☠☠☠
Больше всего — после режиссёра Сонмина с неизвестной фамилией — Кёнсу печалит необходимость ежедневного контакта с художниками, которые будут делать декорации по его эскизам. И перепутают всё, разумеется. Если бы Кёнсу мог, он бы сделал их сам, но он никогда не то что декораций не делал, в театре не был ни разу в жизни. Эту часть лучше доверить профессионалам. Абсолютно точно придётся ехать в театр, смотреть зрительный зал и общаться с людьми, и всё это завтра, а тут ещё и Бэкхён. Бэкхён решил помочь ему для разнообразия, но Кёнсу всё равно ждёт подвоха. Бэкхён просто не может сделать именно то, что сказал, и ничего нового не придумать, Кёнсу убеждён в этом так же, как в том, что все когда-нибудь умрут. — Наконец-то, — вздыхает Кёнсу. На почту приходит уведомление о письме от Бэкхёна, Кёнсу даже не хочет читать его сразу, предпочитая насладиться предвкушением спокойного размеренного общения. — Какой порядок и логика, это же Бэкхён. Кёнсу фыркает и варит себе кофе, оставив телефон на столе. Ладно, порядка не будет, но хотя бы ориентиры какие-то появятся, уже легче. Кёнсу до чёртиков утомила полнейшая неопределённость. Он отпивает кофе, садится за стол и открывает письмо. Кофе перестаёт его радовать, пора купить свежее зерно. Или Бэкхёна к себе звать, пусть тоже пьёт. «Правила обращения с Бэкхёном, — написано в теме. — Нельзя использовать Бэкхёна только для секса; нельзя всё время повторять, что у нас ничего не получится; обязательно нужно рассказывать о своих мыслях; нельзя говорить «не начинай» больше одного раза в день; и, самое главное, надо спрашивать и возмущаться, когда видишь что-то неприятное». Да чтоб тебя черти драли, Бён Бэкхён! Не то чтобы он ожидал чего-то другого, впрочем. До дома Бэкхёна он доходит слишком быстро, эмоции не успевают улечься. Глупо было рассчитывать, что всё наладится. В дверь приходится стучать всего несколько раз, Бэкхён открывает удивительно быстро. — Кёнсу! — Бэкхён расплывается в улыбке. — Не ожидал, что ты так быстро прочтёшь… — Надо поговорить, — Кёнсу оттесняет его плечом и входит. — Про твою инструкцию. — А что с ней? — Бэкхён перестаёт улыбаться. — Ты обещал список. — Бэкхён не понимает, Кёнсу по глазам видит. — Где в списке то, что тебе нравится? — Ну… — Я в прошлый раз понял, чего тебе нельзя говорить, что можно. Что тебе приятно? Как тебя радовать? — А, радовать? — Бэкхён усмехается. — Кёнсу. Во всех формах и видах, желательно, искренним. — Моё терпение не безгранично, — Кёнсу сверлит его взглядом, закусив губу, чтобы не сказать лишнее. — Однажды я не сдержусь. — Ну как я могу тебе написать полный список? Мне нравится ужинать с тобой, завтракать и обедать тоже. Нравится смотреть, как ты работаешь, просто нравится смотреть на тебя. Слушать твои комментарии и рассказы о работе, нравится, когда улыбаешься, готовишь, ворчишь, надеваешь белый свитер. И когда снимаешь, тоже нравится. Кёнсу, я не бытовой прибор, хоть и плюшевый. Ко мне инструкции нет. — А должна быть, — отрезает Кёнсу. — Ты на верном пути, но этого недостаточно. Хватит с меня неопределённости. — Я думал, мы в прошлый раз всё выяснили. — Я тоже, — парирует Кёнсу. — Но ты решил понять по-своему. Как обычно, в общем-то. Мне до смерти надоела эта твоя манера и неопределённость, хочу понимать, что происходит. — Давай, — Бэкхён мрачнеет. — Ты меня любишь? — Конечно. — Ты будешь со мной честен? И не станешь ничего скрывать, даже если тебе покажется, что так лучше или не стоит внимания? — Кёнсу смотрит пристально, Бэкхён сомневается. — Нет уж, пообещай. — Хорошо. — Мы встречаемся? — Да, а не похоже? — Нет, раз я спрашиваю. То есть ты серьёзно настроен? — На что? Кёнсу, ты передумал? Хочешь закончить? — Нет, я хочу определённости, — Кёнсу наставляет на него палец. — Ты настроен серьёзно? — Конечно! — Вот чёрт. Кёнсу садится на диван и упирается лбом в скрещённые руки. — Что опять? — Мне нужно время подумать, — говорит Кёнсу, не поднимая головы. — Я не хочу встречаться с букетами, свиданками и сиропом, мне ещё в прошлый раз хватило романтики и символизма. Вот хотя бы твой перстень, я же знаю, что ты его носишь. — Бэкхён садится рядом. — Не придумывай там себе ничего только. — Не буду. — Я вообще-то только что с тобой начал встречаться. Минуту назад. — Мы теперь официально вместе? — Ну я же согласился, правда? Ещё в прошлый раз. — Я хочу, чтобы это было твоё решение, — Бэкхён трогает его за плечо. — А не потому, что я на тебя надавил. — Ты переоцениваешь свои возможности, — Кёнсу выпрямляется. — Мне нужно время подумать, чтобы понять, как жить дальше, отказаться я сразу могу. Но если ты хочешь ускорить процесс, трахни. Секс с тобой очень помогает принятию ситуации. — Можно я просто порадуюсь? — Тоже мне большое событие, — Кёнсу хотел определённости, но не такой ценой. Встречаться с Бэкхёном он не готов, не хотел, может быть, и не хочет, это то ещё удовольствие. А он всё ещё не знает ничего о Бэкхёне. Ничего полезного. — Как с тобой сложно. Зачем я в тебя когда-то влюбился? — Хочу, чтобы для тебя было большое. И секс интересовал только со мной. — Я вообще-то после прошлого раза завязал с отношениями, — ворчит Кёнсу. — Мне этих развлечений хватило. Ответь на вопросы, а то мы никогда не начнём. Что тебе нравится? Что тебя радует? Я хочу нормальные ответы, а не общие фразы. Чёткие конкретные ориентиры, потому что пока я вообще не понимаю, как для тебя выглядят отношения. — Чондэ ты тоже так спрашивал? — Он понятливый и сразу показывал, что ему подходит, а что нет. В основном. И да, я спрашивал, а он отвечал. Понимаешь, в чём секрет? От тебя мне нужна самая малость — регулярный секс и отсутствие психотерапии. С сексом, я понял, не выйдет. Можно хотя бы не выводить меня на откровенность, заглядывая в глаза? — Мы вроде бы об этом договорились. — Это было до того, как я начал с тобой встречаться. — Хорошо, не буду. — Да, кстати, я не хочу с тобой встречаться, просто чтобы не было разночтений, — продолжает Кёнсу. — Ничего против не имею, но желанием не горел. У меня нет желания, нет мотивации, я слишком устал.Всё ещё не понимаю, зачем тебе это, но надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Бэкхён мрачнеет и открывает рот, но Кёнсу успевает первым: — Я не сказал, что хочу не встречаться. Я сказал, что решил с любыми романтическими отношениями закончить, а тут ты. А я почему-то ненавижу тебе отказывать. — Бэкхён поджимает губы. — Вот, звучит опять, как ты не любишь. Это не потому, что я себя заставляю, мне плохо, когда тебе плохо. А когда я отказываю, ты расстраиваешься. Я люблю, когда тебе хорошо. Когда мне хорошо, я тоже люблю. Если тебе кажется, что это слишком путано и нет логики, тебе не кажется. Но ты хотел знать, что я думаю, — я рассказываю тебе всё, что думаю. Легче стало? — Нет. — И мне нет. — А если я тебя поцелую? — Боюсь, не поможет. — Кёнсу встаёт. — Мне нужно время определиться. — Когда увидимся? Он пожимает плечами. — Понятия не имею. Я не слежу за твоим расписанием. — Кёнсу, сколько тебе нужно времени? — Откуда я знаю? Но ты меня про другое спрашивал, приходи как захочешь.☠☠☠
