Единственная императрица

      Картина, которую он застал, навсегда останется в его памяти одной из самых ужасающих из всего, что он видел ранее. Су лежала на боку, прижимая руку к животу, под ее щекой растекалась лужица крови, пачкая кожу и одежду, а мертвенно-бледное лицо было искажено маской боли. Над ней озабоченно склонялись человек куктхона и вечно сопровождавшая ее служанка, которая придерживала ее голову.       Со моментально оказался рядом с ней, опустился на пол и перехватил ее у девчонки, чтобы бережно прижать к себе, не замечая, что сам пачкается в крови.       - Су-я! Су-я! Прошу, не оставляй меня, - испуганно звал он ее, желая получить хотя бы один знак от нее, что она все еще здесь. Девушка чуть приоткрыла глаза, и ее бескровные губы дрогнули.       - Теперь... вы знаете... каково... мне было, когда... вы... пили... тот чай... - с трудом прошептала она, останавливаясь, чтобы набрать воздуха после каждого слова. Если бы ей не было так плохо, и он сам не пребывал в таком ужасе, он бы нашелся, что сказать на такое возмутительно предложение. В конце концов, что это за порядки - императора носом тыкать? Она бы еще ту лошадь припомнила, с которой он ее... Но Су затихла, и его просто затрясло.       - Все не так страшно, Ваше Величество, - произнес монах, который сейчас выглядел серьезным и основательным, как опытный офицер на войне, и уже не походил на деревенского дурачка. - Я помог Ее Величеству освободиться от большей части сразу же, поэтому смерть ей не грозит, но все равно желательно принять противоядие.       - Где лекарь? - крикнул Со, не выпуская пугающе легкое и податливое тело из рук и не двигаясь с места. - Во дворце, что, ни одного не осталось? Так я могу это устроить!       - Ваше Величество, я уже здесь! - в комнату вбежал грузный пожилой мужчина в форменном синем ханбоке, еле переводя от быстрого бега дух. - Сейчас все будет готово.       - Это в твоих же интересах, - процедил император, не глядя на него, чтобы поднять мотивацию и скорость. Просто сидеть и ничего не делать было невыносимо. Он мог только прислушиваться к ощущениям слабого биения сердца и неслышного дыхания - только одно это говорило о том, что она жива. Он не мог выпустить ее из своих рук - боялся, что тогда она снова покинет его. Время, пока главный королевский лекарь Хон слушал пульс, искал ингредиенты, давал тихие указания придворным медсестрам и готовил противоядие, казалось безвозвратно упущенным, словно те черные годы, которые он прожил без нее.       Наконец, через целую вечность, лекарь подошел к ним с плоской миской в руках, потерянно потоптался и, крякнув, опустился на пол с другой стороны от Со. Деревянной ложечкой он отработанными движениями влил лекарство в полуоткрытый рот пациентки и снова взялся за ее запястье. И через минуту уже отрапортовался, опасливо поглядывая на императора:       - Противоядие начало действовать, теперь Ее Величество вне опасности. Но ей требуется отдых. Ваше Величество, императрице будет лучше в кровати, она очнется только через какое-то время.       Со кивнул, покачивая ее в руках, вглядываясь в ее лицо, ища признаки того, что опасность миновала. Но Су все еще была так бледна и так тяжело дышала.       - Ваше Величество, позвольте слугам позаботиться об удобствах Ее Величества. Так она быстрее пойдет на поправку. Нужно отнести императрицу в ее покои...       - Нет. Она останется у меня, - наконец император принял вменяемый вид и поднял голову. - Что еще нужно?       - О, ничего, только отдых. После того, как Ее Величество очнется, ей нужно будет больше пить, - бормотал главный придворный лекарь, молясь про себя, чтобы все это, наконец, закончилось. - О, за императрицу ХванБо не волнуйтесь. Когда я спешил сюда, к ней уже направлялся лекарь Им. Он хорошо справляется с такими делами. Помнится, он стал ее личным лекарем, после того, как вылечил от отравления несколько лет назад, когда, если вы помните, вы отравились чаем вашего брата, 2-го императора.       - Императрица ХванБо? - уточнил Со раздельно, нахмурившись.       - Да, Ваше Величество, - начал отчитываться монах. - Императрица ХванБо встретила Ее Величество по приходе сюда и пригласила на чай. После этого Ее Величеству стало плохо.       - Где она сейчас?       - Ее Величество тоже оказалась отравлена, ее поместили в одну из комнат здесь, - прошептала дорожащим голосом одна из служанок, которые столпились у дверей.       - Помогите моей жене, - приказал Со, осторожно передавая бездыханную девушку в руки монаху. Давешняя служанка шустро подбежала, чтобы бережно придерживать ее голову. - В мои покои. И приставить охрану. Лекарь Хон, головой отвечаешь за состояние императрицы.       - Слушаемся, Ваше Величество, - хором ответили все присутствующие. И Со направился туда, где находилась его драгоценная супруга, которая именно сейчас решила познакомиться с соперницей.       - Надеюсь, ты знаешь, что следует говорить, когда тебя спросят, - любезный тон этой милой молодой женщины на кровати совсем не соответствовал смыслу произнесенных слов, которые она говорила. Лекарь Им мелко трясся, не решаясь даже сделать движение, чтобы утереть липкий противный пот со лба. О, он прекрасно знал, как следует себя вести во дворце. Но это знание совсем не освобождало его от страха, с которым ему приходилось жить все это время. - Хорошо. Ведь иначе Его Величество узнает, что именно ты помог мне в прошлый раз. Но разве за все эти годы я тебя обидела? А?       Но едва последние слова были произнесены, как дверь в тихую комнату, наполненную лишь ядом сказанных фраз и опасных намерений, с треском отворилось, и заговорщики замерли пред хищнически заострившимся ликом Его Величества. Лекарь Им вскрикнул, схватившись за сердце, и кинулся на колени.       - Я все расскажу! Все скажу! Я признаюсь!       Но император смотрел только на супругу и улыбался. Улыбался так же, как и в тот раз, когда ставил условие, при котором ей будет дозволено родить наследника. И в этой улыбке сейчас она прочла свой приговор.       Су медленно приходила в себя. Отчего-то сильно болело горло и кололо в груди. А еще было неприятное ощущение озноба и слабости в мышцах. Когда это она успела заболеть? Она потерла рукой лоб и приоткрыла глаза. Зажмурилась от режуще яркого света свечей. Странно, неужели вечер? И попыталась вспомнить, что же случилось... вчера? Когда?       Немного привыкнув к освещению, она смогла осмотреться и единственное, что поняла, так это то, что находилась она в каких-то совершенно незнакомых покоях. Точно не ее. Слишком просторные. Скользнув взглядом на отблеск в сторону, она смогла разглядеть доспехи, а за ними - как причудливо играет свет на драконьих хвостах на золоченой ширме. Повернув голову в другую сторону Су неслышно охнула, увидев знакомое усталое лицо. Его Величество лежал рядом с ней поверх одеяла в своем королевском, а не спальном ханбоке, уронив голову на согнутую в локте руку.       Девушка заморгала и улыбнулась. Бог с ним, с воспоминаниями. Он рядом, значит все хорошо. Только он должен нормально лечь, а не тулиться так где-то с краю.       Словно почувствовав ее мысли, он вдруг открыл глаза и уставился в ее внимательным взглядом.       - Как ты себя чувствуешь? Лекарь сказал, чтобы ты больше пила, когда проснешься, - озабоченно произнес он, будто продолжил начатый разговор.       - Сейчас я не хочу пить, - качнула она головой, чуть нахмурясь. Пропавшее время и непонимание ситуации неприятно свербили на задворках сознания, но его взгляд мешал сосредоточиться. А потом он сказал:       - Су-я, - и ее сердце подскочило к горлу. Он протянул руку и коснулся ее щеки кончиками пальцев, словно боялся, что она рассыплется, если он дотронется плотнее. Его глаза подозрительно заблестели, а в голосе она слышала муку. - Су-я. Я не знаю, каких богов мне благодарить, что несмотря на все мои действия, ты все же вернулась ко мне. И я снова чуть тебя не потерял. Я столько мечтал об этом моменте, а когда моя мечта исполнилась, испугался поверить в нее. Ты же уже не исчезнешь, правда?       - Знаете... - у нее дрогнул голос, но она не поняла от чего - от нахлынувших эмоций и подступивших слез или от больного горла. Откашлявшись, она повторила: - Знаете, я не дух и не сделана из тонкого фарфора. Если вы дотронетесь до меня сильнее, со мной ничего не случиться.       