☠☠☠
— Я все слышу, — тихо говорит Бэкхён, не открывая глаз, и крепче сжимает объятья. — Ты обещал. Кёнсу замирает. — Что обещал? — спрашивает он. — Постель. Бэкхён прижимается ещё теснее, а Кёнсу слегка подрагивает, как будто мёрзнет. Приятно так лежать и думать, что всё можно исправить. Кёнсу сам пришёл, не извинился, но приготовил ужин. Он переживает за Бэкхёна. Это небольшой сдвиг, но душу греет, даёт надежду, что у Бэкхёна есть шанс. Он утыкается носом в затылок Кёнсу, вдыхает запах кожи и клея, прижимается губами. Бэкхён слушает его дыхание и медленно проваливается в сон, боясь разжать руки. Просыпается он в темноте, слыша, как Кёнсу передвигается по комнате, забирает стопку одежды со стула. Бэкхён не подаёт виду, что проснулся. Почему-то ему кажется важным дать Кёнсу уйти спокойно. Кёнсу тихо перемещается в гостиную, там одевается. Бэкхён его не видит и почти не слышит. Он скорее угадывает: вот Кёнсу останавливается у дивана, кладёт на него одежду. Осторожно, чтобы не звякала пряжка ремня, натягивет брюки, майку, свитер. Пряжка всё-таки звякает. Кёнсу садится на край дивана и надевает носки. Бэкхён чувствует себя мазохистом и трусом. Хочется встать и остановить Кёнсу. Уговорить вернуться в тепло постели и объятий. Дверь щёлкает замком. Бэкхён остаётся в одиночестве и тишине. Он переворачивается на спину и смотрит в потолок. Кёнсу расстроился отсутствию секса. Бэкхён тоже расстроился, но он хочет показать Кёнсу, что тот нужен Бэкхёну не для этого. Мысль, что сам Бэкхён не нужен Кёнсу ни в каком виде, неприятно царапает. Однако Кенсу позволил себя обнимать, не убежал. Бэкхён надеется, что чувства у Кёнсу к нему есть. И он не хочет, чтобы рядом с ним Кёнсу чувствовал себя жертвой. Бэкхён не выдерживает, тянется за телефоном. Пять утра. Однако. «Поднимай трубку, когда я звоню. Пожалуйста», — пишет он. Видит отметку «прочитано» и ответа не ждёт. Кёнсу не понимает, каких усилий стоит Бэкхёну не давить, не навязываться и вести себя сдержанно. Кёнсу его не прогоняет, но ощущение неправильности происходящего не покидает. Понимая, что заснуть уже не получится, Бэкхён поднимается с кровати. Если сегодня он выделит на работу на пару часов больше, то сможет посвятить больше времени Кёнсу. Следующие два дня Бэкхён не выходит из дома. Спасибо заготовкам Кёнсу. И Чанёлю, который совсем незаметно прокрадывается на его кухню, моет посуду и приносит контейнеры с едой, заботливо выбросив с холодильника все магниты с номерами доставок. Возиться с поиском новых мест Бэкхёну не хочется, и он безропотно поглощает полезную домашнюю еду, украшая холодильник стикерами со словами благодарности. На третий день Бэкхён понимает, что устал настолько, что закончились слова. Приходится выбраться в интернет на поиски мероприятий, которые интересно посетить и не отпугнуть Кёнсу намёком на романтику. Прошлая выставка была не самым плохим решением. Кёнсу говорил с ним. Его критические замечания пришлись Бэкхёну по душе, да и он сам разделял мнение Кёнсу. Только лучше в эту галерею не ходить ближайшие полгода. Бэкхён успел там отметиться дважды за неделю, кураторы наверняка его запомнили. Предстоящие выставки не сулят ничего интересного. Киноафиша на ближайшие недели выглядит сплошным разочарованием. Фестивали тоже обещают быть либо приторными, либо настолько узкоспециализированными, что Бэкхён заочно не помещается в их рамки. Кёнсу — тем более. В конце концов Бэкхён натыкается на объявление о неделе показов «Монстров Universal» в небольшом кинотеатре. Неделя заканчивается послезавтра. Бэкхён нашаривает телефон. Удивительно, но трубку Кёнсу поднимает почти сразу. — Привет. Занят? — Бэкхён старается говорить непринуждённо. — Да, но не горит, — коротко отвечает Кёнсу. — Хорошо, что не горит. На завтра ничего не планируй. Заеду в половине четвёртого, — сообщает Бэкхён деловым тоном. — Форма одежды обычная, но можешь меня удивить. — Я подумаю. — До завтра, — Бэкхён прощается, прежде чем услышит ответ Кёнсу. В оговорённое время Бэкхён с удивлением обнаруживает Кёнсу за кассой в магазине. На Кёнсу светлые джинсы и белый свитер с круглым вырезом. Рубашку под этот свитер Кёнсу не надел. Бэкхён с интересом рассматривает его лицо. В лице Кёнсу ничего не изменилось. Бэкхён, к сожалению, не научился читать его мысли, он может только снова отметить, что обновлённый образ Кёнсу удивительно идёт. — Готов? — спрашивает Бэкхён. — К чему? — К погружению в нафталин, — Кёнсу не очень понимает его слова, но Бэкхён уже оборачивается к Чунмён. — Будет около десяти. Веди себя хорошо. — Обязательно, — улыбается Чунмён. — И декольте волосами прикрой, а то за четвёртый столик придётся вызывать бригаду парамедиков. От Кёнсу пахнет шампунем, Бэкхён улавливает запах, пока они идут к машине. — Ты меня удивил, — говорит Бэкхён. — В очередной раз одеждой. Ждал? — Просто