☠☠☠
Кёнсу хромает по мастерской, не находя себе места. Чунмён даже спрашивает, не увидел ли он случайно призрака, на что Кёнсу интересуется, кого ещё он должен был встретить на вечеринке в честь нечисти, и Чунмён отстаёт, не догадываясь, сколько в этой шутке правды. Он как знал, что не стоило идти на вечеринку. Ни одна вечеринка в его жизни не заканчивалась хорошо. Кёнсу трёт лицо ладонями и привычно поправляет перстень — тоже, в общем-то, призрак прошлого. Ещё бы от всех призраков удавалось так просто избавиться… — Кёнсу? Ты на меня сердишься? — Чунмён, непривычно тихая, заглядывает ему в лицо. — Нет, с чего ты взяла. — Ты ничего не делаешь уже два дня. И меня не ругаешь за мармеладки. — Да ешь на здоровье, это ж не я потом ною, что поправился. — Ты правда не сердишься, что я тебя с собой потащила? — Кёнсу рассеянно гладит её по голове. Чунмён, когда думает, что виновата, похожа на нашкодившего котёнка. — Правда. — А Бэкхён тебе нравится? Он из ваших, — торопливо добавляет Чунмён, — я спрашивала. — Ты, — Кёнсу фыркает. Мысль, как Чунмён выпытывала у Бэкхёна ориентацию, помогает прийти в себя. — Ты можешь. — И тебе нравятся его книги. Кёнсу крутит перстень на пальце. Знала бы она, почему он начал эти книги читать. — Ты нас свести собираешься? — Он добрый и отзывчивый. Ты несчастный и одинокий. — Мы созданы друг для друга? — Кёнсу качает головой. — Ты перечитала своей манхвы. Добрым и отзывчивым он бы точно Бэкхёна не назвал. Обаятельным и сексуальным — да, хорошим манипулятором — определённо, но чтоб отзывчивым? Ну, может, Бэкхён и услышал его зов. — Просто дай ему шанс, от тебя не убудет. — А когда я тебе это говорю, ты считаешь, что это сексизм. — Потому что я имею в виду любовь! А ты просто секс. — Я вообще ничего в виду не имею, но за подсказку спасибо. Чунмён облегчённо улыбается и уходит, а Кёнсу остаётся сидеть в своей мастерской. Нет, Кёнсу, конечно, не ждал, что Бэкхён бросится к нему заключать в объятья и орошать слезами радости, но хотя бы тень сомнения могла промелькнуть на его лице. Бэкхён флиртовал с ним, танцевал с Чунмён, снова флиртовал, а Кёнсу всё не верил, что Бэкхён не помнит. Кёнсу знает, конечно, что у Бэкхёна таких, как он, было каждую неделю на выбор, но Бэкхён даже свой перстень не узнал. Тот самый, который бросил на постель со словами «вернёшь, когда захочешь повторить». А Кёнсу думал, что разлюбил. — Какого чёрта, Бён Бэкхён? Что тебе опять нужно? Толку от него сегодня точно не будет. Кёнсу берёт трость и решает прогуляться — голову не проветрит, так хоть свежим воздухом подышит. Редкие дневные прохожие смотрят на него неодобрительно, Кёнсу хромает по соседним кварталам, вдоль парка с фонтаном и заворачивает выпить глинтвейна. Официантка смотрит на него ещё более неодобрительно, но глинтвейн приносит. Кёнсу делает глоток и смотрит в окно. Он не принадлежит к числу творческих натур с тонкой душевной организацией, Чунмён не так уж не права, называя его бесчувственным. Кёнсу предпочитает решать проблемы по мере их поступления, его мало что может вывести из равновесия так надолго. Хотя Бэкхёну всегда удавалось, ещё бы. Кёнсу прекрасно помнит, как в его присутствии не мог ни на чём сосредоточиться. И до сих пор толком не знает, жалеет он или нет. Кёнсу отпивает ещё глоток и крутит перстень. Сначала он хотел его выкинуть, потом сохранить, потом бросить в лицо, а потом понял, что всё это только поставит его в ещё более глупое положение. Бэкхён в его ошибке не виноват. В том, что Кёнсу решил, будто переспать с ним не ошибка. Кёнсу думал, что справился, столько лет ведь прошло. У него даже были отношения, он ещё два дня назад был вполне себе счастлив, но, видимо, судьба решила, что опыта из пережитого он не извлёк. Второй раз встретить Бэкхёна, который совсем не против переспать, но которому, в общем, плевать на его существование — это мистическое совпадение как раз