☠☠☠
Бэкхён в третий раз перечитывает абзац. Слишком подробная расчленёнка. Со смаком и обсасыванием деталей. Самого начинает подташнивать. Без сожалений Бэкхён стирает содержимое последней страницы. Смотрит на мерцающий значок курсора, не отрываясь, дышит глубоко и ровно. Лишь бы не замечать сцену милого прощания у стойки, не слышать, как тепло звучат слова Кёнсу, обращённые к некому Чондэ. Бэкхён почти ненавидит это имя и его обладателя. Или не ненавидит. Завидует. Жгуче. С детской обидой, что не ему достаётся внимание Кёнсу. Бэкхён впервые видит Кёнсу таким мягким, заботливым, раскованным, если не сказать счастливым. От тёплого смеха Кёнсу Бэкхёна коробит. Шутливые фразы царапают по самому сердцу, отзываются ноющей болью во всём теле. Бэкхён смотрит на курсор, считает вдохи и выдохи, а затем слышит, как хлопает входная дверь. Он поднимает взгляд. Лицо Кёнсу светится почти так же, как тогда в мастерской. От этого невыносимо, словно что-то лопается внутри. Бэкхён понимает, что просто свихнётся от бездействия, если останется на месте. Он должен знать, что такого есть у этого Чондэ, чего не хватает ему. Должен знать, почему Кёнсу смотрит с нежностью и заботой. На Бэкхёна Кёнсу тоже смотрел, но иначе. Будто ему больно от этой нежности. Будто Бэкхён — незаживающая рана. Будто Кёнсу каждый миг страшно. С Чондэ Кёнсу не страшно, они разговаривают легко, как близкие. Они понимают друг друга. — ...оппа! — летит в спину. Бэкхён поздно осознаёт, что он идёт за Чондэ. Когда Бэкхён выходит наружу, Чондэ всё ещё маячит у двери. Жёлтая куртка привлекает внимание. Бэкхёна накрывает, когда он видит улыбку Чондэ. Её хочется стереть с лица так же сильно, как и вернуть Кёнсу. Бэкхён не может позволить забрать его так просто. Чондэ смотрит удивлённо на подходящего Бэкхёна. А Бэкхён просто бьёт. Попадает по лицу. Вскользь, но этого достаточно, чтобы Чондэ перестал улыбаться. Второй удар проходит мимо — Чондэ быстро соображает. Третьим ударом Бэкхён задевает его плечо и проваливается, когда Чондэ ныряет под руку. Боль в собственном плече немного отрезвляет. Только злость не уходит, кипит, просится наружу. — Эй, что я тебе сделал? — Чондэ дышит тяжело. Бэкхён дёргается и стискивает зубы от боли — Чондэ держит крепко. — Всё нормально. Я справлюсь. Слова адресованы не Бэкхёну. — Уверен? — скептически интересуется Кёнсу. — Да, я… — продолжить не получается — пинок Бэкхёну удаётся на славу. Чондэ ослабляет хватку. Бэкхёну этого достаточно. Он выворачивается и бьёт почти не глядя куда-то в корпус. — Я так и понял. Ответный в челюсть прилетает так, что в голове звенит, а на губах появляется солёный привкус. Бэкхён снова бьёт в правую голень. Он не особо надеется попасть в то же место, но удар выходит сильным. Чондэ падает на колено, но не позволяет закрепить успех, бьёт в живот и валит на землю. Бэкхён буквально на секунду зависает от неожиданности и дёргает Чондэ на себя, лишая лидирующего положения. Переворачивается, оказывается сверху, но ненадолго. Драка переходит в потасовку, но сдаваться никто не желает. Пока Чондэ не умудряется усесться сверху, а у Бэкхёна не хватает сил его спихнуть. Желание драться тает. Спиной он чувствует холод асфальта и опускает руки. Чондэ смотрит на него. Бэкхён молчит и чувствует себя ревнивым идиотом. На звук открывшейся двери он не реагирует. — А, Кёнсу. Я же говорил, что