смыл клей и краски. Так куда мы едем? — На другой конец города. Смотреть старые скучные фильмы. — Зачем их смотреть, если они скучные? — Чтобы увидеть, как далеко шагнул прогресс, и услышать твои нелестные отзывы, — усмехается Бэкхён. — Они очень оживляют атмосферу. — Не уверен. Бэкхён не отвечает, хотя очень хочется. Хочется сказать, что ему в Кёнсу нравится практически всё: скептическое отношение, рассуждение, осуждения авторского видения. Нравится, что Кёнсу не слишком благодарный зритель. Возможно, и читатель. Бэкхён не решается спрашивать о своих работах. Хотя он не раз сталкивался с разгромной критикой, получить подобную от Кёнсу сейчас будет слишком чувствительно. Кинотеатр не похож на площадку тематического фестиваля. Тихо. Зрители подтягиваются не слишком активно. Бэкхёна это настораживает, зато Кёнсу кажется по душе. Не сказать, что Бэкхён увидит представленные фильмы впервые. Но от них остались только впечатления и никаких особых подробностей. — Ты раньше смотрел? — они стоят с Кёнсу перед афишей, очень похожей на аутентичную: тварь и полуголая девушка. — Давно. — Аналогично, — кивает Бэкхён. — Но идём мы всё равно на «Мумию» и «Невесту Франкенштейна». Выдержишь два фильма? — Если будет пиво, — серьёзно отвечает Кёнсу. — Будет. Бэкхён удивляется, почему они с Кёнсу раньше не добрались до кино, всё-таки сидеть рядом в тёмном помещении какая-никакая романтика. Кёнсу фильмы увлекают. Он смотрит внимательно, почти ничего не говорит. Бэкхён уверен, что Кёнсу ни секунды не боится, да и сюжет для него вряд ли тайна. Скорее, он вылавливает визуальные детали как эксперт. — Спасибо, — говорит Кёнсу на выходе. — За что? — удивляется Бэкхён. — Я впервые за несколько лет смотрел подобное кино на большом экране. Воспринимается иначе. Не ожидал. — Рад помочь. Заедем поесть? — Я бы предпочёл кровать. — Понял, — Бэкхён улыбается и заводит мотор. — Но я хочу есть. Кёнсу не возражает. Уезжают они недалеко. На набережной кипит жизнь, шумно, привлекательно пахнет уличной едой. — По шашлычку? — Бэкхён почти тянет Кёнсу к лотку с морепродуктами, зажаренными на углях. — Выглядит аппетитно, — немного апатично соглашается Кёнсу. — Кальмара и осьминога. По две, — обращается к продавцу Бэкхён. На вкус оказывается не хуже. Едят они с Кёнсу на ходу, в надежде найти место потише. В поисках разживаются тремя порциями токпокки, двумя корн-догами и ещё какими-то мелкими сосисками на палочках. К каждой закуске идёт огненно-острый соус, и Бэкхён уже подумывает, где купить молочный коктейль. Кёнсу же продолжает есть как ни в чём не бывало. — Хочешь ещё что-то? — Бэкхён отдаёт Кёнсу последний шашлычок, кажется, это курица в остро-сладком соусе. — Корн-дог. Они здесь вкусные. — Ты что, днём не ел? — удивляется Бэкхён. — Не помню. Не было повода. Бэкхён замирает на месте. Кёнсу, чтобы есть, нужен повод. Это странно. Ещё около получаса они гуляют по освещённым аллеям маленького парка. Потом Бэкхён отвозит Кёнсу к магазину. — Не зайдёшь? — неожиданно спрашивает Кёнсу. — Только если ты мне нальёшь большую кружку чая, — говорит Бэкхён. — Поищу что-нибудь, — Кёнсу пожимает плечами и выбирается из машины. В квартире прохладно. Кёнсу выкручивает термостат на максимум и проходит на кухню. — Чая нет, но от Чондэ какие-то травы остались. Будешь траву? — Всё равно, — отвечает Бэкхён и идёт следом за Кёнсу, осторожно обнимает со спины и следит за движениями рук. Наверное, он слишком навязывается. Кёнсу неуютно рядом с ним, но Бэкхён старается быть деликатным. Он надеется, что Кёнсу привыкнет и почувствует себя свободнее. Бэкхён жалеет, что признался. Кёнсу всё-таки тяготит знание о чувствах, он боится. Однако отношения со временем меняются. Это естественный процесс. Бэкхён задумывается о том, как это донести до Кёнсу. Чайник закипает слишком быстро. Бэкхён отступает на шаг, чтобы не мешать. Кёнсу наливает кипяток в две чашки и отступает в сторону. Бэкхён берёт чай и садится на диван. Кёнсу остаётся на кухне. — Сладкий, — говорит Бэкхён, попробовав. Кёнсу вертит в руках пачку. — Это сбор от кашля. — Надеюсь, он ничего не провоцирует. — Как раз и проверим. — День экспериментов, — Бэкхён катает на языке сладко-горький настой. Насладиться полной гаммой вкусов он не успевает. Подходит Кёнсу, аккуратно забирает чашку и ставит на столик рядом с диваном. — Эй, я уже почти привык. Кёнсу не отвечает. Просто садится Бэкхёну на колени. Лицо Кёнсу оказывается прямо напротив лица Бэкхёна. Под тяжёлым взглядом по спине бегут мурашки. — Кёнсу… — Не начинай, — прерывает Кёнсу и целует. Бэкхёна ведёт, он прижимает Кёнсу к себе и отвечает. — Хочу тебя. Бэкхён качает головой и разжимает объятия. — Не сегодня. — Почему? — Кёнсу толкает его в плечо. Бэкхён откидывается на спинку дивана. — Ты тоже хочешь. Зачем останавливаться? Прохладные ладони