☠☠☠
С самого пробуждения у Бэкхёна приподнятое настроение. Он доволен собой и тем, что есть небольшой сдвиг в отношениях с Кёнсу. Всё-таки Кёнсу очень необычный человек, раз Бэкхён после секса с ним понимает: это не огромный шаг вперёд к взаимопониманию и отношениям, а всего лишь сдвиг и капля доверия. Бэкхён хребтом чувствует: придётся очень сильно постараться ради закрепления успеха.Он намерен стараться и пользоваться опрометчивым предложением Кёнсу. Кёнсу берёт трубку почти сразу, что удивляет Бэкхёна и радует одновременно. — Привет. Ты обедал? — спрашивает Бэкхён. — Привет, — слегка напряжённо отзывается Кёнсу. — Нет. Был занят. — Отлично. Время очень подходящее. Как насчёт поесть? — Я сегодня не готовил, извини. — Не извиню, — серьёзно говорит Бэкхён. — Если у тебя есть нечего, я угощаю. — Давай завтра. —Ты обед обещал, а не завтрак, — Бэкхён добавляет голосу нотку обиды. — И уже поздно, — он ухмыляется собственному коварству. — Я приехал. Мне войти или тебя на улице подождать? — Входи, — коротко отвечает Кёнсу и кладёт трубку. Бэкхён открывает дверь магазина и проходит внутрь. Там значительно теплее чем на улице, от густого запаха кофе и сладостей пустой желудок урчит. На Чунмён очередное чёрное платье-фантазия с глухим декольте и экстремально короткой юбкой. Она убирает посуду с освободившегося столика и совершенно естественным образом не замечает заинтересованных взглядов двух посетителей, сидящих в дальнем углу. Бэкхён здоровается с Чунмён и проскальзывает в дверь с надписью «служебное помещение». С Кёнсу он сталкивается в коридоре. — Привет, — Бэкхён подходит вплотную к Кёнсу и легко целует тёплые губы. Отрывается не без труда, смотрит пристально на смущённого Кёнсу и проводит большим пальцем по его левой скуле, стараясь стереть след от краски. Безуспешно. Серебристый мазок остаётся на месте. — Не знаю что за цвет, но тебе идёт. — Спасибо. Идём наверх. За день в квартире ничего не изменилось. — Омлет с рисом, маринованные овощи, — говорит Кёнсу, когда Бэкхён возвращается из ванной. Бэкхён шумно втягивает носом запахи специй и водорослей. —Мисо. Для обеда не очень подходит. — Отлично, — Бэкхён подходит к Кёнсу, нарезающему овощи, прижимается грудью к его спине. Толстый ворот свитера щекочет ухо Бэкхёна, когда он кладёт подбородок на плечо Кёнсу. — Главное, горячее и много. Буду мешать — скажи. Бэкхён забирается ладонями под свитер и с лёгким разочарованием чувствует под пальцами мягкость хлопка. Он справляется с желанием задрать майку и гладит живот Кёнсу через ткань. С желанием бесконечно касаться Кёнсу справиться не получается. — Сядь за стол. Кёнсу откладывает нож. Его руки чуть дрожат, а дыхание немного сбилось. Бэкхён чувствует себя не намного лучше. И больше всего ему хочется заглянуть в лицо Кёнсу и поцеловать так, чтобы голова закружилась. Однако нужно держать себя в руках — встреча через час, хоть и велик соблазн позвонить и перенести всё на следующую неделю, а самому запереться с Кёнсу в его уютной квартире. Пока Кёнсу готовит и накрывает на стол, Бэкхён следит за каждым его движением. — На тебя приятно смотреть, — говорит Бэкхён спине Кёнсу. Тот на миг замирает перед открытым холодильником. — Мне нравится смотреть, как ты готовишь или спишь. Или кончаешь. Я хочу увидеть, как ты принимаешь душ, просыпаешься и засыпаешь. Хочу видеть, как ты ешь, разговариваешь. С каким выражением лица слушаешь музыку или зарисовываешь свои идеи. Я хочу тебя видеть и чувствовать. Тебя это напрягает? — Немного, — Кёнсу ставит на стол