справлюсь. Над головой небо. Серое, как застиранная простынь, в тяжёлых складках облаков. — Рад за вас обоих. Ты ему ничего не сломал? — Почему я? А если он мне? — обиженно интересуется Чондэ. — Ты шевелишься. — Бэкхён слышит шаги Кёнсу и стук пластиковой коробки об асфальт. — Приведёшь его в порядок. — Почему я-то?! Он первый полез, — уже без одышки возмущается Чондэ. — Не сомневаюсь. — За что? Ответа на свой вопрос Чондэ не получает. Дверь хлопает красноречиво. — Эй, ты живой? — Чондэ внимательно смотрит в лицо Бэкхёну. Бэкхён замечает, что правая бровь Чондэ рассечена. — Живой, — нехотя отзывается он. — У тебя кровь. — Спасибо, я знаю, — с досадой отмахивается Чондэ. — Ты вообще кто? — Его парень, — Бэкхён показывает в сторону магазина. Чондэ удивлённо раскрывает глаза. Рассматривает пристально, оценивающе. Бэкхёну становится немного неуютно. Ощущение, что его взвешивают и разбирают на части. Чондэ что-то решает про себя и поднимается на ноги. Бэкхёну становится совсем стыдно. — Ты извини, я не знаю, что на меня нашло, — он осторожно садится, делает медленный вдох и встаёт. Двигаться больно, особенно разгибаться. — Ясно, — бросает Чондэ. — Зовут тебя как? — Бён Бэкхён. — Что-то знакомое. Как писателя? — задумчиво говорит Чондэ. — Я писатель, — сознаётся Бэкхён. Чондэ ещё раз меряет его взглядом, как будто ставит ещё одну галочку в списке, и сжимает губы в тонкую полоску. — Пойдём, посмотрю твои раны, — после паузы говорит Чондэ. — Не стоит. Я сам, — пытается отказаться Бэкхён, не настолько он пострадал. — Ты куда-то спешил. — Сам ты не сможешь, а я врач. И я уже опоздал. — Чондэ распахивает дверь магазина и пропускает Бэкхёна вперёд. Ошарашенная Чунмён размером глаз напоминает героев своей манхвы. — Чунмён, все живы, не переживай, — быстро говорит Бэкхён. — Ты ужасно выглядишь, — говорит Чунмён. — Спасибо, — он дёргает уголком рта и кривится от боли в разбитой губе. — Я открою вам туалет для персонала, он светлее, — Чунмён суетливо роется в ящике под стойкой. — Будем благодарны, — отзывается Чондэ и поправляет коробку, которую несёт под мышкой. Чунмён ретируется после настоятельного уверения, что помощь не требуется, повторённого Чондэ три раза. Он со вздохом облегчения закрывает дверь на ключ и оборачивается к Бэкхёну, сидящему на крышке унитаза. — Свитер снять не хочешь? — Не очень, — Бэкхён дёргает плечом. Он заметил, что Чондэ прихрамывает. — За ногу извини. Сильно досталось? — По колену не попал, а синяки сойдут. Снимай, — Чондэ включает воду. Бэкхён с тяжёлым вздохом стягивает свитер, переставший быть бежевым, бросает его на бачок. Без просьбы расстёгивает рубашку и встаёт. Пока Чондэ щупает и осматривает его рёбра, Бэкхён пялится в стену, надеясь, что лицо у него не полыхает китайским флагом. — Ты вообще кто? — спрашивает Бэкхён. — Что? — Чондэ перестаёт рыться в аптечке и поднимает голову. — Кто ты для Кёнсу? — Я его друг. — Друг?! — Возмущение отражается на лице. Бэкхён вспоминает, как Чондэ лез к Кёнсу обниматься в магазине. — Как-то не по-дружески вы смотрелись. — Ну, и бывший, — пожимает плечами Чондэ и достаёт из аптечки антисептик. — Сядь, я губу обработаю. Бэкхён стоически переносит обработку ссадин и ушибов. Чондэ он оказывает ответную услугу. Пластырь Бэкхён наклеивает почти ровно, осторожно разглаживает пальцами и понимает, что не испытывает к Чондэ неприязни. Чондэ сказал, что он бывший, но они с Кёнсу по-прежнему близки. Возможно, Чондэ хочет снова стать «нынешним», но это предположение отходит на второй план. В Бэкхёне просыпается любопытство: какой он — человек, к которому Кёнсу привязан? К тому же, Чондэ в курсе их с Кёнсу истории. Бэкхён в этом почти уверен. Реакция Чондэ на его имя, на заявление, что он парень Кёнсу, наводят Бэкхёна на определённые мысли. Только неясно, почему Чондэ помог ему после драки и какие цели преследует сам. Звук отвлекает от серьёзных размышлений. — Ты есть хочешь? — Вообще-то это у тебя живот бурчал, но я бы пообедал, — усмехается Чондэ. — Я угощаю. — На лице Чондэ читается большое и яркое «С чего такая щедрость?». — Хочу загладить вину. Ты же не имеешь отношения к нашим с Кёнсу разногласиям. — А если имею? — усмехается Чондэ. — Это не повод бить лицо, — миролюбиво улыбается Бэкхён. — Как ты смотришь на европейскую кухню? — Я всеяден. — Отлично. Нарочито небрежно Бэкхён поправляет волосы, подхватывает свитер и уверенно выходит из туалета. Морщиться от боли и охать не позволяет гордость, хотя очень хочется. Он выключает ноутбук и отдаёт его на хранение Чунмён, подумав, вручает ещё и свитер, чтобы куда-нибудь закинула до следующего визита. Надевает куртку и ждёт Чондэ, защищаясь от вопросов Чунмён многозначительными «потом расскажу».☠☠☠
Бэкхён понимает, с Чондэ проще быть честным и спрашивать о том, что интересует. Разговор об отвлечённых вещах не клеится. Бэкхёну не хочется зря тратить время. — Ты надолго в городе? — спрашивает он, наливая вино в бокал. Кажется, придётся заказывать вторую бутылку. Он улыбается на вопросительный взгляд Чондэ. — Ты приглашал Кёнсу в отель — значит, живёшь не здесь. — А если здесь? — Ты слишком взрослый, чтобы жить с родителями, а если у тебя дома не родители, то Кёнсу вряд ли бы согласился приехать. — Раскусил, — говорит Чондэ. — Послезавтра уезжаю. Это всё, что ты хотел знать? — Нет, — Бэкхён качает головой. — Я много спросить хочу. Расскажи о Кёнсу. Какой он? — Странный вопрос, если вы встречались. Кёнсу заботливый, немногословный. У него интересные идеи и взгляд на мир. С ним спокойно, как дома, — перечисляет Чондэ. — Он долго учится доверять. Иногда кажется холодным, но не переносит, когда причиняет боль близким. Бэкхён опустошает свой бокал и наполняет его снова. Мимоходом отмечает, что готов напиться, и маячащее на горизонте похмелье его не останавливает. Кёнсу не считает Бэкхёна близким, ему можно причинять боль и не замечать. — Сколько вы встречались? — спрашивает Бэкхён. Ему важно знать, сколько времени Чондэ потратил, чтобы заслужить доверие. — Три с половиной года, — Бэкхён давится вином. — Может, чуть больше. Потом я уехал. — Почему? — Там предлагали работу поинтереснее. — Я не об этом. Почему Кёнсу с тобой не поехал? — А зачем? У Кёнсу здесь мастерская, клиенты, поставщики. Наша квартира напоминала склад. — «Наша квартира» режет Бэкхёну слух. Выходит, они и жили вместе. Он не исключал возможности, но не ожидал, что так сильно заденет. Бэкхён машет рукой, подзывая официантку. — Моего барахла там хватало, но у Кёнсу были незаконченные крупные работы. Слишком крутые перемены, — Чондэ вздыхает и протягивает Бэкхёну пустой бокал. Смотрит, как тот выливает остатки вина, ждёт, пока отдаст бутылку с просьбой повторить. — Наши отношения всегда были больше дружбой. Я знал, что Кёнсу меня