ныряют под свитер, скользят по животу. Движение возбуждает, Бэкхён прикусывает губу до боли. — Я хочу… — глубокий вдох, — несколько встреч без секса. Понимаю, тебе трудно, но мне не легче. Он смотрит на Кёнсу снизу вверх, пытается угадать его мысли. Как всегда, тщетно. — Почему? — Кёнсу отстраняется, но рук не вытаскивает. — Почему без секса? Что в нём плохого? — Ничего, — Бэкхён накрывает его ладони своими через ткань свитера. — Он отвлекает. Я хочу разобраться в своих чувствах. Это плохо? Кёнсу вздыхает и встаёт с его колен. — Ты всё усложняешь, — ворчит он. — Просто хочу быть рядом. Можно остаться на ночь? — Бэкхён тянется за чашкой. — И без секса? — Кёнсу усмехается. — Оставайся. Тебе постелить? — Какой ты жестокий. Одному спать холодно, — грустно усмехается Бэкхён в ответ.☠☠☠
О Кёнсу Бэкхён по-прежнему думает больше, чем нужно для спокойной жизни. Они общаются ровно, без истерик. Это напрягает и раздражает. Не покидает ощущение, что Бэкхён постоянно навязывается, заставляет Кёнсу делать что-то против воли. Что сделать, чтобы Кёнсу говорил о собственных желаниях, кроме секса, Бэкхён не понимает. Для него нет необходимости постоянно говорить о чувствах и отношениях, но кажется, что это нужно Кёнсу, даже если он этого не осознаёт. Бэкхён почти привык в тому, что при одном воспоминании о Кёнсу в груди тянет. О Кёнсу напоминает буквально всё. Любая вещь, к которой Кёнсу прикасался, хранит его след. От этих мыслей одновременно приятно и больно, смотреть на фотографии Кёнсу ещё труднее. Бэкхён и не смотрит, ему хватает и кольца. Кёнсу не спрашивал о кольце, как будто не заметил. Это странно. Хотя Чунмён и сказала, что Кёнсу от него отказался сам, это не значит, что он забыл ту вещь, с которой много лет не расставался. Так не бывает. Не должно быть. Бэкхён набирает номер Кёнсу. — Слушаю, — отвечает Кёнсу. По экрану разливается чернота. — Кёнсу, это видеозвонок, — усмехается Бэкхён, вертит телефон подбирая, лучший ракурс. — Нужно смотреть в камеру. — Да? Не заметил, — Кёнсу выглядит сбитым с толку. Судя по яркому освещению, он всё ещё в мастерской. — Оторвал от работы? — спрашивает Бэкхён. — У меня перерыв, — Кёнсу демонстрирует ополовиненную чашку на заваленном инструментами столе. — Ты ел? Кёнсу задумывается, сводя брови к переносице. — Дома поужинаю. А ты? — Тоже нет. Хочешь перекусить? — Мне сегодня надо много доделать, — качает головой Кёнсу. — Так и знал, — Бэкхён качает головой в такт с Кёнсу. — Я завтра заеду в час. Ты помнишь? — Да, — с сомнением отвечает Кёнсу. — Отлично. Рад был тебя видеть. Береги себя, — Бэкхён улыбается. — Взаимно, — голос Кёнсу звучит довольно безразлично. Бэкхён первым кладёт трубку, чтобы не было неловкой паузы. Исторический музей вне всяких сомнений не самое подходящее место для свидания. Бэкхён почти не думает об их встречах с Кёнсу как о свиданиях. Бэкхёна интересуют несколько предметов из ранних исторических периодов. Фотографии можно найти в интернете, но приятнее увидеть вживую, пройтись, окунуться в пыль веков. Хотя пыль — это последнее, что можно встретить в залах музея. В назначенное время Кёнсу готов ехать. Он снова одет в светлое, свитер на этот раз горчичный. Снова видно невооружённым глазом, что Кёнсу его ждал и готовился к встрече. Это выглядит странно на фоне ровного, иногда безразличного отношения Кёнсу. Бэкхён просто улыбается и отмечает, что они идут в удивительно скучное место. Действительно, среди черепков и древних орудий Бэкхён для себя находит мало интересного. Макеты строений, первые ювелирные украшения. Бэкхён делает несколько снимков. Кёнсу тихо бродит рядом. Это приятно. — Тебе скучно? — спрашивает Бэкхён. — Нет. Я здесь бывал, — Кёнсу пожимает плечами. — Коллекцию бусин знаю наизусть. — Вот это память! Я почему-то об этом не подумал, — Бэкхёну немного стыдно за свою невнимательность. — Пойдём. В конференц-зале что-то намечается. — Что там может намечаться? — Лекция. Тебе интересна иерархия в пантеонах языческих богов? — Не уверен, — Кёнсу качает головой. — Вот и проверим. Я тоже плохо представляю, с чем это едят, — Бэкхён берёт Кёнсу за руку. — Сядем где-нибудь рядом с дверью и тихо убежим, если наш храп будет отвлекать лектора. Кёнсу слабо улыбается в ответ. Большую часть лекции Бэкхён слушает с интересом. Звучит увлекательно и совсем не академично. Краем глаза Бэкхён наблюдает за Кёнсу. Кажется, ему тоже интересно, он даже делает пару заметок в телефоне. — Тебе понравилось? — спрашивает Бэкхён, когда они выходят. — Кое-что полезное услышал. — Мясо или рыба? — Без разницы. — Я бы хотел съездить на побережье. Там свежие морепродукты, — говорит Бэкхён и наблюдает, как лицо Кёнсу вытягивается. — Но не сегодня. Мне завтра рано вставать. — Не люблю сюрпризы. — Хорошо. Я тебя предупрежу заранее, — Бэкхён достаёт ключи. — Ты похудел, поэтому