две тарелки с горячит омлетом. — Ешь. — Спасибо, — Бэкхён подхватывает кусочек вилкой и медленно жуёт. — Вкусно. — Если бы ты позвонил раньше… — Уверен, ты бы нашёл сто причин сегодня не встречаться, — перебивает Бэкхён и в упор смотрит на Кёнсу, опустившего глаза. — Я не настолько эгоистичный, чтобы использовать тебя в качестве повара. Завтра съездим в какой-нибудь ресторанчик, — он с удовольствием замечает, что Кёнсу окончательно растерялся. — Да, я намерен приходить каждый день. — У меня работа. — Такая, что нельзя взять часовой перерыв? Мне нужно твоё общество, а еда — приятный бонус. Ты сможешь уйти пораньше послезавтра вечером? — Нет, — Кёнсу качает головой и вяло ковыряется в своей тарелке. — У Чунмён в этом месяце сокращённый рабочий день, и я по вечерам работаю в магазине. — Бэкхён не может сдержать разочарованного вздоха. Он хотел отвезти Кёнсу на выставку. — Ближайшие несколько недель у меня не будет выходных. Заказы мелкие насыпались. Скоро же Рождество. — Точно, — Бэкхён понимает, что декабрь близко, а значит, и запланированные встречи с читателями — тоже. — Тебе нравится Рождество? — Равнодушен. Бэкхён быстро расправляется с остатками обеда, помогает Кёнсу загрузить тарелки в посудомоечную машину и уже у порога спрашивает: — Завтра в это же время устроит? — Устроит. Бэкхён целует Кёнсу на прощание коротко, чтобы задушить соблазн задержаться. Сжимает тёплую ладонь в своей, ощущая уже привычный холод металла массивного кольца. — До встречи, — голос понижается до многообещающего шёпота. Кёнсу молча кивает. Вместо приветствия менеджер требует от Бэкхёна оживить инстаграм новым селфи или хотя бы фотографией любой узнаваемой части тела с подписью «люблю-целую, пишу для вас». Имидж писателя, открытого для общения с читателями, в разумных пределах, разумеется, нужно поддерживать. А поклонники скучают. Бэкхён не появлялся в соцсетях с самого Хэллоуина. И менеджер опасается, как бы читатели не решили, что Бэкхён ушёл в небо вместе с нечистью и своими чокнутыми идеями. Менеджер уже привычно надиктовывает расписание событий на предстоящий месяц. Бэкхён скрупулёзно вносит все пункты в ежедневник. Приходится вручную, ибо электронные напоминалки Бэкхён игнорирует с удивительным упорством. Для порядка Бэкхён ворчит о насилии над творческой личностью и полном отсутствии свободы выбора. Менеджер напоминает, что Бэкхён сам решил стать писателем и никто его за руку не тянул. Бэкхён покладисто соглашается — сам. Бэкхён не против участия в двух телевизионных шоу. Сетует только, что это утренний и дневной эфиры. Менеджер парирует, что Бэкхён тиражом не вышел для ночного, но обещает найти ему вечернее шоу на радио, если конечно Бэкхён будет себя хорошо вести. И встретится с двумя известными блогерами, а также даст небольшое интервью для литературного журнала. Бэкхён будто нехотя соглашается, хотя очень благодарен за всё то, что делает для него менеджер. Только теперь рождественский вечер занят прочно, и перенести давно анонсированную встречу не получится. Бэкхён бы пережил, если бы встреча с читателями не была запланирована в Пусане. Придётся уехать на два дня. Два дня без Кёнсу. Бэкхён даже не подозревал, как глубоко Кёнсу пробрался в его голову. Как прочно там обосновался. Они знакомы больше месяца, но Бэкхёну кажется, что очень давно. Он и не помнит уже, как жил до Кёнсу. О чём думал, засыпая после работы под утро. О чём думал просыпаясь. Неужели всё время о героях, сюжетных поворотах, покупке книг, коротких поездках, премьерах очень странных