Кёнсу трёт руками лицо и вслепую ищет очки. Встреча с театральными художниками вымотала почти так же, как бессонная ночь. На часах одиннадцать утра, Кёнсу с трёх часов ночи ходил по зрительному залу, спрашивал об освещении и акустике, слушал лекции по сценической декорации и снова спрашивал. Кажется, он произвёл хорошее впечатление, на него произвели точно. Кёнсу редко удаётся работать с профессионалами. Он закрывает альбом и опускает голову, хочется в темноту, тишину и, желательно, под одеяло. — Привет! Кёнсу бы дёрнулся, но голова слишком болит. — Решил для разнообразия с утра? — Почему нет? — Бэкхён подходит и обнимает его со спины. Кёнсу всё-таки дёргается. — Я не вовремя? — Ты всегда не вовремя, — Кёнсу аккуратно высвобождается из его рук. — Конкретно сегодня особенно. — Что это? — Бэкхён, впрочем, не обижается, листает альбом на столе. — Надо было набросать кое-что. — Кое-что для?.. — Театрального проекта. Я забуду, а так основное останется. Бэкхён листает альбом и в его сторону не смотрит. — А фотографии делать не проще? — Не проще. Или делает вид, что не обижается. Кёнсу вздыхает. — Почему? — Ты обиделся? — На что? — голос звучит удивлённо, но Бэкхён так и не поворачивается. — На то, что я не кинулся при встрече на шею. — Нет, я понимаю, что тебе нужно время. Правда, — Бэкхён смотрит искоса. — Но меня задело, что я всегда не вовремя, — он выделяет голосом «всегда». — Потому, что я не слежу за временем, когда занят. И потому что я всё ещё не хочу с тобой встречаться. Так зачем… — Я могу тебя обнимать? — Хоть сейчас, — Кёнсу трёт висок. — На свой страх и риск. В принципе в абстрактном будущем… Как насчёт поменяться местами? — В смысле? — В сексе. Хочу в тебе кончить. — Поговорим об этом через год, — Бэкхён нейтрально улыбается. — Почему? Ты против? — Сейчас, да. Я не понимаю, что происходит у тебя в голове… Кёнсу ждёт, но Бэкхён не договаривает. — Тебе понравится, — Кёнсу усмехается. — Мне же понравилось. Не то чтобы ты был готов, верно? — Хочешь, чтобы я ушёл — так и скажи. — Что именно тебе неприятно? Что я об этом спрашиваю, что спрашиваю именно я или именно об этом? — Я тебя временами боюсь. Слишком неожиданно реагируешь. Вопросы задаёшь, чтобы сделать больнее? Ещё? — Нет, я бы в самом деле кончил в тебе с большим удовольствием. — Он вздыхает. — Может, ты тоже, не исключаю. Но спрашиваю не поэтому. Секс позволяет расслабиться, мне так точно. Обнять, поцеловать, бормотать сладкие глупости — нет. Особенно, если перед этим с людьми пообщаться. Тебе нужен какой-то знак, когда можно обнять, а когда только трахать? — Нет, не нужен. Достаточно, чтобы не отталкивали. И не говорили колкостей. Ты говорил про секс и расслабление. Так вот: я не могу расслабиться, даже стоя рядом. Пожалуй, пойду, а ты подумай, почему «нет». Если интересно, конечно. — Нет, неинтересно, — Кёнсу зевает. — У каждого свои вкусы. Ладно, хотя я думал, что условный сигнал был бы полезнее. Чондэ вот не сразу научился понимать, когда всё плохо. — Как я понимаю, в твоём вкусе— бесконечно пинать меня по яйцам. Кёнсу хмыкает. — Да не то чтобы, но если настаиваешь — я могу. Но лучше иди, да. Я не образец возлюбленного, ты точно обидишься. Прости за резкость и всё такое, — Кёнсу снова зевает, — извиняться я никогда не умел. — Звони, как придёшь в себя. Мне тоже нужно успокоиться. Кёнсу машет рукой и идёт в квартиру. Бэкхён за ним почему-то не следует, ну и ладно, Кёнсу отлично и без него выспится. В тишине, покое и солнечном свете в окне. Кёнсу ложится на живот и, на всякий случай, накрывает голову подушкой. Просыпается поздно. Солнце заливает комнату закатным золотом, голова не болит, Кёнсу чувствует себя отдохнувшим. Выбирается из постели и потягивается, поморщившись, когда слышит телефонный звонок. Если это режиссёр Сонмин, он не ответит. — Ну наконец-то! — громко радуется Чондэ в трубке. — Ты там спишь? — Да, — Кёнсу улыбается. — Сплю. А что? — Звоню узнать как дела. Как дела? — Хорошо. Наверное. — Почему «наверное»? Что я не знаю? — Я теперь встречаюсь, — Кёнсу садится на кровать и тяжело вздыхает. — С Бэкхёном. — Что значит «встречаешься с Бэкхёном»? С каких пор? — Не то чтобы я очень хотел, но… Так получилось. — То есть ты не хочешь с ним встречаться, — полуутвердительно говорит Чондэ. — А не встречаться хочешь? — Я хочу, чтобы всё осталось, как было, — Кёнсу снова вздыхает, — и чтобы о его чувствах не знать. — Тебе его жаль? — Нет! — Кёнсу даже выпрямляется. — Почему вы оба так думаете? Мне себя жаль. Тут я страдаю. — Ты не страдаешь, — голос Чондэ звучит гораздо спокойнее. — Ты ноешь, ворчишь и хочешь нежности. Так как получилось, что вы встречаетесь? — Помнишь, он предлагал попробовать встречаться без сожалений? Оказывается, встречаться он предлагал в романтическом смысле. А я согласился. — Можешь отказаться, отказываться у тебя всегда получалось. Откажешься? — Нет. — Кёнсу вздыхает. — Не смогу. Он хочет, чтобы я говорил ему всё, что думаю. — Зачем? Он мне показался нормальным. — Он и мне кажется, но я не врач. Хотя стой, ты тоже хотел знать, что я думаю! — Я шёл к этому знанию постепенно, не обобщай. И он прямо всё-всё выдерживает? — Не знаю, что он там выдерживает, но я предупреждал. И он обещал составить список того, что ему нравится. — Составил? — Нет. Чондэ смеётся. — Потому что к людям нет инструкции. — Есть к ним инструкция, с тобой мы же как-то сошлись. Ты давал понять, что хорошо, что плохо, что ты можешь терпеть, а что тебе безразлично. А он улыбается, пока поздно не станет. И я не знаю, когда пора его пощадить. Чондэ, я не хочу с ним встречаться, я не понимаю, зачем ему это нужно. — Он тебя любит. — О том и речь. За что? Что он получает? Он же даже секса не хочет. — Чондэ заливисто смеётся. — Прости, не могу разделить веселье. — Когда-нибудь ты научишься ценить себя по достоинству, но я рад, что тебя ещё кто-то разглядел. Ты его как-нибудь поощряешь? — Да если б я знал, — Кёнсу сжимает переносицу. — Что ему нравится. Пока я знаю, что он любит, когда я готовлю, и водить меня в разные места. — И ты ходишь? — А что тебя удивляет? — Кёнсу настораживается. — Ты сам советовал к людям ходить. — Но я же не думал, что ты на самом деле ходить будешь! Да ещё не один. — Ну, он как-то… сглаживает, что ли. С ним рядом куда проще. Так, я знаю это молчание, что ты понял? — То же самое, что и ты понял, но признать не готов. Кёнсу, всё будет в порядке, тебе нужно немного времени и уделить Бэкхёну внимание. Он в этом нуждается. — Я боюсь, он моего внимания не перенесёт, — Кёнсу хмыкает. — Но я попробую. Спасибо за совет. — Держи меня в курсе! Кёнсу сбрасывает вызов и идёт в душ. Упругие горячие струи бодрят, Кёнсу улыбается. Он даже не помнит, когда в последний раз он был в таком хорошем настроении, пожалуй, в самом деле стоит позвонить Бэкхёну. Кёнсу одевается, варит себе кофе и идёт в спальню с кружкой. Телефон обнаруживается ровно там, где он его оставлял. — Бэкхён? Доброе утро… вечер. — Бэкхён неразборчиво бурчит в трубку. — Подумал, что нужно тебе позвонить, раз мы встречаемся. Заминка крохотная, но есть, вряд ли Бэкхён её не заметил. — Хорошо, что ты думаешь. Что-нибудь ещё пришло в голову? — Пока нет. А должно? — Кёнсу настораживается. — Я чего-то не знаю? — Что срываться на других — это дурной