голосую за мясо. Но в округе только дорогущий стейк-хаус. Как ты смотришь на стейки? — Бесполезная трата денег, — серьёзно говорит Кёнсу. — Пожарить хорошее мясо несложно и дома. — Моя совесть не позволяет просить тебя готовить. — Очень хорошо, потому что я и не собирался, — отвечает Кёнсу. — Ты сегодня недостаточно внушал жалость. — Учту, — Бэкхён делает грустное лицо. — Как жаль, что собираешься через раз. Мне нравится твоя еда. Создаёт домашнюю атмосферу. Мне её не хватает, — театрально вздыхает он. — Есть компромиссный вариант: милый семейный ресторанчик, где подают кальби. Ехать недолго. — Подойдёт, — кивает Кёнсу. Бэкхен садится за руль, ждёт, пока Кёнсу устроится рядом и пристегнётся. — Ты же переночуешь у меня? — Как скажешь. Ответ звучит обидно. — Спасибо за одолжение, — пытается пошутить Бэкхён. — Это не одолжение, — Кёнсу раздражённо вздыхает. — Почему ты просто… — Бэкхён хочет возразить, но Кёнсу взмахивает рукой и повторяет с нажимом: — Это не одолжение. — Тебя иногда сложно понять. Даже когда ты говоришь вслух. — Кёнсу поворачивается и смотрит на него, сжав губы, но не продолжает. — Однако я пытаюсь, Кёнсу. Давай проведём хороший вечер, он только начался. За ужином Бэкхён пытается разговорить Кёнсу. Получается плохо. Ответы у Кёнсу в основном односложные, до тех пор, пока Бэкхён не спрашивает, пригодились ли Кёнсу в работе познания в области древних бусин. Кёнсу отвечает утвердительно и даже выдаёт три предложения с пояснениями. Дома они пьют кофе, и Бэкхён предлагает лечь спать пораньше. У него в пять утра поезд. Заранее собранный чемодан стоит в гостиной рядом с диваном. Рядом сумка с ноутбуком. — Еду на конференцию, — сообщает Бэкхён. Кёнсу сосредоточен на кофе. — Три дня и два дня — фестиваль. Ещё три: мастер-классы и лекции. А потом я вернусь. Ты меня встретишь? — Где? — удивлённо спрашивает Кёнсу. — Можно на вокзале. Можешь подождать здесь. Ты же знаешь код, — улыбается Бэкхён. — Мне будет приятно. — Я подумаю, — Кёнсу снова утыкается в кружку. — Она пустая, — усмехается Бэкхён, маскируя разочарование. Он поднимается из-за стола и забирает у Кёнсу кружку. Ставит на раковину. — Я хочу принять душ. Ты же не сбежишь? Он легко целует Кёнсу в губы и уходит в ванную. Ограничиваться поцелуем почти больно. Бэкхён не думает, что Кёнсу и правда уйдёт, но слова вырываются сами. Моется Бэкхён торопливо. Из ванной выходит с мокрой головой. Кёнсу сидит за кухонным столом и пьёт кофе. При виде Бэкхёна он поднимается и ставит кружку в раковину, закусывает губу и выжидательно смотрит. Бэкхён не выдерживает, подходит вплотную и притягивает Кёнсу к себе. Ловит лёгкую дрожь, целует так, как давно хотелось: мягко и глубоко. Вкладывая в поцелуй всю нежность и желание, что скопились внутри. Кёнсу отвечает и прижимается всем телом. Кажется, Бэкхён начинает дрожать вместе с ним. — Ты правда завтра уезжаешь? — спрашивает Кёнсу. Его руки гладят голую спину Бэкхёна. — И тебя не будет неделю? — Восемь дней, — Бэкхён сжимает Кёнсу в объятиях. Голова кружится от возбуждения. — Я буду скучать. — Не хочешь… — ладони Кёнсу забираются под резинку боксеров и сжимают ягодицы. — Обсудим это после возвращения, — обещает Бэкхён и стягивает с Кёнсу свитер. — Сейчас я хочу забраться в постель, прижаться к тебе и ни о чём не думать. Просто наслаждаться твоим теплом и близостью, вдыхать запах волос и надеяться, что, когда проснусь, ты будешь рядом. — Я… Бэкхён целует Кёнсу ещё раз и тянет к кровати. Аккуратно и медленно раздевает до белья. Хочется заласкать его до стонов, до оргазма. Но Бэкхён сдерживается, гладит Кёнсу по плечам и спине, укладывает в кровать и ложится рядом. Целует теперь осторожно, чтобы не распаляться. — Но хотя бы подрочить можно? Раз уж ты против секса со мной, — спрашивает Кёнсу. — Кёнсу, я не против секса. Особенно секса с тобой. Только я не хочу, чтобы ты думал, что мы встречаемся только для этого. Не хочу ограничиваться в отношениях сексом. Ты же сам говорил, что найти секс несложно. — Я скучал по тебе, — Кёнсу прижимается к нему, обнимает за пояс. — По тому, как ты прикасаешься. Хочу тебя чувствовать. Хочу кончить от твоих рук. Бэкхён, тянувшийся выключить свет, замирает. Разворачивается, чтобы видеть лицо Кёнсу, и не может отказать. Целует ещё раз и немного отодвигается. Кёнсу нехотя разжимает руки и ложится на спину. Бэкхён кладёт ладонь Кёнсу на живот, скользит вниз. Кёнсу неровно вздыхает и дрожит, сжимает его плечо. Позволяет ему приспустить бельё и кусает губы, когда Бэкхён касается его члена. Кёнсу раздвигает ноги, чтобы ему было удобнее, задерживает дыхание и тихо стонет, когда его ласки становятся смелее. — Не представляешь, — шепчет Кёнсу, — как я тебя ждал. Бэкхёна бросает в жар от звука его голоса. Он ласкает Кёнсу между ног, чувствует, как его член твердеет от прикосновений. Кёнсу