спектаклей и необычных выставках? Если честно, то у Бэкхёна давно не было любовника. Просто ради секса ни с кем не хотелось сходиться. Да и не настолько Бэкхён нуждался в сексе, после того как его ночи заполнили ненаписанные слова, которые он складывал в причудливые и пугающие паззлы историй. И вот Бэкхён встретил Кёнсу и понял, что изголодался. По сексу, по теплу, по взаимной симпатии. Связь с Кёнсу всё ещё кажется Бэкхёну хрупкой. Бэкхён очень боится сказать или сделать что-то неправильное и спугнуть Кёнсу, который едва начинает ему доверять. Ведь если бы Кёнсу ему не поверил тогда, они бы вряд ли переспали. Бэкхён не впервые в жизни, но впервые так болезненно переживает сомнения в отношениях с другим человеком. В лифте Бэкхён проверяет телефон. Входящих сообщений нет. Жаль. И жаль, что нельзя сейчас же поехать обратно к Кёнсу, который завален работой и в мастерской, и в магазине. Любопытство подбивает вернуться и подсмотреть, но здравый смысл удерживает от опрометчивых визитов и напоминает, что сам Бэкхён за несвоевременные звонки и приходы убивать готов. Тот же здравый смысл подсказывает Бэкхёну, что он слишком зациклен на Кёнсу, но эту подсказку Бэкхён отметает. На улице смеркается, и снег большими хлопьями падает с грязноватого от городской иллюминации неба. Бэкхён забирается в машину и раздумывает, что месяц обещает быть нескучным.Пока есть свободное время, Бэкхён решает, что полезно будет поработать на час больше. Тогда он закончит повесть раньше, а потом и Кёнсу станет посвободней. И Бэкхён сумеет вытащить его куда-нибудь погулять. Интересно, какие Кёнсу любит выставки? Мысль о том, чтобы пригласить Кёнсу на встречу с читателями кажется Бэкхёну очень пошлой, как будто он выпрашивает внимание к собственной персоне. Или пытается показать, что его талант востребован. Чунмён говорила, что Кёнсу фанат книг Бэкхёна. А Кёнсу это отрицал. Из-за такого противоречия Бэкхёну было бы приятнее увидеть Кёнсу, пришедшего по своей инициативе. Прямое приглашение Бэкхён видит излишней навязчивостью. Интересно, а раньше Кёнсу на такие встречи к Бэкхёну не приходил? Скорее всего, нет. Бэкхён бы запомнил такого обаятельного и интересного парня. По крайней мере, он хочет в это верить.☠☠☠
Ненаписанных слов слишком много и Бэкхён с удовольствием переносит их на жёсткий диск. Работа движется с опережением графика, но Бэкхён боится не успеть. Утром он ссыпается на кровать обессиленный и почти довольный собой засыпает, чтобы проснувшись, привести себя в порядок и ехать к Кёнсу. За неделю трижды они обедают в маленьких ресторанчиках. Четырежды приветственные поцелуи плавно перетекают в секс, и обеденный перерыв затягивается больше, чем на оговорённый час. Бэкхён не жалуется. Кёнсу тоже, только каждый раз порывается сбежать на кухню сразу после секса. Бэкхён каждый раз не позволяет вскакивать, мешает собирать разбросанную одежду, притягивает к себе, гладит горячую скользкую спину и пытается поймать смущённый взгляд.Это странно и не укладывается в голове: в постели Кёнсу раскован, а после ему словно стыдно за свои действия. Кёнсу словно смущается Бэкхёна вне постели до такой степени, что и говорить о всяких пустяках становится затруднительно. От такого положения дел неуютно и горько. Бэкхён задумывается, кто и как причинил Кёнсу такую боль, что тот боится отношений. Болезненный первый опыт. И невидимый шрам на память, который отравляет жизнь по сей день, хотя времени прошло немало. Уже можно забыть. Кёнсу говорил, что у него были отношения потом, с