тон и плохая привычка? — Я не люблю людей, не помню, чтобы это было для тебя новостью. — Поделиться чувствами и переживаниями— это неплохо. Плохо— стараться сделать неприятно другим, когда сам расстроен. Кёнсу пару секунд молчит, вспоминая, о чём речь. — Я с тобой не общаюсь в такие моменты. — О них бы хорошо предупреждать заранее. Это сложно? — Да, я же не знаю, когда кому-то приспичит ко мне приставать. — Я тем более, Кёнсу. Кёнсу смотрит на экран телефона с недоумением. — Какого чёрта, Бён Бэкхён, кто тебя покусал? Кёнсу отбрасывает телефон и встаёт. Он даже не может сказать, что Бэкхён сам на себя не похож, потому что именно так он себя и вёл до того, как стал мягким и понимающим. Но теперь Кёнсу вроде как ответственен за его самочувствие. — Чувствую, я ещё пожалею. Кёнсу одевается и выходит на улицу. Солнце садится, но всё ещё тепло, Кёнсу идёт быстро. Прохожие спешат по своим делам, косясь на его свитер, Кёнсу не понимает, в чём дело, пока не оттягивает ворот. Пожалуй, на лето тоже стоит купить что-нибудь новое. Перед домом Бэкхёна он останавливается и смотрит на второй этаж. Бэкхён говорил, там живёт Чанёль, но окна закрыты и света нет, а Кёнсу сейчас бы не помешал трезвый взгляд на Бэкхёна и его тараканов. Кёнсу стучит в дверь. — Привет, — Бэкхён окидывает его подозрительным взглядом.— Не жарко? — Ну не раздеваться же мне на улице, — Кёнсу поджимает губы. — Ещё как. Что там с приставаниями? Кто тебе насолил? — Я бы посмотрел, — Бэкхён качает головой с серьёзным выражение лица.— Угадай с двух раз. — Войти дашь? — Бэкхён смотрит на него как-то странно. — Или будем здесь разговаривать? Мне бы не хотелось. Бэкхён пропускает его в дом. Кёнсу оглядывается, вроде бы с прошлого раза не изменилось ничего. И Бэкхён опять в перстне. — Так в чём дело? — В тебе, — Бэкхён смотрит ему в глаза.— Ты меня обидел. — Я? — Кёнсу искренне удивляется. — Чем опять? — Ты не делился переживаниями. Ты выливал раздражение, — Бэкхён скрещивает руки на груди.— Но ты ведь не чувствуешь разницы, да? — Ты вообще о чём? — Кёнсу хмурится. — Когда я что-то там выливал? — Вчера. Или я должен услышав слово «не вовремя» сразу испаряться, чтобы не попасть под плохое настроение. Ах, ну, да. Совсем забыл: я не вовремя— всегда. Спасибо. Учту. — Ты сам хотел знать, что я думаю, я предупреждал, что это плохая идея, — Кёнсу трёт висок. — Я не всегда сдерживаюсь. — Согласен. Я тебе мешаю, ты хочешь меня трахнуть и готов развивать эту мысль. Что я понял не так? Кёнсу смотрит на него недоверчиво. — Я — что? Бэкхён, ты хорошо себя чувствуешь? Всё нормально? — Нет, я плохо себя чувствую. Кёнсу, людям неприятно слышать, что они лишние. Если я тебе мешаю, зачем ты пришёл? — Так, давай по порядку, — Кёнсу трясёт головой. — Я всю ночь был в театре, с тобой не общался. Ты пришёл утром, поговорил и ушёл, я отправился спать. В какой момент я сказал, что ты лишний, но я бы тебя трахнул? Бэкхён, я вообще не думал ещё о таком! Бэкхён молчит и пристально смотрит в лицо. — Ты не помнишь, что было, когда я приходил? — Нет, конечно, спрашивал бы я тебя, если бы помнил. Надо было наброски сделать, я всегда забываю, что придумал, наутро. В данном случае вечером. — Тебя нужно понять или пожалеть? Или всё сразу? — Ни то, ни другое, я так понял, что это тебе нужно. Прости, я не хотел тебя обижать. Бэкхён вздыхает. — Какие планы на сегодня? — И всё? Что значит «планы»? — Кёнсу недоверчиво прищуривается. — Ни долгих разговоров, ни возмущений, ни выяснения скрытых мотивов? — Ты же зачем-то пришёл? Значит, был какой-то план. А что выяснять? У тебя недосып и социальный шок. Ты даже не помнишь, о чём речь. — Нет у меня никакого плана, пришёл узнавать, в чём дело. Терпеть не могу говорить по телефону, с тобой особенно. Мне нужно тебя видеть. — Значит, ты беспокоился? — Нет, — Кёнсу недовольно вздыхает. — Чувствовал ответственность за твоё состояние. Теперь хоть понятно, что с тобой. Нет, стой, молчи, терпи, слушай дальше, — Кёнсу взмахивает рукой. — Я в курсе, что со мной тяжело, жить в том числе. Не могу предупреждать заранее, когда надо держаться подальше, это всегда внезапно бывает. Могу только «не трогать» сказать. «Не трогать» — значит «не трогать руками». И не разговаривать, пока не пронесёт. Я не срываю на тебе злость специально, меня всё бесит в такие моменты. Попадёшься ты — тебе прилетит. Потом мне будет неловко, но тебе не поможет.Но я запомню про социальный шок, будет твоим личным стоп-словом. — Кёнсу обводит взглядом квартиру. — Так что по поводу планов? Чондэ сказал тебе внимание уделять. Не то чтобы я силён во внимании. — Понятно. Будешь кофе? — Тебя устраивает? — Кёнсу подозрительно смотрит. — Больше ничего не скажешь? — Ну, ты извинился и даже объяснил, что произошло. Как себя вести в таких случаях я подумаю. Пока тему можно закрыть. А еды у меня нет. Только кофе. — Есть из чего приготовить? Еду, не кофе. — Не помню. Овощи были. Фрукты я доел. — Ладно, придумаю что-нибудь, — Кёнсу идёт к холодильнику, по дороге погладив Бэкхёна по заднице. — А то как с тобой местами меняться. Пока Бэкхён не нашёлся с ответом, Кёнсу отгораживается дверцей. Мысль о смене ролей не выходит из головы. Что Бэкхён опять принял за предложение?☠☠☠
— Куда бы ты хотел сходить? Бэкхён бродит по его мастерской, с любопытством заглядывая куда попало. — На кладбище, в склеп, — Кёнсу трёт лицо ладонями. Режиссёр Как-то-там Сонмин более выносимым не стал. — Знаешь достойные внимания склепы в городе? — Возле них всегда зеваки толкутся. — Бэкхён останавливается. Кёнсу опускает руки, вспоминая, оттирается ли то, в чём он пальцы испачкал. Руки перемазаны много чем. — Тебе хочется социальной жизни, ты и придумывай. — Погуглю непопулярные склепы. Где тебе ещё нравится? — Мне нравится дома и на диване, мы оба знаем, что тебе это не подходит. И я терпеть не могу разговоры ради разговоров, предпочитаю делом заняться, раньше тебя это устраивало. — Кёнсу трёт пальцы друг о друга. Краска въелась намертво, а с клеем есть надежда. — Чондэ сказал, что мне нужно заниматься чем-нибудь новым и общаться с людьми, вот, я занимаюсь. — Я не заставляю тебя включаться в свою социальную жизнь. И не хочу, чтобы ты считал себя жертвой и лишним человеком, если я заговорю с другим человеком не о работе. — Ты начинаешь меня раздражать. Продолжишь в том же духе — подумаю вытереть руки о твою одежду. — Тогда что… — Да придумай ты сам, мне всё равно где людей ненавидеть! — Лицо у Бэкхёна очень сложное. — Не приставай ко мне, у меня социальный шок, сегодня Сонмин уже выбесил. Бэкхён мрачнеет. — А я, значит, как твой назойливый режиссёр? — А ты упорно лезешь под горячую руку. Сегодня тебе лучше побыть без моего общества. — Кёнсу… — Что? Кёнсу разыскивает телефон под ворохом всякой всячины и выключает. Если Как-его-там Сонмину приспичит звонить, пусть хоть разорвётся от срочности. — Меня задевают твои слова. — А ты меня бесишь, мы квиты. Хочешь остаться — закажи лапшу, а я в душ. Кёнсу уходит, не оглядываясь, поднимается в квартиру и направляется в душ. Если Бэкхён захочет, попадёт в квартиру самостоятельно. Кёнсу чертыхается, когда стаскивает свитер вместе с очками. Переносица болит, глаз тоже, но