прикрывает глаза и отвечает, комкает покрывало в руке, толкается навстречу его движениям. Зовёт его по имени. Бэкхёна ведёт. Кёнсу в его постели, открытый, послушный, позволяет ему касаться себя и ничего не требует в ответ. Бэкхён смотрит ему в лицо, слушает стоны, двигает рукой, ловит его взгляд. — Бэкхён, — Кёнсу сжимает его плечо. — Бэкхён… — Я здесь, — Бэкхён дрожит. — С тобой. Кёнсу толкается в его руку, выгибается и кончает. Капли падают на грудь и живот, Бэкхён заворожённо смотрит, как они растекаются по влажной коже. Кёнсу тянет его на себя и целует. — Спасибо, — Кёнсу всё ещё вздрагивает. — Хочешь, я… — Салфетки где-то там, — Бэкхён прижимается к губам Кёнсу своими. — Нам обоим нужно привести себя в порядок. Бэкхён скатывается с постели. Кёнсу провожает его взглядом. Во сне Кёнсу прижимается к нему, как и раньше, и даже не сбегает до утра. Бэкхён пользуется возможностью посмотреть на сонного Кёнсу и осторожно, чтобы не разбудить, поцеловать его. Уходит тихо, оставив записку на кофемашине с датой и временем возвращения, приписывая: «Буду скучать. Ты меня встретишь?» Бэкхён надеется, что Кёнсу её увидит.☠☠☠
После трёх дней конференции у Бэкхёна выдаётся полдня отдыха. Он честно спит до десяти утра, не торопясь, принимает душ, закутывается в пушистый халат и заказывает завтрак в номер. Очень не хватает Кёнсу, который бы точно не согласился на такую авантюру, если бы Бэкхён пригласил его поехать вместе. Бэкхён набирает номер Кёнсу в надежде, что тот прервётся на пятиминутный разговор. Расстались они на положительной ноте. Кёнсу трубку не берёт. Через пять минут приходит сообщение: «Позже». Бэкхён разочарованно вздыхает и принимается за завтрак. Очень размытая формулировка. Бэкхён успевает выбрать одежду, привести волосы в нормальный вид и даже перечитать программу мастер-класса. После чего решает, что «позже» наступило. Он снова набирает номер Кёнсу. — Я сказал, что перезвоню позже! — рявкает Кёнсу в трубку. — Я и позже, не наоборот! — Кёнсу? — осторожно спрашивает Бэкхён. — Что? — Я не вовремя? — Да, ты не вовремя. Что-то ещё? — Мне перезвонить? — Я перезвоню. Вечером. Не звони мне больше. Бэкхён вешает трубку. К тому, что чуть позже придёт сообщение, он не готов. «Прости», — пишет Кёнсу. Трогательно, но мало, чтобы простить. Время уже поджимает. Бэкхён не хочет опоздать на мастер-класс или, хуже того, прийти задыхающимся. «Даже заморачиваться не хочу, — набирает он в ответ. — Всё вечером». В конце концов, у Бэкхёна тоже работа и обязательства, но он не кричит в телефон. Однако радует, что сегодняшний мастер-класс он ведёт не один и для разбора ошибок от неофитов у него есть напарник. Неофиты оказываются разновозрастными и скромными поначалу. К третьему часу их засыпают вопросами и обещают ещё пару сотен прислать на электронную почту. Бэкхён загорается чужим энтузиазмом. Это отвлекает от мыслей о Кёнсу. К концу первой части мастер-класса Бэкхён приходит в приподнятом настроении, однако надеется, что предложений провести ещё один ему не поступит в ближайшие полгода. А лучше год. С лекциями проще, там большое количество слушателей и очень мало времени на вопросы. Бэкхён морально не готов отдавать часть себя другим. Кроме Кёнсу. Да и это под вопросом. Плохой из него донор. Ужин Бэкхён не запоминает. За столом сидят десять писателей и пятеро сочувствующих, весело болтают о бестселлерах местных, зарубежных и чего хотят издатели, меряются тиражами и количеством авторских листов. В номере Бэкхён оказывается около десяти вечера. Время детское, но он сбегает, сославшись на травматичный опыт общения с неофитами и боязнь, что ещё поллитра крепкого алкоголя усугубят депрессию и меланхолию. Он включает ноутбук и со страхом открывает почту. Оказывается, что зря: от неофитов всего пять сообщений. Телефон звонит в начале двенадцатого. — Кёнсу? — настороженно спрашивает Бэкхён. — Ты позвонил в неподходящий момент, — судя по голосу, Кёнсу до сих пор нервничает. — Я уже понял, — разочарованно подтверждает Бэкхён. Он так и не может привыкнуть к манере Кёнсу общаться без прощаний и приветствий. — Много работы, — коротко поясняет Кёнсу. Как будто её бывает мало, особенно, когда работаешь в одиночку. — Слишком много звонков. — А это уже что-то новое. Похоже, Кёнсу так пытается загладить вину. Но об этом Бэкхён не спрашивает. — Мы договаривались, — напоминает он. — Не твоих, — Кёнсу вздыхает. — Может, включишь камеру? Бэкхён медлит. Нить мысли Кёнсу от него ускользает. — Зачем? — Хочу извиниться, — нетерпеливо отвечает Кёнсу. — И как камера поможет извиниться? — усмехается Бэкхён. — Посмотришь на меня, например. А я на тебя. — Я не одет, — поддразнивает Бэкхён. — Я тоже. Бэкхён закусывает губу. Заманчиво. И странно. Перекидываться интимными фото ему случалось, а вот виртуального секса он в своей практике не припомнит. — Надеюсь, ты включил отопление и забрался под одеяло. — М-м, в некотором роде, — тянет Кёнсу. — На самом деле я в душе, на мне ничего нет, и ты убедишься, если включишь камеру. От одной только мысли об обнажённом Кёнсу бросает в жар. Однако Бэкхён одёргивает себя. Это даже звучит неправильно. Что это за отношения, где сексом заглаживают вину? Пускай и виртуальным. Он поставит Кёнсу в невыгодное положение, если согласится. — Тогда перезвони, как ляжешь в кровать, — Бэкхён прерывает и кладёт трубку. Но вернуться к вопросам мастер-класса на получается: падает сообщение с фото. Кёнсу не соврал — он и правда без одежды. Со стоном Бэкхён закидывает телефон на кровать. Кёнсу перезванивает через десять минут. — Ну, я включил отопление и под одеялом. Теперь-то камеру включишь? — А ты в одежде? — уточняет Бэкхён. — Нет, — отвечает Кёнсу. — Тогда вряд ли, — Бэкхён даже сожалеет, только ему хочется поговорить с Кёнсу не задыхаясь. — А ты? — вопрос Кёнсу звучит провокационно. — В одежде? — Насколько позволяют обстоятельства, — Бэкхён оглядывает на себе полюбившийся халат. Домой что ли такой купить? — Тебе это важно? — Ну, раз я хочу тебя видеть. — Ещё скажи, что скучал, — Бэкхён не может удержаться от шпильки. — А если скучал, то что? — кажется, Кёнсу обиделся. — Если скучал, давай поговорим. Я ещё от фотографии не отошёл, — признаётся Бэкхён. — Давай, — Кёнсу вздыхает. — Скоро приезжаешь? — То есть ты всё-таки скучаешь? — Пытаюсь время спланировать. Мне кое-что предложили, трудно будет совместить. — И это кое-что… — голосом Бэкхён ставит выразительный вопросительный знак. — Новое. — Очередной расплывчатый ответ раздражает непониманием, чем там Кёнсу кроме работы занимается. — Мне раньше такого не предлагали, будет интересно попробовать. Не знаю пока, как буду успевать со всеми вами встречаться. — М-м, — тянет Бэкхён, стараясь не выдать себя. — Ясно. И ты согласишься? — Я уже. Но это очень неудобно. Приходится всё время встречаться, созваниваться, а ты знаешь, я тяжело схожусь с людьми. Бэкхён сжимает телефон. — Я с тобой до сих пор сойтись не могу, — напоминает он. — С тобой совсем другое. У нас… — Кёнсу выдерживает паузу. — Хотя у Сонмина тоже в некотором смысле одностороннее прошлое. — Твой новый поклонник? — Бэкхён сам слышит, как наиграно его любопытство. — Странно, да? Не думал, что кому-то может настолько понравиться моё творчество, чтобы встретиться предложить. Это приятно. Не так приятно, как предложение, но тоже приятно. — Предложение, — повторяет Бэкхён. — Ничего личного. — Бэкхён слышит едва заметное неудовольствие. — Взаимовыгодные отношения, которые устраивают нас обоих. — Какие ты мне предлагал? — не выдерживает Бэкхён. — Меня тоже устроят? — А при чём тут ты? — судя по голосу, Кёнсу искренне не понимает. — Как это к тебе относится? — Значит, я к тебе никак не отношусь? — Отношение Кёнсу злит. — При чём тут это? Ты другое, — Кёнсу раздражается в ответ. — Что другое? — Бэкхён повышает голос. — Член на ножках? — Давай закончим этот бессмысленный разговор, — отрезает Кёнсу. — Он всё равно ни к чему не приведёт. — А должен бы, — Бэкхён говорит тише, вкрадчиво добавляет: — Тебе совсем не стыдно? — Кёнсу молчит. — Не ожидал, что ты будешь так мной пользоваться. Кёнсу, у меня нет ангельского терпения. Кёнсу раздражённо вздыхает. — Вернёшься — поговорим лично. — Я тебе настолько безразличен, что ты решил просто пользоваться моими чувствами? — Снова накатывает обида, жгучая и слепая. Мириться с ней слишком больно. — Бэкхён, я не хочу говорить об этом по телефону. — Как будто Бэкхён хочет всё это выслушивать в очередной раз. — Тебя нет рядом, я не понимаю, что ты хочешь сказать. — В основном, что ты вконец обнаглел, — вздыхает Бэкхён. Он тоже совсем не понимает, зачем Кёнсу говорит такие вещи. Кёнсу ещё что-то говорит, но Бэкхён сбрасывает, не вслушиваясь. От бессилия хочется биться головой о стену. Бэкхён откидывается на подушку и смотрит в потолок, задумывается, как будет жить, если Кёнсу его бросит. Плохо. Будет укорять себя, обвинять, что показал слабость, слишком много уступал, но в итоге ничего не добился и сделал больно только себе. Кёнсу проживёт и без его заботы. Тем более, что Кёнсу на эту заботу плевать. Бэкхён только что получил подтверждение наплевательскому отношению. У Кёнсу вот новые поклонники без лишних обязательств. Только удобство и ничего личного. Бэкхён так, увы, не может. И спать он теперь не сможет. Бэкхён снимает трубку стационарного телефона и набирает ресепшн. — Добрый вечер, — отвечает он на приветствие администратора. — У вас бассейн в отеле есть? — Простите, господин Бён, но бассейн пока закрыт на чистку. — Понятно, — Бэкхён не может скрыть разочарования. — Спасибо. — Если Вам интересно, то есть спортзал и он открыт круглосуточно. — Отлично. На каком этаже? Только положив трубку, Бэкхён понимает, что у него нет подходящей одежды. Он поднимается и переодевается. В холле отеля была торговая галерея, наверняка там он найдёт всё необходимое. С Кёнсу они до конца поездки не созваниваются.☠☠☠