другим человеком. И, видимо, эти отношения не помогли справиться с проблемой. Впервые за время знакомства с Кёнсу посещает мысль, что Бэкхён может напоминать Кёнсу того человека. Очень неуютная и колючая мысль. Бэкхён набирает номер Кёнсу. — Соскучился за двадцать минут? — скептически интересуется Кёнсу. — Мне показалось, что прошло двадцать часов, — шутит Бэкхён. Он действительно только что приехал от Кёнсу. Сытый и недовольный, что в этот раз обед у них получился совсем невинным. — Увидимся вечером? — А как же твоя работа? — Возьму тайм-аут, — легко говорит Бэкхён и добавляет. — Заеду к закрытию. — Хорошо, — ровно соглашается Кёнсу и кладёт трубку. Про тайм-аут Бэкхён бессовестно врёт, он садится за компьютер ещё до наступления темноты, ставит будильник, чтобы вовремя отвлечься от работы и не опоздать. Три часа пролетают слишком быстро, и Бэкхён даже удовлетворённо хмыкает, пролистывая результат. Пока не вчитывается. Править он будет позже, когда допишет до первого логического финала. Быстро, чтобы не потерять мысль, Бэкхён заваривает чай и возвращается к тексту. История заманивает, как петляющая тропинка в незнакомом лесу, не отпускает, выворачивается хитрым лисом, демонстрирует новые грани и возможности для развития сюжета, отличные от первоначального плана. Бэкхён едва успевает за пёстрыми цветами мыслей и резкими переходами. Всё отвлечённое набивает курсивом, чтобы не забыть. Из мира истории его выдёргивает настырная трель телефона. Пора. Бэкхён убирает лёгкий бардак, скопившийся в доме за последние дни, надевает новую яркую рубашку, подмигивает отражению и выходит в ночь. Бэкхён собирается говорить, когда видит Кёнсу в жёлтом свете фонарей. У Бэкхёна на кончике языка вертятся десяток вопросов и немного возмущений. Но высказывать мысли неудобно, когда твой язык исследует чужой рот и нежно очерчивает контур умопомрачительных губ. А губы Кёнсу всегда сводят Бэкхёна с ума. Прервать затянувшийся поцелуй у закрытой двери магазина не получается. Целуясь, Бэкхён с Кёнсу перемещаются в машину. Бэкхён касается Кёнсу через куртку, разматывает мешающий шарф. До дома Бэкхён ведёт машину одной рукой, другой сжимая руку Кёнсу. Смотреть на дорогу стоит нечеловеческих усилий. Думать тоже. Они целуются у запертой двери дома, пока Бэкхён с закрытыми глазами возится с замком. А раздеваться начинают у порога, как только дверь сдаётся и щёлкает за их спинами. И Бэкхён не может утверждать, что именно он инициатор этого безобразия. Ему отчаянно хочется обладать Кёнсу каждой клеточкой тела, как бы избито это не звучало, всем существом. У Кёнсу потрясающие руки. Чуткие, безошибочно находящие самые чувствительные места. Бэкхён почти тает, когда ладони Кёнсу зарываются в волосы, скользят по затылку и шее. Пальцы Кёнсу ловко справляются с мелкими пуговицами, и полы рубашки расходятся, открывая грудь Бэкхёна. Ему кажется, что и душу заодно. Он дышит так, словно, пробежал марафон, неровно, загнанно. Стягивает одежду с Кёнсу быстро и неаккуратно, швы футболки жалобно трещат, но это мелочи. Кёнсу горячий и безумно красивый в руках Бэкхёна, он тоже дышит через раз и отрывисто торопит добраться до кровати или хотя бы дивана, давая понять, что перспектива отбитой задницы или стёртых колен его не устраивает. Бэкхён стряхивает рубашку с плеч, оставляет джинсы на полу в гостиной, буквально тащит за собой Кёнсу, обнимая, чтобы опрокинуть на кровать и полностью раздеть. Потом Бэкхён не может остановиться, перестать любоваться лицом Кёнсу, его раскрытыми губами. Кёнсу