очки вроде бы целы. Он скидывает всё в корзину для грязного белья и встаёт под душ. Пятнадцать минут успокоительного ему жизненно необходимы. Вода не расслабляет, скорее, немного уносит напряжение. Сейчас бы очень помог жёсткий секс с доминирующим партнёром, но где Бэкхён, а где доминирующий партнёр. Хотя и жёсткий секс с ним Кёнсу с трудом представляет. Бэкхён бы спрашивал, удобно ли ему, каждую минуту, осторожничал и всё время твердил о чувствах. Кёнсу фыркает. Хочется выйти, завернувшись в полотенце, но Кёнсу всё ещё мёрзнет, хотя уже май на дворе. Правда что ли сексом заняться. Кёнсу натягивает штаны и толстовку. — Я уж думал, ты не придёшь, — Бэкхён сидит на диване в компании двух плоских коробок. — Это не лапша, — Кёнсу старается сдерживаться. — Я знаю. А ты очень хотел лапшу? — Я хотел, чтобы хоть кто-нибудь меня слышал. Тем более, что ты вроде как жаждал моего мнения. — Я должен извиниться? — Ты должен терпеть и лапать меня где придётся, — Кёнсу толкает его на спинку дивана и садится на Бэкхёна верхом. — У тебя был шанс, но ты им не воспользовался. Кёнсу прикусывает его губу, забирается руками под одежду и гладит живот. Бэкхён заводится, мнёт его задницу и ловит губы, чтобы поцеловать. Кёнсу уворачивается, подставляет шею, двигается на его бёдрах, трётся о член. Бэкхён хватает его за шею и тянет к себе, целует настойчиво, жадно, Кёнсу до дрожи хочется, чтобы Бэкхён трахнул его прямо тут. — Кёнсу… — Хватит, — Кёнсу трясёт, он толкается навстречу движениям Бэкхёна и больше всего хочет почувствовать его обнажённой кожей. — На сегодня. Пока. Просто надо было отвлечься, чтобы тебя не убить. — Странный способ, — толстовка сбилась, пряжка чужого ремня царапает живот Кёнсу. — А если ты убьёшь меня по-другому? — Недотрах — это… — Кёнсу закусывает губу, Бэкхён гладит его по спине. — Это не смертельно. Он с трудом отрывается от Бэкхёна и садится на другой конец дивана. Расстояние чисто символическое, но хотя бы такое. — Ты серьёзно? Хочешь оставить меня вот так? — Можем продолжить, а сейчас я есть хочу. — Кёнсу открывает коробку. — Но не буду сопротивляться, если ты перегнёшь меня через подлокотник и заставишь кончить без смазки. Меня успокаивают оба варианта. — А если я останусь на ночь и буду поддерживать твоё злобное неудовлетворённое состояние? — Секс без проникновения? Я только за. — Кёнсу раньше не знал, что пицца бывает с фрикадельками, и, честно говоря, прожил бы без этого знания дальше. — Эта твоя. Во второй нет фрикаделек, зато есть каперсы. Ну, каперсы хотя бы можно убрать. — И я должен смириться? — Мы можем посмотреть что-нибудь перед тем, как идти в постель, и я тебе подрочу. Может быть. Если ты решишь, что не против. Если бы ты заказал лапшу, тема секса бы не поднималась, но сейчас да — чтобы отвлечься от Сонмина и его мыслей, мне нужно что-то, что я хочу сильнее, чем его задушить. — А лапша бы как помогла? — Лапша бы символизировала твои нежные чувства. Мы бы покормили друг друга, пообнимались в постели и заснули, полные ванили и умиления. — Это даже звучит ужасно. —Согласен. Это была одна из моих любимых несбыточных грёз некоторое время назад, очень сладко и ужасно глупо. Сейчас неактуально, но как ностальгия по прошлому действует. Так что я предлагал тебе обойтись малой кровью, но… — Я запомнил на будущее. Лапшу нужно было ждать больше часа, а пиццу привезли через пятнадцать минут. — Вселенная против тебя, — Кёнсу смеётся. — Моё предложение посмотреть и подрочить всё ещё в силе. И на ночь тоже оставайся, я скучал по твоему телу. — Ты хотел сказать «теплу»? — Бэкхён вздыхает. — О чём я. Значит, нагнуть и кончить тоже в силе? — В любой момент. — Поворачивайся. — Что? — Кёнсу проглатывает недожёванный кусок. — Что делать? Бэкхён забирает у него пиццу и заставляет лечь на диван лицом вниз. Кёнсу сопротивляется, но не слишком, чтобы Бэкхён не передумал. — Реализую своё право на секс, — Бэкхён рывком поднимает его толстовку и разводит бёдра коленом. — Буду безжалостным жестоким нагибатором, — Бэкхён кусает его шею. — Возбуждайся и терпи. Кёнсу дёргается, но больше для вида. Бэкхён наваливается сверху и вжимается в его ягодицы, Кёнсу дрожит и больше всего хочет почувствовать первые движения внутри. Бэкхён давит на его плечи, гладит спину и бока, стаскивает штаны и обнажает ягодицы. До середины, но Кёнсу трясёт. Он подставляется, Бэкхён толкается в него, пряжка царапается, Кёнсу стонет. — Смазки нет. — Хорошо, — Кёнсу громко стонет в сгиб локтя, Бэкхён готовит его без лишней осторожности. — Бэкхён… Бэкхён! — Нравится? — Да! — Кёнсу зарывается в толстовку и кусает ткань. Бэкхён толкается согнутыми пальцами, Кёнсу не готов ни к пальцам, ни к члену, но очень хочется. — Не… не тяни. — Хочешь прямо так? — Да! — Кёнсу почти кричит. Подмахивает чужой руке, одежда мешает, Бэкхён дышит ему в ухо, убирает руку и Кёнсу чувствует между ягодиц его член. — Хочу… Бэк… Бэкхён трахает его, не входя. Кёнсу трясёт, он стискивает зубы и рычит, раскрывается навстречу, но Бэкхён не позволяет ему двигаться. — Умоляй. — Трахни меня! Пожалуйста, — Кёнсу судорожно вздыхает. — Хочу… хочу тебя внутри. Бэкхён! Он просит, Бэкхён двигается быстрее, пока он не собьётся, слушает бессвязные стоны. Переворачивает рывком, закидывает его ногу на плечо, Кёнсу выгибает. — Стой, — Бэкхён сдвигает его выше, Кёнсу с трудом ложится на подлокотник. Штаны болтаются на щиколотке, толстовка сбилась, между ног горячо, Кёнсу ведёт. — Жди. Кёнсу выдыхает ругательство. Бэкхён справляется быстро, кладёт его ногу на спинку, подхватывает под колено и ложится сверху. — Долго. — Терпи, — Бэкхён коротко целует. — Ты же хотел отвлечься. — Я уже!.. — Кёнсу выгибает от прикосновения чужого члена к собственному. — Бэкхён! Он стонет долго и жалобно. Бэкхён накрывает его губы своими, целует долго и глубоко. Кёнсу цепляется в его плечи, подмахивает, целует в ответ быстро, жадно, кусает и держит за шею, голова кружится. Бэкхён позволяет ему вести, Кёнсу бьётся под ним, тянет на себя, жмурится и стонет в поцелуй. Низ живота сводит жаром, Кёнсу подмахивает и трётся, чувствует язык Бэкхёна во рту и кончает. Остро, ослепительно и слишком быстро. Кёнсу чувствует капли собственной спермы. Отворачивается от поцелуев и пытается восстановить дыхание. Бэкхён не сразу понимает, что происходит. Кёнсу выбирается из-под него, придерживая толстовку. Вроде бы чистая, испачкать не хочется. — Кёнсу, что… — Я в душ. Справляется быстро, но не выходит, нужно время прийти в себя. После секса с Бэкхёном он всегда чувствует себя опустошённым, после такого — тем более. Кёнсу совершенно не представляет, как будет смотреть ему в глаза. Он заматывает бёдра полотенцем и выходит. — Кёнсу, прости, — Бэкхён ждёт его возле двери. — Я не хотел. Клянусь, я забыл! — Всё нормально, — Кёнсу мотает головой и идёт к шкафу. — Иди в душ, тебе нужно. Бэкхён медлит несколько секунд, словно хочет что-то сказать, но потом уходит. Кёнсу отворачивается с облегчением. Вытаскивает чистую толстовку, решив, что прошлую всё же нужно стирать, надевает бельё и идёт за штанами. Пицца так и лежит, есть её Кёнсу не испытывает ни малейшего желания. Он идёт на кухню и варит себе кофе — Кёнсу? — Кёнсу