Первым из необычного Бэкхён отмечает запах. Из дома пахнет готовящейся едой. Вряд ли Чанёль ушёл посреди рабочего дня, чтобы накормить обедом блудного соседа. Бэкхён набирает код и входит, тихо прикрывает дверь. Картина радует глаза и сердце: Кёнсу сидит за столом, рисует в альбоме карандашом. На плите чем-то вкусным шкворчит сковорода, рисоварка с шипением выпускает пар, в духовке, судя по горящей лампочке, тоже что-то есть. Похоже, Кёнсу включил всю технику на кухне. Вокруг него лежат наброски, чистые листы, папка, грифели и почему-то большой нож. У себя дома Бэкхён такого ножа не помнит. Он оставляет чемодан у двери, проходит вперёд и несколько минут смотрит, как Кёнсу рисует. Наконец тот поднимает голову и откладывает карандаш. — Привет. — Бэкхён? Что ты тут делаешь? — Кёнсу смотрит удивлённо. — Пока ещё день. — Не ждал? — Бэкхён усмехается кривовато. — Вот и я не ожидал тебя здесь застать... — Конечно, не ждал. Мог бы приехать вовремя для разнообразия, — Кёнсу говорит с ним так, словно ничего не произошло. — Теперь жди, пока приготовится. — И долго ждать? — До пяти часов. Когда ты обещал приехать, — добавляет Кёнсу с долей ехидства. Бэкхён окончательно теряет понимание происходящего. — Ты бросил своего поклонника ради меня? — Какого поклонника? — Кёнсу поднимается и подходит к плите. — Которого упоминал по телефону. Ему приглянулся твой талант, — Бэкхён добавляет каплю яда. — А, этого, — Кёнсу словно и не замечает настроения Бэкхёна. — Мне вроде бы удалось с ним договориться. — Что, так и сказал: нужно приготовить ужин любовнику? — Сарказм удержать внутри становится невозможно. — И он согласился? Кёнсу раздражённо вздыхает. — Не начинай. — Что «не начинай»? — возмущается Бэкхён. — Кёнсу, ты не говоришь со мной! Почему замолкаешь, как только нам удаётся найти общий язык? — Это не то, что ты думаешь. — А что я думаю? — Что бы ты ни думал, это не то. Кёнсу наливает воду в кастрюлю. — Ладно, — Бэкхён прокашливается. — Расскажешь про поклонника? Кто он и что за предложение сделал? Я до сих пор сгораю от любопытства. — Мне написал режиссёр, предложил сотрудничество. Сценарий очень похож на твой роман, я даже не поверил сначала. И как раз в стилистике, которая мне всегда нравилась, но я в ней редко работаю. Сделал несколько малых форм на заре карьеры, а потом всё как-то не складывалось. Оказывается, он их помнит. Как он выразился, с тех пор он стал поклонником моего таланта и начал следить за моим творчеством. — Кёнсу усмехается. — Вежливый, обходительный, но невероятно привязчивый, звонит мне по пятнадцать раз в день. Я бы отказался, но проект слишком привлекательный. Когда ещё такое предложат. Бэкхён снова кашляет — возражения встали поперёк горла. — Поклонник, — медленно проговаривает он.— И заманчивое предложение. Не мог сразу так сказать? — Что именно? — На лице Кёнсу отображается работа мысли и никакого понимания. — Что предложение — это вместе работать! — Я так и сказал, — Кёнсу смотрит на него искоса, высыпая спагетти в кастрюлю. — Если бы ты сразу так сказал, мы бы не ругались по телефону. Кёнсу! О чём ты думаешь? — Давай не будем опять вот это вот всё. — Кёнсу помешивает спагетти. — Что я думаю — только моё дело. Ты и так всё понимаешь неправильно. — То есть думать обо мне ты не собираешься? — взрывается Бэкхён. — Почему ты не хочешь оставить как есть? — Это значит «нет»? — Да какого чёрта! — Кёнсу бьёт ладонью по столешнице. — Я и так всё делаю, чтоб тебя не задеть, тебе мало? В постель не тащу, на встречи хожу, берегу вот от своего ценного мнения, раз уж ты намёки не понимаешь, жду, пока наиграешься. Зачем тебе это всё? Вот просто зачем?! — Я хочу быть с тобой. Этого мало? Кёнсу сжимает переносицу. — Бэкхён, ты… — пищит духовка, Кёнсу наклоняется. Бэкхён не отрывает взгляда, пока он вынимает и переворачивает противень. — Ты даже не представляешь, как раздражает эта твоя манера быть понимающим, участливым и надо мною трястись. Я-то откуда должен знать, что ты хочешь? — Бэкхён задыхается от возмущения. — Логика с тобой не работает, прошлый опыт тоже не работает, ты обижаешься на то, чего раньше не замечал, тебя задевает то, что раньше нравилось, с тобой как на минном поле. Что я ещё должен для тебя сделать?! — Когда это я не замечал разглагольствований о поклонниках и сексе с левыми людьми? — Бэкхён искренне возмущён. Он Кёнсу такого не прощал даже до того, как понял, что влюбился. — Если тебя не устраивает хорошее отношение — извини, сам удивляюсь своему терпению. — Как ты доходишь до этих удивительных выводов? Это особенное писательское умение или твой личный талант? Вот