не любил, некоторое время надеялся на перемены, но он любил другого. — Чондэ не смотрит на Бэкхёна, покачивает бокал, его голос становится грустным. — Я не чувствовал со стороны Кёнсу холодности или фальши. Он всегда относился ко мне хорошо и тепло. Расстались мы без обид и обвинений, — Чондэ переводит взгляд на Бэкхёна. — Одно время я тебя ненавидел. Не понимал, что в тебе такого, чтобы жизнь сломать, ранить до глубины души. Не зная, кто ты, как тебя зовут, очень хотелось найти и, вот как ты сегодня, наброситься с кулаками. За Кёнсу, который замыкался, был не со мной. Потом что-то изменилось. Он был со мной чаще, чем со своей болью. — С тобой он светится, — говорит Бэкхён. Слова оставляют горький осадок. — Со мной нет. Меня он словно боится. Я не могу доказать, что не собираюсь причинять ему боль, — Бэкхён вздыхает и ёрзает на стуле. — Со мной Кёнсу человек-сюрприз. Я не знаю, какие слова или действия спровоцируют его закрыться, обидеться, думать, что я его обманываю. Меня пугает зацикленность на сексе. — Боится. — Меня? — Бэкхён удивляется в который раз за вечер. И впервые чувствует, что пьян: голова немного кружится, становится жарко. — Себя. Отчасти по твоей вине. — Ты всё о нас знаешь? — Версию Кёнсу знаю, — Чондэ смотрит прямо в глаза. — Ты оказался лучше, чем я думал. Теперь мне интересно узнать, что ты думаешь. В двух частях. Бэкхён закусывает губу. — Первая часть не отличается. У нас был случайный секс, которого я не помню. И больше ничего. Вторая часть сложнее, — Бэкхён делает паузу, чтобы сделать большой глоток. Вино приятно щекочет нёбо. Он собирается с мыслями. — В этот раз я не обманывал. Я хочу быть с Кёнсу. Глупо говорить это тебе, но я люблю его. Сказать вслух «люблю» совсем не сложно. Жаль только, слушатель не тот. — Соболезную, — серьёзно говорит Чондэ. — По-моему, он тебя больше не любит, может, ты ему даже не нужен. Даже кольцо снял, на моей памяти он с ним не расставался. Надеюсь, он решился отпустить своё прошлое. Так будет лучше... Для тебя вряд ли. — А вот это было больно. — Правда — она кусачая, — Чондэ улыбается, как будто ситуация его забавляет. — Похоже, вы поменялись местами, — улыбка гаснет. — Только легче Кёнсу не стало.☠☠☠
Бэкхён шарит по карманам в поисках ключей. В джинсах проверил, в свитере карманов нет, и он вообще его оставил в магазине, внутренний карман куртки — только права, наружный нагрудный — пуст. Главное не упасть, потому что ноги слушаются хуже рук. Так, внутренних карманов же три. Ещё раз. — Ты всегда так далеко суёшь ключи? — нетерпеливо спрашивает Чондэ. — О… — Бэкхён нашаривает телефон. — Нет. Обычно я помню карман. Стой ровнее, а то я сползаю. — Господи… Я сейчас тут околею. — Ты пьян, тебе должно быть жарко. У меня только одна рука свободна вообще. — Ты на мне висишь. Может, к стеночке встанешь? — Чего ты злишься? О, нашёл! — Бэкхён победно поднимает брелок от машины и смотрит, как он падает на крыльцо. — Дзинь. Чондэ наклоняется за брелоком, рассматривает с недоумением. Бэкхён рукой опирается на дверь, чтобы не упасть, наклоняться в такой шаткой ситуации ему противопоказано. — Эй, здесь кодовый замок! — возмущается Чондэ, подходя вплотную к двери. — Точно, кодовый, — подтверждает Бэкхён. — Ключи не нужны. — Что за бои хомячков? — раздаётся сверху. — О, Чанёль, — Бэкхён задирает голову. — Я просто хочу попасть домой, но… — он разводит