пьёт кофе, стоя у окна, и на собственное имя не реагирует. Бэкхён встаёт рядом. — Прости. — Всё нормально. — Я правда забыл. — Ты не обязан помнить. — Поговори со мной. — Не о чем. — Можно тебя обнять? — Не думаю, что инцидент того стоит. Бэкхён осторожно обнимает его со спины и притягивает к себе. — Я не нарочно. Никогда бы не поставил тебя в неловкое положение. — Кёнсу ведёт плечами, пытаясь высвободиться. — Прости. Я больше никогда не забуду. — Я ненавижу эту особенность. Это унизительно. — Вовсе нет, просто… — Бэкхён целует его за ухом, — мы ей пользуемся не вовремя. Надо исправить. — Лучше бы о ней вовсе забыть. — Кёнсу, — Бэкхён обнимает его крепче. — Мне очень жаль. — Да тебе-то с чего, — Кёнсу всё-таки освобождается и моет кружку. — Я хотел долгого жёсткого секса, чтобы ты забыл обо всём и не смог завтра сидеть. — Кёнсу пожимает плечами в том смысле, что он забыл. — Но не такой же ценой. — Сделай вид, что ничего не было. — Это не решение, — Бэкхён поджимает губы. — По мне так оно, — Кёнсу ставит чистую кружку. — Пойдём к твоей пицце. Кёнсу включает телевизор и жуёт пиццу под щебетание ведущих. Бэкхён сидит рядом и больше смотрит на него, чем ест, к тому времени, когда Кёнсу заканчивает со своей частью, Бэкхён всё ещё терзает первый кусок. Спать ещё рано, Кёнсу откидывается на спинку и переключает каналы, пока не находит документалку про дикую природу Суматры. Бэкхён закрывает коробку и садится рядом, положив руку на спинку. Кёнсу фыркает. На экране прыгают дикие звери, птицы курлыкают и щебечут, гигантские бабочки становятся жертвой, голова Кёнсу постепенно тяжелеет и наклоняется. Бэкхён обнимает его за плечи и тянет на себя, Кёнсу не сопротивляется. Должен же и у Бэкхёна быть праздник.☠☠☠
Кёнсу натягивает тонкий чёрный пуловер и смотрит в зеркало. Вроде ничего так, особенно, если волосы чуть-чуть растрепать. Он критически смотрит на своё отражение в зеркале. Ещё бы укладка — и он был бы как герой собственной постановки с потусторонними силами. Постричься, что ли. Идти куда-то с Бэкхёном совершенно не хочется. Лучше бы дома остались. Кёнсу спускается в магазин и находит там увлекательную сцену. — Анатомия гораздо лучше, — Бэкхён листает какой-то томик и кивает время от времени. — Спасибо, оппа! — Чунмён кокетливо накручивает локон на палец. — Я старалась. — Заметно, — Бэкхён подмигивает. — Мне нравится! Только он так не делает. Кёнсу мрачнеет. — Кто так не делает и что? Чунмён ойкает, когда он выхватывает томик у Бэкхёна. — У тебя отличная задница, — говорит Бэкхён с неясным намёком. — Отличная. Я бы любовался ею почаще. — Вырвать тебе страничку? — Эй! — Чунмён тянется спасти свою манхву, но Кёнсу быстрее. — Не надо ничего рвать! — Не помню, чтобы ты спрашивала моего разрешения, — Кёнсу сверлит её взглядом. — На использование сюжета. — Я додумывала сама, — Чунмён надувается и скрещивает руки на груди. — Ты мне всё равно ничего не рассказывал. — И правильно делал, —Кёнсу переворачивает манхву и показывает страницу. — Заведи себе парня! Срисовывай его лицо во время секса! — Нормальное лицо, — Бэкхён поворачивает манхву к себе. — Ну, почти. — Никто так сексом не занимается, — Кёнсу вырывает у него манхву. — Никто так не говорит. Нормальные люди вообще без мелодрам с признаниями обходятся! — Но вы же!.. — Я встречаюсь с ним против своей воли, — отрезает Кёнсу. — Он меня вынудил. — Я и обидеться могу, — щурится Бэкхён. — На что, на то, что я много раз повторял? Я не хочу встречаться. Мне не доставляет ни малейшего удовольствия с тобой встречаться. Сколько можно ездить туда-сюда? Ты хоть представляешь, как я устал каждый день просыпаться в разное время? А ты, — Кёнсу поворачивается к Чунмён, — вообще не должна рассказывать всему Сеулу мою личную жизнь. Да ещё в нескольких главах! — Я изменила имена! — Чунмён протестующе взмахивает ресницами. — И ты здесь очень миленький. — Да, — кивает Бэкхён. — Гораздо лучше, чем в жизни. — Тебе нравятся большеглазые дрыщи с пухлыми губами? — Это сексуальная худоба, — поправляет Бэкхён. — А пухлые губы — ты же понимаешь, на что они намекают? — Эй! Я ни на что не намекала! — Мне стыдно за вас обоих, — отрезает Кёнсу. — Был о вас лучшего мнения. Он возвращает манхву Чунмён и выходит из магазина. На улице слишком жарко и солнечно, Кёнсу жалеет, что не взял тёмные очки. Интересно, можно ли до того магазина на общественном транспорте добраться. — Решил идти без меня? — Бэкхён догоняет его и идёт рядом. — Кёнсу! — Ладно, Чунмён, у неё голова забита романтической чепухой, но ты взрослый человек! — Я влюблённый человек, — Бэкхён на секунду берёт его за руку. — Мне очень понравилась её чепуха. — Так не бывает. — Ты мне до сих пор не признался, — кивает Бэкхён, —но я надеюсь. А в остальном она не слишком придумывала. Ты же куда-то съездить хотел? — Вот сюда, — Кёнсу хлопает по карманам в поисках дисконтной карты. — Смена темы тебя не спасёт. Я запомнил про задницу. Бэкхён присвистывает. — А ты, оказывается, тот ещё щёголь! Я не говорю, что это плохо, — он примиряюще поднимает руки. — Просто неожиданно. И ты правда в манхву не веришь? — Хочешь сказать, что ты веришь? — Кёнсу смотрит на него искоса. — Хочу сказать, что моя машина в другой стороне. Ты же возьмёшь меня с собой? — Я в тебе не настолько разочарован, — Кёнсу вздыхает. — Конечно, возьму. Бэкхён улыбается с облегчением. Доезжают в молчании. Кёнсу скорее раздосадован, чем разочарован, но знать об этом ни Чунмён, ни Бэкхёну вовсе не обязательно. Они и без того пользуются его слабостью. Особенно Бэкхён. Кёнсу не покидает ощущение, что он говорит Бэкхёну куда больше, чем думает. Кёнсу выходит из машины и прикрывает глаза от солнца. — Ты на самом деле устал со мной встречаться? — тихо спрашивает Бэкхён. — Мне повторить? — Не стоит. — Уверен, что ты снова нашёл в моих словах то, чего нет. Я не от тебя устал, а туда-сюда ездить. Кёнсу открывает дверь магазина. — Добро пожалова… — Летняя коллекция, — обрывает он консультантов. — Старая, новая, распродажа — неважно. — Но вы… — В прошлый раз я купил у вас несколько свитеров. Надеюсь, вы не разочаруете. Бэкхён с любопытством осматривается. — И ты правда здесь что-то купил? — Всё, — Кёнсу поднимает брови. — Что-то не так? — Нет, нет. — Бэкхён пожимает плечами. — Ты не выглядишь как человек, которому важен стиль. — Я зашёл сюда по дороге. — Кёнсу терпеть не может объяснять такие вещи, но, видимо, придётся. — Понятия не имею, что это за место. — Он трогает рукав чего-то, похожего на вязаную кофту, но гораздо легче. — Есть такое же белое? И вот это, размер подходящий. Он отбирает несколько лёгких рубашек, полотняные штаны, которые, хочется верить, не должны мяться слишком сильно, и оглядывается в поисках чего-то ещё. — С каких пор ты носишь шёлковые брюки? — Бэкхён подозрительно рассматривает принесённые консультантом терракотовые штаны. — Не ношу, — Кёнсу проводит по ткани рукой. — А это что, шёлк? — Да, — печально выдавливает консультант, — это буретный шёлк из нашей новой коллекции. — Пойдёт, и серых одну пару. А вон то что? — Натуральный лён и волокно папируса для… — Мне нравится светло-синий, а тебе? Бэкхён? Бэкхён выныривает из-за стойки с вешалками, потрясая цветастой тряпкой. — Смотри, что я нашёл! — он прикладывает к своей груди рубашку чудовищно ярких цветов. — Вот сам и носи эту клумбу. — Хм… А мне идёт, — Бэкхён вертится перед зеркалом.