тихо стонет, как будто на большее голоса уже не хватает. От глаз, подёрнутых дымкой желания, Бэкхён не может оторвать взгляда и просто падает. Позволяет себе исчезнуть, на короткий миг стать большим «ничто». А потом возвращается, чтобы помочь Кёнсу. — Ты просто потрясающий, — Бэкхён лениво целует спину Кёнсу. — Спасибо. — Мне повезло, — Бэкхён трётся щекой о влажную кожу. — Прости, если я лезу не в своё дело… — Но? — Ты мне не доверяешь, потому что у тебя были неудачные отношения? — Не отношения, — перебивает Кёнсу. Однако для Бэкхёна важно прояснить ситуацию. Ему недоговорённости в отношениях с Кёнсу спать мешают. — Я похож на него? — спрашивает Бэкхён. Ответа не получает и считает молчание согласием. — Я не он, — Бэкхён целует шею Кёнсу. — Я не брошу тебя, когда пройдёт чувство новизны. — Не зарекайся, — голос Кёнсу садится. — Тебе было с ним хорошо? — осторожно спрашивает Бэкхён. — Я был молод, влюблён, моё удовольствие не входило в его планы. — Кёнсу. — Хватит, — обрывает Кёнсу. — Какой смысл вспоминать. Тот секс не был единственным. — Но ты всё ещё любишь его? — догадывается Бэкхён и не может скрыть разочарование от такой догадки. — Да. Поражённый, Бэкхён отодвигается. — А я, значит, способ его забыть? — Ему становится холодно и неуютно. — Справиться с прошлым. —Кёнсу наконец разворачивается лицом к Бэкхёну. Толку от этого немного, Бэкхён не может понять, что чувствует Кёнсу. — Хватит об этом. Какой смысл вспоминать, кто с кем спал. —Большой, — Бэкхёна такое положение задевает и злит. — Не хочу, чтобы ты был со мной просто потому, что я на кого-то похож. Я хочу, чтобы ты сам хотел со мной быть. — Я с тобой, — устало отвечает Кёнсу. — Я больше ни с кем не могу быть. Вот и поговорили. Кёнсу выбирается из постели и уходит в душ, а Бэкхён остаётся один, ещё сильнее запутавшись в своих ощущениях. К Бэкхёну возвращается чувство, что он не может достучаться до Кёнсу. Словно их разделяет мутное стекло, за которым Бэкхён пытается разглядеть его истинные чувства, но не может. Это как контрастный душ: холодность в общении и жаркий секс. Пользы от этих крайностей Бэкхён не получает. Только зря потраченные нервы. Потому что всё, что связано с Кёнсу, Бэкхёна волнует и задевает. Потому что Кёнсу должен принадлежать Бэкхёну целиком. Не только телом. Объяснение такому ненормальному желанию у Бэкхёна одно: потому что. И других слов он не ищет. По крайней мере, пока. Бэкхён привыкает к проснувшемуся в нём собственничеству и болезненному желанию сделать Кёнсу своим. За закрытой дверью шумит вода, а Бэкхён шарит по своей спальне взглядом и натыкается на очки Кёнсу, лежащие на краю стола. На долгие полминуты он задерживает взгляд на линзах, от поверхности которых отражается свет лампы. Бэкхён безуспешно пытается вспомнить, в какой момент очки перекочевали на стол и как их вообще не сломали в ходе постельной баталии. Потом Бэкхёна посещает неуместная мысль о пыли, которая осядет на линзы за ночь. «Я больше ни с кем не могу быть», — навязчиво звучит в голове голос Кёнсу. Эти слова одновременно и настораживают, и ободряют. Бэкхён понимает, что сегодня не вытянет из Кёнсу ответов на свои «почему». Да и вряд ли слова и длинные разговоры помогут Кёнсу больше доверять ему. А Бэкхёну нужно, чтобы Кёнсу доверял и часто вспоминал о нём. Идея незамысловатого рождественского подарка для Кёнсу приходит моментально. Бэкхён расслабленно потягивается и прислушивается к шуму воды в ванной. Надо бы сказать Кёнсу, что отпускать его сегодня домой Бэкхён не собирается.☠☠☠