руки и начинает заваливаться назад. Чондэ успевает схватить за куртку, и падение прекращается. Окно наверху захлопывается. — К стене, — говорит Чондэ, Бэкхён послушно прижимается грудью и щекой. Стена приятная, прохладная. А то лицо горит. — Какой код? — Восемь-один-пять… дальше забыл. Два? — Отказ. — Отойди, — Бэкхён следит, как Чанёль отодвигает Чондэ, набирает код и открывает дверь. — Сколько вы выпили? Чондэ проходит внутрь сам, Бэкхёна Чанёль отделяет от стены и практически вносит в дом. — Немного. Бутылки че… пять и по паре коктейлей. Жуткая дрянь. Липкие. Как я их раньше пил? — Залпом, — говорит Чанёль и усаживает Бэкхёна на диван. Чондэ плюхается рядом. — С лицами что? — Мы напились, подрались. Не, в обратном порядке, — отвечает Чондэ, а Бэкхён усиленно кивает. Уже хочется спать, а не болтать. — Ясно. А ты кто? — Ким Чондэ, — Чондэ протягивает руку. — Приятно познакомиться. — Не, он спрашивает про другое, — приходится объяснять Бэкхёну. — Чанёль, это бывший. — Какой бывший? — Бывший Кёнсу. Чондэ, это Чанёль. Он тоже бывший. — Кёнсу? — Бэкхён отрицательно мотает головой. — А-а-а! Твой бывший? Тот самый? Ва-а-у, — выдыхает Чондэ. — Какой классный. Красивый. — Так, я сейчас сделаю кофе и пойду спать, — Чанёль направляется к кофемашине. — А вы тут сворачивайте вечеринку бывших. — И такой строгий. Люблю строгих и когда мне варят кофе, — выдаёт Чондэ. — Но мне больше нельзя. — Кофе? — удивлённо спрашивает Чанёль. — Строгих и красивых. А то небывший расстроится, и я вместе с ним. — Чондэ по-детски надувает губы и складывает брови домиком. — Это хорошо, что есть небывший, — говорит Бэкхён. — Но я теперь твой адрес знаю. Кёнсу обижать нельзя. — Точно, вообще нельзя. Кёнсу надо бе-е-речь. И кормить. И гла-а-адить. И никому не отдавать. Да. Не отдавать. Чанёль, у меня в доме выпивка есть? — Нет, — отрезает Чанёль. — Вот кофе. А потом спать. Куртку давай. Кровать найдёшь? — Угу, — Бэкхён позволяет снять с себя куртку. Ему всё равно жарко. — А я выход найду, — весело сообщает Чондэ Чанёлю. — Всё-таки ты классный. — Спасибо, я знаю, — отвечает Чанёль и хлопает дверью.☠☠☠
Весёлый перезвон отдаётся болью в висках. Бэкхён нашаривает телефон и разлепляет глаза. Телефон молчит и показывает шесть утра. — Какого?! Писк смолкает. — У меня семинар, — отзывается Чондэ. — Ох, мои рёбра… Стар я для драк. — Ты почему в моей кровати? Ой… — всё тело ломит. Голову тянет к подушке. — Не волнуйся, мы не раздевались. Решил, что быстрее будет доехать до отеля с утра. У тебя еда в доме есть? — Ты до сих пор голодный? — Я всегда голодный. — Дай мне две минуты, и я постараюсь быть хорошим хозяином, — покладисто говорит Бэкхён и смотрит в потолок. — Я пока умоюсь. Сам Бэкхён умывается на кухне, варит кофе, глотает аспирин и обследует кухню. Находит только пачку бисквитов, которые благодарный Чондэ тут же употребляет с кофе. От аспирина Чондэ отказывается. И уже в семь бодро уезжает. Бэкхён чувствует себя развалиной. В зеркало смотреть на себя неприятно. Лицо опухшее, синяк растёкся на полщеки. Нет, в таком виде появляться перед Кёнсу нельзя. Придётся поработать дома. Бэкхёну и так стыдно за показательное выступление. А в таком виде он ничего кроме жалости или злорадства не вызывает. Однако вся работа в ноутбуке, а ноутбук остался в магазине. Надо постараться не столкнуться с Кёнсу. Бэкхён пишет Чунмён сообщение, что