— Пожалуй, возьму. Жалеть будешь страшно, — говорит он Кёнсу. — Я уже жалею, что с тобой познакомился, — Кёнсу стоически терпит мельтешение. — Но нет худа без добра — ты сольёшься с местностью и я тебя потеряю. — Кто старое помянет, тому глаз вон, — философски вздыхает Бэкхён.— Тебя это не спасёт. Я хорошо нахожу дорогу обратно. — Меня ничто не спасёт. Джинсы. Лёгкие, — он смотрит консультанту в глаза. — В прошлый раз меня ваши джинсы устроили. Есть что-то на манекенах? Консультант кивает. — Будешь примерять? — интересуется Бэкхён. — Я уже выбрал. Да, одну пару, именно такого размера, — кивает он консультанту. — Я что-то забыл? Не помню, когда в последний раз покупал летние вещи. — Футболки? — Бэкхён оглядывается. — Терпеть не могу футболки и шорты, — Кёнсу ёжится. — Чувствую себя не то стариком, не то идиотом. — Белые льняные рубашки с длинным рукавом. Поверь — они тебе пригодятся. — Белые льняные рубашки с длинным рукавом? — Кёнсу поворачивается к консультанту. — На складе, — задушенно пищит консультант. — Они ещё не… — Желательно, воротник-стойка, — вставляет Бэкхён. — Несите, — кивает Кёнсу. — Примеришь. — Я?! — Ну не я же. Мне зачем мерить. — Мы точно тебе покупаем одежду? Ты уверен, что правильно понимаешь процесс примерки? — Ну не мне же на себя в зеркале смотреть, — Кёнсу сомневается, но Бэкхён спрашивает всерьёз. — Вот, обгоришь на солнце. Я тебя спасать не буду. — Я не собираюсь быть на солнце, — рассеянно говорит Кёнсу. — Надевай. — Я что, манекеном подрабатываю? — Кто-то же должен, — Кёнсу протягивает ему рубашку. — И что мне за это будет? — Бэкхён расстёгивает верхнюю пуговицу на своей рубашке. — Ну, может, ничего не будет. Иногда это гораздо лучше, чем если бы что-то было. Ты прямо здесь надевать собираешься? Посреди магазина? — Тебе за меня стыдно? — Бэкхён игриво приподнимает бровь. — У вас же есть телефон? — Кёнсу поворачивается к консультанту. — Вызовите патруль, тут нарушение общественного порядка. Не помню, у нас есть наказание за непристойное поведение? — Тогда не буду мерить. — Серьёзно? — Кёнсу кусает губу, но Бэкхён, судя по всему, настроен решительно. Кёнсу поворачивается к консультанту: — Тогда вы примерьте. Или на манекен наденьте, чтобы я посмотрел. — Ладно, чёрт с тобой. Ничего не понимаю, но бери своё барахло, идём, — Бэкхён направляется в примерочную. — Нет, нет, это туда, — Кёнсу указывает консультанту на стойку с кассой. — Только рубашку. Понять, в какой примерочной его ждёт Бэкхён, несложно, она единственная занята. — Надеюсь, ты правильно понимаешь, как нужно мерить рубашки? — Кёнсу не может удержаться и не повторить. — Держи. — А ты не пойдёшь со мной? Тут места хватит. — Я иду с тобой после магазина, — Кёнсу с тоской думает, на что согласился. — А… — Бэкхён стоит обнажённый по пояс и протягивает руку. — Ты мне нравишься, — Кёнсу скользит взглядом по его телу. — Не против продолжить процесс, но не здесь. Если тебя утешит, — Кёнсу тянет его за руку к себе и шепчет на ухо, — я уже забыл, как ты выглядишь без одежды. — Не верю, — отвечает Бэкхён, — но мне приятно.— Он отступает назад и надевает рубашку.— Застёгивать? — Разумеется, я же в застёгнутой буду ходить. — Жаль, — вздыхает Бэкхён, протягивает к нему руку и трясёт расстёгнутой манжетой. — Тогда помогай. — Как ты всю жизнь справлялся? — Кёнсу застёгивает пуговицы. — Чанёля просил? — Когда как. Но без тебя было тяжело, определённо. — Рад слышать, — Кёнсу застёгивает пуговицы от подола почти до самого верха. — Не то, что тебе было тяжело, это-то вряд ли. Но мне льстит. Повернись спиной. — Кёнсу отступает назад и изучает вид. — А теперь лицом. Мда. — Мне не идёт? — Ты красивый, но мне никак не поможет. Повернись боком, чтобы я понял. — Ты сегодня подозрительно добрый. Руки поднять? — Чтобы я не расстреливал? — Кёнсу фыркает. — Нет, не поднимай, я и так вижу. Тебе нравится? — Да. Она практичная. — Ладно, возьму пару, — Кёнсу пожимает плечами. — Жду тебя у выхода, не задерживайся. — Эй, я хочу ту гавайку! У нас ещё есть время. Кёнсу не слушает. Идёт к кассе и обнаруживает, что ворох всё ещё не упакован в пакеты. — Это всё, — медленно повторяет Кёнсу, для наглядности обводя вещи рукой, — всё, без исключения. Две льняные рубашки и то яркое, похожее на цветы. Кёнсу ещё никогда не видел, чтобы глаза людей наполнялись любовью и благодарностью за долю секунды. Одежду складывают в фирменные пакеты с невероятной скоростью, видимо, боясь, что он передумает. Кёнсу бы и передумал, глядя на сумму, да носить нечего. Он рассчитывается и забирает пакеты. Бэкхён выходит из примерочной и направляется к кассе. — Я бы хотел взять цветную рубашку… — Поздно, — Кёнсу протягивает ему половину пакетов. — Неси. — Почему? Она мне понравилась. — Я так и понял, — Кёнсу всё-таки заставляет его взять пакеты. — Она где-то тут, себе не заберу. Не волнуйся. Бэкхён смотрит на него удивлённо. — А ты точно не читал манхву Чунмён? Ты очень странный. Спасибо большое, но не стоило. — Не дарить то, что тебе понравилось? Хорошо, — Кёнсу мысленно ставит галочку в списке, стараясь не замечать укол. Не то чтобы он придавал словам Бэкхёна такое уж значение, но слышать всё равно неприятно. — В смысле не трать так легко деньги. Она же дорогая. Я правда благодарен, буду носить с удовольствием. И часто. — Тебя задевает внимание или цена? — голос звучит холодно, Кёнсу и сам знает. — Цена. Внимание твоё бесценно. Не становись обратно букой. Всё хорошо? — Я понял. Тебя радуют дешёвые безделушки, — Кёнсу кивает. — Я учту. Думал, что тебе будет приятно. — Мне приятно. Но я просто подумал, у тебя мастерская, магазин… Расходов больше, чем у меня. Прости, я глупо себя веду, да? — Скорее, я. Прямо как в начале, — Кёнсу усилием воли заставляет себя перестать думать о словах Бэкхёна. — В начале чего? — Нашего первого, несостоявшегося романа. Неважно. Я понял. Отвезёшь меня домой? Я со всем этим не доеду. — Не хочешь погулять? Пакеты подождут в багажнике. — Нет. Не сегодня. — Кёнсу проглатывает горьковатый привкус эмоций. — Жарко, я на прогулки не рассчитывал. У тебя есть, во что переодеться? — Полный шкаф. А твоя одежда? — Для начала нужно её постирать. На обратном пути Кёнсу смотрит в окно и молчит. Бэкхён тоже, только иногда говорит ничего не значащие замечания. Дорога точно не к его дому, но Кёнсу не возражает, переодеться во что-нибудь лёгкое очень хочется. Да и Бэкхён наверняка не просто так гулять предложил. Слова Бэкхёна всё ещё уязвляют. Сколько ещё он продержится? Может, не стоило и начинать. Они всегда на разных скоростях жили. — Всё хорошо? — Бэкхён глушит мотор и поворачивается. — Кёнсу? — Всё в полном порядке, — Кёнсу открывает дверь. — Особенно, если ты дашь что-нибудь лёгкое и одноцветное. — Только у меня чёрного нет, — Бэкхён улыбается, слышно по голосу. — Постараюсь пережить это удар. Бэкхён обгоняет его, открывает шкаф и обводит широким жестом. Кёнсу машет в том смысле, что ему всё равно. Бэкхён вытаскивает что-то малиновое и протягивает ему. — Вот