даже не начинай, — Кёнсу останавливает его жестом, подходит к столу и собирает в стопку разрозненные рисунки, потом аккуратно вкладывает их в папку. Папку и альбом кладёт на край стола, не прекращая говорить. — Я по-прежнему считаю эту твою идею плохой, но если тебе так важно, договорились. Скажу тебе всё, что думаю. Чего я хочу от тебя? — секса вечером, тепла ночью и совместного завтрака утром. Что мне нужно — много работы, много денег, никаких людей в мастерской. Ты никогда не входил в число людей, я могу работать в твоём присутствии. Нужен ли ты мне? — понятия не имею. Я хочу увидеть тебя настоящего, но ты всегда мягкий, вежливый и понимающий, как герои яойной манхвы. Я понимаю, что тебе неприятно, когда уже слишком поздно. Что ещё? — Ничего. — Ощущение двоякое. С одной стороны, Бэкхён понимает, что Кёнсу он небезразличен, с другой — это небезразличие очень странное, словно Кёнсу не знает, чего хочет от Бэкхёна. — Я понимаю, что не устраиваю тебя. Ни выдуманный, ни настоящий. — Бэкхён подходит к плите и с интересом заглядывает в кастрюлю. Содержимое кипит. — Меня тоже бесит твоё соглашательство, но я же терплю. Большую часть времени. — Он оборачивается к Кёнсу. — Ты меня жалеешь? А не должен. Кёнсу шумно выдыхает, но ничего не говорит. Откидывает спагетти, перекладывает их в сковородку и перемешивает. Бэкхён с удивлением узнаёт пасту болоньезе. Кёнсу ставит тарелку со спагетти на стол. — А ты должен сесть за стол и есть пасту уже минут десять, а не выдумывать очередную чушь насчёт того, что меня устраивает. Ты даже не представляешь, как меня бесят эти твои психотерапевтические беседы, мало что в мире способно с ними сравниться. — Это ты так обо мне заботишься? Едой? Или намекаешь, чтобы я заткнулся и позаботился о твоём душевном покое? — Ещё раз про то, какой ты заботливый, понимающий и меня бережёшь — и у меня терпение кончится, — Кёнсу барабанит пальцами и снова отходит от стола. — Ты вообще когда-нибудь со мной искренним бываешь? Или только терпишь и пытаешься подстроиться? Ты вот хотел общаться без сожалений, а откуда я знаю как? Ты же не даёшь мне подсказок! Ты улыбаешься, заглядываешь мне в глаза, несёшь чушь про мои чувства, а я только потом понимаю, что тебе неприятно. Можешь ты быть живым человеком? Я с тобой настоящим общаться хочу. — Я вообще-то живой, — Бэкхён шагает чуть ближе. Кёнсу плохо умеет выражать свои мысли словами, но в этот раз справляется. — Ты для себя живой, — отрезает Кёнсу. — А для меня медведь плюшевый. Ты же никогда не показываешь, чего тебе хочется в данный момент. — В данный момент — тебя, — Бэкхён пожимает плечами с видом «и что ты мне сделаешь?». — Да? — Кёнсу подозрительно смотрит на него несколько секунд. — Ну, допустим. Что ещё? Что тебе не нравится? Перечисли сразу, чтобы я знал, постараюсь не делать. — Я полдня был в дороге. Я устал, — Бэкхён берёт его за руку. — Списком, — перебивает Кёнсу. — Список пришлю на электронную почту, — обещает Бэкхён. — Завтра. Или послезавтра. Как отдохну и соберусь с мыслями. — Бэкхён… — Кёнсу выдыхает и смотрит в упор. — Я не шучу. — Бэкхён сжимает пальцы. Кёнсу сжимает в ответ и придвигается на полшага. — Пришлю. Мы же хотим взаимопонимания? — И ты перестанешь спрашивать меня, что я чувствую? — спрашивает недоверчиво Кёнсу. — Если ты мне пришлёшь свой список, — улыбается Бэкхён. — Нет, не пришлю, — Кёнсу вздыхает. — У меня нет списка. Но ты же хотел услышать — вот, будешь слышать всё, что я думаю. — Так и у меня нет, — Бэкхён улыбается ещё шире. — Я намерен его сочинить, предварительно обдумав. Я буду рад слышать твои мысли. Правда. — Ты сейчас так говоришь, — Кёнсу придвигается к нему ещё ближе. — Потом пожалеешь. — Я скучал, — Бэкхён трётся щекой о тыльную сторону его ладони. Это будет сложно: не цепляться к словам, пытаться угадать настроение Кёнсу. — По твоему ворчанию тоже. — Это ты так намекаешь, что сегодня мне перепадёт секс? — Если продолжишь язвить — вряд ли. — Бэкхён чувствует себя почти счастливым. Кёнсу рядом. Он не похож на восковой манекен. Он не соглашается с каждым словом. — Тогда, видимо, придётся продолжить. Как я помню, ты секса некоторое время ещё не хотел. — Тебе показалось, — Бэкхён щурится. — Вот я тебя сейчас поцелую и ты ничего не сделаешь. Духовка пищит ужасно не вовремя. — Тебя точно не нужно спасать? — Кёнсу смотрит ему в глаза. — Точно. Я сам спасение утопающих в сумерках. — Ну и отлично. Ещё два часа у нас есть. Если что, там таймер. Не сгорит. — Отлично, — Бэкхён притягивает к себе Кёнсу и целует. — У меня к тебе есть просьба. — Какая? — Мне нужно в душ. — Иди, — Кёнсу пытается отстраниться, но Бэкхён не позволяет. — Я последние три дня провёл в тренажёрном зале, — Бэкхён выдерживает драматическую паузу и наслаждается удивлением Кёнсу. — Руки не поднимаются. Ты мне спинку не потрёшь?☠☠☠