жив, здоров и больше с Чондэ они не дрались. Просит написать вечером, когда Кёнсу уйдёт с Чондэ. Чанёлю пишет сообщение с извинениями за плохое поведение. Чанёль извинения принимает, требует подробного рассказа, что это вообще было, и отключает телефон. Ежедневник напоминает, что через неделю у Бэкхёна радио-эфир с интернет-трансляцией. Бэкхён ещё раз оценивает масштаб ущерба, а после умоляет менеджера договориться о переносе интервью. Менеджер ругается, просит не выходить в общественные места и вести себя скромнее. Бэкхён обещает, почти признаётся менеджеру в любви, кладёт трубку и идёт принимать душ. Выходя на улицу в темноте, Бэкхён чувствует себя наполовину преступником, наполовину дураком, не выросшим из школьного возраста. Идти приходится пешком — машина осталась у «Дома костей». Перед входом в магазин накатывает нерешительность: а если Чунмён ошиблась и Кёнсу не ушёл? Он увидит Бэкхёна, прячущего лицо в воротник куртки. Бэкхён не уверен, что выдержит холодный или осуждающий взгляд Кёнсу. Руки начинают дрожать. Бэкхён убеждает себя, что это паранойя, делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и входит. Ему везёт, в магазине только Чунмён. Но лицо Бэкхёна всё равно вспыхивает. Он отказывается от кофе, коротко пересказывает Чунмён итоги разговора с Чондэ, уверяет, что отпускать с ним Кёнсу можно, добавляет, что через пару дней синяки сойдут, и прощается. Окончательно успокаивается только дома, выложив ноутбук на стол. До прихода Чанёля успевает написать пару страниц. Чанёль кормит купленным ужином, оценивает боевые ранения и выслушивает историю их появления. Как и Чондэ, соболезнует Бэкхёну по поводу влюблённости, а затем уходит домой. Пять дней Бэкхён не выходит из дома, пишет как сумасшедший, с перерывами на сон и еду. На шестой понимает, что выдохся и неплохо бы сбавить темп, как-то развеяться. Смотрит расписание выставок и находит нужную. Открытие он пропустил из-за встречи с редактором и чувствует, что нужно наверстать. В будний день галерея почти пуста. Бэкхён свободно бродит между экспонатов, особо понравившиеся фотографирует и постит в инстаграм, подтверждая, что жив и не забросил аккаунт. Перед скульптурой Кёнсу он задерживается. Не может оторвать взгляд, ищет сходство с собой или с самим Кёнсу. Не находит. Прокручивает в голове слова Чондэ о том, что Кёнсу плохо. Тоска накатывает волнами. Бэкхён стыдится бездействия. Однако в его ситуации остаётся только ждать, когда Кёнсу успокоится и сможет воспринимать Бэкхёна не как деталь интерьера. Лицо окончательно заживает, но Бэкхёну всё ещё стыдно перед Кёнсу. Он пишет дома и ходит на выставку четыре дня подряд, задерживаясь перед работой Кёнсу, чем настораживает помощника организатора, который сообщает, что скульптура уже продана. Бэкхён понимающе кивает и ещё раз фотографирует скульптуру. На следующий день выставка закрывается, а Бэкхён выбирается работать в «Дом костей». В его отсутствие мало что изменилось. Только кое-какие работы Кёнсу исчезли, появились новые, сменился набор сладостей. Бэкхён обменивается любезностями с Чунмён, заказывает кофе и пончик с зелёными глазами, занимает привычное место и включает ноутбук. Поднос опускается на стол почти беззвучно. Бэкхён поднимает глаза. — Спасибо, — получается тихо. Над ним стоит не Чунмён. — Не ожидал тебя снова увидеть, — говорит Кёнсу. Он не