прямо так взять и надеть? — Кёнсу вопросительно смотрит. — Ну, можешь на голое тело, — Бэкхён заговорщицки улыбается. — Я люблю твоё голое тело. — Не сомневаюсь, — Кёнсу тоже пытается улыбнуться. Малиновое одеяние с широкими рукавами довольно странной конструкции. Кёнсу натягивает его через голову и только потом обнаруживает, что там были застёжки. И ещё шнуровка зачем-то. — Тебе идёт, — Бэкхён не ждёт, пока он разберётся с конструкцией, и обнимает со спины, прижимается щекой к виску. — Может, даже больше, чем мне. Будешь носить? — Цвет не то чтобы в моём вкусе, — Кёнсу осторожно пытается высвободиться. — Кёнсу? Что случилось? Это из-за того, что я сказал? — Не хочу об этом говорить. — Ты обещал, что я буду знать, что ты думаешь. — Думать об этом я тоже не хочу, — Кёнсу всё-таки освобождается. — Не против, если я себе кофе сварю? Бэкхён не удерживает. Кёнсу и себе не может ответить, почему его так задевает, что Бэкхён от подарка отказывался, хотя сам Кёнсу подарку особого значения не придавал. Просто цветной кусок ткани, переоценённый, конечно, но почему бы не порадовать, раз может. Мог. Как будто Бэкхёну перестало быть важным то, чего он так добивался. Как скоро ему Кёнсу надоест. — Я тоже себя ужасно чувствую, — Бэкхён пытается взять его за руку, но Кёнсу берёт кружку. — Тоже, как в начале. Кёнсу, поговори со мной, давай не будем всё повторять. Ты расстроился из-за рубашки? Я повёл себя неправильно. Прости, не стоило считать твои деньги. — Мы не повторяем, — Кёнсу включает кофеварку. — Ты вправе вести себя так, как ты хочешь. Мои деньги здесь ни при чём. Инцидент исчерпан, говорить не о чем. Горло перехватывает. Кёнсу делает глоток, горячий кофе помогает. — Кёнсу, для меня при чём. Деньги— это единственная причина, которая побудила меня сказать о подарке. На самом деле я рад, что ты решил сделать мне приятное. Правда. — Давай считать, что ты выбрал неудачный способ показать свою радость, — Кёнсу снова отпивает кофе. Смотреть на Бэкхёна не хочется. — Не о чем говорить. — Зато ты прочувствовал то же, что я чувствую большую часть времени. Нет, я не нарочно. Я не хотел тебя обижать. Кёнсу усмехается. — Дело не в тебе. Ты не сказал ничего особенного. Ничего такого, чего не стоило ожидать. Бэкхён берёт его за руку и аккуратно сжимает ладонь. Кёнсу вздрагивает. — Ты ожидаешь подвоха? — Это ведь не может продолжаться долго, — Кёнсу кладёт голову ему на плечо. — Однажды тебе надоест и… — Кёнсу проглатывает комок. — Не обращай внимания. Это мои проблемы. Я сам разберусь. — Не думал, что я надоем тебе раньше? — тихо говорит Бэкхён.— Я столько сил и нервов потратил, чтобы ты стоял со мной вот так, рядом. Думаешь, так просто будет уйти? — Почему нет? Ты же добьёшься того, чего хочешь, — Кёнсу обнимает его за пояс и закрывает глаза. — Зачем продолжать. — Я серьёзно настроен за тебя держаться. — Бэкхён гладит его по спине. — Это радует. — Кёнсу прочищает горло. — Ты там что-то про погулять говорил? — Мы уже опоздали. Могу предложить мой сад. И, кажется, у меня где-то был лёгкий алкоголь. Как ты насчёт побыть тюленем на солнышке? — Хочешь, с алкоголем, хочешь, без, — Кёнсу не может его отпустить. — Неважно. Можно даже на диване вдвоём посидеть. Через пару минут, ладно? — Хорошо. Кёнсу не знает, сколько проходит времени, когда он начинает чувствовать себя глупо, но, видимо, достаточно много. Бэкхён так и гладит его по спине, пока он с мыслями не соберётся. — Я должен извиниться, да? — Смотреть Бэкхёну в глаза стыдно. — Прошу прощения за сцену. И за утро. За то, что тебя высмеял. Ты был прав, люди под влиянием эмоций действуют нелогично. И, раз уж у нас сеанс душевного саморазоблачения, можно я у тебя на ночь останусь? — Буду только рад. Оставайся в любое время. Только меня один вопрос мучает: почему ты свои вещи не мерил? — Я же скульптор, — Кёнсу вздыхает. По глазам Бэкхёна видно, что он не понимает. — Я не смогу посмотреть на себя сзади, да я даже спереди вижу себя весьма средне, не могу оценить. На манекене сразу понятно, как будет сидеть, пойдёт мне или нет. Ну или на тебе. Хотя у тебя плечи шире, это сбивает. — И ты всегда так покупаешь одежду? — Всегда. — И можешь на меня посмотреть и представить, как будешь носить мои вещи? Или я твои? — Думаешь, представлял ли я тебя в той рубашке на голое тело? Очень недолго. — Как в манге? — Ещё с длинными волосами и кольцом в губе. Только Чунмён не говори. А ещё лучше и сам забудь. Бэкхён сгребает его в охапку и дьявольски хохочет. — Не дождёшься! Я теперь хочу свой портрет!☠☠☠
— Теперь тебя можно обнимать? — Бэкхён прижимается к нему сзади и забирается руками под рубашку. — Всегда можно было, я просто предупреждаю о возможных последствиях. — Бэкхён гладит его по животу, одновременно расслабляет и заставляет дрожать в ожидании большего. — Ты надел белую льняную рубашку, — мурлычет Бэкхён, проводя носом по его шее. — Она тебе нравится, — Кёнсу уже не помнит, где он и что в руках. Что-то есть, кажется. — Почему бы и нет? — Я не говорил, что нравится, — Бэкхён легко кусает его шею. — В магазине, в примерочной, — Кёнсу ставит на стол пустую тарелку. — Я спросил, ты ответил. — Не помню, — Бэкхён поворачивает его к себе и целует. — А ты всё помнишь, что я говорю? — И что ты делаешь. — Кёнсу прижимается к нему всем телом. — У меня же нет списка. Приходится самому составлять. — И как успехи? — На мой взгляд, слишком медленно. — Надо тебе помочь. Я люблю романтические штампы, как у Чунмён. И сладкий чувственный секс. И когда ты в незастёгнутой льняной рубашке, смущённый и уязвимый. — С чего бы… — И больше ни в чём. — О, — Кёнсу чувствует, как теплеют щёки. — Ясно. — Когда краснеешь, мне тоже нравится. И когда кончаешь. И смотреть, как кончаешь. Покажешь мне, Кёнсу? — Что? — Бэкхён мнёт его ягодицы, Кёнсу как-то перестаёт следить за разговором. — Что-нибудь из того, что я перечислил, — Бэкхён забавляется. Кёнсу с трудом сосредотачивает на нём взгляд. — Не знаю, о чём ты, делай что хочешь, мне нравится как сейчас. Хочу целоваться. Бэкхён целует, ласкает его рот языком, Кёнсу вжимается в него бёдрами и чувствует, как по ягодицам скользит ткань. Бэкхён толкает его назад, Кёнсу чувствует край кухонного гарнитура и разводит ноги в ожидании чужого бедра. — Хочу доказать тебе, что как в манге тоже бывает, — Бэкхён опускается на колени и подмигивает. — Что? — Кёнсу трясёт головой. — Бэкхён? Что бывает? — Романтический секс. — Бэкхён стаскивает ниже его штаны вместе с бельём. — Можешь громко стонать и делать всё, что захочется. — Не надо, — глупо, конечно, но Кёнсу пытается его остановить. — Ты не должен… — Ты очень мило смущаешься, — Бэкхён хихикает и уворачивается от его рук. — Продолжай. Когда Бэкхён касается его губами, Кёнсу закрывает лицо ладонями. — Не надо, Бэкхён, — лицо горит, его трясёт от смущения. — Бэкхён! Одновременно хорошо и стыдно, Бэкхён помогает себе рукой, звуки ужасно пошлые и возбуждающие, Кёнсу ведёт. Колени слабеют, Кёнсу вцепляется в стойку и видит, как его член исчезает у Бэкхёна во рту. — Перестань, — голос садится. — Не надо! — Почему? — Бэкхён выпускает изо рта и проводит языком по всей длине. — Не хочу… — Кёнсу снова закрывает лицо