для романов. Хотя то, что они оба работают в одном жанре, тоже, наверное, можно считать мистическим совпадением. Это какая-то больная недолюбовь. Кёнсу трёт висок. Глинтвейн заканчивается, Кёнсу оставляет деньги на столе и выходит. Нужно заканчивать с наматыванием страданий на кулак, не он первый, не он последний. Ночью ему снится всякая ерунда и Бэкхён, в сдвинутой на затылок короне и бархате. Бэкхён, как обычно, великолепен и, ясное дело, неотразим. У Кёнсу в груди что-то знакомо шевелится, но Бэкхён бросает что-то пафосное и оставляет его одного посреди ерунды. Тоже, в общем-то, весьма предсказуемо. Кёнсу открывает глаза и несколько минут лежит, не двигаясь. Интересно, ему Бэкхён приснился, потому что он с первого раза не понял? Стоит ли секс с Бэкхёном отказа от отношений с Бэкхёном. Правда, отношений у них так и так не было, наверное, можно считать, что Кёнсу в выигрыше. Только что-то не тянет считать это выигрышем. Кёнсу автоматически проверяет почту, съедает завтрак и идёт в мастерскую. Сегодня по плану три оправленных в золото черепа с инкрустацией. Кёнсу понятия не имеет, на кой чёрт это надо, но заказчик платит, есть очень приблизительный эскиз, Кёнсу сможет довести его до ума и сделать на свой вкус. Он дорисовывает недостающее на эскизе, убирает и снова дорисовывает, уточняет детали с заказчиком, высылает готовый эскиз, получает добро и пьёт из кружки, опустевшей ещё с утра. Пытается пить. Дело, оказывается, к вечеру, работа всегда заставляла Кёнсу забывать обо всём. Он разминает плечи и выходит в магазин проверить, как там дела. — О, Кёнсу-оппа, привет! — Чунмён выпрямляется. — А нам новые пончики привезли, хочешь попробовать? — Добрый день, — Бэкхён салютует ему чашкой и улыбается. Кёнсу разворачивается и уходит обратно. — Не притворяйся, что не рад его видеть, — доносится ему в спину. Кёнсу не сбегает, нет, это не трусость, а реакция неподготовленного организма. Он делает вдох, выдох, трясёт головой, берёт пустую кружку и идёт обратно в магазин. По крайней мере, можно сделать вид, что забыл кружку. — Сделаем вид, что добрый, — здоровается Кёнсу с ними обоими сразу и вручает кружку Чунмён. — Пончики? — спрашивает она, хлопая ресницами. — Потом. — Ты не обедал. Я слежу за тобой, — Чунмён подмигивает ему из-за кофемашины. — Присаживайся, — Бэкхён указывает на стул за своим столиком. У Кёнсу сердце начало биться сильнее при одном его виде, вряд ли он станет спокойней, сев рядом. — Давно не виделись. — Три дня, — Кёнсу украдкой трёт ладони о штаны. Ему снова чуть за двадцать, он опять смущён, сбит с толку и мечтает обратить на себя внимание. — Это были очень долгие три дня. — Семьдесят два часа, по двадцать четыре в каждом. Давай без этих идиотских подкатов. — Жаль, жаль, я как раз хотел сказать «сама судьба свела нас». Кёнсу передёргивает. Слишком много судьбы на семьдесят два часа. Чунмён приносит ему кофе и пончик с пауком, Кёнсу автоматически садится за столик и отпивает кофе. Бэкхён откидывается на спинку и улыбается довольно, Кёнсу не смотрит. Его улыбка всё ещё что-то переворачивает в груди. — Ты по делу или мне на нервы действовать? — А это не одно и то же? — Нет, разумеется. — Но мне приятно, что мы уже перешли на «ты», — Бэкхён наклоняется вперёд. — Надеюсь, наши отношения и дальше будут развиваться с той же скоростью. Кёнсу отшатывается, надеясь, что не покраснел. — Чего ты хочешь? — Общаться. Проводить вместе время. Может быть, — Бэкхён кладёт свою руку рядом с его, — познакомиться ещё ближе. — Может быть? — жёстко усмехается Кёнсу. — Не буду говорить, что не думал об этом. Ну, разумеется. — Познакомиться, да? Кёнсу встаёт и уходит, забрав кружку с кофе. Чунмён окликает, но он отмахивается, проходит через мастерскую и поднимается в квартиру. Руки мелко дрожат. Глупо, жалко и предсказуемо. Бэкхён клеит — он снова ведётся. Снова готов на всё. Кёнсу закрывает глаза.☠☠☠