изменился. Красивый, спокойный. В чёрном свитере с высоким воротником. — Приятного аппетита. Он разворачивается, чтобы уйти. — Подожди, — зовёт Бэкхён, поднимаясь со стула. Кёнсу оборачивается. — Я хотел извиниться. — За что? — За драку. Это было неправильно. Я причинил неудобство. — За неудобства прощаю. — Кёнсу пожимает плечами. — Зачем сделал? — Это сложно объяснить, — Бэкхёну не хватает смелости сказать, что ревновал, репетировать в голове было проще. — Ясно, — говорит Кёнсу. — Кофе пей, а то остынет. Второй раз Бэкхён его не останавливает. Кёнсу уходит в мастерскую, а Бэкхён садится на стул и, чтобы не думать об этом разговоре, погружается в работу. До конца дня помогает. Два дня Кёнсу не выходит в магазин, Бэкхёна это беспокоит, но Чунмён уверяет, что тот просто занят и не хочет отвлекаться. Бэкхён верит, но не успокаивается. Он не сделал ничего, чтобы расстроить или отпугнуть Кёнсу. Даже не первый с ним заговорил. И в разговоре не было ничего обидного или даже содержательного. Простой обмен репликами. Однако Бэкхён всё равно прокручивает в голове короткий разговор раз за разом. Когда Кёнсу появляется на третий день, Бэкхён жадно его рассматривает. Замечает следы лёгкого недосыпания и только. Бэкхён подходит к стойке, за которой Кёнсу готовит кофе, потеснив Чунмён. — Привет, — говорит Бэкхён как можно спокойнее. Кёнсу поднимает глаза и кивает. — Я был на выставке, — дыхание заканчивается, и Бэкхён делает паузу. — Твоя работа очень впечатляет. Необычный сюжет и исполнение. — Спасибо. Интересно пробовать новое. Что-то ещё? — Это всё, — отвечает Бэкхён. Кёнсу забирает свой кофе и уходит. Чунмён расстроенно качает головой. — Вот упёртый. Оппа, ты на обед пойдёшь? — спрашивает она Бэкхёна. — Да, собирался, — Бэкхён понимает, что голоден. — Купи, пожалуйста, и для Кёнсу еды. Я хотела за маркерами сбегать, — Чунмён невинно хлопает ресницами. — Ладно. — Встретимся на углу улицы минут через сорок, договорились? — Договорились, — соглашается Бэкхён и идёт за курткой. Закрывает ноутбук и сдаёт его Чунмён. — Ты — золото, оппа. Не сдавайся. Бэкхён молча улыбается и выходит на улицу. Забавно складывается. Он снова идёт покупать обед для Кёнсу, только есть они будут порознь. В назначенном месте он вручает Чунмён пакет с двумя порциями китайской лапши. — Пообедайте вместе. Мне будет приятно. — Не стоило, — неожиданно смущается Чунмён. — Сколько… — Оставь себе на ластики, — прерывает Бэкхён. — И карман застегни, коробка торчит. Я первым пойду. В последующую неделю ничего особо не меняется, Бэкхён здоровается с Кёнсу, говорит комплимент какой-нибудь работе и даже один раз пончику, потому что понравилась начинка из горьковатого апельсинового джема. С вопросами по поводу миниатюры с отрубленной головой Кёнсу посылает Бэкхёна к Чунмён как к гению продаж и знатоку резерва интернет-магазина. Миниатюра очень атмосферная, и у Бэкхёна руки чешутся подарить её своему менеджеру, поэтому покупку с Чунмён он обсуждает. Ещё через неделю Бэкхён привычно подходит к стойке, чтобы размяться и взять ещё кофе, сказать несколько слов Кёнсу. — Привет, — произносит Бэкхён и натыкается на холодный изучающий взгляд. — Зачем ты это делаешь? — Что именно? — Ты же понимаешь, что это бесполезно? — спрашивает Кёнсу и, не дожидаясь ответа, уходит, скрываясь за дверью. Бэкхён остаётся в пустом, если не считать растерянной Чунмён, магазине.☠☠☠