рукой. — Не хочу… чтобы… чтобы ты… Бэкхён! Бэкхён снова берёт его, сосёт сильно и жадно, Кёнсу перестаёт себя контролировать. Бэкхён подставляется, принимает его глубоко, позволяет толкаться и давить на затылок. Выпускает изо рта, Кёнсу не выдерживает и подаётся вперёд, когда Бэкхён ласкает языком его член. — Всё в порядке, — Бэкхён давит ему на бедро, возвращая на место. — Не сдерживайся. — Я сейчас кончу, — Кёнсу стонет, Бэкхён обводит языком головку и позволяет двигаться ему самому. — Ты… тебе… Бэкхён ускоряется, не даёт ему выйти. Кёнсу толкается глубоко, держит его за затылок и кончает, глядя в глаза. Бэкхён проглатывает, ловит его последние затихающие толчки и только потом позволяет ему выйти. — Ты не должен был… — Кёнсу всё ещё трясёт. — Что именно? — Бэкхён поднимается и обнимает его за плечи. — Всё. — Кёнсу прижимается лбом к его плечу, обнимает в ответ. — Ты… Это… — Ты в порядке? — Не надо было… — дрожь не уходит. — Это слишком… Кёнсу обнимает его, бережно гладит по щеке. Сил поднять взгляд не хватает, да вряд ли он сможет смотреть Бэкхёну в глаза. — Больше ничего не скажешь? — Не могу, — Кёнсу качает головой. Дыхание перехватывает, голова всё ещё кружится. — Прости. Кёнсу целует его шею, проводит рукой по спине. Бэкхён не торопит, но успокаиваться тяжело. Кёнсу обнимает его крепче. — Кёнсу? — Всё хорошо, — он выдыхает. — Нет. Не хорошо. Слишком много всего, я никогда… Спасибо. — Пожалуйста, мне тоже понравилось. — За это тоже спасибо. Если я чем-то могу отблагодарить… Не в том смысле, что… — Кёнсу целует его в висок. — Лучше потом. Утром, например. К утру всё должно быть нормально. — К утру ты что-то придумаешь. — К утру я приду в себя. Боюсь наговорить лишнего. Не против, если мы ещё так постоим? — Сколько угодно. Кёнсу снова закрывает глаза.☠☠☠
Кёнсу быстро принимает душ, наскоро чистит зубы и сушит волосы полотенцем. Ночевать у Бэкхёна странно, Кёнсу всё ещё никак не может выстроить график и просыпается то раньше, то позже. Он выходит и смотрит на часы, времени хватит, чтобы позавтракать. В постели шевелится, просыпаясь, Бэкхён, Кёнсу без сожаления прощается с перспективой завтрака и ныряет под одеяло. — М-м-м, — Бэкхён кладёт голову ему на плечо и обнимает. — Я думал, ты ушёл. — Через полчаса, — Кёнсу ложится удобнее, чтобы рука не затекала, обнимает в ответ и прижимается губами к его виску. — Наконец-то встал вовремя. — И решил подарить мне… — Никаких поцелуев, пока ты не почистишь зубы, — Кёнсу чмокает его в нос. — И уж тем более никакого секса. — Тогда что? — Дарить? Ленивые утренние объятия и нежность. Тебе нравится? — Я оценил, — Бэкхён зевает. — Нет, правда, я просто ещё не проснулся. — Спи, — Кёнсу трётся щекой о его волосы и рассеянно гладит плечо. — Можно обойтись без твоего непосредственного участия. — Нет уж, не надо без него обходиться. Я думал, тебя ещё рано о таком просить. Кёнсу мысленно ставит крестик в блокноте злопамятности. — Мне казалось, мы договорились, что ты сообщишь о том, что тебе хочется. — Пока достаточно, — Бэкхён гладит его по груди. — Больше ничего не надо, мне хватает. Не хочу на тебя давить. — То, что мне трудно привыкнуть, не значит, что я тобой не дорожу, — Кёнсу давит раздражение усилием воли, сейчас точно не время. — Подумай, пожалуйста. — Ладно, — Бэкхён стонет от удовольствия, когда Кёнсу гладит его по спине. — Ты точно не хочешь воспользоваться ситуацией? — Мы уже не успеем, — Кёнсу смотрит на часы. — И сегодня секс был бы некстати, я с Сонмином встречаюсь. — С поклонником? — Бэкхён недовольно сопит. — Я думал, мы прошли стадию ревности, — хмыкает Кёнсу. — Ну да, с ним. Зайду к себе, возьму кое-что и поеду. Не знаю, сколько займёт времени, я на сегодня ничего не планировал. — Можно к тебе зайти? — Можно даже у меня поработать. Бэкхён, мы уже много раз обсуждали, приходи когда тебе хочется! — Не хочу тебе мешать. — Ты не мешаешь. Я отлично работаю рядом с тобой, когда ты руки при себе держишь. — Это тяжело, знаешь ли. Ты соблазняешь. — Я в краске, старой кофте и фартуке, я не могу соблазнять. — Ты удивишься, — загадочно тянет Бэкхён. — Сварить тебе кофе? — Кофе на голодный желудок — плохая идея. — Смотрите, какой адепт здорового образа жизни. Всё ещё опасаюсь, что пока я буду в ванной, ты сбежишь. — Я и так сбегу, минут через десять. — Не люблю, когда сбегаешь, не попрощавшись. Можешь так не делать? Или я тебя смущаю? — Я давным-давно так не делаю, будешь вечно мне вспоминать? — ворчит Кёнсу. — Это не упрёк, я всё ещё привыкаю. — Я тоже. С тобой не так просто быть вместе. — Бэкхён заглядывает ему в глаза. — Да, я всё ещё не хочу встречаться. Я хочу тишины, покоя и планы на два года вперёд. С тобой нельзя строить планы. — Со мной отлично планы строить! — возмущается Бэкхён. — Я очень организованный. — Ты — вулкан страстей и незатыкающийся фонтан сюрпризов, — вздыхает Кёнсу, — за что я тебя люблю. Как было без тебя хорошо. Как спокойно, понятно и не надо было ни о чём думать. — А о чём ты думаешь сейчас? Что тебя конкретно беспокоит? — О том, что смертная казнь за убийство всё ещё не отменена. Да не о тебе я! — Бэкхён делает суровое лицо и ложится обратно на его плечо. — Когда-нибудь я убью Как-его-там Сонмина за навязчивость. А ты всё ещё не сказал, как тебя радовать. Мне не нравится, что только ты что-то делаешь. — Меня радует, что ты лежишь рядом и говоришь со мной, — Бэкхён гладит его по плечу. Медленно, как будто пытается успокоить.— Что ты неодетый и можно тебя трогать. И, хотя говорил, что тебе нужно идти, ты всё ещё здесь. — Могу подарить тебе ещё пару минут, — Кёнсу вздыхает. — Это же важно. Бэкхён целует его в висок. — Отлично. Говорят, смотреть в потолок бывает полезно. Кёнсу смотрит наверх. — Тебе не мешало бы его покрасить. Ничего личного, просто мнение профессионала. Лучше буду на твой затылок смотреть, он привлекательнее. Если придёшь вечером, захвати вещи. Я тебе полку освобожу. — Целую полку? — удивляется Бэкхён.— Я разумно распоряжусь пространством, обещаю. — Я запомню про разумно. Даже, наверное, буду скучать. Бэкхён? — Кёнсу подносит его руку к губам и вспоминает: — Ты перстень больше не носишь? — Ты же рядом. Я и так хорошо чувствую связь. Звучит странно? — Не понимаю логики, — Кёнсу хмурится. — При чём тут я? Он же твой. — Давно уже не мой. Тебе он идёт больше. — Это какой-то фетиш? — Переходящий кубок неразделённой любви. Тебе его отдать? — Чтобы я знал, что ты меня разлюбил? Нет уж, спасибо, — Кёнсу фыркает. — Лучше выброси. — Не жалко? — Предпочитаю думать, что он больше не понадобится. — Ладно. Я что-нибудь придумаю, чтобы больше на глаза не попадался. — Я просто не знал, что ты ему такое значение придаёшь. — Это же твоя работа. Ты его украшал. — Ладно, может, я понимаю, о чём ты. Я твои книги покупал по этой причине. — Ты их не читал? — громко удивляется Бэкхён. — Я их наизусть знаю, — Кёнсу вздыхает. — Читал и мысленно озвучивал твоим голосом. — Готов почитать тебе новую повесть! — Голым и после секса, — Кёнсу гладит его по щеке. — Помни про обезвреживающий секс, хорошо? Подозреваю, он тебе сегодня понадобится. Даже если и нет, Кёнсу сделает вид. Должен же у них когда-нибудь нормальный секс начаться.☠☠☠