придумал – сам боишься. Все эти страшные легенды – просто отголоски языческих верований, ну и ограничитель своего рода: чтобы дети в лес одни не ходили. – Да ну... Тут что-то другое, – задумчиво протянул Стас. – Для детей и менее жуткое можно было бы сочинить. А в деретников все верили, как и в прочую лесную нечисть. Вон, одна шаманская сосна у нас на увале чего стоит! Это же не малые, а взрослые на нее тряпочки вяжут, подношения делают. На полном серьезе. Ну а лося гнилого вспомни! Мы же оба его видели! Что это было, по-твоему?! – парень содрогнулся, явственно ощутив запах разлагающегося заживо мяса. Еще в самую первую вылазку они столкнулись с медленно бредущей по лесу тварью: из густого тумана сперва показались разлапистые рога. Следом надвинулась морда, вернее, ее мертвый костяк. Гигантский лосиный череп поводил костяными ноздрями из стороны в сторону, будто принюхиваясь. Зияли пустые глазницы. И именно от него, от этого чудовища, несло тухлятиной. Нижняя челюсть мерно двигалась, будто пережевывая нескончаемую жвачку, между стертых зубов пузырилась красноватая пена. Тварь наклонила голову, почесала рогом о камень, после чего приблизилась к ним, и точно не замечая, прошагала мимо, пару раз поведя головой по ветру, будто пытаясь учуять. – А паутина, в которую ты вляпался! Которая на весь лес тянулась, помнишь? – Стас вошел в раж и дожимал напарника. – Еще хорошо, что без последствий все обошлось! Мы же до сих пор не знаем, чем оно было! А потом сгорело все и теперь никаких доказательств у нас нет... – Я не хочу сейчас думать о плохом, ладно? Я все помню, но давай настраиваться на будущую дорогу с холодной головой. А то такими темпами начнет чудиться, что каждый камень может на нас наброситься. Успокойся. Стас хотел было ответить, что согласен, что и накручивать себя начал для остроты ощущений, а спорить – из духа противоречия, а в итоге переусердствовал, уж больно лес атмосферный, вот и нахлынули воспоминания. Но тут Елецкий привлек его к себе и поцеловал, приподняв за подбородок. И это прикосновение губ, языка, и то, как Сергей дотронулся скомкало и унесло все мысли и заготовленные слова – ничего кроме тихого стона удовольствия в итоге не вышло. И захотелось прижаться сильнее и просить большего. Стас порывисто стиснул Сергея в объятиях. Приподнявшись на цыпочках, поцеловал в ответ сам, так горячо, как только мог, лаская шею, плечи, зарываясь пальцами в волосы. Уединенность места раскрепощала, здесь он не боялся выдать себя, не сдерживался. Но вдруг чутко замер, прислушался к неясному звуку, родившемся вдалеке. Отстранился. – Собаки в поселке воют, – прошептал Стас, после непродолжительного молчания. – Там чужих много, кто его знает, что еще случилось. Когда начинают лезть куда не нужно – всегда так. – Елецкий взял пальцы Стаса в свои и повел его дальше. В темноте замаячил силуэт полуповаленного дерева, потянуло сыростью. Странное дело: до этого пока продвигались, Звягинцев то и дело отвлекался на разговор, попутно пытался сориентироваться, куда же все-таки идут? Он старательно высвечивал тропинку под ногами и все равно спотыкался в итоге. Теперь же вовсе закрыл глаза, отдался интуиции и доверился пальцам Сергея, выкинув из головы все мысли, шел на автопилоте: неожиданно легко. Было немного странно. Создавалось ощущение, что Стас ступает по воздуху. Издалека донеслось журчание воды – как история на чужом языке: живые интонации, а смысла не разобрать. Влажный прохладный воздух и легкий озноб от него. Луч фонарика выхватил из темноты вздыбленную громаду корней и бугристый ствол пня-выворотня. – Пришли. Это мое секретное место. – Елецкий перекинул ногу через ответвление ствола, сноровисто полез наверх, цепляясь за сучья. Стас – следом за ним. Забравшись на самый верх коряжины, он устроился поудобнее, обхватил себя руками крест-накрест, а кончиками пальцев потянулся назад, пытаясь коснуться Елецкого. Почти удалось. Тихо произнес: – Эта махина на доисторического ящера смахивает. Кора – чешуя, рога, зубы и когти. А мы у него на спине. Ты приручил дракона. И знаешь как летать. Погонщик динозавров. – Возможно, так оно и есть? – Сергей обнял Стаса, удобнее устраивая ноги. Они и впрямь точно оседлали огромного зверя. И закрыв глаза можно было ощутить, как он движется: то ли сам по себе, то ли вместе с планетой. И тут Сергей неожиданно прикусил его ухо – небольно, но ощутимо. Стас встрепенулся, - абсолютно расслабленный до этого, - он все вслушивался в голос воды, пытался разобрать слова, ощущал под собой жесткий драконий гребень, упираясь ногою в клык... Вот только укус, жаркое дыхание над ухом пробудили в нем что-то странное в этот момент. Горячее, незнакомое - оно пошло из глубины, поднимаясь волной. Плеснуло жаром в лицо, свело пальцы, разбежалось по коже рябью нервных импульсов. Желание... быть съеденным? Отдаться? Волнение, страх и прилив острого возбуждения. Что-то будоражащее и первобытное. Сильное, как существо, заточенное в хрупкой человеческой оболочке, и эта сущность сейчас испытывала жажду и подминала сознание Стаса под себя, словно была его истинной сутью, а желание подчиниться – предназначением. Сердце стучало где-то в горле. Время застыло, потянулось патокой, вязкой и горячей, как смола. Как эта ночь. Парень замер, напряженно, вслушиваясь в себя, в эту странную реакцию. – Если будешь так реагировать и дальше, мы рискуем поджечь не только друг друга но и все вокруг! – усмехнулся Елецкий. Стас весело фыркнул и уткнулся лицом в сергеево колено. – Если будем добывать огонь трением, то я только за! Вот только кому пожар придется тушить? МЧС вызывать? Палево. Ладно. Свалим все на дракона и смоемся под шумок. А, черт! Не смоемся, мы же сгоревшие будем. И без штанов! – он рассмеялся и обнял Елецкого. – Так клево с тобой! Даже перспектива быть съеденным не пугает. И место мне это нравится. Давай сюда еще при свете дня сходим. Хочу хорошенько монстра рассмотреть!