И едва она успела договорить, как Со стремительно сграбастал ее и прижал к себе, пряча от мира, так крепко, словно хотел впаять ее в себя, чтобы они стали одним целым навечно. Но Су не возражала, она наслаждалась сейчас этими объятьями, по которым тосковала, даже не помня его, слушая бешеный стук его сердца под щекой и вдыхая его запах.       - Прости меня, - глухо произнес он внезапно. - Если бы не я, то тебе не пришлось бы так страдать. Все мой эгоизм. Я ведь даже не приехал к тебе, когда ты так ждала, когда был так нужен тебе.       - Нет, неправда, - всхлипнула она, еле удерживая слезы и прижимаясь к нему сильнее. - Это моя вина. Я понимаю, что сама обидела вас слишком сильно, поэтому не извиняйтесь за это. Просто я хотела объяснить, зачем мне нужно было покинуть дворец...       - Я знаю, - пылко перебил он ее. - Все знаю. Спасибо. Спасибо тебе за нее. Я не знаю, что бы со мной было, если бы не она, - Су лишь изумленно внимала, молча глотая слезы. Значит, он не сердится? Он простил? Он знает. - Но я правда виноват. Если бы не моя гордыня тогда. Понимаешь, я ведь не читал твоих писем. Они все были подписаны Чжоном, и я их отбрасывал в сторону, не распаковывая. Ты, наверно, думаешь, что я сейчас оправдываюсь, но...       - Вы поэтому не читали их? - девушка даже отодвинулась от него, чтобы взглянуть в ему в глаза. Честно говоря, такого объяснения она совсем не ожидала. И счастливо улыбнулась. - Правда-правда?       Он кивнул, улыбнувшись вслед за нею и чувствуя восхитительную легкость внутри. Она простила его за его глупость. Су порывисто прижалась к нему и удовлетворенно вздохнула. Спать совсем не хотелось, она впитывала счастье снова быть в его любви и объятьях, наслаждалась настоящим благословением Небес, и даже неприятные ощущения, не оставлявшие ее до конца, не могли помешать. Они больше не говорили, все насущные дела могли подождать до утра. Сейчас было лишь блаженство.       Ближе к утру она все же придремалась в его руках, но почувствовала сквозь сон, что он пытается выбраться. Она сонно подняла голову и вопросительно уставилась на него.       - Мне нужно уладить дела с ЕнХва, - немного виновато произнес Со, не делая, правда, больше никаких попыток прервать объятья и встать. Заметив ее взгляд, он добавил удрученно. - Она подложила в твою чашку яд. Хорошо это вовремя заметили и спасли тебя. Это займет какое-то время. Но ты все-равно останешься здесь, - тяжело вздохнув, он все же начал подниматься с кровати.       - Постойте! - вскрикнула Су, хватая его за рукав. - Что вы собираетесь делать?       - Ничего особенного, не волнуйся. Отправлю их в Шинджу, там за ними присмотрят. ЕнХва будет жить в отдаленном горном монастыре, а Чжу...       - Не делайте этого! - девушка торопливо села, но от слабости у нее сразу закружилась голова, и она со стоном снова опустилась на подушку.       - Су-я! - император бросился к ней, обеспокоенно склоняясь над ней.       - Пожалуйста, не отсылайте Чжу, - упрямо произнесла Су, не обращая внимание на свое недомогание. Она сильная, быстро поправится, следовало решить более важные вопросы. - Прошу вас.       - Но почему? - тихо спросил Со, тревожно вглядываясь в ее лицо. - Он же... - он сглотнул, не в силах продолжать.       - Он ваш сын, - так же тихо закончила за него Су. Она улыбнулась и нежно погладила его лицо, чтобы успокоить. Ее пламенный возлюбленный, оттаяв, стал напоминать ей себя прежнего в свои 17 лет. Ничего, со временем все уляжется, а сейчас она хотела немного минимизировать последствия его максималистического желания загладить перед ней вину, существующую только в его воображении. - И я не обижаюсь на вас за это. И за вашу женитьбу тоже. Кстати, уверена, что вы даже не заметили, что у него ваши глаза и ваша привычка нарушать правила и сбегать на свободу даже при самом строгом контроле. А еще он вас обожает. Вы для него настоящее божество, - она сильнее сжала его руку, когда он открыл рот, чтобы ей возразить. - Он всего лишь маленький мальчик, который ни в чем не виноват. Не наказывайте его за то, что чувствуете себя виноватым. В том, что случилось, вашей вины нет. Его - тем более.       - Но... что же мне делать?       - Просто увидьте его. Чжу очень одинок здесь, хотя его матушка все время рядом. Но боюсь, что это не сильно его утешает. По-настоящему его любила бабушка, а потом и ее не стало. Но оторвать его вот так, от всего родного, от дома, от нянек, от вас, наконец, и отправить в неизвестное чужое место к чужим людям, это...       - Жестоко, - задумчиво закончил за нее Со. Он тяжело вздохнул и поцеловал ее ладонь. - Ты действительно моя Су, - дрогнувшим голосом произнес он и улыбнулся. - Только ты могла просить оставить чужого ребенка, ребенка соперницы.       - Вы глупый император, - рассердилась Су, укладываясь удобнее. - То, что я ненавижу ваше дурацкое многоженство, не означает, что я не понимаю, как может быть плохо другим людям, которые... - тут она непонятно забурчала, о чем-то задумавшись. - Как же там говорят в новостях... А, стали жертвами системы, вот. Идите, вершите ваше правосудие, и помните, что вы обещали скоро вернуться. А я пока спать буду.       Со слушал ее удивительные рассуждения, изумленно подняв брови, потом рассмеялся и пошел делать то, что ему повелели. Правда, его хорошее настроение поутихло, когда он выслушивал офицера, занимавшегося расследованием этого дела. Очень быстро решившегося дела - за одну ночь. А потом вошел в тронный зал с готовым решением. Поднявшись по ступеням на помост, он, правда, не сел на трон, а остался стоять. Оглядев присутствующих министров, он кивнул дежурному евнуху. Тот вышел за двери, и тогда уже ввели императрицу ХванБо. Государственный совет удивленно смотрел на нее, потому что всегда надменная и элегантная женщина была сейчас в простом белом ханбоке, без единого украшения, а волосы ее были сколоты простой деревянной шпилькой, и вели ее стражи. Взгляды снова вернулись к императору. Когда Ее Величество подвели к трону и поставили на колени, Его Величество громко провозгласил:       - Я объявляю о низложении императрицы ХванБо!       Присутствующие зашептались, выражая этим свое изумление, а император хладнокровно продолжил:       - Она обвиняется в отравлении императрицы Ким. Также в попытке отравления императора Хеджона, на тот момент наследного принца Ван Му...       - Ваше Величество, это очень серьезное заявления и серьезные обвинения, - произнес, наконец, министр Пак, выразив общее мнение. - Тем более, она - мать кронпринца. Имеются ли доказательства того, что Ее Величество не оговорили?       - У меня есть доказательства, - спокойно ответил владыка, жестко улыбаясь испуганному взгляду уже бывшей императрицы. - Во-первых, она была поймана с поличным. Один из свидетелей - лекарь, помогавший скрывать ее причастность за симуляцией отравления. Также были допрошены ее служанки. Неужели такая порочная женщина может оставаться безнаказанной на столь высоком месте?       - В таком случае, Ваше Величество принял правильное решение. Мы не будем возражать, - возгласил министр Пак с поклоном, а за ним нестройным хором повторили остальные. Ради женщины, чей клан давно уже не играет какой либо значимой роли, никто из присутствующих не собирался ссориться с императором.       - Мой приказ! ХванБо ЕнХва лишается звания императрицы Коре. Я расторгаю с ней брак. ХванБо ЕнХва в наказание за свои преступления ссылается в Шинджу, где будет навечно заточена в монастырь, дабы в трудах и молитвах искупить свои грехи, - ЕнХва слушала все это, не веря своим ушам, не веря в то, что случилось. У нее дрожали губы, дрожали руки, стучали зубы. Неужели это ее конец? Конец всех усилий, всего пути, что ей пришлось пройти? Невозможно! Но то, что она видела, что слышала, она не могла это игнорировать.       - Что... Что будет с моим сыном? - хрипло спросила она, сдерживая подступающие слезы.       - Ничего. Он остается здесь, - просто ответил Со, равнодушно отворачиваясь.       - Нет! Нет! - женщина бросилась вперед, но крепкие стражи быстро перехватили ее, не давая двинуться с места, и теперь она билась в их руках. - Ваше Величество, не отнимайте его у меня! Лучше смерть!       - Моя единственная императрица взяла с меня обещание не убивать своих братьев, - произнес совсем не впечатленный Кванджон, выделив голосом первые три слова, отчего ЕнХва смолкла. - Вы все еще остаетесь моей сестрой. Живите, молитесь, заслуживайте прощение у богов.       Он дал знак, и стражники потащили уже не сопротивляющуюся женщину к выходу. И только, когда двери закрылись, из коридора снова послышались отчаянные крики.